Текст книги "Россия и русские. Книга 1"

Автор книги: Джеффри Хоскинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Польша, Литва и казаки

Западная российская цивилизация, представленная великим княжеством Литовским, развивалась совсем в иной манере. Здесь доминировал не монарх, а титулованные дворяне-землевладельцы. Это по-своему укрепляло крепостничество. В течение XVI в. Польша, поставщик зерна в страны Балтики и большей части Западной Европы, находилась на подъеме сил и на пике богатства. В 1569 г. согласно договору в Люблине персональная уния (личный союз) с Литвой превратилась в постоянный союз, было образовано единое государство. Монархия и великое княжество имели различные законы и министерства, но управлялись одним монархом и парламентом (сеймом). В результате пресечения династии Ягайло монарх стал избираться из членов шляхты, собиравшейся в сейме. К тому же шляхта избирала органы, контролировавшие налоговую систему, решавшие вопросы мира, войны и иностранных отношений. Знать взяла эти обязанности на себя, подобно афинянам, и в честь этого события провозгласила свое государство республикой (Речь Посполитая). Статус самоуправления получили и города, где властные функции выполнял избранный муниципальный совет, действовавший на основании Магдебургского права. Все это означало, что корпоративная жизнь и понятие о законе развивались в западной России активнее, чем в Московии.

Украинские и белорусские дворяне являлись частью шляхты и могли извлечь выгоду благодаря удачному территориальному расположению их хозяйств на плодородной черноземной почве степных и лесостепных регионов⁵². В XVI в. в городах Северной и Западной Европы резко возрос спрос на зерно, а вышеупомянутые регионы стали успешно выступать в роли его поставщиков. Они использовали сложившуюся политическую систему для того, чтобы обложить крестьян новыми повинностями и налогами. В результате крестьяне превратились в крепостных, которые, правда, отличались как от крепостных средневековой Западной Европы, так и московских крестьян того времени. Если в Москве крепостничество было призвано удовлетворять военные нужды автократического государства, то в Польше-Литве оно создавалось для облегчения ведения торгового хозяйства землевладельцев.

Однако Тридцати летняя война стала серьезным препятствиям на пути польского преуспевания. Одним из ее последствий стало ужесточение требований землевладельцев и их управляющих-евреев к крепостным крестьянам. В результате это привело к острой социальной поляризации и вызвало ненависть украинских крестьян к евреям и землевладельцам.

Для того чтобы защитить открытые границы южных степей, польский король приказал возвести линию укреплений и заключил ряд соглашений с некоторыми запорожскими казаками, жившими на Нижнем Днепре. Он снабжал их средствами к существованию, а взамен казаки обязывались находиться в укрепленных пунктах. Те, кого вербовали на защиту границ, назывались реестровыми казаками. Однако в список не включались жители районов Сечи, укрепленного острова на юге днепровской стремнины, где представители различных кошей (армий) периодически собирались для избрания нового гетмана. Большинство казаков колебалось между реестровыми наемниками польского короля и подчеркнуто независимыми жителями Сечи.

Польша XVI в. стала свидетелем религиозных волнений. Католический гуманизм пережил свой расцвет веком раньше, а теперь был заменен протестантизмом, который, как в лютеранской, так и в кальвинистской форме, привлек последователей среди городского населения и знати. Политика религиозной терпимости, проводимая королевской властью, способствовала появлению множества радикальных сект: анабаптистов, меннонитов, чешского братства и других. Иудеи, проживавшие на территории Польши уже несколько веков, традиционно посещали синагоги и делали это абсолютно свободно.

Во второй половине века иезуиты пытались оказать сопротивление, открывая школы и коллегии, проповедовавшие католическую веру в триединство Бога. Несмотря на то что их религия являлась воинственной и нетерпимой, иезуиты не отвергали достижений католического гуманизма, а их учебный план включал изучение классического наследия и такие предметы, как математика, риторика и филология. Их целью являлось создание единой христианской цивилизации, призванной осуществить синтез древних классических и современных католических традиций. Они надеялись преодолеть раскол между католицизмом и православием, произошедший на Флорентийском соборе. Нам уже известно, как в начале XVII в. для достижения этих целей использовалась Смута в Москве.

Православная церковь сильно пострадала от польской контрреформации. Литовская, украинская и белорусская знать находила привлекательные черты в западной латинизированной культуре Польши, но особенно ее устраивал привилегированный статус дворян в Речи Посполитой. Принятие католицизма являлось тем средством, с помощью которого можно было получить все эти преимущества. Православная конгрегация оставалась для более бедных и низших слоев общества. В отличие от иезуитов православие не располагало чем-либо повышавшим уровень культуры и образования, поэтому оно мало что могло предложить состоятельным и образованным кругам.

Именно в целях повышения культурного уровня населения некоторые православные епископы поддержали идею воссоединения с Католической церковью и признания превосходства папы при условии сохранения православной церковной службы и самоуправления, которые находились в опасности из-за бедности, заброшенности и необразованности местных жителей. Некоторые православные служители Церкви даже надеялись, что при помощи иезуитов станет легче проводить систематическую пасторскую и теологическую подготовку невежественных приходских священников. В результате появилась Брестская уния (1596), установившая Греко-католическую церковь с самоуправлением под властью папы, с женатыми священнослужителями и православными литургией и Священным Писанием⁵³.

Однако в течение XVII в. Православная церковь начала оживать. Православная церковная иерархия, отделенная от униатской церкви, была восстановлена. Православные братства учреждали школы в Киеве и Львове под прямым покровительством патриарха Константинопольского. Учебный план в этих школах составлялся с учетом иезуитской модели. Православные братства искали поддержки и у казаков, которых православный митрополит Киевский, Иов Борецкий, называл «потомками славной Руси», чьи «предки вместе с Владимиром крестились и приняли христианство от Церкви в Константинополе». «Никто, – добавлял он с надеждой, – в целом мире не делает столько во имя гонимых и угнетенных христиан… как запорожское войско (кош)»⁵⁴. На казаков эти слова произвели огромное впечатление: гетман Сагайдачный символично зачислил все запорожское воинство в ряды киевского братства.

Самым выдающимся сторонником возрождения Православной церкви стал Петр Могила, архимандрит Печерского монастыря. В 1632 г. его избрали митрополитом Киевским. В своем монастыре Петр создал теологическую коллегию (с 1694 г. академия. – Примеч. пер.) по иезуитской модели и снабдил ее катехизисом и православной конфессией, то есть символом веры, подобным Аугсбургской конфессии, созданной для протестантов веком раньше. В программе коллегии особое внимание уделялось латыни – прямому пути как к древнему, так и к современному учениям. Также изучались философия, логика, физика, греческий и славянский языки, риторика, грамматика, поэзия, арифметика, музыка и пение. Теология преподавалась в соответствии с системой Фомы Аквинского. Коллегия давала всеобъемлющее гуманитарное образование, соответствовавшее стандартам той эпохи.

Стремясь обеспечить бывших учеников материалами для последующей пасторской деятельности, Могила собрал ученых для работы над текстами священных книг, их сравнения с греческими оригиналами, исправления ошибок и несообразностей, мешавших ведению церковных служб и преподаванию Писания. Он стремился возродить «древлее благочестие», но на деле стал своего рода запоздалым Эразмом, принесшим современное учение и попытавшимся совместить его с православной духовностью, а по сути привнесшим в нее новые элементы. Например, он настаивал на эффективном воздействии проповедей как способе формирования наиболее полного представления о вере в светском мире. До этого проповедь, представлявшая собой личную интерпретацию веры и размышление о вере, фактически не применялась в православной практике. По этой причине, а также и из-за использования латыни деятельность Могилы вызвала среди православных, особенно казаков, острую критику. И все же, как это станет видно, его работа нашла живой отклик в Москве⁵⁵.

Богдан Хмельницкий и восстание украинских казаков

К 1640-м гг. недовольство днепровских казаков достигло своего апогея. Нереестровые казаки считали себя отвергнутыми и обойденными жалованьем и наградами, а реестровые, часто обладавшие земельными поместьями, сетовали на то, что польский король не дал им полноценного дворянского статуса. Запорожское войско взорвалось негодованием, когда в 1638 г. король попытался заменить избранного гетмана польским дворянином, назначенным им самим. Их недовольство достигло высшей точки в 1646 г. – король Владислав отказался выполнить условия соглашения, по которому он обещал даровать запорожцам дворянскую грамоту за помощь в войне против Османской империи.

В то время, когда антипольские настроения охватили практически все казачество, между реестровым казаком Богданом Хмельницким, державшим имение около Чигирина, и Данилой Чаплинским, представителем польской знати, возникла незначительная ссора из-за земельной собственности. Хмельницкий обратился с жалобой прямо в королевский суд, однако не добился положительного для себя решения. Чувствуя, что произвол по отношению к нему стал проявлением общей социальной несправедливости, Хмельницкий бежал в Сечь и убедил запорожское войско поднять восстание. Заключив союз с крымскими татарами, предоставившими четыре тысячи хорошо оснащенных конников, казаки двинулись на северо-запад и разбили польский передовой отряд. На захваченных землях они стали привлекать на свою сторону новых казаков. Воодушевленные успехом, украинские крестьяне начали грабить католические соборы и польские поместья, убивать священников, землевладельцев и евреев-управляющих. Особенно пострадали от этих погромов евреи: в ходе беспорядков в городах, деревнях и поместьях погибли десятки тысяч человек.

Вероятно, Хмельницкий не предвидел размаха устроенного им бунта, не представлял себе его истинной природы и последствий. Конечно же, он не хотел освобождения крепостных и даже приказал своим войскам пресечь их действия. Многие крестьяне и нереестровые казаки бежали от его репрессий на восток, в южные земли Московии, где их поселениям – слободам – давался статус не облагаемых налогом. Вот почему Левобережная Украина, находившаяся на восток от Днепра, часто называлась Слободской Украиной.

Каковы бы ни были мотивы Хмельницкого, он не полностью использовал движущую силу восстания, которая могла бы позволить ему захватить саму Варшаву. Он заключил два договора с королем, но затем потерпел несколько поражений от польской армии. В результате Хмельницкий пришел к выводу, что в составе Польши сами по себе казаки никогда не достигнут столь желаемого ими статуса. Поэтому он обратился к московскому царю за помощью и попросил его взять Украину под свое покровительство.

Сделав это, Хмельницкий предоставил Москве новые возможности. Патриарх Иерусалимский Паисий, находясь в Киеве, стремился освободить Православную церковь от господства неверных посредством создания союза между Московией, казаками, а также Молдавским и Валашским княжествами. Патриарх Московский Никон поддержал эти цели как часть своей собственной программы по воссозданию экуменической Православной церкви с центром в Москве. Поначалу царь Алексей Михайлович колебался, не желая поощрять восстания против законной монархии. Он еще помнил о трудностях, с которыми столкнулась московская армия, имея дело с Польшей двадцать лет назад. Но позже он все же дал убедить себя в том, что возможные перспективы перевешивают риск и игра стоит свеч.

Последующий Переяславский договор (1654) обнажил все различия между русским и украинским понятиями о законе, корпоративном статусе и взятом на себя обязательстве. Хмельницкий ожидал, что царский посланник, Василий Бутурлин, вместе с ним произнесет клятву, дабы не нарушать условия заключенного договора. Бутурлин же отказался произнести клятву, аргументируя это тем, что царь не мог связывать себя клятвой с подчиненным. Ошеломленный Хмельницкий покинул переговоры. Однако необходимость в военной помощи вынудила его вернуться и вместо клятвы принять честное слово Бутурлина. Казаки пообещали царю «вечную верность», а он, в свою очередь, обязался оказать им поддержку и подтвердил их привилегии, включая право выбирать своего гетмана и принимать иностранных послов, правда, лишь дружественных ему. Кроме того, царь предоставил казакам статус украинского дворянства и самоуправления⁵⁶.

В этот раз благодаря казакам и реформированной русской армии война против Польши шла успешнее. Русские войска захватили не только Смоленск, но и весь левый берег Украины, а также большую часть Литвы. Если бы не попытка соперников-шведов захватить Литву, Алексей Михайлович смог бы свергнуть самого польского короля Яна Казимира. По условиям Андрусовского договора (1667) Москва получала Смоленск и всю Левобережную Украину вместе с Киевом и территорией запорожского войска. Титул Алексея Михайловича теперь звучал как «царь Великой, Малой и Белой Руси».

Государство украинцев впервые было признано международным законом и получило казачье название гетманства.

Обстоятельства, при которых появилось украинское государство, определяли огромные трудности, стоявшие на пути достижения подлинной независимости. Казаки представляли собой единый слой общества, но не всю нацию, а их связь с украинским крестьянством являлась очень слабой, если не антагонистической. То же самое можно было сказать и об их отношениях с русскими боярами и служилыми дворянами. Однако последние имели давно установившуюся монархию и прочное материальное положение, и казачество нуждалось в их поддержке. Как бы там ни было, в течение последующего века цари постепенно лишали казаков привилегий и свободы от налогов, а глубоко разочарованное гетманство время от времени подумывало о преимуществах возвращения под покровительство Польши. Таким образом, интеграция западной ветви восточных славян в Московию началась нерешительно и проходила в атмосфере непонимания.

Реформы патриарха Никона и раскол

После Смуты церковь значительно укрепилась, но вместе с тем она становилась все более консервативной силой. Большинство священнослужителей и многие миряне считали Смутное время Божьей карой Руси за то, что та сошла с пути истинного. Они мечтали восстановить «древлее благочестие» во всей его полноте. Однако сделать это становилось день ото дня все труднее. Московия уже поглотила значительные территории, населенные неправославными и даже нехристианскими народами; в соответствии с имперской миссией она должна была продолжить свои завоевания. Россия не могла оставаться вне влияния европейского религиозного развития: протестантской реформации в ее различных выражениях, а также католической контрреформации. Православная церковь все более осознавала, что отведенная ей роль не соответствовала интересам государства, переставшего быть национальным образованием. Вот почему, стремясь стать государственной Церковью, она готова была пойти на важные уступки.

Отдаленные последствия Смуты вместе с недавними событиями создавали ощущение неуверенности и предвестия беды, временами перераставшее в ожидание конца света. Документально подтверждено, что с конца 1630-х гг. власти пытались искоренить эсхатологическое учение монаха Капитона, предвещавшего приближение Апокалипсиса. Он утверждал, что Антихрист уже правит миром, что правоверные должны бежать из церквей с их запятнавшими себя священниками и святынями, искать уединения, отречься от бренных мирских ценностей и вести аскетичный образ жизни в ожидании Второго Пришествия Христа. Капитон создал свой собственный монастырь, где все монахи должны были заниматься физическим трудом, а поля, которые они сами не могли обрабатывать, передавались местным крестьянским общинам. Учение нашло отклик в северо-восточном регионе: Владимире, Ярославле и Костроме. Когда власти начали гонения, некоторые из последователей Капитона ответили массовыми жертвоприношениями, предавая себя огню в деревянных храмах и часовнях⁵⁷.

Другие же в ответ на кризис не отрицали официальную Церковь, а пытались ее очистить, а затем найти в ней спасение и распространить в мире учение Христово. В Заволжье в 1630-х гг. среди приходских монахов возникло движение, направленное на подъем духовного и образовательного уровня духовенства посредством лучшей подготовки к принятию сана, укрепления дисциплины, регулярного поста, исповеди, общности вероучения и частых проповедей. Его сторонники стремились сделать богослужение более понятным и доступным простым людям и в то же время очистить веру от позорных пятен пьянства, разврата и все еще живых и популярных языческих обычаев. Например, монахи требовали запрета на публичные представления скоморохов, бродячих музыкантов, певцов и поэтов. Подобные представления часто проходили на площадях в святые дни после религиозной службы. Некоторые фанатичные приверженцы этого учения часто становились чрезвычайно непопулярными среди своих прихожан, запрещая любимые народные развлечения или изобличая пороки богачей.

Реформаторы, известные как ревнители благочестия, или боголюбцы, получили после восхождения Алексея Михайловича на трон в 1645 г. заметное влияние на церковную политику двора. Духовник царя Стефан Вонифатьев являлся сторонником этого течения, равно как и главные советники монарха – Борис Морозов и Федор Ртищев. Участники движения надзирали за деятельностью московского Печатного двора и использовали его для публикации работ популярного религиозно-наставнического характера, включая патристику (произведения, принадлежащие отцам и церкви), православный катехизис («Катехизис Великий». – Примеч. пер.) Лаврентия Зизания (впервые выпущенный на Украине), Книгу Веры («Псалтырь»), свод православных догм, составленный киевским игуменом. Некоторые работы опирались на украинские аналоги, а их цели во многом совпадали с программой Петра Могилы. Однако не все последователи движения принимали идею необходимости изучения иностранных религиозных течений. Часть реформаторов, особенно грозный протопоп Аввакум из Юрьева, полагали, что простых истин вполне достаточно, и подозревали иностранцев в хитрости, способной испортить безыскусную, сильную родную веру⁵⁸.

Близкий ревнителям благочестия митрополит Никон из Новгорода стал в 1652 г. патриархом. Его возвышение должно было ознаменовать победу движения, однако на самом деле оно обнажило противоречия в самом движении между модернизаторами и консерваторами, между космополитами и местными фундаменталистами. Более того, личные стремления Никона не соответствовали взглядам ни одной из сторон. Их видение будущего ограничивалось Московией, где предполагалось создать чистую и близкую, простым людям Церковь. Никон же, наоборот, не хотел ограничиваться Москвой и стремился к возрождению всей восточно-христианской экумены в форме, которая обеспечила бы длительное превосходство Церкви над государством. Он был своего рода папой Григорием VII Православной церкви. Большинство ревнителей благочестия выступали против войны с Польшей. Но Никон прекрасно понимал все возможности, вытекавшие из этой выгодной для его программы войны. В этом его мнение расходилось даже с мнением Алексея Михайловича, так как царь планировал войну скорее в интересах империи, чем в интересах экумены.

Благодаря контактам, которые Никон поддерживал с греческими и украинскими священнослужителями, ему удалось узнать о многих расхождениях в русских и византийских службах и писаниях. Поначалу, как большинство русских, он относился к греческим версиям с подозрительностью как к продукту Церкви, поддавшейся «римской ереси» и просуществовавшей два века под неверными. Позже, вероятно, под влиянием киевского переводчика и ученого-экклезиаста Епифания Славинецкого, привезенного в Москву Ртищевым, Никон изменил свое мнение.

Взгляды Никона были весьма категоричными и нередко навязывались с бестактной самонадеянностью, что порой смущало даже его ближайших приспешников. Став патриархом, он поспешил собрать ученых и все тексты для изучения, сравнения и исправления напечатанных служебных книг. Никон не желал, чтобы деятельность Московской церкви, призванной исполнить экуменическую роль, нарушалась из-за «архаических» ошибок. В феврале 1653 г. он приказал всем церковным приходам внести ряд изменений в требник, включая поясной, а не земной поклон и манеру креститься тремя пальцами, а не двумя, как раньше. В течение последующих двух лет Никон внес и другие поправки, не имевшие уже столь большого значения, например, изменились правила традиционного русского написания слова: вместо «Исус» теперь писалось «Иисус».

Никон ошибался в утверждении, что его реформы возвращали некогда отвергнутые поправки и тем самым приближали русское православие к древним общепринятым канонам православия в целом. На протяжении веков различные православные церкви принимали расходящиеся детали в службах, а некоторые из «восстановлений» Никона на самом деле являлись инновациями. Более того, он проводил реформы, не советуясь с Церковным Собором, что само по себе было нарушением канонов. Таким образом, Никон противоречил собственной программе. Однако в 1655 г. он исправил эту ошибку и при поддержке царя и приглашенных греческих прелатов внес свои изменения.

Что еще важнее, Никон задел чувства русских людей, имевших свой взгляд на веру. Они видели ее как неделимое целое, где догма и ритуал были взаимосвязаны и нерушимы. Для них внешние перемены в вере означали перемены в сути, а этот поворот нес с собой разрушение образа «Святой Руси», о которой им ежедневно вещали с амвона. Некоторые церковники и миряне не спешили выполнять наставления Никона. Во многих случаях их противостояние Никону вызывалось спорами о церковных назначениях на те или иные должности и доходах⁵⁹.

В ходе выполнения намеченных преобразований между Никоном и Алексеем Михайловичем произошла ссора. Как известно, цари рассматривали идею «Москва – Третий Рим», в которой Москва выступала во главе возрожденной православной экумены, с опаской, так как чувствовали угрозу получения уже мощной Церковью решающего голоса не только в религиозных, но и в политических делах. Алексея Михайловича также оттолкнуло властное и нетерпимое поведение патриарха, которого он поначалу звал своим закадычным другом. В июле 1658 г., уязвленный холодностью царя, Никон неожиданно посреди богослужения снял патриаршее облачение, надел простую монашескую рясу и сказал, что больше не считает себя достойным исполнять обязанности патриарха. Этот жест, вероятно, был нацелен на получение уступок от царя, но возымел обратный эффект: Алексей Михайлович принял отставку Никона.

Царь ни в коем случае не был настроен против реформ патриарха. Наоборот, они настолько соответствовали его имперским планам, насколько и экуменическим целям Никона. В течение нескольких лет Алексей Михайлович пытался их полностью воплотить, но столкнулся с растущей оппозицией: старообрядцы и староверы, ведущей фигурой среди которых являлся протопоп Аввакум, были готовы противостоять принятию реформ. Вот почему царь, стремясь до окончательного проведения реформ не провоцировать обострение конфликта, отложил принятие решения об избрании нового патриарха. Никон же был заключен в тюрьму.

В 1666 г. Алексей Михайлович созвал Церковный Собор для рассмотрения сразу двух вопросов. На соборе присутствовали восточные патриархи, авторитет которых должен был убедить всех сомневавшихся. При их поддержке собор одобрил текстуальные поправки Никона, а также внесенные им нововведения в ход церковной службы. Не менее важно и то, что собор предал анафеме тех, кто отказывался применять изменения на практике, и посчитал их достойными наказания. Им же было отменено решение Стоглава об отказе от внесения поправок в службы и писания. Собор мотивировал решение Стоглава «неразумностью, наивностью и невежеством» и осудил «Легенду о белом клобуке», содержавшую идею передачи экклезиастической власти Византией Руси⁶⁰.

Собор 1666–1667 гг. низверг существовавшие церковные властные структуры и религиозные традиции. Но еще важнее то, что он превратил национальный миф русских людей в оружие оппозиции, противостоявшей не только руководству церкви, но и самому царю. Староверы с безупречной логикой указывали на то, что до реформ русские люди согласно выводам инициаторов преобразований ежедневно проводили заслуживающие анафемы отвратительные обряды. «Если мы раскольники, – говорили они, – тогда святые отцы, цари и патриархи тоже были раскольниками». Приводя цитаты из Книги Веры («Псалтыри»), они обвинили Никона в «разрушении древнего чистого благочестия» и «привнесении чужой римской мерзости». «Креститься тремя пальцами – римская традиция и знак Антихриста», – говорили они. Аввакум, арестованный за свое сопротивление, писал Алексею из темницы: «Воздохни-тко по-старому… по русскому языку: «Господи помилуй мя грешного!». А Киръелейсон-от оставь, так (Господи помилуй! – лат.) греки говорят, плюнь на них!»⁶¹

Аввакум ошибался в определении происхождения трехпальцевой манеры креститься. Однако он верно почувствовал, что культура и язык Церкви латинизировались. Посредством польских и украинских моделей и влияния академии Петра Могилы укреплялись излишне вычурный стиль проповедей и образность, а также практика активных иезуитов. Аввакум противопоставил этим новшествам свой характерный русский язык, который в каком-то смысле являлся не менее инновационным. Протопоп написал автобиографию («Житие». – Примеч. пер.), которая пользовалась большой популярностью и особо ценилась среди староверов, а позже была признана классикой ранней русской литературы. В этом произведении церковно-славянские выражения сочетались с богатым запасом слов из современной разговорной речи. Бесспорно, Аввакум ощущал, что вероотступничество оправдается поднятием статуса простонародного языка и его использованием даже в священных делах. Как он сам заметил в «Житии»: «…люблю свой русской природной язык, виршами философскими не обык речи красить, понеже не словес красных Бог слушает, но дел наших хощет»⁶².

Разговоры об анафеме во время собора оказались не пустыми словами. Алексей Михайлович поддержал идею, и вскоре его Тайный приказ начал выискивать тех, кто оставался верен старому обряду. Это насильственное навязывание глубоко божественных решений становилось причиной обострения конфликта в самой Церкви и влияло на отношение народа к власти. Манера креститься двумя пальцами стала мощным знаком протеста. Она превратилась в общий символ для тех, кто протестовал против всех перемен в политической, экономической и культурной жизни России: принятия западной одежды и чтения западных книжек; вторжения барокко; влияния польской культуры; окончательного укрепления крепостничества; нарушения свобод казаков; тяжелого налогообложения; ослабления общего самоуправления; ограничения свобод приходских соборов и лишения их права выбирать своих священников; тенденции к бюрократическому, безличному и формальному стилю правления. Алексей Михайлович выиграл в борьбе с Никоном свою Каноссу, однако победа досталась дорогой ценой⁶³.

Сочетание религиозных и светских мотивов разожгло пламя апокалиптических предсказаний. Различные предсказатели пророчествовали, что в 1666 г. наступит конец света. Случившееся, казалось, подтверждало предостережения Капитона и его последователей о том, что Третий Рим пал, произошло пришествие Антихриста и близился Судный день. Чтобы не осквернить себя связями с антихристовыми приспешниками, целые церковные общины при приближении солдат или официальных лиц кончали жизнь самоубийством, поджигая деревянные церкви, в которых они укрывались, и принося себя тем самым в жертву.

Оппозиция церковным реформам тоже сыграла свою роль в серии восстаний, превративших конец XVII в. в один из самых нестабильных периодов русской истории. Они начались в 1668 г. в монастыре, расположенном на Соловецких островах в Белом море. Даже до того как Никон стал патриархом, местные монахи периодически нарушали церковную дисциплину. Там находились несколько религиозных и политических изгнанников, приобретших определенное влияние на внутренние дела монастыря. Игуменам, присланным из Москвы для восстановления порядка, пришлось здесь крайне тяжело, и как минимум одного из них жестоко избили и заточили в темницу⁶⁴.

Монахи отказались принять религиозные нововведения и просили Алексея Михайловича, чтобы им разрешили «умереть в старой вере, которую до конца своих дней исповедовал Ваш отец, правоверный государь, царь и великий князь всея Руси Михаил Федорович и другие правоверные цари и князья»⁶⁵. В ответ Алексей Михайлович выслал войска для подавления неповиновения, но благодаря поддержке местного крестьянского населения монахи в течение восьми лет держали оборону и сдались лишь в январе 1676 г.

Многие староверы бежали на юг, на Дон, где становились участниками восстаний, причиной которых была далеко не церковная реформа. Они вызывались скорее иными факторами, и в первую очередь политикой централизации, авторитаризма и подавления местных общин. Отношения между донским казачеством и Московским царством еще долгое время оставались сложными. В 1650-х и начале 1660-х гг. положение казаков по многим причинам заметно ухудшилось. Центр тяжести московской политики сдвинулся на запад, к территории запорожских казаков и к Польше, с которой Россия вела войну. Турки-османы этим воспользовались и построили рядом с Азовом новую мощную крепость, закрыв тем самым донским казакам выход к Черному морю, а следовательно, к одному из лучших и доходных источников средств их существования. В то же самое время московское правительство, встревоженное растущим количеством беглецов, начало сокращать численность казаков, которых предполагалось регистрировать и обеспечивать за счет казны. Оно урезало регулярные выплаты Дону и игнорировало неоднократные просьбы восстановить прежнюю численность реестровых казаков. Это означало, что казаки должны были либо жить за счет грабежа, либо заняться сельским хозяйством, которое они презирали.