Текст книги "Билоны"

Автор книги: Джаферд Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Отсутствовал страх и у Фоша. Чего бояться, если ты уже прожил то, в чем тебя не стало.Разум зверя работал четко. На него накручивались одна на другую весьма похожие спирали его жизни. О себе он узнал все, что посчитал нужным хозяин, впечатавший ему в память повелевающее: «Хранить вечно!» Фош же, после того, как память пролистала ему всеобъемлющую летопись его жизни на Земле, добавил: «И мстить, тоже – вечно!» Дьявол остался доволен достигнутым результатом. Нужда в пространных повторах истории жизни зверь-птицы становилась невостребованной. Сопроводить посланца антимира до цели он предназначил главным вехам его прошлого. Сила их воздействия на разум Фоша была достаточной, чтобы не дать угаснуть, пылающему в нем огню мести. В сжатом до плотности взрыва виде, вся сага его земного существования свелась Дьяволом к следующему.

Грифон Дьявола – Фош – родился за семь лет до того, как Создатель уничтожил весь вид этого животного. К моменту трагедии он шагнул в возраст, когда, взятые им от родителей, сила и красота достигли вершины. Ему суждено было стать лучшим из лучших среди себе подобных и оставить прекрасное, многочисленное потомство – предмет гордости и достоинства, выбранных им подруг. Лучшим в окружении сородичей он уже стал, а потомство – свидетельство звериной силы и любви слабого пола, стремительно набирало численность.

Его уже признали вожаком своего рода – редчайший случай в виде Грифонов, никогда не сбивающихся в стаи, кланы и прайды. Этот зверь всегда предпочитал вести жизнь одиночки. Однако отвага, проявленная Фошем при защите ареала обитания его рода, подруг и потомства от другого, не менее хитрого и храброго, но более жестокого зверья, заставила сородичей признать его первенство над собой. Они не склоняли при его появлении голов, поджимая хвосты. Такое им не было присуще. Но добрый кусок от добычи всегда был наготове у каждого, чтобы им поделиться с тем, кто, по подсказке их инстинктов, олицетворял высшую доблесть этих необычных животных.

Фош чувствовал исключительность своего положения и, проявляя мудрость, старался им не пользоваться. Большая часть времени у него уходила на охоту в лесистых горах, чем на поиски встреч с другими Грифонами. Таясь в тишине горных пещер и расщелин, он высматривал добычу, врезаясь в нее с орлиным бесстрашием, словно заостренный ветрами огромный камень, сорвавшийся со скалистого уступа. Фош всегда старался брать только свое, даже, когда голод становился сильнее страха за жизнь.

С обожаемых им гор, он отлично видел все владения своего рода. С них ему нетрудно было неожиданным рывком настигнуть и разорвать всякого, кто решится с недобрым умыслом пересечь их границу. Изумрудные заросли ущелий и журчащие родники этих гор хранили его любовь. Сюда он приводил своих подруг. Здесь он первым ласково трепал, еще не тронутые порослью, затылки, появившихся на свет потомков. Благодаря ему, они, только что, сбросив родовую пелену с глаз, начинали вставать на крыло.

Никто не толкал его на захват чужих территорий, хотя сила и ловкость позволяли ему сделать это с легкостью. У него не было соперников ни в открытой схватке, ни в любви. Однако сам он никогда не нападал на тех, кто был с ним одной крови. Не по рождению, а по принадлежности к львам-орлам.

На сильных – чтобы не позорить добытую ими славу перед взрастившим их родом. На слабых – чтобы не обесчестить себя. Отнятая силой у Грифонов других родов возможность славной охоты с обильной добычей, считалась им столь же отвратительной, как и убийство ради захвата чужой земли, воды и самок, всегда покорно следующих за сильнейшим.

Он был одиночка, походивший на людей-отшельников, выбравших в жизни путь добра и служения Богу. К нему тянулся его род, а он уходил от него как можно дальше, приучив сородичей не тревожить его счастливое одиночество без веских причин. Он жил во имя своей свободы, которую его до крайности обостренные инстинкты раз и навсегда определили, как право владеть всем, что добыл, делиться тем, что счел нужным, защищать того, кто необходим, убивать всех, кто напал на него и его род первым. У зверей ведь войны не объявляют. В их мире нападают без затей и беспощадно бьют наповал. Прозевавший первый удар (обычно он бывает наиболее жестким) погибает.

Фош не был рожден для того, чтобы стать чьей-либо добычей. Он не нуждался в защите рода, потому что всегда был готов к внезапному нападению. Никто, из бродившего рядом с ним зверья, не мог застигнуть его врасплох. Никому не удалось окропить свои клыки и лапы кровью, рожденных от него потомков и их матерей.

Это удалось сделать только одной, самой коварной и опасной для всего живого земной твари. Той, которой Создатель дал разум. Человеку.

Грифоны не ожидали, что именно человек станет их палачом. Не могли, жившие в те времена на Земле люди, числом не намного большим, чем сами зверь-птицы, даже собравшись всем миром, истребить в одночасье это могучее, отважное и очень сообразительное животное. Бывали, конечно, случаи, что в отместку за свой скот, всегда остававшийся лакомой добычей для Грифонов, они устраивали напавшему зверю засаду. Угодившего в нее, люди забивали до смерти, восторженно сдирая, затем, с его тела прекрасные шкуру и оперенье для своих диких ритуалов. Такое удавалось человеку нечасто. Царственный лев-орел сражался до последнего вздоха, кося, словно серпом, направо и налево, пришедших забрать его жизнь. Людей на подобной охоте гибло много. Страждущих повторить приключение, исключая мающихся еще не пришедшими славой и почетом, с каждым разом становилось все меньше и меньше.

Фош был свидетелем многих из этих случаев. Несколько раз ему самому пришлось активно помогать сородичам отбиваться от, преследующего их, человека. Но периодические стычки с людьми не вызывали у него, как и других Грифонов, тяжелой и непреодолимой тревоги. Все шло, как принято в мире, где отношения зверей и людей определяются естественностью борьбы за существование. Какого бы уровня развития этот мир ни достиг.

И вдруг из этих отношений выпала борьба. Человек прекратил не только изредка нападать, но даже тревожить Грифонов. Многочисленные жертвоприношения мяса, дичи и другой снеди львам-орлам стали с его стороны частыми и обильными. Дошло до того, что сами люди оказывались на жертвенных камнях, чтобы ублажить чрево зверь-птицы. Грифоны, никогда не нападавшие первыми на человека, жертву не принимали. Однако, отданных им на растерзание, как правило, молодых, сильных и красивых, люди назад не возвращали. Они оставляли свои жертвы тлеть там, где они должны были быть изодраны зверем, вознесенным над собой человеком.

Грифоны эти места обходили, оставляя наслаждаться гниющими трупами человеческих жертв гиен, шакалов и птиц-падальщиков. Звери, в отличие от людей, знали, что лев-орел падалью не питается, как и его гомогенные собратья – гордые львы и независимые орлы. Он всегда в состоянии сам добыть себе пропитание. За это и относились к нему как к зверю царской крови.

Человек тоже возвеличил Грифона. Не за то, что он не был падальщиком. Это, как раз, людей не удивляло. Промышлявших добиванием оступившихся и упавших, среди них всегда было более чем достаточное количество. Ни на что другое, кроме как грызть, сбившись в стаю, поверженного гиганта, они не способны. Но кто-то всегда руководит этими стаями людей-падальщиков, натравливая их на намеченную жертву. Вот именно у этих людей появился, отличный от зверей, мотив вознесения до высот божества всего вида Грифонов. Это была наиболее циничная и практичная часть человечества, привыкшая верить только в себя и полагаться исключительно на свои силы. Ее существование на Земле подчинялось только одной потребности – достижению неограниченной власти над разумом, окружающих их людей.

Дьявол почувствовал, что в этом месте изложения им Фошу истории его рода не все логически безупречно. Фош, получивший от него разум, уже знал, насколько хозяин одержим получением власти над Вселенной. Став частицей разума властителя антимира, он вполне разделял это стремление, относясь к нему как к цельному, справедливому, достойному великого разума Дьявола. Встать во Вселенной над Разумом САМОГО хозяин мог лишь при полной замене в разуме человечества, данных ему Богом, добродетелей на предложенные антимиром пороки. Получалось, что Дьявол дал людям то, во имя чего они, в конечном итоге, подвели Грифонов к черте исчезновения. Какова тогда будет реакция Фоша? Его-свой разум Дьявол, безусловно, смог бы успокоить. А вот инстинкты?! Как знать!.. Как знать!.. Тем более что по сути возможных и, скорее всего, очень неприятных вопросов к нему, последний из львов-орлов был бы абсолютно прав.

Зверь получил от него разум, способный осмыслить не только, переданное Дьяволом, знание, но и характер, определяющих развитие Земли, процессов. А если он задумается об эволюции всего живого, что населяет земную твердь? Ведь это прямой путь к признанию правомерности, организованной Создателем схемы происхождения и исчезновения видов живых существ. Ни властолюбие САМОГО, ни алчная тяга людей к власти не смогут тогда играть роль главных аргументов их вины за исчезновение Грифонов.

Дьявол не переносил вопросы к себе о себе, кроме тех, которые сам провоцировал. В этом отношении он старался походить на Создателя, поручения которого никогда не вызывали вопросы у ангелов. Не по причине, что поручения были идеально корректны и понятны, а из-за неспособности их разума сформулировать вопрос, достойный внимания Всевышнего. А Фош мог задать вопрос, ломающий, выстроенную Дьяволом, конструкцию ложной правды. В нем, в отличие от соратников, жил разум хозяина. Пусть мизерная частица, пусть односторонне направленный, но, все равно, столь же совершенный, как у хранителя одной из двух главных истин мироздания.

Отчитываться перед своим же разумом Дьявол не собирался. Обойти стороной возникшую проблему ему помог не один раз проверенный им способ: он решил перевести стрелки на Создателя. В память Фоша он поместил предупреждающую заставку. В ней давалось повелевающее решение вопроса о власти. Вернее, о способах ее получения и назначения у Дьявола и человека. Как только память зверь-птицы собиралась выплеснуть в свой разум воспоминания о людях, смертоносно обожествивших Грифонов, в ней мгновенно возникала пульсирующая мозаичная рамка. Образованная из слепящего многоцветья точечных вспышек, она окаймляла вязь слов, надвигающуюся на разум Фоша будто бы из глубины времени Вселенной. Первоначально смазанные далью этих глубин, слова, окончательно вписавшись в свое обрамление, складывались в четко воспринимаемый смысл. Без каких-либо аллегорий, Фош должен был помнить и верить в то, что находилось в заставке Дьявола. В ней великий изгой поместил следующее:

Мы пришли к НЕМУ за властью, прося о ней, но ОН не пожелал ею поделиться.

ОН отдал по праву нам принадлежащее тому, кому оно не по плечу, – человеку.

Мы хотели получить власть для счастья людей и иного живого, а ОН предпочел тех, кто использовал ее для их горя.

Завоеванная нами власть – свобода от НЕГО. Дарованная ИМ людям власть – жертвы и смерть во имя НЕГО.

Наша власть – правда о царствие Божьем и падшем человеке.

Людская власть – ложь о мире реальном и творящем добро человеке.

Заставка выполнила свою функцию. Дьявол не пожалел, затраченных на ее создание, усилий. Достигнутый им результат не мог не радовать. В момент прихода на Землю СОБЫТИЯ на ней не нашлось ни одного разумного существа, столь рьяно ненавидящего человечество, как Фош. Были, издевающиеся над людьми тираны, обезумевшие от власти и ни в грош не ставящие человеческую жизнь диктаторы, просто изверги-одиночки и другие разномастные негодяи-мизантропы. Немало было и таких, кого вынужденное горе, помутив рассудок, заставило отторгнуть себя от, завещанной Создателем, любви к людям. Но вся их вместе взятая мерзость, которую они выплеснули на человека, не шла ни в какое сравнение с ненавистью к людям, вернувшегося на Землю Грифона. Вернувшегося мстить.

Ему было, за что мстить людям. После временного ухода на другие орбиты памяти заставки Дьявола, использовавшей свою очередность, перед Фошем с постоянной периодичностью всплывали картины превращения Грифонов в символ человеческой власти. С его образом люди начали связывать понятие силы, отваги и царственного положения среди себе подобных. У него они просили удачи в достижении выдуманного ими счастья. Перед ним они раболепствующе склоняли головы, признавая за зверем, а не единственным во Вселенной Богом, высшие разум и дух.

Пришедшая с небес кара оказалась скорой и беспощадной. Грифонов настиг повальный мор. Они умирали не от болезней, а от потери того, что люди в них обожествили – силы, отваги, величия. Лишившись этих качеств, они превратились в легкую добычу другого зверья. Обессиленные и задавленные страхом, утерявшие инстинкт никогда не проигрывающего схватку охотника, они издыхали от ран, нанесенных им падальщиками, еще недавно холуйски следовавшими за ними в надежде полакомиться остатками их трапезы. Самые отважные из львов-орлов находили в себе силы подняться на скалы и, с трудом распрямив в последний раз крылья, ринуться вниз, чтобы навсегда унести с собой в могилу, пожелавших насладиться кровью и плотью одряхлевшего властителя леса, долин и гор. Истинная гордость никогда не позволит себе лицезреть победу унижения.

Прокручивая в памяти Фоша трагедию Грифонов, Дьявол не поскупился на красочные подробности. С особой тщательностью он живописал гибель детей и подруг Фоша, от которых не осталось даже обглоданных всей тварью природы скелетов. На месте их смерти витийствовали, набившие падалью утробы, гиены да дрались между собой стаи вороватого воронья – вечного попутчика апофеоза смертоносных событий. Воскрешенная смерть потомства распластала разум Фоша до состояния абсолютного горя, выйти из которого он мог, только начав мстить людям. Им, а не зверью, потому что из-за людей Бог отнял у Грифонов все, без чего их существование теряло всякий смысл.

Однако Дьявол добивался не только этого. Он не собирался выпускать Фоша в мир человека, не подтасовав вид вины САМОГО за отнятую у Грифонов жизнь на Земле. Из всех вариантов, в которых Создатель изначально позволил вине витать во Вселенной, его выбор пал на тот, который не относился ни к прямой, ни косвенной форме. Это был единственный вид вины, который уничтожал любое живое существо не по причине необходимости, а из-за рациональности Высшего Разума. Все, что каким-либо образом нарушало установленные ИМ пропорции подчинения людей воле их Создателя, уничтожалось как инородное образование. За исключением, специально выведенных САМИМ за рамки правил, случаев, когда в формирование этих пропорций вмешивался Дьявол. Так захотел ОН! Это как должное воспринималось Дьяволом, который преподнес памяти и разуму Фоша вину САМОГО в качестве ЕГО рационального безразличияк СВОИМ созданиям. Творящий высшее зло разум антимира, безошибочно бил, по вытянутой им из прошлого, гордости льва-орла. Ему было необходимо стремительно преобразовать ее в гордыню. По его плану этот порок, не терпящий безразличия к обольщенному им разуму, гарантировал неискоренимую ненависть Фоша к Создателю. ОН, а никто иной, остался безразличен к судьбе наиболее удивительного из сотворенных ИМ животных. Исходящая непосредственно от НЕГО энергия программы рациональности всего и всякого во Вселенной, из-за прихоти людей сочла нецелесообразным пребывание на Земле Грифонов. Возлюбленные ИМ люди презрели ЕГО, а кара САМОГО пришла за зверь-птицей?!!! И ничто в НЕМ не шевельнулось. ЕГО добро отвернулось от тех, кого уничтожили во имя этой истины. Просто взяли и стерли, как иррациональный элемент отношения человека к Богу. Единственному. Благосклонно взирающему на рядящихся в НЕГО (может быть, подобные шуты и забавляют Творца), но не прощающему тварей, возвеличенных чудачествами разума людей до уровня Бога.

На этом Дьявол завершил свою работу.

Нахлынувшее на него спокойствие отринуло его от ворот центрального входа в антимир. Позволив себе на время забыть, что за спиной стоят, придавленные вниманием за действиями разума вождя соратники, он разжал, спружиненную в нем энергию зла. Она тут же заполнила все анфилады дворца. В подобные минуты благодушия своего властелина соратники могли воспользоваться ею для придания себе веры в прямую сопричастность к великим изощрениям разума Дьявола. Все их устремления сосредоточились на Грифоне, передавая ему дополнительную энергию презрения и безжалостности к человечеству.

Дьявол позволил себе расслабить разум всего на несколько мгновений. Но этого хватило, чтобы «готовые на все» успели понять, что все они снова в деле. Не в безопасной забаве с людскими душами, а в долго и не без страха ожидаемом новом прямом столкновении с божественной силой, не пожелавшей поделиться с ними властью над Вселенной и человечеством. Они были готовы, не щадя себя, защитить уже приобретенное и вновь, пройти вместе с Дьяволом путь к получению ранее недоступного. В них заискрилась уверенность, что у сделанного властелином их разума «выбора всех», окажется достаточно дьявольских разума, воли и сил, чтобы преодолеть барьеры добра на пути к сердцу СОБЫТИЯ.

Фош вышел из состояния оцепенения, как только Дьявол прекратил декорировать его разум картинами жизни Грифонов, уничтоженной рациональным безразличием Всевышнего. Галерея получилась отменная. Тщательность подбора экспозиции заслуживала наивысшей оценки. В ней были собраны только те вехи земной истории зверь-птиц, которые навсегда сковывали разум Фоша ненавистью к Богу. Выход этой ненависти Дьявол предназначил Фошу найти в мести людям – может быть, не самом важном и дорогом для САМОГО творении, но, безусловно, наиболее необходимом. Из их разума Создатель намеревался выделить экстракт добра, окончательно победившего зло. Добра, оставшегося главной единственной истиной всех видов разума ни на секунду не останавливающегося в своем развитии пространства-времени.

Эта месть, разом бьющая по всему человечеству, достигала успеха только при одном исходе миссии Грифона: он узнает, понимает и доносит до Дьявола сущность СОБЫТИЯ, чтобы затем, совокупная мощь разума хозяина антимира и соратников уничтожила то, что лев-орел определил в своем сознании, как его сердце. Люди не должны получить сколько-либо реальный шанс на бесповоротный уход их души от не менее притягательной, чем добро, истины, сохранившей Фошу жизнь и давшей ему разум. Истины, на которую опирался разум антимира.

Дьявол молчал. Грифон получил от него полный объем знания о своем прошлом. Полный, потому что в антимире никто не был в состоянии ни добавить, ни изменить, ни изъять что-либо из содержимого разума посланца изгоев Вселенной на Землю. Вмешаться в разум Фоша напрямую могли только САМ, ЕГО ВОЛЯ и, на что Дьявол рассчитывал в первую очередь, доселе скрываемое СОБЫТИЕМ, таинственное НЕЧТО. Это были единственные три вида разума, которых реально опасался Дьявол. У него не было ясности о роли каждого из них в СОБЫТИИ. Он ощущал лишь неподдельную очевидность их присутствия в нем. Что и зачем им всем троим понадобилось, до поры до времени, завуалировать СОБЫТИЕМ, можно было узнать, вынудив их остановить месть зверь-птицы людям. Следовало набраться терпения и ждать. Это Дьявол умел. Поторопившись когда-то, он научился, впоследствии, ждать и терпеть, молчать и таиться, падать и вновь подниматься, уходить, чтобы вернуться за победой.

Он отлично видел нерешительность Фоша, топтавшегося у своего временного пристанища. Ему был понятен его вопрос о силе, влекущей разум «выбора всех» за собой. Но он молчал, и, казалось, полностью отрешился от происходящего. На самом же деле, Дьявол совершал самую трудную для своей гордыни работу – он ждал. И был, в конце концов, вознагражден за терпение. Грифон, поняв, что истинная месть – это дело одного, а не всех, совершил первый прыжок по Земле реального бытия в сторону СОБЫТИЯ.

Но Фош – любимый, преданный зверь, мчался к нему не по воле хозяина. К сердцу СОБЫТИЯ его вел совершенно иной разум. Не Дьявола и не Бога. И даже не НЕЧТО, укрываемого СОБЫТИЕМ. В игру с Дьяволом на Земле вступил равный властелину антимира разум. Он принадлежал эталону чести и преданности Вселенной. Это был разум ЕГО ВОЛИ. Разум, которому САМ предоставил силу, способную отторгнуть зло от родившегося Спасителя. Не навсегда. Только на время его появления на свет. Создатель не счел ее вечное использование на Земле необходимым. Вполне достаточным было защитить появление в среде человечества, воплощенной в СЫНЕ БОГА истины абсолютного добра и искренней любви к Всевышнему. Весь, БОГОМ предначертанный, путь к завоеванию разума людей Спаситель должен будет пройти самостоятельно, без поддержки своего небесного Отца и ЕГО ВОЛИ. САМ захотел, чтобы величие судьбы ЕГО СЫНА обеспечивалось, созданным ИМ естеством Спасителя. Ничем и никем из ангелов более. Отсечь все, что могло каким-либо образом нарушить ЕГО желание, ОН поручил ЕГО ВОЛЕ. Спаситель был обречен БОГОМ на свою жертвенную судьбу. Верность ЕГО ВОЛИ гарантировала, что эта судьба обретет себя и закончит свое существование на Земле в том виде, в котором Творец ее задумал.

Но, прежде всего, первому ангелу предстояло защитить рождение этой судьбы. Для этого ему дали оружие – ту самую силу, которая, сковав страхом разум Дьявола, пока еще, держала, воплощенное в абсолют зло, в границах антимира. Только получив ее в свое распоряжение, ЕГО ВОЛЯ понял, почему она дана ему на очень короткое время. Эту силу сотворил разум Всевышнего. Она представляла собой одну с ним сущность. Останься эта сила с Сыном Божьим навсегда, и никакое зло не смогло бы противостоять двум божественным разумам на Земле. Дьявол потерял бы все шансы выковывать из человеческих душ билоны, которые использовались им для размена, сохранившегося в людях, добра на пороки зла.

Однако, защищенное таким образом от зла человечество, САМОГО не интересовало. Этот вариант возврата человека к искренней вере в истину добра Создателем был отвергнут. ОН, все-таки, усматривал в нем ложность раскаяния людей перед БОГОМ. По этой причине волевое прекращение необходимости существования Дьявола и зла в судьбе человечества считалось ИМ нерациональным, а значит, и преждевременным. В то же время, нельзя было допустить, чтобы Спаситель, не успев открыть людям путь к познанию истины добра и искренней веры в Создателя, был растерзан злом в момент своего появления на Земле. Дабы СЫН Божий мог спасти людей от зла, его самого необходимо было оградить от того, кто уже принял решение об уничтожении любого вида сущности, принесенной на Землю СОБЫТИЕМ. Непреодолимую защиту Спасителю обеспечивала только сила, переданная Создателем ЕГО ВОЛЕ. Затаившийся в ней РАЗУМ ОТЦА рода человеческого, наделял первого ангела реальной возможностью сохранения жизни Спасителя в первые мгновенья после рождения. Он же, через тридцать три года, придаст, преданному людьми Богочеловеку, силы подняться над своим одиночеством и злобой, не способной понять его, толпы. Скрытый в силе, РАЗУМ САМОГО поможет СЫНУ БОЖЬЕМУ доказать своей мученической смертью величие, одухотворенной добром и любовью к Творцу, души над низменным злом.

Дьявол догадался, что вызвавшая в нем необузданный страх сила, неразрывно связана с разумом САМОГО. Эта догадка была поднята логикой его размышлений до уровня уверенности. Она окончательно определила путь Грифона к сердцу СОБЫТИЯ. Хозяин антимира сознательно отдавал своего посланца силе, в которой, как ему представлялось, воплотился САМ Создатель. Дьявол не сделал попытки найти в себе ресурсы разума, способные раскрутить иные, чем уже намеченные им, действия Фоша на Земле. Несомненно, эти ресурсы у него были. Проявленная разумом самоотдача, окончательно их не истощила. Интенсивность работы его мысли продолжала нарастать. Она заставила умолкнуть голос эмоций соратников и вынудила Создателя и ЕГО ВОЛЮ неусыпно контролировать малейшие колебания энергии зла, сжавшейся в Дьяволе для броска на СОБЫТИЕ. Неисчерпаемый разум великого изгоя выбрал немало из своих ресурсов, предназначенных для исполнителя его повеленья. Но он оставил нетронутыми резервы для захвата им будущего человечества, оное ему еще предстояло до краев наполнить сущностью прошлого.

Разум Дьявола отдал Фошу главный ресурс: он соединил с инстинктами зверя часть себя, превратив его мозг в механизм реализации плана действий, приготовленного для себя. Стоило ли после этого задумываться о каком-либо более эффективном арсенале возможностей посланца зла. У Грифона было все необходимое, чтобы стать детонатором, задуманного Дьяволом, конфликта с САМИМ. Путь к сердцу СОБЫТИЯ, проложенный ему властителем антимира, был выверен до мелочей. Курс изменить было нельзя. Дьявол не собирался что-либо переиначивать в придуманном разумом варианте, который вызвал в нем прилив восхищения. Он уверил себя, что, ведя Фоша по этому варианту атаки зла на НЕЧТО СОБЫТИЯ, ему удастся вынудить Создателя, независимо от формы ЕГО воплощения на Земле, вновь повторить прошлое человечества. Только не последнее, предшествующее СОБЫТИЮ, а то, с которого началась история борьбы на Земле истин добра и зла – с восстания ангелов против БОГА.

Дьяволу нужен был конфликт с САМИМ. Не последний и решительный бой с Создателем, а всего лишь, конфликт. Все разумное, обитающее во Вселенной и на Земле, должно было увидеть, что Творец не в состоянии победить Дьявола и, стоящих за ним, изгоев. Ни снова низвергнуть их в небытие, ни подчинить себе души всей этой, проклятой им когда-то, компании предателей. Небытия падшие ангелы не боялись; они в нем уже давно благополучно прижились. А души у них не было; ее к своим рукам в незапамятные времена прибрал властитель антимира. Подпускать же БОГА к душам соратников Дьявол не собирался. Такое могло стать возможным лишь в одном случае: если Создатель признает его – великого изгоя Вселенной – единосущным САМОМУ СЕБЕ. Это, как мыслил Дьявол, должно стать предметом торга между ним и Всевышним, венчая собой апогей накала конфликта.

Не дав ответ Фошу на вопрос о силе, развернувшей разум Грифона в сторону людей, возбужденно говорящих о каком-то Спасителе, Дьявол оставил льва-орла в одиночестве с теми, кто, так же как и он, посланец антимира, жаждал увидеть сердце СОБЫТИЯ. Властитель душ «готовых на все» перешел грань той меры агрессивности, которую Создатель определил как дозволенную и естественную для противостояния зла и добра на Земле. Он самопроизвольно нарушил, установленные на ней Творцом, духовные пропорции разума людей. Ведомый своей необузданной гордыней, он доставил на Землю то естество мести людям, бесконфликтное существование которого в окружении человечества, рядом с пришедшим ему на помощь Создателем, невозможно. Этот вариант, толкающий главных хранителей истин добра и зла на прямое личное противоборство на Земле, вступил в первую фазу своего развития. Все, как пожелал Дьявол, зачиналось в непосредственной близости от места нахождения НЕЧТО СОБЫТИЯ. Приказав разуму Фоша закрыться щитом абсолюта жестокости, он, тем самым, отсоединил от него привязь, сдерживающую «выбор всех» антимира от броска на плоть сердца СОБЫТИЯ.

Дьявол, посчитавший вариант конфликта с БОГОМ совершенным продуктом логики своего разума, сам ускорил собственное движение по судьбе, которую давно определил как свободную от божественной предопределенности. Уверенный в идеальности принадлежащего ему разума, которая миллиарды лет оттачивалась практикой зла во Вселенной, он полагал, что его судьба связана с Создателем, но отнюдь не предопределена ИМ. Однако знак, что это не так, истина зла ему подала.

Это были сомнения, вышедшего из укрытия Фоша, в необходимости следовать за силой, стягивающей его привязью совершенно другой, чуждой ему воли. Она пришла за ним не из родного антимира. Грифон понимал, что ее источник скрывается в бесконечной глубине истины добра. Об этом хозяин антимира ему намекнул. Но Дьявол оставил его в неведении, кто оттуда направлял на него эту силу и почему он обязан безоговорочно следовать за ней. Молчание Дьявола основывалось на закрепившейся в нем уверенности, что сила, подавляющая волю всего разумного на Земле, исходит от, сошедшего к людям из своих Вселенских владений, Создателя ВСЕГО И ВСЯКОГО. По плану Великого изгоя, внедренный им в Фоша разум, должен обязательно сомкнуться с энергией силы, всегда окружающей любую из форм проявления сущности САМОГО во Вселенной. Подчинившись воле, владеющей процессом развития СОБЫТИЯ, посланец антимира либо выйдет на скрытое им НЕЧТО, либо будет уничтожен как, не подлежащая исправлению, враждебная сущность. Такую игру с БОГОМ придумал разум Дьявола. Игру на выигрыш. Никакой предопределенности своей судьбы он в этом не усматривал. Рвущийся к власти разум, почему-то всегда забывает обратить внимание на самую важную составляющую достижения им успеха. Она, конечно же, сложна своей простотой. Но развитый разум обязан давать себе ответ на вопрос: «По какой причине он должен получить власть?» Любой ответ, кроме одного: «По причине предопределенности твоей судьбы!»– будет неправильным. А Дьявол не рассматривал свою судьбу как предопределенную. Он вычеркнул понятие судьбы вместе со всеми ее свойствами из разума в тот момент, когда прятал душу, полученную им от БОГА.

О предопределенности своего существования неожиданно задумался Грифон. Он почувствовал, в подступившей к нему чужой воле, прямую угрозу проникновения в его дьявольский разум неведомой ему доселе души. Зверь-птице сразу стало ясно, что она будет неотступно следовать за ним, пока не наделит, обретенный им от Дьявола разум, печальной судьбой, канувшего в бездну пространства-времени, рода Грифонов. Такая судьба ему была не нужна. Не для того в нем жил разум хозяина, чтобы антимир с презрением и брезгливостью смотрел, как он, увиваясь за добром, расстилает перед ним свое естество. Он обещал хозяину вернуться, сохранив в себе великую сущность разума, данного ему властителем антимира. Сущность, которая ни у кого в царстве истины зла не вызвала сомнений в его праве занять место «выбора всех».

Разум Фоша полностью парализовал стремление, толкающее его к движению курсом, который ему указывала, по-хозяйски властвующая в сфере СОБЫТИЯ, сила. Укрывшись под шлемом осторожности, он не позволил Грифону сразу нарваться на роковую ошибку, о которой лев-орел был самым серьезным образом предупрежден Дьяволом. Не позволил, потому что не захотел обрести, предопределенную добром, судьбу.