Текст книги "Самая темная мука (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 26

«Теории эволюции не существует. Только список существ, которым я позволяю жить».

– Ксерксес, Посланник

Не могу унять эту ярость.

Крик Разрушения резанул и оставил ужасный шрам в разуме Бадена. Зверь жаждал крови, боли и смерти, как никогда раньше... или за неимением этого, требовал удовлетворения с Катариной. Ему нужно или то, или другое. Больше ничего.

– Я спрошу еще раз. – Баден оторвал Галена от пола, прижав к стене. – Где она?

Рот Галена открылся и закрылся, но он сделал только вдох.

– Где. Катарина?

Уильям переместился через секунду, после того как обратился к Бадену как в брату, не сказав ни слова о наручах. Вскоре после этого, Талия заявилась в тайный дом с фотографиями Катарины. Гарпия скалилась, когда он смотрел на изображения его женщины, улыбающейся Бьорну и Ксерксесу, словно эти двое были ее любимыми героями.

"Когда она ушла от меня, то посмотрела на меня, словно на монстра".

Талия сказала:

– Не торопись в клуб. Она уйдет до твоего прибытия. Я прослежу.

Баден пытался переместиться в клуб, думая о нем, как о своем доме... "убью Посланников, прикоснувшихся к моему!".. но потерпел неудачу. Теперь он задавался вопросом, исправил ли Гадес эту лазейку.

Затем Баден попробовал переместиться к Александру, но тоже неудачно. Попытался переместиться к Доминику с тем же нулевым результатом.

Он каким-то образом полностью потерял способность перемещаться?

– Она нужна нам, – закричал он. – Катарина нас успокоит.

Вернет душевное равновесие.

– Нам? Нас? – наконец выдавил Гален. – Хочешь, чтобы я предал твою девушку? – Он замахнулся ногой между их телами и пнул. – Мы оба знаем, что ты убьешь меня за это.

Баден отступил, разжав хватку.

– Тебя не волнует она, и тебя не волную я. Прекрати притворяться.

– Ты прав. Я никогда ни о ком не волновался кроме себя. – Гален поправил воротник и смахнул невидимую пушинку с плеча. – Хочешь знать, где я был в день нападения убийцы?

– Больше нет. Скажи мне, куда Талия забрала Катарину!

"Прежде чем я потеряю контроль".

Воин сделал вид, что не услышал, сказав:

– Я был в городе и разговаривал с терапевтом о лучшем способе помочь Легион.

– Мне не нужно знать...

– Да, ты должен знать. Ты не желаешь изменить свое мнение обо мне. Не хочешь верить, что я пытаюсь быть лучшим мужчиной для нее... лучшим другом для тебя. Для всех вас. Я бы привел тебя сюда и помог без всякого стимула, но ты предложил единственное, от чего я не в силах отказаться. Теперь я помогу тебя, неважно хочешь ты этого или нет.

– Ты можешь помочь мне, только сказав, куда забрали Катарину.

Улыбка Галена была холодной.

– Этого я не могу сделать. Не потому что не хочу. Талия мне не отчитывается.

Баден потер рукой лицо. Это его вина, а не Галена. Катарина хотела быть наравне с мужчиной, как и любой здравомыслящий человек, хотя он ждал от нее потакания его желаниям. Хотя ее желания не менее важны.

Прошло немного времени, и он осознал собственную глупость. Катарина была его самым дорогим сокровищем. Почему он относился к ней... к любой ее части... как угодно, только не с уважением?

– Уходи, – пробормотал он. – Я ненавижу тебя, но не хочу навредить.

– Ты меня не ненавидишь. Просто ты любишь возражения.

Вспышка света сверкнула за Галеном, который быстро развернулся, снимая кинжал с талии. Баден встал рядом через секунду, держа собственные клинки в руках. Но это появилась Кили, а не враг. На ней был надет комплект нижнего белья, а волосы накручены на бигуди. Она забыла одеться? Не в первый раз.

– Привет, парни. – Она улыбнулась и помахала им, словни они случайно столкнулись в супермаркете. – Подождите. Я забыла даже о том, что вы двое существуете, так почему я...

– Из-за меня, – перебил Гален. – Я убедился, что ты получаешь ежедневные напоминания. Итак. Зачем ты здесь? Одна?

– Ох! Верно. Талия оставила ее с Посланниками, думала, что будет забавно заставить Бадена погнаться за неосуществимым, пока Катрина оставалась там, где он и подумать не мог, но воины позвали меня назад из-за чрезвычайной ситуации. Я упомянула экстренный случай, верно? – Кили переместилась к сломанной тумбочке и взмахом руки ее починила. – Боюсь, у меня плохие новости, ребята. Кое-что немного ужасное произошло, но мы справимся с этим вместе. Потому что мы семья, и именно так поступают в семьях. Или так мне сказал Торин.

Разрушение забился в голове Бадена.

– Если Посланники навредили хотя бы волосу на голове Катарины... – Они умрут до рассвета.

– У тебя на лбу вена пульсирует, – вставила Кили. – У тебя инсульт? Или я не упомянула, что ситуация всего лишь немного ужасная?

– Кили. – Уголки губ Галена дернулись. – Сконцентрируйся.

– Верно. Экстренный случай. Люцифер предложил Катарине бессмертие в обмен на ее душу и...

– Что! – зарычал Баден. Цена такой сделки слишком высока, неважно насколько сильно он хотел для Катарины вечной жизни. Скорее всего, она станет рабом Люцифера, как Баден был рабом Гадеса. Мерзкие контракты с таким злым мужчиной толкали бы ее на...

– Никто не позволит мне закончить?

Пряди ее волос поднялись от ветерка, которого он не ощутил.

– Прошу, – сказал Гален, проявляя воспитанность. – Продолжай.

– И умная девочка отказалась. Я так ею горжусь!

Только тогда Баден смог спокойно вздохнуть.

– Расскажи ужасную часть.

– Ну. Люцифер назначил цену за ее голову. За ней началась охота.

Она в опасности прямо сейчас?

– Почему мы все еще говорим? Перенеси ее ко мне.

– Поразительно. Неудивительно, что она тебя оставила. Ты считаешь свое мнение единственно верным. – Усмешка Кили посрамила ухмылку Галена, холоднее льда. – Удачи тебе с этим.

Спустя секунду, Кили и Гален исчезли... и появилась Катарина.

Облегчение накрыло его, смыв весь гнев. Даже Разрушение успокоился. На ней не было ни порезов, ни синяков, и все конечности остались при ней.

Однако, очевидно, что гнев остался. Ее взгляд встретился с его и пронзил насквозь.

– Ты!

– Я. – Баден сделал шаг по направлению к ней, но она взяла кинжал с тумбочки, чтобы его не подпустить. Он бросил свое оружие, и отзвук ранесся по всей спальне. – Где наши собаки?

– Мои собаки с Кайей.

– Они мои точно также, как ты. Хотя я не приказываю об этом. Просто надеюсь.

– О, нет! Ты не...

– Мне жаль. Очень жаль. Я скучал по тебе каждой клеточкой тела, Катарина. Твое мнение имеет значение. Я буду защищать его ценой собственной жизни.

Она подняла подбородок и помахала кинжалом.

– Перебьешь меня снова и увидишь, что произойдет. Рискни.

Его пронзила вспышка похоти, полностью подавив гнев. Ее нежелание отступить... ее показная сила перед лицом опасной ситуации... "моя прекрасная женщина".

– Я могу о себе позаботиться, – сказла она. – Сегодня я это доказала.

Баден со скрипом признал эту правду.

– Я тебе не нужен. – Она может выжить без него. Может процветать без него. – Но ты все еще меня хочешь, я это докажу. – Он обхватил свою растущую длину и шагнул к ней. – Если ты мне позволишь. Пожалуйста, позволь мне.

– Нет. – Дрожь в голосе выдала ее. – Нет!

Он сделал к ней еще один шаг.

– Я умоляю, Рина. – Баден произнес слова с рваной интонацией. – Порань меня, если хочешь. Сделай больно. Но займись со мной любовью. Я без тебя ничто.

Ее глаза сверкнули.

– Как долго этот милый мужчина останется со мной?

– Навсегда.

– Потому что ты все еще ждешь вечности, несмотря на мои слова? – прошипела она, размахивая кинжалом. – Идиот! Ты прав. Я все еще хочу тебя. Ты заставляешь мое тело страдать от голода.

Ее признание сделало его член твердокаменным, и головка показалась над поясом штаном, на кончике выступила капелька предсемени.

Катарина добавила:

– Но также ты заставляешь мой разум тебя презирать.

С этим можно работать.

– Я сделаю все, что ты потребуешь. И, если ты мне позволишь, я заставлю твое тело насытиться, а разум простить. Мне просто нужен шанс.

Она бросила кинжал на пол.

– Да первому, и никогда последнему. Что мне от тебя нужно? Чтобы ты помнил, оргазм ничего не значит и не станет вторым шансом. Это секс из ненависти, ничего более. Последний раз. Прощальный. Тема закрыта.

Пока она говорила, Баден сорвал футболку, расстегнул шатны и стянул матриал с ног.

– Не прощальный, – сказал он. – Ты делаешь свой выбор, а я делаю свой. Я последую за тобой на край земли.

– Ох, определенно прощальный. – Ее движения были резкими, пока Катарина снимала с себя одежду. – Все преследователи будут расстреляны на месте.

Часть его скучала по невинному человеку, которого рвало при виде крови, который умолял его не совершать насилия. Но он радовался ее храбрости.

– Ты не единственная, чье тело страдает от желания, Рина. – Его боль стала сильнее, пока он взглядом пожирал ее. Розовый румянец на ее коже. Пышная грудь с темными вершинками. Плоский живот и сексуальный пупок. Бедра в форме сердца и крошечный треугольник темных завитков. Эти длинные, бесконечные ноги.

Нет женщины более совершенней.

– Если ты закончил осмотр, – сказала она сухо.

– Пока.

Он двинулся вперед, медленно и целенаправленно. Уверенно. Баден истосковался по ней и не собирался пугать.

Она отступила, стараясь сохранить небольшую дистанцию. Не потому что испугалась, он видел в ее глазах не страх, а расчет. Женщине нравилось его дразнить. Катарина планировадла заставить его добиться ее.

Он будет наслаждаться каждой секундой.

Предвкушение подталкивало его, он чуть свернул вправо, отправляя ее к зеркалу в полный рост, стоящему в углу. Катарина ахнула, как только ее спина коснулась холодного стекла, и этим обрадовала Бадена. Он ринулся вперед, схватил за плечи и развернул лицом к ее отражению. К их отражению.

Разрушение уже был ею покорен.

Прижимая ее спину к своей груди, Баден расположил Катарину, как захотел: ее руки сжали край зеркала, ноги были широко разведены. Какое зрелище они представляли. Контраст цветов. Его темно-рыжие волосы, и ее блестящие, оттенка оникса. Его загорелая кожа, и ее гладкая коричневая, безупречная... создання для его языка, его рук. Для каждой его части. Он принажлежал ей.

Они были контрастом текстур. Где он был грубым, она – гладкой. Где у него бугрились мышцы, Катарина дразнила своей мягкостью.

Баден вдохнул, когда обхватил ее груди и провел большими пальцами по соскам.

– Я скучал по этому.

– Не говори. – От ее рваного дыхания стекло запотело. – Просто действуй.

– Я многозадачный. – Он потянул за мочку ее уха. – А ты, Рина? Ты можешь выживать в мире без меня, но я не могу без тебя. Мы не можем. Ты нас успокаиваешь. Ты – наш дом. – И может быть поэтому не не смог переместиться. "Дом там, где сердце". Баден больше не мог вносить какие-то коррективы в голове на счет того, что является и не является его домом. Потому что это она, ясно и просто. Навечно.

Катарина втянула воздух, широко раскрыв глаза.

– То есть... ты только что признался в наличии у тебя слабости.

– Я только сказал правду.

Медленно она расслабилась. Даже положила голову на его плечо, дамая ему лучший доступ к ее изящной шее. Он в полной мере воспользовался возможностью, самозабвенно целуя и лаская, наслаждаясь вкусом.

– Ты слаще всех конфет. – Затем Баден ущипнул ее соски и скользнул пальцами вниз... вниз к ее животу, остановившись у пупка. Все это время он продолжал водить членом между ее ягодиц. – В последний раз я взял тебя не целуя и поклялся никогда не допускать эту ошибку снова. Прошу... я хочу твой рот.

Она покачала головой.

– Никаких поцелуев. Это секс из ненависти, помнишь?

Резкие слова, но рваное дыхание ее выдавало.

– Тогда поцелуй меня из ненависти. – Он бы сорвал с ее губ поцелуй в любом случае. – Твой вкус точно приведет меня к погибели.

Дрожь сотрясла ее.

– Поцелуев из ненависти не существует.

– Докажи это.

И пока она это делает, Баден заставит ее кончить так сильно, что она закричит на весь дом.

Она начала тяжело дышать. Пот блестел на ее коже. Катарина откинула голову назад... и он стал ждать, не в силах сделать вдох... отчаянно желая...

– Я поцелую тебя, но только чтобы заставить признать правду. Дай мне свой рот.

Он прижался своим ртом к ее, прежде чем она успела передумать. Их языки сплелись, и Катарина застонала со свирепостью встречая его напор. Они пожирали друг друга.

– У-убедился? – спросила она.

– Даже не близко. Попробуем еще раз.

Она завладела его губами в очередном ожесточенном поцелуе. Его руки спустились ниже... ниже... и его палец погрузился в ее лоно. Она была горячей... опаляющей... и влажной.

– Думаю, твое тело меня любит, – прохрипел он.

Любит. Слово эхом раздалось в его голове, и тепло, каеого он никогда прежде не испытывал, разлилось внутри. Баден хотел ее любви?

Она нажала на его палец.

– Больше.

– Твое желание – закон.

Он погрузил в нее второй палец, и Катарина вскрикнула. Баден наблюдал за ее отражением, наслаждаясь реакцией. Черты ее лица смягчились от желания, бедра выгибались навстречу его руке. Какая-либо женщина была настолько раскованной? Удовлетворенной, что он именно с ней, а не с кем-то еще?

Она обхватила его руками, и сжала ягодицы, ногтями врезаясь в его плоть. "Ее не может быть достаточно. Она моя". Его контроль... который и так уже был на пределе... истончался. Им овладело безумие.

Баден вновь поцеловал ее, прижав ладонь в сосредоточию ее желания, пока другой рукой обхватил и сжал грудь. Катарина закричала сильнее, и пока одна минута перетекала в другую, крики раздавались все чаще.

Она вильнула бедрами.

– Баден. Прошу.

Восторг потек по его венам. Пот покрывал их тела, помогая легко скользить. Катарина отпустила его задницу и запустила руку в его волосы.

Да, да. Ее дыхание стало неглубоким, когда она тянула за пряди и наклоняла его голову, как ей хотелось, молча требуя, чтобы он овладел ее ртом жестче, быстрее, глубже.

– Я отдам тебе все, Рина. – Необходимость кончить мучала его. "Прошло слишком много времени без нее". День... час, минута... слишком долго. Баден вытащил из нее пальцы.

В знак протеста она сильно прикусила его нижнюю губу. Непослушная девчонка. Он убрал ее волосы, положил влажную ладонь на ее затылок и слегка надавил, заставляя Катарину наклониться вперед, пока ее щека не коснулась стекла.

– Хочу тебя без защиты, – сказал он. Она научила его жажадть контакта кожа к коже.

– Да. Прошу. Не волнуйся... охранка... не могу забеременеть... прошу.

Охранка? Кили, должно быть, сделала ей татуировку с символами, используеммыми Хранителями, народом Красной Королевы. Могущественная раса, которых каким-то образом могли одновременно и укрепить и ослабить их мистические татуировки. Символы, созданные до сотворения человечества.

Когда Баден наклонился, чтобы слизать влагу, которую оставил на коже Катарины, то занял позу для проникновения... затем полностью вошел в нее.

Ее оргазм был мгновенным и всепоглощающим, внутренние стенки сжали его длину. Он боролся с собственным освобождением, еще не готовый закончить с этим, почти не дыша, ожидая... нуждаясь... в большем. Но чем сильнее Баден в нее врезался, тем слабее становилась его желание бороться с кульминацией, от этого осталась только мысль. Ее оргазм не утихал, Катарина все еще сжимала его и бормотала его имя, когда толстая пелена накрыла его разум.

"Моя. Она моя. Не отпущу. Буду брать ее снова и снова".

"Да. Да. Так хорошо. Нет ничего лучше. Пометь. Заклейми. Владей".

"Контроль... ушел".

Он схватил ее за бедра, чтобы удержать вертикально, и в последний раз глубкоко погрузился. Баден чувствовал каждую волну возвышенного удовольствия, накрывавшую его с головой, его тело содрогалось от силы оргазма.

Только когда он полностью излился, ее кульминация утихла.

Ноги Катарины дрожали, и он понял, что через несколько секунд она рухнет. Поэтому вышел из нее и взял на руки.

Глубоко дыша, она положила голову ему на плечо.

– Видишь? Ничего не изменилось.

"Ты только обманываешь себя, красотка".

– Поспи, если хочешь. – Баден положил ее поперек кровати, а затем подхватил необходимые вещи, чтобы очистить их тела. Как только он закончил, то накрыл ее одеялом. – Я защищу тебя от всех, кто достаточно глуп, чтобы попытаться заполучиться награду Люцифера.

– Не нужно...

– Знаю. Ты сильная. – Он погладил ее лоб рукой. – И Рина?

– Да?

– Кайя написала мне об изменениях в тебе. Клыки и когти. – Баден хотел бы увидеть трансформацию. Катарина, должно быть, прекрасна. – Щенки – адские гончие.

Она напряглась, говоря:

– Предполагалось, что это останется в тайне.

– Учитывая вопросы, которые ты мне когда-то задавала, предполагаю, что они тебя укусили в свое время.

Защищаясь, Катарина ответила:

– Этим они не причинили мне боль.

– Понимаю. – Баден знал, что Гадеса кусали адские гончие, и теперь задавался вопросом, не показали ли Пандора часть этого ему, благодаря наручам. Как Баден показал берсерка. – Если бы они хотели причинить боль, то сделали бы это. Страшным способом. Должно быть, они хотели создать с тобой связь.

– Как мужчина-козел создал связь с Джилли?

– Суть та же. Хочу, чтобы ты знала, неважно как тебя изменила связь, мое отношение к тебе не изменится. Ты мне нравишься.

Как и Разрушению, несмотря на адских гончих. Он пробыл от нее вдали недолго, но больше не хотел испытывать таких мук.

– Нет, – сказала она с горечью, – теперь я тебе нравлюсь, потому что стала сильней.

– Ты всегда была сильной. – Он провел пальцем по ее челюсти. – Я притворялся, что не вижу этого, чтобы защитить тебя. Но даже сильнейшим воинам нужен сменщик. Позволь мне с честью взять на себя эту обязанность. Знаю, что хотел бы видеть тебя в моим сменщиком.

Она не отводила от него тяжелый взгляд своих глаз,которые стали еще более зелеными в этот момент. Ее губы покраснели и опухли от обилия поцелуев, на щеках разливался румянец.

– Возможно... возможно, случившиеся между нами кое-что изменило, – призналась она, – но я все еще злюсь на тебя.

Баден ее поцеловал.

– Не волнуйся. Нас таких двое.

Глава 27

«Лучшая защита уничтожает атаку другой команды».

– Бьорн, Посланник

Баден сделал все возможное, чтобы защитить дворец в пустыне от всех представителей бессмертных рас... тех, кто будет атаковать с неба, с земли и из-под земли. Он поставил ловушки по периметру и наполнил арсенал оружием, которое ему дал Гадес. Оружием, которого он никогда раньше не видел и не знал точно, как использовать.

Когда за твою голову назначена цена, любое оружие сгодится.

Он рассказал друзьям о щедрой награде Люцифера за Катарину, и они решили помочь сначала Бадену, а затем Уильяму. Они были сейчас здесь, в Реальности Забытого, расставляя ловушки за пределами дома.

До сих пор никто не находил вход в этот мир без ключа или приглашения от Галена. Приглашения, которое он не направил Пандоре.

Вчера Баден встретился с ней в нейтральном месте: на развалинах в Будапеште. Он переместился, поскольку способность вновь заработала. Просто подумал о наручах Пандоры, которые были частью Гадеса, а теперь и частью Бадена. Она сделала то же самое.

Еще одна лазейка? Возможно.

Как и он, Пандора исцелилась от травм и не попала в другие засады демона. Они обсуждали свои нынешние трудности. Как бы ни было велико желание убить Гадеса. Или друг друга.

"Не знаю, как это произошло, – сказала она с каплей отвращения в голосе, – но... я перестала тебя ненавидеть".

"Приготовься смеяться, – ответил он. – Потому что я начинаю думать о тебе, как о... сестре".

Она расхохоталась.

"И не говори... брат. Чувства изменятся, когда наручи снимут? Или сущность Гадеса прочно в нас укоренилась?"

Пандора не знала об адских гончих или о берсерке, и Баден объяснил, прежде чем ответить на ее вопрос. "Вероятно, слишком сильно укоренилось". Как они выживут после снятия наручей?

А Гадес хотел, чтобы они выжили. Они стали частью его семьи.

"Мы должны победить Люцифера", – сказал Баден. Люцифер придет за женщиной Бадена... за нашей женщиной, не забывай об этом снова... и ублюдок заплатит за все.

Пострадает за приставание к Катрине. Пусть мир знает.

Когда Пандора упомянула награду за голову Катарины... "почему Люцифер хочет ее смерти?"... Баден чуть не убил ее. Женщина, как он только что признался, была почти сестрой. Если бы она попыталась заполучить человека... Но Пандора лишь рассмеялась. Рассмеялась. Потому что ситуация ставит его в крайне невыгодное положение.

Она сказала: "Мы связаны. Уверена, я в любой день могу стать такой же постоянно отвлекающейся, как и ты. Только поэтому я желаю твоему человеку добра. Баден, ты мне нравишься, но я все еще планирую выиграть. Потому что, если мы ошиблись, и Гадес не испытывает к нам привязанности, один из нас умрет. Снова. Я намерена выжить".

"Я тоже". Он хотел жить с Катариной. Которая постареет, несмотря на ее связь с адскими гончими. Но об этом стоит волноваться... переживать... в другой день.

Прошлой ночью, выполнив очередное задание Гадеса, Баден попросил его сделать Катарину бессмертной. И какой был ответ?

"Этого не произойдет, Рыжик. Ни сейчас, ни когда-либо. Если я обращу твою женщину, после того как отказал в этом Уильяму, мой сын поможет Люциферу просто наперекор мне".

"Разве я не твой сын также?" – чуть не спросил он. Чуть. Но сдержался. Как и сказала Пандора, вдруг они ошибались, и Гадес не испытывает к ним привязанности...

– Что ты там делаешь, Баден? – позвала Катарина.

– Свой долг. Свое призвание.

Он забрался высоко на дерево, привязывая камеры к разным веткам, чтобы иметь обзор на всю пустыню.

Катарина с щенками вошла во двор. Три солнца любовно ласкали ее лучами. А почему бы и нет? Она надела белое бикини, которое демонстрировало ее восхитительные изгибы, и искушала его, как никто другой.

Разрушение в голодном позыве облизал губы. Хочу ее опять.

"Придется подождать, пока она сама к нам не придет".

Кое-что они выучили: готовность Катарины была ключом к их удовольствию.

Во время работы Баден взглядом возвращался к ней снова и снова, каждая его мышца была напряжена, а член пульсировал в штанах.

Солнечные очки скрывали ее глаза, но он решил, что Катарина тоже за ним наблюдает. Она вытянулась на траве, свела колени вместе и беспокойно ворочалась. Ее соски затвердели и ясно вырисовывались, после того как она вылила себе на грудь чашку воды, чтобы охладиться.

– Я хочу тебя, Рина.

Она вздрогнула, смутившись.

– Это очевидно, дорогой.

– И все же ты собираешься мне отказывать?

– Я упоминала, что злюсь на тебя, так?

– Нет. – Мстительные женщины довольно неприятны. И сексуальны. Чрезвычайно. – Ты упоминала ярость. Но должна была остыть.

Она зашипела, прежде чем согласиться:

– Ты предпочитаешь меня холодной?

"Необходимо взять ее побыстрее".

Каждый день Катарина с щенками занимались своими делами. Она учила их приносить мячик и другим играм, работала над их повадками и послушанием, упражнялась с ними в кусании и перетягивании мягкого рукава. Ее любовь к животным была очевидна. Она постоянно им улыбалась, ласкала и радовалась и слюнявым поцелуям. Бадена она игнорировала.

Он скучал по ее улыбкам. Тосковал по ее питомцам.

– Где Труляя и Траляля? – спросила она.

Гален и Фокс. Они помогли ему установить множество ловушек и посылали его по десятку раз за день, когда Баден проверял их работу.

– Они крепят камеры перед домом.

Работа с Галеном напомнила ему о днях, проведенных на Олимпе, когда они охраняли Зевса. Они вместе сражались, истекали кровью, веселились и смеялись.

"Все еще не могу ему доверять".

Баден вскарабкался выше, чтобы прикрепить последнюю камеру... и движение чуть выше стены его остановило. Он вытащил свой мобильник, а не пистолет. Большинство установленных ловушек управлялось дистанционно, и нажатием нескольких клавиш можно было отправить части реальности в ад и обратно.

Его палец замер над клавиатурой, и Баден продолжал наблюдать, но обстановка не менялась.

Он закончил свою работу и спрыгунл, приземлившись с большой силой, но приглушив удар.

– Давай зайдем внутрь и...

Его наручи нагрелись и стали излучать мягкий красный свет.

Вызов.

Когда Разрушение раздражительно рыкнул, Баден сказал:

– Тебе лучше зайти внутрь. Катарина? По крайней мере, до моего возвращения...

Задний двор исчез, и, как обычно, перед ним предстал тронный зал Гадеса.

– Хватит, – рявкнул Баден. – Если хочешь меня видеть, позвони. Напиши. А теперь отправь меня назад.

– Когда это возражения тебе помогали?

Князь был без рубашки, кровь и другие жидкости стекали с его груди. Кусочки плоти свисали с его темных волос. На нем были кожаные штаны, порванные на коленях, и всего один ботинок.

"Успокойся, держи себя в руках".

– Я бы хотел вернуться назад. Пожалуйста.

Просьбы не работают с Катариной, но с другой стороны она была намного упрямее князя тьмы.

Гадес стоял в нескольких футах от него, давая Бадена рассмотреть поближе и внимательнее татуировки на его теле. Как и у Железного Кулака, они двигались, скользили, словно змеи.

– Беспокоишься о своей женщине, да?

Что-то в его тоне... Он узнал правду о щенках?

Убьем его, если понадобится, – сказал Разрушение. Ох, как же временна преданность.

– Ну, можешь перестать волноваться, – добавил князь. – Я послал сообщение тем, кто решил навредить одному из моих людей, чтобы заполучить награду Люцифера. Если девушка пострадает, он умрет от моей руки. Или моего рта. Приму решение по ходу дела.

Гадес знал. Возможно, не все, учитывая его стремление защитить Катарину, а не попытки убить, но кое-что точно.

– От моей руки. От моего рта. Она моя.

Даже Разрушение запротестовал от заявления мужчины.

– Формальность. Ты принадлежишь мне, и все твое тоже.

"Полегче". Чем дольше Катарина находится в Реальности Забытого, тем выше вероятность, что этот мир... и этот князь в том числе... о ней забудет.

– Уверен, я здесь не для того, чтобы ее обсуждать.

– Верно. У тебя очередное задание. – Гадес засунул руку в карман и вытащил ожерелье, которое Баден украл у любовницы Посейдона. – Передай это морскому богу. Если... и только если... он согласится поддержать меня во время войны. Если нет, разрешаю разрезать его на кусочки. Но тебе понадобится это. – Гадес бросил оружие, Баден его поймал за рукоять. – Раздай кусочки остальным бессмертным царям, какие существуют.

"Ты, должно быть, шутишь". Баден изучал новое оружие. Это оказалась мини коса с изогнутым золотым лезвием.

– Оружию нужно только ощутить кровь жертвы, – сказал Гадес. – После этого оно может искромсать цель самостоятельно. Только отпусти.

Мило.

– Посейдон не согласится. Я украл ожерелье. Он захочет со мной только сразиться.

– Звучит, словно у тебя проблема, – сказал Гадес. Будто отец говорит с сыном. Он хлопнул в ладоши. – Пипин.

Появился мужчина в робе с каменной скрижалью и положил камушек в ладонь Гадеса. После того как Баден вдохнул пепел, то получил способность перемещаться непосредственно к Посейдону и возможность выжить в подводном мире, в случае если Посейдон окажется там.

– Прежде чем ты уйдешь, у нас есть еще одно дело. – Гадес щелкнул пальцами, как настоящий повелитель зла. – Монета.

Баден напрягся. Его величайший провал.

– Я...

– Александр согласился отдать монету Люциферу.

Александр все еще жив. Все еще связан с Катариной. Разрушение брыкнулся, словно бык пойманный за рог.

– Я остановлю его прежде, чем он сможет сдержать слово.

– Люцифер заблокировал твою способность перемещаться к мужчине. И он уже сдержал свою часть сделки, предоставив Александру бессмертную армию.

– Армии можно уничтожить.

– Да, и тебя тоже.

Мужчина за него переживал. Внезапно это стало ясно как божий день, и Баден удивился, что когда-то сомневался в привязанности Гадеса.

Он решил, что не стоит больше ждать. Время задавать вопросы.

– Я знаю, что наручи сделали меня твоим сыном. Что ты планируешь на счет меня... и Пандоры... после войны?

Гадес долго не сводил с него глаз, словно раздумывая о целесообразности своих следующих слов. В конце концов, он сказал:

– Оставьте нас.

Пипин, стражи и все ползучие гады, которых Баден не заметил ранее... змеи, пауки и их гибриды... бросились из комнаты, словно их ноги горели.

– Я дам тебе ответ. – Гадес выглядел недовольным. – Но хочу получить кое-что в обмен.

Этого он не может приказать Бадену сделать? Звучит интригующе.

– Я весь внимание.

– Ты же знаешь, что... связан со мной. – Неохотно признался он. – И я в курсе, что твоя женщина тренирует адских гончих.

Эти слова... прозвучали самодовольно.

И Бадена, и Разрушение охватила злоба... защитить, неважно какой ценой.

– Ты не причинишь вред ей или щенкам.

Князь улыбнулся.

– Я не собираюсь вредить им, Баден. Я хочу их использовать.

– Я не втяну их в войну.

– Они уже втянуты.

– Нет! – Разрушение рычание поддержал крик Бадена. – Никогда.

– Я могу приказать тебе привести ее сюда. – Гадес потер челюсть двумя пальцами. – Если она откажет мне, я могу пригрозить тебя убить. Думаю, она быстро поменяет решение.

Когда в Бадене вспыхнуло желание атаковать, каждый мускул в его теле застыл, не давая двинуться.

Князь вздохнул.

– Но такие угрозы недолго работают. Она найдет способ сбежать. Нет. Я хочу ее преданности.

– К преданности нельзя принудить. Даже с наручами.

Гадес щелкнул языком по клыку, и Баден узнал в этом действии свою привычку.

– Один разговор с девушкой. Мне нужно только это.

Если он откажет Гадесу в этом, заставит ли мужчина решить это?

– Ты можешь говорить с ней, пока я рядом, но должен пообещать не причинять вред ей или щенкам в любом случае... или позволить другому это сделать... независимо от ее ответа.

Холодный кивок, словно Гадес и не надеялся на большее, но все же возмущался условиями.

– Так тому и быть. Теперь. Твои ответы. – Он шагнул к трону и сел. Излучая царственность с головы до ног, Гадес казал: – Ты не мой сын... пока. Но можешь им стать. Потенциал есть. Все зависит от тебя. Наручи находятся снаружи твоей плоти, но прожигают себе путь внутрь, когда твоя воля заменяет мою. Как только они полностью укоренятся, у меня не останется якоря для влияния, и я потеряю свой контроль.

Никакого якоря, но благодаря Разрушению Баден и Гадес связаны навечно... Разрушение всегда будет его частью.

– Отмеченным я останусь ощутимым для тех, у кого есть тела?

– Да.

Баден пошатнулся и с трудом удержался. Он с Пандорой могли вытеснить волю Гадеса, став его детьми, прежде чем игра закончится. Гадес потеряет над ними контроль, а они сохранят преимущества наручей.

Этого. Этого и хотел Баден. Его жизнь вновь станет принадлежать ему... за исключением зверя. Но он уже научился ладить с существом, благодаря Катарине, они больше не разделены, а стали одним целым.

Гадес отмахнулся от него.

– Предполагаю, тебе нужно завершить новое задание и подготовить свою женщину к встрече со мной.

Почти окрыленный Баден закрепил ожерелье и спрятал мини косу под футболкой.