Текст книги "Освобожденный любовник"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
Бладлеттер не стал брать то, что ему протягивали.
– Ты отдаешь их мне, сын мой?
– Отдаю.
– Да… хм. Знаешь, возможно, я не люблю читать. Может быть, я предпочту сражаться, как и подобает мужчине. Мужчине моего вида и моей чести. Он протянул свою мощную руку, и указал на один из кухонных очагов. – Отнеси их туда. Сожги их. На дворе зима, тепло сейчас в цене.
Глаза Бладлеттера сузились, когда Ви спокойно подошел и бросил книги в огонь. Когда он повернулся к отцу, мужчина внимательно посмотрел на него.
– Что сказал парень о твоих глазах? – пробормотал Бладлеттер. – Мне показалось, я что-то услышал.
– Он сказал: «Твои глаза… глаза… что это было?» – равнодушно повторил Ви.
Наступила тишина, из носа Ви сочилась кровь, теплой струйкой медленно стекая по губам и подбородку. Руку жгло от нанесенных им ударов, а голова раскалывалась от боли. Но это его не беспокоило. Он чувствовал в себе странную силу.
– Ты знаешь, почему мальчик сказал такое?
– Нет, не знаю.
Они уставились друг на друга, вокруг собралась толпа зевак.
Бладлеттер сказал, ни к кому напрямую не обращаясь:
– Как оказалось, мой сын любит читать. Я хочу быть в курсе того, чем увлекается мой ребенок, желаю, чтобы мне сразу же докладывали, если его опять обнаружат за этим занятием. Я посчитаю это личным одолжением, которое будет вознаграждено. Отец Ви развернулся, схватил женщину за талию и потащил ее к костру. – А теперь мы займемся состязаниями, мои солдаты! Все в яму!
Раздались довольные вопли мужчин, и толпа рассеялась.
Ви опустошенно наблюдал, как все расходятся, понимая, что не испытывает ненависти. Обычно, как только отец поворачивался к нему спиной, Вишес давал волю презрению к этому мужчине. Теперь ничего этого не было. Он испытывал то же самое, когда смотрел на книги, перед тем как их отдать. Он… ничего не чувствовал.
Ви посмотрел вниз, на парня, которого избил.
– Если ты еще когда-нибудь ко мне приблизишься, я сломаю тебе обе ноги и руки и сделаю так, что ты больше никогда не сможешь видеть. Все ясно?
Парень улыбнулся, хоть его рот и опух, словно его покусали пчелы.
– А что если я первым пройду превращение?
Ви положил руки на колени и наклонился.
– Я сын своего отца. И потому – способен на все. Независимо от своего размера.
Глаза мальчишки расширились от очевидной истины: оторванный от реальности, каким сейчас был Вишес, он мог пережить что угодно, мог сделать что угодно, и ничто не помешает ему пойти до конца.
Он сейчас был таким же, каким всегда был его отец – изнутри бездушной расчетливой машиной, лишь снаружи покрытой плотью. Сын выучил свой урок.
Глава 12
Очнувшись, Джейн вспомнила, что видела гротескный сон, в котором некто иллюзорный, не существующий в реальности, живой-здоровый был заперт с ней в одной комнате: она видела острые клыки пациента, и его рот на запястье женщины, когда он пил из ее вены.
Туманные, странные образы затягивали и пугали ее, как брезент, под которым что-то шевелилось. Что могло причинить боль.
Могло укусить.
Вампир.
Она не часто чего-то боялась, но именно сейчас ее охватил страх. Медленно приподнявшись, она оглядела спартанскую спальню, и с ужасом поняла, что ее похищение не было сном. А остальное? Она не видела четкие границы реального и невозможного, а память была изрешечена пустующими провалами. Она вспомнила, как оперировала пациента. Вспомнила, как перевела его в отделение интенсивной терапии. Как ее похитили какие-то мужчины. А дальше что? Одни провалы.
Сделав глубокий вдох, она почувствовала запах еды и обнаружила поднос на стуле рядом с креслом. Она подняла серебряную крышку… Господи, какая прелестная тарелка. Фарфор Имари5959
Фарфор Имари (Imari) известен с 17-го века и является своеобразной визитной карточкой Японии. Фарфоровые изделия, выполненные в этом стиле, украшают известные музейные и частные коллекции.
[Закрыть], прямо как у ее матери. Нахмурившись, она отметила, что блюдо было явно для гурманов: ягненок с молодым картофелем и летняя тыква. Кусок шоколадного торта, кувшин и стеклянный стакан.
Может, они забавы ради еще и Вольфганга Пака6060
Вольфганг Пак – знаменитый Шеф-повар, уже 16 лет отвечает за приготовление праздничного ужина для участников церемонии вручения премии «Оскар»
[Закрыть] похитили?
Она взглянула на своего пациента.
Закрыв глаза, он лежал на черных простынях под светом лампы на ночном столике, его тяжелые плечи едва виднелись из-под одеяла, а черные волосы разметались по подушке.
Дыхание было медленным и ровным, на лице играли краски, от лихорадки не осталось и следа. И хотя его брови были напряжены, а рот сжат в тонкую линию, он выглядел… выздоравливающим.
Что было невозможно, если только она не провалялась в отключке неделю.
Джейн встала, потянулась руками над головой и выгнула спину, разминая позвонки. Она бесшумно подошла и проверила пульс мужчины. Ровный. Сильный.
Святой ад. Все это было нелогично. Все. Пациенты с огнестрельным и ножевым ранениями, у которых дважды останавливалось сердце, а затем перенесшие открытую операцию, не восстанавливаются вот так просто. Никогда.
Вампир.
О, да прекрати.
Она взглянула на цифровые часы на тумбочке и увидела дату. Пятница. Пятница? Боже, была пятница, десять утра. Она оперировала его всего восемь часов назад, а он выглядел так, будто выздоравливал уже несколько недель.
Может, все это – сон. Может, она уснула в поезде, направляющемся до Манхэттена, и проснется, когда они подъедут к Перм Стэйшн. Она нервно рассмеется, выпьет чашку кофе и пойдет на собеседование в Колумбию, как и планировала, свалив все померещившееся на некачественную еду из автомата.
Она ждала. Надеялась, что проснется, когда поезд тряхнет на ухабе.
Но вместо этого, часы продолжали считать минуты.
Хорошо. Вернемся к мысли о том, что это кусачая реальность. Чувствуя себя абсолютно одинокой и до смерти запуганной, Джейн подошла к двери, дернула за ручку. Заперто. Сюрприз, сюрприз. Появился непреодолимый соблазн грохнуть по двери, но зачем? Никто с обратной стороны не собирался ее освобождать. Кроме того, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из них узнал, что она проснулась.
Место было надежно защищено: окна были оборудованы какими-то перегородками с другой стороны, и пластины располагались настолько плотно, что сквозь них не пробивался и луч дневного света. Дверь была явно непроходима. Стены – крепкими. Ни телефона, ни компьютера.
В шкафу была только черная одежда, здоровые сапоги и огнеупорный шкафчик. С замком.
Из ванной комнаты тоже бежать было некуда. Окон не было, вентиляционное отверстие, достаточно большое для того, чтобы в него протиснуться, отсутствовало.
Она вернулась обратно в комнату. Боже, это не спальня, а камера с матрасом.
И это был не сон.
Активизировались надпочечники6161
выделяя гормоны стресса, надпочечники вбрасывают в кровь человека повышенное количество гормонов стресса (адреналина, кортизола и др.).
[Закрыть], а сердце бешено отплясывало в груди. Она напомнила себе, что ее должна искать полиция. Просто обязана. В больнице полно камер и различных систем безопасности, кто-то должен был видеть, как увозили ее и пациента. Кроме того, она пропустила собеседование, наверняка и по этому поводу возникнут вопросы.
Пытаясь взять себя в руки, Джейн закрылась в ванной комнате, замок в двери которой, разумеется, был вырезан. Воспользовавшись туалетом, она умылась и схватила полотенце, висевшее на двери. Зарывшись лицом в ткань, она почувствовала удивительный аромат, который заставил ее замереть. Это был запах пациента. Должно быть, он пользовался этим полотенцем, прежде чем вышел из дома и получил пулю в грудь.
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Секс был первой и единственной мыслью, что пришла ей в голову. Боже, если бы этот аромат можно было разливать по бутылкам, законный доход этих мальчиков превосходил бы поступления от наркотиков и азартных игр.
Испытывая к себе отвращение, она отбросила полотенце, будто мусор, и вдруг заметила нечто блеснувшее возле унитаза. Наклонившись к мраморной плитке, она обнаружила на полу опасную бритву, очень старомодную, что напомнило ей о вестернах. Она подняла ее, посмотрела на блестящее лезвие.
Теперь у нее было отличное оружие, подумала она. Чертовски отличное оружие.
Она положила ее в карман своего белого халата, и услышала, как дверь в спальню открылась.
Она вышла из ванной, держа руку в кармане, а взгляд – бдительным. Вернулся Рэд Сокс, вместе с парой больших спортивных сумок. Груз не казался таким уж существенным, по крайней мере, не для парня его размеров, но он явно сгибался под его весом.
– Этого хватит для начала, – сказал он хриплым, усталым голосом, он произнес слово «начало» в классической Бостонской манере.
– Для начала чего?
– Его лечения.
– Прошу прощения?
Рэд Сокс нагнулся и открыл одну из сумок. Внутри были коробки с бинтами и марлевыми повязками. Латексные перчатки. Подкладное судно из сиреневого пластика. Баночки с таблетками.
– Он сказал, что тебе может понадобиться.
– Да что ты.
Провались все в ад. У нее не было никакого желания играть в доктора. Спасибо большое, ей хватало того, что она стала жертвой похищения.
Парень осторожно выпрямился, как будто у него кружилась голова. – Ты позаботишься о нем.
– Правда?
– Да. И, предвосхищая твой вопрос, отвечу: да, ты покинешь это место живой и невредимой.
– В случае если я окажу медицинскую помощь, да?
– В общем-то, да. Но я не переживаю. Ты бы сделала это в любом случае, так ведь?
Джейн посмотрела на парня. Большую часть его лица не было видно из-за бейсболки, но изгиб челюсти она узнала. И этот Бостонский акцент.
– Я тебя знаю? – спросила она.
– Это вряд ли.
В наступившей тишине, она изучала его взглядом врача. Цвет кожи был серым и явно нездоровым, его щеки впали, а руки дрожали. Он выглядел так, будто пару недель провел в запое, его шатало, и дыхание было сбивчивым. И что это за запах? Боже, он напомнил ей о ее бабушке: денатурированные духи и пудра для лица. Или… может, что-то другое, то, что напомнило ей о медицинской школе… Да, похоже на то. От него пахло формальдегидом, как на курсах по макроскопической анатомии человека.
Определенно, он был бледен, как труп. И ему явно до здоровья и бодрости было далеко. Она подумала, сможет ли она его вырубить.
Чувствуя бритву в кармане, она измерила расстояние между ними, и решила выждать. Даже с учетом его слабости, дверь была закрыта и заперта на замок. Если она нападет на него, то рискует получить травму или быть убитой, так и не добившись возможности хотя бы приблизиться к выходу. Лучший вариант – ждать рядом с дверным косяком, пока кто-нибудь не войдет. Ей необходим элемент неожиданности, иначе они наверняка управятся с ней.
Хотя, что она собирается делать, выбравшись из комнаты? Она была в большом доме? Маленьком? Возникло предчувствие, что эти Форт Ноксовские6262
Форт Нокс (англ. Fort Knox) – военная база в штате Кентукки, место хранения золотого запаса США.
[Закрыть] игрушки на окнах, были здесь обыденным делом.
– Я хочу уйти.
Рэд Сокс вымученно вздохнул.
– Через пару дней ты вернешься к своей обычной жизни без каких-либо воспоминаний о том, что произошло.
– Да, верно. Похищение – прекрасный способ поладить с дамой.
– Сама увидишь. Или нет – уж как дела пойдут.
Рэд Сокс двинулся к постели, и чтобы не упасть по пути, он облокотился на письменный стол, затем на стену.
– Он выглядит лучше.
Ей хотелось заорать, чтобы он не приближался к ее пациенту.
– Ви? – Рэд Сокс осторожно присел на кровать. – Ви?
Глаза пациента открылись через мгновенье, уголок его рта дернулся.
– Коп.
Двое мужчин одновременно протянули друг другу руки. Наблюдая за ними, Джейн решила, что парни, должно быть, приходились друг другу братьями, хотя цвет их волос различался. Может, они просто были очень близкими друзьями? Или любовниками?
Взгляд пациента скользнул по ней, пробежал сверху вниз вдоль ее тела, как будто он проверял, не пострадала ли она. Потом он посмотрел на еду, к которой она не притронулась, нахмурился, явно не одобряя это.
– Дежа вю, разве нет? – прошептал Рэд Сокс пациенту. – Но тогда в кровати валялся я. Как теперь называть это? Может, не стоит больше выделываться по поводу всего этого дерьма с ранениями?
Эти ледяные, светящиеся глаза оставили ее и переместились на приятеля. Неодобрение не сходило с его лица.
– Паршиво выглядишь.
– Зато ты сейчас роскошнее Мисс Америки.)
Пациент с трудом вытащил руку из-под одеяла, казалось, она весила как фортепиано.
– Помоги мне снять перчатку.
– Забудь об этом. Ты не готов.
– Тебе становится хуже.
– Завтра…
– Сейчас. Мы сделаем это сейчас. – Голос пациента упал до шепота. – Через день ты не сможешь даже стоять. Сам знаешь, что произойдет.
Рэд Сокс опустил голову, пока она не повисла на шее, как мешок муки. Он тихо выругался и потянулся к перчатке пациента.
Джейн пятилась, пока не наткнулась на кресло. Эта рука свалила ее медсестру в эпилептическом припадке, но двое мужчин вели себя так, будто контакт с этой штукой – так, обычное дело.
Рэд Сокс аккуратно снял черную кожу, освобождая руку, покрытую татуировками. Боже мой, казалось, кожа светится.
– Подойди, – сказал пациент, широко распахивая объятия навстречу мужчине. – Ложись рядом.
Дыхание в груди Джейн остановилось.
***
Кормия зашла в святилище, ее босые ноги и белая мантия не производили никакого шума, ее дыхание проходило через легкие без единого звука, едва заметно. Она двигалась так, как должна двигаться Избранная, не отбрасывая тени, не издавая ни шороха.
Но у нее была личная цель, а это неправильно. Как Избранная, она должна служить Деве-Летописице все время, и все ее намерения должны быть связаны только с ней.
Но личные нужды Кормии тоже были неоспоримыми.
Книжный Храм находился в конце длинной колоннады, и его двойные двери всегда были открыты. Из всех святилищ, в том числе и в том, где хранились драгоценные камни, это было самым ценным: в нем хранились записи о расе, которые вела сама Дева-Летописица, дневники, что охватывали необъятные временные рамки, тысячи лет. Святая Дева диктовала их специально обученным Избранным, и этот труд, выполненный с душой, являлся заветом истории и веры.
Среди стен, цвета слоновой кости, в мерцании белых свечей, Кормия неслышно шла по мраморному полу, минуя бесчисленные ряды, ускоряя шаг, нервничая все больше. Дневники были расположены в хронологическом порядке, отдельно для каждого года и в соответствии с каждым социальным классом, но то, что она искала, не хранилось в общем отделе.
Она посмотрела через плечо, дабы убедиться, что вокруг никого нет, и нырнула вниз по коридору, прямо к блестящей красной двери. В середине панели было изображение двух черных кинжалов, пересекающихся лезвиями, рукоятками вниз. Вокруг рукояток, сусальным золотом, на древнем языке был написан священный девиз:
Братство Черного Кинжала
Защищать и Оберегать
Нашу Матерь, Нашу Расу, Наших Братьев
Ее рука дрожала, когда она положила ее на золотую ручку. Эта зона была запретной, и если ее поймают, она будет наказана, но ее это не заботило. Даже если она и боялась того, что искала, она больше не могла выносить своего неведения.
Размеры и пропорции комнаты были колоссальны, ее высокий потолок покрыт золотыми листьями, стеллажи были не белыми, а блестяще черными. Книги на полках, опоясывающих стены, были обернуты черной кожей, их корешки отделаны золотом, в котором отражались слабые блики свечей. На полу лежал кроваво-красный, мягкий, как мех, ковер.
В воздухе пахло чем-то необычным, запах напоминал какие-то специи. Ей казалось, это потому, что братья приходят иногда в этот зал и подолгу засиживаются среди своей истории, вынимая с полок книги, может быть, о себе, а может быть, о своих предках. Она попыталась представить их здесь и не смогла, так как она никогда не видела ни одного из них. На самом деле, она никогда не видела мужчину во плоти.
Кормия быстро вычислила порядок томов, оказалось, они были организованы в хронологическом порядке – о, подождите. Здесь так же был и биографический раздел.
Она опустилась на колени. Каждый комплект томов было отмечен номером и на нем стояло имя Брата и его отцовская линия. Первый том был очень древним, на нем были архаично расположенные символы, что напомнило ей о самых старых частях дневника Девы-Летописицы. Этому первому Воину было посвящено несколько книг, а следующие двое Братьев значились как его сыновья.
Следуя далее вдоль ряда книг, она достала первую попавшуюся и открыла ее. На титульном листе был великолепно выписан портрет Брата, вокруг него следовало подробное описание: его имя и дата рождения, дата вступления в Братство, описывалась его доблесть на поле брани и тактические умения. На следующей странице располагалась родословная Воина на протяжении всех поколений, после чего шел список его жен и детей. Затем в каждой главе следовало подробное описание его жизни, как на поле битвы, так и вне ее.
Этот Брат, Торчер, по всей видимости, прожил долгую жизнь и был славным Воином. О нем было три книги, и одна из последних записей была посвящена радости мужчины, по поводу вступления в Братство, его единственного, оставшегося в живых сына, по имени Рейдж.
Кормия вернула книгу на место, и продолжила путь вдоль рядов, пальцем пробегая по переплетам, касаясь имен. Эти мужчины воевали, чтобы оберегать ее, они пришли на помощь, когда Избранные подверглись нападению сотни лет назад. Они также защищали гражданское население от лессеров. Может быть, все эти приготовления для Праймэйла пройдут не так уж плохо. Конечно же, тот, чья задача – защищать невинных, не сможет причинить ей боль.
Так как она не знала возраста того, кто ей был обещан, и дату его вступления в Братство, она просматривала каждую книгу. А их было так много, бесконечные полки…
Ее палец остановился на корешке толстого тома, одном из четырех:
БЛАДЛЕТТЕР
356
Имя отца Праймэйла заставило ее похолодеть. Она читала о нем, как часть истории расы, и, пресвятая Дева, возможно, она ошиблась. Если истории об этом мужчине были правдой, то получалось, что даже тот, кто храбро воевал, мог оказаться очень жестоким.
Странно, что его отцовской линии не было в списке.
Она шла дальше, отслеживая еще больше переплетов, еще больше имен.
ВИШЕС
СЫН БЛАДЛЕТТЕРА
428
Здесь был только один том, и он был тоньше ее пальца. Когда она легко достала книгу и провела ладонью по обложке, ее сердце бешено колотилось. Книга открылась с трудом, было ясно, что ее редко касались. Вернее, не касались вообще. Портрет Брата отсутствовал, не было и подробного описания его боевых подвигов, только дата рождения, которая указывала, что скоро ему исполнится триста лет и три года, и запись о том, когда он вступил в Братство. Она перевернула страницу. Не было никакого упоминания о его происхождении, за исключением того, что его отцом был Бладлеттер. Остальная часть книги была чиста.
Поставив книгу на место, она вернулась к томам, посвященным отцу и вытащила третий из них. Она читала об отце, в надежде узнать что-то о сыне, что могло бы развеять ее опасения, но обнаружила такую жестокость, что это заставило ее молиться, чтобы Праймэйл был похож на свою мать, кем бы она ни была. «Бладлеттер»6363
Бладлеттер (англ… Bloodletter) – лицо, производящее кровопускание
[Закрыть] – очень подходящее имя для такого Воина, потому как он был одинаково жесток и к вампирам, и к лессерам.
Пролистав до конца, она обнаружила на последней странице запись о его смерти, хотя о причине ничего не говорилось. Она достала первый том и открыла его, чтобы посмотреть на портрет. У него были черные как смоль волосы, борода и такие глаза, что ей захотелось отбросить книгу прочь и никогда не открывать ее снова.
Вернув том на место, она осела на пол. По окончании секвестра Девы-Летописицы, сын Бладлеттера придет за Кормией и получит ее тело в законное владение. Она не знала что последует за этим, не могла даже представить дальнейшие действия мужчины, и очень страшилась сексуального обучения.
По крайней мере, как Праймэйл, он возляжет с другими, напомнила она себе. Со многими другими, часть из которых специально подготовлена для того, чтобы доставлять мужчинам удовольствие. Без сомнения, он предпочтет их. Если ей хоть немного повезет, он будет редко приходить к ней.
Глава 13
Бутч растянулся на постели, и Ви со стыдом, признался себе, что провел много дней, представляя: на что это будет похоже? Что он почувствует? Что он будет обонять? Теперь, когда это стало реальностью, он был рад, что ему пришлось сосредоточиться на исцелении Бутча. В противном случае, он бы чувствовал ненужное напряжение, и ему пришлось бы отстраниться.
Когда его грудь коснулась груди Бутча, он попытался сказать себе, что ему это не нужно. Он старался делать вид, что ему не требовалось чувствовать кого-то рядом, что ему не приносит облегчения это ощущение, когда кто-то плотно прижимается к тебе с головы до пят, он притворился, что ему наплевать на тепло и тяжесть тела рядом с ним.
Исцелив копа, он не излечится сам.
Но это, конечно, все вздор. Ви обнял Бутча и открылся, чтобы принять в себя все зло Омеги. После визита матери и пулевого ранения, он жаждал близости другого человека, ему было необходимо чувствовать руки, которые обнимут в ответ. Биение сердца напротив его собственного.
Он так долго не протягивал руки другому человеку, так долго держался в стороне. Он снял щиты рядом с единственным человеком, которому доверял, и от этого защипало глаза.
Как хорошо, что он никогда не плакал, иначе щеки стали бы мокрыми, как речные камни.
Бутч вздрогнул от облегчения, и Вишес почувствовал, как дрожат плечи и бедра мужчины. Зная, что этого делать не следует, но не в силах остановить себя, Ви протянул свою татуированную руку и глубоко запустил ее в густые волосы Бутча. Коп издал еще один стон и придвинулся ближе, Ви перевел глаза на своего хирурга.
Широко распахнув глаза и приоткрыв рот, она наблюдала за ними из кресла.
Ви не чувствовал неловкости лишь потому, что знал, что когда она уйдет, у нее не останется воспоминаний об этом интимном моменте. В противном случае он бы этого не вынес. Подобная хрень не часто случалась в его жизни, в основном потому, что он не допускал такого. И будь он проклят, если хоть кто-то из чужаков будет лезть в его частные дела.
За исключением того… что она-то вроде как не являлась чужаком.
Хирург сидела, глубоко утонув в кресле, прижав руку к горлу. Время тянулось медленно, вытягиваясь во всю длину, как ленивая собака туманной летней ночью. Она смотрела ему прямо в глаза, и он тоже не отводил взгляда.
Опять в голову пришло это слово: Мое.
Только вот о ком из них он думал? О Бутче или о ней?
О ней, подумал он. Именно эта женщина в другой стороне комнаты вызывала в голове это слово.
Бутч зашевелился, его ноги легко касались ног Ви через одеяло. Ви почувствовал укол вины, вспомнив, сколько раз он представлял себя с Бутчем – в объятиях, так, как сейчас, думал о…ну, лечение не было и половиной тех мыслей. Странно, конечно. Теперь, когда все это происходило на самом деле, Ви не думал ни о чем сексуальном по отношению к Бутчу. Нет… сексуальное влечение и «связующее» слово были направлены на ту молчаливую женщину в его комнате, которая явно была в шоке.
Может быть, она не выносила вида мужчин вместе? Не то чтобы они с Бутчем когда-то будут вместе.
По какой-то нелепейшей гребаной причине Ви сказал ей:
– Он мой лучший друг.
Казалось, она удивилась этому пояснению. Ровно, как и он.
Джейн не могла оторвать глаз от кровати. Пациент и Рэд Сокс ярко светились, их тела испускали мягкий свет, и между ними что-то происходило, какой-то обмен. Господи, сладкий запах в воздухе постепенно исчезал.
Лучшие друзья? Она посмотрела на руку пациента, зарывшуюся в волосы Рэд Сокса, и на то, как его сильные руки притягивали мужчину ближе к себе. Конечно, они были друзьями, но как далеко они зашли в своей дружбе?
Прошло Бог знает сколько времени, пока Рэд Сокс, наконец, издал долгий вздох и поднял голову. Глядя на их лица, в нескольких дюймах друг от друга, Джейн приготовилась к худшему. Она спокойно относилась к таким мужчинам, но по какой-то безумной причине она не хотела видеть, как ее пациент целует своего друга. Или кого-то еще.
– Ты в порядке? – спросил Рэд Сокс.
Голос пациента был низким и тихим.
– Да. Я устал.
– Не сомневаюсь.
Рэд Сокс плавным движением соскользнул с кровати. Черт побери, он выглядел так, будто провел месяц на спа-курорте. К нему вернулся нормальный цвет лица, а глаза стали спокойными и ясными. Исчезла атмосфера зла.
Пациент перевернулся на спину, потом лег на бок, поморщившись от боли. Затем попытался вернуться в первоначальное положение. Он скрестил ноги под одеялом, как будто пытаясь избавиться оттого, что сейчас чувствовало его тело.
– Тебе больно? – спросил Рэд Сокс. Когда ответа не последовало, парень бросил взгляд через плечо. – Можешь помочь ему, док?
Ей хотелось сказать «нет». Ей хотелось грязно выругаться и еще раз потребовать, чтобы ее отпустили. Ей хотелось крепко пнуть этого члена клуба Рэд Сокс по яйцам за то, что от произошедшего сейчас ее пациенту стало хуже.
Но клятва Гиппократа заставила ее подняться и подойти к вещевым мешкам.
– Зависит от того, что ты мне принес.
Подойдя ближе, она обнаружила запас лекарств от любого вида боли из Уолгрин6464
Уолгрин (Walgreen) – крупнейшая аптечная сеть в США.
[Закрыть]. И все это было упаковано в мешки Биг Фарма6565
Биг Фарма (Big Pharma) – крупнейшие международные фармацевтические и биофармацевтические компании мира
[Закрыть], и значит, у них существовали свои источники в клинике: лекарства были запечатаны таким образом, что явно не проходили через черный рынок. Черт, эти парни, вероятно, и были черным рынком.
Чтобы убедиться, что она ничего не пропустила, она проверила вторую сумку… и обнаружила свою любимую форму для йоги… и остальные вещи, которые она упаковала для поездки в Манхэттен, на интервью в Колумбии.
Они были у нее дома. Эти ублюдки залезли в ее дом.
– Нам пришлось отогнать твою машину, – пояснил Рэд Сокс. – И решили, что тебе потребуется свежая одежда. А это было уже упаковано.
Они ехали на ее Ауди, шарили по комнатам, рылись в ее вещах.
Джейн встала, и пнула сумку так, что она пролетела через всю комнату. Вся ее одежда вывалилась на пол, она сунула руку в карман и схватила бритву, готовая перерезать Рэд Соксу горло.
Послышался твердый голос пациента:
– Извинись.
Она развернулась и посмотрела на кровать.
– За что? Вы забрали меня против моей во…
– Не ты. Он.
Рэд Сокс быстро сказал раскаивающимся голосом:
– Я сожалею, что мы вошли в твой дом. Мы просто пытаемся тебе все облегчить.
– Облегчить? Не обижайся, конечно, катись ты к черту на рога со своими извинениями. И знайте, люди заметят мое исчезновение. Полиция будет искать меня.
– Мы обо всем позаботились. Даже насчет встречи на Манхэттене. Мы нашли билеты на поезд и приглашение на собеседование. Они больше тебя не ждут.
От ярости она на какое-то мгновенье лишилась голоса.
– Да как вы смеете.
– Они согласились перенести интервью, когда узнали, что ты заболела.
Будто это должно ее успокоить.
Джейн открыла рот, готовая наброситься на него, когда до нее дошло, что она находится полностью в их власти. Противодействие похитителям, возможно, было не самым умным в данной ситуации.
Выругавшись, она посмотрела на пациента.
– Когда вы меня отпустите?
– Как только я встану на ноги.
Она внимательно изучила его лицо, от эспаньолки и алмазных глаз до тату на виске. Не думая, она сказала:
– Дай мне слово. Поклянись жизнью, которую я тебе вернула. Вы позволите мне уйти целой и невредимой.
Он не колебался. Даже не перевел дыхание.
– Клянусь своей честью и кровью, что течет в моих жилах, ты будешь свободна, как только я поправлюсь.
Ругая себя и их, она вынула руку из кармана, нагнулась и вытащила флакон демерола из большой сумки.
– Не вижу здесь шприцов.
– У меня есть.
Рэд Сокс подошел и вынул стерильный пакет. Когда она попыталась взять его, он не выпустил его из рук.
– Уверен, ты используешь их с умом.
– С умом? – Она вырвала шприц из его руки. – Нет, я воткну шприц ему в глаз. Ведь именно этому меня учили в медицинском колледже.
Нагнувшись еще раз, она порылась в сумке и нашла пару резиновых перчаток, пакет проспиртованных салфеток, марлю и упаковку для смены повязки на груди.
Хотя она для профилактики и влила пациенту антибиотики еще до операции, так что риск заражения был низок, она все равно спросила:
– Можешь достать антибиотики?
– Все что потребуется.
Да, у них определенно были связи в больнице.
– Возможно, мне потребуется немного ципрофлоксацина или амоксициллина. Зависит от того, что входит в состав этой хирургической упаковки.
Она положила иглу, флакон и другие материалы на тумбочку, натянула перчатки и разорвала упаковку.
– Секунду, док, – сказал Рэд Сокс.
– Прошу прощения?
Рэд Сокс смотрел на нее, его взгляд был как оружейный прицел.
– При всем уважении, хочу подчеркнуть, что если ты намеренно навредишь ему, я убью тебя голыми руками. Мне все равно, что ты женщина.
Ужас пробежал по ее позвоночнику, когда рычание заполнило спальню, похожее издает мастифф перед нападением.
Они оба в шоке посмотрели на пациента.
Его верхняя губа приподнялась, обнажая острые передние зубы, которые стали длиннее в два раза.
– Никто не прикоснется к ней. И плевать, что она сделает или кому.
Рэд Сокс нахмурился, будто его приятель лишился разума.
– Ты знаешь о нашей договоренности, сосед. Я забочусь о твоей безопасности, пока ты не сможешь сам о себе позаботиться. Тебе это не по нраву? Лечи скорее свою задницу, и потом можешь беспокоиться о ней.
– Никто.
Последовала минута молчания, в течение которой Рэд Сокс по очереди переводил взгляд, то на врача, то на пациента, как будто пересматривая законы физики, и сомневаясь в самой математике.
Джейн вмешалась, чувствуя, что ей необходимо их успокоить, пока они не вскипели окончательно:
– Ладно, ладно. Давайте прекратим это идиотское позерство, хорошо?
Оба посмотрели на нее с удивлением, но, казалось, их еще больше поразило то, как она локтем оттолкнула Рэд Сокса в сторону.
– Если ты собираешься быть здесь, выруби агрессию. Этим ты ему не поможешь, – она посмотрела на пациента. – Ну а ты… ты просто расслабься.
После продолжительного молчания, Рэд Сокс прокашлялся, а пациент надел свою перчатку и закрыл глаза.
– Спасибо, – пробормотала она. – Теперь, если вы, парни, не возражаете, я начну делать свою работу, чтобы поскорее отсюда выбраться.
Она вколола пациенту дозу демерола, и, через несколько секунд, жесткая линия его бровей расслабилась, словно на них ослабили винты. Напряжение покинуло его тело, она ослабила повязку на его груди и сняла марлю.
– Боже… мой, – выдохнула она.
Рэд Сокс посмотрел через ее плечо.
– Что случилось? Рана же хорошо зажила.
Она мягко ощупала ряд металлических скоб и розовый шов под ними.
– Теперь это можно снять.
– Помощь нужна?
– Это неправильно.
Пациент открыл глаза, и было очевидно, что он знал, о чем она думает: Вампир.
Не глядя на Рэд Сокса, она сказала:
– Не достанешь мне хирургические ножницы и зажимы из той сумки? О, и принеси мне локальный спрей-антибиотик.
Услышав шорох в другом конце комнаты, она прошептала:
– Что ты такое?
– Живой, – ответил пациент, – благодаря тебе.
– Вот возьми.
Джейн нервно дернулась, притянутая за ниточки кукловода игрушка. Рэд Сокс протягивал ей инструменты из нержавеющей стали, но она не могла вспомнить, зачем просила их.
