Текст книги "Освобожденный любовник"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Куин улыбнулся медленно и с чертовщинкой.
– Тебе же нравится смотреть, как я сражаюсь?
– Хм, так ты хорош в бою.
– Почему секс должен быть иначе? Это просто что-то, что ты делаешь своим телом.
Блэй казался смущенным.
– Но… как же уединение?
– Уединение зависит от ситуации. – Куин достал третью бутылку. – И, Блэй?
– Что?
– Я очень хорош в сексе. – Он открыл бутылку и сделал глоток. – Итак, вот что мы сделаем. Я собираюсь набраться сил за пару дней, и потом мы отправимся по клубам города. Я хочу повторить, но не смогу быть с ней. – Куин посмотрел на Джона. – Джэй-мэн, ты поедешь с нами в ЗироСам. И плевать мне, что ты претранс. Мы поедем вместе.
Блэй кивнул.
– Из нас троих отличная компания. Кроме того, Джон ты скоро будешь там же, где и мы.
Пока они вдвоем начали загадывать планы, Джон заметно притих. Разговоры о том, чтобы снять по цыпочке, были непонятны ему, и не только потому, что он не прошел превращение. У него был плохой опыт касательно сексуальных отношений. Самый худший.
На мгновенье он отчетливо вспомнил грязную лестничную площадку, где все произошло. Он почувствовал дуло у виска. Почувствовал, как стянули джинсы. Ощутил немыслимое, что с ним сотворили. Он вспомнил, как дыхание поднималось вверх и вниз по его глотке, как увлажнились глаза, когда он обмочился и все потекло по носкам дешевых кроссовок парня.
– Блэй, на этих выходных, – объявил Куин, – мы о тебе позаботимся.
Джон поставил пиво и потер лицо, когда щеки Блэя покрылись краской.
– Ну да, Куин… даже не знаю…
– Доверься мне. Я все устрою. Потом, Джон? Ты следующий.
Первой реакцией Джона было покачать головой «нет», но он остановил себя, чтобы не выглядеть придурком. Он уже чувствовал себя дураком, маленьким и женоподобным. Отвергнуть предложение переспать отправит его навечно в Лузерлэнд3838
Лузерлэнд – loser-land – страна лузеров
[Закрыть].
– Итак, у нас есть план? – спросил Куин.
Когда Блэй затеребил край своей футболки, у Джона возникло ощущение, что парень откажется. Что заставило Джона чувствовать себя намного лучше…
– Ага. – Блэй прокашлялся. – Я… э, да. Умираю от нетерпения. Это почти все, о чем я могу думать. Ну, знаешь, даже как-то больно.
– Я точно знаю каково это. – Разноцветные глаза Куина сверкнули. – Мы достанем себе хороших девиц. Черт, Джон… может, скажешь своему телу, что уже пора?
Джон просто пожал плечами, желая уехать отсюда.
– Время для «Скиллеров»3939
Скиллеры – разновидность компьютерных игр
[Закрыть]? – спросил Блэй, кивая на Икс-бокс 4040
Икс-бокс – игровая приставка
[Закрыть]на полу. – Джон снова нас уделает, но мы можем побороться за второе место.
Было огромным облегчением сосредоточиться на чем-то другом, и они втроем засели за игру, крича на ТВ, кидаясь друг в друга бумажными обертками и пивными крышками. Боже, Джон обожал это. На видеоэкране они соревновались на равных. Он не был маленьким и всеми покинутым, он превосходил их. В «Скиллерах» он мог быть воином, каким всегда мечтал быть.
Намыливая им шеи, Джон посмотрел на Блэя и понял, что парень выбрал эту игру специально, чтобы Джон почувствовал себя лучше. Но с другой стороны, Блэй стремился понимать, что творилось в голове у других, и быть добрым, никого не смущая при этом. Он был прекрасным другом.
После четырех упаковок пива, трех походов на кухню, двух полных туров в «Скиллеров» и фильма «Годзилла», Джон взглянул на часы и встал с кровати. Фритц скоро за ним приедет, потому что ему назначен прием на четыре утра каждый день, на котором он должен появиться, иначе его удалят из тренировочной программы.
«Увидимся завтра в классе?» показал он знаками.
– Заметано, – ответил Блэй.
Куин улыбнулся.
– Скинь смс после, ок?
«Скину». Он задержался у двери. «О, эй, хотел спросить.»
Он слегка постучал по своему глазу и кивнул Куину. «Откуда взялся фонарь?»
Взгляд Куина остался неизменным, а улыбка сияла как никогда.
– Ерунда. Поскользнулся и упал в душе. По-дурацки, ага.
Джон нахмурился и посмотрел на Блэя, взгляд которого уперся в пол. Так, что-то было…
– Джон, – твердо сказал Куин: – бывают несчастные случаи.
Джон не поверил парню, особенно учитывая, что Блэй все еще прятал глаза, но, имея свою тайну, он не любил лезть в чужие дела.
«Да, конечно», ответил Джон. Затем просвистел на прощание и вышел.
Он закрыл дверь, услышал их низкие голоса, и положил руку на дерево. Он хотел быть там же, где они, так сильно, но касательно секса… Нет, ему нужно превращение, чтобы стать мужчиной и отомстить за отца. Не для того, чтобы спать с женщинами. По факту, может ему стоит взять пример с Фьюри?
Безбрачие может многое предложить. Фьюри воздерживался, хм, всю жизнь, и посмотрите на него. Он был очень собранным парнем и хорошо контролировал себя.
Неплохая дорожка, чтобы по ней пойти.
Глава 5
– Кем ты станешь? – выпалил Бутч.
Вишес посмотрел на своего соседа по комнате, и гребаное слово встало поперек горла.
– Праймэйлом. Избранных.
– Это что, черт возьми, такое?
– По существу, донор спермы.
– Постой… так ты собираешься сделать ЭКО4141
ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение, «оплодотворение в пробирке», «искусственное оплодотворение»). Суть метода ЭКО состоит в следующем: яйцеклетку извлекают из организма женщины и оплодотворяют искусственно в условиях «в пробирке», полученный эмбрион содержат в условиях инкубатора, где он развивается в течение 2–5 дней, после чего эмбрион переносят в полость матки для дальнейшего развития.
[Закрыть]?
Ви запустил руку в волосы, подумав при этом, как хорошо было бы пробить кулаком стену.
– Активной работы побольше.
Говоря об активности: он давно не занимался с женщиной нормальным сексом. Сможет ли он дойти до оргазма в течение официального ритуального секса с Избранной?
– Почему ты?
– Должен быть член Братства. – Ви расхаживал по темной комнате, решив пока оставить личность своей матери в тайне. – Маленький резерв для выбора. Который становится еще меньше.
– Ты будешь жить на Другой Стороне? – спросил Фьюри.
– На Другой Стороне? – встрял Бутч. – В смысле, ты не сможешь сражаться вместе с нами? Или, типа… зависать с нами?
– Нет, это одно из условий сделки.
Когда Бутч выдохнул от облегчения, Ви попытался вконец не расклеиться оттого, что сосед по комнате хотел видеть его так же сильно, как и сам Ви хотел быть увиденным.
– Когда это произойдет?
– Через несколько дней.
– Роф знает? – громко спросил Фьюри.
– Ага.
Ви подумал, на что подписался, и его сердце начало выпрыгивать из груди, как машущая крыльями птица, пытающаяся вырваться из его грудной клетки. И то, что двое его братьев и Ривендж смотрели на него с ужасом в глазах, делало панику еще сильнее.
– Слушайте, эээ, я отойду? Мне нужно… черт, мне нужно проветриться.
– Я с тобой, – сказал Бутч.
– Нет. – Ви был в отчаянии. Если и была ночь, в которую он мог сделать что-то ужасно неуместное, то она настала. И то плохо, что чувства к его напарнику оставались невысказанной тайной; но претворение их в реальность своими действиями привело бы к катастрофе, с которой не справится ни он, ни Бутч, ни Марисса. – Мне нужно побыть в одиночестве.
Ви запихнул проклятый кулон в задний карман и покинул давящую тишину офиса. Он быстро направился через боковую дверь в переулок с целью найти лессера. Должен был найти его. Молился Деве-Лето…
Ви застыл. Вот черт. Чертовски уверен, что не станет больше молиться своей матери. Или употреблять эту фразу.
Черт… возьми.
Ви прислонился к холодному кирпичу здания ЗироСама, и, как бы ни было больно, не смог остановить вспоминания своей жизни в военном лагере.
Лагерь располагался в глубокой пещере в центре Европы. Около тридцати воинов использовали ее в качестве дома, но были и другие обитатели. Дюжину претрансов послали сюда для тренировок, другая дюжина, или около того, шлюх, кормила и обслуживала мужчин.
Бладлеттер управлял лагерем годами и выпустил нескольких лучших бойцов расы за все времена. Четверо членов Братства начинало там при отце Ви. Но многие другие, всех мастей, не выживали.
Первые воспоминания Ви были о голоде и холоде, о том, как он наблюдал за трапезой других, пока бурчал его живот. В течение его первых лет, им руководил голод, как и у других претрансов, его единственным побуждением было, неважно как, но накормить себя.
Вишес ждал в тенях пещеры, оставаясь вне подрагивающего света, отбрасываемого пламенем костра. Семь свежих оленей были поглощены в диком бешенстве, солдаты срезали мясо с костей и вгрызались как животные, кровь окропила их лица и руки. В стороне от ужинающих, претрансы дрожали от жадности.
Как и остальные, Вишес умирал от голода. Но он не стоял рядом с парнями. Он ждал во мраке, не отрывая глаз от своей жертвы.
Солдат, за которым он следил, был жирным как боров, с мясистыми складками, вываливающимися из кожаных штанов, и опухшими, нечеткими чертами лица. Обжора почти все время ходил без рубашки, его выдающаяся грудь и рыхлый живот тряслись, когда он расхаживал вокруг, пиная бродячих собак, живущих в лагере, или когда бегал за шлюхами. Однако, при всей своей лени, он был жестоким убийцей, и недостаток скорости компенсировал зверской силой. Из-за огромных рук, размером с голову взрослого мужчины, ходили слухи, что он отрывал конечности лессеров и съедал их.
Во время каждого приема пищи он в числе первых добирался до мяса, ел он быстро, хотя это сопровождалось недостатком аккуратности. Он не особо обращал внимание на то, что в действительности попадало в его рот: куски оленьей плоти, поток крови и кости покрывали его грудь и живот, словно окровавленная рубаха из его неряшливости.
Этой ночью мужчина закончил раньше и развалился на своих ляжках, держа в кулаке ногу оленя. И хотя он наелся, он задержался у туши, которую обгладывал, отгоняя остальных солдат забавы ради.
Когда пришло время для наказаний, солдаты переместились от костра к трибуне Бладлеттера. В свете фонарей солдаты, проигравшие во время тренировки, склонились у ног Бладлеттера, их насиловали победители. Тем временем, претрансы слетались на то, что осталось от оленя, а женщины лагеря наблюдали с напряженными взглядами, ожидая своей очереди.
Жертва Ви не сильно интересовалась унижениями. Жирный солдат наблюдал недолго, а потом вырубился с оленьей ногой в руке. Его грязная койка располагалась в самом конце места, где спали солдаты, потому что его вонь, была оскорбительна даже для их носов.
Вытянувшись, он выглядел словно холмистое поле, с телом, похожим на серию холмов и долин. Оленья нога лежала на животе, как приз на вершине горы.
Ви оставался позади, пока глаза-бусинки солдата не скрылись под мясистыми веками, а массивная грудь не начала подниматься и опускаться в замедляющемся ритме. Вскоре рыбьи губы раскрылись, и храп начал раздаваться один за другим. Тогда Ви приблизился на босых ногах, не издавая ни звука.
Неприятный запах мужчины не отпугнул Ви, и его не волновала грязь на оленьей ноге. Он наклонился вперед и вытянул маленькую ручку, вытаскивая кость.
Как только он вытащил ее, черный кинжал пронесся мимо, рядом с ухом солдата и вонзился в пещерный настил, от чего глаза мужчины мгновенно распахнулись.
Отец Ви нависал, как готовый обрушиться кулак в кольчуге, с расставленными ногами, с серьезностью в темных глазах. Он был самым крупным во всем лагере, говорили, даже среди всей расы, и его присутствие внушало страх по двум причинам: из-за размера и непредсказуемости. Его настроение менялось каждые пять минут, а прихоти были капризны и жестоки, но Ви знал, что стоит за этим изменчивым нравом: абсолютно все рассчитывалось ради эффекта. Злобная хитрость его отца была настолько глубока, насколько тверды были его мышцы.
– Поднимайся, – прорычал Бладлеттер. – Пока ты нежился, тебя обворовал мальчишка.
Ви отпрянул от своего отца, и начал есть, запустив зубы в мясо и пережевывая как можно быстрее. Его за это побьют, вероятно, они оба, так что нужно съесть как можно больше, пока не посыпались удары.
Жирдяй извинялся, пока Бладлеттер пинал его ботинком с шипами. Лицо мужчины побледнело, но он был достаточно умен, чтобы не кричать.
– Причины случившегося не волнуют меня. – Бладлеттер уставился на солдата. – Что ты будешь делать с этим – вот мой вопрос.
Не переведя дух, солдат стиснул кулак и ударил Ви в бок. Когда удар вышиб воздух из его легких и мясо изо рта, Ви выронил кусок. Задыхаясь, он поднял кусок из грязи и засунул назад в рот. От пещерного настила он стал соленым.
Когда началось избиение, Ви ел во время ударов, пока его малая берцовая кость не изогнулась так, что почти сломалась. Он закричал, упустив оленью ногу. Кто-то подобрал ее и убежал прочь.
Все это время Бладлеттер смеялся без улыбки, лающий звук, издаваемый ртом, был резким и тонким, словно нож. И потом он прекратил это. Без единого усилия он схватил толстого солдата за шею и швырнул о каменную стену.
Ботинки Бладлеттера оказались напротив лица Ви. – Подай мне мой кинжал.
Ви заморгал и попытался сдвинуться.
Послышался скрип кожи, и лицо Бладлеттера возникло прямо перед Ви. – Подай мне мой кинжал, мальчик. Или займешь место шлюх в яме.
Солдаты, собравшиеся позади его отца, загоготали, и кто-то кинул камень, попавший в покалеченную ногу Ви.
– Мой кинжал.
Вишес погрузил тонкие пальчики в грязь и подтащил себя к кинжалу. Находясь в двух футах от него, кинжал казался на другом конце света. Когда он, наконец, положил ладонь на него, он был настолько слаб, что ему понадобились обе руки, чтобы вытащить его из земли. Его живот крутило от боли, и когда он потянул кинжал, его вырвало украденным мясом.
Когда рвота прошла, он протянул кинжал своему отцу, который уже встал в полный рост.
– Вставай, – сказал Бладлеттер. – Или думаешь, что я должен наклониться к ничтожеству?
Ви с трудом сел и не мог вообразить, как ему удастся поднять все свое тело, если он едва поднял плечи. Он переложил кинжал в левую руку, а правой уперся в грязь, и оттолкнулся. Боль была настолько сильной, что в глазах потемнело… но чудеса случаются. Им овладело какое-то внутреннее сияние, будто солнечный свет пролился в его венах и полностью избавил от боли. Зрение вернулось… и он увидел, что рука светилась.
Сейчас не было времени удивляться. Он оторвал себя от пола, поднимаясь, одновременно пытаясь не нагружать ногу. Трясущейся рукой он подал кинжал отцу.
Бладлеттер смотрел на него какое-то мгновение, будто не ожидал, что Ви вообще поднимется. Затем взял оружие и отвернулся.
– Кто-нибудь, сбейте его обратно. Его дерзость оскорбляет меня.
Ви грохнулся ничком, когда приказ был выполнен, сияние тот час же покинуло его, и вернулась агония. Он ждал других ударов, но когда услышал рев толпы, то понял, развлечением дня станет наказание неудачников, а не его.
Когда он валялся в трясине своей боли, пытался дышать дрожащим, избитым телом, он представил, как женщина в белой мантии приходит к нему и обнимает руками. Нашептывая нежные слова, она убаюкивала его и гладила по волосам, успокаивала его.
Он впустил видение. Она была его воображаемой матерью. Которая любила его, хотела, чтобы он был в безопасности, согретый и сытый. Воистину, только ее образ оставлял его в живых, одна она приносила ему покой.
Толстяк наклонился вниз, обдавая Ви своим зловонным дыханием. – Украдешь у меня еще раз, и ты не залечишь то, что я с тобой сделаю.
Солдат плюнул Ви в лицо, затем поднял его и отшвырнул как ненужный мусор подальше от грязной койки.
Прежде чем вырубиться, Ви увидел остальных претрансов, с удовольствием доедавших оленью ногу.
Глава 6
Выругавшись, Ви заглушил воспоминания, его глаза заметались по переулку, в котором он находился, словно подхваченные ветром старые газеты. Черт, он чувствовал себя развалиной. Печать на его Тапперуэре4242
Тапперуэр – товарный знак разнообразных пластиковых контейнеров для хранения пищевых продуктов
[Закрыть] сломалась, и отголоски прошлого просочились наружу.
Бардак. Полный бардак.
Хорошо хоть, что он не знал тогда, какое дерьмо «моя-мамочка-которая-меня-любит». Это ранило бы его сильнее, чем любое пережитое в прошлом насилие.
Он достал медальон Праймэйла из кармана и уставился на него. Ви смотрел на него несколько минут, пока тот не упал и отрекошетил от пола, как монетка. Он нахмурился… и тут же осознал, что его «нормальная» рука сияла и прожгла кожаный шнурок.
Черт возьми, его мать была такой эгоисткой. Она создала расу, но этого ей показалось мало. Ей, черт побери, захотелось потомков.
Мать твою. Он не предоставит ей удовольствия получить сотни внуков. Она облажалась как мать, так с какой стати он должен дарить ей будущее поколение для издевательств?
Кроме того, была другая причина, по которой он не должен становиться Праймэйлом. Он, в конце концов, был сыном своего отца, и жестокость заложена в его ДНК. Как он мог доверять себе в том, что не сорвется на Избранных? Эти женщины были не виновны, и не заслужили того, что будет происходить между их ног, если он станет Праймэйлом. Он не сделает этого.
Ви прикурил самокрутку, поднял медальон и покинул переулок, повернув на Торговую. Ему позарез нужно подраться, пока не взошло солнце.
Он рассчитывал найти парочку лессеров в лабиринте городских улиц.
Это был беспроигрышный вариант. Война между Обществом Лессинг и вампирами имела лишь одно оговоренное правило: никаких сражений на людях. Последнее, в чем нуждались обе стороны – это свидетели и человеческие жертвы, так что сражения, сокрытые от посторонних глаз, были самой сутью дела, а Колдвелл располагал отличной сценой для мелкомасштабных битв. Благодаря массовому переселению в пригороды в 1970-х, в городе хватало темных переулков и нежилых зданий. К тому же, то немногое количество людей, бродивших по улицам, было обеспокоено удовлетворением своих преступных наклонностей. Это означало, что они были заняты, обеспечивая работой местную полицию.
Он шел, держась в стороне от очагов света, проливаемых уличными фонарями и автомобилями. Благодаря холодной ночи на пути встретилось лишь несколько пешеходов, и он в одиночестве миновал бар Макгридер, Скример и новый, только что отрытый стрип-клуб. Потом он прошел мимо закусочной Текс-Мекс4343
Текс-Мекс – теха́сско-мексика́нская кухня
[Закрыть] и китайского ресторана, зажатого между двумя конкурирующими салонами тату. Через несколько кварталов он миновал многоквартирный дом, где проживала Бэт до встречи с Рофом.
Он уже собирался развернуться и направиться назад, в сердце города, когда резко остановился. Поднял нос. Вдохнул. В ветерке почувствовался запах детской присыпки, но, так как старые склочницы и дети давно сидели по домам, он понял, что враг рядом.
Но было в воздухе что-то еще, от чего кровь стыла в жилах.
Ви расстегнул куртку, чтобы можно было достать кинжалы, и побежал на запах, в сторону Двадцатой улицы. Двадцатая пересекалась только с Торговой, и была окружена офисными зданиями, которые спали в этот час. По мере его приближения к месту по неровному, покрытому грязью асфальту, запах усиливался.
Он почувствовал, что опоздал.
Через пять кварталов он убедился в этом.
Другим запахом была пролитая кровь гражданского вампира, и когда облака рассеялись, лунный свет озарил отвратительное зрелище: прошедший превращение мужчина, в разорванной клубной одежде, был мертв, его тело было искалечено, а лицо изуродовано до неузнаваемости. Убивший его лессер, обшаривал карманы вампира, без сомнений, надеясь найти какой-нибудь адрес, ведущий к еще большей резне.
Убийца учуял Ви и посмотрел через плечо. Лессер был белее известняка, его бледные волосы, кожа и глаза – цвета мела. Большой, сложенный как игрок в регби, этот парень давно вступил в Общество, и Ви понял это не только по давно выцветшей естественной пигментации. Лессер по-деловому поднялся на ноги, поднял руки на уровень груди и кинулся вперед.
Они врезались друг в друга, как машины на перекрестке: лицом к лицу, тело к телу, сила против силы. В начале обоюдного «душевного приветствия», Ви поймал солидный, высекающий из глаз искры, удар. Мгновенье он ничего не соображал, но потом ему удалось вернуть услугу достаточно сильно, чтобы лессер опрокинулся, как волчок. Затем он двинулся на противника, схватил его за шкирку и снова сбил с ног.
Ви любил драться. И он был хорош в «играх на плоскости».
Но лессер оказался маневренным: он вскочил c ледяного асфальта и послал удар, который перетасовал внутренности Ви, как колоду карт. Ви отшатнулся назад, и, поскользнувшись на бутылке колы, подвернул лодыжку и задницей приземлился на асфальт. Позволяя себе отойти от удара, он следил за лессером, который двигался слишком быстро. Ублюдок нацелился на лодыжку Ви, схватив его за ботинок, и дернул изо всех сил своей огромной груди и рук.
Ви завопил, когда его уложили лицом наземь, но сумел отгородиться от боли. Используя вывихнутую лодыжку и руки в качестве рычага, он оттолкнулся от асфальта, подтянул свободную ногу к груди, и со всей возможной силой ответил ударом, попав козлу в колено и выбив сустав. Лессер запрыгал как фламинго, его нога изогнулась под невообразимым углом, и он рухнул на спину Ви.
Они крепко вцепились друг в друга, их бицепсы и предплечья напрягались, пока они катались вокруг и остановились около убитого гражданского. Когда лессер укусил Ви за ухо, он окончательно взбесился. Оторвав себя от зубов лессера, он ударил того в лобную долю, оставив в кости трещину, которая ошеломила ублюдка, и позволила Ви освободиться.
Ну, почти.
Нож вспорол его бок в тот момент, когда Ви вытаскивал ноги из-под гада. Острая, пронзающая боль была словно укус стероидной пчелы, и Ви ощутил, как лезвие прорвало кожу и мускулы прямо под ребрами, справа.
Черт, зацепило кишки, и очень скоро начнутся неприятности. Так что самое время закругляться с дракой.
Ранение побудило к действиям, и Ви обхватил голову лессера, крутанув сукиного сына, словно крышку от бутылки пива. Прозвучавший хруст, когда череп отошел от спинного мозга, походил на звук сломанной надвое ветки, и тело мгновенно обмякло, руки шлепнулись наземь, а ноги замерли.
Когда бушующий всплеск адреналина прошел, Ви схватился за бок. Черт, он покрылся холодным потом, руки тряслись, но нужно было закончить работу. Он быстро обшарил лессера, выискивая удостоверение личности, прежде чем добить гада.
Убийца посмотрел на него, его губы медленно зашевелились:
– Меня… когда-то звали… Майклом. Восемьдесят… три… года назад. Майкл Клошник.
Раскрыв бумажник, Ви нашел действующие водительские права.
– Ну, Майкл, удачной поездки в ад.
– Рад… что все кончилось.
– Не все. Ты разве не слышал? – Черт, его бок чертовски болел. – Твое новое прибежище – в теле Омеги, приятель. Ты будешь жить там бесплатно, всю гребаную вечность.
Бледные глаза широко распахнулись.
– Ты лжешь.
– Да ладно. Оно мне надо? – Ви покачал головой. – Твой босс не упоминал об этом? Похоже, что нет.
Ви достал кинжал из ножен, поднял руку и вогнал лезвие в широкую грудь. Вспышка света была достаточно яркой, чтобы осветить весь переулок, затем раздался хлопок и… черт, взрыв зацепил гражданского, поджигая его как спичку. Когда оба тела были уничтожены, в холодном ветре остался лишь запах детской присыпки.
Шикарно. И как они теперь уведомят семью гражданского?
Ви обыскал местность, и когда не нашел другого бумажника, то просто прислонился к Дампстеру4444
Дампстер – контейнер для мусора
[Закрыть], сидел и дышал мелкими глотками. Каждый вдох ощущался как новый удар кинжалом, но кислородное голодание – тоже не вариант, поэтому он продолжал дышать.
Прежде чем достать телефон и вызвать помощь, он посмотрел на свой кинжал. Черное лезвие было покрыто чернильной кровью лессера. Он прокрутил в голове бой с лессером и представил на своем месте другого вампира, не столь сильного, как он. Не имевшего такой подготовки.
Он поднял руку в перчатке. Проклятье было дано ему свыше, но Братство и его благородная цель привели в порядок его жизнь. И что, если бы его убили этой ночью? Если бы это лезвие пронзило его сердце? Их осталось бы четверо.
Черт.
На шахматной доске, его Богом проклятой жизни, все фигуры были давно расставлены, а игра – предопределена. Святой ад, столько раз в жизни тебе не приходилось выбирать дорогу, потому что путь, по которому ты шел, был предрешен без учета твоего собачьего мнения.
Свободная воля – это бредовая чушь.
Забудем о матери и его драме… он должен стать Праймэйлом для Братства. Он задолжал наследию, которому служил.
Вытерев лезвие о штаны, он вложил его в ножны, с трудом встал на ноги и обшарил свою куртку. Черт… его телефон. Где же он? В пентхаусе. Должно быть, телефон выскользнул, когда он кинул куртку на кровать…
Раздался выстрел.
Пуля попала прямо между грудных мышц.
Удар сбил его с ног, отбросив, как в замедленной съемке. Он упал навзничь и просто лежал, когда колоссальное давление заставило сердце подпрыгнуть и затуманило мозг. Он мог лишь судорожно глотать воздух, мелкие вдохи быстро пробирались вверх-вниз по коридору его глотки.
С последней крупицей силы он поднял голову и осмотрел свое тело. Пулевое ранение. Кровь на рубашке. Пламенеющая боль в груди. Кошмар воплотился.
Прежде, чем он сообразил запаниковать, явилась темнота и поглотила его целиком… пища, перевариваемая в кислотной ванне агонии.
***
– Ты тут что вытворяешь, Уиткоум?
Доктор Джейн Уиткоум, поморщившись, отвлеклась от карты пациента, которую подписывала. Доктор Мануэль Манелло, заведующий хирургическим отделением, медицинского центра Св. Франциска, надвигался на нее по коридору, как бык. И она знала почему.
Сейчас начнется неприятное.
Джейн нацарапала свою подпись внизу рецепта, протянула карточку медсестре, и наблюдала, как женщина в спешке удаляется. Хороший защитный маневр, нередко встречается здесь. Когда заведующий становится таким, народ в страхе ломится по кустам… логичное, кстати, поведение, если бомба готова взорваться, а у вас есть хотя бы немного мозгов.
Джейн посмотрела на него.
– Итак, ты слышал.
– Заходи. Сейчас, – он толкнул дверь в комнату отдыха для хирургов.
Когда она зашла, Прист и Дюбуа, два лучших хирурга желудочно-кишечного тракта в Св. Франциске, взглянули на заведующего, похватали еду из торгового автомата и спешно покинули комнату. Дверь за ними захлопнулась без единого звука. Будто и она не хотела привлекать внимание Манелло.
– Когда ты собиралась мне рассказать, Уиткоум? Или ты думала, что Колумбия на другой планете, и я бы не узнал?
Джейн скрестила на груди руки. Она была высокой женщиной, но Манелло превосходил ее на пару дюймов, и он был сложен как профессиональные атлеты, которых оперировал: широкие плечи, массивная грудь, большие руки. В свои сорок пять он был как огурчик, к тому же, одним из лучших ортопедических хирургов в стране.
Ну и первостатейным сукиным сыном, когда закипал.
Отлично, она всегда сохраняла спокойствие в напряженных ситуациях.
– Я знаю, что у тебя там связи, но думала, они будут достаточно тактичны, чтобы подождать, пока я решу, хочу ли я эту работу…
– Конечно, хочешь, иначе не стала бы тратить время и ездить туда. Это все деньги?
– Окей, во-первых, не прерывай меня. Во-вторых, сбавь тон. – Когда Манелло провел рукой сквозь свои густые темные волосы и сделал глубокий вдох, она почувствовала себя скверно. – Слушай, мне следовало сказать тебе. Предполагаю, было неприятно, когда тебя вот так вот огорошили.
Он покачал головой.
– Не из приятных моментов – получить звонок из Манхэттена о том, что один из моих лучших хирургов едет на собеседование в другую больницу к моему наставнику.
– Тебе сказал Фолчек?
– Нет, один из его мелких сошек.
– Прости, Мэнни. Я просто не знала, как все пойдет, и не хотела спускать курок раньше времени.
– Почему ты хочешь оставить отделение?
– Ты же знаешь, я хочу больше, чем могу здесь получить. Ты будешь заведующим до шестидесяти пяти, если не решишь уйти раньше. А в Колумбии, Фолчеку уже пятьдесят восемь. Там у меня больше шансов стать главой отделения.
– Я уже сделал тебя заведующей травматологическим отделением.
– Я это заслужила.
Его губы изогнулись в улыбке.
– Будь скромнее.
– С какой стати? Мы оба знаем, что это правда. И насчет Колумбии. Ты бы хотел быть под начальством в течение следующих двух десятков своей жизни?
Его веки опустились на глаза цвета красного дерева. На секунду ей показалось, что что-то вспыхнуло в его взгляде, но потом он положил руки на бедра, его белый халат натянулся на широких плечах.
– Я не хочу терять тебя, Уиткоум. Ты лучший хирург, который у меня когда-либо был.
– А мне нужно смотреть в будущее, – она прошла к своему шкафчику. – Я хочу заведовать своей собственной лавкой, Манелло. Такой я создана.
– Когда это проклятое собеседование?
– Первое – завтра днем. Если я не появлюсь на неделе и не позвоню, значит, решила остаться в городе.
– Черт.
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – ответили они в унисон.
Медсестра просунула в дверь голову.
– Пациент с ранением. Расчетное время прибытия – две минуты. Мужчина за тридцать. Пулевое ранение, возможно, пробита аорта. Отключался в машине дважды. Вы примете пациента, доктор Уиткоум, или хотите, чтобы я позвонила Голдбергу?
– Нет, я беру его. Подготовь четвертый бокс, и скажи Эллен и Джиму что я уже иду.
– Сделаю, Доктор Уиткоум.
– Спасибо, Нэн.
Когда дверь закрылась, она посмотрела на Манелло.
– Возвращаясь к Колумбии. На моем месте ты бы сделал то же самое. Так что ты не можешь сказать, что удивлен.
Последовала длинная пауза, потом он подошел ближе.
– Я не позволю тебе уйти без боя. Что не должно удивлять и тебя, ведь так?
Он вышел из комнаты, забрав большую часть кислорода с собой.
Джейн прислонилась к своему шкафчику, и посмотрела, через кухонное помещение в зеркало на стене. Ее отражение было четким, начиная от белого халата до зеленых брюк, и заканчивая прямыми светлыми волосами.
– Он хорошо все воспринял, – сказала она себе. – Принимая во внимание обстоятельства.
Дверь в помещение отрылась, и Дюбуа высунул голову.
– Бояться нечего?
– Ага. Я направляюсь в операционную.
Дюбуа распахнул дверь и вошел внутрь, беззвучно двигаясь в кроксах по линолеуму.
– Не знаю, как ты это делаешь. Ты единственная, кому не нужна нюхательная соль после разборок с ним.
– Не так уж он и плох, правда.
Дюбуа хмыкнул.
– Не пойми неправильно. Я чертовски его уважаю. На самом деле. Но злить его точно не хочу.
Она положила руку на плечо коллеги.
– Давление надоедает людям. Ты тоже не сдержался на прошлой неделе, помнишь?
– Да. Ты права, – Дюбуа улыбнулся. – По крайней мере, он больше не швыряется вещами.
