Текст книги "Самая темная мука (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Катарина побледнела.

– Мне ненавистны те ужасы, которые он пережил. Это так. Но не все стаи... были... посланниками зла, я уверена.

Катарина собачница до мозга костей.

– Наши щенки никогда не пострадают от его руки.

В ее глазах вспыхнула надежда.

– Обещаешь?

Ее недостаток доверия ранил его, но он не обратил на это внимания. С начала он сказал этой женщине бояться его. И заслужил это.

– Да.

– Спасибо. – Сменив тему, она осмотрела его и присвистнула. – Сексуально. Ты собираешься на очередную миссию?

– Да.

– Ну. Если ты воздержишься от убийств сегодня, я сделаю очень порочные вещи с тобой... своим ртом.

И он, и Разрушение зарычали от желания такого обжигающего, что его пламя никогда не погаснет.

– Я хочу этого. И не буду убивать. Сегодня. Я иду увидеться с Александром.

Ее глаза расширились.

– Ты собираешься оставить его в живых?

– Да. Но он должен разорвать свою связь с тобой. После этого я его запру. Он никогда не выберется на свободу, умрет в клетке.

Катарина поставила свою тарелку на тумбочку и послала ему воздушный поцелуй.

– Ты, Баден, великолепный мужчина. Ой! На радостях я забыла тебе сказать, что это мать Алека дала ему монету.

Его мать? Кем она была и как получила монету?

Разрушение дал ответ, наполняя его голову темными воспоминаниями о ярости, крови и смерти.

Баден увидел гарем. В первые дни своего царствования Гадес держал гарем с красивыми женщинами, бессмертными и обычными людьми. Со всеми, о ком можно только мечтать.

"Я беру все, что хочу. Никто меня не остановит".

Блондинка... одна из фавориток, по крайней мере, на некоторое время... была ангелом, которая влюбилась в него, отказалась от жизни на небе, чтобы жить с ним. Ее крылья срезала ее сестра, оставив толстые, неровные шрамы на спине. Ему нравились шрамы, а она любила, с каким благоговением Гадес их гладит.

Но она не жила в гареме и обижалась каждый раз, когда приходилось делить его с другими, и, в конце концов, сорвалась, хладнокровно убив его других женщин. В свою очередь Гадес чуть не убил ее, проявил редкую милость и сослал ее на землю.

Вскоре он узнал, что надежно охраняемая монета пропала. Гадес разу понял, кто ее взял. Единственный способ отомстить.

Он пошел за женщиной. Никто отмеченный не мог от него укрыться. Никогда.

В этот день она посмеялась над ним.

"Хочешь монету? Как плохо. Ты никогда ее не найдешь. Особенно, если убьешь меня. В момент моей смерти, она попадет к Люциферу".

Тогда он ушел, оставив одного из своих шпионов наблюдать за ней постоянно. Спустя многие годы она вышла замуж за человека и родила ему сына... Александра... и, судя по всему, именно любящий сын вырвал ее внутренности. Но, будучи наполовину бессмертным, а не полностью, Александру не хватило бы сил, чтобы ее одолеть. Значит, она позволила себя убить.

Позже в тот же день Александр схватил шпиона Гадеса и сказал ему передать сообщение: "Монета у меня. Я не планирую использовать ее... пока. Но я, как и моя мать, принял меры, чтобы монета попала к Люциферу после моей смерти".

"Ты должен был рассказать мне раньше", – огрызнулся Баден на Разрушение.

Делиться секретами внове для меня, как и для тебя.

В настоящем Катарина встала на колени и обняла его за шею.

– Куда ты ушел, милый?

Ему нравилось, когда она так его звала. Даже Разрушение одобрил. Прозвище ничего не говорило об их силе, но все о мягкости их женщины.

– Я был прав. Александр не человек, – сказал Баден. – Его мать была падшим ангелом.

– Как ты это узнал?

– Все здесь благодаря Гадесу. – Он постучал по виску. – Иногда приходиться копать. Иногда зверь сам делится информацией.

Она прижалась своей великолепной грудью к его, и Баден огорчился, что рубашка мешает контакту кожа к коже, которого он теперь жаждал больше всего на свете.

– Вновь я удивляюсь, как пропустила в муже...

Он прижал палец к ее губам.

– Тебе запрещено говорить это слово.

Катарина медленно ему улыбнулась.

– Потому что ты ревнуешь?

Сильнее, чем мог представить.

– Ну, по сути, у тебя тоже есть муж, – заметила она. – Ты связан с Гадесом.

Бадена передернуло, и она рассмеялась.

"Такая красивая... такая яркая".

– Катарина, – сказал он и обхватил ее шею сзади. Его грудь сжалась. – Скажи, что я тебе нужен.

Ее веселье испарилось, и она облизнула губы.

– Ни за что. Я не собираюсь лгать.

– Скажи, – настаивал Баден.

– Никогда! Я дрессировала собак, который заставили бы тебя обоссаться от страха. Я стала их лидером, они полагались на мою защиту. Я возглавила бизнес, развив его от средне успешного до международного феномена, и как ты уже знаешь, демонстрация милосердия требует большей силы, чем мщение. Один борется с этим желанием, другой ему потворствует.

Баден тысячу раз назвал себя дураком за то, что заставил ее занять оборонительную позицию. Он расслабился... на время... но все еще нуждался в ее одобрении, также как и в наручах: оба были необходимы для его выживания.

– Александр у Пандоры. Я сдержу свое желание причинить ей боль. Даже буду нежным. Это сделает тебя счастливой?

– Да.– Катарина успокоилась, пока играла с кончиками своих волос. – Но будь осторожен. Она хитрая сучка.

– Ты начинаешь говорить так, будто я тебе нравлюсь.

Она сжала свои красивые губы, прежде чем сказать.

– Я... возможно.

Ответ в стиле Катарины. Упрямый, и одновременно загадочный.

– Я вернусь к тебе. Ничто в этом мире или любом другом не сможет меня остановить.

Он подарил ей решительный и быстрый поцелуй, затем еще один, и ее язык ворвался в его рот. Если он не переместится сейчас же, то не уйдет вообще, его член уже упирался в нее.

Баден поцеловал ее на прощанье... чудо, что он вообще смог от нее оторваться... и появился в... фильме ужасов.

Крики эхом отражались от стен, забрызганных кровью. Черная слизь реками стекала на бетонный пол, повсюду лежали органы. Запах серы витал в воздухе, обжигая ноздри. Его легкие сокращались в попытке выдохнуть разлагающиеся частицы.

Здесь были демоны.

У этих миньонов были длинные, волосатые конечности... у кого-то с клыками, а у кого-то с множеством рогов... их различные части валялись по всей комнате. Должно быть, Пандора боролась несколько часов.

В куче мусора виднелась человеческая рука, цепь по-прежнему была обмотана вокруг бицепса.

Либо Александр свободен, либо мертв.

Баден взял в руки полуавтомат, у которого из ручек торчали лезвия, и бросился по извилистому коридору, ориентируясь на крики. Лампочки были выключены, вокруг царила тьма, и все еже он без проблем разбирал каждую деталь, когда Разрушение сильно сосредотачивался.

Люцифер снова пытается, – зарычал зверь.

"И у него снова не получится".

Существо размером с ребенка с восемью ногами упало с потолка. Оно ждало добычу. Его рот раскрылся достаточно широко, чтобы проглотить арбуз... или голову Бадена. Зубы твари были мелкими, но острыми и жужжащими, как электрические пилы.

Два быстрых выстрела, один в глаз и один в рот. Куски зубов разлетелись во все стороны, как шрапнель. Когда Баден пробегал мимо существа, то срубил его голову одним из лезвий, заканчивая борьбу.

В спальне четыре покрытые мехом существа тащили окровавленную Пандору к дальней стене, кончики их ног были острее кинжалов. Которыми они проткнули ее плечи, туловище и ноги. Даже засунули их под змеиные наручи, не давая металлу прикоснуться коже.

Ее прикрепили к стене. Раз она была воином, то продолжала бороться единственным оставшимся в ее арсенале оружием... зубами. Пандора кусала обидчиков, оторвав ухо, затем кончик подбородка. Вкус крови подпитывал ее ярость. И она боролась сильней.

В нем вспыхнула ярость. Баден не любил Пандору, но никому больше не позволено причинять ей вред.

Ее глаза загорелись красным. Мелкие существа выбрались из меха более крупных, гогоча от радости. Посчитали его легкой добычей?

Они еще поймут.

Когда Баден шагнул вглубь комнаты, он скрестил руки в локтях и медленно развел их в стороны. Его пальцы лежали на спусковых крючках, пока тело не приняло форму букву Т, обеспечивая стабильный обхват для выстрелов. Существа просто поглощали пули и бросались на него.

Он перевернул оружие так, что сжал стволы. Удар, удар, удар. Лезвия срезали несколько ног и еще больше кончиков с кинжалами.

Появилась острая боль между плечами, затем еще.

Баден пригнулся, вновь развернув оружие и начав еще один круг обстрела. Существа с визгом отлетали назад.

Разрушение боролся за контроль, когти выросли из кончиков пальцев Бадена. Метки на его руках начали гореть, словно их облили кислотой. Тени начали подниматься.

"Все угрозы должны быть уничтожены!"

– Сзади! – выкрикнула Пандора.

Он повернулся... и получил удар кинжалом по щеке. Затем его сильно толкнули, отбросив к стене через всю комнату. Баден был более дезориентированный, чем должен быть. Одурманенным. В ушах стоял звон.

Окружающий мир казался размытым. Он уловил запах ванили. Дом?

Нет, он не переместился случайно. Остался в комнате с Пандорой, а запах Катарины шел от его кожи.

Когти отравлены, – сказал ему Разрушение. - Я выжгу яд.

Спустя мгновение появились ощущения, словно Баден проглотил раскаленное железо. Когда он неуклюже встал на ноги с восстановленными силами, под его наручи засунули по кинжалу. Метки остыли, тени истончились. Головокружение вернулось. Внезапно восемь отчетливых голосов обрушились на его разум с желаниями такими больными и извращенными, что Баден засомневался, что когда-либо сможет очиститься от их скверны.

Такое зло... не может быть подарком, даже если оно спасало его в течение короткого времени. Даже если казалось, что защищает его. Посланники говорили правду. Зло заражает. Зло разрушает. Разрушение мог его сдерживать, но, как показала практика, даже у Разрушения есть свои пределы.

Зверь затих.

Наручам нужно контактировать с его кожей, чтобы работать? До Катарины Баден бы удивился причине. После прошлой ночи он понял силу простых прикосновений. Понял силу созданной связи. Абсолютное ощущение соединения.

Он отрубил причиняющие боль ноги и выдрал кинжалы из-под наручей... Разрушение взревел, другие голоса ослабли... но другое существо набросилось на него... и еще одно... и еще. Они нападали со всех сторон. Как только он убивал одного, двое занимали его место, их целью было засунуть еще больше кинжалов под наручи.

Когда Разрушение затих, другие голоса вновь наполнили его голову отвратительными желаниями. Он боролся так яростно, что пена начала капать с уголков его рта. Но все это время продолжал рубить конечности, которые его держали.

Наконец! Свобода! Он повернулся к Пандоре.

Если один воин может убить десяток этих существ, то два воина положат сотню.

Несмотря на очевидную боль, она боролась со своими похитителями. Черная кровь текла из ее глаз, носа и ушей, словно голова не выдерживала огромное количество мыслей.

– Сзади, – повторила она слабым голосом.

Баден пригнулся и развернулся, стреляя из пистолетов.

Щелк, щелк, щелк.

Обоймы опустели. Отлично. Он рубил по ближайшим к нему существам, пока от них не остались только кусочки и частички, используя их, как стену, чтобы заблокировать других нападающих. Подпрыгнув, он вынул пустые обоймы и заменил их новыми. Опустившись, Баден начал выстреливать в тварей вокруг Пандоры.

Они отстали от нее, когда их тела отделились от конечностей, но острые кончики остались под ее наручами. Она пыталась их убрать, но вскоре ее колени ослабли, и Пандора упала.

Даже корчась на полу, она сражалась с ними, наконец, убрав последний. Пандора закричала от облегчения, и тени вытекли из ее рук.

С шипением они наскочили на существ... которые теперь пятились. Но не полностью отступили. Еще больше тварей пробралось в комнату, заполнив потолок, стены, пол, создав море зла.

Боевой клич раздался посреди толпы. Существа и тени бросились в бой и схватились.

Баден вытащил острый наконечники из-под своих наручей. Когда последний выскользнул, его тени вступили в сражение, Разрушение теперь пыхтел и сердился.

Баден встретился взглядом с Пандорой, когда протянул руку в ее направлении. Она колебалась всего секунду, прежде чем принять ее.

Он поднял ее на ноги и спросил:

– Александр?

– Его забрали.

Баден попытался переместиться к нему, но потерпел неудачу. Слишком ослаб? Он собрался с силами и попытался еще раз... и вновь не удалось. Возможно, Александра убили?

Надежда умирала последней.

– Монета?

– Нет, – ответила Пандора, словно протаскивая слова через смертельную полосу препятствий. – Я не смогла.

Крик разрезал воздух. Конечность шлепнулась на пол, и брызнула черная жижа. Тени были ненасытными, Баден мог чувствовать острый голод, когда они пировали на демонах, словно дикари. Они погружали в существ свои призрачные зубы, чтобы рвать их духов. Потому что тени и сами были духами. Подобное к подобному. Но что случалось, когда в теле сталкивались два духа: существа начинали терять куски костей, плоти и кожи.

Тени пожирали их изнутри.

Сидеть и смотреть было не в натуре Бадена. Он разрезал и пускал черную, словно кровь, субстанцию... в ней были красные пятна?.. и нырнул в сердце сражения, кромсая, кромсая и кромсая. Пандора заняла позицию у него за спиной, не давая никому подкрасться сзади.

"Они... работали вместе?"

Когда все твари сдохли, тени вернулись к нему и Пандоре, втянувшись обратно в свои места.

Она сгорбилась. Пытаясь отдышаться, Пандора сказала:

– Я могла... вырвать победу без тебя.

– Да. Конечно. Ты могла бы вырвать вторую смерть.

Она поджала губы.

– Нам нужно вернуть человека.

– Нам?

– Ошибочка, – выпалила она. – Я имела в виду себя. Я сама верну Алека.

– Ты не станешь. Он был твоим на одну ночь, – сказал Баден. – Теперь он мой.

– Ублюдок! У тебя он сидел больше чем одну ночь, а получил ты от него меньше. Думаю... – Она выдохнула, закрыла глаза, чтобы скрыть внезапно появившееся отвращение. – Думаю, нам нужно работать вместе.

Он ей не доверял. Даже без Недоверия, смущающего его мысли, он бы никогда ей не поверил. Не полностью. Но... она права.

– Сейчас не стоит идти за ним. Никто не знает, в какие сражения нам придется вступить.

– Ну и что? Он ослаблен.

– Мы ослаблены. Скорее всего, те, кто забрал его, полны сил. – Правда была правдой, неважно как сильно он ее ненавидел. – Я не предоставлю ему еще дну возможность уйти. Или даже уползти. В следующий раз он проиграет.

Все.

Пандора размышляла секунду, а затем неохотно кивнула.

– Мы можем использовать жен, чтобы его выманить...

– Нет! – проревел он. Если она достаточно умна, что услышала угрозу. – Ты даже взгляд не бросишь на нее и ее собак. И ты не станешь использовать этот титул по отношению к ней.

– Титул? Ты имеешь в виду жена?

"Она моя!"

– Поклянись или наше соглашение аннулируется.

Пандора приподняла бровь.

– У нас соглашение?

– Ты все еще жива, не так ли?

Она фыркнула.

– Ладно. Как скажешь. Я клянусь в этом. – Пандора выпрямилась и вытерла дрожащей рукой лицо. – Никогда не думала, что ты кому-нибудь доверишься, тем более человеку.

Он мог сказать то же самое. Люди слабы и легко умирают. И теперь, учитывая длинный список врагов у Бадена, он может сделать Катарину мишенью. Если он женится на ней... свяжет с ней свою жизнь, как Пьюк связал свою жизнь с Джилли... она станет бессмертной, но также и рабыней Гадеса?

Баден не мог так рисковать. Должен быть другой путь.

Одна задача за раз. Во-первых, нужно исцелиться, чтобы стать сильным и защитить ее.

– Ты научилась пользоваться мобильным телефоном?

– Я сражаюсь лучше тебя? – бросила она сухо.

– Я принимаю это – за нет.

– Это – да!

Он выпалил свой номер и встал на дрожащие ноги.

– Если Люцифер устроит еще одну засаду, дай знать.

– Планируешь спасти положение? – усмехнулась Пандора.

– Ты серьезно? Да.

Она повернулась, ударив его в живот, но не вложила в удар злость, и Баден просто потерял дыхание на мгновение.

– Ублюдок.

– Сучка.

– Слабак.

– Неудачница.

Они молча сверлили друг друга взглядами, и он мог поклясться, что уголки ее губ дрогнули, словно Пандора пыталась сдержать улыбку.

– Я напишу, если на меня нападут, – сказала он. – Или когда полностью исцелюсь, смотря, что наступит раньше.

– До следующего раза...– сказал Баден и без проблем переместился.

Глава 23

«Во флаконе я смешиваю яд, назовем его Доброта... и убиваю людей с Добротой».

– Жозефина, королева Фей

Катарина щедро вознаградила Бисквита и Подливку. Они преуспели в каждой начатой ею игре. Игрушка на веревке. Поймай и принеси. Прятки, перетягивание каната. Но... учились слишком быстро?

"Так они адские гончие или нет?

Везде двое проявляли крайнюю заинтересованность и стремление победить. Они всегда были сосредоточены и никогда не проявляли негативных эмоций: злости, нервозности или страха.

Гален и Фокс избегали ее спальни и заднего двора, что было хорошо... для них. Чем больше времени проходило без Бадена, тем сильнее Катарине крутило живот. Чем сильнее он скручивался, тем раздражительней она становилась. Чем больше она раздражались, тем сильнее обижались собаки.

Она хотела, чтобы ее мужчина был дома, в безопасности. Катарина даже для зверя желала того же. Зверя... который олицетворял мучительное детство Гадеса. Она никогда бы не подумала, что может симпатизировать темному князю, который раздает Бадену приказы. Или что падет жертвой старого, как мир: "Его просто неправильно поняли, я должна бежать к нему, а не от него... должна обнять его. Я хочу его обнять!"

Но. Несмотря на ее симпатию, она никогда не позволит ему навредить своим питомцам.

– Вы адские гончие? – наконец, спросила она, когда положила канат в коробку, стоящую у изножья кровати.– Вы можете сказать мне правду.

– Играть! Играть! —

– Вы меня укусили? Если так, то почему не съели меня? – Потому они ее любят? Любовь может преодолеть множество импульсивных желаний. – Я превращусь в одну из вашего вида?

– Игрушку! —

Бисквит царапал коробку. Когда из этого ничего не вышло, он уткнулся носом в крышку.

– Сидеть, – приказала Катарина, и оба щенка сели после небольшого колебания.

Либо они были слишком невинны, чтобы понять, чего она от них хочет, либо не хотели выдавать правду.

– Где ваши родители? Их... убили? Вы сами по себе?

Оба склонили головы, выглядя печальными.

– Вы не одни, – заверила она их. – У вас есть я. И я буду любить вас, даже если вы меня заразили, хорошо?

Баден появился со вспышкой света, поразив ее. Она виновато поджала губы. По крайней мере, собаки даже не удивились, словно почуяли его, просто наблюдали за ним. Но что действительно удивляло? Они остались на месте, ожидая ее команды, чтобы подняться. Так быстро учатся!

Когда Катарина заметила печальное состояние Бадена, то тревожна вскрикнула. Он выглядел так, словно на него натравили других собак. Его лицо, шея и руки были в порезах и синяках и запекшейся густой и черной субстанцией, от которой воняло серой. Его одежда была порвана, а конечности дрожали.

Она поспешила к нему и обхватила за талию, предлагая поддержку и уют.

– Что случилось?

Катарина привела его к кровати, решимость придала ей достаточно сил, чтобы удержать его, когда колени Бадена подогнулись... из-за этой силы Разрушение раздумывал ее убить.

Она положила Бадена на матрас и села рядом, не желая оставлять его.

– Засада, – сказал он с досадой.

– А Алек?

– Захвачен миньонами Люцифера. Я не знаю, мертв он или жив.

– Чего Люцифер хочет от него?

– Монета, я уверен.

– Но зачем? Он уже правит королевством в Преисподней.

– Что лучше одного королевства? Два. – Баден потёр лицо ладонью. – Его нужно остановить любой ценой.

Нет. Не "любой ценой". Душа Бадена важнее победы.

– Тебе нужна помощь? —

– Да, – ответила она без колебаний. – Идите к Галену. Вы его помните? Блондин с мини-крыльями.– Простое мытье не поможет Бадену. Не в этот раз. Она сама заботилась о своих ранах и ранах своих животных, но у нее не была опыта с бессмертными. – Пожалуйста.

Собаки побежали, и она знала, что они ее поняли.

– Они могут выполнить такой специфический приказ? – спросил Баден, нахмурившись.

– Да, я настолько хороша.

"И, эм, они могут быть адскими гончими с силами за гранью ее понимания".

Он нахмурился, глядя на дверь. Пытается разгадать загадку?

– Позови их назад, – наконец, бросил Баден. – Я не хочу Галена...

– Позволь мне остановить тебя. Меня действительно не волнует, чего ты хочешь. Твое хорошее состояние важнее причин, по которым ты избегаешь этого мужчину. – Независимо, по какой причине это произошло. – Он может тебе помочь. Я нет.

– Он сволочь, – пробормотал Баден.

– Тебе следует им восхищаться. Ты и сам сволочь.

Когда он посмотрел на нее, его зрачки расширились, черные с красными проблесками. Разрушение давал знать о своем присутствии, и она не могла ощущать себя счастливее, ее облегчение было ощутимо. Если Бадену хватало сил, чтобы спорить с ней, чтобы правильно показывать его эмоции, значит, у него хватит сил, чтобы излечиться от ран.

А он должен выздороветь.

Чтобы поднять настроение, Катарина протянула руку, чтобы погладить его щеку, на которой была худшая из ран.

– Бедный Бадрушение. Твоя рана придает тебе шарм.

Его взгляд слегка смягчился.

– Ты говоришь, что тебе нравится мой внешний вид?

Катарина усмехнулась, словно он только что рассказал ей анекдот.

– Я говорю, что у меня есть необычная фантазия, которую тебе придется выполнить.

Его взгляд обрел полную силу, и он зарычал на нее.

– Я понял пожелание. Я только притворюсь собой, и ты поблагодаришь меня за это.

Да. Вероятно, так.

– Не думаю, что тебе нужно притворяться собой, милый.

– Ты знаешь, что я имел в виду, – проворчал он.

Такой очаровательный. Ей нравился этот мужчина. Нравилось, что он нравится. Сильно. Баден был упрямым и сварливым и имел склонности к убийству благодаря Разрушение, но он мог рассмешить ее, когда никто больше не мог.

"Вау. Он может меня рассмешить? Так можно достигнуть звезд".

Ну... он может зажечь ее одним взглядом. Баден бросал ей вызов и вызывал восторг. И, возможно, у нее была дикая сторону, которую она никогда не признавала, или Катарина просто привыкла к его миру, потому что ей понравилось, как он шел на любые средства, необходимые для защиты любимых.

"Он не любит меня. Но... я, может быть, влюбилась в него. Разрази меня гром!" Это нехорошо. Он никогда не постареет, но она... да? Несмотря на возможный укус адских гончих. Кроме того, все его друзья выбрали себе сильных женщин, неважно какими милыми они казались. Катарина чувствовала, что Эшлин превратится в сердитого людоеда, если ее детям будет что-то грозить.

Бадрушение до сих пор считает Катарину слабой.

"Я пробивная, черт возьми! Отважная!"

– Тебе больно? – спросил Баден, вырвав ее из размышлений.

– Нет. – Катарина заправила прядь его волос за ухо, соединяясь с ним через прикосновение. – А что?

– Ты скривилась.

Гален спас ее от необходимости придумывать ответ, ввалившись в комнату. Бисквит пихнул мордой одну ногу Галена, а Подливка другую, заставляя Галена подойти ближе. Оба пса остановились и тяжело задышали, высунув языки, только когда Гален оказался в пределах досягаемости Катарины.

– Какие хорошие малыши, – похвалила она.

Насупившись, Гален сказал:

– Если твои собаки когда-нибудь придут за мной снова, я...

Катарина вскочила на ноги, а собаки встали перед ней. Челюсть Галена отвисла, когда она на него зарычала. Буквально. Ее десны обожгло. Как и кончики пальцев на руках и ногах, но она проигнорировала болезненные ощущения, не отрывая взгляда от Галена.

– Ты не хочешь заканчивать это предложение, – сказала она ему.

Щенки поддержали ее рычанием. Этот звук отличался от других, издаваемых ими раньше, и был глубоким и голодным, грозным, словно воин числился у них в меню на ужин. Вы-можете-съесть-все шведский стол.

– Не думаю, что ты им нравишься, – сказал Баден легко, почти довольно.

Кровь отхлынула от лица Галена, когда он поднял руки ладонями наружу и сделал шаг назад.

– Они...

– Собираются вцепиться тебе в лицо, если ты их оскорбишь? Да. Или ты собирался сказать, что они ангелы? Потому что так и есть. Теперь закрой свой глупый рот и помоги Бадену. – Она царственно махнула рукой. – А вы, – обратилась она к собакам. – Охраняйте моего милого.

Собаки запрыгнули на постель, заняв места по бокам от Бадена. И ладно, даже для нее это было хорошо и быстро. Они адские гончие, так?

"Адских гончих должны истребить".

Только через ее труп!

– Отлично. На этой ноте... – Гален неуверенно подошел к кровати и осмотрел Бадена. – Вот мой официальный диагноз. Немного отдыха и душ, и он будет в порядке. Просто предлагаю хорошо покувыркаться, как только он встанет на ноги. И ты получишь здорового и счастливого парня к концу дня.

Гален подмигнул ей, прежде чем выйти из комнаты.

После этих слов она одновременно ощутила и облегчение, и беспокойство. Катарина выучила несколько вещей о воине. Как хранитель Ложной Надежды, он наслаждается... и, возможно, нуждается... давая людям надежду, чтобы потом спустить с небес на землю. Даже себе!

Это может быть хитростью демона.

Ну, ей нужно убедиться, что Баден отдохнет и восстановиться. Она собрала все, что ей могло понадобиться: миску с горячей водой... такую всегда использовали с книгах и фильмах... тряпки, мазь с антибиотиками и бинты. Баден оставался спокойным, даже задумчивым, когда сняла с него футболку и принялась за работу.

Наконец, он заговорил.

– Я хочу оставить тебя себе. И оставлю.

Сердце ускорило ритм и стало ударяться о ребра.

– Пока новизна не пройдет или пока я не постарею?

Злые, мрачные глаза встретились с ее, заставляя ее дрожать.

– Мне не нравится мысль о твоей старости.

Ну, им обоим она не нравилась. Этому мужественному мужчине не нужна бабушка в подгузнике, цепляющаяся за его руку, как за костыль. Не в качестве девушки.

– Нет фантазий о сексе с мамочками?

Голос был пропитан наполовину поддразниванием, наполовину надеждой. Наполовину мольбой о помощи.

И да, она знала, что хромала в математике. Такая невероятная тема требовала искажённых цифр.

– Если бы у меня был секс с восьмидесятилетней Катариной, то я сломал бы ей бедро.

Такой безразличный ответ разрушил ее печаль и вызвал смех.

– Большинство мужчин заверяют, что возраст не важен.

Баден протянул руку и погладил ее щеку. На такое прикосновение он бы не осмелился несколько недель назад. От такого прикосновения она затрепетала.

– Я не большинство мужчин. Я знаю, как быстро человеческое тело умирает, видел это множество раз. И, как я уже упоминал, рядом со мной тебе грозит опасность. Если кто-то причинит тебе вред... твои раны не регенерируют...

Она пыталась сохранить самообладание в таком важном разговоре.

– Как на счет того, что я останусь с тобой до первого седого волоса?

Немного времени вместе лучше, чем ничего.

– Нет. – Баден решительно покачал головой, обещая сражение, если она посмеет не согласиться. – Мы найдем способ сделать тебя бессмертной.

"Скажи ему о собаках".

Нет! Она не может. Не так прямо. Перед ней не только Баден, но и Разрушение. Ей нужно действовать с осторожностью.

Она стала гладить его грудь, поскольку знала, что ему... им... это нравится.

– Давай оставим в покое бессмертные дела. Я бы лучше поговорила об адских гончих и людях, которые пережили их укус.

Баден взглянул на нее, словно был готов дать все, о чем бы она ни попросила... и как же это опьяняло.

– Я знаю только два случая. Зевс приказал своей армии захватит мужчин, которых укусили, и мы повиновались. Но они стали сильнее, чем раньше, с когтями, выросшими из пальцев рук и ног. Они также сошли с ума, постоянно тянули себя за волосы и били по вискам. На пути к горе Олимп стая адских гончих напала на нас. Многие погибли, в том числе и укушенные мужчины. Они были главными целями, их убили первыми.

– Но почему? Только из-за кровожадности?

– Думаю, адские гончие хотели разорвать связь. Многие пытались их контролировать. Некоторые, как мучитель Гадеса, даже преуспели... ненадолго.

Теперь Катарина скисла. Она скоро сойдет с ума? Будет жаждать, есть живых существ? Щенки смотрели на нее, как на ходячую еду?

– Гончие бессмертны? – спросила она.

– Нет. Их продолжительность жизни как у человека. Насколько мне известно, сто двадцать лет прожила самая старая из них.

– Что с ними случилось?

– Гадес взял под контроль две реальности Преисподней. Его матери и его мучителя. Он направил войска против всех стай, искоренив всю расу.

Искры гнева жгли ей грудь... конечно, некоторые из этих собак были невинны. Эти искры она проигнорировала. Пока.

Откуда пришли Бисквит и Подливка? Там есть еще?

– На счет всех этих бессмертных вещей. Я не знаю, хочу ли жить вечно. – Их отношения были в новинку. Что если все закончится через месяц... год... пять лет? Она застрянет... одна... в мире, который, Катарина не знала точно, нравился ли ей. – И я не волнуюсь об опасности, которая грозит мне рядом с тобой.

– Потому что я...

– Потому что в этом мире все представляет опасность. Решения, основанные на страхе, только приводят к сожалениям.

–Ты нужна мне, – отрезал он. – Рядом со мной тебе не нужно бояться.

Упс. Она разбудила медведя. Ну, почему бы и не потыкать в него палкой?

Катарина встала, собрала все средства, сняла с него грязную одежду и тщательно обмыла.

– Ты хочешь меня, поэтому я тебе и нужна, есть разница. Ты мне не нужен и никогда не будешь нужен. Зависимость это не мое. Но я действительно желаю тебя также страстно, как и ты меня.

Баден не разозлился снова, как часть ее ожидала. Он смягчился, сказав:

– Впервые за все время, у меня есть надежда на будущее. По крайней мере, я думаю, что обрел надежду. Я так давно не ощущал эмоции, что не уверен до конца. – Он потер грудь. – Чтобы это не было, ты причина этого.

Как же это грустно. И как чертовски мило. Она указала не стену и сказала:

– Бисквит, Подливка. Идите в свои кровати, мои любимые.

Они спрыгнули с матраса без колебаний и потрусили к подушкам, разложенных у стены. Похвалив их за послушание, Катарина забралась под одеяло и растянулась рядом с Баденом, осторожно обращаясь с его ранами.

– Мы говорим о том, чтобы остаться вместе, быть вместе, но сходили только на одно свидание. Это нечестно... по отношению ко мне! Я заслуживаю ухаживаний.

Баден положил руку ей на талию и притянул ближе.

– Я никогда не ухаживал за женщиной.

– Женщины тоже никогда за тобой не ухаживали?

– Многие пытались.

– Хорошо. Сдаюсь. Как они пытались за тобой ухаживать?

– Пробирается в мой дом и ждет меня... голая в моей постели.

Ха!

– Прошу, милый. Я не так проста. Будь обнаженным в моей гостиной, работая пылесосом, и тогда мы поговорим.

От его хриплого смешка теплое, мятное дыхание коснулась ее виска.

К черту нежности из-за травм. Он был жестким, а такая жесткость должна идти рука об руку с бонусом.