Текст книги "Самая темная мука (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Шпион намного вкуснее шоколада.

Пандора вздрогнула, а Баден нахмурился. Она подослала к Гадесу шпиона?

– Пошлешь еще одного, Панди-девочка, и тебе не понравится то, что произойдет.

Гадес отбросил влево остатки органа и вытер руки.

Ну. Вот и ответ.

– Теперь, – сказал князь. – Тебе повезло, что на сегодня у меня уже есть сердце. – Он пнул его, и то упало, словно мяч для игры в футбол. – Ты легко отделаешься. За нападение на Бадена, ты лишаешься своего очка. – Гадес взглянул на Пандору, провоцируя ее на ответ. – А ты. – Он сосредоточился на Бадене, его гнев оказался направлен против них двоих.

Баден взмахнул пальцами, принимая все. Он не станет извиняться, защищая себя.

– Ты все еще не забрал мою монету.

Такова была претензия мужчины?

– Эта задача требует времени. Твои слова, не мои.

Гадес поморщился от заявления Бадена.

– Время, да. Но не вечность. Чтобы ускорить процесс, Пандора поможет тебе.

Рык рос глубоко внутри его груди. "Успокойся. Держись". Независимо от замысла Баден один найдет монету и убьет Александра. "Моя монета. Мое право".

– Я позабочусь о том, чтобы Пандора могла перемещаться к мужчине. В то же время у меня новое задание для тебя.

Гадес протянул ладонь, и Пипин положил в центр кусочек камня.

Камень загорелся, превратился в пепел, и, когда зола полетела в сторону Бадена, он вдохнул ее.

Новые образы всплыли в его сознании. Бородатый мужчина с шестью пальцами на каждой руке и на каждой ноге. Его руки покрывало множество шрамов. Они представляли собой тонкие прямые линии, словно сделаны ножом.

Баден внезапно подумал о Катарине и ее шрамах.

Боль в груди вернулась. Боль, которую пришлось ей вытерпеть...

"Прекрати. Сконцентрируйся!"

Новая информация продолжала обрушиваться на него. Мужчина был социопатом. Лишал жизни независимо от возраста и пола жертвы. После каждого убийства он делал по зарубке на обеих руках на память.

Баден провел языком по зубам.

– Чего ты хочешь от меня?

– Принеси мне его голову. Сегодня.

В прошлом Баден убивал только во время сражения. И он никогда не наслаждался этим. В этот раз он подумал, что сможет порадоваться наравне со зверем.

"Что дает тебе право быть судьей, присяжным и палачом?"

Слова Катарины всплыли в его голове, и он нахмурился.

"У меня есть миссия, которую нужно выполнить, чтобы заработать очко. Совершить зло против злого человека".

Поняла бы это Катарина? Осудила бы за такой поступок?

"Сконцентрируйся". Почему Гадес хотел заполучить голову мужчины?

Ответ возник сам собой. Цель была сосудом для чего-то темного.

Не демона, даже не существа наподобие Разрушения. Но чего-то худшего. Чего-то, что Люцифер надеялся заполучить и использовать против Гадеса, тем самым получив преимущество в войне.

Баден поймал бы эту сущность и доставил в преисподнюю вместе с головой. Потому что как бы он не любил Гадеса, но не позволил бы злу разгуливать по земле. Не тогда, когда может остановить его. Также Баден сделает что-то угодно, даже останется рабом, чтобы помешать Люциферу править над еще большей территорией.

– Считай, что сделано. Зачисляй очко.

Он представил свою цель... и переместился в маленький бревенчатый домик. Несмотря на свет, исходящий от нескольких керосиновых ламп, безнадежность висела в воздухе... или, возможно, виноват запах гнили.

Баден прошел на кухню... и нашел мертвое тело, привязанное к длинному деревянному столу, грудная клетка была вскрыта, некоторые органы удалены.

Его цель разместился во главе стола и ел то, что выглядело как печень. Мило. Он разговаривал с трупом.

– ...была голой, словно сойка. Я едва не пролил свою содовую... – он заметил Бадена и схватил винтовку, прислоненную к стулу. – Стой там, теперь подними руки.

Баден появился сбоку от него, схватил оружие и ударил рукояткой в висок, затем в его желтые зубы. Хрясь, хрясь. От удара мужчина упал на пол, но не потерял сознание. А стал отползать, кровь лилась по его лицу, стекая на грязную бороду.

– Не причиняй мне боль. Пожалуйста.

Он попытался незаметно дотянуться к внутренней стороне сапога, откуда выглядывала рукоять кинжала.

"Думает заколоть меня?"

Баден вновь переместился и наступил жертве на руку, ломая кости.

Крик боли прорезал воздух, Разрушение с наслаждением рассмеялся... как и Баден. Затем мужчина описался, и одно из воспоминаний зверя постучалось в дверь разума Бадена.

Он боролся, желая остаться в настоящем... но он... он... хижина сменилась клеткой. Больше не ребенок, а, наконец, мужчина, он преследовал единственного человека, которого желал видеть на протяжении многих веков. Лорда замка. Того, кто заплатил его матери несколько ничтожных монет за привилегию "укротить" его. Того, кто приказал запереть его, когда он отказался укрощаться.

Лорд был одет в дорогой бархат, его плечи и грудь увешивали различные медали. Как много битв он выиграл? Бесчисленно. И еще, он обмочился, когда между ними сократилось расстояние, зная, что его время пришло...

В настоящем, Бадена свалили с ног. Он моргнул и помотал головой, вырываясь из крепких объятий прошлого. Его цель ударил его в грудь и ринулся к передней двери.

Баден схватил мужчину за лодыжку и дернул. Челюсть была раздроблена, кровь, и остатки зубов хлынули на деревянные панели.

Улыбнувшись, Баден вынул кинжал и встал. Мужчина остался лежать.

"Что дает тебе право быть судьей, присяжным и палачом?"

Действуй. Сейчас же, – потребовал Разрушение.

Выживание прежде всего, а потом уже остальное.

– Ты не проявлял милосердия к своим жертвам. Теперь я не пожалею тебя.

Баден схватил мужчину за волосы, приподнял голову... «просто сделай это!"... и провел клинком по горлу. Кровь хлынула из раны и потекла вниз, кишечник мужчины опорожнился.

Смерть никогда не была привлекательной.

Баден отрубил оставшиеся сухожилия и кость, отсоединив голову. Когда он выпрямился, темный туман поднялся из тела мужчины. Сущность, которую ощутил в видении.

Множество неоново-красный глаз уставились на него, и багровые губы с криком разомкнулись. Баден протянул руку, ожидая боя. Но тьма накинулась на него... и погрузилась в его руку. На его глазах, одна из линий, въевшихся в его плоть, стала толще.

Он заскрежетал зубами, раскаленное добела клеймо опалило кожу. Что. За. Черт?

Баден рыскал по кухне, ища мусорный мешок. Нашел пакет из-под картошки, запихнул голову внутрь и переместился в тронный зал Гадеса.

Разрушение притих, как обычно. Пандора исчезла. Князь и воины, которых Баден никогда не встречал, стояли полукругом. Они были покрыты татуировками, пирсингом и излучали такую жестокость, которую он улавливал только от Гадеса и Уильяма.

Они были молоды, выглядели на возраст Бадена, всего четыре или пять тысяч лет.

Проблески воспоминаний... узнавания... предупреждение Разрушения. Большинство существ в сверхъестественном мире полагают, что в аду только три реальности. На самом деле их девять. Другие всегда предпочитали оставаться незаметными. Больше нет. Они приняли стороны в войне.

Это четверо мужчин – князья в своих реальностях. Самый высокий известен как Железный Кулак, из-за него распространилась эта фраза. Другие в равной степени пользовались дурной славой. Безжалостные убийцы. Желанные любовники. Могущественные из-за своего жестокого образа действий.

– ...чтобы выиграть, – сказал Гадес и мгновенно одеревенел.

Все они замерли. И одновременно повернулись к Бадену.

"Не хочешь меня здесь видеть? Как жаль". Он бросил мешок под ноги Гадесу.

– Я заслужил свое очко.

Гадес увидел метку на руке Бадена, и его глаза удовлетворенно засветились.

– Да, это я вижу.

Итак. Князь знал, что сущность войдет в Бадена, даже хотел этого.

– Что это такое?

Важнее, как от этого избавиться.

– Это, милый мальчик, мой дар тебе. Монстр, которого боятся другие чудовища. Человек, которого ты убил, был неспособен управлять им или использовать в своих интересах. Однако, ты сможешь. Не стоит благодарности.

– Я хочу это. – Железный Кулак погладил рукоятку своего меча. – Отдай это мне.

– Ты приказываешь моему убийце? – спросил Гадес ядовито. – Чтобы ослабить его?

В его голосе явно слышалась угроза, и Баден изумленно заморгал. Гадес защищает его, хотя сам и угрожает жизни Бадена?

Событие, заслуживающее изучения.

– Я приказываю и получу. – Воин обхватил меч. – А уничтожение всех королевств ради одной безделушки ранее недостойно моего величия.

– Вот почему ты мне нравишься, – бросил Гадес. – Не заставляй меня разочаровываться в тебе.

Другие князья ощетинились. Назревала драка.

– Если я тебе больше не нужен... – Баден не желал бороться с Разрушением, который станет настаивать на участии в битве между князьями, только чтобы продемонстрировать свою силу. Он жаждал вернуться к Катарине. У них есть незаконченное дело.

Гадес холодно улыбнулся ему.

– У меня будет еще одна миссия для тебя. Скоро. А пока останься в живых.

Глава 8

«Они назвали меня сукой. Я вызвала им скорую».

– Камео, хранительница Несчастья

Катарина лежала на полу незнакомой спальни, странные мужчины и женщины стояли полукругом и говорили о ней, так словно Катарины здесь нет.

– Баден сказал нам защищать... ее?

– Возможно, он нуждается в защите от нее. Давайте запрем ее в темнице.

– Ты всегда отвечаешь именно так, Мэддокс.

– Потому что наши враги хитры.

– Девушка ни для кого не представляет опасности, и меньше всего для свирепого, плохого Бадена.

– Кстати о Бадене, где он? Почему ушел? И почему он позвал Эшлин?

– На последний вопрос я могу ответить прямо сейчас. Он позвал меня из-за моей способности. А значит, я отвечу на другие вопросы, как только вы уйдете из комнаты...

– Этого не произойдет, дорогая. Мы не знаем эту девушку и...

– Понимаю, понимаю. Все неизвестные – наши враги. Уже проходили. Но Бадена мы знаем. Ты ему доверяешь. Он не привел бы опасную женщину в наш дом.

Катарина перестала прислушиваться к милому женскому голосу, ответам мужчины и множеству реплик, которые последовали за ними. Если они решат запереть ее в темнице... неважно. Разве ее волнует изменение местоположения?

Горе поднялось в ней и начало душить.

Кто-то взял ее на руки и отнес на кровать. Одеяла слегка подвернули вокруг нее, и одна из женщин... пышнотелая красавица со светло-каштановыми волосами и такими же глазами... осталась, когда остальные вышли, она села рядом и мягко провела кончиками пальцев по ее лбу.

– Меня зовут Эшлин. Я не уверена, как много ты знаешь о тех мужчинах, что здесь живут, но я замужем за одним из них. У меня есть особая способность, которая позволяет слышать любой разговор, который состоялся в этой комнате, пока мужа нет рядом. Как только он ушел, я услышала о твоих собаках. И сожалею о твоей потере, Катарина.

"Замолчи", – хотела закричать Катарина. Возможно, у девушки есть интересные способности, как у Бадена, или в комнате есть жучки, поэтому она и услышала разговор. В любом случае, собаки не обсуждаются.

– Ты здесь в безопасности. Даю слово.

Катарина закрыла глаза и заснула. Точнее, она то погружалась, то выплывала из объятий Морфея. И понятия не имела, когда ушла Эшлин. Другие люди проверяли ее в течение дня, кто-то даже принес поднос с едой. Но у нее не было желания есть. Катарина хотела только одного – продолжать спать. И плакать, как раньше в детстве. Но, как всегда, слез не последовало, а это означало, что она не испытала очистительного освобождения.

В конце концов, Катарине понадобилось сходить в туалет. Она встала на нетвердые ноги и заперлась в просторной ванной комнате. Пол оказался покрыт мозаичной плиткой с ошеломительным цветочным орнаментом. Стены были кремового цвета, мраморные столешницы – с золотыми прожилками, а перегородки душа состояли из камня и стекла. За двумя белыми колоннами стояла ванна.

В целом, все также роскошно, как и у Алека. Она горько рассмеялась. Монстры и их деньги.

Когда она вышла, Баден сидел на краю кровати. Он недавно принял душ, поскольку его волосы выглядели темнее обычного. Он встал при ее появлении и протянул ей руку.

– Пойдем. Я покажу тебе крепость.

Она проигнорировала его, нырнула под одеяло и уснула.

При своем следующем пробуждении она была одна. Наедине со своими мыслями. Со своим горем... и воспоминаниями.

Вера, Надежда и Любовь обожали ее. Когда они волновались, то прыгали у ее ног как кролики. Собаки пыхтели и улыбались каждый раз, когда она переступала порог. Катарина вспомнила, как они играли в апорт и ходили гулять, и начала дрожать. Она вспомнила слюнявые поцелуйчики и обнимашки на диване и поднялась.

Ей нужно отвлечься. Немедленно.

Ее ноги все еще дрожали, когда она встала и вытащила первую толстовку огромного размера, которую нашла в шкафу. В центре красовалась надпись: "Я бы умер ради Люциена". Катарина отрезала кусок веревки клинком, ... который нашла среди оружия, хранившегося в незапертом сундуке у изножья кровати... и закрепила волосы в конский хвост.

Почему Баден не спрятал сундук? Не боялся ее гнева?

Неважно. Она бродила по огромному дому. Во все спальни или гостиные можно было пройти. Катарина нашла игровую комнату, полностью укомплектованную новейшими технологиями. Во всем доме стояла антикварная мебель. Портреты мускулистых мужчин с тиарами на головах украшали стены, которые были испорчены отверстиями размером с кулак и трещинами.

В какой-то момент она наткнулась на Бадена.

Идя рядом с ней, он сказал:

– Александр заперт в подземной темнице. Пандора сделала все возможное, чтобы выкрасть его, но я принял меры, чтобы остановить ее. – Его голос сочился удовлетворением. – Хочешь пытать его?

Да, о, да. Она на самом деле сделает это? Нет.

– Ты и Алек наслаждаетесь мучениями другого живого существа. У меня нет желания стать копией мужчин, которых я презираю.

Баден дернулся.

Разные люди останавливались, чтобы поговорить с ними и официально представиться, но она оставалась тихой, безразличной и, в конечном счете, вернулась в уединение комнаты.

Баден следовал за ней по пятам.

– Ты голодная? Тебе нужно поесть. Ты...

Она забралась на кровать и накрылась одеялом.

Следующие несколько дней... недель?.. она придерживалась заведенного распорядка. Катарина спала и, когда сердце не сильно разрывалось от боли, бродила по замку, как приведение. Обитатели вскоре привыкли к ее присутствию и, по большей части, полностью игнорировали, так же как и она их. Если они вообще ее замечали.

Однажды она повстречала красивую брюнетку с самыми печальными глазами, какие только видела. Девушка была юна, возможно, даже моложе ее. Некоторые звали ее Легион. Некоторые Хани. Независимо от имени, она всегда склоняла голову и отвечала тихим голосом, словно боялась быть услышанной.

Бедняжка. Катарина потеряла ее из виду, хотя натолкнулась на Бадена, пока тот разговаривал с Торином.

– У нее есть предрасположенность, – сказал Торин. – Она тренирует собак с целью заработка. И ты понимаешь, что это означает, верно? Свою защиту она возлагает на животных.

Баден потер заднюю часть шеи.

Она немного отступила, решив избегать его, но любопытство заставило остаться на месте. Как он отреагирует?

– Теперь понятно, откуда на ее руках шрамы. Ее кусали. Много раз. – Он сделал паузу и кивнул. – Если начнутся проблемы, мы защитим ее так же, как защищаем детей.

Это раздражало. Не то чтобы она сделала ему выговор. Его мнение теперь значит для нее еще меньше чем в день знакомства.

– Надвигается беда, – ответил Торин. – Исходя из информации, которую я смог собрать, Люцифер делает все возможное, чтобы вывести из игры ближайших союзников Гадеса. Пока война охватила только две реальности в Преисподней. Вопрос времени, когда ублюдок придет за нами.

– Возможно, я смогу отправить ему сообщение, – сказала Кили, входя в комнату. – Свяжешься со мной, потеряешь свое.

Торин хмыкнул, когда обнял красотку с розовыми волосами.

– Это моя сладкая девочка.

– Нет, – сказал Баден, покачав головой. – Не стоит выяснять отношения с мертвецом. Я... Катарина? Тебе нужно...

Она ушла, не сказав ни слова.

День... два? три?.. спустя, она услышала разговор между женщиной по имени Анья и темноволосым мужчиной по имени Уильям.

– Он не должен был вернуться, – сказал Уильям. – И не должен был углубляться в историю наручей. Нам нужно остановить его, прежде чем он выяснит... ты знаешь.

– Твои секреты. – Анья закатила глаза. – Да, да. Но не похоже, что он откопает правду. Гадес гарантировал, что вся известная информация о них ложна, так?

– Это его специализация. Но ты же знаешь не хуже меня, что правда подобна солнцу. Всегда найдет способ засиять.

– Ну и что? Если ты попытаешься остановить Бадена от поисков, то только подогреешь его интерес... и, возможно, поймешь каково это, быть разорванным на две части. Просто оставь его в покое и позволь ему здесь остаться, хорошо. Он не терял самообладания более двенадцати часов.

– Чудо, да, но Баден только на пути к падению. Очевидно, что он не кидает палку. Если ты понимаешь, о чем я. Не играет с колбаской. Не дает своей новой соседке прокатиться на...

– Да, да. Нам обоим жаль, что любимый цвет помады его девушки не на его пенисе, – сказала Анья, пожав плечами. – Но это не так, поэтому нам нужно смириться. Он нужен парням, а раз они в нем нуждаются, Баден отправится в ад и вернется обратно, чтобы оказать помощь. Ты ведешь себя как мальчишка, такой же бесчувственный как гора, и поэтому не заметил, как он сожалеет о том, что тогда оставил их. И теперь, когда война между твоим отцом и Люцифером захватила две реальности...

Уильям вздохнул.

– После поражения Люци, я отшлепаю Гадеса за то, что дал Бадену эти наручи. Дорогой папочка обязан быть готов умереть за меня. Я не должен бороться за его любовь.

– Теперь ты говоришь ерунду. Гадес не заботится ни о ком, кроме себя. Даже о тебе. – Анья потрепала его по голове. – Иди, отдохни. Может, ляжешь и посмотришь фильм с выключенным светом. И с закрытыми глазами. И с выключенным телевизором.

Катарина пошла прочь... и хотя она никогда не признается, в этот раз искала Бадена. Где он? Чем занимается?

У нее никак не получалось найти его. Собственно, он появился только ночью, весь в крови. Баден принял душ, затем соорудил себе постель на полу. При этом не сказал ни слова.

На следующий день Катарина подслушала разговор между Мэддоксом, воином, одержимым Насилием, и Сабином, воином, одержимым Сомнением.

– Сколько очков он заработал? – спросил Сабин.

– На сегодняшнее утро, восемь. Но у Пандоры девять. Черт побери! – Мэддокс пробил стену, и это объясняло множественные дыры, которые обнаружила Катарина. – Гадес превратил Джентльмена с Олимпа в убийцу, страдающего комплексом вины.

– И это не самое худшее. Баден говорит, что после смертей одержимых людей на нем остаются следы... он все еще не знает как. Гадес назвал этих существ подарком. Монстры боятся других монстров.

– Я поспрашиваю. Может кто-то что-то знает.

– Хорошо. Торин искал бессмертных, которые могли носить змеиные наручи до Бадена. Но ему пока не повезло.

Катарина ушла. Когда она повернула за угол, то услышала бормотание другого воина:

– Ты уверен, что Катарина стоит доверия?

– Нет. – Ответил Люциен, хранитель Смерти. – Но Баден уверен. Сказал, что убьет любого, кто причинит ей боль.

Как... почти мило.

Той ночью она заметила, что Баден передвинул свою импровизированную постель ближе к кровати, и она не стала протестовать. Потому что ее не заботили его действия. Нисколько.

На следующий день Катарина оказалась в комнате, где подруги и жены тренировались с мечами, пистолетами и арбалетами.

– Ну, вечеринка в честь дня рождения Джилли официально отменена. Она супер обломщица, – сказала Эшлин. – Уильям яростно бормочет о своей книге, о том, что проклятие начало действовать, и ему надо что-то сделать.

Книга? Проклятье?

– И это хорошие новости, – заявила Кайя Уничтожительница Крыльев. Рыжеволосая красотка была Гарпией. Кровожадная раса воров и хулиганов. Она выглядела как человек, за исключением крошечных крыльев, подрагивающих у нее между лопаток. – Я говорила с Бьянкой. Лисандр и Захариил тоже ищут ларец. Как мы, предположительно, должны сражаться с Посланниками и злыми миньонами, которым абсолютно точно не нравится наша компания?

Бьянка... близнец Кайи, Катарина покопалась в памяти. Лисандр... супруг Бьянки. Захариил... она не уверена. Посланники... это понятие еще не встречалось.

– Нам нужно усилить наши поиски, – сказала Анья. Она была богиней Анархии и, по словам всех в крепости, злостной мучительницей. – Те пай-мальчики могут помочь нашим мужчинам, а могут и не помогать. Проблема в Люцифере. Если он завладеет Утренней Звездой... – она вздрогнула.

Утренняя Звезда. Еще одно неизвестное понятие.

– Вообще-то проблема в наших мужчинах, – перебила Гвен. Она была младшей сестрой Кайи, и ее часто называли "милой". – Они беспокоятся о Бадене. Когда он здесь, они трутся рядом, словно боятся, что с ним случится что-то плохое.

Девушки искали способы исправить ситуацию... пока не заметили Катарину.

– Тебе нужно выйти из этой депрессии поскорее, – сказала Анья. – Думаешь, у тебя одной проблемы? Милая, попробуй пожить несколько тысяч лет и посмотреть на гибель близких. Ты ведешь себя как ребенок, и мне это надоело. Ты украла мою фишку.

– Я готова выпотрошить подлеца, который убил твоих собак, – сказала Гвен. – Моргни дважды, если хочешь, чтобы я приступила... жду... жду... хорошо. Но знай, что предложение в силе.

– Послушай. Я давно хотела поговорить с тобой, но все время не хватало времени. – Даника, миниатюрная блондинка, чье прозвище смущало Катарину. Всевидящее око. – Я заглянула в будущее и увидела там... ну, если ты не преодолеешь это, оно не радужное, Катарина. Пожалуйста, помоги ему. Помоги всем нам.

Что Даника подразумевала под словами "заглянула в будущее"? Она медиум? Ну. Это объяснило бы ее прозвище, так?

Катарине удалось сбежать от девушек, не дав никаких обещаний.

Этой ночью Баден поместил свою постель прямо возле кровати, так близко, что она могла бы коснуться его кончиками своих пальцев, если бы протянула ногу. Ее все еще не волновало его действия... но по какой-то странной причине, Катарина ощущала себя комфортно рядом с ним.

Следующим утром она наткнулась на Данику и Рейеса, одержимого Болью, занимающихся любовью. И атрибутами служили ножи, что заставило Катарину ахнуть от ужаса. Пытаясь стереть воспоминания из памяти, она бросилась прочь, прежде чем парочка поняла, что у них были зрители. Но...

Они выгляди такими счастливыми.

За оставшуюся неделю Катарина стала свидетелем еще нескольких страстных сцен. Одна пара не смогла дотерпеть до спальни, прежде чем начать срывать одежду друг с друга. Другая, смеясь, гонялись друг за другом по коридорам. И ей стал очевиден один факт. Эти люди могли быть злобными и кровожадными, но они любили друг друга. Глубоко. Безумно. Их преданность можно ощутить.

И в тихом мраке спальни Бадена той ночью... со спящим рыжеволосым по другую сторону матраса, самодельная постель в прошлом... Катарина больше не могла отрицать правду: эта преданность заставляла ее выбираться из скорлупы. Эти люди держались друг за друга. У них были проблемы, но они никогда не сдавались. Став свидетелем их храбрости и желания жить полной жизнью, она отпустила что-то внутри себя.

Когда утренний свет наполнил спальню, она вновь оказалась одна. Испытывая сильнейшую жажду впервые за долгое время, Катарина отправилась на кухню. Когда она налила себе стакан апельсинового сока, Баден переступил порог. Он сразу заметил ее, словно преследовал взглядом, и подошел ближе.

– Я не могу выбросить тебя из головы, и от этого мои внутренности сжимаются, – сказал он голосом, пронизанным смесью гнева и беспокойства. – Я беспокоюсь о тебе. В одно мгновение я хочу трясти тебя, в другое... обнять.

"Он хочет обнять меня?"

– Добро пожаловать в не-отношения, – бросил Гидеон, входя на кухню. Хранитель Лжи. – Пожалуйста, скажи мне, что ты выпила весь...

Баден указал на коридор.

– Круто.

Воин с голубыми волосами и огромным количеством пирсинга скрылся из вида.

– Ты отрезана от жизни, – продолжил Баден. – Я понимаю почему, но теперь тебе нужен стимул вновь, начать жить.

Катарина отвернулась от него. Хотя он и был прав. Она отгораживается, и это не в первый раз.

После смерти матери она отключила наиболее буйные проявления своей индивидуальности. Девочка, любящая смеяться, превратилась в девушку, сосредоточившуюся на работе с отцом. Затем Катарина потеряла отца, потом Питера... новые причины, чтобы погрузиться в работу. Затем она лишилась работы... ее любимцев. Единственного источника безоговорочной любви.

Катарина бросила бокал с соком об стол. Стекло разбилось, жидкость расплескалась. Она бросилась из кухни и направилась в безопасность комнаты Бадена, где забралась в постель и накрылась одеялом с головой.

Несколько секунд спустя, Баден лег рядом с ней. Потому что хотел обнять?

Он провел пальцами по ее волосам, заставляя Катарину ахнуть... задрожать. Специально?

– Понимаю, что слова тебе не помогут, ничто не поможет, но я сожалею о твоей потере.

От вины у нее в горле образовался комок. Разве она не виновата в той же мере? Катарина могла сказать Бадену правду в их первую совместную ночь. Возможно, он помог бы спасти ее собак, возможно, нет, но она не дала ему шанса, позволяя страху охватить себя.

– Я знаю, что ты делаешь, – прохрипела Катарина. Что он делал? – Прекрати.

Баден продолжил гладить ее волосы.

– Я знаю, каково это прощаться с теми, кого любишь. Знаешь, нас было больше. Больше бессмертных воинов, охранявших Зевса. До открытия ларца, мы потеряли восьмерых братьев и сестер во время битв, и у меня все еще шрамы в душе после этих потерь. – Он вздохнул. – Когда я умер, и в мой разум не вторгались мысли демона впервые за тысячи лет, то понял, что полностью отрезан от тех, кто все еще жив. И возненавидел каждую секунду.

А если бы он оставил ее с Алеком, что бы она сказала? Что тогда? Алек, скорее всего, убил бы собак в любом случае, поскольку хотел лишь одного: контролировать ее жизнь.

Тем не менее, Катарина откатилась от Бадена, чтобы покончить с разрывающим сердце разговором.

Он не стал удерживать.

– Хочешь узнать кое-что странное? Я воевал с Пандорой в течение четырех тысяч лет, и все же именно из-за нее я остался в своем уме. Я в долгу перед ней, однако, сделаю все необходимое, чтобы одержать верх над ней в нашей игре. Должен. Только победив, можно избавиться от этих наручей. – Он резко и горько рассмеялся. – У меня никогда не было больше причин сдаться, но я никогда не хотел жить настолько сильно.

Ее грудь сжалась. От боли за себя и за него.

– Делиться проще, чем я ожидал, – заметил Баден.

Любопытство взяло верх.

– Ты никогда этого не делал?

– А зачем? Я воин. Нести этот груз моя работа. Моя привилегия.

– Не согласна. Чем больше ты копишь, тем сложнее сражаться. Ты слишком увяз в этом.

Он нахмурился.

– Почему ты делишься этим со мной? – Чтобы помочь ей излечиться, как он сказал, но есть еще причина. – Тебя же не волнует мое мнение, помнишь?

– Меня... волнует. Я ошибался, теперь же поступаю верно.

Какой милый... и загадочный... ответ от мужчины, которому она не доверяла, но не могла заставить себя оттолкнуть его.

Затем Баден ушел. Вместо того чтобы бродить по крепости для успокоения бури в голове, она прибралась в его комнате. И той же ночью, когда на нее навалилась усталость, задремала, наслаждаясь первым спокойным отдыхом после встречи с Алеком.

Катарина проснулась, когда открылась дверь в спальню, и скрипнули петли. Несгибаемый Баден встал перед ней, держа поднос с завтраком в руках.

– Ты должна поесть, – сказал он, ставя еду перед ней.

Голоду не удалось затмить внезапную вспышку ярости.

– Тебе нужно перестать мне приказывать.

– Я живу дольше. И знаю, что для тебя лучше. Кроме того, ты хрупкая. Тебе нужна моя помощь.

Ее злость только усилилась.

– Я хрупкая... я слабая. И признаю это. – "Я ничто без своих собак". – А ты высокомерный мудак.

– Ты это говорила мне раньше.

– Ну, стоит напомнить еще раз.

Раздался стук, и его глаза заблестели от облегчения. Не понравилась тема разговора? Он пошел к двери, чтобы поговорить с незваным гостем, а Катарина стащила кусочек авокадо.

Когда Баден вернулся, то держал большого черно-белого пса. У собаки были блохи и множество шрамов, словно когда-то он участвовал в боях.

Она узнала его. Это одна из дворняг, стоящих у входа в часовню.

– Знаю, этот парень не сможет заменить других, – начал Баден, – но ему явно нужен защитник. Он появился на нашем пороге.

Что! Нет. Точно нет. Она и так уже многое потеряла и не могла потерять еще больше.

– Отвези его в ближайший приют. Они проверят, есть ли у него микрочип. Если нет, то оставят у себя, чтобы найти ему хозяев.

Зашевелившись, собака зарычала на Бадена, который переминался с ноги на ноги, пытаясь удержать захват. Действие только разозлило пса, и он огрызнулся и зарычал, оскалив такие острые зубы, каких она еще никогда не видела.

– Катарина...

– Нет.

"Слишком чувствительна недавняя рана, чтобы предлагать кому-то помощь".

Вздохнув, Баден унес собаку.

Она поставила поднос на пол, больше не испытывая голод, и накрылась одеялом с головой.

Когда Баден вернулся, то устроился рядом и положил руку, затянутую в перчатку, на нее. Довольно странно, что она провалилась в очередной мирный сон...

Только проснулась от толчка, когда он бормотал:

– Убить. Убить!

Она напряглась. Он хочет убить ее? Катарина выбралась. Его окутывал искусственный свет. Глаза были закрыты, а лицо побледнело и натянулось. Баден разговаривал во сне?

– Шшш. Тебе не нужно никого убивать, – мягко прошептала она.

– Враги... слишком много врагов. – В его голосе была хрипотца, которую она не слышала раньше. – Им нельзя позволить жить.

– Кто смеет угрожать тебе?

Он ответил, словно услышал и даже понял ее, несмотря на нынешнее состояние.

– Все.

– Почему?

Катарина провела пальцами по его нахмуренному лбу, и он откликнулся на ласку. Затем она вспомнила когда-то отданный им приказ... "Не прикасайся ко мне. Никогда"... и отпрянула.

Баден нахмурился и отшвырнул одеяло.

– Я не вернусь в тюрьму снова. Никогда.

Как долго его держали взаперти?

Этот мужчина длительное время жил в каком-то замкнутом пространстве. Учитывая жестокость его мира, Баден должно быть боролся с выпавшими на его долю испытаниями.

– Шшш, – повторила Катарина. – Никто не собирается тебя запирать. Я не позволю.

– Можно доверять только себе.

Поскольку он хорошо отреагировал на ее пение в прошлом, она стала напевать. Постепенно Баден расслабился, лежа на подушках.

"Такой красивый", – подумала она. "И выглядит практически... невинно". Как одна из побитых собак, которую она спасла. Когда-то его заставляли сражаться ради выживания, а он отчаянно нуждался в безопасном доме, жаждал ласки... наконец, в безопасности и может надеяться на лучшее.