Текст книги "Что мы натворили (ЛП)"

Автор книги: Дж. Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Зак отворачивает голову от тела в мешке и блюет на черный бетонный пол. Из него льются вода и желчь. Он хочет сбежать, но его тело сводит спазмами. Когда он снова выпрямляется, в дверях стоит силуэт.

Глава 57

Морозильник

Вбегают двое охранников, почти спотыкаются о Бернард и падают в своей спешке схватить Зака. Они восстанавливают равновесие и светят фонариками ему в глаза.

– Не совершай глупостей, – говорит она.

Уже поздно.

Охранники – Ксоли и Сэмюэл – выступают вперед и захватывают руки Зака, который рассеянно удивляется, почему они просто не выстрелили в него током через наручники. В своем ошалевшем состоянии он снова вспоминает о поедаемом грибами теле Льюиса, и его почти снова рвет. Он прикрывает рот тыльной стороной ладони. Jщущает на своем теле руки, когда мужчины уводят его от Льюиса и других тел в мешках в комнате.

– Куда? – спрашивает Сэмюэл.

– В одиночку, пока что, – отвечает Ксоли. – Пока нам не дадут других распоряжений.

Что Льюис сказал об одиночном заключении? Избегай его любой ценой. Попадешь в Морозильник и уже никогда не будешь прежним. Это если тебе повезет выйти. Льюис сказал, что «удача» и «одиночка» не всегда идут рука об руку. У Зака кружится голова. Он просто не может переварить тот факт, что Льюис мертв.

Молодой охранник хлопает ресницами. Он кажется удивленным жестокостью наказания, но сжимает челюсть и уводит Зака.

– Остановитесь, – приказывает Бернард, когда они достигают двери. – Я с ним разберусь.

Она выглядит самодовольной. Как кошка, которая, наконец, держит в когтях канарейку.

– Но…

– Гердлер был угрозой с самого начала. Есть лишь один способ разобраться с ним, и я знаю, какой.

Женщина водит пальцами вверх-вниз по дубинке, облизывает губы.

Охранники выглядят неуверенными, но все равно его отдают. Она толкает Зака перед собой.

– Иди, заключенный, – приказывает она. – Морозильник по сравнению со мной ничто.

Зак ожидает, что его отведут в какое-нибудь темное место и изобьют до смерти, так что, когда он понимает, куда они идут, он замедляется и пытается понять. Бернард толкает его вперед.

– Прекрати тянуть время, Заключенный.

Его разум превратился в паутину вопросов и образов, которые не хотят блекнуть. Бернард берет два стула из общей комнаты и относит их в его комнату, заставляет мужчину сесть на один из них, а другой занимает сама. Резиденция пуста: все всё еще работают. Он должен бы уже привыкнуть к наблюдению, но все еще ощущает на себя взгляд ее уродливых глаз цвета воды, которой мыли посуду. Должен ли он быть благодарен, что она спасла его от одиночки? Или она запланировала для него кое-что похуже?

Слышен цокот приближающихся каблуков. Гаэлин. Она приходит и лучезарно улыбается Заку.

– Мистер Гердлер! – восклицает она, словно они встретились по случайности в каком-нибудь светлом и солнечном месте – на круизном корабле, может быть, с коктейлем «СиннаКола» в руке – а не в камере подземной исправительной колонии.

– Надеюсь, вы хорошо устроились?

Зак просто смотрит на нее, хлопая ресницами.

– Слышала, у нас произошел инцидент, – говорит Гаэлин, но Зак не отвечает. – Что ж, я не хочу, чтобы вы об этом беспокоились. Вполне естественно, что вам любопытно, как работает «СкайРест». Я лишь хочу, чтобы вы пришли с вопросами ко мне, а не исследовали территорию самостоятельно.

– Я просто…

– Знаю, знаю. Нет нужды объясняться.

Она пожимает его руку. Контакт, человеческое прикосновение посылают прилив тепла.

– Теперь я вижу, что нам нужно начать лучше заботиться о вас.

Бернард фыркает.

– Вы вдвое похудели с тех пор, как прибыли сюда неделю назад. Какая-то проблема?

Какой странный вопрос.

– Скажите мне, чем я могу помочь вам, – просит Гаэлин. – Моя работа заботиться о вас.

Он понимает, что постепенно отживает.

– У меня не было аппетита.

– Я вижу! – отвечает Гаэлин. – Ваш браслет сообщает об очень низком уровне сахара. Не переживайте, я знаю, как все исправить.

Она делает пометку на своем «Тайл».

– Мы разберемся с вами в кратчайшие сроки, хорошо? Я не хочу, чтобы вы о чем-либо переживали. Все в порядке?

Ищет на его лице признаки согласия. Зак не хочет ее злить.

– Что случилось с Льюисом? – спрашивает он.

На миг глаза Гаэлин вспыхивают, затем снова начинают дружелюбно светиться. Ее улыбка также широка.

– О, мы так рады, что он с нами наверху!

Зак смотрит на нее, хмурясь.

– Если кто и заслуживал повышения, так это Льюис! Всегда такой любезный. Он настолько перенял нашу философию, ну, мы очень рады, что он с нами. Мы надеемся, что после этой неурядицы, вы будете также усердно трудиться, чтобы присоединиться к нам.

– Но его наверху нет, – замечает Зак. Глаза Бернард пылают огнем.

Заткнись, говорит она. Заткнись, черт тебя побери, Заключенный.

– Что вы имеете в виду?

– Льюиса наверху нет. Он в мешке для тела.

– Что?

– Льюиса не возвысили. Он мертв. Вы можете отрицать это, сколько хотите, но я видел его мертвое тело в той комнате.

Гаэлин выглядит озабоченной.

– Неудивительно, что вы сам не свой! Если вы думаете, что вы видели тело Льюиса, должно быть у вас шок.

– Я знаю, что я видел.

Она снова хмурится, надувает губы из притворного беспокойства.

– Хм-м. Какое несчастье. Может быть, другие были правы.

– О чем вы? Кто это другие?

– Команда заботы о резидентах. Ваша история… во время суда. Они предсказывали, что вам понадобится фармацевтическая помощь.

– Нет.

Гаэлин делает еще одну пометку на своем «Тайл».

– Всего какое-то время. Пока вы не привыкнете. Переезд сюда мог стать травматичным опытом! Нам нужно, чтобы вы были в состоянии справиться с новым для вас окружением. Нам не нужно, чтобы люди поднимали волнение, расстраивали других.

– Может быть, других и надо расстроить, – шепотом произносит Зак.

– Простите? – переспрашивает Гаэлин.

Бернард наступает ему на ногу. Она словно говорит ему «Заткнись!».

– Я сказал, может быть, других резидентов и нужно расстроить.

– Если бы я была на вашем месте, – говорит Гаэлин, – я бы очень осторожно выбирала слова.

Зак хочет закричать на нее, орать прямо им в лица. Он сдерживается. Если он попадет в одиночку, пользы ему от этого не будет.

– Я отпускаю вас с дружеским предупреждением. Вы даже можете сохранить свой первый Этап. Думаю, вы поймете, что жизнь здесь внизу становится намного легче, если вы сотрудничаете.

Гаэлин засовывает свой «Тайл» в чехол и поворачивается, чтобы уйти.

– Что он сделал первым? – спрашивает Зак ей в спину.

Она поворачивается.

– Простите?

– Что первым сделал Льюис, когда поднялся туда наверх?

Гаэлин улыбается своей самой победной улыбкой.

– Он сбросил с себя всю новую одежду, которую мы ему дали, и прыгнул в бассейн!

Глава 58

Затемненное зеркало

12 лет спустя. Форвейз, Йоханнесбург, 2036

– Не подходите ко мне! – кричит Кеке, когда школьницы приближаются к ней. – Держитесь, бл*ть, подальше.

Раненая антробот продолжает выть на самой высокой ноте.

– Иуда, – шипит кто-то.

Иуда? Чего начитались эти детки? В любом случае, они здесь неверно толкуют историю.

– Ты предательница, – говорит девушка с синими пальцами. – Приняла сторону роботов.

– Я не принимала ничьей стороны, но не дам вам причинить кому-либо вред.

Она уже готова добавить: «Что бы сказали ваши родители?», но передумывает. Где они научились с такой легкостью ненавидеть? Кто научил их быть такими злыми? Она догадывается, что все это началось с дома.

Девушка с молотком наносит удар Ксарине по плечу. Ее вопль набирает новую высоту.

– Прекратите, сейчас же, – говорит Кеке.

Маленькие сучки!

Веснушки бросает в антробота камень, тот отскакивает от ее груди.

– Сильнее! – кричит девушка с зеркальными косичками.

Следующий камень попадает Кеке по щеке и временно лишает ее зрения. Перед глазами вспыхивают искрящиеся звезды.

Кеке прикасается к своей щеке там, где камень оцарапал ее до крови.

Суки! Больно.

Ей нужно бежать. Она не уверена, что детей можно отговорить от нападения. Журналистка должна была сбежать, как только увидела, что они подбираются к ним, как стая животных. Почему она колебалась? Теперь уже поздно.

Молоток снова наносит удар по антроботу. Блондинка с синими пальцами и глазами, как острые осколки стекла, нервно смотрит на Кеке. Все действительно кончится так? В липких пальцах шакалов на школьном дворе?

Сочетание пронзительного визга Ксарины и пылающей щеки Кеке заставляют ее потерять контроль. Вдруг камень попадает боту в грудь, и что-то в Кеке щелкает. Она мажет два пальца в крови из пореза под глазом и рисует линии на лице: на лбу, вниз по щекам, по носу и подбородку. Затем она начинает кричать так громко, как может. Она бросается вперед на обладательницу молотка, борется с ней, затем начинает размахивать молотком и кричать на других, как сумасшедшая, надеясь напугать их. Она бьет по камням в руке Веснушки, в процессе ломая той костяшки. Веснушки вскрикивает и баюкает свою руку.

Девушка пытается вернуть свой молоток, но Кеке кричит: «Прочь! Прочь!». И когда та не движется, Кеке бьет ее по плечу молотком так же, как та ударила Ксарину. Девушка визжит и пытается уклониться.

Позади Кеке раздается безошибочное жужжание тазера, и Кеке чувствует, как тот жалит ее в бедро: электрическая кобра. Она вскрикивает от удивления и боли, но это всего лишь короткий шок, а не обычный лишающий сил поток – и она видит, что из-за того, что Ксарина придвинулась, чтобы защитить ее, она почувствовала лишь остаточный ток от того места, где ее тело касается тела бота. Кеке выбивает тазер из руки девушки, так что тот приземляется на замусоренную землю, прямо перед Ксариной, которая его поднимает.

– Ты нас не напугаешь, – говорит девушка с ядовитыми глазами.

Она устремляется к тазеру, но Ксарина добирается до курка первой, и бот посылает идеально нацеленный чистый выстрел кобальтового электричества прямо в грудь девушки. Поток такой сильный, что отбрасывает дергающееся тело девушки на тротуар, сшибая ее с ног. Она все еще дергается на земле, когда Веснушки допускает ту же ошибку и получает тоже лекарство. Другие девушки вскрикивают и кричат, но не помогают своим подругам. Ксарина показывает им тазер, словно спрашивает, кто следующий. Три члена банды отступают от драки и медленно пятятся из круга. Кеке делает ложный выпад в сторону робкой – Терри? – заносит молоток, и та тоже отступает. Девушка с неоновой розовой лицевой маской бьет Ксарину в грудь ногой. Это не приносит вреда – за исключением, возможно, вреда лодыжке девушки – но это вдохновляет других тоже атаковать, и вскоре уже четверо из них пинают антробота. Бот роняет тазер, когда они начинают молотить ее кулаками, рвать ногтями и зубами. Они срывают ее опаленную одежду и штампованную силиконовую кожу. Вырывают волосы клоками. Бьют по суставам, и она падает на колени, и, когда все выглядит так, что она уже собирается сдаться, бот поднимает взгляд на Кеке с ярко горящими глазами, словно в ее процессоре что-то щелкнуло, и она поняла, что она сильнее них.

Вопль Ксарины теперь перешел в глубокий истошный крик. Она издает рев и сбрасывает нападающих со своего тела, словно те не больше, чем куклы. Проталкивает пальцы себе в рот и отрывает нижнюю челюсть, затем использует оторванный кусок титана, чтобы ударить одну из девушек сбоку в голову, и та, кружась, отлетает от них. Ксарина все еще кричит, когда поднимает девушку с глазами, как блюдца, и швыряет ее на двадцать метров в грязную кирпичную стену. Ломаются кости. Ксарина поворачивается к следующей девушке; осталось еще три, включая блондинку с осколком стекла, девушку с зеркальными косичками и выглядящую злобной брюнетку с короткой стрижкой. Кеке оглядывается на лежащих вокруг раненых девушек с ужасом, все еще слышит в ушах звук ломающихся юных костей и чувствует, будто попала в сон.

Брюнетка бросает свой камень. Зеркальные косички поднимает руки, сдаваясь.

– Прекрати, – говорит Кеке антроботу. – Не причиняй им вреда.

Она не хочет видеть еще больше насилия.

Ксарина поворачивается, чтобы посмотреть на Кеке. Половина лица антробота отсутствует, большая часть волос тоже.

– Мы больше не в опасности, – говорит Кеке, – тебе больше не нужно сражаться.

Освежеванная бот хлопает ресницами. Она опускает руки и перестает кричать; на мгновение замирает, обрабатывая информацию. Ее тело видимо расслабляется, и, будто устав, она роняет свою металлическую челюсть на землю.

Без колебаний, брюнетка бьет Ксарину сзади, отчего школьный бот падает лицом вперед на красный песок. Девушка с зеркальными косичками поднимает тазер и нажимает на курок, посылая пятьдесят тысяч вольт в тело Ксарины, парализуя ее. Она продолжает нажимать на курок, посылая импульс за импульсом в синтетическое тело школьного бота, пока в воздухе не появляется запах горелой резины и металла, но все равно не останавливается. На лице Косички жуткое выражение лица, холодное безразличие. Изуродованное лицо робота, повернутое набок смотрит на Кеке, пока тело Ксарины дергается. Отчаяние, мольба ― образ, который Кеке знает, что никогда не забудет. Некоторые пешеходы замедляются, чтобы понаблюдать, теперь, когда помогать уже не надо. Многоцветные лицевые маски словно плывут мимо в странной замедленной анимации на периферии зрения Кеке.

– Хватит, – произносит Кеке.

Она вытягивает руку, хоть даже и знает, что уже слишком поздно, но девушка игнорирует ее и продолжает плавить Ксарину.

– Хватит, – повторяет Кеке.

Двигается, чтобы забрать тазер, а затем ощущает горячую, острую боль в пояснице, колющая боль превращается в пылающую, словно кто-то ударил ее горячим ножом, и она оборачивается и видит блондинку, смотрящую на нее снизу с шоком на лице, словно она не ожидала, что стекло проникнет сквозь кожу Кеке. Словно вонзить прозрачный клинок в сухожилие и орган было слишком легко. В этот миг, соединенные оружием и плотью, Кеке словно может читать мысли девушки с синими пальцами, она будто гадает, как нечто столь простое и быстрое может привести к таким тяжелым последствиям.

Они смотрят друг на друга с одинаковым шоком на лицах, затемненное зеркало паники.

«На это похоже большинство актов насилия?» ― думает Кеке, когда звезды снова лишают ее зрения. Обычные люди шокированы как своими собственными, так и чужими поспешными решениями?

Она чувствует себя так, будто вся кровь отлила от ее головы разом через новую рану, ее жизнь вытекает из нее. В голове Кеке также легко, как на небе свыше. Ее сознание парит ввысь, чтобы соединиться с серыми облаками. Она не ожидала, что смерть будет такой радушной или такой быстрой.

Затем времени на философские размышления не остается, когда она падает в обморок на землю.

Кеке падает рядом с Ксариной, два поваленных тела на жесткой, ржавой почве. Придурки начинают собираться вокруг них, снимают видео для своих лент во «Флиттере». Яркая кровь Кеке собирается вокруг них в лужицы. Антробот пытается сказать что-то, но без модулятора в ее нижней челюсти, слова лишь кажутся грустным вздохом. Кеке издает такой же. Ксарина пытается поднести руку к Кеке, и смотрят друг другу в глаза, отключаясь.

Глава 59

Рвотные позывы

12 годами ранее. «СкайРест», Йоханнесбург, 2024

Ксоли и Сэмюэл приходят к двери Зака. Первый несет портфель с логотипом «СкайРест».

– Мистер Гердлер, – произносит Ксоли своим голосом, похожим на шелест гравия.

Зак переводит взгляд с них на Бернард, а затем обратно.

– Куда его? – спрашивает Сэмюэл.

Ксоли поднимает взгляд, после того, как открыл серебряные щеколды на портфеле.

– Тот стул, на котором он сидит, сойдет.

Зак хмурится.

– Что вы собираетесь со мной делать?

Мужчина постарше кашляет.

– Ничего особенного, братец. Лишь немного полечим тебя.

– Мне не нужно лечение.

Охранник пожимает плечами и показывает на потолок.

– Приказы свыше.

Сэмюэл привязывает Зака к стулу каким-то широким, эластичным поясом, который он закрепляет сзади. Еще одним крепит его руки. Зак борется с путами, но знает, что это бесполезно. Охранник постарше достает прозрачный силиконовый пакет из портфеля – тот заполнен кремовой жидкостью – затем тонкую пластиковую трубку. Он разрывает пакет зубами и соединяет их вместе.

– Готово?

– Готово, – отвечает Сэм, удерживая неподвижно голову Зака.

Ксоли засовывает трубку Заку в нос и проталкивает в горло, вызывая рвотные позывы. Зак сопротивляется и часть белой хрени выплескивается на пол.

– Полегче, – говорит Ксоли, поправляя трубку. – Просто расслабься.

Он бросает жесткий взгляд на Бернард.

– Ты можешь помочь?

Бернард подходит и зажимает шею Зака своими мясистыми предплечьями, удерживает его неподвижно.

Зак кричит, его снова начинает выворачивать, а потом он чувствует, как прохладная жидкость течет по его горлу.

Его зрение затуманивается, после появляется Гаэлин. Пакету на опустошение нужно двадцать минут, к тринадцатой минуте он лежит отвязанный и спящий на своем матрасе.

***

Когда Зак просыпается, он один. Он ощущает прохладу облегчения. Его язык распух, горло пересохло и расцарапано, они силой кормили его. Силой кормили его чем? Чем-то вроде утраивающего силы питательного шейка. С наркотиками, вне сомнения. Он всегда узнает головную боль после седативного.

Что еще они ему дали? Что-то психотропное, как он догадывается, какое-то успокоительное.

«Кое-что, чтобы контролировать твои галлюцинации, ― сказала Гаэлин. ― Кое-что, чтобы помочь тебе отдохнуть».

Что было дальше – размытое пятно.

Зак пытается встать, но падает обратно. Его мозг превратился в ледяное месиво с водой.

Они бы не стали прибегать к принудительному кормлению, если бы он ел свою еду. Наркотики они могут доставить через его браслет, но, к несчастью, кормление все еще требует не автоматизировано. Зак ползет к своей раковине, плещет на лицо. Выпивает полбутылки воды. Прохладная жидкость, как бальзам для его израненного горла; его мысли, как летящие облака.

Что он сделал, чтобы вляпаться в такие неприятности? Он не может вспомнить. У вас возникает не утихающее ощущение предчувствия, когда вы знаете, что что-то натворили?

К нему приходят смутные образы: круглая татуировка с драконом. Ясный голубой бассейн: пустой. Красивая байкерша с кожей цвета жженой карамели. Он не может вспомнить ее имя, не может вспомнить, как они встретились. А затем тревожная мысль о женщине с длинными красными волосами. Катрин? Ему нужно увидеться с ней. Он должен рассказать ей нечто важное, но не помнит, что именно. Оно в его голове и, когда он думает, что уже ухватил эту мысль, она исчезает в наркотическом тумане.

Глава 60

Подслащенные галлюцинации

12 лет спустя. Форвейз, Йоханнесбург, 2036

– С дороги! – кричит Кейт, расталкивая зевак. – Кеке!

Кеке открывает глаза. Она словно пьяна и видит какое-то видение, какую-то ослепительную, рассветную, сладкую галлюцинацию. Кейт почти спотыкается об нее, спеша добраться до своей подруги.

– Кеке! – кричит она, не зная, что кричит, потому что малиновая лужа пугает ее.

Она опускается на колени прямо в лужу и осматривает Кекелетсо на предмет ранений. Огромный осколок стекла торчит в ее пояснице. Откуда он? Был взрыв? Или это несчастный случай? Кейт не знает. Она прикрывает глаза и поднимает взгляд на вспыхивающие «косточки» зевак, окружающие их.

– Кто-нибудь вызвал амбудрон? – спрашивает она, и кто-то отвечает, что они не в сети.

Они не в сети?

– Здесь есть врач?

Качают головами.

– Медсестра?

Вперед выступает невысокий мужчина, он поднимает руку лишь наполовину и со стыдом отключает функцию камеры.

– Однажды я проходил курсы первой помощи.

Кейт держит в руках лицо Кеке; та все еще в сознании. Хорошо. Поток ярко-зеленого облегчения.

Джеймс однажды сказал ей, когда они смотрели фильм о мужчине, которому в грудь воткнулась ось, что инородный объект нельзя вынимать, потому что станет хуже. Объект в некотором смысле запечатывает повреждение и/или останавливает кровотечение. В зависимости от формы, его удаление может вызвать больше вреда, чем изначальное проникновение.

«Подумай о звездах ниндзя», ― сказал Джеймс. Но это не предмет с колючками, да и тому совету уже пятнадцать лет, это было еще до появления кожных молний и тромбоцитарных спреев. Этот совет еще работает?

«Оставь это команде травматологов в больнице», ― слышит она, как говорит он, но сейчас больницы скорой помощи переполнены, и даже в самую ближайшую слишком опасно ехать на такси.

Кейт не знает, что делать. Она ломает руки, размышляя, затем нащупывает пульс Кеке. Слабый. Или это лишь биение крови в ее собственных нервных пальцах, делающее Кеке в ее глазах слабой?

– Не бойся, Кекс, – говорит она, пытаясь убрать с лица тревогу и принять более успокаивающее выражение. – Все не так плохо, как выглядит.

Последнее предложение она говорит, скорее, для себя.

Кейт тянется через Кеке к металлическому корпусу Ксарины и открывает ее грудную клетку при помощи найденного ею молотка. Достает аптечку и роется в ней. Тут много всего. Может быть, в конце концов, она сможет помочь. Женщина подтягивает аптечку к Кеке, снова заламывает руки и приступает к работе. Первым делом обрабатывает руки антисептиком, после щедро опрыскивает дезинфицирующим анестетиком рану Кеке. Вспышки камер в толпе подобны легкому блеску металлической фольги в ее голове, от них у нее болят зубы.

– Я о тебе позабочусь, – говорит Кейт. – Ты будешь в порядке.

– Ха, – произносит Кеке, пытаясь выдавить улыбку. – Ты забыла, что я знаю, что у тебя нет никаких медицинских знаний.

– Верно, – отвечает Кейт. – Но того, чего мне не хватает в виде знаний и опыта, я компенсирую за счет обаяния и дополнительного анестетика.

– Пойдет.

Видя храбрость Кеке, Кейт колеблется.

Что, если…

Она не сможет потом жить. Осколок блестит в свете поднимающегося солнца.

– Сейчас, – говорит Кейт. – Думаешь, я должна вытащить осколок?

Глаза Кеке чуть расширяются.

– Что ты имеешь в виду под «думаю ли я, должна ли ты вытащить осколок»? Конечно же, ты должна вытащить сраный осколок. Что ты за доктор?

– У тебя может сильнее потечь кровь.

– Бл*ть, в моей пояснице торчит стеклянный клинок. Какой выбор у нас есть? Иисус Христос, ты можешь хотя бы притвориться, что ты знаешь, что делаешь?

«Ладно, ― думает Кейт. ― Ладно». Спрей облегчения. Если они достигли консенсуса, то ей морально полегче. Она его вытащит. Она готовится, раскладывает инструменты на белом медицинском фартуке на земле: обезболивающая ручка, плоскогубцы, физраствор, марля, гель со стволовыми клетками, кожная молния. По второй мысли, она натягивает биолатексные перчатки, которые пахнут, как живица молодого деревца и тальк. При виде хирургического оборудования, смелость Кейт возвращается. Она может это сделать. «Волантер» особого назначения прибывает по небу, разрезает винтами воздух над ними, раздувает сухой красный песок, затем улетает.

Не на что здесь смотреть. Лишь обычная суета Судного дня.

Кейт использует инъектор в виде обезболивающей ручки, чтобы вколоть шесть доз лидокаина в поясницу Кеке. Также она делает впрыск обезболивающего при помощи ингалятора в ее нос.

– А-а-а, – вздыхает Кеке. – Спасибо.

– Я еще ничего не сделала.

– О, нет, сделала, – возражает Кеке. – Ты гребаная богиня.

Кейт громко смеется.

– Серьезно. Тебе никто этого не говорил? – спрашивает Кеке.

– Отправляйся домой, Кеке, ты пьяна.

– Ха! Умная мысль.

Кейт берет плоскогубцы и морально готовится.

– Готова?

– Готова, – отвечает Кеке.

Кейт обхватывает край осколка зубчиками инструмента, готовится применить силу и плавно вытаскивает его. Они обе ахают: Кеке от боли, а Кейт с сочувствием. Поначалу рана едва кровоточит, и на миг Кейт испытывает такое сильное облегчение, что чувствует, будто может летать, но затем кровь начинает литься так, будто включили насос. Кейт неуклюже хватает физраствор. Она работает так быстро, как может, сжимает зубы, промывая зияющую рану, от вида которой ей хочется упасть в обморок, просушивает ее марлей, заполняет гелем, дрожащими пальцами срывает бумагу с задней части кожной молнии. Наконец, она размещает молнию, закрывает рану и заклеивает большим тромбоцитарным пластырем, в котором, вероятно, нет нужды, но от этого ей легче.

– Готово.

Кейт шумно стягивает перчатки. Этот звук пахнет, как свеже накрахмаленные простыни.

Кеке открывает глаза.

– Серьезно?

Придурки-зеваки начинают расходиться.

– Знаю. Я удивила даже себя своими крутыми хирургическими навыками.

– Когда я встану, увижу, что моя задница пришита к локтю?

– Нет.

Кейт смеется. Чувство облегчения вернулось.

– Но ты потеряла много крови, и я не знаю, как сильны внутренние повреждения, так что…

– Не переживай. Я не собираюсь подавать на тебя в суд за недостаток практики.

– Серьезно. Твоя почка может быть разрезана пополам.

– Ах, ну, к счастью, у меня есть другая.

– Ты все еще под наркотой.

– Мне нравится. Кстати, что было в том ингаляторе?

Кейт читает, что на нем написано.

– Пексидин.

– Потрясная штука.

Женщина отдает его ей.

– Он весь твой.

Кеке пытается встать.

– Эй! – произносит Кейт. – Эй. Не думаю, что тебе стоит вставать.

– Чушь, – отвечает Кеке. – Я как новенькая.

Она резко выдыхает воздух, морщится и ложится обратно.

Кейт оглядывается вокруг на мертвого робота и разбросанное оружие. В ее мозгу вспыхивают вспышки белого насилия.

– Что за х*йня здесь произошла?

– Потом расскажу. Кстати, что ты здесь делаешь? – спрашивает Кеке. – Ты должна быть с Сильвер.

– Я не могла позволить тебе сделать это в одиночку и забыла отдать тебе это.

Кейт показывает на револьвер.

– Пригодился бы, – замечает Кеке.

– Кроме того, я подумала, что помогу Сильвер больше, если приведу Зака, чем буду сидеть в больничной палате, держа ее за руку.

– Наверное, в моем состоянии, прорыв в Крим-колонию теперь выпадает из повестки дня?

– Ты правильно думаешь. Десять минут назад я даже не была уверена, будешь ли ты жить.

– А?

– Единственное место, в которое ты отправишься – это Липворт Фаундейшн.

– Они меня не пустят, – говорит Кеке.

– Не как посетитель, – отвечает Кейт, – но, как пациент, которого они обязаны пустить.

Последний вопрос повисает в воздухе. Кто будет сопровождать Кеке? Она плоха и не сможет добраться туда сама на солартрамвае, а сошедшие с ума такси слишком опасны. Но, если Кейт отвезет ее, она не успеет добраться до Зака и спасти Сильвер. Они сидят там в молчаливом тупике, когда на кону все – Кеке не спрашивает, Кейт не хочет ей отказывать.

Глава 61

Скорлупа

12 годами ранее. «СкайРест», Йоханнесбург, 2024

Зак завершает работу – производство мыла из конопляного масла – и плетется обратно в резиденцию вместе с другими. Сколько смен он уже отработал? Они все словно превратились в одно размытое пятно. Они автоматически переходят от одного занятия к другому: работа, душ, отдых, еда. Мускатные дольки на ужин, губчатые воспроизведенные персики с соевым кремом на десерт. Теперь Зак научился съедать свою еду. Неважно, насколько она неаппетитная ― лучше есть. Он набрал немного мышечной массы. Мужчина больше не хочет быть таким слабым, каким он был, когда Бернард удерживала его, чтобы силой накормили. Ему нужны силы, чтобы работать.

Теперь на лацкане Зака две полоски, и он усердно трудится, чтобы заработать третью. Ему нужно быстро взобраться по этой карьерной лестнице. Он не знает, почему нужда такая сильная, но это так. Каждый раз, когда он думает, что устал, вспоминает об Этапах, которые ему нужно заработать, чтобы возвыситься, выбраться отсюда, и это придает ему сил.

Несмотря на седативное воздействие психотропных веществ, он все еще просыпается каждую ночь и видит Бернард в своей комнате. Он должен быть сильным. Должен быть в состоянии защитить себя.

Резидента рестлера тоже возвысили. Это случилось неожиданно. Ему все еще оставались две полоски до повышения, но во вторник на прошлой неделе он ушел, а его комнату очистили. Люди воодушевились. Что этот мужчина сделал, чтобы так быстро подняться? В чем его секрет? Кто-нибудь может вспомнить, что он говорил или что делал по-другому? В этот день все работали с удвоенной силой, думали о бывшем резиденте, наслаждающимся своим мороженым со вкусом соленых ирисок, по которому тот так тосковал.

Возвышение посредством упорной работы

Резиденты рады за рестлера, но Заку на душе не хорошо. Это зависть или еще что? По какой-то причине, он просто не может представить рестлера там наверху, среди выглядящих сообразительными рабочих пчел. Что-то в этом просто кажется ему неправильным.

Зак залезает на свою новую кровать и прижимает неоткрытый подарок к своей груди. Он не может вспомнить, что там, или для кого это купил, но каждый раз, как он испытывает соблазн открыть, его останавливает сильное предчувствие. Он мог накопить достаточно наград, чтобы приобрести новый матрас и пару других вещей для уюта. Пару раз он просил книги, но его просьбы натыкались на глухую стену.

«Зачем тебе книги? ― представляет Зак, как спрашивает его Гаэлин. ― У тебя здесь есть все, что тебе нужно».

Потому что мне нужно проснуться, ответил бы он ей.

Потому что я потерял себя.

Потому что я чувствую себя так, будто застрял в скорлупе.

Глава 62

Двенадцать лет спустя

12 лет спустя. «СкайРест», Йоханнесбург, 2036

Зак слышит, как Гаэлин зовет его по имени. Он заканчивает расчесывать свои волосы цвета соли с перцем и втирает в них немного геля для укладки. Использует растворимые стерильные салфетки с логотипом «СкайРест», чтобы вытереть руки перед тем, как выйти в коридор резиденции. Когда он достигает открытой двери пустой комнаты, Гаэлин приветствует его широкой улыбкой и жестом показывает на нового резидента.

– Зак, – говорит она, – это Дэвид.

Зак кивает мужчине.

– Дэвид, Закери один из наших самых опытных резидентов. Если у вас есть вопросы, задавайте ему. Он поможет вам осмотреться.

Мужчины измеряют друг друга взглядами.

– Хорошо! – произносит Гаэлин, которая, похоже, совсем не постарела с того дня, когда Зак сюда прибыл. – Моя работа здесь окончена. Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится.

Зак дергает подбородком в сторону новичка.

– Давай возьмем по сандвичу, пока не вернулась толпа.

Дэвид смотрит, как Зак поедает свой шамвич с выражением лица, которое можно описать только как полнейшее отвращение.

– Давай, – говорит Зак. – Поешь что-нибудь. Тебе нужны силы. Здесь много работы.

– Какой работы? – спрашивает мужчина.

– Разной, – отвечает Зак, вытирая губы салфеткой из рисовой бумаги. – Чтобы было интересно. Выполняешь свой лимит, получаешь награду.

– А потом тебя повышают? – спрашивает он.

– Возвышают. Да.

– Я попаду наверх?

– Ага, – отвечает Зак. – Усердно трудись и поднимешься по лестнице.

– И сколько времени на это надо? Как давно ты здесь?

Он смотрит на лацкан Зака, на котором есть все полоски, кроме одной.