Текст книги "Освобожденный любовник"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)
– Ты мой сын.
Ви перестал дышать, грудь стала словно бетонной. Конечно, она говорила это в широком смысле слова.
– Триста лет и три года назад ты был рожден моим телом. – Капюшон Девы-Летописицы спал по собственному желанию, открывая призрачную, божественную красоту. – Подними свою руку, называемую проклятой, и узри правду.
С колотящимся в горле сердцем, он поднял руку в перчатке, беспорядочными рывками сорвал кожу. И в ужасе уставился на то, что было за покрытой татуировками кожей: его сияние было таким же как и ее.
Господи Иисусе… Какого черта он не установил связь раньше?
– Твоя слепота, – сказала она, – потакала твоему отречению. Ты просто не хотел этого видеть.
Ви отступил от нее подальше. Врезавшись в матрас, он позволил рухнуть своей заднице, и сказал себе, что сейчас не время терять рассудок…
О, минуточку… он уже его потерял. Отлично, или же у него сейчас поедет крыша.
– Как…это возможно? – Конечно, это был вопрос, но кого сейчас волнует?
– Да, думаю, мне следует простить тебе твой вопрос в этот раз. – Дева-Летописица проплыла по комнате, двигаясь, но, не ступая, мантия при движении не шевелилась, будто высеченная из камня. В этой тишине она заставила его подумать о шахматной фигуре: королеве, единственной из всех на доске, которая свободно движется во всех направлениях.
Когда она, наконец, заговорила, ее голос звучал низко.
– Я хотела физически познать зачатие и рождение, и потому приняла форму, способную к сексуальному акту и пришла в Старый Свет в способном к зачатию состоянии. – Она остановилась перед стеклянными дверями напротив балкона. – Я выбрала мужчину, основываясь на своих представлениях о наиболее желательных для выживания расы мужских качествах: сила, хитрость, мощь и агрессия.
Ви вспомнил своего отца и попытался представить Деву-Летописицу, занимающуюся с ним сексом. Черт, должно быть, это был горький опыт.
– Был, – сказала она. – Я в полной мере получила то, к чему стремилась. Но когда началась жажда, уже не было пути назад, и он полностью соответствовал своей натуре. Но в конце, он отказался от меня. Каким-то образом он знал, кто я, и зачем пришла.
Да, его отец отлично выяснял и использовал мотивации других.
– Было глупо с моей стороны надеяться, что я сойду за того, кем не являлась, с таким мужчиной. Настоящий хитрец. – Она посмотрела через комнату на Ви. – Он сказал мне, что даст свое семя, только если мальчик останется с ним. У него никогда не рождался живой сын, и его воинские чресла хотели познать эту радость.
– Я же хотела своего сына для Избранных. Возможно, твой отец понял тактику, но не он один. Я тоже знала его слабости и могла гарантировать пол ребенка. Мы договорились, что он получит тебя на триста лет и три года после рождения, и сможет использовать для сражений на своей стороне. После этого ты послужишь моим замыслам.
Ее замыслам? Замыслам его отца? Ад и преисподняя, у него что, совсем нет голоса?
Голос Девы стал еще ниже.
– Достигнув согласия, он насиловал меня часами, пока форма, в которой я пребывала, чуть не погибла. Им овладело желание зачать, и я терпела его по той же причине.
Терпела – правильное слово. Ви, как и остальные мужчины в лагере, были вынуждены наблюдать, как его отец занимается сексом. Бладлеттер не проводил различий между сражением и сексом, не принимал во внимание размер женщин или их слабость.
Дева-Летописица снова начала перемещаться по комнате.
– Я доставила тебя в лагерь на твой третий день рождения.
Ви смутно услышал гул в своей голове, будто поезд ускорял ход. Благодаря маленькой сделке родителей, он прожил жизнь в руинах, до сих пор имея дело с последствиями жесткости своего отца и ужасными уроками военного лагеря.
Его голос перешел на рык.
– Ты знаешь, что он со мной сделал? Что они там со мной сделали?
– Да.
Выбросив все правила приличия в сортир, он сказал:
– Так какого же хрена ты позволила мне там остаться?
– Я дала слово.
Ви вскочил на ноги, рукой коснувшись половых органов.
– Рад, что твоя честь осталась нетронутой, в отличие от меня. Ага, справедливый, к дьяволу, обмен.
– Я могу понять твой гнев…
– Можешь, Мама? От этого я чувствую себя настолько лучше. Я провел двадцать лет своей жизни сражаясь, пытаясь выжить в этой выгребной яме. И что я получил? Больную голову и конченое тело. И сейчас ты хочешь, чтобы я размножался для тебя? – Он холодно улыбнулся. – Что если я не смогу их оплодотворить? Зная, что они со мной сделали, ты когда-нибудь об этом думала?
– Ты способен.
– Откуда ты знаешь?
– Думаешь, что я могу что-то не знать о своем сыне?
– Ты… сука, – выдохнул он.
Волна жара вырвалась из ее тела, достаточно горячая, чтобы подпалить его брови, и ее голос громко раздался в пентхаусе.
– Не забывай, кто я такая, Воин. Я выбрала твоего отца неблагоразумно, и мы оба страдали за эту ошибку. Думаешь, я оставалась равнодушной, наблюдая за течением твоей жизни? Думаешь, я беспристрастно наблюдала издали? Я умирала каждый день за тебя.
– Ну, ты прямо, блин, Мать Тереза, – прокричал он, понимая, что его тело начало гореть. – Предполагалось, что ты всемогуща. Если тебе было не плевать, ты могла прийти…
– Судьбы нельзя выбирать, их даруют…
– Кто? Ты? Значит, именно тебя я должен ненавидеть за все дерьмо, что со мной сотворили? – Сейчас он сиял целиком и полностью, ему не нужно было смотреть на предплечья, чтобы знать, что то, что было в его руке, разнеслось по всему телу. Прямо. Как. У нее.
– Будь ты… проклята.
– Сын мой…
Он обнажил клыки.
– Не зови меня так. Никогда. Мать и сын… это не мы. Моя мать сделала бы что-нибудь. Когда я не мог себе помочь, моя мать была бы там…
– Я хотела быть…
– Когда я истекал кровью, страдал и был в ужасе, моя мать была бы рядом. Так что не вываливай на меня мусор вроде «мой сыночек».
Последовала долгая тишина. Затем ее голос прозвучал отчетливо и твердо.
– Ты предоставишь мне себя после моего секвестра, который начинается этой ночью. Ты будешь формально представлен своей супруге. Ты вернешься, когда она будет надлежаще подготовлена для твоего использования, и сделаешь то, ради чего был рожден. И ты сделаешь это по своему собственному выбору.
– Черта с два. И пошла ты.
– Вишес, сын Бладлеттера, ты сделаешь это, потому что в ином случае раса не выживет. Если есть надежда выдержать натиск Общества Лессинг, нужно больше Братьев. Вас в Братстве всего пятеро. В былые годы вас было двадцать или тридцать. Откуда, как не от селекционного выведения, возникнут новые воины?
– Ты позволила Бутчу вступит в Братство, а он не был…
– Особое разрешение дабы пророчество осуществилось. Совсем не то же самое, и ты прекрасно это знаешь. Его тело никогда не будет столь сильным, как твое. Если бы не врожденная сила, он никогда бы не стал Братом.
Ви отвел взгляд.
Выживание расы. Выживание Братства.
Дерьмо.
Он прошелся вокруг и остановился около кровати и стены с игрушками.
– Я – не парень для таких вещей. Я не герой. Я не интересуюсь спасением мира.
– Логика – в биологии, и ей невозможно возражать.
Вишес опустил свою сияющую руку, вспоминая сотни раз, когда испепелял ей вещи. Дома. Машины.
– Что насчет этого? Хочешь, чтобы целое поколение было проклято как я? Что, если я передам это своим потомкам?
– Это превосходное оружие.
– Как и кинжал, но он не поражает твоих друзей.
– Ты благословлен, а не проклят.
– Да ты что? Попытайся пожить с этим.
– Сила требует жертв.
Он резко рассмеялся.
– Хорошо, тогда я в момент откажусь от этой хрени, чтобы стать нормальным.
– Невзирая на это, у тебя есть обязательства перед расой.
– Да-да, точно. Ты тоже имела обязательства перед рожденным тобой сыном. Молись за мою сознательность к ответственности.
Он посмотрел на город, думая о гражданских, которых мучили, избивали, убивали лессеры Омеги. Целые века невинных жертв, а жизнь была так тяжела и без постоянной охоты на тебя. Он-то знает.
Черт, его бесил тот факт, что в ее рассуждениях было зерно логики. Сейчас в Братстве было всего пять членов, даже с учетом Бутча: Роф не мог сражаться по закону, потому что был королем. Тормент исчез. Дариус погиб прошлым летом. Так что всего пятеро против постоянно пополняющегося врага. Что еще хуже – у лессеров был бесконечный запас людей для вступления в ряды неживых. В то же время, Братьям нужно было родиться, вырасти и пережить превращение. Конечно, класс учеников, который тренируют на территории Братства, в конце концов, станет солдатами. Но этим парням никогда не достичь той силы, выносливости или способностей к исцелению, которые имеют мужчины из линии Братства.
Что касается зачатия новых Братьев… было не так много производителей. По закону Роф, как король, может возлечь с любой женщиной расы, но он конкретно связался с Бэт. Также как Рэйдж и Зи со своими женщинами. Тор, предполагая, что он жив и когда-нибудь вернется, психически будет не в том состоянии, чтобы заделать Избранным детей. Фьюри был единственным вариантом, но парень был с разбитым, блин, сердцем и соблюдал целибат. Не подходящий материал для шлюхи.
– Черт. – Пока он обдумывал ситуацию, Дева-Летописица молчала. Будто знала, что одно слово от нее – и он забьет на это, и к черту всю расу.
Он повернулся к ней лицом.
– Я сделаю это на одном условии.
– Каком?
– Я буду жить здесь, с братьями. Буду сражаться вместе с Братством. Я буду приходить на Другую Сторону и… Матерь Божья… спать с кем надо. Но мой дом – здесь.
– Праймэйл живет…
– Этот не будет, так что соглашайся или проваливай. – Он взглянул на нее. – Ты же знаешь. Я достаточно эгоистичный ублюдок, чтобы, если ты не согласишься, уйти прочь, и где тогда будешь ты? В конце концов, ты не можешь заставить меня трахать женщин до конца моей жизни, если конечно не хочешь работать моим членом сама. – Он холодно улыбнулся. – И как тебе такая биология?
Сейчас была ее очередь кружить по комнате. Пока он смотрел на нее и ждал, он злился на то, что они, казалось, думали одинаково… в движении.
Она остановилась у кровати и потянулась сияющей рукой, заколебавшись над деревянной панелью. Запах секса испарился в воздухе, беспорядок исчез, будто она не одобряла происходившее здесь ранее.
– Я думала, что может, тебе понравится спокойная жизнь. Жизнь, где ты защищен и не должен сражаться.
– И растерять все тщательные тренировки от кулака моего отца? Сейчас это будет такой потерей. Что насчет защиты? Она понадобилась бы триста лет назад. Не сейчас.
– Я думала, может… ты бы хотел иметь супругу для себя. Ту, которую я выбрала для тебя, она с лучшей родословной. Чистокровная, с красотой и грацией.
– Ты же выбрала моего отца, верно? Так прости, я не восхищен.
Ее взгляд остановился на его оборудовании.
– Ты предпочитаешь столь… жесткие сношения.
– Я сын своего отца. Ты сама так сказала.
– Ты не сможешь участвовать в этой… сексуальной пытке вместе с супругой. Это будет позорно и пугающе для нее. И ты не сможешь быть ни с кем, кроме Избранных. Это будет бесчестно.
Он попытался представить отказ от своих наклонностей.
– Нужно выгуливать моего монстра. Особенно сейчас.
– Сейчас?
– Да ладно тебе, Мама. Ты знаешь обо мне все, не так ли? Следовательно, знаешь, что мои видения иссякли, и я наполовину псих от недостатка сна. Черт, ты должна знать, что я прыгнул с этого здания на прошлой неделе. Чем дольше это продолжается, тем хуже я становлюсь, особенно когда не могу получить… разрядку.
Она махнула рукой, прерывая его.
– Ты ничего не видишь, потому что стоишь на перекрестке своего пути. Нельзя осуществить свободную волю, если знаешь конечный итог, по этой причине твоя пророческая часть подавляет себя. Все вернется.
По какой-то безумной причине, это успокоило его, хотя он и боролся с вторжением судеб других людей с тех пор, как они стали является ему века назад.
И потом его осенило.
– Ты не знаешь, что произойдет со мной, ведь так? Ты не знаешь, что я сделаю.
– Я получу твое слово, что ты выполнишь свои обязанности на Другой Стороне. Ты позаботишься о том, что должно быть сделано там. И я получу твое обещание сейчас.
– Скажи это. Скажи, что не знаешь будущего. Если хочешь моей клятвы, ты признаешься.
– Зачем?
– Я хочу знать, что в чем-то ты бессильна, – выплюнул он. – Значит, ты знаешь, что чувствую я.
Жар начал исходить от нее еще сильнее, пока пентхаус не превратился в сауну. Но потом, она сказала:
– Твоя судьба – моя. Я не знаю твоей дороги.
Он скрестил руки на груди, чувствуя, будто стоит на шатком стуле с петлей вокруг шеи. Мать. Твою.
– Я даю тебе слово.
– Возьми это и прими свое назначение Праймэйлом. – Она протянула тяжелый золотой кулон на черном шелковом шнурке. Когда Вишес взял его, она кивнула один раз, скрепляя их договор. – Я отправлюсь в путь, дабы известить Избранных. Мой секвестр кончается через несколько дней от сего. Потом ты явишься ко мне и будешь назначен Праймэйлом.
Ее черный капюшон поднялся без помощи рук. И прямо перед тем, как опуститься на ее сияющее лицо, она сказала:
– До нашей встречи. Всего хорошего.
Она исчезла без звука и движенья, растаяв в воздухе.
Ви подошел к кровати прежде, чем подогнулись колени. Когда его задница рухнула на матрас, он уставился на длинный, изящный кулон. Украшение было древним, с иероглифами на Древнем Языке.
Он не хотел детей. Никогда не хотел. Хотя при таком раскладе, он был не более чем донором спермы. Ему не придется быть отцом для них, к его облегчению. Он рожден не для такой фигни.
Запихнув кулон в задний карман кожаных штанов, он уронил голову на руки. К нему пришли видения о его юности в военном лагере, воспоминания были ясными и четкими, как стекло. Непристойно выругавшись на Древнем языке, он потянулся за курткой, вытащил телефон и набрал быстрый дозвон. Голос Рофа раздался на линии, и на заднем фоне послышалось жужжание.
– Есть минутка? – спросил Ви.
– Да, в чем дело? – Ви ничего не ответил, и голос Рофа стал еще ниже. – Вишес? Ты в порядке?
– Нет.
Послышался шорох, и голос Рофа донесся на расстоянии:
– Фритц, ты можешь зайти и пропылесосить чуть позже? Спасибо. – Жужжание прекратилось, захлопнулась дверь. – Говори.
– Ты… э, ты помнишь, когда последний раз напивался? В смысле, напивался в стельку?
– Черт… эээ… – Во время паузы Ви представил, как черные брови короля скрываются за его очками. – Боже, по-моему, это было с тобой. Тогда, в начале девятнадцатого века, ведь так? Семь бутылок виски на двоих.
– Вообще-то, их было девять.
Роф рассмеялся.
– Мы начали в четыре дня, и пили… сколько, четырнадцать часов? После этого я провалялся весь день. Сотни лет спустя, я все еще, как с похмелья.
Ви закрыл глаза.
– Помнишь, когда наступил рассвет, я, эм… сказал тебе, что никогда не знал своей матери? Понятия не имел, кем она была, и что с ней стало?
– В основном туманно, но, да, припоминаю.
Боже, они оба так нажрались в ту ночь. Перепили сами себя. И только по этой причине он сболтнул, пусть даже самую малость, то, что роилось в его мозгу двадцать-четыре часа, семь дней в неделю.
– Ви? Что происходит? Это имеет что-то общее с твоей мамэн?
Ви откинулся на кровати. Когда он приземлился, кулон в заднем кармане впился в задницу.
– Ага… я только что встретил ее.
Глава 4
На Другой Стороне, в святилище Избранных, Кормия села на койку в своей белой комнате, белые свечки горели позади нее. Она была одета в традиционную белую мантию, ее босые ноги касались пола, а руки были сложены на коленях.
Ожидание.
Она привыкла ждать. Это была сущность жизни в качестве Избранной. Ты ждала, чтобы принять участие в назначенных ритуалах. Ты ждала, когда появится Дева-Летописица. Ждала, когда Директрикс даст задания, чтобы выполнить их. Ждала с грацией, терпением и пониманием, чтобы не опозорить традиции, которым служила. Здесь ни одна сестра не была важней другой. Как Избранная, ты была частью целого, отдельная молекула среди прочих, составляющих действующий духовный организм… и необходимый, и полностью ненужный.
И проклята будет та, кто провалит свои обязанности, дабы не оказывать пагубного влияния на остальных.
Но сегодня ожидание стало неотвратимой ношей. Кормия согрешила и ожидала своего наказания.
Очень долго она хотела, чтобы к ней пришло ее превращение, в тайне нетерпеливо ждала его, но не во благо Избранных. Она хотела полностью познать себя. Хотела ощутить смысл, в своем дыхании и в биении сердца, смысл, имеющий отношение к ней как личности в этом мире, а не как к спице в колесе. Превращение стало бы ключом к ее личной свободе.
Превращение было дано лишь недавно, когда ее пригласили испить из чаши в храме. Поначалу она ликовала, что тайное желание исполнилось, но осталось нераскрытым. Но потом ее постигла кара.
Посмотрев на свое тело, она винила свои груди и бедра за то, что с ней скоро случится. Винила себя за желание быть кем-то особенным. Ей следовало оставаться там, где она была…
Тонкий шелковый занавес на дверном проходе сдвинули в сторону, и вошла Избранная Амалия, одна из личных помощниц Девы-Летописицы.
– И так, все решилось, – сказала Кормия, стиснув кулаки так, что заболели костяшки.
Амалия доброжелательно улыбнулась.
– Да.
– Как скоро?
– Он прибудет по окончании секвестра Ее Высочества.
Отчаяние заставило Кормию спросить неслыханное.
– Не может ли кто-нибудь другой из нас быть выбранной? Есть те, кто жаждет этого.
– Ты была выбрана. – Когда слезы набежали на глаза Кормии, Амалия беззвучно подошла ближе. – Он будет нежен с твоим телом. Он…
– Он не сделает этого. Он – сын воина Бладлеттера.
Амалия вздрогнула всем телом.
– Что?
– Дева-Летописица не сказала тебе?
– Ее Святейшество лишь сказала, что договорилась с одним из членов Братства, с достойным воином.
Кормия покачала головой.
– Я узнала раньше, когда она впервые пришла ко мне. Я думала, все знали.
От беспокойства Амалия нахмурила брови. Без слов она села на койку и прижала Кормию к себе.
– Я не хочу этого, – прошептала Кормия. – Прости меня, сестра. Но я не хочу.
Голосу Амалии не хватало уверенности, когда она сказала:
– Все будет хорошо… обязательно.
– Что здесь происходит? – Резкий голос оторвал их друг от друга, словно пара рук.
Директрикс стояла в дверном проходе с подозрительным взглядом. С какой-то книгой в одной руке и черными жемчужными четками – в другой, она была идеальным воплощением стремлений и замыслов Избранных.
Амалия быстро встала, не отрицая произошедшее. Избранная всегда должна знать свое место; меньшее воспримут за вопиющее отклонение, за которое придется понести покаяние. А их застукали.
– Я должна поговорить с Избранной Кормией, – заявила Директрикс. – Наедине.
– Да, конечно. – Амалия прошла к двери с опущенной головой. – Прошу прощения, сестры.
– Тебе следует направиться в Храм Искупления, верно?
– Да, Директрикс.
– Оставайся там до конца цикла. Увижу тебя в садах, буду очень недовольна.
– Да, Директрикс.
Кормия зажмурила глаза, и молилась за подругу, когда та ушла. Полный цикл в этом храме? От сенсорной недостаточности3434
Сенсорная недостаточность (также Сенсорная депривация) – частичное или полное лишение одного или более органов чувств внешнего воздействия. Сенсорная депривация используется в нетрадиционной медицине, психологических экспериментах, а также для пыток и наказаний.
[Закрыть] там можно сойти с ума.
Слова Директрикс были резкими.
– Я бы тебя тоже отправила туда, не будь у тебя других забот.
Кормия смахнула слезы.
– Да, Директрикс.
– Тебе следует начать свои приготовления с прочтения этой книги. – Книга в кожаном переплете приземлилась на кровать. – Здесь подробное описание прав Праймэйла и твоих обязанностей. Когда закончишь, начнутся консультации о сексе.
О, Дева Пресвятая, пожалуйста, только не Директрикс… пожалуйста, только не Директрикс…
– Тебя проинструктирует Лейла. – Когда плечи Кормии обмякли, Директрикс рявкнула: – Я должна оскорбиться твоим облегчением от того, что не я буду учить тебя?
– Вовсе нет, сестра моя.
– Сейчас ты оскорбляешь меня неправдой. Взгляни на меня. Взгляни на меня.
Кормия подняла глаза и не смогла не отшатнуться от страха, когда Директрикс пригвоздила ее жестким взглядом.
– Ты выполнишь свое обязательство и выполнишь хорошо, иначе будешь изгнана. Ты меня поняла? Ты будешь изгнана.
Кормия была так поражена, что не смогла ответить. Изгнана? Изгнана… по ту сторону?
– Отвечай. Ясно?
– Д-да, Директрикс.
– Не ошибись. Выживание Избранных и отданный мною приказ – твоя основная цель. Любой, создающий препятствия, будет устранен. Напоминай себе это всякий раз, когда захочешь пожалеть себя. Это честь, и она может быть отозвана по моему желанию. Ясно? Ясно?
Кормия не могла совладать с голосом, и потому кивнула.
Директрикс покачала головой, странный огонек зажегся в ее взгляде.
– Если бы не твоя родословная, тебя бы не допустили. В действительности, все это – абсолютно недопустимо.
Директрикс вышла, шурша мантией, ее белое шелковое одеяние скользнуло по дверному косяку позади нее.
Кормия опустила голову на руки и закусила нижнюю губу, обдумывая свое положение: ее тело было обещано воину, которого она никогда не встречала… рожденному от зверского и жестокого отца… и на ее плечах лежала благородная традиция Избранных.
Честь? Нет, это было наказанием – за смелость пожелать что-то для самой себя.
***
Когда принесли еще один мартини, Фьюри попытался вспомнить, был ли он пятым по счету? Или шестым? Он не был уверен.
– Мужик, хорошо, что мы сегодня не сражаемся, – заметил Бутч: – Ты хлещешь выпивку как воду.
– У меня жажда.
– Я так и подумал. – Коп вытянулся в кресле. – Как долго планируешь восстанавливать водный баланс, Лоуренс Аравийский3535
Лоуренс Аравийский – британский офицер и писатель, сыгравший большую роль в Великом арабском восстании 1916–1918 годов. Лоуренс считается военным героем как в Великобритании, так и в ряде арабских стран Ближнего Востока.
[Закрыть]?
– Ты не обязан здесь зависа…
– Подвинься, коп.
Фьюри и Бутч взглянули вверх. Ви появился рядом со столом из ниоткуда, и с ним что-то случилось. С широко распахнутыми глазами и бледным лицом, он выглядел так, будто попал в автомобильную аварию, хотя ранений не было.
– Здорово, дружище. – Бутч передвинулся вправо, освобождая место. – Не думал, что увидим тебя сегодня.
Ви сел, его кожаная косуха собралась складками, делая его большие плечи совсем огромными. Нетипичным для него движением, он начал постукивать пальцами по столу.
Бутч нахмурился, посмотрел на напарника.
– Паршиво выглядишь. Что случилось?
Ви сцепил руки в замок.
– Сейчас не место.
– Так поехали домой.
– Черта с два. Я засяду здесь на целый день. – Ви поднял руку. Когда подошла официантка, он положил сотню на ее поднос. – Следи, чтобы Гуз не кончался, окей? И это на чай.
Она улыбнулась.
– С удовольствием.
Она направилась к бару, как на роликовых коньках, а глаза Ви тщательно просматривали VIP-зону, брови были низко опущены. Черт, он не знакомых выискивал. Он искал драки. И возможно ли, что Брат… немного светился?
Фьюри посмотрел налево и постучал дважды по уху, посылая сообщение одному из Мавров, охранявших служебную дверь. Телохранитель кивнул и заговорил в наручные часы.
Спустя пару минут вышел огромный мужчина с коротко остриженным ирокезом. Ривендж был одет в идеально сшитый черный костюм, а в правой руке держал трость. Он медленно подошел к столу Братства, его клиенты расступались перед ним, частично из-за уважения к его размерам, частично – опасаясь его репутации. Все знали, кем он был и на что был способен: Рив был наркодилером, принимающим непосредственное участие в своем заработке. Перейдешь ему дорогу, и тебя нашинкуют как что-нибудь с канала «Еда».
Полукровка и шурин Зейдиста оказался неожиданным союзником для Братства, хотя истинная природа Ривенджа многое усложняла. Не умно спать с Симпатом. Буквально и фигурально. Поэтому он был нелегким другом и родственником.
Его натянутая улыбка почти не обнажила зубов.
– Добрый вечер, джентльмены.
– Не против, если мы воспользуемся твоим офисом в личных целях? – Спросил Фьюри.
– Не стану я разговаривать, – Выдавил Ви, когда принесли водку. Мановением руки он опрокинул стопку, будто в его кишках горел пожар, а эта дрянь была водой. – Никаких. Разговоров.
Фьюри и Бутч встретились взглядами, достигнув полного понимания: Вишес точно заговорит.
– Твой офис? – Спросил Фьюри у Ривенджа.
Рив изящно приподнял бровь, пронзая своим аметистовым взглядом.
– Не уверен, что вы захотите его использовать. Кабинет напичкан звукоаппаратурой, и все разговоры записываются. Если только… конечно… я не в комнате.
Не идеал, но все, что причинит ущерб Братству, заденет и его сестру, супругу Зи. Даже учитывая, что парень был наполовину Симпатом, у него были причины держать язык за зубами.
Фьюри скользнул с дивана и посмотрел на Ви.
– Захвати выпивку.
– Нет.
Бутч встал на ноги.
– Значит, оставь здесь. Потому что, если мы не едем домой, то поговорим здесь.
Глаза Ви вспыхнули. И не только глаза.
– Мать твою…
Бутч облокотился на столик.
– Прямо сейчас ты излучаешь ауру, будто твою задницу пришпилили к стене. Так что настоятельно советую перестать пороть чушь типа «я – одиночка», и объяснить свое мрачное поведение в офисе Рива, пока не начались проблемы. Сечешь?
Потом Ви и Бутч просто долго смотрели друг на друга. Затем Ви встал на ноги и направился в офис Рива. По пути его гнев приобрел ядовито-химический запах, вызывающий жжение в носу.
Черт, только у Бутча был шанс разобраться с Ви, когда мужчина в таком состоянии.
Господи, благослови ирландца.
Компания прошла через охраняемые маврами двери и заняла весь офис Ривенджа.
Когда дверь закрылась, Рив зашел за свой стол, нажал что-то, и пиканье прекратилось.
– Все чисто, – сказал он, опускаясь в черное кожаное кресло.
Они все уставились на Ви… который сразу превратился в животное из зоопарка, нарезая круги и смотря так, будто хотел кого-то слопать. Наконец, Брат остановился в противоположной, от Бутча, стороне комнаты. Встроенный светильник над ним светил не так ярко, как его кожа.
– Поговори со мной, – прошептал Бутч.
Не сказав ни слова, Ви достал что-то из заднего кармана. Когда он вытянул руку, тяжелый золотой кулон закачался на конце шелкового шнурка.
– Кажется, у меня новая работенка.
– Вот… дерьмо, – прошептал Фьюри.
***
Местоположение в комнате Блэя было стандартным для Джона и его приятелей: Джон сидел на кровати. Блэй со скрещенными ногами – на полу. Куин развалился в кресле-мешке, его новое тело было лишь наполовину в нем. Короны3636
Корона – пивная марка
[Закрыть] стояли открытыми, а пакеты с чипсами передавались по кругу.
– Давай, колись, – сказал Блэй. – Как прошло твое превращение?
– Забей на превращение, я трахнулся. – Когда Блэй и Джон вытаращили глаза, Куин рассмеялся. – Да. Сорвал свою вишенку, так сказать.
– Да. Блин. Не. Выдумывай, – выдохнул Блэй.
– Я серьезно. – Куин запрокинул голову и проглотил полпива. – Хотя, скажу, что превращение… черт… – Он посмотрел на Джона, его разноцветные глаза сузились. – Готовься, Джэй-мэн. Это жесть. Ты будешь желать смерти. Молить о ней. А потом станет еще хуже.
Блэй кивнул.
– Это ужасно.
Куин закончил пиво и кинул бутылку в корзину для бумаг.
– За моим следили. За твоим тоже, да? – Когда Блэй кивнул, Куин открыл мини-холодильник и достал еще одну Корону. – Ага, в смысле… как-то странно. Мой отец был в комнате. Ее – тоже. Все время, пока меня выворачивало наизнанку. Меня бы это смутило, но я слишком был занят, хреново себя чувствуя.
– Кого ты использовал? – Спросил Блэй.
– Марну.
– Неплоооохо.
Веки Куина потяжелели.
– Ага, она была очень неплоха.
Челюсть Блэя отвисла.
– Ее? Ты с ней…
– Ага. – Куин засмеялся, когда Блэй плюхнулся спиной на пол, будто в него выстрелили в упор. – Марна. Знаю. Сам едва себе верю.
Блэй поднял голову.
– Как это произошло? И да поможет мне Бог, я выпорю тебя, если что-нибудь упустишь.
– Ха! Будто ты о своем рассказывал.
– Не переводи стрелки. Давай рассказывай, дружище.
Куин наклонился вперед, Джон понял намек и подвинулся на самый край кровати.
– Окей, и вот все кончилось. В смысле… закончилось кормление, и превращение завершилось. Я лежал на кровати… будто меня переехал поезд. Она осталась на случай, если мне понадобится больше крови, ну типа сидя в углу в кресле и все такое. Так или иначе, ее отец и мой разговаривали, а я, похоже, вырубился. Не успел опомниться, уже был один в комнате. Открылись двери и вошла Марна. Сказала, что забыла свитер или что-то еще. Я только раз на нее взглянул и… ну, Блэй, ты же знаешь, как она выглядит, да? Мгновенно завелся. Разве можно меня винить?
– Совсем нет.
Джон моргнул и наклонился еще ближе.
– В любом случае, на мне была простыня, но она как-то узнала. Блин, она смотрела на меня и улыбалась, а я типа «О, Боже…». А потом отец позвал ее снизу. Им пришлось остаться, ведь я закончил уже засветло, но он естественно не хотел, чтобы Марна спала со мной. И когда она уходила, то сказала, что прокрадется сюда чуть позже. Я не поверил ей, но все же понадеялся. Прошел час, я все ждал… умирал от нетерпения. Затем еще час. Потом решил, мол, отлично, она не появится. Я позвонил отцу по внутреннему телефону и сообщил, что ночую у друзей. Потом встал, затащил себя в душ. Выхожу оттуда… и она была в комнате. Обнаженная. На кровати. Господи, я мог лишь пялиться. Но я быстро сообразил. – Куин уставился в пол, а потом покачал головой. – Я взял ее три раза. Один за другим.
– Вот это… да, – прошептал Блэй. – Тебе понравилось?
– А ты как думаешь? Еще как! – Когда Блэй кивнул и поднес Корону к губам, Куин добавил: – Когда я закончил, то пошел с ней в душ, вымыл ее, а затем полчаса с нее не слазил.
Блэй подавился пивом, облив себя.
– О, Боже…
– Она на вкус как спелая слива. Сладкая как сироп. – Джон выкатил глаза от удивления, на что Куин улыбнулся. – Она была по всему моему лицу. Фантастика.
Парень сделал большой глоток, показывая, какой он мужик, и даже не попытался скрыть реакцию тела на то, что без сомнения, прокрутил в своей памяти. Когда джинсы натянулись у ширинки, Блэй прикрыл свои бедра одеялом.
Джону скрывать было нечего, и он посмотрел на бутылку.
– Ты собираешься с ней обручиться? – спросил Блэй.
– Господи Боже, конечно нет! – Куин коснулся синяка под глазом. – Это… просто случилось. В смысле, нет. Я и она? Да никогда в жизни.
– Но разве она не была…
– Нет, она не была девственницей. Конечно же, не была. Так что, никакого брака. Она бы не получила меня в любом случае.
Блэй обратился к Джону.
– Женщины аристократии должны быть девственницами до свадьбы.
– Времена переменились. – Куин нахмурился. – Но все же, ни слова об этом, хорошо? Мы классно провели время, в этом нет ничего страшного. Она хорошая девчонка.
– Рот на замке. – Блэй сделал глубокий вдох и прокашлялся. – Э… лучше, когда ты с кем-то, ведь так?
– Секс? В тысячу раз, приятель. Бильярд в два шара3737
Онанизм (сленг)
[Закрыть] снимает напряжение, но это не сравнить с оригиналом. Боже, она была такая нежная… особенно между ног. Мне понравилось быть сверху, глубоко погружаться, слышать ее стоны. Жаль, что вас парни там не было. Вы б забалдели.
Блэй закатил глаза.
– Ты, занимающийся сексом. Ага, сейчас, прям точно нужно мне видеть.
