Текст книги "Мыс Грома"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Он повернулся к Фергюсону. Тот кивнул, и они вышли.

Присев на краешек кровати, Диллон взял ее за руку.

– Ты ужасно выглядишь.

– Знаю. Как у тебя дела?

– Отлично.

– Как прошла операция?

– Нам удалось заполучить чемоданчик Бормана. «Лирджет» ждет бригадного генерала в аэропорту. Мы повезем чемоданчик обратно в Лондон.

– Ты так говоришь, будто завладеть им было проще простого.

– Дела могли принять оборот и похуже. Хватит говорить об этом, Дженни, это бессмысленно. Сантьяго и его приятели, этот зверь Альгаро – все они нас уже больше никогда не побеспокоят.

– Разве можно быть в этом уверенным?

– Это так же верно, как то, что крышка гроба закрывается, – бесстрастно произнес он.

На лице Дженни мелькнуло выражение, отдаленно напоминающее боль. Она на мгновение закрыла глаза, потом вновь открыла их.

– Люди на самом деле не меняются, не правда ли?

– Я такой, какой есть, Дженни, – просто ответил он. – Но ты ведь это знала.

– Я увижу тебя снова?

– Думаю, вряд ли. – Поцеловав ей руку, Диллон встал, подошел к двери и отворил ее.

– Диллон, – окликнула она.

Он обернулся.

– Что, Дженни?

– Храни тебя Бог. Будь осторожен.

Дверь за ним тихонько захлопнулась. Она закрыла глаза и вскоре уснула.

Карни получил разрешение пройти вместе с ними по бетонированному покрытию аэродрома туда, где стоял «лирджет». Рядом шел носильщик, кативший перед собой тележку с багажом. Один из пилотов вышел им навстречу и стал помогать носильщику укладывать вещи в багажное отделение, пока Диллон, Фергюсон и Карни стояли у подножия трапа.

Бригадный генерал поднял руку с чемоданчиком.

– Спасибо вам, капитан Карни. Если вам когда-нибудь будет нужна помощь или я смогу оказать вам услугу… словом, я в вашем распоряжении. – Они обменялись рукопожатием. – Берегите себя, друг мой, – сказал он и стал подниматься в самолет по трапу.

– И что дальше? – спросил Карни. – Я хотел сказать, как будут развиваться события в Лондоне?

– Решать премьер-министру, – ответил Диллон. – Это будет зависеть от того, что он решит делать с этими документами.

– Это было так давно…

– И такая точка зрения имеет право на существование.

Поколебавшись, Карни спросил:

– А как насчет этого парня по фамилии Пэймер? Что будет с ним?

– Откровенно говоря, я не подумал об этом, – спокойно ответил Диллон.

– Да нет, ты подумал. – Карни покачал головой! – Да поможет тебе Бог, Диллон, ты никогда не изменишься. – Сказав это, он отвернулся и пошел обратно по бетонированной полосе.

Диллон поднялся в самолет и, усевшись в кресло рядом с Фергюсоном, пристегнул ремни безопасности.

– Хороший парень, – сказал Фергюсон.

Диллон кивнул.

– Лучше и быть не может.

Второй пилот втянул трап внутрь самолета, закрыл дверцу и забрался в кабину, где уже сидел его коллега. Через секунду взревели моторы, и самолет рванулся вперед. Несколько мгновений спустя он уже набрал высоту и полетел по направлению к морю.

Фергюсон посмотрел в иллюминатор.

– А вот и Сент-Джон.

– Да.

Фергюсон вздохнул.

– Мне кажется, нам нужно обсудить, как будут разворачиваться события после нашего возвращения.

– Не сейчас, бригадный генерал. – Диллон закрыл глаза. – Я устал. Давайте поговорим попозже.

Когда Карни вернулся к себе домой в Чоколит-хоул, тот показался ему как никогда безлюдным. Он стал бесцельно бродить, переходя из одной комнаты в другую, потом направился на кухню и достал из холодильника банку пива. Когда он вышел в гостиную, зазвонил телефон.

Звонила его жена Кэри.

– Привет, милый, как у тебя дела?

– Отлично, просто отлично. Как дети?

– С ними, как всегда, нет никакого сладу. Они по тебе скучают. Я позвонила тебе совершенно случайно. Мы сейчас на автозаправочной станции, неподалеку от Орландо. Я остановилась здесь, чтобы заправиться.

– Жду не дождусь, когда вы приедете.

– Теперь уже немного осталось. Тебе, наверное, одиноко там одному. Какие новости, есть что-нибудь интересное?

На лице Карни появилась еле заметная улыбка. Он глубоко вздохнул.

– Да, в общем-то, ничего особенного. Обычная текучка.

– Пока, милый, нам уже пора ехать.

Положив трубку, он отпил немного пива и вышел на крыльцо. Стоял великолепный вечер, воздух был так чист, что он видел без труда острова на противоположной стороне Пилсбери-саунд и даже дальше. Далеко до них, хотя и не так далеко, как до того места, где сейчас Макс Сантьяго.

Глава 16

Был вечер следующего дня, часы показывали почти шесть. По другую сторону письменного стола в кабинете Фергюсона в Министерстве обороны сидел Саймон Картер. Его лицо побелело, он весь дрожал, когда Фергюсон закончил говорить.

– Итак, что же нам делать с достопочтимым сэром Фрэнсисом? – спросил Фергюсон. – Ведь речь идет о министре, входящем в состав кабинета, который ведет себя не просто недостойно, но и преступно – только так можно квалифицировать его действия.

Диллон, стоящий у окна в теплом синем полупальто от Бэрберри, закурил.

– А его присутствие здесь обязательно? – спросил Картер.

– Никто не знает больше Диллона обо всем этом деле, и я не могу отстранить его сейчас от участия в нем.

Взяв со стола «Голубую книгу» с содержащимся в ней списком, Картер поколебался, потом положил ее обратно и раскрыл Виндзорский протокол, чтобы прочитать его еще раз.

– Не могу поверить, что это подлинник.

– Это, может быть, и не подлинник, зато подлинность всего остального не вызывает сомнений. – Протянув руку через стол к документам, Фергюсон взял их, положил обратно в чемоданчик и захлопнул крышку. – В восемь часов нас примет премьер-министр в своей резиденции на Даунинг-стрит. Само собой разумеется, я не пригласил сэра Фрэнсиса. Там и встретимся.

– Отлично. – Картер встал.

Подойдя к двери, он уже взялся за ручку, когда Фергюсон сказал:

– Да, Картер, вот еще что.

– Да?

– Не делайте никаких глупостей, не пытайтесь, скажем, звонить Пэймеру. На вашем месте я бы не впутывался в это дело.

Лицо Картера приобрело унылое выражение. Он повернулся и вышел.

Через десять минут, когда сэр Фрэнсис Пэймер вечером убирал бумаги с письменного стола в своем кабинете в здании палаты общин, собираясь уже идти домой, зазвонил телефон.

– Пэймер слушает.

– Говорит Чарльз Фергюсон.

– А-а, так вы уже вернулись, бригадный генерал, – кисло сказал Пэймер.

– Нам нужно встретиться.

– Сегодня вечером это совершенно невозможно, у меня исключительно важная встреча – ужин с лорд-мэром Лондона. Никак не могу пропустить.

– Макса Сантьяго больше нет в живых. Передо мной на письменном столе лежит чемоданчик Бормана. Читать «Голубую книгу» исключительно интересно, и, кстати, вам полезно будет узнать, что в ней упоминается имя вашего отца. Ему отведено на восемнадцатой странице весьма почетное место.

– О боже! – Пэймер бессильно опустился в кресло.

– На вашем месте я не стал бы говорить об этом Саймону Картеру. Вам это не принесло бы никакой пользы.

– Конечно нет. Я сделаю все, что вы пожелаете. – Пэймер заколебался. – Значит, вы еще не говорили с премьер-министром?

– Нет, я подумал, что сначала нам лучше встретиться.

– Очень признателен вам, бригадный генерал. Уверен, мы с вами что-нибудь придумаем.

– Вы знаете, где находится пристань Чэринг-кросс?

– Разумеется.

– Без пятнадцати семь оттуда отходит один из теплоходов, который называется «Королева Дании». Я буду ждать вас на борту. Кстати, не забудьте захватить зонт, дождь довольно сильный.

Положив трубку, Фергюсон повернулся к Диллону, который по-прежнему стоял у окна.

– Ну, вот и все.

– Какой у него был голос?

– Он был до смерти напуган. – Встав, Фергюсон подошел к старомодной на вид вешалке в углу прихожей, снял с нее свое пальто, известное гвардейским офицерам под названием британской теплой одежды, и надел его. – Впрочем, его можно понять, бедолагу.

– Не надейтесь на то, что он вызовет у меня сочувствие. – Диллон взял чемоданчик с письменного стола. – Идемте. Давайте наконец покончим с этим, – сказал он, открыл дверь и первым вышел наружу.

Когда Пэймер приехал на пристань Чэринг-кросс, вокруг был такой густой туман, что противоположный берег Темзы был почти не виден. Поднявшись на борт судна по сходням, он купил себе билет у стюарда. «Королева Дании», согласно расписанию, должна была еще причалить к пристани Вестминстер, а затем к пристани Кэдоган на набережной Челси. В обычный теплый летний вечер на таком маршруте не было бы отбою от пассажиров, однако в такую погоду, как сегодня, желающих прокатиться на теплоходе оказалось всего несколько человек.

Пэймер заглянул в салон на нижней палубе, где сидело всего около полудюжины человек, затем, пройдя через кают-компанию, поднялся на верхнюю палубу, где никого не было, кроме двух дам преклонного возраста, перешептывающихся друг с другом. Открыв стеклянную дверь, он вышел наружу и посмотрел вниз. У поручня на корме стоял какой-то мужчина, державший над головой зонтик. Снова зайдя внутрь, Пэймер спустился, прошел через кают-компанию и, выйдя на палубу, раскрыл зонтик, чтобы укрыться от проливного дождя.

– Это вы, Фергюсон?

Пэймер осторожно двинулся вперед, ощупывая рукой рукоятку пистолета в правом кармане плаща. Это был очень редкий экземпляр из уникальной коллекции огнестрельного оружия, относящегося к временам Второй мировой войны, которую оставил ему отец, это был пистолет системы «волк», специально разработанный венгерской секретной службой. Он был настолько бесшумным, насколько вообще может быть пистолет. Многие годы сэр Фрэнсис хранил его в ящике письменного стола в своем кабинете в палате общин. «Королева Дании» уже отчаливала от пристани и направлялась вверх по течению реки. Хлопья тумана змеились над поверхностью воды, на которую падали бледно-желтые блики света из окон салона наверху. Из салона, расположенного на нижней палубе, на корму не выходило ни одного окна. Они были одни в границах замкнутого пространства.

Фергюсон повернулся от поручней.

– А-а, вот и вы – Он поднял чемоданчик. – Вот он. В восемь часов вечера с его содержимым собирается ознакомиться премьер-министр.

– Послушайте, Фергюсон, – взмолился Пэймер. – Не надо поступать со мной так. Не моя вина в том, что мой отец был фашистом.

– Совершенно верно. И не ваша вина в том, что гигантское состояние вашего отца, которое он скопил за послевоенные годы, появилось благодаря его связям с нацистским движением, которое называется «Камараденверк». Я могу даже приписать лишь слабости вашего характера то, что многие годы вы с большой радостью постоянно получали солидный доход от деятельности фирмы «Сэмсон-кей холдинга», который большей частью состоял из денег, полученных от более чем сомнительных мероприятий Макса Сантьяго. Скажем, от контрабанды наркотиков.

– Послушайте… – начал Пэймер.

– Не трудитесь отрицать это. Я попросил Джека Лейна выяснить источники получения денежных средств вашей семьей, разумеется, не отдавая себе отчет в том, что таким образом я заочно приговариваю его к смерти. Прежде чем он погиб, или, если можно так выразиться, был убит, ему удалось добиться кое-каких результатов. Сегодня днем я нашел итоги проведенного им расследования в его письменном столе.

– Я тут ни при чем, я не имею никакого отношения к этому делу, – с жаром сказал Пэймер. – Всему виной – отец, который был до беспамятства влюблен в этого Гитлера. Мне, Фергюсон, приходилось думать о добром имени своей семьи, о том, какой пост я занимаю в правительстве.

– Ну, разумеется. С вашей стороны это довольно эгоистично, но вполне объяснимо. Но я не могу простить вам того, что с самого начала вы были у Сантьяго на побегушках и снабжали его всей информацией, которая имелась в вашем распоряжении. Вы продали меня, продали Диллона, поставив под угрозу наши жизни. Именно благодаря вашим действиям Дженни Грант подвергалась нападениям. В первый раз на нее напали в Лондоне, и одному богу известно, чем бы все это кончилось, если бы не вмешательство Диллона, а во второй раз – на Сент-Джоне, когда ее жестоко избили и едва не отправили на тот свет. Сейчас она в больнице.

– Клянусь вам, я ничего не знал об этом.

– Могу вас заверить, что все это – дело рук Сантьяго. Но я говорю о высшей ответственности за свои поступки. В Сэмсон-кей Джозеф Джексон, бедный старик, который первым навел меня на правильный путь в расследовании этого дела, тот самый, который в 1945 году работал администратором гостиницы, принадлежавшей старому Херберту, был жестоко убит сразу после разговора со мной. Судя по всему, это дело рук подручных Сантьяго, но вот вопрос: как он узнал о существовании этого старика? Вы ему об этом сказали.

– Вы не сможете доказать ни это, ни что-либо другое.

– Верно, точно так же, как я не могу неопровержимо доказать, что произошло с Джеком Лейком, но я попробую сейчас выдвинуть предположение, полагаясь на известные мне факты. У него в письменном столе я нашел несколько распечаток сведений, полученных из памяти компьютера. Значит, при помощи компьютера он проверял, чем занимается ваша семья. Судя по всему, это заметил кто-то из ваших подчиненных. При нормальном положении дел вы не обратили бы на это внимания: с министрами, входящими в состав кабинета, подобные проверки случаются сплошь да рядом, но в свете последних событий вы запаниковали, стали бояться, как бы не случилось самое худшее, и позвонили Сантьяго, который обо всем и позаботился ради вас – Фергюсон вздохнул. – Я думаю о том, что существующая сейчас система набора телефонных номеров, позволяющая связываться с абонентами по всему миру, – это проклятие, ниспосланное свыше. В прежние времена оператору международной телефонной связи понадобилось бы по меньшей мере четыре часа, чтобы дать возможность связаться с таким уголком, как Виргинские острова. А сейчас все, что надо сделать, – это нажать пальцем довольно длинный ряд кнопок с цифрами, которые обозначают номер телефона.

Пэймер глубоко вздохнул и распрямил плечи.

– Что касается деловых интересов моей семьи, то этим занимался отец, а не я. Если вы будете настаивать на том, чтобы я вам рассказал обо всем, то мне придется расписаться в своем полном неведении. Я непродолжительное время работал стряпчим.

– Да, я действительно об этом забыл.

– Поскольку Сантьяго мертв, единственной уликой против меня, которая у вас есть, является упоминание о моем отце в «Голубой книге». Вряд ли можно возложить на меня ответственность за это. – Утраченное было самообладание, похоже, вернулось к нему. – Вы не сможете ничего доказать. Я буду бороться до последнего, Фергюсон.

Повернувшись, Фергюсон посмотрел на реку.

– Как я уже сказал, я мог бы понять охватившую вас панику. В самом деле – пятно, брошенное на представителя одной из наиболее старинных семей, политическая карьера, поставленная под угрозу… Однако нападения на девушку, смерть старика, хладнокровное убийство инспектора Лейна – что касается этих преступлений, то вы так же виновны в них, как и лица, непосредственно совершившие их.

– Докажите, – сказал Пэймер, обеими руками сжимая зонтик.

– До свидания, сэр Фрэнсис, – ответил Чарльз Фергюсон, а потом повернулся и ушел.

Пэймера бил озноб. Он совсем позабыл о пистолете «волк», лежащем в кармане. Сейчас уже слишком поздно, чтобы претворять на практике бредовые идеи, родившиеся у него в голове, скажем, пригрозив Фергюсону оружием, отнять у него чемоданчик. Глубоко вздохнув, он поперхнулся, подавившись туманом, который заполз в горло. Порывшись в кармане, он вытащил портсигар, вынул сигарету, поднес ее ко рту и попытался найти зажигалку.

Рядом послышались едва слышные шаги. Вспыхнул огонек зажигалки «зиппо» в руке Диллона.

– Пожалуйста.

Зрачки Пэймера расширились от удивления.

– Диллон, что вам нужно?

– Только переговорить с вами. – Обхватив Пэймера правой рукой за плечи под зонтиком, он прижал его к поручню на корме. – В первый раз, когда мы встретились с вами и Саймоном Картером на веранде в палате общин, я отпустил шутку насчет соблюдения безопасности, учитывая близость реки, и вы сказали еще, что плохо плаваете. Это на самом деле так?

– Ну да. – Зрачки Пэймера расширились. Он все понял и выхватил пистолет из кармана плаща, но Диллон, который стоял совсем близко, отбил его руку. Оружие издало приглушенный щелчок, и пуля, цвенькнув, срикошетила от переборки.

Схватив Пэймера за запястье правой руки, ирландец так сильно прижал ее к поручню, что тот вскрикнул и выронил оружие в реку.

– Спасибо, старина, – сказал Диллон. – Вы только облегчили мне задачу.

Развернув Пэймера вокруг оси, Диллон с силой ткнул его между лопатками так, что сэр Фрэнсис отлетел к поручню на корме, потом ирландец нагнулся, схватил его за лодыжки обеих ног и перевалил прямо через борт, и зонтик полетел следом. На поверхности воды показалась голова Пэймера, следом его рука, поднятая кверху. Послышался сдавленный крик, и тело сэра Фрэнсиса снова скрылось под водой. Над поверхностью Темзы стлался густой туман, под которым ничего не было видно.

Через пять минут «Королева Дании» причалила к пристани Вестминстер рядом с мостом. Фергюсон первым сошел по сходням и, укрывшись под деревом, подождал, пока подойдет Диллон.

– Все в порядке?

– Думаю, да.

– Хорошо. Теперь мне пора отправляться на Даунинг-стрит. Я могу дойти туда пешком. Увидимся у меня дома на Кэвендиш-сквер. Я расскажу вам о том, как прошла встреча.

Диллон посмотрел вслед бригадному генералу, повернулся и пошел в обратном направлении. Вскоре его фигура скрылась под покровом тумана и дождя.

Фергюсона провели прямо внутрь резиденции на Даунинг-стрит, хотя он пришел примерно на пятнадцать минут раньше назначенного часа. Привратник взял у него из рук пальто и зонтик. В этот момент по лестнице спустился один из помощников премьер-министра.

– А, вот и вы, бригадный генерал.

– Боюсь, я пришел немного рано.

– Ничего страшного. Премьер-министр был бы рад лично ознакомиться с материалом, о котором идет речь. Вы согласны?

– Да. – Фергюсон передал ему чемоданчик.

– Пожалуйста, располагайтесь. Уверен, он не заставит вас долго ждать.

Фергюсон сел в кресло в приемной. Ему было холодно. Он поежился.

– Центральное отопление отключили, бригадный генерал, – сказал привратник, стоящий у дверей. – Сегодня с утра приходили рабочие, чтобы оборудовать новую систему обеспечения безопасности.

– Значит, они в конце концов взялись за работу?

– Да, но вечером тут чертовски холодно. Нам пришлось даже зажечь камин в кабинете премьер-министра. Впервые за много лет.

– В самом деле?

Спустя несколько секунд в дверь постучали, привратник открыл ее и впустил в приемную Картера.

– Мое почтение, бригадный генерал, – чопорно сказал тот.

Привратник взял у него пальто и зонтик. В приемной вновь появился тот же помощник.

– Прошу сюда, джентльмены.

Премьер-министр сидел за письменным столом, на котором сбоку стоял открытый чемоданчик. Он читал «Голубую книгу» и при их появлении поднял голову.

– Садитесь, джентльмены. Я сейчас закончу, и мы продолжим разговор.

За решеткой камина в викторианском стиле ярко пылал огонь. В кабинете царила глубокая тишина, нарушаемая лишь внезапными порывами дождя, стучавшими в окно.

Наконец премьер-министр откинулся на спинку кресла и посмотрел на них.

– Некоторые фамилии, упомянутые в «Голубой книге», просто в голове не укладываются. Сэр Джозеф Пэймер, к примеру, который фигурирует на восемнадцатой странице. Полагаю, по этой причине вы и не попросили сэра Фрэнсиса присутствовать при нашей беседе, не так ли, бригадный генерал?

– Я подумал, что при сложившихся обстоятельствах его присутствие может оказаться неуместным, господин премьер-министр, и сэр Фрэнсис согласился с этим.

Повернувшись, Картер пристально посмотрел на него.

– Значит, вы сообщили ему, что фамилия его отца упомянута в списке, приведенном в «Голубой книге»? – спросил премьер-министр.

– Да, сэр.

– Я высоко ценю щепетильность, проявленную сэром Фрэнсисом в этом вопросе. С другой стороны, тот факт, что все эти годы его отец был фашистом, едва ли можно поставить ему в вину. Мы не приписываем детям грехи их родителей. – Снова бросив взгляд на «Голубую книгу», премьер-министр поднял голову. – Вы хотите сказать мне что-то еще, бригадный генерал? – На его лице застыло необычное для него упрямое выражение, словно он бросал скрытый вызов Фергюсону.

Не зная, что и думать, Картер – лицо у него было бледным – бросил взгляд на Фергюсона.

– Нет, господин премьер-министр, – ответил Фергюсон.

– Хорошо. Теперь перейдем к Виндзорскому протоколу. – Премьер-министр раскрыл его, – Как по-вашему, джентльмены, это подлинник?

– Наверняка сказать нельзя, – ответил Картер. – Во время войны нацисты, несомненно, изготовили несколько изумительных подделок.

– Общеизвестно, что герцог Виндзорский надеялся на скорое окончание войны, – сказал Фергюсон. – Я отнюдь не хочу обвинить его в отсутствии патриотизма, однако он глубоко сожалел о человеческих жертвах с обеих сторон и хотел, чтобы этому был положен конец.

– Если окажется, что это на самом деле так, бульварная пресса отведет душу, что чревато поистине катастрофическими последствиями для королевской семьи, а я не хотел бы, чтобы события приняли такой оборот, – сказал премьер-министр. – Вы принесли мне оригинал дневника капитана третьего ранга Фримеля, а также его перевод. Здесь все имеющиеся экземпляры?

– Все, что есть, – заверил Фергюсон.

– Хорошо. – Собрав все документы в кипу, премьер-министр встал и подошел к камину. Первым поверх пылающих углей он положил Виндзорский протокол. – Это давняя история, джентльмены, слишком давняя.

Протокол вспыхнул, завитки пламени побежали по страницам, и вскоре на его месте осталась лишь горстка пепла. Затем премьер-министр бросил туда же приказ Гитлера, страницы с указанием банковских реквизитов, «Голубую книгу» и, наконец, дневник Пауля Фримеля.

Он обернулся.

– Всего этого не было, джентльмены, вообще ничего не было.

Встав, Картер изобразил на лице слабое подобие улыбки.

– Мудрое решение, господин премьер-министр, – произнес он.

– Итак, получается вроде, что, прибегнув к помощи этого парня по фамилии Диллон, мы не прогадали, бригадный генерал?

– Наши усилия увенчались успехом только благодаря Диллону, сэр.

Обойдя письменный стол, премьер-министр пожал им обоим руки и улыбнулся.

– Уверен, это интересная история. Когда-нибудь, бригадный генерал, вы обязательно должны будете рассказать ее мне, а сейчас прошу извинить – дела ждут.

Дверь у них за спиной отворилась, словно по мановению волшебной палочки, и на ее пороге показался все тот же помощник, пригласивший Фергюсона и Картера следовать за ним.

Когда они вышли в приемную, швейцар помог им надеть пальто.

– С какой стороны ни посмотри, это дело, по-моему, завершилось достаточно благополучно, – заметил Картер.

– Вы так думаете? – спросил Фергюсон.

Привратник распахнул перед ними дверь, и в этот момент в приемную из кабинета, расположенного в задней части здания, выбежал тот же помощник.

– Минутку, джентльмены, нам только что позвонили из управления речной полиции и сообщили исключительно печальное известие. Некоторое время назад в Темзе обнаружили труп сэра Фрэнсиса Пэймера. Я сейчас проинформирую об этом премьер-министра, но уверен, что он предпочел бы, чтобы и вы об этом знали.

Картер остановился как вкопанный.

– Какое несчастье! – сказал Фергюсон. – Спасибо, что поставили нас в известность. – Миновав полицейского, стоящего у порога входной двери, он вышел на улицу, раскрыл зонтик и двинулся по Даунинг-стрит в направлении Уайтхолла.

Он шел очень быстро и почти уже дошел до ворот, охраняемых сотрудниками службы безопасности, когда его нагнал Картер и схватил за рукав.

– Что вы сказали ему, Фергюсон? Мне нужно знать.

– Я изложил ему все факты. Вы в курсе той роли, которую он играл в этом деле с самого начала. Я напомнил ему об этом. Могу лишь предположить, что он предпочел благородную смерть.

– Очень «удобный» выход из положения!

– Вы правы, не самый удачный. – Они перешли на мостовую Уайтхолла. – Не хотите проехаться со мной на такси?

– Черт бы вас побрал, Фергюсон! – в сердцах бросил Саймон Картер и отправился восвояси.

Фергюсон немного постоял на месте, чувствуя, как капли дождя с силой барабанят по зонтику. В этот момент черный автомобиль, резко свернув, подъехал к обочине. В окно высунулся водитель, кепка у него была низко надвинута на глаза.

– Нужно такси, начальник? – осведомился он на чистейшем кокни.

– Спасибо. – Фергюсон сел в машину, и такси отъехало от тротуара.

Сняв кепку, Диллон улыбнулся Фергюсону в зеркало заднего вида.

– Ну, как прошла встреча?

– Вы что, украли машину?

– Нет, она принадлежит одному моему хорошему другу.

– Несомненно, ирландцу, который живет в Лондоне?

– Конечно. В сущности, эта машина не зарегистрирована в качестве такси, но, согласно общепринятому представлению о такого рода лимузинах, она прекрасно поддается парковке. Ну, а теперь рассказывайте, как вас принял премьер-министр.

– Он все сжег в камине, сказал, что это давняя история, и отнесся к Фрэнсису Пэймеру даже со снисхождением.

– Вы не просветили его на этот счет?

– Не видел смысла.

– А как отреагировал на все это Картер?

– Довольно болезненно. Когда мы уходили, канцелярия премьер-министра получила сообщение из Управления речной полиции. Они обнаружили труп Пэймера.

– И Картер решил, что тот покончил жизнь самоубийством потому, что вы оказали на него давление?

– Не знаю, что он подумал, да и не хочу знать. Единственное, что меня беспокоит, это компетентность Картера. Его чувство неприязни ко мне настолько сильно, что оно повлияло на его способность трезво оценивать вещи. Скажем, он был настолько потрясен упоминанием имени сэра Джозефа Пэймера на восемнадцатой странице, что не обратил внимания на джентльмена, который фигурирует на странице сорок второй.

– А это еще кто?

– Сержант сухопутных войск, воевал в Первую мировую войну, был тяжело ранен во время битвы на Сомме, лишился пенсии, в двадцатые годы маялся без работы и, по вполне понятным причинам озлобившись на представителей истеблишмента, стал еще одним близким другом сэра Освальда Мосли, начал принимать участие в политической жизни и был избран генеральным секретарем одного из крупнейших профсоюзов. Он умер около десяти лет тому назад.

– И о ком же речь?

– О дяде премьер-министра по материнской линии.

– Матерь божья! И вы считаете, что он знал об этом? Я имею в виду премьер-министра.

– О том, что это известно мне? Ну да. – Фергюсон кивнул. Однако, сказав это, бригадный генерал почувствовал, что давняя история и сопутствующие ей улики уходят в прошлое. – Поэтому я и рассказываю вам об этом, Диллон. После всего, что вы сделали, чтобы распутать это дело, я полагаю, что вы вправе все это знать.

– Должен признаться, очень удобный выход из положения.

– Да нет, премьер-министр поступил правильно, мы не можем возлагать на детей ответственность за грехи их отцов. В случае с Пэймером дело обстоит иначе. Кстати, куда мы направляемся?

– К вам домой, так я думаю.

Фергюсон слегка опустил стекло на окне, и в салон ворвался дождь.

– Вот о чем я подумал, Диллон. Мой отдел в настоящее время подвергается сильнейшему давлению. Помимо обычных дел нам нужно заниматься югославским конфликтом и волнениями нацистов в Берлине и бывшей Восточной Германии. В результате гибели Джека Лейна я остался без помощника.

– Понимаю.

Фергюсон подался вперед.

– Дальше, как раз прямо по улице, находится заведение, куда я собирался предложить вам поступить на работу. Как оно называется? Отгадайте!

Диллон резко крутанул руль, развернулся и поехал в обратном направлении.

Фергюсона отбросило назад на сиденье.

– Скажите, бога ради, куда мы теперь едем?

Диллон сверкнул улыбкой в зеркало заднего вида.

– Вы же упомянули об ужине в клубе «Гаррик», не так ли?