Текст книги "Альянс мусорщиков (СИ)"
Автор книги: Джанет Эдвардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Он издал странный смешок.
– Я ненавидел старшего брата, обладавшего тем, чего у меня никогда не будет. Он мог одной лишь мыслью подключиться к сети данных Земли, просмотреть накопленные человечеством знания и получить прямо в мозг тысячи изображений. Мне приходилось работать с громоздким настенным теликом. Я чувствовал себя глупой черепахой, преследующей легкого кролика.
Мак скривился.
– Потом я выяснил, что мне все же повезло. Имплантированные сети требовали ежегодной настройки для компенсации изменений в мозгу. На Земле не хватало экспертов, чтобы производить необходимые детали, и специалистов по настройке тоже. Я видел, как мучились родители и брат, чьи подключения к земной сети данных становились все более нестабильными, а со временем и вовсе оборвались. Мой блестящий брат потерял свой блеск, и я слышал, как он плачет по ночам о картинках, которые не может видеть, и голосах, которые не может слышать.
– Я моложе тебя на несколько ключевых лет, – сказал Доннел. – И не помню последних имплантированных, только самоубийственное десятилетие, когда сети выходили из строя. В детстве это был настоящий кошмар – не знать, кто из взрослых сломается следующим. Мой дядя, похоже, прекрасно приноровился к жизни без импланта, но затем...
Он покачал головой.
– Прошлое не имеет значения. Главное, что если какой-нибудь мир и обладает технологией имплантации, это должен быть Адонис.
– Да, но даже если Тэд имплантирован, он не мог получить доступ к земной сети данных отсюда, – заметил Мачико. – Ни наши настенные телики, ни другие технологии в Нью-Йорке к ней больше не подключаются и...
Он прервался и нахмурился.
– На самом деле, я могу ошибаться. Имплантированные обладали прямой связью с главной сетью данных Земли, а настенные телики получают программное обеспечение от совершенно другой системы. Но все это неважно, поскольку Тэд не может быть имплантированным. Возможно, он один из тех редких людей с фотографической памятью, которые помнят все когда-либо прочитанное.
Доннел состроил недоверчивую гримасу.
– Я могу поверить, что до прибытия сюда Тэд прочитал много информации о Нью-Йорке, но зачем ему узнавать об азбуке Морзе и звездных птицах с Данаи?
Мачико всплеснул руками.
– О них он прочитал много лет назад совершенно случайно.
– Совершенно случайно. – Доннел встал и направился к двери. – Давайте посмотрим, о скольких еще вещах Тэд узнал по чистой случайности.
Мы с Мачико встали и поспешили за ним. Когда мы дошли до кабинета Б6, Доннел постучал в дверь Тэда, и все трое иномирцев появились из своих комнат.
– Вам нравится учиться рыбалке и охоте? – спросил Доннел.
Тэд кивнул, а Феникс подавленно охнула.
– Мне всегда нравилась рыбалка, – продолжал Доннел. – До восьми лет я жил в Ирландии. У моих родителей был дом в местечке под названием Дарроу. Он стоял прямо у пляжа, мы держали свою лодку, и раз в неделю отец брал меня в море порыбачить.
– Но Дарроу не на побережье Ирландии, – возразил Тэд, – а в глубине острова.
Доннел улыбнулся ему.
– Я знаю. Меня просто интересовало, знаешь ли об этом ты. Конечно, ведь ты имплантированный. Стоило тебе подумать о Дарроу, информация о нем появилась в твое разуме. Теперь расскажи мне, кто ты, хаос побери, и как в твой череп вмонтирована технология пятидесятилетней давности.
Тэд посмотрел на Феникс, затем снова на Доннела, сделал глубокий вдох и ответил:
– Я Таддеус Уоллам-Крейн.
Глава 15
Я услышала, как Доннел рассмеялся, и громовые раскаты его хохота почему-то не радовали, а пугали. Мои глаза не отрывались от встревоженного лица Тэда. А в голове крутились воспоминания о детях, прыгающих у портала с ритуальной песней: «Включись! Включись! Портал, включись! Мы приказываем тебе именем Ньютона. Велим именем Эйнштейна. Заклинаем именем Таддеуса Уоллама-Крейна!»
Доннел внезапно прекратил смеяться и заговорил голосом ломким, как крошащийся под тяжелыми ботинками лед:
– Таддеус Уоллам-Крейн придумал портал в две тысячи двести шестом году в возрасте сорока шести лет. Будь он жив в две тысячи четыреста восьмом, ему было бы...
Он заколебался, и Мачико посчитал за него:
– Двести шестьдесят шесть лет.
– Конечно, я не тот Таддеус Уоллам-Крейн, который изобрел портальную технологию, – сказал Тэд. – Я его потомок, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой.
Доннел сделал глубокий вдох.
– Существуют порядка двухсот миров в звездных системах сектора Альфа, еще двести в секторе Бета и сотня в Гамме. Выбор из пятисот миров, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Любой из них с радостью принял бы наследника баснословно богатой и могущественной семьи Уолламов-Крейнов, но ты решил посетить мой мир, мир, разрушенный порталами твоего предка, Землю!
Голос Доннела становился громче с каждым словом. Краем глаза я заметила движение и, повернувшись, увидела Лютера и Жюльена, наблюдавших за нами из дальнего конца коридора. Должно быть, они пришли узнать, что за шум.
– И из всех городов на Земле ты выбрал Нью-Йорк. Мой город! – Доннел уже кричал, и его голос эхом разносился по коридору. – А из всех зданий в городе именно это!
– Мне пришлось прибыть на Землю и в Нью-Йорк, в частности, поскольку требовался компонент из оригинального прототипа портала моего предка. – После крика Доннела голос Тэда казался шепотом. – Этот прототип хранился в музее науки имени Уоллама-Крейна на Манхэттене. Я успешно забрал деталь, но потом мы обнаружили, что самолет поврежден, так что у нас не осталось иного выбора, кроме...
Доннел оборвал его речь.
– Хватит! – Он наставил палец на Феникс, а затем на Брейдена, и красные огни на его оружии загорелись дважды. – Женщина-птица и Брейден, по комнатам. Сейчас же!
Феникс и Брейден с тревогой взглянули на Тэда, прежде чем повиноваться. Доннел захлопнул за ними двери, огляделся и увидел Лютера и Жюльена.
– Вы двое, найдите ключи от комнат и заприте иномирцев!
Не дожидаясь ответа, он схватил Тэда за руку и поволок по коридору. Мы с Мачико двинулись следом, а Лютер и Жюльен поспешно отпрыгнули в сторону, пропуская нас.
Мой потрясенный мозг наконец начал думать. Как наследник изобретателя портальной технологии и носитель имени своего знаменитого предка, Тэд должен быть не просто невероятно богатым и привилегированным человеком на Адонисе, а практически богом. Если обычный иномирец является врагом земного Сопротивления, то Тэд – Врагом с большой буквы.
Доннел повернул налево, затем направо, волоча Тэда за собой. Я спешила за ними, Мачико не отставал. Я слышала стук торопливых шагов за спиной, но не потрудилась посмотреть, кто бежит за нами. Меня слишком тревожило, куда мы идем. Если Доннел отведет Тэда в зал и сообщит членам подразделений, кто он такой, парня на части разорвут.
Доннел еще раз повернул направо, и я вздохнула с облегчением. Значит, мы не идем вниз. Конечно, нет. О чем я только думала, представляя, как Доннел бросает Тэда на растерзание волкам из подразделений?
Доннел внезапно остановился и открыл очень знакомую дверь. Я тут же снова напряглась. Я была права и ошибалась. Доннел тащил Тэда к лестнице, но не той, что вела вниз. Мы поднимаемся на крышу?
Доннел, по-прежнему держа Тэда за руку, дернул его наверх. Мачико обошел меня и закрывал мне обзор, пока мы не вышли наружу. Уже стемнело, единственный свет исходил от последних красных полос заката, угасавших на западе. Секунду я не видела ни Доннела, ни Тэда, затем различила две фигуры на краю крыши.
Я сделала несколько шагов к ним, но побоялась подходить слишком близко. Если Доннел думает сбросить Тэда, то мое вмешательство может просто...
– Посмотри на это! – Доннел отпустил иномирца и взмахнул обеими руками, указывая на Манхэттен. – Посмотри, что твоя семья сделала с Нью-Йорком, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Веками этот город был великолепным местом, забитым миллионами людей, освещенным ослепительными огнями, различимыми даже с орбиты.
Он уронил руки.
– Тогда, в две тысячи двести шестом году, твой предок использовал портал, чтобы переместиться с одного конца лаборатории в другой. Через десять лет порталы стояли на каждом углу. Люди могли путешествовать между улицами, поселениями или деревеньками в сердце страны. С улиц исчезли машины, и множество народу оставили города.
За спиной раздались звуки – дверь несколько раз открылась и закрылась. Затем я услышала голос Жюльена:
– Мы оставили двоих других под замком в их комнатах.
Оглянувшись, я увидела, что Лютер и Жюльен стоят рядом с Мачико. Три неясные фигуры за ними походили на Аарона, Виджея и Уэстона – значит, все шесть офицеров Сопротивления находились здесь.
Доннел не обратил внимания на рапорт и продолжил речь.
– Нью-Йорк приспособился к новому образу жизни, улицы превратились в сады, квартиры объединялись, но затем появился межконтинентальный портал. Теперь ты мог перенестись не только с одного края Америки на другой. Ты мог переместиться в одну из дюжины транзитных точек, а затем встать в очередь на межконтинентальный портал, ведущий в любое место планеты.
Доннел обвиняющим жестом ткнул Тэда в грудь.
– Меньше чем через сорок лет страны потеряли значение, потому что твоя семья завладела всем миром.
Тэд стоял на краю крыши рядом со взбешенным человеком, нацелившим на него оружие армейского агента. Будь у иномирца хоть капля разума, он бы молчал, не спорил и не ухудшал свое положение. Но у Тэда ума не было вовсе. Я съежилась, когда он открыл рот – возможно, в последний раз.
– На самом деле, все было не так. Моя семья...
– Твоя семья владела портальной компанией Уоллама-Крейна, напрямую контролировала каждый портал на планете и могла приказать им самоуничтожиться в любой момент, – прокричал Доннел. – Все страны, пытавшиеся противостоять вам, потерпели поражение из-за простой логистики. Они не могли торговать, поскольку были вынуждены перевозить свои товары по шоссе, железной дороге, воздуху или океану, а их конкуренты могли провести доставку в течение нескольких минут за небольшую долю стоимости. Они не могли бороться, поскольку их войска не имели шансов против врагов, способных мгновенно порталить войска куда угодно.
Он покачал головой.
– Одна за другой страны сдавались могущественной компании. Мы вступили в эру объединенной Земли с пятью крупными региональными парламентами, вольными голосовать, как пожелают, пока это одобряла твоя семья. Мы официально ввели глобальную культуру и общий Язык, что стало намеренной попыткой уничтожить все великолепное разнообразие Земли.
– Это была намеренная попытка прервать цикл войн, разорявших Землю и уничтожавших бесчисленные человеческие жизни, – ответил Тэд.
Доннел продолжал кричать, игнорируя его.
– Но вашей семье мало было править Землей! Им требовалось изобрести межзвездный портал и уничтожить ее!
– Человечество отчаянно нуждалось в новых мирах, – сказал Тэд. – Тогда на Земле жило слишком много людей, в сравнении с ее ресурсами. Конкуренция за еду и энергию порождала конфликты. Загрязнение причиняло огромный вред окружающей среде. Воздух был настолько плох, что отравлял людей. Использование транспортных порталов немного помогло, но этого оказалось недостаточно.
Он помолчал.
– Человечеству требовались новые колониальные миры, но моя семья никогда не рассчитывала, что их будут сотни. Первоначальный план выглядел разумным и не амбициозным. Сперва колонизировать Адонис, затем заселить еще двадцать или тридцать колоний, постепенно облегчая давление населения на Землю.
– Но все пошло не по плану, да? – спросил Доннел. – Адонис колонизировали гордые и независимые люди, выбранные из всех регионов Земли. В две тысячи триста сороковом году они сформировали собственное правительство, объявили себя свободным миром и первым из своих законов запретили земным компаниям владеть собственностью на Адонисе. Все ожидали, что твоя семья отреагирует на восстание, отправив команду на самоуничтожение всем межзвездным порталам Адониса, но этого не произошло.
– Моя семья не могла приказать уничтожиться тем порталам, – сказал Тэд. – Другие колониальные миры уже присоединялись к Адонису, объявляя независимость. Отказ в поставках всем этим мирам привел бы к смерти десятков тысяч человек, уничтожил бы десятилетия работы и поставил под угрозу будущее выживание человечества.
– Ты имеешь в виду, что твоя семья решила переселиться на Адонис и не хотела уничтожать свой новый дом. И в тот момент, когда Земля больше всего нуждалась в контроле вашей компании над процессом колонизации, твоя семья заключила сделку с Адонисом и вручила новым мирам их свободу. Эти новые миры создали Парламент Планет, стали регулировать, сколько колонистов принять, и открыли ворота настежь.
Доннел еще раз пугающе рассмеялся.
– Новые миры со свежим воздухом, чистой водой и незагрязненной землей находились всего в одном шаге через межзвездный портал. Появилось гораздо больше людей, жаждущих сделать этот шаг к лучшей жизни, чем могли принять молодые миры, значит, требовалось больше колоний. В итоге Земля начала рассыпаться под давлением двух сотен населенных соседей.
Доннел перешел от громкого бешенства к тихой скорби.
– Именно тогда партия сторонников Земли наняла меня, чтобы петь их песни и попытаться спасти наш мир. В две тысячи триста шестьдесят пятом мы выиграли голосование, но не смогли выполнить обещание и восстановить закон и порядок в городах. Через пять лет партия экспансионистов победила нас и возобновила безжалостную колонизацию новых миров.
Он помолчал.
– Мне исполнилось девятнадцать, моя война и мой мир были проиграны, но я не мог этого принять. Я организовал протесты, создал Сопротивление Земли и в две тысячи триста семьдесят пятом году занял это здание и поднял этот флаг.
Доннел повернулся и указал на флаг земного Сопротивления, смутной тенью развевавшийся на верхушке флагштока.
– Этот флаг висел здесь, пока количество новых миров росло с двух до пяти сотен, а Нью-Йорк терзался смертными муками.
– Земля в хаосе, рыдает кровавыми слезами, – пробормотал Тэд.
Доннел резко развернулся лицом к нему.
– Не смей цитировать мне слова из «Реквиема по Земле» Охоры! Ты понятия не имеешь, что они значат для того, кто любит этот мир, потому что ты не сын Земли. Ты родился на своем ярком, новом, процветающем Адонисе.
– Но Адонис не процветает. – Тэд говорил настойчиво, тараторил с такой скоростью, что я едва его понимала. – Новые колониальные миры всегда страдали от нехватки ресурсов, но сейчас кризис даже на Адонисе. Именно поэтому я прибыл в Нью-Йорк. Ты сказал, что потерял доступ к земной сети данных в две тысячи триста восемьдесят девятом году. Ты не знаешь, какие проблемы мучили колониальные миры с тех пор. Им так и не хватило времени создать собственную промышленность и технологии. Они зависели от поставок с Земли основных электрических деталей. Сейчас Земля не в состоянии их производить, и все старое оборудование разваливается.
Доннел пожал плечами.
– Ты полагаешь, у меня разобьется сердце от того, что Адонису, возможно, придется выживать без новых настенных теликов?
– Меня беспокоят не телики, а межзвездные порталы, – возразил Тэд. – Они ломаются, и их не заменить. Колониальные миры отсекаются один от другого, и это катастрофа.
– Меня не волнуют твои межзвездные порталы, – рявкнул Доннел. – Для меня важно, что огни Нью-Йорка погасли навсегда, а я стою под последним флагом земного Сопротивления лицом к лицу с врагом. Ты много говоришь, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Скажи же мне теперь. Посмотри на руины, в которые твоя семья превратила мой город и мой мир, и назови хоть одну достойную причину, по которой мне не стоит сбросить тебя с этой крыши.
Я затаила дыхание. Тэд имел привычку говорить неподходящие вещи и мог сделать это сейчас. Мне не стоило об этом тревожиться. Следовало сделать шаг вперед и самой столкнуть пиявку с крыши. Всего несколько дней назад я стояла здесь, видела появление самолета и жаждала пойти на Манхэттен и сразиться с обезличенным врагом. Сейчас враг обрел имя, и по какой-то причине это все меняло.
– Ты сам назвал причину, – ответил Тэд. – Земля проиграла, когда партия экспансионистов победила на выборах в две тысячи триста семидесятом. Я несу ответственность за то, что произошло задолго до моего рождения?
– Твои предки несут ответственность. Твою семью опьянила власть.
– Если бы я мог вернуться во времени, то сказал бы предкам поступить по-другому, но это нереально. Представь, что бы ты чувствовал, если бы кто-нибудь заявил, что твоя дочь пострадает из-за твоего выбора.
Доннел ответил на это еще более горьким голосом.
– Думаешь, мне надо это представлять, Таддеус Уоллам-Крейн? Каждый день своей жизни я вижу, как моя дочь страдает от моих решений. Я вижу, что дети всех, кто проявил глупость и последовал за мной, так же несчастны. Этой зимой я видел смерть тридцати четырех человек от зимней простуды, и семеро из них принадлежали к Сопротивлению. Я знал, что это моя вина. Мои люди платят за мои действия и мой выбор, и я понимаю, что в будущем станет лишь хуже. Неудивительно, что собственный сын решил меня предать.
До сих пор сзади слышались странные шумы: шепот, иногда приглушенный кашель, хруст снега под чьими-то ногами. Теперь, по крайней мере на минуту, воцарилась полная тишина. Затем Доннел застонал.
– Мне нужно выпить. – Он поспешно двинулся к двери на лестницу, помедлил, чтобы ее открыть, и сказал лишь одну фразу: – Кто-нибудь, разберитесь с мальчишкой за меня.
Через секунду Доннел ушел. После краткого молчания заговорил Жюльен:
– Доннел сказал, мы должны убить пиявку?
Я ждала реакции Мачико, но он молчал. Все остальные тоже.
– Возможно, мы должны убить всех троих, – прибавил Жюльен.
Бывали случаи, когда я говорила инстинктивно. Сейчас наступил один из них.
– Нет!
Глава 16
Во мраке крыши нечеткие фигуры шестерых мужчин повернулись ко мне. Я могла отступить, сказать, что говорила не всерьез, позволить им сделать с Тэдом, что пожелают, но...
Поступи я так, как бы жила дальше с этими воспоминаниями? Лишь вчера Тэд спас меня от падающей звезды. Как бы он ни раздражал, какие бы преступления ни совершили его предки, Тэд не заслуживал смерти, а за ним пришла бы очередь Феникс и Брейдена.
Я могла представить, как Брейден, придерживающийся пацифистских принципов, стоически сохраняет неподвижность, пока его убивают. По-своему, это выглядело восхитительно, но Феникс... О, Феникс вступила бы в безнадежную битву за свою жизнь, пока из ее тела не выбили бы последний вздох, и это видение задело струну в глубине моей души.
– Нет, – повторила я. – Доннел просто имел в виду, что кто-то должен увести и запереть Тэда.
– Мне так не показалось, – возразил Жюльен.
Я все еще ждала, что Мачико вмешается, что Лютер заговорит, что кто-нибудь что-нибудь сделает, но все стояли и смотрели на нас с Жюльеном.
– Доннел сказал разобраться с парнем, – продолжал Жюльен. – И я с ним разберусь. Когда закончим, можем решить, как быть с остальными.
Он сделал движение к Тэду, стоявшему на краю крыши. Жюльен мог смести меня, как муравья, но я выступила вперед и загородила ему дорогу.
– Я сказала, нет!
Жюльен, вдвое крупнее меня, нависал надо мной.
– Мне следовало догадаться, что ты будешь защищать иномирцев. Ты такая же предательница, как твой брат.
– Я не похожа на Симуса, – ответила я. – Я предана Земле и Сопротивлению.
Он рассмеялся.
– Правда? Если ты предана земному Сопротивлению, то почему защищаешь нашего врага?
– Потому что я не позволю тебе обесчестить имя Сопротивления. Не позволю покрыть нас стыдом, убив военнопленных.
Жюльен нахмурился, заколебался, и тут наконец кто-то заговорил. Не Мачико, не Лютер, а Аарон.
– Блейз права. Сопротивление Земли не убивает военнопленных.
Кто-то встал на мою сторону. Следовало воспользоваться этим преимуществом, пока другие не поддержали Жюльена.
– Я заберу пленника и запру его. Дай мне ключи от комнат иномирцев.
Жюльен простоял без движения бесконечную нервирующую секунду, затем молча достал из карман ключи и положил их в мою раскрытую ладонь.
Я крепко сжала их в перчатке и повернулась к Тэду. Мне еще требовалось увести его с крыши, не взорвав ситуацию. Я не рискнула называть его Таддеусом Уолламом-Крейном или даже Тэдом и боялась, что он откроет свой большой рот и убьет нас обоих.
– Пиявка, не говори ни слова, просто иди со мной.
Я затаила дыхание. Тэд подошел ко мне, и Аарон схватил его за руку. Лишь сейчас, когда битва уже была выиграна, наконец заговорил Мачико.
– Дочь Доннела права. Произнося те слова, Шон тонул в эмоциях. Сомневаюсь, знал ли он сам, что хотел ими сказать, но я абсолютно уверен, как он будет себя чувствовать, когда проснется завтра и обнаружит, что мы превратили его в убийцу.
На мгновение я испытала чистое облегчение, а затем мой разум встревожила новая проблема. Доннел ушел в свою комнату, чтобы напиться, а мы все знали, что это значит. Каждые месяц-два он погружался в депрессию и пытался утопить свое горе в алкоголе. Все привыкли к этому, и во время его отсутствия приказы отдавал Касим. Но теперь у нас не было Касима.
– Сегодня вечером Доннел не появится, и мы не можем рассчитывать на него завтра, – сказала я. – Впервые он... отсутствует после смерти Касима. Без него напряжение усилится, так что мы не можем допустить никаких слухов о Тэде.
– Надеюсь, все здесь умеют хранить секреты Сопротивления, – заметил Мачико.
– Нет необходимости скрывать, что Доннел вышел из себя из-за мальчишки-иномирца, – продолжала я. – На самом деле, всем стоит узнать, что они поспорили. Это никого не удивит, зато объяснит, почему Доннел напился. Мы должны сохранить в тайне лишь полное имя Тэда.
Мачико кивнул и придержал дверь на лестницу. Я прошла первой, за мной Тэд и Аарон, а Мак замыкал процессию. Когда дверь за нами закрывалась, послышался сердитый голос Жюльена:
– Значит, теперь мы должны подчиняться приказам девчонки?
Лучше всего было притвориться глухой, чем возвращаться на крышу ради второго спора, который я могла и проиграть. Я направилась в коридор Б6, отперла и распахнула дверь Тэда. Аарон втолкнул его внутрь, а я заперла на ключ.
Справа послышался приглушенный шум, должно быть, Феникс звала из своей комнаты, но я не ответила. Верхние этажи были подготовлены для проведения секретных встреч, поэтому здесь выстроили крепкие звукопоглощающие стены. Перекрикиваясь с Феникс через дверь, я могла привлечь нежелательное внимание.
Мачико повернулся к Аарону.
– Вернись к остальным и скажи им спускаться вниз. Скоро прозвенит приглашение на ужин. Раз Доннела нет, все мы должны быть там на виду.
Я посмотрела, как Аарон ушел по коридору, затем прислонилась к стене напротив двери Тэда. Я чувствовала страшную усталость, поэтому постепенно сползала вниз, пока не уселась на пол. Лишь через мгновение я поняла, что Мачико все еще стоит рядом и наблюдает за мной.
– Тебе не стоит пойти проведать Доннела? – спросила я.
– И что я буду делать? – уточнил Мачико. – Расскажу ему, что пьянство не изменит историю? Постою, пока он бросается оскорблениями и вещами?
Я нахмурилась.
– Он действительно доходит до такого? Мне известно, что люди держатся от него подальше, когда он напивается, но...
– О, Доннел бросается вещами, что выплеснуть свой гнев, но всегда старательно промахивается.
Последовала пара минут молчания. Наконец, я сдалась и спросила о том, что меня тревожило:
– Почему ты ничего не сказал, когда Жюльен предложил убить Тэда?
Мачико рассмеялся.
– Отчасти потому, что сам был не в настроении и с удовольствием понаблюдал, как наследник Таддеуса Уоллама-Крейна несколько минут потел от страха. А в основном, потому что получил блестящую возможность увидеть, как наши младшие офицеры реагируют на реальный кризис.
– О. – Я обдумала его слова.
– Доннел выбрал Аарона, Жюльена и Лютера офицерами, потому что все они – сыновья людей, игравших ключевые роли в первые дни Сопротивления. Он возлагал особенно большие надежды на Лютера как на сына Касима. – Мачико вздохнул. – Наверное Доннелу уже стоило понять, что сын не обязательно будет похож на отца.
Я прикусила губу.
– Из-за того, что случилось с моим братом?
– Да. Поведение всех троих на крыше выглядело очень показательно. Жюльен поддался гневу и продемонстрировал, что набрался слишком радикальных идей от своих друзей из других подразделений. Аарон надежно прикрыл твою спину, но не пытался сам взять лидерство. Лютер, хаос побери этого мальчишку, просто стоял и наблюдал за происходящим в полном молчании.
Мачико пожал плечами.
– Мне придется обсудить это с Доннелом, когда он протрезвеет. Блейз, ты планируешь продежурить здесь всю ночь?
– Нет, – ответила я. – Посижу десять минут после звонка на ужин, чтобы все успели спуститься. Затем отведу иномирцев в свою квартиру и забаррикадируюсь там до утра.
Мачико улыбнулся.
– Хороший план. Теперь мне лучше пойти вниз. Прости, что не могу принести тебе еды, но...
Я покачала головой.
– Пока Доннел недоступен, мы не можем рисковать, вызывая проблемы.
Мачико ушел, а я осталась сидеть, обдумывая ситуацию. Моя неотложная цель – сохранить иномирцев в живых, пока Доннел не протрезвеет и не вернется к руководству. Я надеялась, что это произойдет завтра. Если затем отец объявит, что хочет смерти иномирцев, я ничем не смогу им помочь. Но я не верила, что Доннел может хладнокровно убить кого-то, даже наследника Таддеуса Уоллама-Крейна. И что еще важнее, Мачико в это не верил, а он лучше знал моего отца.
Прозвучал звонок на ужин. Я встала и беспокойно посмотрела сперва в одну, а затем в другую сторону. Никому не нужно проходить этим коридором на пути к лестнице. Если кто-то появится, он, возможно, последует той же логике, что и я, но с противоположными мотивами. Я ждала сигнала, чтобы спокойно увести иномирцев. Кто-нибудь другой мог дожидаться того же, чтобы спокойно совершить убийство.
Я услышала вдалеке голоса и насторожилась, но затем увидела Виджея и Уэстона, спешивших в дальней части коридора. Они, похоже, погрузились в препирательства друг с другом и даже не повернули головы, чтобы взглянуть на меня. Минуты шли, больше никто не появлялся, и я медленно расслабилась. Сказала себя, что не стоит чересчур волноваться. Мачико приглядит за Жюльеном.
Я нащупала в кармане ключи, подошла к двери Феникс, отперла ее. Иномирянка стояла в дальнем конце комнаты, прижавшись к стене спиной и ладонями, словно пыталась протолкнуться через нее.
– Блейз! – Феникс поспешила ко мне. – Что происходит? Я слышала, что Тэда опять заперли. Мы в безопасности?
– Нет, – сказала я. – Надо быстро перевести вас в другое место. Возьми с собой постель.
Следующим я вывела Брейдена, повторила ему инструкции и получила в ответ напряженный кивок. Наконец, я открыла дверь Тэда и тут же предостерегающе подняла руку.
– Заткнись! Никаких разговоров, никаких вопросов, никаких споров. Мы уходим. Возьми свое постельное белье.
Тэд повернулся, сгреб все с кровати и вышел в коридор. Я вновь заперла все три двери, чтобы уход их обитателей был не так очевиден, и повела нагруженных иномирцев по коридору.
До моей квартиры мы добрались, никого не встретив. Я открыла дверь, зашла внутрь, взялась за гладкую металлическую рукоять меча, прислоненного к стене, а затем жестом позвала к себе иномирцев. Они наблюдали, как я заперла дверь и начала методично закрывать задвижки сверху донизу, чему немного мешал клинок, зажатый в правой руке.
– Зачем тебе меч? – спросила Феникс с легкой дрожью в голосе.
Я поправила третью задвижку.
– Я держу меч у двери на случай, если открою, а снаружи окажутся неподходящие люди. А сейчас взялась за него, поскольку неподходящие люди находятся внутри со мной.
– Но я думала, что здесь оружие не разрешено, – сказала Феникс.
Я закрыла все замки, затем выпрямилась и ответила ей:
– Не разрешено на общих территориях, но сейчас мы во владениях Сопротивления. Доннел не любит, когда его люди носят оружие в коридорах, но в своих апартаментах я могу держать его, сколько пожелаю.
Взглянув на дверь, Брейден скривился.
– И замки тоже.
– Первые одиннадцать лет жизни я провела в лондонском подразделении, – сказала я. – Мама закрывала дверь в наши комнаты на две задвижки. Однажды ночью, когда мне было три года, дверь выбил пьяный. Мама ранила его, а потом появился Лед и избил мерзавца в кровь. После этого мы поставили восемь запоров, и следующий, кто пытался к нам вломиться, в раздражении сдался.
Я помолчала.
– Теоретически, здесь, на шестом этаже, безопасно, но однажды защитная система рухнет, как и все остальное. С задвижками на двери мне лучше спится.
– Что происходит, Блейз? – спросила Феникс. – Почему ты привела нас к себе?
– Об имплантации Тэда знаем только Доннел, Мачико и я, но все офицеры Доннела слышали, что он наследник Таддеуса Уоллама-Крейна. По крайней мере, один из них хочет убить Тэда, а желательно, и всех остальных, так что вам придется остаться на ночь здесь.
Я обвела рукой комнату.
– Можете спать в креслах или на полу. В буфете стоят бутылки с питьевой водой. Уборная там, – указала я. – Другая дверь ведет в мою спальню. Если попытаетесь войти туда, я проткну вас мечом.
– Это моя вина, – сказал Тэд. – Ты все время предупреждала меня, Феникс, но я был слишком глуп и самоуверен, чтобы прислушаться. Я чересчур много говорил, задавал слишком много вопросов и выдал себя. Я все запутал и очень, очень сожалею.
– Поздновато жалеть. – Феникс вновь повернулась ко мне. – Где Доннел, и что он делает? Он же не позволит им нас убить?
– Доннел напивается в своей комнате, – ответила я.
Феникс с силой тряхнула головой.
– Он не может так поступать. Не должен. Без него здесь разразится настоящая война. Судя по тому, что рассказывала мне Нацуми во время рыбалки...
Я задумалась, что же такого Нацуми рассказала Феникс. Истории о битвах на баррикадах? Пугающие байки о подразделениях? Грубую правду о том, как люди здесь ненавидят иномирцев? Что бы это ни было, Феникс испугалась.
– Доннел протрезвеет завтра или, самое позднее, послезавтра, – сказала я. – До тех пор мы...
Меня прервал громкий стук в дверь.
