Текст книги "Освобожденный любовник"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
Он протянул руку и открыл ящик своей тумбочки. Бритва издала глухой звук, когда он бросил ее внутрь. Закрыв ящик, он защелкнул замок силой мысли.
Когда он опять взглянул на нее, она быстро смахнула рукой под глазами. Как будто она плакала. Быстро отвернувшись, она встала лицом в угол, ее плечи опустились. Она не издала ни звука. Ее тело не двигалось. Ее достоинство осталось нетронутым.
Он спустил ноги с кровати на пол.
– Если ты приблизишься ко мне, – хрипло сказала она, – Я найду способ причинить тебе вред. Вероятно, не сильно, но я успею отхватить кусок от тебя или твоих товарищей. Тебе ясно? Оставь меня, черт подери, в покое.
Он уперся руками в кровать и опустил голову. Он был поражен этими беззвучными слезами. Уж лучше бы его били молотком.
Это он ее довел.
Вдруг она повернулась к нему и сделала глубокий вдох. За исключением красной каймы вокруг глаз, ничего не говорило о том, что она расстроена.
– Ладно. Ты будешь есть сам, или тебе действительно помочь управиться с вилкой и ножом?
Ви моргнул.
Я влюбился, подумал он, глядя на нее. Я по уши влюбился.
***
Урок продолжался, а Джон чувствовал себя как в аду: Боль. Тошнота. Изнуренность и бессилие. Голова болела так, что он мог бы поклясться, что у него горят волосы.
Щурясь, будто смотрел на прожектор, а не на доску, он сглотнул с сухостью в горле.
Он ни слова не записал в своем блокноте и не понимал, о чем сейчас говорил Фьюри. По-прежнему об огнестрельном оружии?
– Хей, Джон, – прошептал Блэй. – Ты в порядке, дружище?
Джон кивнул, потому что обычно так и делают, когда тебе кто-то задает вопрос.
– Ты не хочешь пойти прилечь?
Джон покачал головой, полагая, что правильный ответ был другим. Ему хотелось придать остроты происходящему. Нет причин возвращаться в привычную, коматозную колею.
Боже, что, черт возьми, случилось с ним? Его мозг был как клубок сахарной ваты, только занимал место, не принося никакой пользы.
Фьюри захлопнул учебник, по которому сегодня преподавал.
– Теперь вы сможете опробовать некоторое огнестрельное оружие по-настоящему. Зейдист ждет вас сегодня в тире, ну, а я увижусь с вами завтра.
Когда разговоры начали нарастать, как порывистый ветер, Джон вытащил свой рюкзак на стол. По крайней мере, сегодня нет физической подготовки. Все что он мог сейчас сделать, так это поднять свою жалкую задницу со стула и оттащить в тир.
Тир был расположен позади тренажерного зала, и по пути туда было трудно не заметить, что Куин и Блэй держались по бокам, в качестве его телохранителей. Эго Джона ненавидело это, но его рациональная часть – была им благодарна. С каждым шагом он чувствовал на себе взгляд Лэша, и это походило на ношение подожженного динамита в заднем кармане.
Зейдист ждал их у двери, и открыл ее со словами:
– Выстраиваемся в шеренгу вдоль стены, дамочки.
Джон проследовал за остальными и встал, облокотившись на белую бетонную стену. Место была построено по аналогии с обувной коробкой: длинное и узкое, разделенное на более десяти кабинок для стрельбы. Цели были сделаны в форме голов и тел, и свисали с потолка. Управлять ими можно из диспетчерского пункта, изменяя расстояние или заставляя их двигаться.
Лэш шел последним из учеников, направляясь к концу шеренги с высоко поднятой головой, как будто знал, что сейчас всем надерет задницу, своим умением обращаться с пистолетом. Он никому не смотрел в глаза. За исключением Джона.
Зейдист закрыл дверь, затем нахмурился и рукой нашел на бедре мобильный телефон.
– Прошу прощения
Он подошел к углу и начал что-то говорить в свой Рейзер, потом вернулся, побледнев на глазах.
– Произошли изменения в расписании. Роф позаботиться о вас сегодня.
Через долю секунды дематериализовался король.
Он был крупнее Зейдиста, одет в черную кожу и черную рубашку с закатанными до локтей рукавами. Он и Зи коротко что-то обсудили, король положил руку брату на плечо и сжал его, как будто подбадривая.
Бэлла, подумал Джон. Должно быть, дело в Бэлле и ее беременности. Черт, он надеялся, что все было в порядке.
Роф закрыл за Зейдистом дверь, встал перед классом, скрестив на груди свои татуированные руки, заняв позицию. Оглядывая всех одиннадцать стажеров, он казался непроницаемым как стена, на которую опирался Джон.
– Сегодня мы изучим девятимиллиметровый самозарядник. Термин «полуавтоматический», для этих пистолетов, является неправильным. Вы будете использовать Глок. – Он убрал руку за спину, и достал смертоносный кусок черного металла. – Обратите внимание, что предохранитель у этого вида оружия находится в курке.
Роф дал краткий обзор особенностям пистолета и патронов, в это время два доджена прикатили тележку, размером с больничную каталку, на ней в ряд лежали одиннадцать оружий, точно такой же марки и модели.
– Сегодня мы работаем над позой и целью.
Джон посмотрел на оружие. Он был готов держать пари, что проиграет в стрельбе, так же, как он проигрывал в любом другом аспекте подготовки. Его затопил гнев, от чего голова заболела еще больше.
Он хотел бы преуспеть хоть в чем-то. Хотя бы раз. Лишь раз.
Глава 16
Пациент уставился на нее с улыбкой, Джейн быстро оглядела себя в поисках нелепых изъянов, вроде болтающейся одежды.
– Что? – пробормотала она, тряхнув ногой, и штанина скользнула вниз.
Ей на самом деле не стоило спрашивать. Такие жесткие парни, как он, обычно не выносят женских слез, но раз уж так сложилось, ему придется потерпеть. Любой на ее месте был бы по уши в проблемах. Любой.
Но вместо того чтобы высказаться о слабости плакс в целом, или ее, в частности, он просто взял с подноса тарелку с курицей и начал есть.
Испытывая отвращение к нему и всей ситуации вообще, она вернулась к своему креслу. Потеря бритвы убила в ней решимость открытого восстания, и, несмотря на свою бойцовскую натуру, ей пришлось смириться с выжидательной позицией. Если бы они хотели убить ее, они бы это уже сделали; теперь главное – найти пути выхода из этой ситуации. Она молилась, чтобы в ближайшее время выход появился. И чтобы он не был связан с гробовщиком или урной с ее прахом.
Пока пациент нарезал куриное бедро, она рассеянно думала о том, что у него красивые руки.
Отлично, теперь она испытывала отвращение и к себе тоже. Черт, он использовал эти руки, чтобы удержать ее и стащить с нее халат, будто она была безвольной куклой. И тот факт, что он потом аккуратно его сложил, не делал его героем.
Молчание затягивалось, и тихий стук серебряных приборов о тарелку напомнил ей о безмолвно-мертвых ужинах с родителями.
Боже, трапезы в той душной григорианской столовой проходили крайне болезненно. Ее отец сидел во главе стола, как вечно недовольный царь, наблюдавший за тем, чтобы пищу правильно солили и потребляли. Доктор Уильям Росдейл Уиткоум считал, что солить нужно только мясо, никогда – овощи: такова была его позиция по этому вопросу, и все в семье были вынуждены следовать его примеру. Теоретически. Джейн была частым нарушителем этого правила «против соли», научившись нужным образом выгибать запястье, чтобы суметь посыпать солью приготовленную на пару брокколи, вареную фасоль или цукини на гриле.
Она покачала головой. После всего этого, после его смерти, она не должна была по-прежнему на него злиться, ведь это пустая трата эмоций. Кроме того, в данный момент у нее были другие поводы для волнения.
– Спроси меня, – внезапно сказал пациент.
– О чем?
– Спроси меня о том, что хочешь знать, – он вытер рот дамасской салфеткой, пройдясь по эспаньолке и отросшей щетине. – Это усложнит мою работу в конце, но, по крайней мере, мы не будем молча слушать стук моих приборов.
– О какой работе «в конце» ты говоришь? – Пожалуйста, пусть это будет не покупка сумки Хефти, в которую ее потом уложат по частям.
– Разве тебе не интересно, что я такое?
– Пообещай, что отпустишь меня, и я задам тебе множество вопросов о вашей расе. Меня слегка смущает, каким образом для меня складывается этот этот маленький и счастливый выходной круиз на корабле под названием «Убойный отстой».
– Я дал тебе слово…
– Да, да. Как и грубо обыскал меня только что. И если скажешь, что это для моего же блага, я не собираюсь нести ответственность за свою расплату. – Джейн посмотрела на свои короткие ногти и сдвинула кутикулу. Закончив с левой рукой, она подняла взгляд.
– Так что это за «работа»… Тебе понадобится лопата, чтобы ее проделать?
Взгляд пациента упал на тарелку, он ковырял вилкой рис, серебряные зубцы скользили между зернами, проникая в них.
– Моя работа… так сказать… заключается в том, чтобы убедиться, что потом ты ничего не будешь помнить.
– Я уже второй раз об этом слышу, и признаюсь честно, все это звучит собачьим бредом. Трудновато представить меня дышащей и, ну не знаю… без теплых ностальгических воспоминаний о парне, который перекинул меня через плечо, вытащил из больницы и сделал меня твоим личным врачом. Так как ты полагаешь, я все это забуду?
Его алмазно-яркие радужки расширились.
– Я собираюсь забрать у тебя эти воспоминания. Стереть начисто. Все будет так, как будто я никогда не существовал, а ты никогда здесь не бывала.
Она закатила глаза.
– Ага-ага…
Где-то в голове появилась жалящая боль, и, поморщившись, она приложила пальцы к вискам. Потом опустила руки, посмотрела на пациента и нахмурилась. Что за черт? Блюдо с едой лежало у него на коленях, а не на подносе, что был здесь раньше. Кто принес ему новую еду?
– Мой приятель в кепке Сокс, – сказал пациент, вытирая губы. – Помнишь?
Память вернулась яркой вспышкой: Рэд Сокс входит, пациент отбирает у нее бритву, она плачет.
– Боже… мой, – прошептала Джейн.
А пациент просто продолжал есть, словно стирание воспоминаний было чем-то не более экзотическим, чем жареная курица, которую он сейчас поглощал.
– Как?
– Невропатическая манипуляция. Точечная работа, вот как это было.
– Как?
– Что значит, как?
– Как ты находишь воспоминания? Как ты их дифференцируешь? Ты…
– Моя воля. Твой мозг. Все достаточно специфично.
Она прищурилась.
– Быстрый вопрос. Данное магическое мастерство управления мозгами связано с полным отсутствием чувства порядочности у всего вашего вида, или это только ты родился без стыда и совести?
Он опустил приборы.
– Прошу прощения?
Ее не волновало, что он обиделся.
– Сначала вы похитили меня, а теперь ты собираешься отнять у меня мои воспоминания, и ничуть не сожалеешь, не так ли? Я, как лампа, которую вы взяли…
– Я пытаюсь защитить тебя, – отрезал он. – У нас есть враги, доктор Уиткоум. Раса, которая выяснит, знаешь ли ты о нас. Они придут за тобой, увезут в неизвестном направлении и убьют – чуть позднее. Я не позволю этому произойти.
Джейн поднялась на ноги.
– Слушай, Прекрасный Принц, вся эта риторика о защите – великолепна, но это не имело бы значения, не похить вы меня в прологе всей этой истории.
Он бросил приборы на тарелку, и она обхватила себя руками, ожидая, что он сейчас на нее наорет. Вместо этого, он ей тихо сказал:
– Послушай… то, что ты пойдешь со мной… это было предначертано, ясно?
– А. Ну точно. Мне что, пришпилили к заднице табличку: «Укради меня сейчас»?
Он поставил тарелку на тумбочку, оттолкнув ее в сторону, будто испытывал отвращение к еде.
– У меня видения, – пробормотал он.
– Видения?
Он ничего не ответил, и она подумала о трюке с обрезанием ее памяти, который он только что продемонстрировал. Если он смог это сделать… Господи, он что, говорил о том, что заглядывает в будущее?
Джейн тяжело сглотнула.
– Эти видения, они не в стиле Феи Драже6868
Фея Драже – персонаж щелкунчика.
[Закрыть], не так ли?
– Нет.
– Дерьмо.
Он погладил эспаньолку, как будто пытаясь решить, что именно ей рассказать.
– Раньше они были у меня постоянно, но потом просто исчезли. Я не видел ни одного… ну, последнее было о Рэд Соксе пару месяцев назад, и я спас ему жизнь, последовав увиденному. Так что, когда мои братья пришли за мной в палату, и у меня возникло видение о тебе, я велел им забрать тебя. Ты говоришь о совести? Если бы у меня ее не было, я бы оставил тебя там.
Она вспомнила его агрессию по отношению к самому близкому и родному человеку, защищая ее. Даже отбирая у нее бритву, он был осторожен. После чего прижимался к ней в поисках утешения.
Возможно, он думал, что поступает правильно. Это не значит, что она простила его, но… Ну, уж лучше так, чем то, как он изображает Пэтти Херст6969
Патрисия Херст (англ. Patricia Campbell Hearst) – внучка знаменитого Уильяма Рэндольфа Херста, американского миллиардера и газетного магната, жертва политического киднэппинга, террористка, судимая за ограбление банка.
[Закрыть] без всяких угрызений совести.
После этого неловкого момента она сказала:
– Ты должен доесть.
– Я закончил.
– Не правда.
Она кивнула на тарелку.
– Доедай.
– Я не голоден.
– Я не спрашиваю, голоден ты или нет. И не думай, что я не смогу ткнуть тебя лицом в тарелку, если потребуется.
Небольшая пауза, а потом он… Господи… Он улыбнулся ей. Окруженные эспаньолкой уголки его губ поползли вверх, а глаза прищурились.
Дыхание Джейн застряло где-то в горле. Он был такой красивый, подумала она, в тусклом свете лампы, падающем на его твердую челюсть и блестящие черные волосы. Даже несмотря на то, что его длинные клыки все еще казались ей немного странными, он выглядел гораздо более… человеком. Доступным. Желанным…
О нет. Только не это. Нет.
Джейн проигнорировала факт своих заалевших щек.
– И не надо сверкать здесь своими зубами. Ты думаешь, я пошутила насчет еды?
– Нет, просто со мной никто и никогда так не разговаривал.
– Ну, а я разговариваю. У тебя с этим проблемы? Ты можешь отпустить меня. А теперь ешь или я буду кормить тебя как ребенка, и не думаю, что твое эго это переживет.
На его лице по-прежнему сверкала улыбка, он вернул тарелку на колени и начал медленно и сосредоточенно есть. Когда он закончил, она подошла и взяла стакан с водой, который он уже осушил.
Она прошла в ванную комнату, наполнила стакан и принесла ему.
– Пей еще.
Он выпил весь стакан. Когда он ставил его обратно на тумбочку, она наблюдала за его ртом. Ученый внутри нее был им очарован.
Через какое-то время он приподнял верхнюю губу, обнажив передние зубы. Его клыки блестели в свете лампы. Острые и белые.
– Они удлиняются, не так ли? – спросила она и приблизилась к нему. – Когда вы питаетесь, они становятся длиннее.
– Да, – он закрыл рот. – Или при всплеске агрессии.
– И они втягиваются, когда все проходит. Открой рот еще раз.
Когда он выполнил ее просьбу, и она прижала палец к твердому кончику одного из клыков, его тело дернулось.
– Извини.
Она нахмурилась и отдернула руку.
– Болят после интубации?
– Нет.
Его веки опустились, она решила, это потому что он устал…
Боже, – что это за запах? Она глубоко вдохнула и узнала сочетание запаха темных специй, какими пахло полотенце в ванной.
Первая же возникшая мысль была о сексе. Таком, когда забываешь о всех запретах. Который ты потом еще долго вспоминаешь.
Прекрати.
– Каждые восемь недель или около того, – сказал он.
– Извини? А, это, как часто ты…
– Питаюсь. Зависит от стресса. И уровня активности тоже.
Окей, это совершенно убило все мысли о сексе. Как в устрашающей серии Брэма Стокера7070
Брэм Стокер – ирландский писатель. Автор романа «Дракула».
[Закрыть], она представила, как он отслеживает и охотится на людей, оставляет их лежать в переулках с изжеванными глотками.
Очевидно, ее отвращение было явным, потому что его голос стал жестким.
– Для нас это естественно. Не отвратительно.
– Вы убиваете их? Людей, на которых охотитесь? – она вся подобралась в ожидании ответа.
– Людей? Вампиров. Мы питаемся от своего противоположного пола. Нашей расы, не вашей. Так что обходится без убийств.
Ее брови взметнулись вверх.
– О.
– Так что все эти сказки о Дракуле – скука смертная.
В ее голове роилась куча вопросов.
– Каково это? Как это на вкус?
Его глаза сузились, взгляд опустился от лица к ее шее. Джейн быстро поднесла руку к горлу.
– Не волнуйся, – сказал он грубо. – Я уже поел. К тому же, человеческая кровь мне не подходит. Слишком слаба, чтобы представлять интерес.
Окей. Отлично. Хорошо.
Хотя, какого черта? Она была не достаточно хороша для него с точки зрения эволюции?
Ого, да она явно сходила с ума, а тема обсуждения еще больше этому способствовала.
– А, слушай… Я хочу проверить повязки. Проверю, можем ли мы снять их все уже сейчас.
– Пожалуйста.
Пациент откинулся на подушках, мускулы его рук перекатывались под гладкой кожей. Когда покрывало соскользнуло с его тела, она на секунду остановилась. Казалось, выздоравливая, он становился еще больше. Больше и… сексуальнее.
Ее ум пытался уклониться от того, куда ее могла привести эта мысль, и она сосредоточилась на медицинских вопросах, ухватившись за них, как за спасательный круг. Твердыми, профессиональными движениями, она полностью освободила его грудь от бинтов и отклеила лейкопластырь от марлевой повязки. Она подняла ее и покачала головой. Поразительно. На его коже сейчас остался лишь шрам, который был там и прежде, след от операции побледнел, и экстраполяция показала бы, что внутренние повреждения также отлично зажили.
– Это нормально? – спросила она, – Такой темп излечения?
– Для Братства – да.
О, Боже. Если бы она могла изучить, каким образом регенерируют его клетки, она бы разгадала секреты процесса старения в организме человека.
– Забудь об этом, – он сжал челюсти, перебрасывая ноги на край кровати. – Мы не позволим использовать себя в качестве лабораторных крыс для вашей расы. А теперь, если ты не возражаешь, я собираюсь принять душ и выкурить сигарету.
Она открыла рот, но он прервал ее.
– Мы не болеем раком, поэтому избавь меня от очередной лекции, окей?
– Вы не болеете раком? Как это…
– Позже. Мне нужна горячая вода и никотин.
Она нахмурилась.
– Я не хочу, чтобы при мне курили.
– Именно поэтому я собираюсь сделать это в ванной. Там есть вытяжка.
Когда он встал, простыня соскользнула с его тела, она быстро отвела взгляд. Не то чтобы голый мужчина был для нее чем-то новым, но почему-то ей казалось, что его случай был другим.
Нда, понятно. Он был шесть футов, шесть дюймов роста с чрезвычайно мускулистым телом.
Она направилась обратно к своему креслу и села, затем услышала какой-то беспорядочный шум, позже последовал глухой звук. Она посмотрела на пациента с тревогой. Он настолько нетвердо держался на ногах, что потерял равновесие и упал на стену.
– Нужна помощь? – Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, скажи…
– Нет.
Слава тебе, Господи.
Он взял зажигалку и что-то вроде самокрутки из тумбочки и, пошатываясь, пересек комнату. Она наблюдала за ним из своего угла, готовясь в любой момент оказать необходимую помощь.
И да, хорошо, возможно, она смотрела на него не только потому, что не желала, чтобы он рухнул лицом на ковер: его спина была великолепна, твердые мускулы обтягивали плечи, красивыми лучами расходясь от позвоночника. И его задница была…
Джейн прикрыла глаза и не убирала руку, пока за ним не закрылась дверь. Много лет проработав в медицине и хирургии, она четко следовала части клятвы Гиппократа: «Не Соблазни Пациента Своего».
Особенно, если речь шла о похитившем тебя пациенте. Боже. Неужели это действительно происходит с ней?
Через несколько минут из туалета раздался журчащий звук воды, но она не слышала, чтобы включился душ. Наверное, сначала он решил покурить.
Дверь открылась и, пошатываясь, пациент вышел; он не мог поймать равновесие, будто находился в эпицентре шторма. Он схватился за дверной косяк рукой в перчатке, плечи напряглись.
– Черт… Меня тошнит.
Джейн включила режим «врач» и бросилась к нему, отбросив в сторону тот факт, что он был обнажен и вдвое крупнее ее, и что несколько минут назад она пожирала его задницу глазами так, будто ее выставили на распродажу. Она обхватила его рукой вокруг твердой талии и крепко прижалась к его телу. Он опирался на нее, его вес был огромен, от полученной нагрузки она едва не свалилась на кровать.
Когда он с проклятием растянулся на кровати, она потянулась через него за простыней, попутно заметив шрам у него между ног. Он мог исцеляться без следов, тогда почему этот шрам остался на его теле?
Он резко выдернул покрывало у нее из рук, обернув его вокруг себя черным облаком. Затем закрыл глаза руками так, что она могла видеть лишь его эспаньолку и подбородок.
Ему было стыдно.
В образовавшейся тишине она поняла, что ему было… стыдно.
– Хочешь, я помою тебя?
Он задержал дыхание и какое-то время сохранял молчание. Ей показалось, он откажется. Но затем его рот медленно открылся:
– Ты бы смогла?
В какой-то момент ей захотелось ответить очень серьезно. Но у нее возникло чувство, что это лишь усилит неловкость сложившейся ситуации.
– Ну да, что сказать, я становлюсь святой. Это моя новая цель в жизни.
Он слегка улыбнулся.
– Ты напоминаешься мне Бу… э, моего лучшего друга.
– Ты имеешь в виду Рэд Сокса?
– Да, он всегда найдет что-нибудь остроумное в ответ.
– Ты знаешь, что едкое красноречие – это признак ума?
Пациент опустил руку.
– Я никогда не сомневался в твоем уме. Ни на мгновение.
Джейн затаила дыхание. Заметив в его глазах столько уважения, она могла лишь выругаться про себя. Для нее не было ничего привлекательнее, чем мужчина, который ценил умных женщин.
Блин.
Стокгольм. Стокгольм. Стокгольм…
– Я хотел бы принять ванну, – сказал он. И добавил: – Пожалуйста.
Джейн прокашлялась.
– Окей. Хорошо.
Она залезла в сумки с медикаментами, нашла там большое судно, и направилась в ванную. После этого заполнила ванночку теплой водой, схватила полотенце и, вернувшись, расположилась на тумбочке с левой стороны кровати. Она намочила полотенце, слегка выжала лишнюю воду, отчего капающие звуки наполнили тихую комнату.
Она засомневалась. Снова опустила ткань в воду. Выжала.
Ну же, действуй, ты же открывала его грудную клетку и была внутри. Ты сможешь сделать это. Это не проблема.
Просто думай о нем, как о капоте автомобиля, просто о поверхности.
– Хорошо. – Джейн протянула руку и положила теплую ткань на его предплечье, пациент вздрогнул. Всем телом.
– Слишком горячо?
– Нет.
– Тогда что у тебя с лицом?
– Ничего.
При других обстоятельствах ее бы это встревожило, но сейчас были другие проблемы. Его бицепс был чертовски впечатляющим, смуглая кожа демонстрировала твердые связки мышц. Таким же было его тяжелое плечо и склон, ведущий вниз к грудной клетке. Он был в великолепной физической форме, ни унции жира, поджарый – как чистокровный жеребец, мускулистый – как лев.
Она пробежала подушечками пальцев по его груди, задержалась на шраме с левой стороны. Круговой знак врезался в плоть, как вколоченный.
– Почему он не зажил? – спросила она.
– Соль, – он беспокойно заерзал, поощряя ее продолжить водную процедуру. – Она запечатывает раны.
– То есть, это было сделано преднамеренно?
– Да.
Она окунула ткань в воду, отжала, и неловко склонилась над пациентом, чтобы дотянуться до его второй руки. Когда она откинула покрывало, он отстранился.
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к этой руке. Даже если она в перчатке.
– Почему…
– Я не буду это обсуждать. И даже не спрашивай.
Хорошоооо.
– Она чуть не прикончила одну из моих медсестер.
– Не удивлен, – он взглянул на перчатку. – Я бы ее отрубил при первой возможности.
– Не советовала бы.
– Еще бы. Ты понятия не имеешь, каково жить с таким кошмаром, заключенным в руке…
– Нет, я имела в виду, что на твоем месте поручила бы кому-нибудь другому отрезать ее. Больше шансов, что это сделают как надо.
Последовало молчание, затем пациент хохотнул.
– Умная какая.
Джейн спрятала расплывшуюся на лице улыбку, продолжая мочить и выжимать полотенце.
– Просто высказала медицинское мнение.
Она прошлась полотенцем вниз по его телу и почувствовала пульсирующий у него в груди и животе смех, то напрягающиеся, то расслабляющиеся в такт мышцы. Через махровую ткань она ощущала тепло его тела и силу в его крови.
Вдруг он прекратил смеяться. Она услышала шипящий звук, стальные мышцы его живота прогнулись, нижняя часть тела заерзала под одеялом.
– Как ножевая рана, не болит? – спросила она.
Он прохрипел неубедительное «Нормально», и ей стало неловко. Она была так озабочена состоянием его грудной клетки, что совершенно позабыла о ножевой ране. Сдвинув повязку в сторону, она увидела, что рана полностью исцелилась, на месте повреждения осталась лишь тонкая розовая полоска.
– Я сниму это, – она сняла бинты, сложила пополам и бросила в корзину для бумаг. – Ты удивительный, знаешь это? Твое исцеление это просто… мда.
Выжимая ткань, она спорила сама с собой, хочется ли ей продолжать процедуру ниже, все ниже и ниже? Ну… внизу. Прямо… в самом-самом низу. Последнее, что ей хотелось бы знать, это насколько он был идеален в интимном плане, но она хотела закончить начатое… или же просто доказать самой себе, что он ничем не отличался от любого другого ее пациента.
Она может это сделать.
Но когда она сдвинула покрывало ниже, он схватил его и удержал на месте.
– Не думаю, что ты этого хочешь.
– Там нет ничего такого, чего бы я не видела раньше.
Когда он опустил глаза и не ответил, она сказала тихим голосом:
– Я оперировала тебя, так что знаю, что ты частично кастрирован. Я не твоя девушка, я врач. И клянусь, что у меня нет никакого другого мнения о твоем теле, кроме того, что оно представляет из себя в медицинском плане.
Он вздрогнул, прежде чем смог скрыть реакцию.
– Нет мнения?
– Просто дай мне вымыть тебя. В этом нет ничего особенного.
– Хорошо, – его бриллиантовые глаза сузились. – Поступай, как считаешь нужным.
Она убрала покрывало.
– Нет ничего…
О… Мой Бог!.. У пациента была эрекция. Огромная эрекция. Тяжелый член лежал вдоль нижней части его живота, от паха до пупка, впечатляя своим возбуждением.
– Ничего особенного, помнишь? – протянул он.
– А… – она откашлялась. – Ну… я просто продолжу.
– Без проблем.
Но проблема заключалась в том, что она никак не могла вспомнить, что именно должна была делать с полотенцем. И она смотрела. Прямо-таки уставилась.
Логичная реакция при взгляде на мужчину с причиндалами размером с биту Луисвилл Слаггер7171
Луисвилл Слаггер – фирма по изготовлению бит, ловушек и других аксессуаров для бейсбола.
[Закрыть].
О Боже, неужели она на самом деле так подумала?
– Поскольку ты уже видела, что со мной сделали, – сухо сказал он, – могу лишь предположить, что сейчас ты выискиваешь грязь в пупке.
Нда. Верно.
Джейн вернулась к процедуре, пробежав полотенцем по его ребрам.
– Так… Как это произошло?
Когда он не ответил, она взглянула на его лицо. Его взгляд был направлен в другой конец комнаты, и глаза были тусклыми, безжизненными. Она уже видела подобный взгляд у пациентов, которые подвергались насилию, и знала, что в данный момент он вспоминает тот ужас.
– Майкл, – пробормотала она, – Кто причинил тебе боль?
Он нахмурился:
– Майкл?
– Тебя зовут по-другому? – она вернула полотенце обратно в ванночку. – Почему я не удивлена?
– Ви.
– Извини?
– Зови меня Ви, пожалуйста.
Она вернула ткань на место.
– Ну, тогда Ви.
Он наклонил голову, наблюдая за движениями ее рук вверх по его телу, затем опять вниз. Она сдерживала себя, стараясь не касаться его совсем низко. Потому что, несмотря на то, что он отвлекся на свое уродливое прошлое, он по-прежнему был возбужден. Очень возбужден.
Ладно, пора двигаться вниз. Алле, она же взрослый человек. Врач. У нее даже была пара любовников. Перед ней сейчас лежала лишь биологическая функция, результат прилива крови в его невероятно большой…
Ох, не в этом направлении должны идти ее мысли.
Джейн стянула ткань с его бедер, пытаясь игнорировать тот факт, что его тело начинало двигаться, когда она прикасалась к нему, спина выгибалась, а тяжелое возбуждение на его животе поднималось и опускалось.
А на конце застыла блестящая, заманчивая капля.
Она посмотрела на него… и замерла. Его глаза сосредоточились на ее горле, они горели желанием, причем не только сексуальным.
Любое влечение которое она, возможно, испытывала к нему, исчезло. Это был самец другого вида, не человек. И он был опасен.
Его взгляд упал на полотенце в ее руке.
– Я не собираюсь тебя кусать.
– Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты это делал. – В этом она была уверена. Черт, она была рада, что он смотрел на нее так, потому что это вернуло ее обратно в реальность. – Слушай, не то, что бы я хотела ощутить это лично, но это больно?
– Не знаю. Меня никогда не кусали.
– Я думала, ты сказал, что…
– Я питаюсь от женщин. Но никто никогда не кормился от меня.
– Почему?
Так как он крепко сжал губы, она пожала плечами.
– Ты мог бы рассказать мне. Я ничего не буду помнить, не так ли? Ну что тебе стоит поговорить об этом?
Молчание затянулось, она потратила кучу нервов, обрабатывая область его таза, и теперь решила заняться ногами. Пересев на край кровати, она прошлась полотенцем по его подошвам и пальцам, он дернулся, как будто ему было щекотно. Она перешла к лодыжкам.
– Мой отец не хотел, чтобы я продолжал свой род, – сказал он резко.
Она резко взглянула на него.
– Что?
Он поднял руку, которая была в перчатке, и прикоснулся к виску, вокруг которого были татуировки.
– Я – не правильный. Ну, ненормальный. Поэтому мой отец пытался меня оскопить, как пса. В дополнение к прочему, в определенном смысле это был удачный способ меня наказать.
Она издала сострадательный вздох, в ответ на который он указующе ткнул в нее пальцем.
– Будешь меня жалеть, и я передумаю насчет клятвы не кусать.
– Никакой жалости. Обещаю, – мягко сказала она. – Но какое это имеет отношение к тому, что ты не питаешься от…
– Не люблю собой делиться.
Сам по себе, подумала она. Ни с кем… кроме, возможно, Рэд Сокса.
Она осторожно стянула покрывало до голени.
– За что тебя наказали?
– Я могу называть тебя Джейн?
– Да.
Она опять намочила ткань и провела ею под его голенью. Когда он снова замолчал, она не стала ему мешать. На данный момент.
Под ее ладонью его колени согнулись, бедра чувственно напрягались и расслаблялись. Ее глаза скользнули по его эрекции, она с трудом сглотнула.
– Так что, ваша репродуктивная система работает так же как наша? – спросила она
– Вполне.
– У тебя были человеческие любовники?
– Не очень люблю людей.
Она неловко улыбнулась.
– Я не буду спрашивать, о ком ты сейчас думаешь.
– И хорошо. Не думаю, что тебе понравится ответ.
Она подумала о том, как он смотрел на Рэд Сокса.
– Ты гей?
Его глаза сузились.
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне кажется, ты очень привязан к своему другу, тому, который в бейсболке.
– Ты ведь знала его прежде, не так ли?
– Да, он выглядит знакомым, но не могу вспомнить откуда.
– А тебя это напрягает?
Она пробежалась полотенцем по его ногам до бедер, затем отклонилась назад.
– Что ты гей? Ни в коем случае.
– Так ты бы чувствовала себя в безопасности, да?
– И потому что я не ханжа. Как врач, я довольно хорошо понимаю, что каковы бы ни были наши предпочтения, внутри мы все одинаковые.
Ну, люди, по крайней мере. Она села на постель и снова протянула руку к его ноге. Поскольку она опять приблизилась к его возбуждению, у него перехватило дух, а твердая длина дернулась. Он двинул бедрами, и она подняла глаза вверх. Он закусил нижнюю губу, его клыки врезались в мягкую плоть.
