Текст книги "Грязные войны: Поле битвы — Земля"

Автор книги: Джереми Скейхилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 56 страниц)

14. Нет вины – нет и суда

Ирак, 2003–2004 гг.

В первый год войны в Ираке многие грязные дела совершались JSOC в небольшом комплексе зданий, располагавшемся в углу построенной еще при Саддаме военной базы возле международного аэропорта Багдада. Вскоре после мартовского вторжения в Ирак силы специального назначения США взяли базу под свой контроль и огородили забором комплекс зданий Сашр ΝΑΜΑ. В центре небольшой территории, огражденной колючей проволокой, находился полевой центр по проведению допросов (BIF).

Оперативники оперативно-тактической группы JSOC были расквартированы в ΝΑΜΑ, но сам лагерь вряд ли можно было считать исключительно общежитием. Эта тактическая группа постоянно меняла свои кодовые обозначения, их меняли исходя из соображений оперативной безопасности, а также для того, чтобы затруднить возможные расследования. В различные времена группа называлась Task Force 20, Task Force 121, Task Force 6-26, Task Force 714 и Task Force 145. Подозреваемые в причастности к повстанцам, которых захватывали в ходе обысков домов или просто арестовывали на улицах иракских городов, доставлялись в ΝΑΜΑ, где размещались в одном из двух возможных мест[858]858
  Eric Schmitt and Carolyn Marshall, «Task Force 6-26: Inside Camp Nama; in Secret Unit’s ‘Black Room,’ a Grim Portrait of U.S. Abuse», New York Times, March 19, 2006.


[Закрыть]: «Мотель 6» представлял из себя фанерный барак, «Отель Калифорния» был настоящим тюремным корпусом, который всего за несколько месяцев до этого использовался режимом Саддама с теми же целями. Акроним ΝΑΜΑ расшифровывался как «Nasty-Ass Military Area» (гадкая военная зона. – Примеч. пер.)[859]859
  John H. Richardson, «Acts of Conscience», Esquire, September 21,2009, www.esquire.com/ features/ESQ0806TERROR_ 102.


[Закрыть]. Ее девиз, написанный на расклеенных по всему лагерю плакатах, гласил: «Нет крови – нет вины». Как утверждал один из высокопоставленных чинов министерства обороны, это была фантазия на тему поговорки, имевшей хождение в группе: «Если ты не довел дело до крови, тебя не могут за это наказать»[860]860
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть].

Для выработки подходов к допросам захваченных в Ираке лиц подразделения специального назначения, входившие в состав оперативно-тактической группы по поиску и уничтожению особо важных целей, воспользовались порядками[861]861
  Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees in US Custody, S. Prt. 110-54, p. 158 (2008).


[Закрыть], разработанными Маккристалом в то время, когда он проводил операции по задержаниям и допросам в Афганистане в ходе деятельности объединенной многонациональной оперативно-тактической группы CJTF-180. В соответствии с результатами расследования, проведенного через несколько лет Комитетом сената по делам вооруженных сил, иракская группа «просто поменяла бланк, приняв порядки без каких-либо изменений». Порядок подразумевал «содержание в напряженных позах, лишение сна и использование собак»[862]862
  Ibid, pp. 158–159.


[Закрыть]. Применение пыток, вызванное требованиями Рамсфелда и Чейни о большей результативности допросов, продолжало расширяться.

Заключенные, попавшие в ΝΑΜΑ, были лишены тех прав, которыми обладают военнопленные. Их относили к незаконным комбатантам[863]863
  Как отмечали в докладе, подготовленном для правозащитной организации Human Rights Watch Джон Сифтон и Марк Гарласко: «В период деятельности оперативно-тактической группы в Camp ΝΑΜΑ американские войска и силы коалиции были обязаны соблюдать различные положения Женевских конвенций 1949 года, а также нормы традиционного международного права. Администрация публично заявляла о том, что нормы Женевских конвенций применяются в отношении пленных иракцев, однако могут быть приостановлены в случае, если речь идет об иностранных боевиках. Однако в соответствии с цитировавшимся в докладе сената внутренним докладом Министерства обороны: «Порядки допроса, применявшиеся оперативно-тактической группой в Ираке, находились под влиянием контрповстанческого меморандума, одобренного министром обороны 2 декабря 2002 г…. и включали в себя техники, разработанные для задержанных, относившихся к категории «незаконных комбатантов». Военнослужащие оперативно-тактической группы в своих показаниях перед Комитетом сената по делам вооруженных сил и сотрудниками организации Human Rights Watch указывали, что заключенным не предоставлялись права, предусмотренные Женевской конвенцией, причем это касалось и граждан Ирака. См. John Sifton and Marc Garlasco, «No Blood, No Foul: Soldiers’ Accounts of Detainee Abuse in Iraq», Human Rights Watch, July 23, 2006, www.hrw.org/reports/2006/07/22/no-blood-no-foul.
  Также: Terry Frieden, «Justice Dept.: Geneva Conventions Limited in Iraq», CNN.com, October 26,2004; Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 158.


[Закрыть]. Им не предоставлялись адвокаты, к ним не допускались представители Красного Креста, им не предъявлялось никаких обвинений[864]864
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. Рамсфелд выпустил собственные указания, которыми JSOC должно было руководствоваться в своей «черной» программе работы с заключенными, которая весьма отличалась от обычной военной. Оперативно-тактическая группа могла удерживать заключенных на срок до 90 суток, не предоставляя им никаких гражданских прав и не переводя в официальные военные тюрьмы[865]865
  Spencer Ackerman, «How Special Ops Copied al-Qaida to Kill It», Danger Room (blog), Wired.com, September 9, 2011, www.wired.com/dangerroom/2011/09/ mcchrystal-network/.


[Закрыть]. Фактически это означало, что они три месяца находились в полном распоряжении допрашивающих, которые могли свободно выжимать из них любую информацию. По словам представителей Human Rights Watch, заключенные часто подвергались «избиениям, содержанию на морозе, угрозам смерти, унижениям, а также различным формам психического насилия и пыток»[866]866
  John Sifton and Marc Garlasco, «No Blood, No Foul: Soldiers’ Accounts of Detainee Abuse in Iraq», Human Rights Watch, July 23,2006, www.hrw.oig/reports/2006/07/22/no-blood-no-foul. Если не указано иного, вся информация в настоящей главе, источником которой является Human Rights Watch, взята из указанного доклада.


[Закрыть]. На объект ΝΑΜΑ не допускались представители Красного Креста, адвокаты и родственники задержанных. Один из бывших дознавателей ΝΑΜΑ рассказывал: «Полковник сказал мне, что существует прямое распоряжение генерала Маккристала и Пентагона о том, что сотрудники Красного Креста ни под каким видом не должны попасть на объект»[867]867
  Ibid.


[Закрыть]. Аналогичным образом на территорию лагеря не допускались и военные следователи[868]868
  Ibid.


[Закрыть]. Членам оперативно-тактической группы объяснили, что «это крайне необходимо для обеспечения эффективности их действий и чтобы были неизвестны их имена или подразделения»[869]869
  Ibid.


[Закрыть].

Когда генерал Барбара Фаст в декабре 2003 г. направила полковника Стюарта Херрингтона для инспекции условий содержания заключенных, задержанных в ходе проведения военных и разведывательных операций в Ираке, ему было отказано в посещении Camp ΝΑΜΑ[870]870
  Ibid.


[Закрыть].

Операции группы держались в строгом секрете. Когда лагерь захотел посетить генерал Джеффри Миллер, бывший начальник тюрьмы в Гуантанамо, его не пускали на место, пока ему не удалось добиться прямого указания с самого верха командной цепочки[871]871
  Ibid.


[Закрыть]. Для того чтобы пройти на территорию, требовались специальные пропуска[872]872
  Ibid.


[Закрыть]. Без документов туда доставляли только заключенных, скованных и с закрытыми головами. Любопытно, что, хотя персонал ΝΑΜΑ и не хотел видеть у себя генерала Миллера, он, похоже, был на их стороне. В ходе своей поездки по Ираку, которая, наряду с другими местами заключения, включала и посещение тюрьмы Абу Грейб, он, как утверждается, отчитал администрации американских военных тюрем за «создание загородных клубов»[873]873
  Ibid.


[Закрыть], считая, что с заключенными обходились слишком мягко. Миллер предложил «гу-антанамизировать»[874]874
  Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 191.


[Закрыть] места заключения, и как отмечали военные, встречавшиеся с «группой из Гуантанамо», они обсуждали эффективность использования собак при допросах арабов, поскольку «арабы боятся собак»[875]875
  Ibid, pp. 196–197


[Закрыть].

Оперативно-тактическая группа, размещенная в ΝΑΜΑ, подчинялась JSOC, однако она была создана из военнослужащих различных агентств и подразделений. Здесь работали дознаватели из ЦРУ и РУМО, военно-воздушных сил, различные аналитики и охрана. «Нам сказали, что мы не имеем права докладывать нашим начальникам о том, кто здесь работает и чем мы здесь занимаемся. Мы были совершенно отрезаны от окружающих и могли обсуждать свои проблемы исключительно в своем собственном кругу. Так было с самого первого дня,[876]876
  Sifton and Garlasco, «No Blood, No Foul».


[Закрыть] – вспоминал один из дознавателей, работавших в Camp ΝΑΜΑ в 2003–2004 гг. – В отношении подчиненности все было достаточно неопределенно. В тактической группе не было званий… Мы называли полковника по имени, старшего сержанта тоже называли по имени… Даже если бы я очень постарался, то не смог бы вспомнить фамилии этого старшего сержанта. Полковника тоже. Когда вы спрашивали кого-нибудь, как его зовут, фамилий никто не называл… Да и вообще все решили, что когда тебе и называют фамилию, она, скорее всего, не настоящая».

Многие военнослужащие тактической группы отрастили себе длинные бороды, видимо, для того чтобы выглядеть как можно более страшными или пугающими. «Это обратная сторона этих сил. Здесь вы попадаете в область, где находятся люди, обладающие очень большой степенью свободы. К людям, достигшим этого уровня, относятся с определенной долей уважения, – рассказывал мне подполковник Энтони Шаффер. – Если всех называют исключительно по именам, вне зависимости от званий, значит, вы достигли того уровня, когда вы просто знаете, что вам нужно делать. Здесь нет места сомнениям, нянчиться с вами никто не будет»[877]877
  Интервью автора с подполковником Энтони Шаффером, май 2011.


[Закрыть].

Работавший в Госдепартаменте Уилкерсон наблюдал затем, как Рамсфелд и Чейни строят свою параллельную систему содержания заключенных. Он был уверен в том, что это делается для того, чтобы избежать какого-либо разбора их действий. «Отсутствует надзор. Когда нет надзора, ты всемогущ. И когда ты знаешь, что за тобой никто не следит, ты можешь делать все, что захочешь, – вспоминал он в разговоре со мной. – Мы забываем об этом, создавая такие подразделения специальных операций. По крайней мере, в некоторых службах таковые преобладают. В силах специальных операций мы имеем дело с людьми, которые представляют собой просто роботов-убийц. Именно таковы они на самом деле. Их так воспитывали, их этому учили – они должны были стать инструментами убийства. Когда они лишены надзора и вы позволяете им снова и снова выходить на операции, совершенно бесконтрольно, тогда они с течением времени приходят к инстинктивному пониманию того, что делать можно почти все. И они делают почти все»[878]878
  Интервью автора с полковником Лоуренсом Уилкерсоном, май 2011.


[Закрыть].

«Вместо того чтобы идти обычным путем, через местное командование, командование в Багдаде, Центральное командование, а затем уже в Пентагон, здесь, похоже, существовал какой-то лифт-экспресс, который позволял сообщать об операциях, проводимых JSOC на местах, прямо заместителю министра обороны по разведке [Кэмбону], а от него самому министру. Так что это сразу шло в Вашингтон, и на очень высокий уровень,[879]879
  Интервью автора со Скоттом Хоторном, сентябрь 2010 года. Все приписываемые Хоторну утверждения взяты из указанного интервью.


[Закрыть] – заявлял адвокат по вопросам прав человек Скотт Хоторн, который в качестве председателя Комитета по международным правам человека ассоциации юристов города Нью-Йорка занимался расследованием американской программы пыток и роли JSOC в ней. – Нам известно, что целый ряд обычных практик, применявшихся при проведении операций по задержанию, а также при ведении допросов, в JSOC не применялись. У них были свои собственные правила. Существовали также «программы особого доступа». Как нам известно, эти операции проводились крайне жестко, людей избивали, над ними жестоко издевались. В основном случаи пыток и серьезных нарушений прав человека ассоциировались именно с операциями JSOC, а не кого-либо еще».

Когда силы JSOC были впервые развернуты в Ираке для того, чтобы возглавить охоту за оружием массового поражения, а также за руководителями режима Саддама, задержанные ими лица оценивались в первую очередь по тому, могут ли они сообщить данные, касающиеся этих двух задач. Жесткие методы допросов, отработанные в Афганистане и в «черных местах», должны были быть с полной силой использованы в Ираке. «Существовало две причины того, почему эти допросы велись с такой интенсивностью и почему применялись чудовищные методы их ведения,[880]880
  Jonathans. Landay, «Report: Abusive Tactics Used to Seek Iraq-al Qaida Link», McClatchy Newspapers, April 21, 2009.


[Закрыть] – вспоминал один из бывших высокопоставленных сотрудников разведки. – Во-первых, все очень опасались какого-либо повторного [после 11 сентября] удара. Однако большую часть 2002 г. и начало 2003 г. от нас требовали (в особенности Чейни и Рамсфелд) доказательств связи между «Аль-Каидой» и Ираком, поскольку [бывший лидер иракцев в изгнании Ахмед] Чалаби и другие указывали на их наличие».

Администрация Буша также хотела найти оружие массового поражения, чтобы задним числом доказать справедливость своих обвинений в наличии у Ирака такого оружия. Консервативный военный журналист Роуэн Скарборо написал две книги, для работы над которыми ему был предоставлен свободный доступ к Рамсфелду и его команде. Он вспоминал, с какой яростью Рамсфелд каждое утро встречал сообщения о том, что оружия массового поражения в Ираке не обнаружено. «Каждое утро кризисному штабу приходилось докладывать о том, что очередное предполагаемое место оказалось пустышкой. Рамсфелд все более выходил из себя. Один из сотрудников вспоминал, как тот говорил: «Оно должно быть там!» В ходе одного из брифингов он взял папки с документами и швырнул их в референтов», – сообщал Скарборо[881]881
  Rowan Scarborough, Rumsfeld’s War: The Untold Story of America’s Anti-Terrorist Commander (Washington, DC: Regnery, 2004), p. 48.


[Закрыть]. Хоторн добавил: «Вначале большая часть операции по сбору разведывательной информации была нацелена на то, чтобы найти оправдания войне. Думаю, что разрешение на применение пыток также было дано в надежде, что они принесут результаты. Не думаю, что при этом рассчитывали услышать правду, однако если бы им удалось представить людей, говоривших то, что было нужно, это до некоторой степени оправдало бы все усилия».

Срок оккупации Ирака исчислялся уже месяцами, а утверждения об оружии массового поражения и «Аль-Каиде» не находили своего подтверждения. Теперь основной целью допросов стал разгром повстанческого движения. Список целей и подозреваемых разросся из первоначальной колоды карт до практически бесконечной цепи имен. «Вы видели, что французы поступали так в Алжире. Так же вели себя и американцы в 2003 г., – вспоминал находившийся тогда в Ираке Эксум. – Вы начинаете со списка целей, в нем, например, 50 или 200 имен. Когда вы проходите его до конца, то совершенно неожиданно у вас на руках оказывается список из трех тысяч человек»[882]882
  Интервью автора с Эндрю Эксумом, март 2012. Все приводимые в настоящей главе цитаты Эксума взяты из указанного интервью.


[Закрыть].

ΝΑΜΑ был создан и начал свою работу еще до прибытия Маккристала в Ирак, сам Маккристал только расширил роль JSOC в работе с задержанными. Практиковавшимися ΝΑΜΑ пытками было шокировано даже имевшее мрачную славу в этой области ЦРУ. В августе 2003 г. Управление вывело с базы своих дознавателей, хотя и продолжало снабжать оперативно-тактическую группу информацией[883]883
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. За месяц до того как Маккристал вступил в командование JSOC, один из армейских дознавателей, а также сотрудники разведки и правоохранительных органов уже высказывали предупреждения об издевательствах над задержанными, предполагая, что подобные жесткие техники применялись только JSOC[884]884
  Ibid.


[Закрыть]. В сентябре 2003 г., после запроса «командира оперативно-тактической группы сил специального назначения», в Camp ΝΑΜΑ прибыли инструкторы военной программы SERE, официально предназначавшейся для подготовки американских военнослужащих к пыткам и пребыванию в плену[885]885
  Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 191.


[Закрыть].

JSOC не называло Camp ΝΑΜΑ тюрьмой. Скорее, это был фильтрационный пункт, где попутно добывалась разведывательная информация[886]886
  Интервью автора со Скоттом Хоторном, сентябрь 2010.


[Закрыть]. Такая вывеска служила прикрытием для всех совершавшихся там грязных дел и оправдывала окружавшую объект секретность. «Программу специального доступа», в рамках которой действовало подразделение, описал Хоторн: «Для выполнения задачи оно [подразделение] могло получить разрешение на использование целого ряда особых практик, которые не только отличаются от обычных военных практик, но и могут нарушать военное законодательство и военную политику. Это достигалось посредством использования «Программы специального доступа», поступившей от заместителя министра обороны по вопросам разведки [Стивена Кэмбона]. В этом явно есть что-то противозаконное. Тем не менее в этой специальной сфере деятельности JSOC подобное было разрешено, к этому своих подчиненных фактически подстрекало руководство лагеря, хотя предполагалось, что оно будет запрещать подобные практики».

Полевой пункт по проведению допросов в ΝΑΜΑ состоял из четырех комнат для допросов и медицинского пункта[887]887
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. Именно там происходил первый осмотр Саддама после его захвата. «Мягкая комната» была меблирована коврами, молельными ковриками, кушетками, столами и стульями. Здесь проводились беседы с высокопоставленными и склонными к сотрудничеству задержанными. Им даже предлагали чай. «Синяя» и «Красная» (или «Деревянная») комнаты были прямоугольной формы, размером приблизительно два на три метра. «Синяя» комната называлась так по цвету краски, которой были покрыты ее фанерные стены. Эти помещения использовались для допросов средней интенсивности, как утверждалось, они соответствовали положениям Полевого устава вооруженных сил США. «Черная комната» сохранилась в том виде, как ее использовали для пыток при Саддаме. Новые хозяева не стали избавляться от подвешенных к потолку крюков для мясных туш, оставшихся от диктаторских времен. Они еще были вполне пригодны для дальнейшего использования. «Черная комната» была самой большой – приблизительно четыре на четыре метра. Именно здесь JSOC и проводило свои самые изощренные пытки.

Задержанные перемещались из комнаты в комнату в зависимости от того, насколько хорошо они сотрудничали с дознавателями. «Мы делали это, чтобы показать допрашиваемому, что если тот расскажет нам то, что мы хотим услышать, это скажется на том, как с ним будут обходиться,[888]888
  Sifton and Garlasco, «No Blood, No Foul». Все высказывания «Джеффа Перри» в этой главе приводятся по указанному докладу.


[Закрыть] – вспоминал «Джефф Перри» (под этим псевдонимом скрывался бывший дознаватель из ΝΑΜΑ, выступивший в Human Rights Watch со свидетельскими показаниями о том, с чем ему пришлось столкнуться в ходе своей работы). – Если ты не выполняешь наших требований, с тобой будут обращаться по-другому. Так что перемещения между комнатами происходили достаточно часто». Если предполагалось, что у заключенного могут быть какие-то сведения об аз-Заркави, его направляли в «Черную комнату». «Ее также использовали, если дознаватель полагал, что ему лгут или видел, что простыми разговорами от заключенного ничего добиться нельзя, – рассказывал Перри. – Тогда мы шли с ним в «Черную комнату». Она использовалась и в тех случаях, когда дознаватели «были рассержены на заключенного и хотели наказать его по той или иной причине».

В самой «Черной комнате» к заключенным применялся весть набор пыток, разработанных в SERE, а также множество средневековых подходов. «С пола до потолка она была покрыта черной краской. Дверь была черной, все было черным, – вспоминал Перри. – По всем четырем углам у потолка были закреплены динамики. В одном углу стоял маленький стол и, возможно, там было еще несколько стульев. Но обычно в этой комнате никто не сидел. Надо было стоять, причем в напряженной позе». В ходе допросов часто использовались особо громкая музыка, стробоскопы, избиения, манипуляции с микроклиматом и температурой, лишение сна, двадцатичетырехчасовые допросы, пытки водой, содержание в напряженных позах, личное унижение, часто носившее сексуальный характер[889]889
  Ibid.


[Закрыть]. Нередко применялось насильственное обнажение допрашиваемых. В отношении заключенных допускалось практически все, если не переходить границу «Нет крови – нет вины». Однако в конечном итоге никто особо не возражал и против крови.

Один из бывших заключенных[890]890
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть] – сын одного из телохранителей Саддама – вспоминал, как его раздели, затем регулярно били по спине до тех пор, пока он не потерял сознания. Его привели в чувство, окатив холодной водой, а затем заставили стоять перед кондиционером и били по животу до тех пор, пока его не вырвало. Заключенные, содержавшиеся на других объектах, также описывали отвратительные действия, предпринимавшиеся в отношении них дознавателями и охранниками, включая изнасилование посторонними предметами, избиения, клизмы, особый режим питания – в одном случае исключительно хлеб и вода в течение более чем двух недель[891]891
  Brigadier General Richard P. Formica, «Article 15-6 Investigations of CJSOTF-AP and 5th SF Group Detention Operations», November 8, 2004, pp. 20–21, 30; declassified June 7, 2006, released by the Department of Defense on Friday, June 16, 2006, www.dod.mil/pubs/ foi/operation_and_plans/Detainee/OtherDetaineeRelatedDocuments. html.


[Закрыть].

Военнослужащие оперативно-тактической группы избивали задержанных винтовочными прикладами и плевали им в лицо[892]892
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. Один из бывших военнослужащих группы вспоминал, что слышал, как дознаватели «выколачивали показания из заключенного»[893]893
  Sifton and Garlasco, «No Blood, No Foul».


[Закрыть]. По словам одного из бывших дознавателей, один из его коллег «получил замечание и был переведен на административную работу после того, как помочился в бутылку и дал заключенному ее выпить»[894]894
  «CID Report – Final—0016-04-CID343-69355», Army Criminal Investigative Command Report into allegations of detainee abuse at Camp ΝΑΜΑ, Baghdad International Airport, August 4, 2004, obtained by the American Civil Liberties Union and other human rights groups via FOIA, www.aclu.org/torturefoia/released/030705/9135_9i66.pdf.


[Закрыть]. Военнослужащие группы также прерывали избиениями допросы, проводившиеся в мягкой форме[895]895
  Sifton and Garlasco, «No Blood, No Foul».


[Закрыть]. По крайней мере, однажды они похитили жену человека, подозревавшегося в причастности к боевикам, «чтобы поспособствовать сдаче объекта в плен»[896]896
  Ibid.


[Закрыть]. Двадцативосьмилетняя мать троих детей еще кормила своего шестимесячного ребенка. После многочисленных опросов сотрудников группы, размещавшейся в ΝΑΜΑ, Human Rights Watch пришла к заключению: «Издевательства над пленными, по всей видимости, входили в упорядоченную схему издевательств – «обычную практику».

Стивен Клейнман, в то время подполковник ВВС, прибыл в Camp ΝΑΜΑ в начале сентября 2003 г., как раз в то время, когда Маккристал принимал командование над JSOC[897]897
  Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 173.


[Закрыть]. Клейнман был опытным дознавателем и инструктором программы SERE в ВВС. Отправляясь в лагерь, он полагал, что в его обязанности будет входить наблюдение за допросами и анализ способов повышения их эффективности. Годом ранее Клейнман оценивал программу в Гуантанамо и нашел «фундаментальные проблемы системного характера»[898]898
  Ibid, p. 173.


[Закрыть], которые, по его мнению, подрывали заявленные цели допросов. Однако у тактической группы в ΝΑΜΑ были другие планы. Клейнману сказали, что им приходится сталкиваться со сложностями при получении ценной оперативной информации, которая также зачастую может оказаться недостоверной[899]899
   Ibid.


[Закрыть]. Требовалось, чтобы Клейнман и его коллеги по SERE оказали помощь в применении технологий SERE к допрашиваемым. Фактически они просили от Клейнмана и его коллег применения к задержанным именно тех пыток, которым они учили противостоять американских военнослужащих.

Клейнман согласился, что получаемые сведения представляли собой совершеннейшую мешанину, однако высказал сомнение в том, что причиной этого была недостаточная жесткость допросов. Он описал царивший в подразделении хаос, когда вновь поступившие заключенные не подвергались эффективной предварительной проверке, а некоторые из тех, кто уже находился в заключении, похоже, не представляли никакого интереса с разведывательной точки зрения[900]900
  Ibid.


[Закрыть]. Однако в тактической группе хотели, чтобы Клейнман и его коллеги принимали непосредственное участие в допросах, и в итоге им был отдан такой приказ[901]901
  Ibid, p. 181.


[Закрыть]. Вскоре Клейнман очутился в «Черной комнате» ΝΑΜΑ. «Я вошел в комнату для допросов. Она была выкрашена в черный цвет. В лицо допрашиваемому был направлен яркий свет. За его спиной стоял охранник… с металлическим прутом… которым он постукивал себе по руке, – вспоминал Клейнман. – Дознаватель сидел на стуле. Слева от него находился переводчик… допрашиваемый стоял на коленях… Дознаватель задавал вопрос, вопрос переводился, давался ответ, и, пока шел перевод ответа, допрашиваемого били по лицу… Так продолжалось с каждым вопросом и ответом. Я спросил у коллег, имея в виду побои, как долго это продолжалось. Они ответили, что работают приблизительно полчаса»[902]902
  Ibid, p. 176.


[Закрыть].

По словам Клейнмана, он счел тактику, применяемую к заключенному, «прямым нарушением Женевских конвенций и действиями, которые могут быть классифицированы как военное преступление». Клейнман вспоминает, что заявил командиру подразделения специального назначения в ΝΑΜΑ, что его подчиненные вели себя «противозаконно» и систематически нарушали Женевские конвенции. Это не оказало никакого воздействия ни на командира, ни на коллег Клейнмана по JPRA/SERE. Начальник Клейнмана сказал ему, что исполнителям «было разрешено использовать при допросах методы SERE»[903]903
  Ibid, p. 179.


[Закрыть]. По мнению Клейнмана, это был «противозаконный приказ». Он заявил: «Я не хочу участвовать в этом и думаю, что и другим тоже не следует поступать таким образом». Ему ответили, что заключенные не подпадают под действие Женевских конвенций, так как являются «незаконными комбатантами»[904]904
  Ibid, p. 180.


[Закрыть]. Пытки продолжались.

Клейнман также вспоминал одного заключенного, которого пытались «сломать»[905]905
  Ibid, pp. 181–182.


[Закрыть]. Дознаватели решили разыграть его освобождение, вывезли к автобусной остановке, однако через несколько секунд снова схватили и вернули в ΝΑΜΑ. «Вырывавшийся человек был буквально внесен в бункер на руках двумя охранниками, – рассказывал Клейнман. – Двое моих коллег по SERE взялись за дело… Они сорвали с него одежду – не срезали, а именно сорвали… сорвали нижнее белье, отобрали обувь, надели на голову мешок. Затем они сковали кандалами его руки и ноги. Все это время они пронзительно кричали по-английски прямо ему в уши… о том, какой он отвратительный представитель рода людского… Затем ему приказали сохранять одну и ту же позу в течение 12 часов. Независимо от того, просил ли он что-то или умолял о помощи, охранники не должны были ничего делать, если только он не терял сознания».

Несмотря на возражения Клейнмана относительно применения в ΝΑΜΑ тактик SERE, и оперативно-тактическая группа, и начальство Клейнмана продолжали двигаться вперед. В сентябре 2003 г. они начали работать над «Концепцией операций» (CONOP) по «использованию» лагеря для работы с «особо важными целями»[906]906
  Ibid, p. 184


[Закрыть]. Как и «Проект плана разведки», разработанный годом ранее главным психологом SERE доктором Брюсом Джессеном для применения в Афганистане, новый документ предполагал использование «обратного конструирования» вражеских тактик проведения допросов, использовавшихся для тренировок американских военнослужащих. CONOP призывала «для наказания заключенных использовать в максимальной степени действия, противоречащие их культурным традициям». Менее чем через месяц после прибытия Клейнмана в ΝΑΜΑ он был отозван оттуда. По словам генерального инспектора Пентагона, причиной было то, что между военнослужащими оперативно-тактической группы и Клейнманом «возникали явные трения»[907]907
  Ibid.


[Закрыть]. Позже в своих показаниях сенату Клейнман сообщил, что понятие «трения» совершенно не отражает сути происходившего. По его заверению, военнослужащие оперативно-тактической группы угрожали его жизни в отместку за несогласие. Так, например, один из них, натачивая нож, посоветовал Клейнману «спать чутко», потому что здесь «с террористами не нянчатся»[908]908
  Ibid, p. 186.


[Закрыть].

К пыткам в ΝΑΜΑ располагало и то, что военнослужащие, занимавшиеся захватом людей, позже имели доступ к задержанным ими лицам. По словам генерал-майора Миллера, иногда оперативники сил специального назначения даже привлекались для проведения допросов[909]909
  Ibid, p. 193.


[Закрыть]. Это создавало обстановку, когда оставшаяся от боя ярость теперь выплескивалась в допросы, даже невзирая на то, что противник теперь был безоружен и находился в заключении. Малькольм Нэнс, бывший инструктор SERE, рассказывал мне: «Пленнику, взятому в бою, надо понимать, что схвативший его парень крайне расстроен тем, что, хотя и выиграл в перестрелке, но потерял несколько своих приятелей. Так что надо готовиться к порке. Все это очень просто»[910]910
  Интервью автора с Малькольмом Нэнсом, май 2011. Все высказывания Малькольма Нэнса, приводимые в этой главе, взяты из указанного интервью.


[Закрыть]. Еще хуже становится ситуация в том случае, когда солдаты из группы захвата в течение долгого времени имеют доступ к захваченным. «Один из военных принципов заключается в том, что, когда вы берете пленного, его надо лишить возможности бежать, а затем как можно быстрее отправить в тыл. Его надо забрать из рук захватившего его подразделения, – вспоминал о своем опыте офицер, служивший на другом фильтрационном пункте[911]911
  Human Rights Watch, «Leadership Failure: Firsthand Accounts of Torture of Iraqi Detainees by the U.S. Army’s 82ndAirbome Division», September23,2005, www.hrw.org/node/11610/ section/1.


[Закрыть]. – Вот мы так не поступали. Мы держали его у себя до трех суток. А затем мы отдавали его под охрану тем самым солдатам, которых он только что пытался убить». Он вспомнил случай, когда один задержанный, который, как предполагалось, убил американского солдата, попал в руки приятелю погибшего, который отбил задержанному ногу бейсбольной битой.

Перри вспомнил о происшествии, случившемся вскоре после его прибытия в ΝΑΜΑ с человеком, которого обвиняли в финансировании деятельности аз-Заркави. Он был доставлен в лагерь, однако, как утверждалось, отказался выдать какую-либо информацию допрашивавшим его сотрудникам. «Я не принимал участия в допросе, а просто наблюдал… Это был своего рода садик, покрытый жидкой грязью. Туда был протянут шланг, – вспоминал Перри, добавив:

Его раздели догола, бросили в грязь и начали обливать из шланга холодной водой, а дело был в феврале. По ночам было очень холодно. Так что он лежал в грязи совершенно голый, а его поливали из шланга. Потом его достали из грязи и поставили под кондиционер. Было очень холодно. Потом его снова бросили в грязь и начали поливать из шланга. Так продолжалось всю ночь. Все знали об этом. К нам заглядывали люди, старший сержант и другие. Все знали, что происходит, и я был просто один из них, ходил взад-вперед и смотрел, как они работают.

Перри также рассказал, как видел офицера английской SAS, не имевшего полномочий на проведение каких-либо допросов, но безжалостно избивавшего задержанного до тех пор, пока в дело не вмешались сам Перри и еще один солдат. Уже летом 2003 г. резидентура ЦРУ в Багдаде жаловалась в Лэнгли на то, что военнослужащие сил специальных операций излишне агрессивно ведут себя по отношению к задержанным[912]912
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. Главный юрисконсульт ЦРУ Скотт Мюллер отметил, что применявшиеся ΝΑΜΑ методики были «более жесткими», чем те, что использовались Управлением[913]913
  Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 159.


[Закрыть].

Оперативно-тактическая группа доставляла новых задержанных в ΝΑΜΑ на вертолетах без опознавательных знаков. Пленные были одеты в голубые комбинезоны. Во все время пути их глаза были закрыты зачерненными очками[914]914
  Schmitt and Marshall, «Task Force 6-26».


[Закрыть]. Дознаватели в ΝΑΜΑ использовали так называемый «бланк санкционирования». Он хранился в их компьютерах и содержал указания на то, какую именно технику жесткого допроса они планировали использовать с заключенными. Теоретически заполненный бланк должен был утверждаться вышестоящим начальником[915]915
  Sifton and Garlasco, «No Blood, No Foul».


[Закрыть]. «Я ни разу не видел этого листа без резолюции какого-нибудь командира, – вспоминал Перри. – Каждый раз, когда проводились подобные допросы, подписывался соответствующий документ». Другой дознаватель показал, что «каждый жесткий допрос до его начала одобрялся J2 (начальник разведки подразделения) и врачом». В своих показаниях Перри также сообщил: «Некоторые дознаватели использовали жесткие технологии без заполнения бланков или потому что им это надоедало, или потому что не хотели делать этого, потому что знали, что их действия все равно одобрят. А если начальство увидит, что ты занимаешься этим без санкций, большие неприятности тебе тоже не грозят».

Когда Перри и несколько его коллег начали высказывать своим руководителям озабоченность происходящим в ΝΑΜΑ, те вызвали на место юристов из аппарата начальника управления военной юстиции (JAG), которые провели с сомневающимися беседы, посвященные различию между военнопленными и незаконными комбатантами, а также рассказали о соответствующих правовых лазейках. «Через пару часов к нам прибыла команда из двух представителей JAG – юристов, которые в течение двух часов показывали нам презентацию о том, почему это необходимо, законно, что эти люди не пленные, а незаконные вражеские комбатанты, так что мы имеем полное право поступать с ними таким образом, и так далее, и тому подобное, – вспоминал Перри. – Я хочу сказать, что они приехали к нам уже с заранее подготовленной презентацией, показали ее нам, даже прервав для этого допросы». Перри утверждал, что юристы «сказали, что мы не должны соблюдать положения Женевских конвенций, потому что наши задержанные – это не военнопленные». По словам Перри, он подумал: «Юристы просто приехали сюда и сказали то, что от них требовалось, чтобы как-то загладить происходящее и продолжать войну».

Все сотрудники группы были обязаны подписать документы о неразглашении[916]916
  Ibid.


[Закрыть]. Дознавателям часто говорили, что за их работой пристально следит Белый дом и Рамсфелд. Перри утверждал, что несколько раз видел в ΝΑΜΑ Маккриста-ла. У сотрудников ΝΑΜΑ, по его словам, специально создавали впечатление о том, что их действия одобрены на самом верху, что «в цепи передачи команд они были всего в паре шагов от Пентагона». Командиры тактической группы говорили дознавателям, что об их успехах ставили в известность непосредственно Белый дом и Пентагон, особенно когда дело касалось информации относительно аз-Заркави. Командиры обычно говорили: «Рамсфелд в курсе», «такой-то доклад сегодня утром лежит на столе у Рамсфелда, и он его уже прочел». Перри утверждал: «Это, конечно, большой моральный стимул для людей, работающих по 14 часов в день – смотрите, мы добрались до Белого дома!» Беседуя со мной, Малькольм Нэнс заметил: «Конечно, если темп работе задает сам президент Соединенных Штатов, у вас будет и Абу Грейб, и пытки. Все разведывательное сообщество выкинет к черту свои правила, и в конце концов окажется, что в их мире вооруженные силы США вообще не совершали никаких «злоупотреблений».