Текст книги "Освобожденный любовник"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Глава 10

Джон ждал, в красочном фойе особняка, и заметно нервничал. Они с Зейдистом всегда отправлялись за час до рассвета, и, насколько ему было известно, не было никаких изменений в планах. Но Брат опаздывал почти на полчаса.

Чтобы убить еще немного времени, Джон пустился в очередной путь по мозаичному полу. Он всегда чувствовал, что ему не место среди всей этой роскоши, но все же восхищался и ценил ее по достоинству. Фойе было настолько шикарным, что казалось, будто стоишь в шкатулке с драгоценностями. Стены, украшенные золотистым узором и хрустальными канделябрами, поддерживали колонны из красного мрамора и какого-то темно-зеленого камня. Лестница была покрыта величавой гладью красного ковра, на таком кинозвезды драматично замирают на верху лестницы, а потом устремляются вниз, на официальную вечеринку. А под вашими ногами, узором расцветала яблоня, яркая весенняя листва сияла и переливалась, благодаря блестящим кусочкам цветного стекла.

Но предпочтение он отдавал потолку. На нем, тремя этажами выше, растянулись изумительные картины: перед глазами представали Воины на жеребцах, идущие в бой с черными кинжалами. Они были столь реалистичны, что казалось, можно протянуть руку и прикоснуться к ним.

Столь реалистичны, что можно было стать ими.

Он вспомнил, как впервые увидел полотна. Тор привел его на встречу с Рофом.

Джон сглотнул. Он пробыл с Тором очень мало. Какие-то месяцы. Всю жизнь, чувствуя себя бездомным, после двух десятков лет бесцельных скитаний без семьи, в качестве спасительного якоря, ему мельком показали то, о чем он всегда мечтал. Но потом одна пуля унесла и его приемную мать, и отца.

Он хотел бы стать достаточно взрослым и сказать, что рад знакомству с Тором и Велси, но это было бы ложью. Ему хотелось никогда их не встречать. Эту потерю было намного тяжелей пережить, чем аморфную боль, с которой он жил сам по себе.

Мужчина не очень-то заслуживающий уважения, да?

Зи бесшумно вышел из потайной двери под парадной лестницей, и Джон напрягся. Не мог сдержать себя. Не важно, как много раз он встречался с Братом, внешность Зейдиста заставляла его нервничать. И дело не просто в шраме на лице или в бритом черепе. Дело в смертоносной атмосфере, которая никуда не исчезла, даже после того, как он женился и готовился стать отцом.

К тому же, сегодня лицо Зи было непреклонным и жестким, а тело еще жестче.

– Готов идти?

Джон нахмурился и показал знаками: «Что происходит?»

– Ничего, о чем тебе нужно беспокоиться. Ты готов. – Не вопрос, приказ.

Когда Джон кивнул и застегнул свою парку, они вышли через парадный вход.

Ночь была красно-синего цвета, звезды скрылись под тонким сводом облаков, освещаемых с другой стороны полной луной. Согласно календарю наступала весна, но это в теории. Если же выйти на улицу: Фонтан перед главным входом в особняк оставался выключенным на зиму, пустым и ожидающим наполнения. Деревья, как черные скелеты, тянулись к небу, моля своими тощими ветками у солнца теплоты. Снег задержался на лужайках, упрямо оставаясь на промерзшей земле.

Ветер жег щеки, пока Джон и Зейдист шли направо, галька во дворе шуршала под их ногами. Охранная стена, этот двадцатифутовый оплот, окружающий собственность Братства, виднелся вдалеке.

Стена была напичкана камерами слежения и детекторами движения, как хороший солдат, обвешанный кучей боеприпасов. Но это были цветочки. Бояться следовало колючей проволоки с подключенным электричеством в 120 вольт.

Безопасность, прежде всего. Всегда.

Джон следовал за Зи по заснеженной лужайке, оставляя позади укрытые клумбы и осушенный бассейн. После небольшого склона они достигли лесной опушки. На этом месте исполинская стена резко уходила влево, к горному скату. Они не последовали по ней, а пересекли лесную границу.

Под плотными соснами и густыми ветвистыми кленами лежала подушка из старых иголок и листвы, и небольшой подшерсток. Здесь воздух пах землей и веяло холодом – комбинация, покалывающая изнутри нос.

Вел Зейдист, впрочем, как всегда. Каждую ночь они шли разными путями, выбранными наугад, неизменно оказываясь у одного и того же места – низкого водопада. Ручей, сбегающий по горному склону, падал со скалы, образовывая лужицу в девять футов шириной.

Джон подошел ближе и запустил руку в журчащий поток. Его пальцы мгновенно онемели от холода.

Зейдист молчаливо пересек ручей, перепрыгивая с камня на камень. Грация Брата была такой же, как у воды – плавной и мощной, его поступь – уверенной, и было ясно, что он точно знал, как его тело отреагирует на каждое движение мускулов.

На противоположной стороне он подошел к водопаду и оказался напротив Джона.

Их глаза встретились. О, блин, Зи должен ему что-то сообщить этой ночью, ведь так?

Прогулки начались после того, как Джон напал на своего одноклассника, избив его до потери сознания в душевой. Роф поставил им условие относительно продолжения Джоном тренировочной программы, и он напугал их сначала, решив, что Зи придется проводить разъяснительные беседы. Однако до сих пор они молчали.

Но сегодняшней ночью все будет иначе.

Джон убрал руку, прошел немного вниз по течению и пересек ручей, без уверенности и ловкости, присущей Зейдисту.

Когда он подошел к Брату, Зейдист сказал:

– Лэш возвращается.

Джон скрестил руки на груди. Ага, шикарно, тот придурок, которого Джон уложил на каталку. Конечно, он сам напросился, преследуя Джона, издеваясь и выводя его из себя, подначивая Блэя. Но все же.

– И он прошел изменение.

Бесподобно. Прямо фонтан. Сейчас ублюдок будет бегать за ним с мускулами наперевес.

«Когда?» Спросил Джон.

– Завтра. Я ясно дал понять, что если он что-нибудь выкинет, то сюда его больше не пустят. Будут проблемы с ним, обратись ко мне, понятно?

Черт. Джон хотел сам о себе позаботиться. Не хотел, чтобы за ним приглядывали, как за ребенком.

– Джон? Ты придешь ко мне. Кивни своей проклятой головой.

Джон медленно кивнул.

– Ты не станешь искать с этим гадом ссоры. Мне плевать, что он скажет или сделает. Только то, что он станет выделываться, еще не значит, что нужно реагировать на его подначки.

Джон кивнул, потому что у него возникло чувство, что в ином случае Зи спросит его снова.

– Узнаю, что ты ведешь себя как Грязный Гарри5757
  Грязный Гарри – Инспектор по прозвищу «Грязный Гарри» из одноименного фильма, который известен своими эффективными методами работы.


[Закрыть], и тебе не понравятся последствия.

Джон уставился на течение воды. Боже… Блэй, Куин, сейчас Лэш. Все прошли превращение.

Паранойя взяла вверх, и Джон посмотрел на Зи. «Что, если я не пройду превращение?»

– Пройдешь.

«Как мы можем знать наверняка?»

– Биология, – Зи кивнул на огромный дуб. – Он пустит листья, когда солнце отогреет его. Не сможет иначе, и та же хрень произойдет с тобой. Твои гормоны взыграют, и потом это случится. Ты уже их чувствуешь, верно?

Джон пожал плечами.

– Да, чувствуешь. Системы твоего питания и сна изменились. Как и твое поведение. Думаешь, год назад ты свалил бы Лэша на кафель и колошматил бы до тех пор, пока тот не захаркает кровью?

«Определенно нет.»

– Ты голоден, но есть тебе не нравиться, да? Чувствуешь тревогу и истощение. Стал вспыльчивым.

Господи, откуда это известно Брату?

– Сам прошел через это, помнишь?

«Как долго осталось?» Спросил Джон.

– До превращения? Как мужчина, ты должен пойти в своего отца. Дариус прошел свое чуть раньше. Но невозможно знать наверняка. Некоторые могут оставаться в таком состоянии годами.

«Годы? Вот блин. А что ты чувствовал после? Когда очнулся?»

В последовавшем молчании с Братом произошли жуткие изменения. Будто сгустился туман и поглотил его, несмотря на то, что Джон все еще мог видеть каждую черточку на лице со шрамом.

– Поговоришь об этом с Куином и Блэем.

«Прости. Джон покраснел. Не хотел совать нос в чужие дела.»

– Проехали. Слушай, я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом. Мы приготовили для тебя Лейлу, чтобы пить из нее, и ты будешь находиться в безопасности. Я не позволю ничему плохому случиться с тобой.

Джон уставился в изуродованное лицо Воина и подумал об однокласснике, которого они потеряли. «Харт же умер.»

– Да, такое случается, но кровь Лейлы очень чистая. Она Избранная. Это поможет тебе.

Джон подумал о красивой блондинке. О том, как она скинула мантию прямо перед ним, показывая свое тело в поисках одобрения. Черт, он не мог поверить, что она это сделала.

«Как я узнаю, что нужно делать?»

Зи запрокинул голову и взглянул на небо.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом. Тело само решит. Ты узнаешь, что оно хочет и что ему нужно. – Бритая наголо голова Зи вернулась на место, и он окинул взглядом Джона, его желтые глаза пронзили темноту, как солнечный свет пробивается сквозь облака. – Тело завладеет тобой на какое-то время.

К своему стыду он показал знаками: «Думаю, что мне страшно.»

– Значит, ты умен. Эта хрень – сверхмощная. Но как я сказал… Я не позволю ничему плохому случиться с тобой.

Зи отвернулся в сторону, будто почувствовал себя неловко, и Джон принялся разглядывать профиль мужчины на фоне деревьев.

Джона переполняла благодарность, а Зи прервал «спасибо», готовое сорваться с его рук.

– Нам лучше вернуться домой.

Пересекая реку и двигаясь в сторону особняка, Джон обнаружил, что думает о биологическом отце, которого никогда не знал. Он избегал вопросов о Дариусе, потому что тот был лучшим другом Тора, а Братству было трудно касаться всего, связанного с Тором.

Хотел бы он знать, куда податься со своими вопросами.

Глава 11

Когда Джейн проснулась, ее нервы были похожи на дешевые гирлянды рождественских огней – неравномерно мерцающие, а затем гаснущие; до нее доносились звуки, которые распадались и появлялись вновь. Сначала тело было вялым, затем напряженным, после чего началась нервная судорога. Во рту пересохло, и ее бросало то в жар, то в холод.

Глубоко вдохнув, она осознала, что сидит. А ее голова раскалывается от сильнейшей боли.

Она ощутила приятный запах. Боже, в воздухе витал потрясающий аромат… смесь табака, похожий курил ее отец, и темных специй, будто она находилась в лавке индийских масел.

Джейн с трудом разлепила веки. Зрение было ни к черту, вероятно, из-за отсутствия очков, но все же она смогла разглядеть достаточно, чтобы понять, что находится в темной пустой комнате, которая была… Господи, все было заставлено книгами. Также она обнаружила недалеко от кресла обогреватель, что объясняло вспышки тепла. В дополнение ко всему ее голова была изогнута под неудобным углом, что объясняло головную боль.

Первым побуждением Джейн было вскочить, но она была не одна, поэтому решила остаться на месте: в комнате находился парень с разноцветными волосами, он склонился над кроватью королевских размеров, на которой лежало чье-то тело. Парень старательно что-то делал… одевал перчатку на руку…

Ее пациента. Ее пациент лежал на этой кровати, простыни укрывали его бедра, а голую грудь опоясывала хирургическая повязка. Боже, что произошло? Она вспомнила, как оперировала его… и обнаружила невероятную аномалию сердца. Затем был разговор с Манелло в отделении интенсивной терапии, и потом… Черт, ее похитил человек, что стоял у кровати, этот сексуальных бог, и кто-то в кепке Рэд Сокс.

Паника вспыхнула в ней, смешавшись с хорошей порцией раздражения, но, казалось, ее эмоции не имели связи с телом, и волна чувств растворилась в летаргии, в которую она впала. Она моргнула и попыталась сфокусироваться, не привлекая к себе внимания…

Ее глаза широко распахнулась.

В комнату вошел парень в кепке Рэд Сокс с удивительно красивой блондинкой. Он шел рядом с ней, и они едва касались друг друга, но было и так ясно, что они – пара. Они просто созданы друг для друга.

Пациент прохрипел:

– Нет.

– Ты должен, – сказал Рэд Сокс.

– Ты сказал мне… что убьешь, если я когда-нибудь…

– Смягчающие обстоятельства.

– Лейла…

– Кормила Рейджа сегодня днем, и мы не сможем привести другую Избранную, не договорившись с Директрикс. А это займет время, которого у нас нет.

Белокурая женщина подошла к постели больного и медленно опустилась. Одетая в черный пиджак и брюки, сшитые на заказ, она казалась юристом или бизнесвумэн, но в то же время выглядела невероятно женственно благодаря роскошным длинным волосам.

– Используй меня. – Она поднесла запястье ко рту пациента, удерживая напротив его губ. – Только потому, что ты нужен нам сильным, чтобы позаботиться о нем.

Не было никаких сомнений, кого она имела в виду. Рэд Сокс выглядел паршивей, чем когда Джейн впервые увидела его, и врач внутри нее спрашивал: что означает «позаботиться»?

Рэд Сокс тем временем пятился назад, пока не уперся спиной о противоположную стену. А потом обхватил себя руками.

Блондинка тихо сказала:

– Мы уже обсудили это. Ты так много сделал для нас…

– Не… для вас.

– Он жив только благодаря тебе. И это главное. – Блондинка протянула руку, словно собираясь погладить волосы пациента, но затем отстранилась, когда он дернулся назад. – Позволь нам позаботиться о тебе. Хотя бы раз.

Пациент посмотрел через всю комнату на Рэд Сокса. Когда тот кивнул, пациент тихо выругался и закрыл глаза. Затем открыл рот…

Срань Господня. Его ярко выраженные резцы удлинились. Выделяющиеся и ранее, теперь они походили на клыки.

Ладно, это явно был сон. Да. Потому что такого не бывает с искусственными зубами. Никогда.

Когда пациент обнажил свои «клыки», мужчина с разноцветными волосами встал напротив Рэд Сокса, упершись руками в стену по обе стороны от его плеч так, что их грудные клетки едва соприкасались.

Но затем пациент покачал головой и отвернулся от запястья.

– Не могу.

– Ты мне нужен, – прошептал Рэд Сокс. – Мне плохо оттого, что я делаю. Ты нужен мне.

Пациент уставился на Рэд Сокса, жгучая тоска мелькнула в его бриллиантовом взгляде.

– Только ради… тебя… а не… себя.

– Ради нас обоих.

– Ради всех нас, – добавила белокурая женщина.

Пациент сделал глубокий вдох, затем… О, Боже!.. Укусил блондинку за запястье. Быстрым и решительным укусом кобры, он вцепился в ее руку, и женщина подскочила, но затем выдохнула с облегчением. В другом конце комнаты, Рэд Сокса трясло, он выглядел обездоленным и отчаявшимся, а парень с разноцветными волосами блокировал его движения, не касаясь его.

Голова пациента начала двигаться в ритме ребенка, припавшего к материнской груди. Но он не мог пить оттуда, не так ли?

Провалиться им всем, он просто не мог этого делать.

Сон. Это был лишь сон. Сумасшедший сон. Ведь правда? О Боже, она надеялась, что так и было. Или же она застряла в каком-то готическом кошмаре.

Когда все закончилось, ее пациент откинулся на подушках, а женщина зализала то место, где только что побывал его рот.

– Теперь отдыхай, – сказала она, потом повернулась к Рэд Соксу. – Ты в порядке?

Он покачал головой туда-сюда.

– Я хочу коснуться тебя, но я не могу. Я хочу войти в тебя, но… не могу.

Пациент заговорил.

– Ляг рядом. Сейчас.

– Ты не справишься с этим, – ответил Рэд Сокс слабым, хриплым голосом.

– Тебе нужно это сейчас. Я готов.

– Да хрен ты готов. И я должен прилечь. Я приду позже, когда отдохну…

Снова распахнулась дверь, из коридора пролился свет, и в комнату вошел огромный мужчина с черными волосами до талии и в солнцезащитных очках. Вот это уже проблема. По жесткому лицу казалось, что он был способен к пыткам, а свирепый взгляд заставил ее задуматься не хотел ли он приступить к ним прямо сейчас? Стараясь не привлечь его внимание, она сомкнула веки и постаралась не дышать.

Его голос был таким же жестким, как и он сам.

– Если бы вы уже не были в полном и глубоком шоколаде, я бы собственноручно вас закопал. Каким, черт побери, местом вы думали, когда притащили ее сюда?

– Прости нас, – сказал Рэд Сокс. Послышалось шарканье ног, и закрылась дверь.

– Я задал вопрос.

– Она должна быть здесь, – ответил пациент.

– Должна? Должна?! Ты что выжил из своего чертового ума?

– Да… но не насчет нее.

Джейн приоткрыла глаз и смотрела сквозь ресницы, как парень размером с мамонта взглянул на того, что с изумительными волосами.

– Я хочу видеть всех в своем кабинете через полчаса. Нужно решить, что, вашу мать, с ней делать.

– Только не… без меня… – сказал пациент, его голос становился сильнее.

– Тебе право голоса не давали.

Пациент оттолкнулся от матраса и, опершись на дрожащие руки, сел.

– У меня все права, когда речь заходит о ней.

Здоровяк ткнул пальцем в пациента.

– Да пошел ты.

Неожиданно в Джейн взыграл адреналин.

Сон оно или явь, с ее мнением обязаны считаться в этой светской беседе. Выпрямившись в кресле, она прокашлялась.

Все глаза устремились на нее.

– Я хочу выбраться отсюда, – сказала она, ей хотелось, чтобы голос звучал менее хрипло и более угрожающе. – Сейчас же.

Здоровяк положил руку на переносицу, сдвинул очки и потер глаза.

– Благодаря ему, сейчас это невозможно. Фьюри, позаботься о ней снова, хорошо?

– Вы убьете меня? – выпалила она.

– Нет, – сказал пациент. – С тобой все будет хорошо. Даю слово.

На долю секунды она ему поверила. Как глупо. Она не знала, где и по какой причине она находилась в обществе этих матерых уголовников…

Парень с роскошными волосами шагнул к ней.

– Ты просто отдохнешь еще немного.

Желтый взгляд встретился с ее глазами, и она внезапно вырубилась, как телевизор, у которого выдернули шнур, и ее экран погас.

Вишес посмотрел, как его хирург соскользнула в кресло напротив кровати.

– Она в порядке? – спросил он Фьюри. – Ты ведь не спалил ей мозг, верно?

– Нет, но у нее очень сильный разум. Необходимо как можно скорее убрать ее отсюда.

Голос Рофа сотряс воздух.

– Ее вообще не следовало сюда приводить.

Вишес осторожно опустился обратно на кровать, чувствуя, себя будто после удара шлакоблока5858
  Шлакоблоки – строительные блоки (стеновые камни)


[Закрыть] в грудь. Его не особо беспокоило бешенство Рофа. Его хирург должен быть здесь, и точка. Но, по крайней мере, он мог привести разумное объяснение.

– Она поможет мне вылечиться. Хэйверс сейчас недоступен из-за ситуации с Бутчем.

Взгляд Рофа за очками был непреклонен.

– Ты думаешь, она захочет тебе помогать, после того как ты ее похитил? Клятва Гиппократа вряд ли заходит так далеко.

– Я принадлежу ей, – Ви нахмурился. – В смысле, она будет заботиться обо мне, потому что она меня оперировала.

– Ты хватаешься за соломинку, чтобы оправдаться…

– Правда? Мне только что сделали операцию на сердце, после того как подстрелили в грудь. Не похоже на соломинку. Ты хочешь рискнуть осложнениями?

Роф взглянул на хирурга, а затем опять потер глаза.

– Черт. Как долго?

– Пока мне не станет лучше.

Солнечные очки короля упали обратно на нос.

– Выздоравливай быстрее, брат. Я хочу, чтобы ей стерли память и вывезли отсюда.

Роф вышел из комнаты, с шумом закрыв за собой дверь.

– Все прошло хорошо, – сказал Ви Фьюри.

Фьюри в своей миролюбивой манере, пробормотал что-то по поводу свалившегося на них стресса, бла-бла-бла, а затем подошел к бюро и сменил тему. Он вернулся к постели с парой самокруток, зажигалкой Ви и пепельницей.

– Знаю, ты этого хочешь. Что ей понадобится для твоего лечения?

Ви сразу же мысленно составил список. С кровью Мариссы он быстро встанет на ноги, ведь ее родословная была практически чиста: в его бак только что залили горючее лучшего качества.

Но дело в том, что он не хотел выздоравливать быстро.

– Ей также потребуется одежда, – сказал он. – И продукты питания.

– Я позабочусь об этом. – Фьюри направился к двери. – Ты хочешь что-нибудь поесть?

– Нет. – Как только брат вышел в коридор, Ви сказал: – Проверишь, как там Бутч?

– Конечно.

После того как Фьюри ушел, Ви посмотрел на человеческую женщину. Она была скорее притягательна, чем красива. Черты ее лица были почти мужскими: квадратные скулы, четкая линия губ, никаких кокетливо изогнутых бровей и по-женски пышных ресниц. Не наблюдалось и большой груди, выпирающей из ее белого врачебного халата, и, насколько он заметил, женщина не была пышнотелой.

Но он хотел ее, будто она была обнаженной королевой красоты, требующей, чтобы ей услужили.

Моя. Бедра Ви заерзали, огонь распространился под кожей, хотя у него не было ни возможности, ни сил для занятий сексом.

Боже, честно говоря, он не испытывал никаких угрызений совести из-за ее похищения. Это было предопределено. Когда Бутч и Рейдж появились в больничной палате, у него было первое видение за эти недели. Он видел своего хирурга – она была в дверях в ореоле сияющего белого света, и с любовью на лице манила его за собой. Ее нежность омывала его теплой умиротворяющей волной, дарующей силу, а ее светящаяся кожа была как насыщающий его солнечный луч, которого он больше не знал.

Он не чувствовал угрызений совести, но все же винил себя за охватившие ее отчаяние и страх, когда она пришла в сознание. Благодаря своей матери, Ви на себе испытал то чувство уязвимой беспомощности, когда против воли оказывается давление извне. И он поступил таким образом именно с тем человеком, которому обязан спасенной жизнью.

Черт. Он спрашивал себя, как бы он поступил, не случись у него видения, не имей он проклятие видеть будущее. Неужели он оставил бы ее там? Да. Конечно, он так бы и поступил. Даже невзирая на буквально взрывающее его мозг слово “моя”, он все равно позволил бы ей остаться в ее мире.

Гребаное видение решило ее судьбу.

Он мысленно вернулся в прошлое. К своему первому видению.

Грамотность не особо ценилась в военном лагере, ведь с ее помощью нельзя было убивать.

Вишес научился читать на древнем языке только потому, что один из солдат имел какое-никакое образование и был ответственным за ведение элементарных записей лагеря. Он был небрежен, данная работа казалась ему скучной, так что Ви вызвался выполнять его обязанности, если мужчина научит его читать и писать. Сделка была отменной. Ви всегда пленила мысль о том, что событие можно воспроизвести на бумаге и зафиксировать мимолетное, сделать его вечным.

Он быстро выучился, а затем собрал все книги в лагере, находя некоторые по закоулкам, в кучах под старым, сломанным оружием или в заброшенных палатках. Он собирал потрепанные сокровища в кожаном переплете и прятал их в дальнем конце лагеря, где хранили шкуры животных. Солдаты сюда не ходили, так как это была женская территории, а если кто и появлялся здесь, так только женщины – за парочкой шкур для пошива одежды или постельных принадлежностей. Кроме того, место было подходящим не только с точки зрения безопасности для книг, оно идеально подходило для чтения, потолок пещеры был низким, а пол – каменным: любое движение было сразу слышно, когда заходящие начинали шаркать ногами.

Но даже этот тайник не обеспечивал достаточной безопасности для одной особенной книги.

Самым ценным в его скудной коллекции был дневник, написанный мужчиной, который приехал в лагерь около тридцати лет назад. Он был аристократом по рождению, попал в тренировочный лагерь в связи с семейной трагедией. Дневник был написан красивым подчерком, длинными словами, о значении которых Ви мог только догадываться, и охватывал три года жизни мужчины. Контраст между двумя ее частями, той, что подробно описывала события до его приезда сюда, и второй, что рассказывала о том, что произошло после, был очевиден. В самом начале жизнь мужчины была отмечена славными похождениями в социальном мире глимеры, полном балов, прекрасных женщин и изысканных манер. Потом все кончилось. Отчаяние, именно такое, с каким Ви жил постоянно, пронизывало страницы. После того, как жизнь мужчины изменилась навсегда, сразу после его превращения.

Вишес перечитывал дневник снова и снова, чувствуя родство с тоской автора. После каждого прочтения, он закрывал книгу и пробегал кончиками пальцев по имени, выбитому на кожаной обложке.

ДАРИУС, СЫН МАРКЛОНА.

Ви часто спрашивал себя, что сталось с этим мужчиной. Записи заканчивались в самый обыкновенный день, поэтому было трудно понять, умер ли он в результате несчастного случая или сбежал. Ви надеялся выяснить судьбу Воина, предполагая, что он сам проживет достаточно долго, чтобы когда-нибудь вырваться из лагеря.

С потерей дневника он чувствовал бы себя обездоленным, поэтому он держал его в таком месте, о котором не знала ни одна душа. До того как здесь разбили лагерь, в пещере жили древние люди, и предыдущие обитатели оставили после себя грубые рисунки на стенах. Смутные образы бизонов и лошадей, отпечатки ладоней и рисунки глаз солдаты считали проклятыми, поэтому это место все старались избегать. Исписанную часть закрыли перегородкой, и хотя художества можно было полностью закрасить, Вишес знал, почему его отец не избавлялся от них. Бладлеттер хотел держать лагерь под полным контролем, он пугал солдат и женщин угрозами, что духи этих животных могут завладеть ими, или, что изображения глаз и отпечатки ладоней могли ожить с неистовой яростью.

Ви не боялся рисунков. Они ему нравились. Простота эскизов животных была могущественной и грациозной, и он любил класть руки на отпечатки ладоней. На самом деле ему было приятно осознавать, что кто-то жил здесь до него. Возможно, им жилось лучше.

Ви прятал дневник между двумя большими изображениями бизонов, в расщелине, что была достаточно широка и глубока для хранения. В течение дня, если все было спокойно, он прокрадывался сюда, за перегородку и устремлял свой пылающий взор на книгу и читал, пока чувство одиночества не исчезало.

Год спустя, после того, как Вишес нашел это место, его книги были уничтожены. Его единственная радость была сожжена, чего он всегда и боялся. И не удивительно кем.

Он долго болел, приближаясь к превращению, хотя в то время он этого не знал. Ему не спалось, он встал и пробрался к тайной куче, и обосновался там, вооружившись книжкой со сказками. С этой книгой на коленях он заснул.

Когда он проснулся, перед ним стоял претранс. Мальчик был один из самых агрессивных новобранцев в лагере, обладал жилистым телом и жестоким взглядом.

– Как ты можешь бездельничать, в то время как остальные работают? – усмехнулся он. – И что это у тебя в руках, книга? Наверное, от нее надо избавиться, раз она отвлекает тебя от дел. Я получу больше еды, если мы так и поступим.

Вишес оттолкнул его подальше и молча поднялся на ноги. Он будет бороться за свои книги так же, как он боролся за объедки, чтобы набить свой живот, или за обноски одежды, прикрывавшие его тело. Также как и претранс, стоящий перед ним, будет бороться за право разоблачить его книжную тайну. И так будет всегда.

Мальчик быстро подскочил и толкнул Ви спиной к стене пещеры. Несмотря на сильный удар головой о каменную поверхность и рваное дыхание, Ви ответил ударом книгой по лицу противника. В этот момент набежали другие претрансы и и начали наблюдать за разворачивающимся зрелищем. Ви бил противника снова и снова. И хотя его учили использовать любое, оказавшееся под рукой оружие, как только парень упал на землю, Вишесу хотелось рыдать оттого, что он орудовал самым ценным, чтобы причинить другому человеку боль. Но ему пришлось продолжить. Если он потеряет преимущество, его побьют, и он лишиться своих книг прежде, чем он успеет перепрятать их в другое безопасное место.

Наконец, мальчишка лежал неподвижно, его лицо превратилось в опухшее месиво, дыхание стало булькающим, когда Ви схватил его за горло. Большую часть сказаний залило кровью, от кожаной обложки оторвался корешок.

Затем что-то произошло. В руке появились странные покалывающие ощущения, которые потом перешли в кулак, что удерживал противника на полу пещеры. Потом вдруг появились жуткие тени от накаленного света, который исходил от ладони Ви. Сразу ж, подросток под ним начал биться, его руки и ноги застучали по каменному полу, как будто все его тело охватила ужасная боль.

Ви отпустил его, и в страхе уставился на свою руку.

Когда он снова посмотрел на парня, видение поразило его, как внезапный удар кулака, что заставило Ви ошеломленно застыть, выпучив глаза. В туманном мареве он увидел лицо мальчика на штормовом ветру, волосы развевались за спиной, глаза устремлены куда-то вдаль. Позади него были скалы каких-то гор, и солнце освещало их обоих, его и неподвижное тело подростка.

Мертв. Мальчик был мертв.

Претранс вдруг прошептал:

– Твои глаза… глаза… что это было?

Слова сорвались с губ Вишеса прежде, чем он мог их остановить:

– Смерть найдет тебя на горе, когда нахлынет ветер и унесет тебя прочь.

Ви поднял голову, услышав чей-то вздох. Одна из женщин стояла рядом с ним, ее лицо исказил ужас, как будто он только что говорил с ней.

– Что здесь происходит? – послышался громовой бас.

Ви отскочил от претранса, убираясь с пути своего отца, но держа мужчину в поле зрения. Бладлеттер стоял с расстегнутыми штанами, он явно только что слез с одной из кухарок. Это объясняло, что он делал в этой части лагеря.

– Что у тебя в руке? – требовательно спросил он, подойдя ближе к Ви. – Дай мне это сейчас же.

Перед гневом отца у Ви не было другого выбора, кроме как отдать книгу. Ее схватили с проклятьями.

– Ты разумно использовал ее лишь тогда, когда бил ею парня. – Пронзительные темные глаза сузились, когда взгляд упал на тайник, который Ви пытался прикрыть своей спиной. – Ты бездельничаешь здесь, среди шкур, не так ли? Ты проводишь свое время здесь.

Когда Ви не ответил, отец шагнул ближе.

– Что ты здесь делаешь? Читаешь книги? Думаю, да, и еще я думаю, что ты должен отдать их мне. Быть может, я тоже захочу почитать, а не заниматься полезными делами.

Ви замешкался… и получил пощечину, такую сильную, что она сбила его с ног, и он упал на шкуры. Он соскользнул вниз и скатился с обратной стороны кучи, приземлившись на колени перед тремя другими книгами. Кровь из носа капала на одну из обложек.

– Мне еще раз тебя ударить? Или ты отдашь мне то, что я попросил? – Тон Бладлеттера был равнодушным, ведь его устраивал любой результат, причиняющий Ви боль.

Ви протянул руку и погладил мягкую кожаную обложку. Его грудь свело от боли расставания, но ведь эмоции – лишь трата времени, не так ли. Все, что он любил, будет уничтожено, и это случится сейчас, независимо оттого, что он предпримет. По факту их уже не было.

Ви посмотрел через плечо на Бладлеттера, и осознал истину, что изменила его дальнейшую жизнь: его отец уничтожит что угодно и кого угодно, если это что-то или кто-то доставляют Ви комфорт и удовольствие. Мужчина уже делал это бесчисленное количество раз и тысячью способами, и будет продолжать в том же духе. Эти книги и этот эпизод были лишь одним отпечатком среди бесконечных, глубоко протоптанных подобных следов.

Осознание этого заставило боль Ви исчезнуть. Внезапно и так неожиданно. Для него теперь не было никаких эмоциональных привязанностей, только агония оттого, что случилось. Он больше ничего не чувствовал.

Казалось, несколько часов Вишес нежно собирал книги, затем посмотрел в лицо отцу. Он без волнения отдал то, что было для него когда-то жизненно важно. Будто и не видел этих книг раньше.