Текст книги "Грязные войны: Поле битвы — Земля"

Автор книги: Джереми Скейхилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 56 страниц)

8. Выживание, уклонение, сопротивление, побег

Вашингтон, округ Колумбия, 2002–2003 гг.

Состоявшийся в ноябре 2002 г. удар беспилотного летательного аппарата по Йемену стал первым успехом в стремлении администрации Буша расширить зону применения вооруженных сил США за пределами Афганистана. Основное внимание средств массовой информации в это время было привлечено к кампании Буша по оправданию вторжения в Ирак, а ЦРУ в то же самое время тайно занималось созданием архипелага «черных мест» для всего остального мира. Пленники, захваченные в разных странах, содержались в «гулагах» иностранных разведывательных служб, где их допрашивали и пытали под руководством агентов американской разведки. Продолжалось строительство «черных мест» ЦРУ, допрашивались «особо ценные» задержанные.

Однако борьба между ФБР и ЦРУ становилась все более несостоятельной. Некоторые сотрудники ФБР высказывали свое отвращение[521]521
  Ali Soufan, «Му Tortured Decision», New York Times, April 22, 2009, www.nytimes. com/2009/04/23/opinion/23soufan.html.


[Закрыть] к «экстремальным» тактикам ведения допросов, применявшихся служащими Управления. Другие, как Рамсфелд и Чейни, были убеждены, что ЦРУ не идет до конца и слишком сдерживается требованиями держать соответствующие комитеты конгресса в курсе относительно своих действий. К декабрю 2002 г. директор ЦРУ Джордж Тенет будет хвастаться тем, что США и их союзники уже задержали свыше 3 тыс. людей[522]522
  James Risen and David Johnston, «Bush Has Widened Authority of C.I.A. to Kill Terrorists», New York Times, December 15,2002.


[Закрыть], подозреваемых в причастности к боевикам или сторонникам «Аль-Каиды», более чем в 100 странах мира. Но несмотря на подобные заявления игра только начиналась. Постепенно начал спадать тот пыл, который позволял Чейни после 11 сентября проводить свои «темные операции» практически без помех и без оглядки на контроль со стороны конгресса и средств массовой информации. Журналисты и юристы начинали копаться в его делах. Некоторые члены конгресса стали задавать вопросы. Ходили какие-то слухи о «секретных тюрьмах».

Чейни и Рамсфелда не удовлетворяла разведывательная информация, которую они получали от следователей ЦРУ и Разведывательного управления министерства обороны (РУМО/DIA). «Нам надо давить на разведку, – заметил Рамсфелд во внутреннем меморандуме от марта 2002 г – Дела там идут неправильно[523]523
  Memo from Donald Rumsfeld to Stephen Cambone, «Subject: Intel», May 5,2002, rumsfeld. com.


[Закрыть]. Мы занимаемся работой, в ходе которой пытаемся найти отдельных террористов. Это никогда не было задачей Министерства обороны. Однако сегодня террористы хорошо организованы и хорошо профинансированы, они пытаются получить в свое распоряжение оружие массового поражения и могут нанести огромный вред Соединенным Штатам. Именно поэтому задача по их поиску была возложена на Министерство обороны»[524]524
  Memo from Donald Rumsfeld to Stephen Cambone, General Myers copied, «Subject: Finding errorists», May 31,2002, rumsfeld.com.


[Закрыть]. Рамсфелд и его заместители обратились за поддержкой к одной из секретных военных программ. Объединенное агентство по спасению военнослужащих (JPRA)[525]525
  «About the Joint Personnel Recovery Agency», United States Joint Forces Command, accessed September 5, 2012, www.jpra.mil/site_public/about/about.htm.


[Закрыть] отвечало за координацию действий по поиску и возвращению военных, оказавшихся в ловушке на вражеской территории, включая сюда и «закрытые зоны», где само их присутствие, в случае если оно будет установлено, могло бы привести к крупному международному кризису или скандалу. Однако особое значение для Рамсфелда имела другая сфера деятельности JPRA: подготовка американских военнослужащих к сопротивлению при попытках получить от них какую-либо информацию в случае плена. Все оперативные сотрудники спецслужб США проходили через ужасное пыточное колесо JPRA, известное как программа «Выживание, уклонение, сопротивление, побег» (SERE).

Целью программы SERE было познакомить американских солдат, матросов и летчиков с полным спектром пыток, которые могут применяться по отношению к ним «злобной тоталитарной страной, полностью игнорирующей права человек и Женевские конвенции»[526]526
  Transcript, documentary film, Torturing Democracy, an interview with Malcolm Nance, produced by Sherry Jones, co-produced by Carey Murphy and Washington Media Associates, in association with the National Security Archive (interview November 15, 2008).


[Закрыть] в случае, если они попадут в плен. В ходе тренировок в рамках SERE к солдатам применялись адские схемы пыток, позаимствованные у диктатур и террористов[527]527
  Документы, предоставленные автору на конфиденциальной основе, а также материалы интервью с бывшими инструкторами и курсантами SERE, проведенные в ноябре 2009 и январе 2012. См. также Jane Mayer, «The Experiment: The Military Trains
  People to Withstand Interrogation – Are Those Methods Being Misused at Guantanamo?» New Yorker, July 11, 2005.


[Закрыть]. Их могли похищать из казарм, избивать, надевать на головы непрозрачные мешки, сковывать и бросать в закрытые фургоны, перевозить на вертолетах. Их могли топить, избивать палками, бить головой о стену. Зачастую их лишали еды и сна, подвергали психологической пытке. «В учебном центре SERE «улучшенные техники допроса» – это методы пыток, применяемых врагами», – вспоминал Малькольм Нэнс, работавший в программе SERE с 1997 по 2001 г. и помогавший разрабатывать и совершенствовать учебный процесс[528]528
  Интервью автора с Малькольмом Нэнсом, май 2011. Все сведения и высказывания Малькольма Нэнса взяты из интервью с автором.


[Закрыть]. Нэнс и другие инструкторы SERE изучали донесения американских военнопленных за длительный исторический период. Они исследовали тактику допросов в коммунистическом Китае, Северной Корее, Вьетнаме, нацистской Германии и во многих других диктатурах и террористических группах. Нэнс говорил: «Знания, накопленные в SERE, были построены на крови. Они были написаны кровью. Все, что мы используем в SERE, послужило причиной смерти американского военнослужащего – а в некоторых случаях и нескольких тысяч военнослужащих. SERE было складом всех существующих тактик проведения допросов. У нас были отчеты – оригиналы, которые составлялись еще во время Гражданской войны». Целью SERE было подготовить военнослужащих к тактике не признающего законов врага. Но Рамсфелд и его союзники видели в ней и другую ценность. На ранних стадиях реализации программы «Особо ценные заключенные» следователи ЦРУ и РУМО проводили допросы, за которыми пристально наблюдали сотрудники JSOC. В заключение для внутреннего пользования в JSOC пришли к выводу, что методы, используемые при работе с пленными в Афганистане, не дают желаемых результатов не потому, что они были слишком жестокими, а наоборот, потому что они были недостаточно жестокими[529]529
  Marc Ambinder and D. В. Grady, The Command: Deep Inside the President’s Secret Army (Hoboken, NJ: John Wiley and Sons, 2012, Kindle edition). «К октябрю 2002 внутренняя оценка эффективности допросов на авиабазе Баграм и в Гуантанамо, проведенная JSOC, показала, что технологии сопротивления, которыми располагали вражеские комбатанты, превосходили технику допросов, применявшуюся американскими силами. Командование не было удовлетворено результатами, поэтому JSOC взяла дело в свои руки».


[Закрыть]. «С самого начала на следователей оказывалось жесткое давление с целью извлечения значимой информации практически от каждого, попавшего в наши руки. Некоторые из них были соучастниками преступлений, некоторые совершенно невиновными. Кто-то знал многое, а кто-то ничего, – вспоминал один из самых опытных дознавателей в современной истории США полковник Стивен Клейнман, двадцать семь лет проработавший в американской разведке[530]530
  Colonel Steven Kleinman, prepared testimony for the Senate Armed Services Hearing, «The Treatment of Detainees in U.S. Custody», September 25, 2008. Цитаты Клейнмана взяты из подготовленного им текста показаний в ходе слушаний, проводившихся Комитетом сената по делам вооруженных сил.


[Закрыть], в том числе и начальником разведки в учебном центре по спасению военнослужащих JPRA. – Мы слишком часто совершали ошибку, требуя как от допрашивающих, так и от допрашиваемых слишком многого. В результате допрос уже переставал быть средством получения информации. Он, скорее, превращался в своего рода наказание для тех, кто не хотел с нами сотрудничать». Клейнман добавил, что когда тактика пыток демонстрировала свою неэффективность в получении «имевшей практическое значение информации, которую требовало руководство», многие ветераны дознания, как из ЦРУ, так и из военной разведки, предлагали воспользоваться альтернативными подходами, не предусматривавшими принуждения или насилия. Высокопоставленные чиновники Белого дома «игнорировали или отвергали» подобные предложения, как «не имеющие отношения к делу». «Мы продолжали действовать так же, как и ранее, только усиливая давление… порой до опасного уровня, – вспоминал Клейнман. – Когда нам давали выбор – действовать умнее или жестче, мы всегда выбирали второе».

Для разработки новой тактики Рамсфелд и его люди занялись изучением своего собственного внутреннего опыта – программы подготовки американских военнослужащих к возможным пыткам. В то время как JSOC анализировала провалы в программе сбора информации, проводившейся ЦРУ и РУМО на афганской авиабазе Баграм, Рамсфелд и его люди приступили к рассмотрению возможности перевести на новый уровень допрос врагов, захваченных на поле боя. По их мнению, программа SERE могла быть использована для «обратного конструирования»[531]531
  Senate Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees in US Custody, S. Prt. 110-54, Executive Summary at xiv, November 20,2008.


[Закрыть]. Те самые средневековые тактики, которые были изучены ими в рамках исследований истории пыток, должны были стать руководством при проведении допросов. «Нам противостоит враг, вопиющим образом нарушающий законы ведения войны[532]532
  Donald Rumsfeld and Paul Wolfowitz, «Prepared Statement: Senate Armed Services Committee ‘Military Commissions,’» December 12, 2001.


[Закрыть], – заявил Рамсфелд в конце 2001 г. – Он не носит военной формы. Он прячется как в пещерах за границей, так и здесь, у нас дома». Осудив неуважение врага к законам и обычаям ведения войны, Рамсфелд и его люди собирались пойти тем же самым путем. Уже в декабре 2001 г. офис Рамсфелда начал обращаться к JPRA за помощью в «использовании» задержанных[533]533
  Senate Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 6.


[Закрыть].

Сначала руководство JPRA проигнорировало просьбы Рамсфелда «экспортировать» их методы подготовки в камеры, где допрашивались пленники «войны с терроризмом». В двухстраничном меморандуме, направленном главному юрисконсульту Пентагона, JPRA предупреждало против использования «пыточных» тактик SERE в отношении вражеских пленных. «В качестве неотразимого довода в пользу применения пыток выдвигалась необходимость как можно быстрее получить информацию от не склонного к сотрудничеству источника, с тем чтобы, например, предотвратить террористический акт, который может привести к человеческим жертвам… По сути своей, физическое или психологическое насилие рассматриваются в качестве альтернативы более трудоемкому процессу обычного допроса, – утверждали руководители JPRA. – Ошибка, содержащаяся в подобном подходе, заключается в предположении, что с помощью пыток допрашивающий может получить надежные и точные сведения. Подобное утверждение опровергается как историческим опытом, так и поведенческими особенностями человека». JPRA особо отмечало, что «в 90 % случаев допросы оказывались успешными», если между допрашиваемым и допрашивающим устанавливалось взаимопонимание. Оно также предупреждало, что, будучи подвергнутым жестким технологиям допроса, заключенный может только укрепиться в своем желании отказаться от сотрудничества. В меморандуме JPRA также указывалось, что, в конечном итоге, будучи подвергнутыми пыткам в достаточном объеме, пленные будут «давать ответы, которые, по их мнению, рассчитывал получить допрашивающий – в подобном случае информация не будет ни достоверной, ни точной»[534]534
  JPRA memorandum to Pentagon’s Office of the General Counsel, «Operational Issues Pertaining to the Use of Physical/Psychological Coercion in Interrogation: An Overview», July 2002, www.washingtonpost.com/wp-srv/nation/pdf/JPRA-Memo_042409.pdf.


[Закрыть].

Однако Рамсфелд и его люди продолжали «ковать железо». Фейт и другие сотрудники Министерства обороны отдали JPRA приказ предоставить американским дознавателям подробную информацию о программе SERE. К началу 2002 г. JPRA начала инструктировать сотрудников РУМО о «сопротивлении задержанных, его приемах, а также сведениях по работе с ними»[535]535
  Senate Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, Executive Summary, at xiv.


[Закрыть]. В то же самое время главный психолог SERE доктор Брюс Джессен, также работавший по контракту в ЦРУ, приступил к разработке «плана действий»[536]536
  Ibid.


[Закрыть] для дознавателей Управления. Он объяснял, как применять по отношению к пленным методы SERE. В начале июля 2002 г. дознаватели ЦРУ под руководством инструкторов и психологов SERE начали тренироваться в проведении «экстремальных» допросов[537]537
  Joby Warrick and Peter Finn, «Harsh Tactics Readied Before Their Approval», Washington Post, April 22, 2009.


[Закрыть]. Данные, полученные в ходе расследования, проводившегося Комитетом сената по делам вооруженных сил, гласили: «В тот же месяц офис Рамсфелда затребовал из JPRA выдержки из учебных планов инструкторов SERE, список физических и психологических методов давления, используемых в ходе учебных программ SERE по сопротивлению допросам, а также меморандум от психолога SERE, содержащий оценку долговременного влияния учебного курса на психику обучающихся, а также эффекта от пытки утоплением. Методы давления включали в себя сенсорную депривацию, лишение сна, содержание в неудобных позах, утопление и побои. Также рассматривались вопросы применения «способов принуждения», включающих круглосуточное освещение и обращение с человеком, как с животным»[538]538
  Senate Armed Services Committee Report, Inquiry into the Treatment of Detainees, Executive Summary, at xiv.


[Закрыть]. Ричард Шиффрин, заместитель главного юрисконсульта Пентагона по вопросам разведки, признал, что эти документы требовались для того, чтобы использовать знания SERE в области методов пыток для работы слипами, задержанными американцами[539]539
  Ibid.


[Закрыть]. Он также рассказал, что JPRA предоставило дознавателям документы об «экспериментах по контролю над сознанием»[540]540
  Mark Mazzetti, «Ex-Pentagon Lawyers Face Inquiry on Interrogation Role», New York Times, June 17, 2008.


[Закрыть], проводившихся северокорейскими агентами в работе с американскими пленными. «Все как в фильме «Маньчжурский кандидат», – вспоминал Шиффрин. Руководство JPRA также направило указанные сведения в ЦРУ[541]541
  Senate Committee on Armed Services, Inquiry into the Treatment of Detainees, p. 31.


[Закрыть].

Использование указанных новых методов обсуждалось в Совете национальной безопасности[542]542
  Peter Finn and Joby Warrick, «2002 Document Referred to Extreme Duress as ‘Torture,’ Warned of Techniques’ Unreliability», Washington Post, April 25, 2009.


[Закрыть], в том числе и в ходе заседаний, в которых принимали участие Рамсфелд и Кондолиза Райс. К лету 2002 г. группа юристов из «Военного совета», работавшая под руководством Дэвида Эддингтона, советника Чейни, разработала юридическое определение понятия «пытка», являвшееся настолько узким, что в соответствии с ним законными признавались практически любые действия, не приводившие к смерти допрашиваемого. «Чтобы происходящее соответствовало применяемому федеральными властями определению пытки, оно должно причинять труднопереносимую боль. Физическая боль, считающаяся пыткой, должна быть сопоставима по силе с болью, ставшей результатом серьезной травмы: отказа органа, нарушения выполняемых телом функций или даже смерти[543]543
  U.S. Department of Justice Office of Legal Counsel, Office of the Assistant Attorney General, «Memo for Alberto R. Gonzales, Counsel to the President; Re: Standards for Conduct for Interrogation under 18 USC, sections 2340–2340 А», August 1, 2002.


[Закрыть], – утверждал в ставшем печально известном меморандуме, оправдывавшем пытки лиц, захваченных американцами, помощник генерального прокурора Джей Байби. – Для того чтобы обычная душевная боль или страдания могли рассматриваться в качестве пытки, они должны приносить серьезный психологический ущерб в течение длительного времени: месяцев или даже лет». Второй меморандум, также за подписью Байби, юридически оправдывал использование особой серии «усовершенствованных методик допроса», включающих в себя пытку утоплением[544]544
  U.S. Department of Justice Office of Legal Counsel, Office of the Assistant Attorney General, Memorandum for John Rizzo, Acting General Counsel of the Central Intelligence Agency», August 1,2002.


[Закрыть]. «Запирательства были бесполезны, – вспоминал Родригес, координатор допросов, проводившихся ЦРУ в «черных местах». – В августе 2002 г. я понял, что теперь у меня есть абсолютно все необходимые полномочия и разрешения. Атмосфера в стране была совершенно другой. Каждый хотел спасти жизни американцев. Мы подошли к границе законности. Да, мы стояли на этой границе, но не перешли ее»[545]545
  Transcript, «Hard Measures», interview by Lesley Stahl, 60Minutes, CBS, April 29, 2012.


[Закрыть].

В сентябре 2002 г. об особых методах ведения допросов было проинформировано руководство конгресса[546]546
  Joby Warrick and Dan Egan, «Hill Briefed on Waterboarding in 2002», Washington Post, December 9, 2007.


[Закрыть]. Некоторые демократы, включая члена палаты представителей Нэнси Пелоси, позже утверждали, что им ничего не говорили[547]547
  Paul Kane, «Pelosi Denies Knowing Interrogation Techniques Were Used», Capitol Briefing (blog), Washington Post, April 23 2009, http://voices.washingtonpost. com/capitol-briefing/2009/04/pelosi_denies_knowing_interrog.html. Однако позже, под давлением общественного мнения, Пелоси признала, что, после того как она покинула комитет по разведке помощник сообщил ей о применении подобного способа ведения допроса. См. Deirdre Walsh, «Source: Aide told Pelosi Waterboarding Had Been Used», CNN. com, May 12, 2009.


[Закрыть]о пытке утоплением. Проводившие мероприятие сотрудники ЦРУ, а также коллеги-республиканцы утверждали обратное[548]548
  Warrick and Egan, «Hill Briefed on Waterboarding in 2002».


[Закрыть], добавив, что ни один из руководителей палаты представителей и сената, узнав о методе, не высказал против него никаких возражений. Позже Пелоси уточнила, что ее действительно проинформировали о пытке утоплением, однако не сказали, что она активно применяется в ходе допросов. Какой бы правда ни была, теперь программа пыток работала полным ходом, и, как полагали в Белом доме, она пользовалась юридической поддержкой правительства США. «Вместо того чтобы побуждать к сотрудничеству деятелей «Аль-Каиды» и переманивать их на свою сторону, мы пользовались методиками SERE, которые представляли собой вражеские методы, – вспоминала Нэнси. – Использование подобных подходов, без мысли о безопасности… находится в очевидном противоречии с моральными принципами любого человека, принесшего клятву поддерживать и защищать Конституцию США».

Через несколько лет после того как были созданы «черные места», и через них прошло множество заключенных, Международный комитет Красного Креста собрал свидетельства четырнадцати человек, которым удалось выжить. Некоторых захватили в Таиланде, других – в Дубае или Джибути. Основная часть была вывезена из Пакистана[549]549
  International Committee of the Red Cross, «ICRC Report on the Treatment of Fourteen ‘High Value Detainees’ in CIA Custody», February 2007. Описания пыток заключенных взяты из доклада Красного Креста.


[Закрыть]. Доклад описывал, что происходило с заключенным, после того как он попадал в руки американских сил:

Задержанного фотографировали в одетом и обнаженном виде до перевозки к месту назначения и после нее. Проводился осмотр полостей организма (ректальное исследование). Некоторые из задержанных утверждали, что в этот момент применялись суппозитории (тип и назначение которых пленникам известны не были).

Затем на задержанного надевались подгузник и спортивный костюм. Уши закрывались наушниками, в которых иногда играла музыка. Глаза закрывались, по крайней мере, обернутым вокруг головы куском ткани и черными очками. Некоторые заключенные также утверждали, что, перед тем как обмотать голову и надеть очки, их глаза с помощью скотча закрывали ватой…

Руки и ноги задержанного сковывались наручниками, затем его перевозили в аэропорт и грузили на самолет. При перевозке задержанный обычно находился в полулежачем положении со скованными перед собой руками. Время в пути… составляло от часа до двадцати четырех – тридцати часов. Задержанному не разрешалось посещать туалет. Физиологические потребности отправлялись им в подгузник.

В соответствии с докладом Красного Креста, некоторых заключенных перемещали из одного «черного места» в другое в течение более чем трех лет. Они содержались в «постоянном одиночном заключении и были отрезаны от окружающего мира. Они не знали, где они находятся, а единственные люди, с которыми они могли общаться, были охранники и дознаватели». Американцы, охранявшие заключенных, носили маски. Никому из заключенных не разрешалось пользоваться мобильными телефонами или письменно сообщать своим семьям о задержании. Эти люди просто исчезали.

В заключении некоторых из задержанных содержали в ящиках или заставляли в течение длительного времени оставаться обнаженными – порой в течение нескольких месяцев. Отдельным заключенным приходилось в течение нескольких дней подряд стоять обнаженными в «напряженной позе, их руки были подняты над головой и скованы наручниками». В процессе пытки им «не разрешалось пользоваться туалетом, и они были вынуждены испражняться на себя». Общей практикой были избиения руками и ногами, надевание на заключенного ошейника, держась за который его били об стены или волочили по коридорам. Для того чтобы помешать сну, включали громкую музыку или создавали некомфортную температуру. Если считалось, что задержанный идет на сотрудничество, ему возвращали одежду. В противном случае одежда у него снова отбиралась. Манипулировали и едой – порой заключенным в течение нескольких недель приходилось питаться исключительно жидкой пищей. Трое бывших пленных сообщили представителям Красного Креста, что в отношении них применялась пытка утоплением. Некоторым из них пришлось сменить по десять мест заключения[550]550
  Ibid, р. 6.


[Закрыть]. «В это время мне сказали, что я был одним из первых, к кому применялись новые методики допроса, так что для них еще не существовало никаких правил, – рассказал Красному Кресту один из заключенных, которого арестовали в самом начале «войны с терроризмом». – Мне кажется, что на мне просто экспериментировали, отрабатывая технологии, позже использовавшиеся в работе с другими людьми»[551]551
  Ibid, р. 31.


[Закрыть].

Несмотря на то что ЦРУ начало применять технологии SERE ко все большему количеству заключенных в «черных местах», Рамсфелд остался неудовлетворен тем, что этой работой занимается только Управление. В конце 2002 г. в JSOC была создана оперативная группа, в задачи которой входила разработка планов по возможному использованию своих сотрудников в проведении допросов «отдельных участников незаконных вооруженных формирований»[552]552
  Ambinder and Grady, The Command, chap. 3, «Interrogations and Intelligence».


[Закрыть]. ЦРУ сообщало в Белый дом[553]553
  Greg Miller, «Cheney OK’d Harsh CIA Tactics», Los Angeles Times, December 16, 2008.


[Закрыть], а именно, в аппарат Чейни, о своих успехах в применении приемов SERE в ходе работ в «черных местах». Однако JSOC мог придать этой работе гораздо большую гибкость и работать в условиях не слишком жесткого контроля. Белый дом использовал сотрудников JSOC в параллельной программе допросов, известной под своим несекретным условным обозначением Copper Green. Изначально она называлась Matchbox[554]554
  Ambinder and Grady, The Command, chap. 3, «Interrogations and Intelligence».


[Закрыть]. Допросы стали одним из ее ключевых элементов, однако у Чейни и Рамсфелда были более широкие планы относительно нового способа ведения всемирной секретной войны, которую можно было бы вести, не отчитываясь ни перед кем.

Законы США, регулирующие военные и разведывательные операции, содержат целый ряд «серых зон». Раздел 50 Кодекса Соединенных Штатов, или федерального законодательства, устанавливает правила и определяет структуры, предназначенные для ведения разведывательной деятельности. Раздел 10 посвящен военным действиям. Каждая проводимая в соответствии с законом операция имеет серьезные ограничения, связанные с вопросами надзора и отчетности. Терминами «тайные действия» и «скрытные операции» зачастую пользуются так, как будто они определяют одно и то же явление. Это не так. «Тайные действия» – это юридический термин[555]555
  Title 50 US Code, Section 413b, «Presidential Approval and Reporting of Covert Actions».


[Закрыть], в широком смысле описывающий любую деятельность, организатор которой не желает себя раскрывать. Целью этих действий является обеспечение Соединенных Штатов возможностью для «правдоподобного отрицания причастности». Подобные операции крайне рискованны – не только из-за опасностей, непосредственно связанных с их проведением, но и потому, что они зачастую предусматривают деятельность агентов американских спецслужб на территории суверенных государств без ведома соответствующих правительств. Если операция срывается или вскрывается, существует очень высокая вероятность международного скандала. Тайные действия, в соответствии с разделом 50 Кодекса, – это «действие или действия Правительства Соединенных Штатов, имеющие целью оказать влияние на политическую, экономическую или военную ситуацию за рубежом, в том случае, когда роль Правительства Соединенных Штатов в происходящем неочевидна или не признается публично». Проведение «тайных действий» требует специального указа президента. Белый дом, в свою очередь, должен проинформировать Комитеты по разведке палаты представителей и сената о планируемых акциях. Эта информация должна быть предоставлена в конгресс до начала операции, если только речь не идет о «чрезвычайных обстоятельствах». Требования участия в процессе конгресса были установлены с целью предотвратить такие скандалы, как инцидент в Заливе Свиней в ходе вторжения на Кубу или дело «Иран-кон-трас»[556]556
  Richard A. Best Jr., «Covert Action: Legislative Background and Possible Policy Questions», Congressional Research Service, December 27, 2011.


[Закрыть]. Эти операции активно поддерживались Чейни и Рамсфелдом. Хотя они, конечно, сожалели, что дело «Иран-контрас» стало достоянием гласности и вызвало ожесточенные дискуссии, но не рассматривали саму операцию как что-то скандальное. Скорее, она должна была послужить образцом ведения Соединенными Штатами своих грязных дел.

Военная доктрина предусматривает и другой вид действий – «скрытные операции»[557]557
  Joint Publication 1-02, DOD Dictionary of Military and Associated Terms, November 8, 2010 (As Amended Through November 15, 2012).


[Закрыть]. В данном случае скрывается сам факт ее проведения, но не организатор, в данном случае – Правительство США. Военные могут проводить операции, которые одновременно являются и тайными, и скрытными, однако на практике это случается достаточно редко. В отличие от тайных, скрытные операции не требуют указа президента, в случае если «предстоящие военные действия» «ожидаются» страной, где они будут происходить. Администрация США не обязана информировать конгресс о подобных операциях. Они относятся к «традиционным видам военной деятельности»[558]558
  Joint Explanatory Statement of the Committee of Conference, H.R. 1455, July 25, 1991. «Члены комитета подтверждают, что «традиционные виды военной деятельности» включают действия военнослужащих, находящихся в подчинении американскому командиру (вне зависимости от того, является ли поддержка этих действий со стороны США очевидной, или подобное будет признано позднее), предшествующие и связанные с предстоящими военными действиями (одобрение на проведение или планирование которых было дано высшим военно-политическим руководством страны), в которых будут принимать участие Вооруженные силы США или в которых они уже участвуют и где роль Соединенных Штатов очевидна или будет признана публично. В этой связи члены комитета хотели бы разграничить действия, ведущиеся под началом американского командира, и иные действия. Если ими не руководит американский командир, они не могут рассматриваться в качестве «традиционных видов военной деятельности».


[Закрыть]. Для подобных действий не предусмотрен надзор в реальном времени со стороны соответствующих комитетов конгресса[559]559
  Seymour М. Hersh, «Preparing the Battlefield; The Bush Administration Steps Up Its Secret Moves Against Iran», New Yorker, July 7, 2008.


[Закрыть]. По законам США от военных не требуется раскрытия конкретных деталей операции, однако роль Соединенных Штатов в проводящихся действиях должна «быть очевидна» или «признаваться».

С точки зрения Рамсфелда и Чейни, США уже были в состоянии войны, а полем боя служил весь мир. Поэтому боевые действия «предвиделись» в любой стране мира. Это делало востребованным десятки, а возможно, и сотни потенциальных «традиционных видов военной деятельности» во всех уголках земного шара. Чейни и Рамсфелд понимали, что, используя возможности JSOC (силы по проведению тайных операций, чьи действия обосновывались в рамках разделов 10 и 50 Кодекса), можно было работать на границе между военным и разведывательным законодательствами. Большая часть проводимых JSOC операций совершенно очевидно относилась к деятельности, именовавшейся в военной доктрине «подготовкой зоны боевых действий»[560]560
  Michael Respass, «Combating Terrorism with Preparation of the Battlespace», Strategy Research Project, US Army War College, July 4, 2003.


[Закрыть]. Это понятие истолковано Командованием сил специальных операций США следующим образом: «собирательный термин, обозначающий всю деятельность, ведущуюся до «дня Д» и «часа Ч» по планированию и подготовке возможных военных операций… в вероятных или потенциальных зонах боевого применения войск, включая необходимые войсковые мероприятия». Подобная деятельность может проводиться и в рамках действий передовых отрядов, то есть «операций, проводимых группами, прибывшими в район до основных сил, с целью подготовить их действия». В отличие от операций, проводимых ЦРУ, они могут реализовываться с минимальным внешним контролем и в течение достаточного длительного времени до «открытого» вооруженного противостояния или «случая», который может как представиться, так и не представиться.

Комитеты конгресса по разведке расценивали подобные логические упражнения как способ обойти[561]561
  Intelligence Authorization Act for Fiscal Year 2010, H.R. Rep. №. 111–186 (2009) (accompanying H.R. 2701).


[Закрыть] законы «о контроле и докладе» при проведении секретных операций, обвиняя Министерство обороны в стремлении свободно пользоваться своим постоянно растущим зарубежным разведывательным потенциалом, оправдывая подобные действия необходимостью оперативного планирования будущих военных операций, и в то же время лишая соответствующие комитеты по разведке возможности реализовывать свои предусмотренные законом контрольные функции.

Еще один уровень бюрократической сложности в эту и без того темную область американского законодательства добавлял тот факт, что финансирование операций производилось комитетами по делам вооруженных сил, а в компетенцию комитетов по разведке входило принятие решения, являются ли те или иные действия «тайной операцией». Подобное положение дел часто вызывало ожесточенные стычки между комитетами, ревниво охранявшими свои зоны ответственности, а в результате оставлявшими широкое поле для потенциальных злоупотреблений и использования пробелов и «серых зон».

Хотя основной организацией, реализующей «тайные операции» должно было быть ЦРУ, высшее военно-политическое руководство страны, представленное президентом и Рамсфелдом, могло воспользоваться полномочиями, предусмотренными разделом 50 Кодекса для предоставления такой возможности и иным структурам, например, делегируя военные ресурсы[562]562
  50 United States Code, Section 413b, «Presidential Approval and Reporting of Covert Actions».


[Закрыть] для проводимых Управлением операций. Так, например, JSOC использовалось или для проведения тайных операций в политически нестабильных регионах без каких-либо нарушений с точки зрения стороны международного права или для того, чтобы обойти полномочия конгресса по объявлению войны. Предусмотренные разделом 10 операции по «подготовке зоны боевых действий» еще в меньшей степени требовали ставить конгресс в известность об их проведении. Имея в своем распоряжении резолюцию, уполномочивающую на ведение глобальной войны, высшее военно-политическое руководство могло использовать свою власть для ведения военных действий без необходимости рассматривать их как тайные операции. Этой «серой зоной» в законодательстве легко было воспользоваться. Для Чейни, Рамсфелда и их людей, занимавшихся планированием «следующих шагов», подобная возможность выглядела очень привлекательно.

Относительно специальных операций у Рамсфелда были весьма далеко идущие планы. И они не предусматривали какого-либо управления или вмешательства со стороны ЦРУ. Уход Кофера Блэка открыл Рамсфелду дверь к большей власти над «темными войнами». Но Рамсфелд хотел вывести из игры не только Управление или конгресс. Речь шла также и об обычной военно-бюрократической машине и высокопоставленных военных, которые, по мнению Рамсфелда, стали слишком мягкотелыми и пугливыми. «Худший способ организовать облаву на врага… это поручить ее планирование Пентагону»[563]563
  Seymour M. Hersh, «Manhunt: The Bush Administration’s New Strategy in the War Against Terrorism», New Yorker, December 23, 2002.


[Закрыть], – писал Рамсфелд в служебном меморандуме, посвященном применению сил специальных операций в мировом масштабе. – Мы должны быть готовы принять риск, связанный с операциями меньшего размаха». 22 июля 2003 г. Рамсфелд направил секретную директиву начальнику Командования специальных операций Вооруженных сил США (SOCOM) генералу Чарльзу Холланду. В ней описывалась система децентрализованных «облав», которая позволила бы обойти традиционные структуры управления вооруженных сил, дав силам специального назначения возможность действовать как группа частных убийц. Он отдал Холланду распоряжение «разработать план» действий против «Аль-Каиды» и сотрудничающих с ней групп. Рамсфелд пояснил, что в процессе этой работы им будет необходимо найти способ «прорезать» бюрократию Пентагона, чтобы обрабатывать приказы об операциях «за минуты и часы, а не дни и недели». Он добавил: «Целью является захват террористов для допроса или их убийство, а не просто арест в рамках правоохранительной деятельности». «Однако Холланд не ответил так быстро и ярко, как на то рассчитывали люди в Вашингтоне, – вспоминал полковник в отставке Лоуренс Уилкинсон, прослуживший в армии тридцать лет. – Говоря о людях в Вашингтоне, в данном случае я имею в виду Рамсфелда и Чейни». Генерал предложил пятилетний план, в то время как Рамсфелд требовал немедленных действий[564]564
  Rowan Scarborough, «Billions Needed to Fight al Qaeda; General Requests More Troops, Too», Washington Times, September 24, 2002.


[Закрыть].

В то время как Рамсфелд и Чейни настаивали на необходимости проводить удары сил специальных операций в мировом масштабе, военная верхушка выражала озабоченность тем, что подобные планы превосходили возможности военных по сбору и использованию разведывательной информации[565]565
  Eric Schmitt and Thom Shanker, «Ranks and Growing Pains in Taking Key Antiterror Role», New York Times, August 2, 2004.


[Закрыть]. Некоторые группы JSOC в Афганистане ощущали соперничество со стороны других подобных групп, и хотя им удалось уничтожить огромное количество афганцев и иностранных бойцов, кого именно они убивали, было ясно далеко не всегда. Поскольку ЦРУ более эффективно работало по особо важным целям, Рамсфелд требовал результатов и от JSOC. Однако в отсутствие хороших разведданных они гонялись за призраками.

Когда Рамсфелд предложил укрепить JSOC и использовать его по всему миру, то получил отпор от генерала Холланда. Последний ответил Рамсфелду, что обеспокоен недостатком «достоверных разведданных»[566]566
  Hersh, «Manhunt».


[Закрыть], относящихся к потенциальным регионам проведения операций. Один из высокопоставленных военных руководителей откровенно заявил, что «разведывательная информация была недостаточно хороша, чтобы позволить вести кампанию подобного ввда»[567]567
  Eric Schmitt and Thom Shanker, Counterstrike: The Untold Story of America’s Secret Campaign Against Al Qaeda (New York: Times Books, 2011).


[Закрыть]. Как утверждалось, Рамсфелд и его заместители просто посмеялись над офицерами, в первую очередь над генералом Холландом, из-за того, что было ими расценено как чрезмерная осторожность. Советник из Пентагона, тесно контактировавший в это время с Рамсфелдом, рассказал журналисту-расследо-вателю Сеймуру Хершу, что Рамсфелд и его люди были убеждены, что «в командовании сил специальных операций слишком мало инициативных руководителей», там не хватает «боевых генералов»[568]568
  Hersh, «Manhunt».


[Закрыть]. Кроме того, говорилось о необходимости «переоценки» высокопоставленных военных, занявших свои посты во времена Клинтона.

В большей степени вкусам Рамсфелда отвечал генерал Уэйн Даунинг, возвращенный на службу из отставки после событий 11 сентября. Он стал заместителем советника по национальной безопасности и координировал американскую кампанию, направленную против террористических сетей и «тех, кто их поддерживал»[569]569
  «Fact Sheet on New Counter-Terrorism and Cyberspace Positions; National Director and Deputy National Security Advisor for Combating Terrorism General Wayne Downing (U.S. Army Ret.)», Office of the Press Secretary, October*), 2001, http://georgewbush-whitehouse. archives.gov/news/releases/2001/10/20011009. html.


[Закрыть]. Хотя технически он был подчинен советнику по национальной безопасности Райс, в Белом доме он представлял интересы JSOC. Даунинг выступал за то, чтобы JSOC вернулось к своим истокам, став «незаметной силой, действующей на упреждение, с улучшенными возможностями по поиску целей и ударам по ним в рамках длительных операций»[570]570
  Memo from General Wayne Downing to Secretary of Defense and Chairman, Joint Chiefs of Staff, «Special Operations Forces Assessment», November 9,2005, www.rumsfeld.com.


[Закрыть]. Он начал выступать за то, чтобы силы специальных операций готовились к «будущей непрямой и скрытной глобальной войне с терроризмом, которая будет вестись на территории стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны». Эти силы также должны были быть готовы проводить операции в «многочисленных, охраняемых или закрытых для доступа зонах». Он рекомендовал подчинить JSOC напрямую министру обороны, а не управлять его действиями через обычную систему передачи команд и распоряжений.