Текст книги "Преисподняя. Адская бездна"
Автор книги: Джефф Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
ДОКУМЕНТЫ
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ ПО ВОЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ
Военные преступления Соединенных Штатов против Китая
Обвиняются:
Члены предыдущей администрации США и генералы; военнослужащие морского спецназа США, участвовавшие в инциденте…
В следующем:
Преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности и другие преступные действия, а также государственные преступления в нарушение Международного договора о субтерре и законов, принятых в его исполнение.
Данные обвинения были подготовлены по требованию Китайской Народной Республики после убийства семидесяти девяти китайских граждан военнослужащими США в тихоокеанском секторе субтерры, в так называемой Зеленой пустыне…
Содержание обвинений.
1. Соединенные Штаты сознательно и намеренно нарушили Международный договор о субтерре, запрещающий всем государствам военное присутствие и военные действия в субтерре.
2. Президент приказал армии США вторгнуться в субтерру силами небольших отрядов специального назначения, что привело к гибели семидесяти девяти китайских граждан в Зеленой пустыне.
7. Соединенные Штаты применили запрещенные виды оружия, что привело к смерти и неоправданным страданиям как военных, так и гражданских лиц.
10. Президент препятствовал отправлению правосудия и противодействовал ООН с целью захвата власти и совершения преступлений против мира и военных преступлений.
11. Президент узурпировал конституционное право Конгресса с целью захвата власти и совершения преступлений против мира, военных и других тяжких преступлений.
26
Двадцать третий день под землей
Армия Ребекки подошла к примитивному пешеходному мосту. Изготовленный из неэластичной перлоновой веревки, которой пользуются спелеологи, он протянулся над расщелиной шириной около тридцати футов. Табличка перед мостом гласила:
Хантер приказал остановиться. Ребекка вышла вперед. Клеменс последовал за ней.
На противоположной стороне она увидела странные трущобы. Алюминиевые лестницы вели к отверстиям, усеивавшим стену пещеры, словно соты. Каждое отверстие закрывалось дверью. Между собой жилища соединялись веревочными лестницами. На горизонтальном шнуре висели бесформенные флаги, похожие на выстиранное белье. С противоположной стороны расщелины поселок выглядел безлюдным.
– Эти парни делают деньги, – сказал Хантер Ребекке, разглядывая деревню в бинокль. – Я насчитал пять винтовок, торчащих их укрытий. Значит, их там как минимум в два раза больше. Они полностью контролируют переправу. Спасибо нашей так называемой разведке.
Клеменс – их «так называемая разведка» – стоял слева от Ребекки.
– Это сюрприз, – пробормотал он.
– Не уверен, что мы переживем еще какие-нибудь сюрпризы, – буркнул Хантер. – Вчера пришлось иметь дело с соляными колоннами, о которых вы не помните. Позавчера был водопад, который вы никогда не видели. Я начинаю сомневаться, что вы вообще проходили этой дорогой.
Уродство Клеменса и странные манеры превратили его в козла отпущения для большинства участников экспедиции. Ребекка уже слышала несколько прозвищ: Головастик, Король Прокаженных, Одно Яйцо – и другие, более грубые. Он не реагировал. С улыбкой, больше похожей на шрам, Клеменс как будто радовался оскорблениям.
– Все меняется, – ответил он.
– Послушайте, Клеменс, я знаю, что вы хотите вернуться.
– То есть?
– Приспособиться. Ассимилироваться. Воссоединиться с человеческой расой.
– На что-то намекаете? – спросил Клеменс.
– Да. Это спасательная операция, а не сеанс психотерапии. Погружение в ваши кошмары нам не поможет. И я не понимаю, чем это поможет вам.
Клеменс посмотрел на Ребекку.
– Я уволен?
Один раз он уже спас ей жизнь, и Ребекка была ему благодарна. Но ситуация тревожила ее. Они доверились жестоко покалеченной жертве. Его воспоминания служили им компасом. И если этот компас сломан, они должны знать.
– Как переправлялась ваша съемочная группа? – спросила Ребекка, решив пока проигнорировать его вопрос.
Меньше всего ей нужны дополнительные сложности.
После Города Электричества, где кончалась железная дорога, они пошли пешком. Вероятно, половина армии ожидала, что война сама придет к ним. Всего за четыре дня почти пятьсот человек повернули назад и отправились домой. Расщелина и мост увеличат число дезертиров. Даже теперь люди выстроились вдоль края пропасти, бросали камни в непроглядную тьму внизу, освещали фонариками жалкое подобие моста и качали головой. Чем дольше они топтались на месте, тем слабее становились.
– В десяти часах пути в ту сторону, – махнул рукой Клеменс, – есть цепь, оставшаяся с давних пор. Я отправил к ней одного из скалолазов с веревкой, и мы организовали траверс. Переправа заняла два дня. Мы потеряли одного человека. А потом еще два дня возвращались вдоль противоположного края к тому месту, где теперь пристроилась эта милая деревушка.
– У нас нет лишней недели, – сказала Ребекка. – Переправляемся здесь. Сегодня.
– Мы у них в руках, – возразил Хантер. – Даже если у нас хватит денег заплатить, то мы лишь разожжем аппетиты других разбойников на этой дороге.
– Немного пострелять, – предложил Клеменс. – Напомнить им о страхе Божьем. Да и люди попрактикуются.
До сих пор они еще не сделали ни единого выстрела. За исключением нескольких случаев «помрачения», когда люди разнесли на куски какие-то камни, открыв пальбу, оружие оставалось в основном атрибутом настоящего мужчины. Никто даже не прострелил себе ногу.
– Мы можем их нейтрализовать, – сказал Хантер. – Возможно, всех. Огневой мощи у нас хватит. Но я даю руку на отсечение, что нам приготовили ловушку. Если веревку перережут и мост рухнет вниз, все равно придется идти к той цепи. Если она существует.
Ребекка направилась к мосту.
– Куда вы собрались?
Хантер бросился вдогонку.
– Вести переговоры, – ответила она. – Их веревка и труд кое-чего стоят. Наше время тоже. Мы сторгуемся о справедливой цене.
– Послушайте…
Она не остановилась. Хантер схватил ее за руку.
– Ребекка…
Таким тоном он с ней никогда не говорил.
Боже, подумала Ребекка. Влюбился.
– Оставайтесь с людьми. И уберите руки, мистер Хантер.
Он разжал пальцы, и Ребекка ступила на мост.
Первые несколько шагов она любовалась собой. Потом мост стал плавно раскачиваться. Тот факт, что ее армия направила лучи фонарей на мост, ничуть не помог. Зажатая между пляшущими лучами и своей тенью, метавшейся на скале на другом краю расщелины, она с трудом справилась с тошнотой.
Мост просел под ее весом, и Ребекка опустилась в расщелину. Вскинув голову, она продолжала свой жалкий спектакль. Хотя вряд ли это вдохновит людей. Наверное, уже начался массовый исход.
На середине пути, когда Ребекка уже начала подниматься, откуда-то из глубины донесся леденящий душу вой.
Что это, черт возьми? Звук испугал ее. Какой-то потусторонний. Тут, под землей, свои правила, к которым относились хейдлы, летучие мыши и насекомые. А также ледники, древние моря и даже дети-каннибалы. Но этот вой?
Мост закачался, и Ребекка схватилась за веревки. Вой смолк.
В ту же секунду она услышала металлические щелчки выстрелов. Оглянувшись, она увидела, что солдаты ее армии лежат на животе на краю расщелины и целятся в пропасть. Вниз полетели осветительные ракеты – море огня напоминало поток лавы. Ракеты падали и падали, но ни одна не достигала дна.
Странный звук повторился. Крепко ухватившись за веревки, Ребекка посмотрела вниз, вправо и влево от своих ног. То, что жило в темном провале ночи, рвалось наружу.
– Ребекка! – крикнул кто-то. – Возвращайтесь.
Назад, а не вперед. Этого она страшилась больше, чем неведомого монстра, который, похоже, все равно не мог до нее достать.
Снизу снова донесся вой, теперь жалобный. Недовольный. Голодный.
Их путь мог закончиться именно тут. Ребекка это отчетливо понимала. Путь Сэм.
Она заставила себя поднять ногу и сделать следующий шаг. Мост раскачивался и подпрыгивал. Еще один шаг, потом еще. Деревня приближалась.
Ребекка сосредоточилась на паутине тропинок и алюминиевых лестниц, на паучьих норах с дверями. И винтовках. Теперь она их ясно видела. Из ниш торчало не меньше десятка стволов. Бандиты, которых можно урезонить. Бандиты, встречи с которыми она ждала. Потому что внизу – воплощение животного голода.
– Не стреляйте! – крикнула Ребекка, с трудом преодолевая последние несколько шагов по мосту.
Ступив на твердую землю, она едва не бросилась бежать, чтобы оказаться как можно дальше от пропасти. Затем обуздала трясущиеся колени и направилась прямо в деревню.
– Эй! Не стреляйте! Эй!
Ей никто не ответил. Никакого движения, если не считать развевавшихся над головой флагов.
– Пусть кто-нибудь выйдет. Нам нужно поговорить.
Тишина. Ребекка подошла ближе.
Что-то – быстрое и тяжелое – ударило ее в поясницу. Она оказалась прижатой лицом к скале. Потом почувствовала горячее дыхание на шее, услышала тихое позвякивание амуниции. Нападавший бедрами прижал ее ягодицы, и она оказалась распластанной на каменной стене.
Сбоку мелькнули какие-то тени. Красный луч лазерного прицела заплясал у самого носа, затем отодвинулся. Звук шагов по камню. Треск открывающихся дверей.
– Чисто, – послышался чей-то голос.
– Пусто, – отозвался другой.
– Тут ничего.
Горячее дыхание и твердые бедра отодвинулись. Нападавший отпустил ее. Это был Хантер. Его люди хлынули на веревочные дорожки, словно темная вода.
Ребекка оттолкнула его.
– Я же приказала остаться.
– У вас храбрость льва, но это глупое упрямство, – сказал Хантер. – Не вздумайте повторить что-то подобное.
– Я знала, что делаю. – Ярость и облегчение переполняли ее. По щекам текли слезы, черт бы их побрал. – Переправьте людей. Нам нужно двигаться дальше.
– Не раньше, чем мы тут все проверим. И выясним, что там такое внизу.
Парни из «Зоны высадки» принялись прочесывать деревню.
– Вам понравится.
Подошедший к ним солдат протягивал кусок пластмассовой трубы. Ее конец был выкрашен в черный цвет.
– Водопроводная труба? – Хантер взял обрезок в руку. – Это и есть снайперы?
– Так точно, сэр.
– Они остановили целую армию при помощи кусков пластика?
– Ничего личного. Думаю, они отпугивали колонистов.
– Где эти чертовы шутники? – прорычал Хантер.
– Никого нет дома, сэр. Вероятно, ушли в горы.
На противоположной стороне расщелины поблескивали фонари. Ребекка пошла вслед за Хантером по узкой тропе. Наверху солдаты карабкались по веревочным переходам.
– Обыщите это место, – приказал Хантер. – Переверните все вверх дном.
Ботинки застучали по ступеням лестниц.
– Что мы ищем, сэр?
– Если бы я знал. Плюшевых медведей, зубные скобки, плееры, костюмы для Хеллоуина – все, что могло быть у детей в ночь похищения. Тщательнее.
– Вряд ли вы тут что-то найдете, – сказала Ребекка.
– Почему?
– Потому что мистер Беквит нашел куклу Барби в другом туннеле.
Неуловимый Беквит, подумала она. В этом мире резких теней или полного их отсутствия он то появлялся, то пропадал, хотя чаще пропадал. После той вечеринки у губернатора Ребекка видела снайпера всего два раза.
– Тогда почему мы не спускаемся по тому туннелю?
Хантер явно терял терпение.
– Потому что, по утверждению мистера Клеменса, этот путь короче.
На висках Хантера вздулись вены.
– И вы со мной не посоветовались?
– Я руководствовалась интуицией.
– Послушайте, – сказал Хантер, – вы доверились не тем людям. Беквит ни на что не годен. Преисподняя его сломала. Он ничем не лучше Клеменса – еще один призрак оперы. Если бы я захотел, то получил бы солидное вознаграждение за его голову. Он в розыске. Только это не входит в мои обязанности.
– Беквит принес нам куклу, – напомнила Ребекка. – Единственное свидетельство, что дети живы.
– Именно этим я сейчас и занимаюсь. Свидетельствами. Если мы идем не той дорогой, нужно вернуться и найти нужный туннель.
– Мы не можем повернуть.
– Почему?
Она не осмеливалась признаться, но построенный ею карточный домик уже начал рушиться.
– Просто переправьте их сюда.
– Я не собираюсь этого делать, Ребекка. – Хантер понизил голос. – Эти люди здесь чужие. Да и в любом случае они не заслужили неверных догадок и нелогичных рассуждений. Если следов детей не найдется, мы прикрываем аттракцион.
– Я сама их поведу.
Хантер преградил ей путь.
– Нет, Ребекка. При всем уважении, вы перестанете убивать себя и их, вернетесь назад, в свой мир, и попытаетесь справиться с потерей.
Вот он. Мятеж. Конец.
– Прочь с дороги!
– Миссис Колтрейн, я здесь в качестве наблюдателя и советчика, и моя задача – минимизировать ваше влияние и защитить жизни американских граждан. У меня есть полномочия при необходимости ввести военное положение и насильственно эвакуировать…
Ей хотелось зажать уши, зажмуриться, заставить его исчезнуть. Хантер олицетворял Соединенные Штаты Америки. Но не только. Реальный мир, разбивающий мир грез.
– Сэр! – окликнул один из солдат. – Поднимитесь сюда.
Они собрались у бельевой веревки со странными флагами.
– Вы должны на это взглянуть, сэр.
Хантер не пригласил ее, но Ребекка увязалась за ним. Они карабкались по лестницам мимо дверей, которые вели в маленькие пещеры и узкие норы.
– Что тут у нас? – спросил Хантер.
– Думаю, мы нашли мальчиков.
Ребекка оглянулась.
А девочек?
Солдат указывал на бельевую веревку с флагами. Ребекка нахмурилась. Потом увидела лобковые волосы. Человеческая кожа, шелестящая на ветру.
– Это может быть кто угодно, – сказал Хантер.
– Нет, сэр, точно они, – возразил солдат.
Он держал в руке небольшую брошюру с именами, фотографиями и подробной информацией о каждом из пропавших детей.
Родимое пятно, шрам от операции на колене, татуировка с названием коньков и именем подружки – все свидетельствовало, что это останки мальчиков. Ребекка изо всех сил старалась не выдать облегчения. Судьба девочек пока не ясна. У Сэм еще оставалась надежда.
На каждой коже хейдлы оставили отметины – своеобразная почесть, если верить Клеменсу.
– Это молитвы, – объяснил он. – Всякий раз, когда флаги хлопают, молитвы улетают к небесам.
Ребекка предложила выделить почетный караул, чтобы доставить останки (свернутые, словно ковры) на поверхность. Вызвались больше ста человек. Они все равно ушли бы, а похоронная команда позволила сохранить лицо.
Получив доказательства, Хантер присмирел и удалился к своим товарищам из «Зоны высадки». Клеменс оказался прав. Похитители шли этим путем.
От жителей деревни, бравших плату за проход по мосту, не осталось и следа. Нетрудно догадаться, куда отправили их хейдлы. Пока армия переправлялась по веревочному мосту, доисторическое существо в расщелине продолжало завывать. Ребекке казалось, что оно требует добавки.
ДОКУМЕНТЫ
ПРЕСС-РЕЛИЗ
Препараты интенсивной терапии для субтерры
Компания «Бербериан медс» выпустила в обращение и продолжает совершенствовать линейку продуктов для неотложной медицинской помощи в условиях субтерры, в частности при отравлении, передозировке (лекарственных препаратов), онкологических заболеваниях, болезнях дыхательных путей, пещерном сепсисе и угрожающих жизни инфекциях. Как правило, эти препараты, позволяющие спасти жизнь пациента, имеют высокую цену и предназначены для специалистов такой быстро развивающейся области, как интенсивная терапия состояний, вызванных воздействием субтерры.
К числу этих препаратов относится Трогфаб™ [Троглобионтный поливалентный иммунный фактор (овечий)].
Трогфаб™ является средством против легкой и средней интоксикации, вызванной троглобионтными видами, обитающими в северной тихоокеанской зоне субтерры, в том числе ямкоголовой змеей, белой змеей, некоторыми видами подземных ракообразных (трилобиты, стеклянные омары и т. д. – см. список), осьминогом Элберта, некоторыми видами земноводных (верблюжьи лягушки, ночные дартеры и т. д. – см. список), ромбовыми скатами, усоногими раками-паразитами, сухопутными медузами (не водными), некоторыми видами пауков (прямостоящий вдовец, корейский тарантул и т. д. – см. список), синими скорпионами и некоторыми видами насекомых (вулканические муравьи, стрекозы Ху, ломкие стрекозы и т. д. – см. список). Трогфаб™ был первым предназначенным для субтерры продуктом на рынке антисывороток к змеиному яду и быстро стал лидером рынка.
По статистике, в субтерре ежегодно регистрируется около 733 ООО укусов ядовитых животных, и с ростом населения эта цифра будет тоже расти, что позволяет оценить потенциал рынка в 3,8 миллиарда долларов в год при средней стоимости лечения одного пациента 5000 долларов. Число смертей колеблется от 250 до 900 в год, и этот факт подчеркивает важность своевременного и правильного лечения.
«Бербериан медс» была первой компанией, получившей ответ на вопрос, почему у многих видов подземных животных появился один и тот же токсин, или ТТХ (троглодотоксин), который в малых дозах вызывает паралич различной продолжительности (большие дозы приводят к смерти). Обнаружив вырабатывающую ТТХ бактерию в слюнных железах и стрекательных клетках, компания вышла в лидеры рынка антисывороток для субтерры. К препаратам, находящимся в стадии разработки, относятся…
Каждая упаковка препарата Трогфаб™ содержит до 1 грамма общего белка и служащего буфером фосфата натрия. В качестве консерванта при производстве препарата используется желатин. В процессе разбавления концентрата добавляются адипиновая кислота, фумаровая кислота и ароматизаторы. Содержит менее 2 процентов аспартама и красного пищевого красителя. Разведите в 100 мл кипящей воды и добавьте 100 мл холодной воды.
27
«Мама?»
Али подхватывает Мэгги на руки.
Кружит ее.
Волосы Мэгги щекочут ей щеку.
Мэгги кладет свою маленькую ладошку на руку Али.
Я скучаю по тебе, мама.
Али просыпается.
На ее руке ладонь Грегорио. Над ним висит ночь.
– Я кое-что нашел, – говорит он.
Застонав, Али с трудом поднимается с земли. Она словно пьяная. Недостаток сна и одновременно избыток сновидений. Таких ярких.
С тех пор как они шли по суше – выбрав этот туннель, который спиралью спускался под дно озера, – ее преследовали сновидения. Чаще всего Али видела Мэгги. Но появлялись также родители, ее учитель Дженьюри и другие. Все, кого она любила. Умершие.
Али не рассказывала о своих снах Грегорио. Прежде всего она не любила толкование снов, ставя его в один ряд с гаданием на кофейной гуще и астрологией. Али всегда сомневалась, что Бог говорит загадками. Кроме того, это было давно, когда в ней еще жила вера в Бога.
Али не хотела верить, что заразилась озерной болезнью. Она способна управлять собой. Это самое главное.
В ночи черные волосы Грегорио казались струйками жидкости.
– Сюда!
Он схватил рюкзак Али и повел за собой по разбитой тропе. Минут через десять опустился на колени и приставил фонарь к янтарно-желтому полу.
– Видишь их?
Десяток мертвых хейдлов в натеке кальцита под ее ногами, казалось, готовы встать и вырваться на свободу. Даже женщины выглядели свирепыми – обвисшие груди, растрепанные волосы, глаза альбиносов. У всех женщин отсутствовало несколько пальцев на руках. Али помнила этот обычай еще со времен плена. Умершему всегда отрезали несколько пальцев.
– Вот еще, – сказал Грегорио, и луч фонаря скользнул по гладкой поверхности камня. – Не меньше пятидесяти. И рабы. Люди.
Они пошли вдоль застывших фигур. Это были современные хейдлы – деградировавшие и жалкие. На некоторых сохранились остатки человеческой одежды – Али заметила «галочку» фирмы «Найк». Рабов держали голыми, в металлических ошейниках и кандалах.
– Эпидемия, – сказала Али. Ей еще никогда не приходилось воочию наблюдать за последствиями болезни. – Она распространялась очень быстро.
Они шли вдоль натеков кальцита, время от времени разглядывая жертв эпидемии через каменную линзу.
– Они убегали. От нас, от человеческого вторжения.
Почувствовав струи теплого воздуха, скользящие вдоль гладкой поверхности, Али подняла голову. И вдруг на нее обрушился шепот сотен голосов. Прислушавшись, можно было различить мягкие звуки и щелчки языка хейдлов. Затем ветер стих. Голоса умолкли.
Она посмотрела на Грегорио. Опустив голову, ее спутник внимательно разглядывал тела под ногами и явно не слышал шепот. Али испугалась.
«Неужели только я?»
Ей пришло в голову очередное объяснение. Возможно, у нее просто более тонкий слух. А голоса – это просто ветер, завывающий в далеком лесу из сталактитов и сталагмитов.
Вскоре застывшие в кальците беженцы остались позади. Тропа, извиваясь, шла вниз. Местами она была каменистой, со скользкими натеками кальцита. Древний мост был почти разрушен, и они с трудом прошли по самому его краю.
– Мы правильно идем? – спросил Грегорио.
– Наверное, – ответила Али. Три дня назад они привязали лодку к валуну и спустились в единственный туннель, отмеченный значком «алеф» и скрепленный подписями «АК» и «УМ». – Центр спирали находится там, я уверена.
Грегорио не стал возражать, но это не принесло облегчения. Потому что теперь направление им задавали такие далекие от реальности вещи, как сновидения и голоса, которые она приписывала свисту ветра. «Али в Стране чудес», – подумала Али.
– Еще день, и мы поворачиваем назад.
– Еще три дня, Александра, – поправил он, гордясь своей преданностью. – У нас хватит еды.
Грегорио взвалил на плечи большой рюкзак. В безмолвных туннелях Али слышала, как хрустят его травмированные колени футболиста. С каждым шагом хромота усиливалась, однако Грегорио ни разу не пожаловался. Шаг за шагом, подумала она, старуха загоняет своего жеребца.
Али хотела, чтобы это все закончилось. Забыть Айка, забыть Мэгги и отдать себя в руки этого мужчины. Еще не поздно начать новую жизнь. Она перешагнула сорокалетний рубеж, но вдруг у нее получится перехитрить судьбу и там, наверху, при свете солнца создать новую семью и стать другим человеком.
Нет, сначала нужно пройти этот путь до конца. Еще три дня. Потом она повернет назад и больше не будет оглядываться.
Тропа сузилась. Мосты становились все более шаткими и опасными. На стенах появились каменные утолщения, напоминающие наросты.
Они устроили привал под длинной, неровной завесой из мха. По прикидкам Грегорио, они спустились примерно на милю ниже озера. Он называл их маршрут квадратной бороздой. Час спустя Али проснулась от судорог в ногах.
– Александра? – Грегорио включил фонарь.
– Мои бедра, – простонала она.
– Молочная кислота, – заключил Грегорио. – Это все от спуска. Ложись на спину. Я тебя помассирую. – Он сделал строгое лицо. – Или умрешь.
Грегорио принялся разминать ей бедра. Спазмы ослабли.
– Можешь остановиться, – сказала Али.
– Еще немного. – Его ладони скользнули выше. – Ты еще напряжена.
Возможно, но боль прошла. Наоборот.
– Грегорио…
У нее не было сил сопротивляться ему.
– Не проблема. Чуть-чуть экзорцизма, и все. Я отгоняю злых духов.
– Прекрати, – сказала Али.
Он остановился. И ногу тут же свело судорогой. Грегорио возобновил массаж.
Ему невдомек, как сильно ее тело желало его. Она почувствовала исходящий от него мускусный запах.
– Подожди!
Не то чтобы ей нужны вино и розы или даже горячая ванна. Десять лет назад они с Айком довольствовались темнотой. Али забеременела в вечной ночи этих туннелей.
– Скажи, чего ты хочешь? – произнес Грегорио.
Главный вопрос. Чего она хочет? Любви, разумеется. И еще ребенка, если это возможно. От него. Только зачатого не в преисподней.
Достаточно было промолчать. Весь путь обратно они могли бы познавать тела друг друга. Одержать победу над тьмой.
Али села.
– Скоро, – сказала она. Не когда-нибудь. Скоро. – Я обещаю.
На пятое утро, после того как они покинули берег озера, узкая тропка исчезла. Туннель разветвлялся, а правый и левый проходы снова раздваивались. Никаких знаков не обнаружилось, и Али поймала себя на том, что пытается уловить легкий ветерок. Слава богу, что Грегорио царапал стены, словно арестант, отмечая каждый поворот, чтобы не заблудиться на обратном пути.
Раньше Али чувствовала слабые порывы ветра, почти неуловимые. Теперь снизу поднималась теплая струя, откидывавшая волосы назад и приносившая с собой сладковатый аромат. В ней было еще кое-что – тысячи голосов, говоривших на тысяче языков. Дойдя до развилки, Али ловила этот ветер и поворачивала ему навстречу.
На обед у них терияки «Слим джимс», белковые батончики и карамель «Джоли ранчер» – последние продукты надземного мира. Еда и горючее, которое они собирали в пустых деревнях, погибли вместе с плотами. Если не считать эксперимента Грегорио с трилобитом (его мясо оказалось жестким и безвкусным), им пока удавалось не включать в свой рацион обитателей подземного мира. Но рано или поздно придется перейти на подножный корм – с риском заработать галлюцинации. Грегорио все время посматривал на подземные озера со слепой, неповоротливой рыбой. Али сопротивлялась. До того как заразиться, она должна выяснить, что это за шепот.
Чем ниже они спускались, тем настойчивее становились голоса. Как ни странно, теперь Али научилась не обращать на них внимания. Так происходит с машинами за окном – они тебя раздражают, пока не становятся частью обстановки. Разноязыкий гомон словно стих. Голод, усталость и волдыри на ногах помогали отвлечься.
На шестое утро Али увидела очередной сон с Мэгги. Они шли по траве, смотрели на облака и придумывали им названия. «Вон там замок, башня, а там ждет принцесса».
– Пора, Александра.
Сегодня последний день спуска. Если они не найдут никакого ориентира, то вечером начнут подъем на поверхность.
Они спускались по туннелю. На своде собирались капельки воды и падали вниз. Проход сузился. Пол превратился в россыпь камней. Все указывало на то, что впереди тупик, – все, за исключением ветра, приносящего шепот.
Весь день Грегорио не противоречил ей. Не докучал разговорами о повороте назад. Не смотрел на часы. Он хотел, чтобы у нее не осталось сомнений при расставании с прошлой жизнью.
А затем из тьмы вылетела бабочка. Ее оранжевые с черным крылья мелькали в свете фонарей, словно кадры кинопленки. Грегорио застыл на месте.
– Невероятно.
– Змеи и трилобиты тут есть, – сказала Али. – А почему не бабочки?
Он взглянул на альтиметр.
– На сорока пяти тысячах футов ниже уровня моря?
Бабочка опустилась на руку Али и сидела, подрагивая крыльями. Через несколько секунд снова взлетела и поднялась выше, подхваченная теплой струей. Али посмотрела в широко раскрытые глаза Грегорио.
Нельзя сказать, чтобы в субтерре исчезла жизнь. Вовсе нет. За исключением некоторых паразитов, питавшихся человеческой кровью, внезапное исчезновение людей и человекоподобных существ осталось практически незамеченным подземным миром. Мох и водные растения, мыши и угри – все жили и развивались.
Бабочка никак не подходила этому миру.
– Монарх? – удивился Грегорио. – Откуда она взялась? Нужно выяснить.
Али никогда не приходило в голову, что бабочка может быть смертельно опасным искушением.
– Чешуекрылая! – крикнул он, не оглядываясь.
Ветер в туннеле усилился.
– Мотыльки – понятно. Они ночные насекомые, – продолжал Грегорио. – Но бабочки? Это дети солнца. А монархи путешествуют стайками. Возможно, она потерялась. И все-таки, залететь так далеко? На восемь миль ниже уровня моря? Нет, тут наверняка есть и другие. Как такое возможно?
– Не знаю, Грегорио.
– Здесь где-то должен быть инкубатор.
Мысли все больше путались. Голоса становились громче. Скоро ей придется признаться Грегорио в своей болезни. Но сначала себе самой. Осталось еще немало аргументов, позволявших отсрочить окончательный вердикт. Если галлюцинации вызывают потерю аппетита, почему так хочется есть? Если безумие заразно, почему не заболел Грегорио? В конце концов, это он ел обитателей озера. Или он, подобно ей, скрывает свое безумие? А может, Грегорио признавался, а она забыла?
Спуск становился все круче. Несколько раз им приходилось снимать рюкзаки и передавать друг другу. Затем они подошли к провалу. Остановились на краю и направили лучи фонарей вниз, ища дно или уступ.
– Ничего не вижу, – сказала Али. – Нужно поворачивать назад, Грегорио.
Однако его уже было не остановить. Бабочка заставляла его идти вперед.
– Дай мне попробовать одну вещь.
Он привязал налобный фонарь к концу их единственной веревки. Это была старая веревка, но в безупречном состоянии – одна из тех, которые Айк сложил в сундук в ее кладовке. Грегорио осторожно опускал фонарь вдоль каменной стены.
Пусть там будет тьма, думала Али. Пусть все это закончится.
Фонарь опустился на твердое дно. Грегорио торжествовал.
– Вперед! – воскликнул он. – Путь открыт.
Али вздохнула. Под землей закон Ньютона действовал наоборот. Все, что спускалось, должно подниматься. Она разглядывала провал. Али ненавидела спуск по веревке, но еще больше не любила подниматься на жумарах [27]27
Механическое устройство для подъема по веревке, элемент снаряжения альпинистов, спелеологов, спасателей и скалолазов.
[Закрыть]вверх. Тем не менее все это время Грегорио послушно шел за ней. И теперь она должна подчиниться – хотя бы ради справедливости.
Она стала спускаться первой, оставив его в темноте без налобного фонаря. Спускаясь по веревке в расширяющееся отверстие, Али искала признаки того, что тут проходили Айк или Макнаб. Но не увидела ни старых веревок, ни нацарапанных на камне надписей, ни отметин, которые оставляют скалолазы.
На полпути она услышала голос Грегорио и остановилась. Там, наверху, он разговаривал сам с собой. Оживленная беседа, причем даже не на испанском, а на баскском. Потом Грегорио засмеялся.
– Все в порядке? – крикнула она.
В ответ – тишина. Наконец послышался его неуверенный голос:
– Александра, это была ты?
А кто же еще?
– Ты мне что-то говорил?
– Нет-нет, – поспешно возразил он.
Слишком поспешно.
Голоса, догадалась Али. Грегорио тоже слышит голоса. Им нужно это обсудить.
На дне она отстегнулась от веревки и огляделась, водя лучом фонаря из стороны в сторону. Туннель шел дальше.
– Я внизу, – сообщила Али. Веревка, извиваясь, поползла вверх, затем лампа зацепилась за выступ. – Тебе свет нужен?
– Обойдусь.
Али сняла налобный фонарь и положила на обломке скалы. Затем выключила фонарь, который держала в руке, – батарейки следовало беречь.
Грегорио потянул веревку. Снова послышался его голос, затем смех. Ему там явно не скучно.
Али заметила капельку крови на руке, но когда вытерла кровь, на месте капли тут же появилась другая. Али вспомнила бабочку. Она сидела на этом самом месте.
На веревке, задевая за стены, спустились рюкзаки. Али отвязала груз.
– Через минуту спущусь, – сообщил Грегорио.
– Ты уверен, что тебе не нужен фонарь?
– Я смогу это сделать даже во сне.
Али наклонилась, чтобы оттащить в сторону тяжелый рюкзак. Сверху лился поток слов. Опять смех. Затем вскрик:
– Черт!
Она подняла голову.
Свет заслонил черный ангел.
Али видела его периферийным зрением.
