Текст книги "Россия и русские. Книга 1"

Автор книги: Джеффри Хоскинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

Монгольское иго

Каким был результат монгольского завоевания? Бесспорно, с психологической точки зрения оно сильно повлияло на русский народ. Летописи свидетельствуют об этом, хотя записи нередко носят скорее риторический, нежели исторически точный характер. Считается, что на самом деле разрушительное воздействие нашествия было несколько меньшим, чем полагали летописцы. Монголы грабили далеко не все города Руси, а многие из разграбленных не разрушались или восстанавливались довольно быстро. Экономическая жизнь продолжалась, равно как и торговля с Западом (в основном она осуществлялась через Новгород и Псков), освободились некоторые восточные пути благодаря, например, покорению Волжской Булгарии. Золотая Орда обеспечила стабильность караванных маршрутов, идущих через Центральную Евразию. Таким образом, у Руси появились многообещающие торговые возможности – теперь она могла поддерживать экономические отношения с Азией. Особого внимания заслуживал Китай, который был несравнимо богаче, чем любая европейская страна, даже Византия. Ранее Киевская Русь сотрудничала с кипчаками и печенегами, теперь она беспрепятственно могла развивать связи с более организованными монголами³⁷.

Политически Русь была унижена и подчинена высшей власти. Она стала частью Золотой Орды, а князья были вынуждены отбивать земные поклоны в Сарае Батыю, а позже – его сыну Сартаку. Так русские правители выражали свою преданность и одновременно просили ярлык, право на княжение. Время от времени они даже отправлялись в Каракорум к великому хану. Монголы вели перепись населения, а затем жителей Руси облагали налогами к забирали на военную службу. К каждому князю прикреплялся даругачий (губернатор или вице-король), который следил за ведением князем дел и ставил свою подпись под официальными документами³⁸.

С другой стороны, монголы не оккупировали и не заселяли территорию Руси, как поступали с другими частями своей империи. Поэтому русскими землями они руководили на расстоянии, посылая своих людей для получения с Руси всего им необходимого.

Возможность приспособиться к монгольскому игу все же существовала, и ее частично реализовал Новгород. Удачно расположенный географически, то есть находившийся в некотором отдалении, окруженный густыми лесами, он сохранял определенную независимость от монголов, несмотря на то что испытывал давление со стороны Запада: шведы и тевтонские рыцари пытались утвердиться на реке Неве и Ладожском озере. Князь Александр в своей политике исходил из того, что монголы – враги более опасные и мощные, а потому старался использовать каждую возможность добиться их благожелательного нейтралитета для борьбы с западными недругами.

В начале 1260-х гг. татары изменили свой способ правления, но по-прежнему требовали от русских князей все той же преданности, уплаты дани и рекрутских наборов, а иногда насильственного людского труда для строительства дорог, мостов или почтовых пунктов. Их ямская (почтовая) система со станциями, расположенными примерно на расстоянии дня езды друг от друга, обеспечивала связь с помощью курьера между всеми частями империи и способствовала осуществлению постоянного контроля над ними. Местному населению полагалось кормить курьерских лошадей и достойно принимать самих гонцов.

В течение примерно 75 лет Монгольская империя доминировала во всей Внутренней Азии и сопредельных государствах, а в некоторых из них и намного дальше. Ни одна евразийская империя ни до, ни после не обладала такой обширной территорией. В будущем к этим масштабам приблизилась поздняя Российская империя, однако она не сумела в отличие от монголов покорить Персию и Китай. За время своего существования Монгольская империя практически создала объединенную Евразию, торговые пути которой простирались от Венеции до Пекина. Благодаря этому китайские товары пользовались спросом даже на черноморском побережье. Одним из результатов этой универсализации стала болезнь под названием «черная смерть». Вирус заболевания был широко известен в Бирме и других странах Юго-Восточной Азии, однако европейцы перед его лицом оказались похожи на туземцев Нового Света после прихода конкистадоров, принесших с собой неизвестную болезнь³⁹.

Русским князьям монгольская власть казалась тяжелой. Но монголы положили конец их междоусобицам подобно варягам, поступившим так же с племенами восточных славян. Они поддерживали власть князей и в случаях народных восстаний. К тому же монголы укрепили позиции князя в его противостоянии с вечем.

Простые люди воспринимали присутствие монголов намного острее и нетерпимее. В 1262 г. в некоторых северо-восточных городах вспыхнули восстания против рекрутских наборов и налогов. Сопротивление организовывало вече. В основном горожане выступали против того, чтобы забирали в рабство или на военную службу тех домовладельцев, которые не могли заплатить дань⁴⁰. Эти и другие городские восстания конца XIII и XIV вв. были вызваны не только этническим и религиозным унижением простых русских людей, но и тем, что монгольские правители заменили вече в вопросах выбора князя, войны и мира, контроля над налоговой системой и ополчением. Самые важные решения теперь принимали монголы или князья, действовавшие под их началом. Интересы правителей Золотой Орды и русских князей во многом совпадали, по крайней мере в том, что касалось умиротворения беспокойных горожан. Многие бунты по времени совпадали с проведением переписи населения, призванной создать административную базу для набора рекрутов и сбора налогов⁴¹.

С середины XIV в. Золотая Орда разрешила русским князьям самим занимать должности даругачего и баскака (сборщика дани) и время от времени приезжать в Сарай, чтобы выполнить символический акт подчинения. Это нововведение стало первым сигналом ослабления центральной власти монголов. Русские князья могли воспользоваться моментом для укрепления своей собственной власти, хотя они и находились под тотальным контролем монголов⁴².

Выгоду из сложившегося положения получили не только князья. Под монгольским сюзеренитетом, как ни парадоксально, начала процветать и Православная церковь. Она стала единственным привилегированным социальным институтом. Церковь получала тархан – грамоту, освобождавшую ее от уплаты дани. Священнослужители не подвергались регистрации и не были обязаны служить в армии и принудительно трудиться. Таким образом, Церковь получила возможность развивать свои хозяйства в наиболее выгодных условиях.

Церковь выигрывала не только материально. После наступившей раздробленности, унижения власти князей и веча она единственная могла олицетворять собой идею земли Русской. Православие стало воплощением не только религиозного, но и национального и даже политического единства русского народа. В отличие от ислама, который на Среднем Востоке получил распространение несколькими веками ранее, религия монголов не могла предложить что-то особенное подчиненным народам и повлиять на их веру. Зачастую монголы сами принимали веру завоеванного народа и обращались к исламу, тогда как покоренные христиане оставались верны своей вере и укреплялись в ней⁴³.

Торговля и княжеская власть выполняли функции основных артерий организма северо-восточных земель, в то время как монастыри представляли собой сердце этой системы. В своей работе «Курс русской истории» Василий Ключевский показал, как духовные и экономические достижения монастырей положили начало Московии, ее культуре и экономическому преуспеванию⁴⁴. По мнению ученого, если Русь и являлась колонизирующим государством, то во многом благодаря монахам.

Однако само понятие «монастырской колонизации» содержало парадокс. По сути, наиболее удачливые основатели монастырей должны были пренебречь своими основными принципами, как, например, цистерцианцы в средневековой Западной Европе. Монахи накапливали земельную собственность, природные ресурсы, получали прибыль от крестьян, живших на их территориях. В итоге монастыри, призванные олицетворять собой аскетизм, бедность и отрешенность от всего мирского, утопали в роскоши и наслаждении земными благами. После избавления русских земель от монгольского ига это внутреннее противоречие стало особенно заметным.

Филолог и историк Николай Трубецкой говорил о том, что «татарское иго было для Руси прежде всего религиозной эпохой. Обращение в монашество и создание новых монастырей стали массовым явлением»⁴⁵. Немецкий историк Гюнтер Стокль сказал, что в жизни русской средневековой Церкви было два духовных аспекта. Один из них проявлялся в относительно открытой и активной набожности киевской элиты, близкой князю. Другой же скорее ассоциировался с простым, аскетичным и более преданным вере народом, нежели с государством⁴⁶.

Монгольское иго позволило некоторым княжествам усилить свои позиции за счет других. Успех частично зависел от географического расположения, а частично – от личных характеристик правящего князя. Тремя основными княжествами стали Галицко-Волынское (находившееся под правлением Литвы и Польши), Новгородское и Ростово-Владимиро-Суздальское. Во всех трех случаях своим преуспеванием княжества были обязаны относительной отдаленности от степи или расположению в лесистой местности, что обеспечивало защиту от нападений кочевников.

Галиция, Волынь и Литва

Галиция и Волынь располагались на достаточно плодородной земле недалеко от границ с Польшей и Венгрией, на Днестре и Южном Буге, рядом с нижним притоком Дуная. Галиции естественную связь с Польшей и Балтикой обеспечивали верховья Вислы. Довольно удачное расположение двух княжеств позволяло им вести торговлю с новыми европейскими королевствами. Связи с ними должны были заменить прежние торговые отношения с Византией и Средним Востоком. Галиция была образована потомками Ярослава Мудрого, а Волынь стала вотчиной потомков Владимира Мономаха. В 1199 г. их объединил князь Роман Мстиславич Волынский, одно время правивший Киевом. Его сын Даниил столкнулся с волынскими боярами, предпочитавшими пригласить на правление венгерского короля. Однако в 1234 г. при помощи волынских горожан Даниилу удалось вновь объединить свои земли⁴⁷.

После монгольского нашествия жителям этих княжеств понадобились союзники, и таковые нашлись на севере, в языческом литовском княжестве. В течение XIII в. литовский князь Миндовг Миндаугас смог объединить различные балтийские и восточнославянские племена бассейнов Немана и Западной Двины. Его наследники, особенно Гедимин (1316–1341), расширили владения княжества на юго-восток. Там находились территории, включавшие Волынь, Полоцк и Турово-Пинские земли (последние сейчас занимают немалую часть Белоруссии). Галиция же была присоединена к Польше.

До конца XIV в. литовские князья проповедовали воинственную веру, требовавшую кровавых жертвоприношений. Гедимин централизовал и систематизировал культ, построив храм в Вильнюсе, где располагался и княжеский двор. Он и его наследники не только разрешили принятие христианства, но и всячески способствовали его распространению. Делалось это, во-первых, для привлечения иммигрантов, во-вторых, для получения поддержки от других христианских держав. Литва находилась на границе между католической и православной Европой. И Православной, и Католической церквям разрешалось возводить свои храмы в главных городах княжества. Однако у православного христианства было больше последователей.

Хотя о системе правления Гедимина известно немного, скорее всего большую часть власти он отдал в руки военной элиты бывших племен – боярам, советовался с ними и с главными членами своей семьи, перед тем как начинать те или иные кампании. Новое, но все еще языческое государство, Литва пользовалась военной техникой, перенятой от соседей-христиан. Как и впоследствии Московия, она выгадала от слабости и раздробленности Руси, которые усилились за годы татаро-монгольского ига. Литва удачно расположилась на торговых путях, связавших Северную Европу, Византию и Золотую Орду, и сама экспортировала лес, а также воск, мед и меха. Лесистость и болотистость литовской территории обеспечивали ей определенную защиту от всадников-кочевников и от тяжелой кавалерии тевтонских рыцарей. Литовские князья создали собственную подвижную и легкую кавалерию, которую усиливала и защищала партизанская пехота. Литва привлекала к себе заинтересованных в торговле, производстве или военном деле иммигрантов, покидавших более слабые и уязвимые для врагов княжества.

В период одновременного правления Ольгерда (1341–1377) и Кейстута (Кестутиса) (1341–1382) Литва, уже в союзе с Тверью, присоединила к себе Брянск, Чернигов, Новгород-Северский, Подолию, Переяславль и Киев. Под напором литовских войск в 1403 г. пал Смоленск. Все эти города являлись центрами старой Руси, а их завоевание позволило Литве не только перенять законы, культуру и традиции Киевского княжества, но и дало право назваться «объединителем земель русских». А в 1362 г. литовские войска одержали победу над монголами в битве у Синих Вод близ самой восточной излучины Днепра. В сложившихся условиях литовцы могли продвигаться далее в южные степи вплоть до черноморского побережья.

Большое по размерам, литовское государство, находившееся между православием и католицизмом, Польшей, тевтонами и Золотой Ордой, оказалось уязвимым с геополитической точки зрения. В своей основе это государство еще оставалось племенным, что могло привести его после резкого взлета к не менее резкому падению. Ягайло и Витовт (сыновья Ольгерда и Кейстута) сильно повздорили. Витовт обратился за помощью к тевтонам, а Ягайло к полякам. Польша же в то время переживала кризис власти – умер последний наследник по мужской правящей линии. Ягайло решил эту проблему, женившись на королеве Ядвиге, став королем и приняв имя Владислава Ягайло (1386–1434). Вместе с аристократией он крестился по католическому обряду и установил династическую унию Литвы с Польшей. Ягайло уничтожил всех языческих идолов и призвал к обращению в католичество как язычников, так и православных. Боярам-католикам обеспечивались привилегии, включая право стать правителями провинций. Вот таким образом появилась Кревская уния (1385–1386), возникшая как династическая договоренность двух «корон» и двух держав. Более того, двумя веками позже она привела к настоящему объединению Польши и Литвы.

Западные территории Киевской Руси перешли к Польше и Римско-католической церкви. Там стали развиваться свои особые языки и культура, в те века известные как русинские, или рутенские, а в наши дни как белорусские и украинские. Польско-литовское государство считало себя державой-форпостом, бастионом западной католической цивилизации, боровшейся с исламом, православием и грубым военным колониализмом тевтонских рыцарей. Ягайло/Владислав хотел собрать все без исключения русские земли «под вечным началом польской короны». С этой целью он принял рутенский язык как язык внешнеполитического общения, отразив тем самым и этническое происхождение своих подданных, и собственное честолюбие.

К началу XV в. Литва-Польша оказалась самым большим по территории государством в Европе. Его владения простирались до рек Угры и Оки, расположенных западнее Москвы, и южнее – вниз по Днепру до Черного моря. Продвижение дальше на восток было невозможно из-за Золотой Орды, победившей литовцев в битве на реке Ворскле в 1399 г. В 1410 г. польско-литовская армия разбила тевтонов в Грюнвальдской битве (при Танненберге) и заняла подходы к Риге. Какое-то время территория Литвы простиралась от Балтийского до Черного моря. Однако остается неизвестным, был ли постоянным ее контроль за южными регионами, так как литовская техника ведения войны не соответствовала условиям открытой степи.

Многие некогда православные литовские бояре безболезненно перешли в католицизм. С принятием новой веры росли и права польской аристократии – шляхты. Бояре и шляхта теперь составляли единый слой, освобожденный по соглашению в Хородло (1413) от многих налогов и несения военной службы. Аристократия могла выбирать правительство, включая самого короля, занимать официальные должности и распоряжаться землей как личной или семейной собственностью. Эта часть населения стала столь могущественной в неменьшей мере и из-за своего доминирующего положения в экономической жизни государства. Особую выгоду аристократия получала от балтийской торговли зерном. Крестьяне же были обязаны нести бремя барщины на землях бояр. Вступать в монашеские ордена могла Только шляхта, бедным, но образованным горожанам путь был закрыт. Аристократия командовала армией и монополизировала как королевский двор, так и королевскую администрацию. Только «благородные» становились членами сейма (парламента) и его провинциальных эквивалентов, сеймиков.

В сущности, только шляхта имела права граждан аристократической республики, а ее увеличивающаяся власть и богатства явились следствием той смешанной системы власти, которая установилась в государстве. Выбранный Польшей-Литвой путь оказался противоположным тому, по которому в XV в. шла Московия, где вся власть принадлежала узкому кругу княжеской семьи и ее приближенным.

В то же самое время в Польшу-Литву хлынули евреи, бежавшие из Западной Европы от антисемитизма и искавшие прибежища и религиозной терпимости на новой родине. Шляхта взяла их под свое покровительство, обеспечила работой. Евреи занимали должности лавочников, держателей таверн, ростовщиков, сборщиков дани, управляющих. Они получили защиту короны и даже некоторые права (право на самообложение налогами, самоуправление через собственный кагал – коммуну). Таким образом, евреи заняли довольно удобную нишу в польско-литовском обществе. До середины XVII в. они могли вести свой образ жизни и исповедовать свою религию. Притом евреи получили такую безопасность, какой они не имели, наверное, нигде в Европе⁴⁸.

Господин Великий Новгород

Господин Великий Новгород (как он сам себя называл) с древних времен являлся благодаря своему географическому положению основным торговым центром Руси. Он располагался в начале речного пути «из варяг в греки», недалеко от Балтийского моря и Валдайской возвышенности, где берет свое начало Волга, впадающая в Каспийское море. Главным источником богатств этого города стали леса, расположенные на востоке и на севере, вокруг Ладожского и Онежского озер, простирающиеся к Белому морю, до северной части Печоры и арктических склонов Урала. Новгород не мог постоянно контролировать балтийские и финно-угорские народы, заселявшие эти территории, однако всегда исправно собирал с них дань. До XI в. он торговал мехом, медом и воском с Булгарией по Волге, с Киевом и Византией по Днепру. Кроме того, Новгород торговал с Балтией и Скандинавией.

Двумя веками позже торговый путь по Волге стал недоступен из-за укрепившегося Ростовского княжества, а южный больше не приносил прибыли и после падения Византии потерял свое значение. Важнейшим оставался западный торговый путь, и новгородцы им активно пользовались. С другой стороны, шведы в центре Новгорода имели «готический двор», а «немецкий двор» предлагал товары Ганзейской лиги. Позднесредневековая Германия очень быстро богатела и тем самым создавала новгородцам рынок для реализации меха, золота и серебра. Ганза располагала в городе своей собственной хозяйственной территорией – Петергофом, где находились конюшни, гостиницы, большие магазины, склады и даже тюрьма. Ганза использовала как коммерческие законы, так и сложные кредитные соглашения для развития новгородской торговли, которая проходила через порты Ганзы в Риге и Ревеле (нынешний Таллин). Дважды в год купеческий караван отплывал из Ревеля к острову Котлин (нынешний Кронштадт), откуда все товары переносились на новгородские суда, для того чтобы отправиться по Неве к Ладоге и Волхову. Этот своеобразный караван получал особые привилегии и защиту от новгородских властей, а петергофские немцы жили по своим законам, защищались своими официальными лицами и имели свою тюрьму⁴⁹.

До 1136 г. Новгород находился под властью великого киевского князя и считался вторым после Киева. А новгородский князь был первым претендентом на киевский престол. Великий князь Ярослав в знак благодарности новгородским жителям, оказавшим ему помощь в борьбе за киевский престол, разделил город на две части, одной из которых он правил сам, а другую отдал в правление боярам. В 1136 г. они в знак неповиновения выбрали своих посадника и тысяцкого, управлявших народным ополчением и «сотнями». Бояре использовали и свое право приглашать или отвергать потенциальных князей, заключая с каждым из них своеобразный договор, согласно которому князь исполнял определенные военные обязанности и получал годовой доход.

Совет господ, избранный вечем, стал основной силой в городе. Контроль за ним осуществлял архиепископ (статус был введен в 1165 г.), что символизировало тесные отношения между боярами и церковью. В боярской части города в середине XI столетия был возведен каменный собор Святой Софии, соперник киевского храма. Этот шаг должен был показать, что статус города определяет его богатство, но никак не княжеская власть. Теперь он называл себя «господин Великий Новгород» или «вотчина святой Софии».

В отличие от других княжеств Новгород управлялся не какой-то одной династией, а приглашал представителей разных, иногда воюющих между собой княжеских семей. Эта деталь наряду с богатством города делала его особо лакомым кусочком для соперничавших князей. Кроме храма Святой Софии он мог еще похвастаться каменным кремлем (а не деревянным, как в других городах). К тому же его горожане отличались довольно высоким уровнем грамотности, о чем свидетельствуют последние исследования найденных там берестяных грамот. Подобно Нью-Йорку в США или Кёльну на Рейне Новгород обладал значительными богатствами, не обусловленными политической властью, и поэтому становился главным призом для завоевателей.

После нашествия монголов (1238–1240) произошли важные перемены, как и везде на Руси, но в другом направлении. Благодаря северо-западному расположению Новгорода и дипломатическим способностям его князя Александра город не был завоеван, а, наоборот, занял привилегированное положение в Золотой Орде. Его территорию не захватывали монгольские войска, с новгородцев не взимали налоги. Однако князь Александр согласился платить существенную дань за право самоуправления города.

Если монгольская угроза казалась чем-то отдаленным, то другие источники опасности были куда ближе. Шведы расположились в Финляндии и наступали в восточном направлении, к лесам и озерам между Ботническим заливом и Белым морем. В этих краях рыболовство и охота обещали солидную прибыль. Чем севернее территории и чем холоднее климат, тем мягче и ценнее мех обитающих там животных. В 1240 г. шведы приплыли вверх по Неве, чтобы напасть на Новгород, однако русские разбили врага, а князь Александр был назван Невским в честь этой победы⁵⁰.

Кроме шведов, особую опасность в XIII в. представляли тевтонские рыцари из ордена крестоносцев, созданного в свое время на Святой земле. С благословения папы они двинулись на северо-восток, к язычникам Балтийского побережья. Как их предшественники захватили Константинополь, так и эти рыцари ополчились против православия на Руси. В 1241 г. они заняли крепость Изборск и важный торговый город Псков. Александр, понимая, что монголы представляют более серьезную опасность и их нельзя тревожить, решил дать отпор западной угрозе. Во-первых, нужно было разбить тевтонов, что Невский сделал на Чудском озере в 1242 г. Благодаря фильму Сергея Эйзенштейна эта битва была представлена как одна из величайших в мировой истории. Последние исследования показали, что обе армии (русская и рыцарская) были небольшими, а силы новгородцев превышали тевтонские втрое. Однако эти факты несколько затемнены, а битвы под Нарвой и на Чудском озере представлены как важный показатель постоянного противостояния между православием и западными формами христианства⁵¹.

У политики Александра Невского были многочисленные и мощные противники в самом Новгороде, особенно среди ремесленников и купцов, входивших в вече. Они были заинтересованы в достижении мирного соглашения с рыцарями тевтонского ордена, для того чтобы продолжать торговлю с Балтией. Младший брат Александра Андрей преуспел в поддержке и веча, и хана и правил в течение пяти лет. Александру же удалось вновь завоевать доверие хана и обезвредить своих братьев при поддержке половцев. Впоследствии он дважды обращался к ним за помощью для подавления прозападных восстаний. Поддержанный таким образом монголами, Невский получил титул великого князя Владимирского, главного князя на Руси, который он сохранил до самой смерти в 1263 г. Это был единственный случай, когда титул новгородского князя совпадал с действительным экономическим значением города.

Еще более серьезный кризис произошел в 1257 г., когда монголы попытались напрямую провести перепись населения и сбор налогов. Их представители прибыли и «начали требовать церковную десятину и тамгу» (таможенную пошлину), но новгородцы им отказали. Монголы вернулись на следующий год с войсками, которые парадом прошли по улицам, составив эскорт Александру. Оппозиция переписи тогда была просто уничтожена⁵².