Текст книги "Рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц)

– Но он не один? – уточнила я.

– Нет, – сказал Порэш. В его словах слышалось облегчение, поскольку я ему поверила, но он вновь говорил неохотно. – Он не один, Высокочтимый Мост.

– Кто с ним?

– Врег, – быстро сказал Локи.

– …и Балидор, – добавил Порэш, но не так быстро.

– Больше никого? – спросила я, чувствуя, как узел в моём животе разжимается.

Локи сделал нисходящее рубящее движение пальцами – версия отрицательного жеста видящих, который использовали многие старшие Повстанцы.

Кивнув, я посмотрела вдоль коридора, стараясь подумать над ситуацией. Они всё равно не хотели, чтобы я заходила внутрь, но я осознала, что теперь не усну, пока не увижу его. Что бы там ни происходило, им придётся смириться, что я об этом узнаю.

– Откройте дверь, – сказала я, показывая на неё одной рукой. – Или я сделаю всё по-плохому.

Локи, похоже, собирался запротестовать, затем посмотрел мне в глаза. Вздрогнув от того, что он там увидел, он нахмурился, вздохнул, затем один раз кивнул.

Отрывисто поклонившись мне, он сделал шаг назад и потянулся к дверной ручке.

Бросив на Порэша суровый взгляд, он дёрнул за ручку и толкнул дверь, как только она отделилась от стены.

Не пытаясь предварительно заглянуть внутрь, я вошла в комнату.

***

Три пары глаз метнулись в мою сторону.

Две из них смотрели откровенно виновато.

В третьей паре глаз, принадлежавшей Ревику, виднелось неприкрытое облегчение. Однако это облегчение не успокоило меня, как и более хищный взгляд, который проступал под ним.

Вместо этого я посмотрела на остальное его тело и тут же поняла, почему Балидор, Врег, Порэш и Локи не хотели меня пускать.

– Какого чёрта происходит? – рявкнула я. – Почему вы надели на него ошейник?

Слова вырвались из меня с такой яростью, что я буквально увидела, как Врег вздрогнул. Его лицо выглядело так, будто он думал о том же, хотя в его глазах проступило какое-то виноватое желание оправдаться.

Балидор выглядел таким же обороняющимся. Однако в его выражении было намного больше настойчивости.

– Вы собираетесь мне отвечать? – спросила я. – Почему вы приковали моего мужа к кровати и надели на него ошейник сдерживания видящих? – теперь в моём голосе звучало скорее неверие, нежели злость. – Какого ж хера вы творите, а?

– Элисон… – сердито начал Балидор.

– Не надо мне тут «Элисон». Снимите с него эту штуку. Немедленно!

Ревик всё ещё ничего не сказал, но по его глазам я понимала, что они чем-то накачали его – наверное, от боли. Или никто не потрудился давать ему свет с тех пор, как он оставил меня в лобби отеля.

– Серьёзно… вы что с ним делаете? – потребовала я. – Вы собираетесь мне отвечать?

Заговорил Врег, не Балидор.

– Он отказывается от света, – сказал Врег, показывая в сторону кровати. – Он хотел пойти к тебе. Он не в своём уме, Элли. Мы пытались успокоить его. Это единственный известный нам способ.

– В каком смысле он отказывается от света?

В этот раз в моём голосе зазвучало беспокойство, и я подошла к кровати.

Балидор встал прямо на моём пути, подняв ладонь, словно хотел остановить меня, но я просто сердито протолкнулась мимо него, и он не стал настаивать.

Я села рядом с Ревиком на кровати.

Он лежал почти на боку, чтобы вес его тела не приходился на шрапнельное ранение. Одетый в тонкую футболку и тёмные, мягкие с виду штаны, он мог бы устроиться вполне комфортно, если бы они не сковали его запястья наручниками и не прикрепили одну из цепей к изголовью кровати. Он не двинулся с места, когда я подошла, но я ощутила от него очередной импульс облегчения.

Когда я взяла его за руку, он стиснул мои пальцы и положил голову мне на колени. Что-то в простоте этого жеста высосало из меня всю злость и оставило лишь растерянность.

В последние несколько недель он так часто избегал прикосновений ко мне. Меня немного выбивала из колеи открытость, которую я теперь ощущала в его свете. Когда я подвинулась ближе, он ещё сильнее слился со мной и передвинул руки, чтобы положить их на мои бедра.

Но я чувствовала то, о чем пытался сказать мне Врег. Просто я понятия не имела, что это означает. Как будто Ревик находился почти не здесь, как будто какая-то его часть вообще не крепилась к его телу.

– Вы его чем-то накачали? – спросила я смягчившимся тоном. Я гладила его по волосам, чувствуя, как его свет борется с ошейником и пытается пробиться к моему свету.

– Нет, – ответил Балидор. Я услышала в его голосе какую-то обречённость.

Я подняла на него взгляд.

– Почему вы попросту не позвали меня? Сразу же?

– Потому что он сказал нам не делать этого, Элли.

– Что? – я крепче обхватила его руками. – Почему? С чего бы ему так поступать?

Когда Балидор просто отвёл взгляд, я посмотрела на Врега, который гневно уставился на Балидора с неприкрытым обвинением. Только потом я осознала, как странно, что они оба находятся здесь вместе.

– С чего бы ему так поступать? – повторила я, в этот раз обращаясь к Врегу.

Татуированный видящий пожал плечами, сохраняя будничный тон.

– Он сказал, что если мы приведём тебя сюда, он тебя изнасилует, Высокочтимый Мост. Он заставил нас пообещать, что мы этого не сделаем… даже для того, чтобы кормить его светом. Он не хотел, чтобы ты в этом участвовала.

Моё сердце на мгновение перестало биться, ёкнув на слове, которое я услышала где-то посередине ответа Врега. И всё же я ещё сильнее прижала его к себе.

– Он просто мучается от боли, – сказала я. – Мы оба. Вам надо было его переубедить.

– Он не просто мучается от боли, – рявкнул Балидор. – Элисон! Ты разве не слышала ничего, что мы с Вэшем тебе говорили? Ты опять лишь наполовину связана с ним. Ты должна помнить, каково это было… а потом вспомнить, что теперь будет в десять раз хуже, потому что он полноценно превратился в элерианца. Как и ты, – выразительно заметил он, показывая куда-то над моей головой. – Он был прав, избегая тебя. Он просил об ошейнике.

– Он просил, чтобы на него надели ошейник? – я уставилась на его шею, где два конца смыкались сзади, впиваясь в плоть на вершине его позвоночника.

Чтобы Ревик просил об ошейнике – это не просто неслыханно. Предложить ему такое означало рисковать жизнью. Он ненавидел ошейники сильнее любого видящего из всех, что я встречала, а это говорило о многом.

Врег вздохнул в ответ на моё неверие, словно он разделял это отношение.

– Да, принцесса, – произнёс он более ласковым тоном. – И об оковах он тоже сам попросил. Он действительно боялся навредить тебе. Он понимал, что теряет контроль над своим светом, – Врег гневно посмотрел на Балидора, и в его голосе зазвучала неприкрытая злость. – Я говорил Адипану и этому ископаемому динозавру, что нам надо было с самого начала подключить тебя. Что нам нужно позволить вам решать, пришло ли время положить конец этому нелепому разделению между вами.

– Мы понятия не имеем, что он сделает, – рявкнул Балидор, повернувшись к нему. – Даже он сам понятия не имеет. Он беспокоился не меньше нас… ты его слышал!

– Он беспокоился о том, что сделали эти говнюки Лао Ху. Он беспокоился, что будет ревновать, – Врег показал пренебрежительный жест одной рукой. – Он и будет ревновать. Он наверняка захочет убить половину тех ублюдков, которым они её продавали…

Когда Балидор зло щёлкнул языком, Врег повысил голос.

– Я спрошу у тебя ещё раз… и что с того? Как откладывание этого ему поможет? Ты только подпитываешь его страхи, заставляешь его ждать до тех пор, когда он совершенно утратит контроль над собой. И конечный результат будет таким же. Он будет ревновать. Он будет злиться. Он утратит контроль. Они справятся с этим, как справлялась любая связанная пара видящих до них. Ты так долго ходишь вокруг него на цыпочках, что делаешь его нестабильным. Он действительно навредит ей, если ты и дальше будешь их разлучать.

Слушая слова Врега, я сглотнула, понимая, что соглашаюсь с ним.

На самом деле, я всегда соглашалась с ним, но старалась уважать тревоги Вэша и Балидора, да и Ревика тоже. Меньше всего я хотела принуждать Ревика разбираться с этим до того, как он будет готов – учитывая всё, через что он прошёл за прошлый год.

Но я невольно гадала, насколько его колебание вызвано опасениями Балидора и Вэша, что он слетит с катушек и превратится в серийного убийцу в ту же секунду, когда почувствует кого-то чужого в моем свете. Даже на самолёте из Пекина он хотел секса. Он просто не хотел заниматься этим в открытой конструкции, где все остальные видящие на самолёте это почувствуют.

Затем мы приехали в Нью-Йорк, и Вэш с Балидором «поговорили» с ним.

С тех самых пор он вёл себя так, будто боялся, что снова полностью слетит с катушек, как только наткнётся на эти отпечатки в моём свете.

Под отпечатками я имела в виду те, что я получила, работая наложницей Лао Ху. За предыдущие несколько лет я на своей шкуре узнала, что когда видящие занимаются сексом, в их свете остаются следы. Они слабели и со временем в конечном счёте исчезали. По словам Дорже, существовали даже видящие, которые обладали специальным навыком вытаскивания этих отпечатков из света другого видящего.

К сожалению, прошло недостаточно много времени, и ни один из таких видящих не работал на Адипан.

Мы с Ревиком не могли больше ждать.

Мы и так ждали несколько месяцев, а Ревик обходился без секса намного дольше, чем я. Более того, если он говорил правду, то он провёл без секса год, поскольку именно год назад мы в последний раз были вместе в лагере Повстанцев. Для видящего с супругой это очень, очень долгий срок без делёжки светом. Практически неслыханно долгий, если верить Холо и Джаксу.

Я тоже отнюдь не предвкушала встречу с отпечатками.

Я знала, что это будет отвратительно – для нас обоих, но для него намного хуже, чем для меня. Не раз побывав принимающей стороной по его вине, я ничуть не пыталась это приуменьшить.

Но я так же не понимала, как ожидание облегчит нам хоть что-нибудь.

– Видишь? – сказал Врег. Он показал в мою сторону драматичным жестом в манере видящих. – …Она согласна со мной. Она знает, что откладывание делает всё только хуже. Почему ты всё ещё притворяешься, что не видишь этого? Тебе так важно всегда оказываться правым, Адипан?

– В этом? – Балидор скрестил руки на груди. – Да. Боюсь, что в этом случае довольно важно быть правым, Врег. В высшей степени обученный, лишь недавно обрётший целостность видящий-телекинетик, который склонен слетать с катушек и ударяться во все тяжкие, когда дело касается его пары? Да, я бы сказал, что чертовски важно, чтобы мы правильно подошли к ситуации…

– Gaos! – Врег вскинул руки, издав сердитый звук. – Опять слова. Опять чушь, Адипан. Ты вообще его не знаешь, если думаешь, что его так легко травмировать.

– Ты не видел его в резервуаре, – парировал Балидор.

– Я достаточно хорошо видел его, когда она предала его в тех горах!

– Тогда он был под контролем Дренгов!

– Ты забываешься, Адипан, – прорычал Врег. – Это между ними двоими. Ты лезешь в то, что тебя не касается. Ты позволяешь своему страху перед Syrimne d’Gaos влиять на твои суждения.

Я невольно соглашалась и с этим тоже.

Увидев, как Балидор покосился на меня, я опустила взгляд, гладя Ревика по волосам. Я гадала, какую часть разговора он по-настоящему слышал, и как долго этот спор продолжался до моего прихода. Посмотрев на свежую органическую повязку на его спине, я просканировала её своим светом, пытаясь понять, насколько глубока рана на самом деле – и насколько опасна.

Я не позволяла себе задумываться над причинами, по которым я это сделала.

Но, видимо, Балидор сам услышал некоторые из этих причин.

– Ты же не серьёзно, – он наградил меня откровенно изумлённым взглядом. – Ты едва не убила его, вытащив на этот свой секретный проект… детали которого ты даже не удосужилась сообщить всем остальным… а теперь ты хочешь попытаться убить его ещё раз?

Я закатила глаза, но невольно закусила щеку изнутри.

– Я пытаюсь обдумать решения проблемы, 'Дори, – тихо сказала я.

– Ты же понимаешь, почему он в таком состоянии, да? – Балидор шагнул к кровати, показывая на Ревика и повышая голос. – Мы говорили тебе, что ему ещё не время участвовать в боевых операциях. Особенно с тобой. Ты думала, мы просто так это говорили?

Когда я нахмурилась, он лишь заговорил ещё громче.

– Чтобы выполнять такую работу, он должен напрягать свой свет, Элисон. Он должен использовать свой свет, объединяя его со светом тех видящих, которые работают с ним. То есть, с твоим светом, Элли. То есть, со светом супруги, с которой он лишь наполовину связан… и в присутствии которой он и так едва контролирует себя. Боль разделения и всё остальное усилится в разы после часов такого напряжения. Тот факт, что ты затащила его в эту вылазку… уговорила его, зная, что он тебе не откажет… – его голос сделался ещё злее. – Разве ты не понимаешь, что это целиком и полностью твоя вина?

Я почувствовала, что ещё сильнее стискиваю зубы.

Пожав плечами, я не поднимала взгляда и ответила:

– Нет никого другого, 'Дори, – произнесла я всё так же тихо. – Я могу сделать так, чтобы он расслабился, поспал, взял немного света. Это ненадолго, но…

– Но ты и на это его уговоришь? – рявкнул Балидор. – Даже не притворяйся, что у тебя нет на это своих причин, Высокочтимый Мост. Мы всё, чёрт подери, прекрасно знаем, что ты пыталась и раньше затащить его в свою постель… что ты раз за разом приглашала его в свою комнату. И из всех возможных поводов ты используешь это как предлог, чтобы соблазнить его…

Я сердито уставилась на него, чувствуя, как мой вспыльчивый характер на мгновение выходит из-под контроля.

– Балидор…

Он перебил меня.

– Если вы двое начнёте этот процесс, то вы оба утратите возможность мыслить связано. Вы оба вернётесь в то состояние, в которое впали в первый раз.

– Ему просто нужен свет. С ним всё будет хорошо, если мы вольём в него немного света.

– Ему нужно не только это, – Балидор нахмурился. – Мы с Вэшем почти уверены, что тебе придётся полностью связываться с ним заново. А значит, ни один из вас не сможет проследить, чтобы он не истёк кровью. Ни один из вас не будет пребывать в здравом уме. Ни один из вас не будет заботиться об иррациональности того, что вы делаете…

Я почувствовала, как к моим щекам приливает жар, пока я сверлила его гневным взглядом.

– Я не говорю о сексе, Балидор. Я не говорю об этом, понятно? Это не обсуждается.

– Я прекрасно знаю, о чём ты «говоришь», Элисон! – рявкнул он. – Я вижу это в твоём свете ясно, как белый день. И это секс, что бы ты ни говорила. Спроси у себя, не воспримет ли он это таким образом, а потом скажи мне, что это не заставит его слететь с катушек…

Моё лицо запылало ещё жарче. Я начала говорить, затем остановилась, стиснув зубы. Я осознала, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать того, о чем пожалею.

Посмотрев на меня, Балидор нахмурился. Он усилием воли смягчил свой тон.

– Почему ты решила, что сумеешь остановиться?

– Потому что я не хочу ему навредить! – зло сказала я, крепче обнимая Ревика, лежавшего на моих коленях. – Ты правда думаешь, что я не сумею уберечь его от вреда? Что я вот так запросто забуду, что ещё недавно из него торчал кусок металла?

– Да, – холодно сказал он. – Именно так я и думаю.

Уставившись на него, я заставила себя объективно подумать над его словами, услышать в его словах заботу, а не обычную его чрезмерно острую реакцию на всё, что могло превратить Ревика обратно в Сайримна. Я знала, что Балидор старается. Я знала, что он прикладывал настоящие усилия, чтобы помочь Ревику, особенно пока я была с Лао Ху. Они почти вновь стали друзьями, хоть между нашей троицей иногда и повисала неловкость, когда дело касалось нашего с Ревиком брака.

Я также знала, что Балидору как никакому другому, видящему или человеку в нашей команде, нужно перепихнуться – на данном этапе даже отчаянно необходимо. Пожалуй, это нужно ему не меньше, чем Ревику. Я почти готова была отдать ему приказ взять неделю отпуска и поручить другим разведчикам запереть его в номере отеля с несколькими недобровольными, мужского и женского пола. И взять на себя расходы.

Подняв взгляд, я увидела, как Врег пытается скрыть усмешку за кашлем.

Лицо Балидора помрачнело и выражало едва сдерживаемую ярость.

Проигнорировав то, что я там увидела, я покачала головой и заставила себя понизить голос.

– Я была там, – сказала я. – Я не забуду, что он ранен, поверь мне. Это напугало меня до усрачки. Чёрт, да я сама вытаскивала из него осколок…

– Но и ты же – причина, по которой этот осколок там оказался, – рявкнул Балидор.

– Я не наврежу ему! – раздражённо сказала я. – Не наврежу, понятно?

– Ты уже навредила ему, Элисон. Как думаешь, почему он в таком состоянии?

Я закусила губу, опять заставляя себя отвернуться.

По одному лишь резкому тону я понимала, что он имел в виду не только операцию в банке. Он, как мой брат и несколько дюжин других, всё ещё злился на меня из-за сделки, которую я заключила с Лао Ху. Я знала, что большинство из них, включая Балидора, считало, что я сделала это, чтобы ранить Ревика – намеренно причинить ему боль, потому что он сделал больно мне.

Это не так. Во всяком случае, я не руководствовалась этим сознательно.

Однако, похоже, неважно, что я говорила об этом.

Выдохнув, я убрала волосы с глаз. Я опять осознала, насколько я вымоталась – и насколько должен вымотаться Ревик, особенно если он действительно отказывается от света.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, Балидор и Врег смотрели на меня.

Их выражения были совершенно разными.

Глаза Врега выражали симпатию, если вообще можно было сказать, что там преобладает какая-то эмоция – наряду с затяжной злостью, которую он адресовал Балидору, периодически гневно поглядывая на него.

Балидор смотрел на меня и Ревика с какой-то обречённостью.

Увидев выражение его лица, я кивнула, но скорее про себя.

– Сними ошейник, – сказала я.

Испустив последний раздражённый вздох, Балидор пожал плечами.

Подойдя ко мне, он не стал стаскивать Ревика с моих колен или даже садиться.

Убрав волосы Ревика с нужного участка шеи, он умело щёлкнул пальцем по переключателю на задней части ошейника. Когда застёжка открылась, он нагнулся над сканером сетчатки, держа лицо неподвижно, пока красный свет прошёлся по обоим его глазам.

Это был один из новых ошейников, так что я не услышала щелчка, но почувствовала, когда механизм отсоединился.

Ничего не сказав, Балидор бросил на покрывало связку цилиндрических ключей. Я наблюдала, как он развернулся на пятках, пошёл к выходу и покинул комнату, резко захлопнув за собой дверь. Он даже не посмотрел на меня напоследок.

Когда я взглянула на Врега, тот лишь пожал плечами, раздражённо показывая на дверь.

– Игнорируй его, принцесса, – он фыркнул, затем поколебался. – …просто будь осторожна, na? Адипан тот ещё засранец, но он ничуть не преувеличивает, – он показал у своей головы жест, который у видящих означал безумие. – Нензи сейчас не в себе. Он говорил много странных вещей.

Я кивнула, посмотрев на Ревика.

– Мы будем снаружи, – добавил Врег, повернувшись к двери, чтобы уйти. – Кричи, если мы тебе понадобимся. Пошли вспышку, если не сможешь заорать.

Я почувствовала, как стискиваю зубы от его слов.

Открытая конструкция. Ну конечно.

– Уединение – это роскошь, которую ты сейчас не можешь себе позволить, принцесса, – сказал Врег, уже держа ладонь на дверной ручке. Он показал на Ревика, распростёршегося на одной половине кровати. – Мы будем тише воды, ниже травы. Просто постарайся, чтобы рана не открылась, – его взгляд послужил дополнительным напоминанием, когда он добавил: – Дай нам знать, когда можно будет посылать свет. Он ему понадобится, что бы ты ни запланировала.

Почувствовав, как к моему лицу приливает тепло, я опять кивнула, сохраняя нейтральный тон.

– Спасибо, Врег.

Гигантский видящий поколебался, глядя на меня с лёгким беспокойством в глазах.

Затем, в очередной раз пожав массивными плечами, он открыл дверь и тут же начал закрывать её за собой ещё до того, как полностью вышел за порог.

Глава 13
Иррациональность

У меня не было много времени, чтобы раздумывать над реакциями Врега.

Я вновь ощутила вокруг себя Ревика.

Как это всегда бывало после снятия ошейника, его свет медленно подкрался обратно, скользнул вокруг его тела так, словно кто-то с болезненной медлительностью добавлял яркости. Я почувствовала, как он реагирует на мою близость к нему, но мои пальцы уже очутились на его шее сзади, доставая концы ошейника из отверстий, которые они проделали в его коже и плоти.

Я ненавидела эти следы.

По собственному опыту я знала, что требовались месяцы, чтобы они зажили полностью. Если видящий некоторое время носил ошейник (скажем, регулярно на протяжении нескольких лет), эти следы оставались практически на всю жизнь. Это не совсем шрамы – что-то в ошейниках не давало образоваться настоящей рубцовой ткани, поскольку она могла помешать повторному надеванию ошейника – но следы определённо оставались. У меня они всё ещё не зажили полностью после тех месяцев, что я провела с Лао Ху.

Практически каждый видящий из тех, кого я знала, имел такие следы на шее сзади. Я могла припомнить всего несколько исключений – Вэш, Балидор, Тарси, та видящая в горах, Ханна, а также несколько молодых видящих, которых я встретила в Лао Ху.

Подобрав ключи, которые Балидор оставил на тёмно-синем покрывале, я повертела их в руках и поискала пометки, указывающие, к каким замкам они подходили. Я перевернула запястье Ревика, ища округлую замочную скважину для данного ключа. Вставив цилиндрический ключ с соответствующим символом в проем, я повернула его, ожидая щелчка.

Когда замок открылся, Ревик заёрзал на моих коленях и поднял на меня взгляд. Его голос прозвучал ворчливо.

– Элли… не нужно.

Я легонько дёрнула его за волосы.

– Ты действительно хочешь спать в них?

Он закрыл глаза под моими пальцами. Когда он поднял веки, я увидела там колебание.

– Скажи мне, – настаивала я. – Я могу надеть их обратно, Ревик.

После очередной паузы он покачал головой.

– Нет.

В его голосе звучала такая же обречённость, как у Балидора. Он расслабился на моих коленях, пока я снимала второй наручник. Когда я ласково убрала его волосы с лица, другой ладонью массируя его плечо, он закрыл глаза.

Так странно, что он просто лежал и позволял мне прикасаться к нему.

Месяцами он едва подпускал меня к себе.

– Ты действительно сказал им надеть на тебя ошейник? – спросила я, позволяя своим пальцам погладить его подбородок. Мышцы под моими руками напряглись. Я видела, что он избегает моего взгляда.

Я наблюдала, как он поднимает взгляд, сосредотачивается на моём лице. Я видела, как возвращается то хищное выражение, и у меня перехватило дыхание. Его бледные глаза казались отрешёнными, как будто отсутствующими, пока он смотрел на мои ноги. Я чувствовала, что он думает о том, что я сказала Балидору, гадает, что именно я имела в виду, когда говорила, что облегчу его состояние.

Его воображение играло с моими словами, позволяя им распалять его кожу. Теперь, когда ошейник снят, он хотел, чтобы я вновь подумала об этом.

Осознав, как ясно я его слышала, а также поняв, что он слушал мой разговор с Врегом и Балидором, я отвела взгляд.

Однако его мысли сделались ещё громче, омывая меня каскадами, и их невозможно было избегать. Он пытался решить, стоит ли ему сказать, чтобы я ушла, сумеет ли он заставить себя озвучить это. Затем я почувствовала, как он смотрит на меня, опять думает над моими словами, адресованными Балидору. Я чувствовала, что он хочет меня спросить. Я ощущала, как он пытается сформулировать это, заставить меня вообразить это…

Я прочистила горло.

– Ревик, – сказала я. – Я знаю, что я сказала 'Дори. Но что ты сам думаешь?

Он напрягся. Его aleimi вновь скользнул по мне, обвился вокруг меня движущимися искорками, пока он пытался решить, о чём я спрашиваю, и какой ответ хочу услышать. Я чувствовала боль в его свете, усилившуюся в разы по сравнению с тем, что он позволял мне чувствовать неделями. Этого хватило, чтобы мой разум на несколько секунд опустел.

Я сделала вдох, сглотнула и посмотрела ему в глаза.

– Ты не против, чтобы я подержала для тебя канал? Ты можешь сейчас принять свет? От меня?

Я помедлила, на мгновение затерявшись от интенсивного взгляда, проступившего в его глазах.

Я сохраняла нейтральный тон.

– Если ты позволишь мне питать тебя светом достаточно долго, чтобы мы оба поспали, то мы можем поговорить об остальном завтра.

Я помедлила, вновь с трудом заставляя свои голосовые связки работать, когда его свет жарко вплёлся в меня.

– Что ты думаешь? – спросила я, выдавив улыбку.

Он опустил ладонь, лаская мою ногу под белым отельным халатом. Я осознала, что не могу оторваться от мягких узоров, которые его пальцы вырисовывали на моей коже, но заставила себя посмотреть ему в лицо.

– Ревик, – я вздохнула. – Что случилось? С тобой же всё было хорошо… даже в такси. Балидор прав? Это из-за операции?

Он покачал головой, хмурясь.

Это не ощущалось именно как «нет».

Скорее казалось, что он не хочет об этом говорить. Его взгляд не отрывался от моих ног, от халата, завязанного на моей талии. Он думал о том, чтобы развязать узел, гадал, что у меня под халатом, и мои пальцы крепче сжались в его волосах.

– Ревик, – позвала я чуть резче. – Эй.

Он поднял голову. Увидев отрешённый взгляд его глаз, я задумалась над словами Балидора, стараясь думать вопреки теплу ладони Ревика на моей ноге, вопреки другой его руке, легонько обвившейся вокруг моей талии. Что-то в этом жесте напомнило мне то, как парень небрежно кладёт руку на спинку сиденья своей девушки в тёмном кинотеатре.

Боги. Он не слушал меня. Он охотился на меня.

Может, «охотился» – не совсем правильное слово, но именно так это ощущалось – как разведчик приближается к жертве. Я чувствовала это в его свете, в намерении за тихим гулом его мыслей. Я не помнила, чтобы когда-либо ощущала в нем это чувство – только не так, не в свой адрес – даже когда он был Сайримном.

Я наблюдала, как он нежно дёргает за мой свет, аккуратно тестирует мои защиты. Я мельком заметила, что на фоне происходит что-то ещё, структуры его aleimi тестируют лимиты моих структур, пытаясь определить, как сильно он может надавить, когда он может рискнуть и надавить сильнее… как далеко мне нужно его впустить прежде, чем он сможет надавить на меня по-настоящему. Я ощущала в этом навязчивую идею, полусознательный элемент, но часть его полностью сосредоточилась, почти зациклилась на цели.

– Муж, – я потянула его за волосы, заставляя поднять голову. – Ты меня слушаешь?

– Я могу удовлетворить тебя ртом?

Эти слова прозвучали прямо, ошарашив меня.

Как только я осознала, что он сказал, к моей коже прилило тепло, и его пальцы сжались на моей талии. Я чувствовала, как он ставит под сомнения свои слова, обдумывает, что и как он сказал. Я ощутила, как он отчасти съёживается от грубости заданного вопроса, но слушает в ожидании моего ответа.

Казалось, он не знал, что сказать дальше или как смягчить запрос.

– Пожалуйста, – сказал он наконец. Его ладонь стиснула моё бедро, пока другая рука поднялась выше по моей ноге, лаская колено сзади, поглаживая бедро. – Пожалуйста, Элли. Я потом посплю… приму свет. Всё, что захочешь.

Сглотнув, я заставила себя подумать над его словами.

– Думаю, если мы и сделаем что-то подобное, то это я должна позаботиться о тебе, – сказала я наконец. Я увидела, как напряглось его лицо, и смягчила свой тон. – Ревик. Тебе это сейчас нужнее, чем мне.

Его свет отреагировал на это. И не лучшим образом.

Я почувствовала, как он плохо воспринимает слова, как это смешивается с глубинными эмоциями, колеблющимся светом, который я не видела, когда всматривалась в его глаза.

Мои пальцы сжались, вынуждая его поднять взгляд.

– Ревик, – с предостережением произнесла я. – Мне это тоже нужно. Я говорю о твоём свете. Я говорю об операции. Я не говорю о сексе. Я не говорю о нас.

Я чувствовала, как он старается осознать мои слова.

Однако он не мог заставить себя сосредоточиться, не мог достаточно озаботиться этим, чтобы разобраться. Его боль пронеслась по моему свету вместе с сильным смятением.

Он застонал, прижимаясь к моей ноге, когда мой свет отреагировал на него.

Боль крепко ударила по мне… застала врасплох.

– Боги, – его пальцы ухватились за пояс моего халата, дёргая его одной рукой. – Что ты собиралась сделать со мной? Скажи мне.

Я поймала его пальцы, останавливая его. Он позволил мне спустить его с коленей, но почему-то его содействие ощущалось как ещё одно средство притянуть меня. Когда он повернулся, я взяла его за запястье и посмотрела ему в глаза, как только он перекатился на бок.

Стараясь избегать его света, я просканировала органическую повязку и рану под ней. Моему свету рана показалась обнажённой, уязвимой – и это послужило хорошим напоминанием, почему я не могла позволить ему уговорить меня на это. Я постаралась проигнорировать то, что под тёмными штанами он уже явно затвердел, а другая его ладонь сейчас обхватывала мою задницу. Когда я позволила наручникам, всё ещё крепившимся на цепь к изголовью, упасть на пол, он проследил за ними взглядом.

Я также мельком уловила, как он подумывает использовать их, но уже на мне.

– Ревик, – мой голос прозвучал тише. – Эй. Я возьму твой свет под контроль, если ты не успокоишься, – поколебавшись, когда в его глазах проступила боль, я добавила: – Тебя это устраивает? Ты будешь злиться на меня потом, если мне в итоге придётся к этому прибегнуть?

Поколебавшись всего секунду, он покачал головой.

– Ты уверен?

– Ты собираешься меня трахнуть? – его голос звучал хрипло.

Я вновь приласкала его лицо, сглотнув.

– Ревик. Успокойся.

Он притягивал меня своим светом, прикрыв глаза.

– Ответь мне. Пожалуйста, ответь мне, жена.

– Не думаю, что нам стоит, – я вздрогнула от боли, вспыхнувшей в его свете. – Я имею в виду соитие, Ревик. Соитие. Балидор прав. Я не сумею контролировать ситуацию, если мы это сделаем.

Я переплела наши пальцы. Я чувствовала, как он пытается подавить нахлынувшую на него злость, сдержать комок реакций в своём свете, хотя бы так, чтобы я их не почувствовала.

– Ревик… Эй. Послушай меня. Мне этого хочется. Как ничего другого. Ты должен это знать. Если бы ты попросил меня в любое другое время, я…

Передумав говорить это, по крайней мере, в данный момент, я умолкла, наблюдая за его глазами.

– Балидор прав, – сказала я. – Мы не можем заниматься этим сейчас. Я наврежу тебе, если мы зайдём слишком далеко. Мы оба выйдем из строя на несколько недель…

– Мне всё равно, – сказал он, закрывая глаза.

Я мягко щёлкнула языком.

– Знаю. В этом и проблема. Мне тоже будет всё равно, если мы начнём это. Я не могу позволить тебе уговорить меня…