Текст книги "Последний кайзер. Вильгельм Неистовый"

Автор книги: Джайлз Макдоно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 56 страниц)

XII

Лето 1876 года Вильгельм провел вместе с родителями в голландском Шевенингене. Встречались с королевской семьей. Британский посланник сэр Эдвард Харрис подарил принцу двенадцать или четырнадцать томов «Истории морского флота» Джеймса, принц прочитал все. Отдых был безмятежно-спокойным. У отца были какие-то дела по военной части, он часто чувствовал недомогание: сплетничали, что это – последствие болезни, подхваченной в стране сфинкса. В воспоминаниях Вильгельм отзывался об этом времени в почти элегических тонах: «Все было так чудесно: отец, освободившись от пут придворного этикета, дал волю своим чувствам и вел себя по отношению к нам просто как старший друг». Однажды им встретился продавец вафель, и что же сказал Фриц детям? «Набрасывайтесь, ешьте сколько хотите!» Хинцпетер не решился вмешаться, только «бросил на нас мрачный взгляд».

Непринужденную манеру поведения Фриц мог себе позволить лишь в борнштедтской усадьбе, куда они с Викки время от времени выезжали, чтобы отдохнуть. Там он верхом объезжал свои владения, вместе с Викки бродил между грядками в затрапезном кителе-«литовке» нараспашку, попыхивая трубкой. Некоторые авторы отмечают, что по характеру он напоминал своего деда, Фридриха Вильгельма III: добрый, щедрый душой, немного меланхоличный (эта черта еще сильнее проявилась у его дяди, покойного короля Фридриха Вильгельма IV), Фриц был нерешительным и постоянно оглядывался на безусловно превосходившую его по интеллекту супругу.

В январе 1877 года Вильгельм сдал экзамен, получив, таким образом, право на поступление в университет так называемую абитуру. Всего в его классе экзаменовалось семнадцать учеников, Вильгельм по уровню знаний оказался десятым. 25 января школьное образование было закончено, и принц освободился и от Хинцпетера – тот вместе с супругой, бывшей учительницей французского у Вильгельма, отправился в свой Билефельд. Двумя днями позже торжественно отметили совершеннолетие принца. Бабка – английская королева собралась наградить внука орденом Бани, но он желал получить орден Подвязки, которым награждали обычно только правящих монархов либо их прямых наследников, – Вильгельму такой орден не полагался. Однако он требовал, и Виктория уступила: орден Подвязки был ему вручен и стал одним из самых ценных экспонатов его коллекции, после 1918 года он упорно отказывался вернуть его, несмотря на настоятельные требования английской стороны.

На пышной церемонии в замке ему был вручен и высший немецкий орден – Черного орла. По этому случаю собралось все королевское семейство; присутствовал и высший генералитет прусской армии: фельдмаршалы Врангель, Мольтке, Штейнмец, Биттерфельд и Мантейфель. Его отец и принц Альберт торжественно возложили на Вильгельма мантию, втроем они двинулись к трону, на котором восседал кайзер. Молодой принц преклонил колени, и дед надел ему на шею орденскую цепь и поцеловал. Принц произнес слова присяги на верность дому Гогенцоллернов.

Родители склонялись к мысли, что Вильгельм должен продолжить образование в колледже Баллиол в Оксфорде, но в результате решили, что он пойдет по стопам своего деда с материнской стороны и отца и станет студентом Боннского университета. Бонн это Пруссия. До начала первого семестра оставалось еще полгода, и значительную часть этого времени Вильгельм провел в армии. Как мы помним, он стал офицером в десять лет, в 1869 году; через четыре года, в январе 1873-го, его зачислили во Второй гвардейский ландверный полк (это было подразделение территориальных войск), в марте 1876 года он получил звание обер-лейтенанта – карьера не особенно быстрая для королевского отпрыска. Теперь все было серьезнее: 9 февраля 1877 года он стал офицером шестой роты Первого гвардейского пехотного полка, элитной части прусской армии, и начал посещать военное училище. Отец благословил его словами: «Иди и исполняй свой долг – так, как тебя этому будут учить». Фриц сопровождал сына при первом его посещении офицерского клуба и представил ему будущих сослуживцев.

XIII

Вильгельму армейская жизнь пришлась по душе. Непосредственными его начальниками были батальонный командир граф Генрих фон Ранцау и капитан фон Петерсдорф, ветеран австро-прусской войны, получивший ранение под Садовой. Принц познакомился с племянником фельдмаршала Мольтке, Гельмутом, которого все называли Юлиусом. Гельмут своей карьерой был обязан принцу – начало мировой войны он встретил начальником Большого генерального штаба. 24 марта Вильгельм впервые испытал чувство ликования и гордости за себя и своих солдат, когда во главе своей роты прошел церемониальным маршем по Люстгартену. Парад был по случаю юбилея кайзера, которому исполнилось восемьдесят. После парада юбиляр устроил обед для офицеров полка, где ему был преподнесен торт с восьмьюдесятью свечами.

1 апреля Вильгельм успешно сдал экзамен по строевой подготовке на Борнштедтском плацу. Тремя месяцами позже – экзамены по знанию оружия, фортификации, ориентировке по местности и тактике. Отныне он мог считать себя на равных с офицерами, которые окончили курс обучения раньше. На маневрах в левобережной пойме Одера принц встретился с человеком, который будет находиться в его ближайшем окружении к началу мировой войны, – Теодором фон Бетман-Гольвегом. Вильгельм наконец имел возможность навестить брата Генриха в Киле – тот начинал морскую службу. Первый день, надо сказать, прошел неудачно: на ночь Генрих никак не мог устроиться в гамаке, он уронил одеяло и, пока искал его в темноте, едва не раздавил спящего Вильгельма. Утром братья съели завтрак, который предназначался старшему офицеру.

Перед самым поступлением в университет принц снова, как и год назад, отправился с родителями на отдых – на этот раз в Остенде. Они посетили Брюгге, Гент и Брюссель. В Генте Вильгельму понравились статуи Карла Смелого и Марии Бургундской. Из Бельгии он отправился в Англию посмотреть регату в Коу и сделал остановку в Осборне. Потом снова Остенде и Дармштадт, где принц навестил своих кузенов. Несколько дней в обществе детей эрцгерцога он провел в Карлсруэ и Баден Бадене. Осенью Вильгельм присутствовал на открытии Национального монумента в Нидервальде, Рейнгау. Затем на пароходе поднялся вверх по Рейну – из Рюдесхейма в Ассманхаузен и Кобленц. Там он был гостем бабушки Августы, которая дала в честь внука обед – с соблюдением всех тонкостей французского этикета, принятого при ее рейнландском дворе. На этом летняя одиссея нашего героя завершилась. Его ждал Боннский университет.

ГЛАВА 3
ЮНОСТЬ ИМПЕРАТОРА

I

Вильгельм – вновь в учебной аудитории, теперь свободный от опеки Хинцпетера и от его предписаний юноша может выбрать предметы для изучения из академического списка. Формально Вильгельм должен был специализироваться в области права и государственного управления – считалось, что эти предметы необходимо досконально знать будущему монарху. Кроме того, Вильгельму читали лекции по экономике, истории, германской литературе, физике и химии. Профессора посещали его на дому – уже это одно свидетельствовало о крахе попыток прежнего ментора приблизить императора к «народу». Вильгельм с удовольствием вспоминал лекции по истории искусства, которые читали профессора Юсти и Кекуле. Последний пробудил в нем страстный интерес к античности. Много позже Вильгельм на своей вилле «Ахиллейон» на острове Корфу ваял скульптуру Ахилла, и Кекуле помогал ему указаниями и советами. За эту помощь, очевидно, потребовавшую немалых затрат душевных сил и терпения профессора, тот был удостоен дворянского титула. Творение кайзера просуществовало недолго – во время Первой мировой войны скульптуру уничтожили «франко-сербские оккупанты», как их предпочитал называть Вильгельм в своих мемуарах. Запомнился ему профессор Лерш, который устроил принцу экскурсию в Аахен, город, где короновался Карл Великий, а также свояченица Лерша, которая учила его готовить салат. Еще один историк – Вильгельм Мауренбрехер – напомнил ему Трейчке своим высокопарным стилем и националистическим пылом. Вильгельму многое мешало сосредоточиться на учебе, и не в последнюю очередь проблемы со здоровьем: беспокоило воспаление среднего уха, из которого шли постоянные выделения зловонного гноя. Врачи сделали прокол барабанной перепонки.

Вместо гувернеров появилась свита, состоящая из майора Вильгельма фон Либенау (впоследствии – мажордом кайзера) и капитана Альбано фон Якоби, адъютанта (уроженец Пфальца, окончивший университет Страсбурга). Штаб-квартирой стала вилла «Франк», откуда открывался красивый вид на зарейнское Семигорье. Вильгельму нравились Бонн и его окрестности – «обрамленная виноградниками река, прославленная в древних легендах». По воспоминаниям Вильгельма, тогда он был «во власти юношеских желаний, полон жажды все увидеть, все испытать, все узнать».

Вильгельм вступил в студенческую корпорацию «Боруссия», объединявшую молодых аристократов Пруссии и сыновей самых богатых буржуа. Отец Вильгельма некогда также состоял в «Боруссии». Для принцев крови полное членство не предусматривалось – они были лишены права вызывать на дуэль и принимать вызовы и ограничивались статусом «конкнайпант», что в дословном переводе означает «собутыльник». Увлекаться возлияниями наследнику трона тоже не полагалось, но Вильгельм и сам был равнодушен к алкоголю. Позже он отзывался о студенческих попойках как о дурном обычае немецких студентов и выразил надежду, что занятия спортом вытеснят его из университетской жизни.

В круг общения Вильгельма в студенческие годы входила молодежь из семей правящих династий – герцог Фридрих Баденский и герцог Георг Ольденбургский, представители высшего поместного дворянства – граф Виктор фон Хенкель и барон фон Зегер-Тосс (впоследствии регирунгспрезидент Лигница), оба из семей силезских магнатов. Он встречался с графом фон Тиле-Винклером, бароном Эрнестом фон Зальца, графом Мюнстером (сыном германского посла в Лондоне) и с фон Зюдовом, отпрыском нетитулованного дворянского рода, владеющего большими имениями в Померании и Швеции. Из «неблагородных» членов этого избранного круга можно упомянуть двух гамбуржцев – первый по фамилии Олендорф (имя не сохранилось), другой – Отто Элерс, отличный яхтсмен, вскоре трагически погибший в Новой Гвинее. В прошлом такое общество для принца крови было бы невозможным так же, как и членство молодых буржуа в «Боруссии», но времена изменились.

Вильгельм не был равнодушен к музыке. Он побывал на концертах в Бетховен-халле – зале, построенном в честь самого знаменитого гражданина города. Слушал пение Амелии Вайс (супруги великого скрипача Иоахима Вайса), наслаждался игрой на рояле Клары Шуман. Тогда же он впервые услышал модного проповедника пастора Дриандера.

Вечерами принц часто бывал в резиденции представителя одной из старейших немецких династий Генриха XIII из княжества Рейс в Тюрингии (само владение ограничивалось замком и несколькими примыкающими к нему строениями). За пределами Бонна все двери были открыты перед ним. Вильгельм выезжал из города достаточно часто – верхом, пароходом, поездом. Обычный его маршрут выглядел так – ночным пароходом до Кобленца, обратно – под парусами с Отто Элерсом. По пути останавливались перекусить в замке Аргенфельс. В экипаже яхты был спасатель по фамилии Буш, на счету которого было два десятка выловленных из Рейна слишком самоуверенных и не справившихся с течением пловцов.

По субботам и воскресеньям занятий не было, и Вильгельм отправлялся с визитами в дома окрестных владетельных князей. Он навещал семью из династии Видов, обитавших в городке Нейвид. Одна из принцесс этого рода стала впоследствии королевой Румынии и поэтессой (ее произведения публиковались под псевдонимом Кармен Сильва). Вильгельм часто бывал в резиденции императрицы Августы в Кобленце, ему нравился «чудесный старый замок с отличным парком и прекрасным видом на Эренбрейтштейн» (в выборе эпитетов позднейший мемуарист явно испытывал затруднения). Близкие родственники жили и в Дармштадте – семья эрцгерцогини Алисы, сестры Викки. Там к Вильгельму относились с большой долей иронии: называли его странноватым, Вильгельмом Взбалмошным или Гондольером. Семью преследовал злой рок. В 1878 году от дифтерита умерла старшая из племянниц Вильгельма, Майя, а вскоре от той же болезни скончалась сама Алиса. Одна из ее дочерей вышла замуж за брата Вильгельма, Генриха. Сам Вильгельм начал было ухаживать за ее сестрой Эллой, но получил отказ. Элла и еще одна из сестер, Аликс, вышли замуж за Романовых, и обе – с промежутком в сутки – погибли в огне русской революции.

Религиозно-католический аспект жизни Рейнской провинции у принца не вызывал интереса. Он совершенно равнодушно относился к Рейнскому карнавалу. В то время в стране процветал «культуркампф», который представлял попытку утвердить безраздельную монополию новой государственной идеологии в объединенной Германии. Католики в полной мере ощущали тяжесть державной десницы «железного канцлера». Вильгельм в своих мемуарах неодобрительно отозвался об этой политике, назвав ее «нечестивой войной», которая лишь вызвала раскол нации и увеличила число сторонников партии Центра, ранее не пользовавшейся какой-либо популярностью. Ему принадлежит характеристика «культуркампфа» как «самой большой глупости, когда-либо совершенной прусским государственным деятелем». Но это все позднейшие оценки, а пока в католических областях страны принца пренебрежительно называли «протестантским пруссаком». Был случай, когда представители местной знати, собравшиеся на охоту, узнали, что в ней собирается принять участие принц. Число охотников резко уменьшилось.

II

Учебу часто прерывали разного рода представительские миссии. В феврале 1878 года состоялась свадьба сестры Вильгельма Шарлотты и принца Бернарда Мейнингена. Среди гостей был и «дядя Берти», который тогда неплохо относился к своим племянникам. «Лучше ребят, чем Вильгельм и Генрих, просто не найти», – говорил он их бабушке, королеве Виктории.

11 мая произошло первое покушение на кайзера. Попытка Макса Геделя не удалась – Вильгельм I не пострадал. Менее чем через месяц социалист Карл Эдуард Нобилинг совершил еще одно покушение – кайзер был тяжело ранен, и, пока он выздоравливал в имении Гаштейн, обязанности государя выполнял Фриц. Он попытался добиться для себя статуса регента, но получил отказ. Одной из первых его миссий стало утверждение смертного приговора Нобилингу, что стоило кронпринцу бессонной ночи. Самой заметной ролью Фрица стало его председательство на Берлинском конгрессе, но истинным кукловодом там был Бисмарк. Типичный образец отношений между Фрицем и Бисмарком – первому доставались формальные почести, но политику делал последний.

Вильгельм тоже был при деле – просматривал доклады глав гражданского и военного кабинетов и оказывал отцу «помощь» в государственных делах, главным образом технического характера. Мемуары Вильгельма свидетельствуют: ни отец, ни сын не имели ни малейшего представления о том, что им, собственно, надлежит делать. Их участие в «управлении» государством заключалось в том, что Фриц подписывал офицерские патенты, а Вильгельм посыпал чернильную подпись отца песком и раскладывал готовые документы по столам и даже по полу: оставался лишь узкий проход к двери.

В отсутствие кайзера молодому Вильгельму впервые досталась честь представлять государство за рубежом – на состоявшихся 22 августа торжествах по случаю серебряной свадьбы бельгийской королевской четы – Леопольда II Кобурга и королевы Марии. На границе с Бельгией к Вильгельму, которого сопровождали Либенау и Якоби, присоединилась австрийская делегация: эрцгерцог Карл Людвиг, отец злосчастного Франца Фердинанда, и престарелый принц Виндишгрец. Из Брюсселя Вильгельм поспешил в Потсдам, куда с визитом прибывал герцог Фридрих Шлезвиг-Гольштейнский с дочерьми Доной и Ленхен.

В прошлом герцог Фридрих и Фриц служили в одном полку, оба одновременно окончили Боннский университет. Вильгельм был знаком с этой семьей – в начале года он был гостем герцога в Готе. Очевидно, что Дона заняла сердце принца, которое ранее принадлежало Элле. В апреле 1879 года, возвращаясь с охоты на глухарей в Герлице, Вильгельм заглянул в имение герцога в Примкенау. В своих мемуарах Вильгельм утверждает, что его выбор невесты нашел полное одобрение со стороны его родителей, хотя Викки и относилась к Доне слегка свысока. Брачный союз имел определенный политический смысл: он должен был примирить Шлезвиг-Гольштейнов с прусским королевским домом, который был, собственно, виновником, их изгнания. Вильгельм писал в воспоминаниях, что задержка со свадьбой возникла из-за смерти отца Доны в январе 1880 года, тем не менее 14 января 1880 они были тайно помолвлены. Официально о помолвке было объявлено в феврале, в День святого Валентина.

В мемуарах кайзер не пишет, что его родственники довольно долго обсуждали вопрос, насколько Дона подходит в качестве супруги будущего германского кайзера. Возникли сомнения, достаточно ли она родовита. Одна из ее бабок была из рода Гогенлоэ, что считалось вполне приемлемым. Однако происхождение другой бабки – графини – вызывало сомнение. Престарелый кайзер девять месяцев размышлял, не будет ли брак его внука мезальянсом, по его распоряжению собирались новые доказательства достаточно высокого происхождения невесты. Дона была представлена королеве Виктории, которая одобрила выбор внука. Викки же полагала, что жениться сыну рано, прежде ему было бы неплохо повидать мир. В письме матери она вновь довольно нелицеприятно отозвалась о своем первенце. Имея в виду опыт их недавнего совместного путешествия, она писала: «Он ни на что не смотрит, не проявляет никакого интереса к шедеврам искусства, не обращает внимания на пейзаж, даже не заглядывает в путеводитель или какую-нибудь книжку, которая могла бы его просветить о местных достопримечательностях».

Видимо, правы биографы Вильгельма, которые объясняют его поспешность в стремлении связать себя брачными узами простым желанием освободиться от уз, которые его связывали с родителями. Вильгельм был молод, Дона – немного старше. К тому времени конфликт поколений в семье становился все более очевидным. Викки в письме матери, написанном летом того же года, жаловалась: «Вилли настроен шовинистски и ультрапрусски; степень этого превращения и бурные формы, которые это принимает, меня крайне угнетают». Один из современных биографов Вильгельма, Т. Кохут, отмечает возрастающий «мрачный и жалобный» тон писем Викки этого периода. Другой исследователь расставляет акценты несколько по-иному. «Мало найдется матерей, которые были бы так беспощадны в критических отзывах о детях за то, что они не оправдывают связанные с ними чрезмерно высокие надежды. Кронпринцесса была невероятно требовательна, и потому ее ждало неизбежное разочарование».

III

Половое созревание у Вильгельма-подростка выразилось прежде всего в усиленном внимании к женским рукам – поначалу главным образом рукам матери. Из Касселя он посылал ей письма, в которых подробно описывал, как он целует ей руки и какие ощущения (явно эротического свойства) он при этом испытывает. Он не оставлял без внимания руки подруг Викки – дам не первой молодости – Мими фон Шлайниц и графини Мари Денхоф. В 1882 году он увлекся рыжеволосой графиней Ведель, одну из своих записок в ее адрес он закончил страстными излияниями: «Прощай, моя дорогая, моя обожаемая, позволь мне обнять тебя и покрыть поцелуями нежные ручки моего ангела, моего рыжекудрого ангела!»

Вероятно, Бисмарк пустил слух о том, что у Вильгельма были гомосексуальные наклонности – скрытые или подавляемые. Среди предков Вильгельма встречались гомосексуалисты, как стал им один из сыновей кайзера, но сам он никогда не был замечен в чем-либо подобном, по крайней мере таких данных нет. Ничего не доказывает и часто цитируемый отрывок из письма Вильгельма графине Денхоф: «Я никогда не чувствую себя счастливым в Берлине, мое „эльдорадо“ – это Потсдам, да и маме больше нравится там – чувствуешь себя свободным, вокруг красивая природа и солдаты, а я ведь так люблю свой дорогой полк, этих простых, симпатичных молодых парней». Письмо написано на английском, притом очень плохом, из текста никак нельзя сделать вывод о том, что слово «люблю» в отношении молодых солдат означало признание в противоестественной связи с ними. Авторы, которые видят в письме определенный смысл, при цитировании обычно опускают слова Вильгельма о том, что Потсдам имел свою прелесть для Викки, что вполне понятно, – иначе логично было заподозрить кронпринцессу в сексуальном интересе к «симпатичным молодым парням», а это уже полная чепуха.

Если «гомосексуализм» Вильгельма – это не более чем бездоказательная выдумка, то его гиперсексуальность – неопровержимый факт. Есть основания полагать, что он приобрел это качество по наследству – если, конечно, фактор наследственности в данном случае играет роль. Во всяком случае, у его деда, кайзера Вильгельма, любовниц было превеликое множество, одной из самых известных была португальская графиня Ориола; из-за этого романа Августа жила отдельно от супруга. Считается, что незаконнорожденным сыном деда был известный американский апологет Гогенцоллернов, Джордж Сильвестр Вирек. У Фрица постоянных любовниц не было, он был верен Викки и имел дело только с проститутками (мы уже упоминали о его приключении с Долорес Када). Что касается самой Викки, то, по авторитетному свидетельству Бисмарка, он ощущал ее сексуальность даже на расстоянии, так что у него по спине мурашки пробегали.

Свой первый сексуальный опыт Вильгельм приобрел на маневрах в Эльзасе осенью 1879 года. Он переспал с тридцатипятилетней французской куртизанкой, носившей красноречивое прозвище «мисс Лав» («госпожа Любовь»), Ее настоящее имя было Эмили Клопп. Связь не ограничилась, видимо, одной бурной ночью: госпожа Клопп родила от Вильгельма дочь, которая была отправлена в деревню к теткам. «Мисс Лав» получила от принца обещание материальной поддержки и в течение следующих десяти лет время от времени совершала покушения на его кошелек. В письме от 1889 года, адресованном генерал-квартирмейстеру Вальдерзее, Вильгельм отрицал свою связь с «мисс Лав» и называл несколько имен тех, кто с ней такую связь имел. Среди них фигурировал и младший сын Бисмарка, Вильгельм (Вилли).

Документы из семейного архива, недавно предоставленные наследниками Бисмарка, открывают несколько иную картину. Вильгельм не погрешил против истины, указав, что «мисс Лав» имела множество сексуальных партнеров в среде высшего прусского офицерства, включая и упомянутого Вилли. Он утаил от Вальдерзее не только свою связь с «мисс Лав», но и взятые на себя финансовые обязательства. Очевидно, даме удалось вскружить голову неопытному юнцу – принц подарил ей свою фотографию с подписью и написал несколько компрометирующих его записок. «Мисс Лав» угрожала предать всю историю гласности, и Вильгельм был вынужден устроить для нее гнездышко в Потсдаме, в районе Русской колонии. Он продолжал регулярно пользоваться ее услугами, причем об оплате забывал.

Тогда «мисс Лав» решила обратиться с жалобой на бесчестное поведение Вильгельма к своему прежнему клиенту, Вилли Бисмарку. Компания канцлер и сыновья начала искать решение сложной проблемы. Канцлер, естественно, опасался огласки всей истории. Сама по себе связь с куртизанкой, по его мнению, не несла в себе ничего предосудительного – не то что совращение благородной девицы, но письма… Старший сын, Герберт, не нашел ничего лучшего, как обвинить во всем Викки: это от нее сын унаследовал злосчастную привычку доверять свои мысли бумаге. В конце концов, было решено, что Герберт попытается как бы между прочим затронуть этот вопрос в разговоре с Вильгельмом, а в случае неудачи проблемой займется сам канцлер.

Миссия Герберта не увенчалась успехом. Вильгельм признался в той старой истории, случившейся в Страсбурге, но продолжал категорически отрицать, что его связь с «мисс Лав» имела продолжение и тем более продолжается теперь. Вилли Бисмарк опасался, что подруга Вильгельма разболтает об «особых вкусах» будущего императора – тот предпочитал секс с примесью садизма, в частности мог связать любовницу по рукам и ногам. Вильгельм упорствовал в своей версии до следующего года, пока в руки Вальдерзее не попало очередное письмо от «мисс Лав». Ознакомившись с письмом, принц признал, что куртизанка бывала в Потсдаме, но лишь короткими наездами. Все закончилось тем, что Герберт передал Вилли 25 тысяч марок, за которые тот должен был выкупить у «мисс Лав» все компрометирующие принца бумаги. В отеле «Франкфуртер Хоф» во Франкфурте была подстроена «случайная встреча» Вилли 9 предприимчивой дамой, она взяла деньги и написала расписку о том, что передала все интересующие другую сторону материалы и что никаких претензий к кому-либо она не имеет. Однако «мисс Лав» нарушила обязательство и продолжала шантажировать двор вплоть до своей кончины в 1893 году.

Вильгельм наслаждался жизнью в Вене. Известность получила его связь с фрейлейн Каролиной Зайферт, дамочкой из интимного окружения кронпринца Рудольфа. В августе или сентябре 1882 года она, по слухам, родила от него ребенка, который сразу умер. Это случилось две-три недели спустя после рождения его законного второго сына – Эйтеля Фрица. Об этой истории, как говорят, узнал отец Вильгельма; за свое молчание Каролина Зайферт потребовала 100 тысяч флоринов. Один нюанс делает эту историю неправдоподобной – утверждение, будто ребенок родился с парализованной левой рукой. Более достоверны рассказы австрийского кронпринца о том, что он неоднократно одалживал Вильгельму – под расписку энные суммы на его эскапады. Одна из таких расписок до сих пор хранится в Венском архиве – рукою Вильгельма написано, что он получил 3 тысячи флоринов «на благотворительные цели»; срок выплаты займа не указан. Вильгельм был постоянным посетителем борделя некоей фрау Вольф, где, как говорят, гостей обслуживали лучшие девочки Вены.