Текст книги "Малакай и я (ЛП)"
Автор книги: Дж. МакЭвой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Он поднялся и застыл надо мной, затем нагнулся и поцеловал меня в лоб. Усмехнувшись, он сказал:
– Как беспощадно.
Улыбаясь, я обвила руками его голый торс.
– Ты тоже волен высказывать пожелания.
– Я желаю всю тебя... вечно, – прошептал он, укладывая меня на спину и зависая между ног, давая почувствовать, как прижимается ко мне.
– Тело, разум и душу... о-о-о! – Я выгнула спину и протяжно вдохнула, когда он вошел в меня.
МАЛАКАЙ
Волосы ее были растрепаны вокруг лица, когда она, мягко посапывая, повернулась на бок и свернулась в клубок. Потянувшись к ней, я убрал ее волосы, чтобы поцеловать в лоб.
– Любимая, – прошептал я ей.
Она улыбнулась и, просыпаясь, протерла глаза.
– Пахнет едой.
– Сейчас будет еда, – улыбнулся я и отодвинулся, чтобы дать ей встать. Зачем она укуталась в простыню, когда встала, я не понял, но это было мило.
– Доброе утро, – сказала она еще полусонная, расчесывая волосы.
– Доброе утро, – ответил я и поставил перед ней завтрак на подносе. – Ешь быстрее. Нужно успеть на самолет.
– А? Куда?
– В Монтану.
На секунду она зависла с мыслью, а затем рассмеялась и потянулась за апельсиновым соком.
– Ты же знаешь, что я уже наполовину спала, когда сказала это?
– Это что-то меняет? Ты перехотела хотеть поехать туда?
– Я хочу, но у меня так много дел. Офис...
– Я звонил туда.
Она подавилась апельсиновым соком, так что я забрал у нее стакан.
– Ты звонил мне на работу? Малакай, я хочу поехать, но я не могу просто так все бросить...
Я поднял самолетик-оригами, который сделал для нее, и поднес к ее лицу. Она взяла его и раскрыла.
«У нас всегда будут причины остаться, у нас всегда будут причины уехать, так что, любовь моя, закрой глаза и скажи мне, где ты на самом деле хочешь завтра оказаться?
– Малакай Лорд».
Она прочла и взглянула на меня.
– Тебе не кажется, что как-то пафосно использовать свои собственные цитаты?
– Я думал, будет романтично.
Она вдохнула, но после рассмеялась.
– Малакай, прошу у тебя...
– Чего?
– Пощады, – улыбнулась она. – Я только проснулась, а ты уже готов сбежать со мной?
– Эстер. – Она все еще не поняла. – Я не пытаюсь сбежать с тобой, я пытаюсь жить с тобой. Где ты хочешь жить?
Она посмотрела в сторону и взяла с тарелки французский тост.
– Когда вылет?
– Все это время ты готова была соглашаться, но сначала нужно было побороться, так? – засмеялся я, а она положила кусочек тоста мне в рот. Откусив, я прожевал, а потом сказал: – Я тоже тебя люблю.
– Как беспощадно. – Она покачала головой и снова вернулась к тосту.
ГЛАВА 22. СУДЬБА ВЕРНЫХ
ЭСТЕР
– Мы приземлимся очень скоро, мистер Лорд. Спасибо, что летаете с нами. – Принимая из рук Малакая чашку кофе, милая брюнетка стюардесса блеснула ему своей белоснежной улыбкой.
– Простите, – протянула я стакан, говоря самым любезным голосом, какой могла продемонстрировать, даже улыбаясь, – вы не против, если я попрошу еще тех маленьких печений? Если вы не слишком заняты.
– Конечно, – ответила она, взяла мой стакан и ушла. Наблюдая за ее уходом, я счастливо ухмылялась сама себе. Тогда Малакай покашлял, хотя в этом не было необходимости... как будто он пытался не засмеяться. Оторвав взгляд от его планшета, который был перед ним, я спросила:
– Малакай?
– М-м-м? – Он поднял глаза, когда подошла стюардесса с моими печеньями.
– Спасибо, – сказала я ей, открывая упаковку и снова глядя на него. – Ты несколько раз вот так покашлял с тех пор, как мы сели в самолет. Тебе смешно?
– Я кашлял?
– Ты.
– Хм-м-м. – Он кивнул сам себе, но на губах стала появляться усмешка, которая и выдала его. – Как насчет того, чтобы забыть об этом, а я забуду о тех кинжалах, которые летят у тебя из глаз всякий раз, как ты видишь стюардессу?
– Летят у меня?
– У тебя. – Кивнул он. – Хотя должен признать, мне нравится твоя ревность.
– Я? Ревную? Ха! – Я скрестила руки и ноги. – Зачем мне, женщине, которая втянута в любовную историю, растянутую на тысячи жизней, ревновать?
– Вот это я, мужчина, который в тысячи жизней западал только на тебя, и хочу знать.
Я покривила ртом, но в итоге просто отвисла челюсть, потому что ответить было нечего. Вместо этого я снова указала на планшет.
– Ну? Думаешь, мистеру и миссис Ямаучи понравится?
– Я не люблю прерванные истории. – Нахмурился он, перелистывая вправо, даже не дочитав страницу до конца. Я потянулась, чтобы забрать у него планшет и убрать в сумку.
– Иногда они необходимы.
– Да, если будет вторая книга, или если ты хочешь довести своих читателей до белого каления.
Довольная, я усмехнулась. Очевидно, как и в прошлый раз, ему хотелось больше вместо лишь оторванной части.
– Это бесит, потому что ты хочешь прочесть больше.
– Ты пишешь вторую часть?
– Не-а.
– То есть ты просто оставишь свою аудиторию в подвешенном состоянии?
– У тебя сильные руки, помнишь? Так что не обращай внимания на обрыв в истории, – сказала я, поднимая руки и свешиваясь с воображаемого обрыва, как делал мистер Ямаучи год назад. – Давай просто... повисим тут.
Я захихикала, когда он глубоко вдохнул и беспомощно простонал.
– Вау, – Покачал он головой. – Я так понимаю, что больше не считаюсь специалистом в английском письме?
– Считаешься, но теперь с тобой можно потягаться. – Мы начали снижаться, и он вцепился в ремень безопасности.
– Ты же не умрешь, если признаешь и оценишь мой великий литературный талант? – спросила я в тот момент, когда самолет попал в воздушную яму, так что у меня сердце ушло в пятки, и я на мгновение застыла.
– Сейчас вполне мог, – засмеялся он.
– Замолчи! – буркнула я, откидываясь в кресле и глубоко вздохнув, прежде чем выглянуть из иллюминатора. Вид на Либер Фоллс с неба был таким же магическим, каким я его запомнила. Но в отличие от прошлого года, весь город, начиная от гор и до замерзшего озера в отдалении, уже был покрыт снегом. – Я звонила кое-кому в городе... очевидно, мы пропустили первый снегопад, – сказала я, когда мы приземлились.
– Думаю, нам нужно просто подождать до снега следующего года? – ответил он, поднимаясь и подавая мне руку.
– Посмотрите, да это же мистер Оптимизм.
– Должен сказать, заразился от тебя, – подмигнул он.
Я заулыбалась, схватила свою сумку и его руку, и вместе мы направились к выходу частного самолета, который арендовал Малакай. Конечно же прямых рейсов в Либер Фоллс из Нью– Йорка не было, и вспоминая все трудности, через которые пришлось пройти, чтобы попасть сюда в прошлый раз, я не могла отрицать, что сейчас восприняла все с облегчением. Кивнув пилоту и стюардессе, мы вышли в ангар, и я поежилась от холодного воздуха, встретившего меня.
– Ты по этой причине сказал ничего с собой не брать? – спросила я, пока мы шли к ожидавшему нас мотоциклу. Я успела бросить в рюкзак только косметику, кошелек и зубную щетку, когда Малакай напомнил мне, сколько всего я там оставила. Я не могла вспомнить, что именно я оставила, но почему-то мне нравилась мысль просто взять и поехать, не беспокоясь о сборах, словно ты едешь домой.
– Это одна из причин, – сказал он робко, перекидывая ногу над сидением. Можно было догадаться, когда он попросил надеть кожаную куртку.
– Хорошо, но поведу я.
– Повтори?
Я поискала в сумке кошелек и с гордостью достала оттуда и показала Малакаю мои права на вождение мотоцикла. Он взял права в руки и слегка приоткрыл рот. Я никогда не видела его таким потрясенным, и, честно говоря, не знала, что его можно чем-то шокировать.
– В Нью-Йорке ты и правда можешь получить все. – Еще не веря, он покачал головой. – Они настоящие?
– Настоящие! – Я попыталась забрать их у него. – Если тебе не хватает мужества позволить девушке возить тебя, так и скажи, мистер Лорд.
Он прикусил губу и кивнул, прежде чем уступить мне место.
– Большое спасибо. – Я отдала ему сумку, надела тот шлем, что поменьше, и села на байк. Я почувствовала сзади Малакая, как его руки обвивали мою талию, как он прижался ко мне всем телом. В этот момент он завладел всеми моими чувствами. Я не могла пошевелиться и вскоре поняла, что вспоминаю вчерашнюю ночь – как он лежал на мне, как ощущала близость его кожи.
– Ты поедешь? – прошептал он мне прямо на ухо, доказывая тем самым, что каждому действию отдает отчет.
– Ты меня отвлекаешь, – пробормотала я, слезая с байка и забирая свою сумку. – Я покажу тебе в другой раз, когда ты будешь не на мне – то есть, не за мной. – Он фыркнул над моим промахом, сползая вперед и позволяя мне таким образом сесть сзади. – Мы поедем?
– Да, мадам, – кивнул он, застегивая до конца куртку. Я натянула перчатки, которые он мне дал, и обвила руками его за пояс. Прижалась крепко, положила голову ему на спину, и, когда завыл двигатель, он уже не испугал меня, как было однажды, но расположил к себе. Я держалась за Малакая, закрыв глаза, когда мы выехали из ангара на главную дорогу. Вскоре аэропорт пропал из виду, мы ехали в сторону города, когда мой разум снова начал куда-то перескакивать, как уже случалось в офисе. Я снова обнаружила себя в настоящем и прошлом. Я видела одетую в красно-желтую шелковую мантию низвергнутую принцессу, и одной оставшейся у нее рукой она держалась за бывшего мятежника. Всем телом она припала к его спине, она умирала, но улыбалась, пока они неслись к побережью настолько быстро, насколько могли. Ветер завладел ее черными волосами, отбрасывая их назад, и ее карие глаза встретились с моими, такими же карими, она словно бы тоже видела меня. Она не отводила взгляд, и мы смотрели друг на друга до самой развилки, где одна дорога увела ее влево, а меня – вправо, и дальше к уже очень знакомому деревянному дому с большими окнами. Подъездную дорожку недавно очистили от снега, гараж был открыт, что позволило Малакаю заехать сразу внутрь и остановиться у самой двери.
Ни он, ни я не произнесли ни звука, поднимаясь по ступеням из гаража в дом. За исключением белых простыней, покрывавших мебель, все было по-прежнему. Да и насколько сильно мог измениться дом? Высокие деревянные потолки с перекрытиями так и остались высокими, серый диван так и стоял напротив арочных окон, но чего я не ожидала увидеть, так это фото за лампой. Подойдя к нему, я подняла рамку и коснулась изображения, на котором мой загруженный чем-то дедушка и подростковая версия меня делали селфи.
– Прости, – прошептал Малакай, подходя ко мне и тоже глядя на фотографию. – Я увидел ее на прощальной службе в день похорон и, ну как бы, украл ее.
– Ты был на похоронах?
Он выглядел задетым.
– Я был там от начала до конца.
– Ты ничего не говорил...
– Ты сказала держаться от тебя подальше, помнишь? – ответил он, хотя я и правда забыла. – Ты в самом деле думала, что я бы не пришел?
Я кивнула.
– Я решила, ты не хотел рисковать увидеть Ли-Мей. Ты пытался избегать ее, то есть меня, но...
– Альфред был моей единственной семьей. Конечно, я пришел бы, не смотря ни на какой риск.
– Единственная семья, кроме меня, – добавила я радостно.
Он кивнул.
– Кроме тебя.
– То есть мне не нужно оставаться в гостевом доме? – спросила я, поставив фотографию на место.
– Каком гостевом доме? – Он притворился, будто не понимает, о чем я говорю. – Нет никакого гостевого дома. Вообще-то даже и гостевой комнаты нет. Тебе придется жить со мной.
Я засмеялась и обняла его.
– Мне не хватало этого здесь.
– Мне не хватало здесь тебя. – Он тоже обнял меня, поднял и стал кружить.
Пока я смеялась, все вокруг потемнело.
24 апреля 1644 – Дворец Земного Спокойствия, Пекин, Династия Мин
Я бежала так быстро, как только могла, и стараясь не смотреть в их лица, хватала стрелы из-за спины и одну за одной выстреливала прямо им в грудь. Все они падали, сраженные, что позволило мне без препятствий попасть в покои отца.
– Принцесса!
Все, что мне удалось увидеть – бурю ее черных волос, когда она прикрыла меня собой от летящего кинжала, попавшего прямо ей в шею. Ее глаза встретились с моими всего на секунду – нет, на полсекунды, – прежде чем закрылись, и она упала на пол. Я не могла скорбеть, не могла плакать, не могла кричать, я могла только бежать к своей семье, пока стражи бились и прокладывали мне путь, отдавая свои жизни за нас – многие из таких же в городе уже давно перестали верить в нас.
Нам нужно только сбежать. Мы можем сбежать. Это все, о чем я думала, налетая на двери с такой силой, что чуть не упала, когда они открылись передо мной. Развернувшись, я захлопнула двери и задвинула засов. Но то, что оказалось внутри, было страшнее того, что осталось снаружи.
– К... Куни? – выдохнула я, пригвожденная взглядом к своей сестре, своему лучшему другу, лежащим в море крови в ногах у... – Отец?
Он смотрел на меня, весь покрытый кровью нашей семьи. Увидеть его таким... лук выпал из моих рук на пол. Он крепче сжал в руках, покрытый королевской кровью, меч и повернулся ко мне, рыдая, но все еще ошеломленный.
– Почему? – это все, что я могла спросить. Почему? Почему он сдался? Мы могли сбежать. Мы могли сбежать?
– Почему ты должна была родиться в этой семье?! – закричал он на меня, и это так потрясло, так испугало, что я занесла руку и обнажила меч, металл которого вскоре медленно коснулся моей кожи и прошел сквозь плоть. Я не чувствовала ничего, кроме злости. Злости на себя за заботу, за то, что бросила его, чтобы спасти других...
МАЛАКАЙ
26 сентября 1646 – Гуан Ан Мен, Пекин, Династия Мин
– У нас получилось, принцесса, – прошептал я, не в силах оторвать взгляд от голубых вод перед нами. Наконец мы были за пределами городских стен, уходя дальше от Запретного города, императорского дворца, который однажды принадлежал ей, но под властью нового императора стал ее тюрьмой. Мы удалялись и от солнца, оставляя позади себя закат, но она молчала, и в этой жизни больше не произнесла ни слова.
Ее последней просьбой было скакать вместе, но в реальности это означало, что я не должен снова видеть, как она умирает. Мы скакали так, словно пытались убежать от нашей судьбы. Прижав ладонь к ее холодной руке, сжимавшей мою одежду, другой рукой я прикрыл рот и стал кашлять так сильно, что испугал лошадь и спугнул птиц из их гнезд. Когда я отнял руку от лица, на ней были пятна крови. Улыбаясь, я сжал ладонь в кулак и стер им кровь с губ.
– Веселого мало, любовь моя, – шептал я ей. – Император, которому служила ты, убил тебя, а император, которого я воздвиг на его место, убил меня. Судьба… – Я сдержал вопль, который грозился сорваться с губ. – Судьба шутит, а не наказывает?
***
Проснувшись, я понял, что взгляд мой затуманен моими собственными слезами. Я вытер слезы, поднялся в кровати и ощутил в голове знакомую боль.
– Эстер? – позвал я ее, не увидев рядом. – Эстер? – уже запаниковал я и поднялся на ноги. Когда она потеряла сознание, я принес ее в спальню, но после этого я же должен был все помнить.
В гостиной ее тоже не нашел, но почувствовал запах кофе.
– Эстер?
– Я здесь.
Ее голос был мягкий, едва слышимый. Я пошел на звук и нашел ее, сидящей на полу, в галерее, с накинутым на плечи уже знакомым одеялом, а рядом с ней – кофейник. Все картины, которые я создал для нее, были распакованы. Она взглянула на меня через плечо, и ее лицо... она выглядела такой замученной, но все равно улыбнулась мне и подняла чашку.
– Кофе?
– Пойдем, тебе не нужно тут оставаться... это...
– Жутко? – засмеялась она. – Сначала казалось романтичным, когда я не знала, что это я, а теперь да, немного странно, но я не против, ты каждый раз показываешь меня с хорошей стороны.
– А это особенно тяжело, когда у тебя нет плохих сторон, – сказал я, прислоняясь к кровати. Она улыбнулась и отвернулась уже к конкретной картине.
– Принцесса Чанпин, дочь императора Чунчжен, ты предупреждал меня, что надо уходить. Ты сказал мне, что будет нападение, и я побежала помочь своей семье, а он уже почти всех убил. Он пытался убить и меня, но вместо этого я лишилась руки. Вот куда я пропала. А где был ты?
– Два года спустя, восточные ворота Пекина. Император Ли обеспокоился, что я восстал против него, и отравил меня. Но что иронично – умер он раньше меня. Ты умерла в пути, инфекция от потерянной руки добралась до твоего сердца, – честно ответил я, не сообразив, что мы видели одну и ту же жизнь.
Она свесила голову, рука ее дрожала.
– Почему над нами так издеваются? Мы не можем наслаждаться даже этой жизнью...
– Можем.
– КАК?!
Подойдя к ней, у забрал чашку кофе из ее рук и поднял Эстер на ноги. Она не хотела смотреть на меня, но я приподнял ее подбородок, а она взглянула меня со злостью.
– Мы наслаждаемся сейчас, когда больше не заключены в прошлом. Если пропустим минуту, то следующей насладимся вдвое сильней. Давай не будем об этом говорить. Давай просто... просто сходим за едой, прогуляемся. Давай представим, что этого никогда не было, и будем жить дальше. Мы другие. Мы это мы.
Сначала она долго смотрела на меня, а затем сделала глубокий вдох и расслабилась. Я поцеловал ее, нежно обняв ладонями ее лицо.
– Лучше?
– Было бы лучше, если бы я могла вмазать императору Чунчжен и императору Ли! – пробормотала она, и свой смех я уже не смог сдержать.
– Самое классное в проживании новых жизней – это знать, что правосудие, так или иначе, добралось до тех, кто причинил тебе боль. – Вот почему не оставалось ничего другого, кроме как жить дальше. – Пойдем.
Идя за мной, она закрыла и заперла дверь, словно тем самым заперла там все наши страдания.
– И что молодежь делает на свиданиях в наши дни? – спросил я, обнимая ее за плечи.
Она лишь секунду смотрела на меня с изумлением, а потом разразилась смехом. Впервые с того момента, как я проснулся, мне стало хорошо.
–Оу, ты пожалеешь, что спросил! – Она вырвалась и побежала к лестнице, уже вернувшись к привычной себе. Она не могла долго унывать.
– Почему? – спросил я, догоняя ее. – Эстер?
ГЛАВА 23. МЫ
–
ЭТО ОНИ
ЭСТЕР
– Скажи «С днем города!» – Подпрыгнула я к нему, держа камеру прямо перед его лицом. Он уставился на меня без всяких признаков веселья, пытаясь удержать в руках поленья для растопки. Я все равно сделала фото, хоть и не дождалась его улыбки.
– Я думал, мы это пропустили, – бормотал он, пока мы шли к остальным горожанам, готовящимся развести костер.
– Видимо, из-за недавних метелей не получилось бы запустить фейерверки, поэтому они все перенесли. Повезло нам, да? – спросила я, фотографируя на этот раз наши ноги в снегу, его следы были такие огромные, что я свободно могла ступить в них.
– Да, везунчики. Кстати, а не ты ли вызвалась помочь? – проворчал он, и, когда я взглянула на него, увидела, что он смотрит на меня, подняв брови.
– Я приглядываю за тобой и документирую сегодняшнее событие. Это не просто. – Даже сказать это с каменным лицом не получилось.
Он закатил глаза, потом осмотрелся и заметил женщину в черной меховой шапке, к которой был прикреплен значок. В руках женщина держала дымящуюся чашку горячего шоколада и из-под своих солнечных очков наблюдала за приготовлениями. Внезапно ее взгляд остановился на мне, и я легко могла представить, как в голове у нее от напряжения перегорела лампочка.
– Эстер?
– Да, шериф? – ответила я.
– Я как раз думала, можешь ли ты мне помочь с...
– У нее руки заняты, шериф, – ответил Малакай, передавая мне несколько поленьев, хотя в этом не было смысла, потому что мы уже были рядом с той кучей, куда их надо было сбросить.
– Отлично. Теперь мы выглядим подозрительно, – пробурчала я шепотом, когда она с недоверием смотрела нас.
– Я всего на секунду. Только хотела спросить Эстер, готова ли она устроить здесь весной книжную ярмарку.
– Правда? – сказала я оживленно, подходя к ней, бросив поленья в кучу.
– Неужели это Эстер Специалистер! – выкрикнул Дэвид с улыбкой, бросил кулер, который держал, и направился обнять меня и позлить Малакая. Глаза Малакая тут же сосредоточились на моих руках, словно запрещая им отвечать на объятие.
– Добро пожаловать! Как ты?
– Я отлично. Привет, Мерфи. – Я отстранилась и помахала Мерфи, но она взглянула на меня так же, как Малакай смотрел на Дэвида. По этому количеству враждебности в воздухе вы могли бы подумать, что Дэвид и я на самом деле встречались. В смысле, да, мы флиртовали немного, но черт возьми.
– Добро пожаловать, Эстер! И вы тоже, мистер Лорд. – Она кивнула ему, что привлекло внимание Дэвида. Дэвид наклонил голову, из-под шапки торчали его темные волосы.
– Малакай Лорд, в вас что-то изменилось. Не говорите мне. – Дэвид щелкнул пальцами. – Что случилось? Вы больше не горбун... ай! – Мерфи пнула его в бок.
– Хорошая компания, – коротко добавил Малакай, хотя его тон все еще был неприветливым.
Прежде чем я успела вмешаться, заговорила шериф:
– Мистер Лорд поможет. Принесете палатки?
Малакай был готов возразить, я видела смятение в его глазах, потому тихо произнесла: «Дай мне пять минут, и потом мы снова вместе».
Он нахмурился, но согласно кивнул.
– Хорошо, они у меня в грузовике. – Дэвид смущенно посмотрел на нас. Но пришел в себя, когда Малакай пошел за ним.
Малакай снова оглянулся, я улыбнулась ему и вытянула руки, показав раскрытые пять пальцев, а затем подняла камеру и сделала снимок, как они шли к стоянке. Только когда я опустила камеру, поняла, что стою между шерифом и Мерфи.
– Хорошо. Так вот, книжная ярмарка...
– Но сначала, – сказала шериф Ричардс намного серьезнее, – мне так и не пришлось сказать, что я сожалею о твоем дедушке.
– Все хорошо. То есть это не хорошо, но я сама хорошо. Правда, – ответила я честно. Я была рада, что она даже вспомнила. – Спасибо вам.
– Он сильно любил тебя, точно знаю. Дедушки и бабушки всегда так. – Она гордо улыбнулась.
– Да... я тоже сильно его любила, – прошептала я, убирая волосы за уши. Я не могла поверить, что прошел уже почти год, но ощущалось все точно так же. Мне нравилось, что мы могли начать общение с того же момента, где остановились, словно всегда тут и жили. Я взглянула на небо, на солнце, которое медленно опускалось за деревья.
– Почему он зовет тебя Эстер Специалистер? – Спасибо Мерфи, что спросила, сменяя тему.
Я усмехнулась:
– Уверена, что хочешь знать?
Она кивнула.
– Я все забывала спросить.
– В первый день, как я приехала, он показывал мне окрестности, и мы пошли в кафе Пита. Я не ела весь день, так что приговорила свой обед так быстро, как могла, и с того момента он стал называть меня специалистер, но на самом деле он имел в виду хищница Эстер.
– О, мой внук, – простонала шериф, качая головой, и быстро сделала глоток горячего шоколада.
– Дай угадаю, ты поправила его, а он решил просто снова это повторить, – вздохнула Мерфи.
– Ага! – ответила я, чуть повышая голос. – Потому что он сказал, это классическая ошибка, а я оставила это, так как не хотела, чтобы меня запомнили как хищницу Эстер.
– Господи, какой он тупой, – простонала Мерфи, качая головой и держась за нее руками в перчатках. Забавно, что ей было больше неловко за него, чем ему самому за себя. Но, кажется, так и бывает, когда любишь кого-то. Я надеялась, что он получил нужную ему заботу, но не хотела лезть в ее жизнь и задавать вопросы.
– Если у вас двоих нет планов на День благодарения, без проблем приезжайте в участок, – сказала шериф, вдыхая холодный воздух.
– Спасибо, но нас уже пригласили на День благодарения мистер и миссис Ямаучи. Наконец встречусь с их знаменитой дочерью-юристом. Если после останется время, мы с удовольствием заглянем к вам. И весной я была бы рада устроить книжную ярмарку. Откуда взялась идея?
– Я просто подумала, что это неплохой способ завлечь некоторых туристов... и кроме того, сейчас в городе живет знаменитый писатель... – Внезапно ее внимание отвлеклось на детей, которые развлекались и катались на льду пруда.
– Сколько еще раз я должна говорить этим несносным детям! Я клянусь... где их родители?
– Получилось, шериф! – Мерфи взглядом приглашала меня присоединиться к костру. Она посмотрела из-за плеча на шерифа, а только потом на меня. – У нее есть строгое правило «не кататься на пруду».
– Что? Да посмотрите на него. Он кричит прокатись на мне.
– Точно. Большинство приходит ночью, или когда она не видит. Здесь так красиво. То, как лунный свет отражается на воде. – Она радостно вздохнула.
– Так почему она так обеспокоена из-за этого? – Я обернулась и вполне очевидно застала шерифа, наблюдающей за детьми, пока мы пробирались через небольшие заросли и ветки на другой стороне.
– На самом деле, когда она была моложе, много лет назад, она вместе с друзьями провалилась под лед. Ее вытащили, а два других ребенка утонули. Тогда была необычайно теплая зима.
– Да, но иногда кое-что нельзя просто так забыть, – прошептала я с чувством вины. – Те воспоминания, должно быть, всплывают у нее в памяти...
– Я знаю, это, должно быть, ранит ее, но нельзя прекращать жить из-за несчастного случая. В этом городе люди все время попадают в автомобильные аварии, мы не можем запретить им водить. Они дети. Дети бесстрашные и наивные по своей природе. Это мы, взрослые, их пугаем, – сказала она, и я заметила, что она в этот момент положила руку на живот.
– Мерфи... – Я не договорила, когда увидела, что обращенное ко мне веснушчатое лицо стало серьезным. У меня не было права лезть не в свое дело, поэтому я задала другой вопрос... но он тоже отдавал любопытством. – Как у вас дела с Дэвидом, если ты не против, что я спрашиваю?
Она покраснела, затем улыбнулась и кивнула сама себе.
– У нас все хорошо. Я знаю... Я знаю, в прошлый раз... у нас все было не очень хорошо... у него было не очень хорошо. Но ему лучше. Он бросил пить и посещает терапевта.
– Доктор Монтерроса? Я слышала, он классный.
Он отклонилась и оглядела меня с ног до головы.
– Посмотри на себя, ты уже совсем как местная.
– Просто хорошо имена запоминаю...
– ПОМОГИТЕ!
Мы одновременно обернулись и увидели, что лед затрещал под ногами у детей.
– НЕ ДВИГАЙТЕСЬ!
Мы с Мерфи побежали. Мы добрались до края озера, когда лед вдруг проломился, и детские пронзительные голоса стали короче, отрывистее и совсем прекратились, когда дети ушли под лед.
Мерфи хотела побежать, но застыла, взявшись руками за живот.
СТОЙ! Закричал мой разум, и я подумала, что кричу это ей, но осознала, что уже бегу и ныряю под лед. Вода словно ножами пронзила меня со всех сторон, а затем все погрузилось в темноту. Я схватила чью-то руку и подняла ребенка к поверхности, Мерфи подхватила и вытащила его, а я нырнула за остальными. Я выталкивала их из воды одного за другим, и каждый раз сама уходила все глубже.
МАЛАКАЙ
К тому моменту, как мы вернулись на пляж, все побежали в сторону озера, и я не понимал, почему, пока не увидел верхушку ее кудрявой темной головы, нырнувшей под лед.
– ЭСТЕР!
Крик сорвался с губ словно пламя, сердце вспыхнуло, и я бросил все из рук и побежал не в сторону пляжа, а ко льду. Я знал, они кричали и просили меня остановиться, но я не мог. Меня тянуло только к этой дыре, величиною с кратер у самого края воды.
– Я не вижу ее! – прокричал кто-то, глотая воздух. – Не...
Я, не раздумывая, прыгнул за ней в воду. Вода... просто гибель. Если вообразить, что одна вещь воплощает другую, то вода – это смерть; холодная, карающая, поглотившая весь свет. Я едва мог видеть ускользающий солнечный свет, а легкие мои горели тем сильнее, чем дольше я был под водой, но мне было все равно. Я заплыл еще дальше, поворачивая головой то влево, то вправо. В тот момент я молился, чтобы, неважно, какая связавшая нас сила – любовь, магия, Господь – помогла мне найти ее. Когда я заметил идущие снизу пузырьки воздуха, я нырнул глубже, и увидел, как она кричит. Я схватил ее, и она посмотрела на меня в ужасе, хватаясь за горло, а затем затихла.
ЭСТЕР!
Я не мог кричать. Все, что я мог, – достать и схватить ее, пока плыл назад к пролому во льду. Я уже мало что видел и все же поднимал ее первой, пока, наконец, мы оба не проломили поверхность, и я не вдохнул воздуха, чтобы криком прохрипеть ее имя.
– Эстер! ЭСТЕР!
Я не видел никого другого, даже когда они помогли нам вылезти и положили ее на снег. Они кричали, пытались укрыть меня, пытались разделить нас. Я сложил руки и ударил ей по груди сильнее, чем, наверное, должен был, затем нагнулся и вдохнул в нее едва наполнивший мои легкие воздух.
– Ну, давай! – кричал я ей, прежде чем снова сделать дыхание в рот. – ЭСТЕР, НУ ДАВАЙ!
Казалось, до этого момента, когда она стала откашливать воду, прошли миллионы лет.
– Вот так. Давай, детка! – Я наклонил ее голову набок, чтобы вытекла вода, но ее стало трясти в моих руках. – Эстер?
Ее карие глаза вдруг открылись, и в них я увидел страх.
– Нет, нет, ты в порядке.
– Я... Я... прости, – выдыхала она, стуча зубами.
Я поднял глаза, ища что-нибудь, чем согреть ее, и заметил, как несколько человек были заняты тем, что отогревали одеялами мальчишек. Вокруг нас были десятки людей, которые спешили помочь, но я не чувствовал ничего, кроме страха.
– Я, – пыталась говорит она, – я не...знаю... Я... Я... просто... прыгнула... Я так...
– Детка, все хорошо. Ш-ш-ш... все хорошо, ты в порядке, – сказал я, покачивая ее. Я слышал, как звонили в скорую помощь, я попытался встать, но ноги онемели.
– Про... Прости...
– ЭСТЕР! ЭСТЕР! – Я тряс ее, но она поникла в моих руках. Я не нащупывал пульс. – Нет, нет, нет, нет. Эстер? ЭСТЕР! ЕЙ НУЖНА ПОМОЩЬ! ПОЖАЛУЙСТА, НА ПОМОЩЬ!
Только не так. Я не мог потерять ее вот так. Нет.
Почему это всегда случается?
Почему... мы же просто... почему?
Господи, почему?
ГЛАВА 24. СЕКРЕТ ЖИЗНИ
МАЛАКАЙ
Я снова почувствовал наползающий на меня уже знакомый мрак, и взгляд опять затуманился, когда вдруг кто-то встряхнул меня.
– Отпустите ее! СЭР! ВАМ НУЖНО ЕЕ ОТПУСТИТЬ!
Я моргнул, не понимая, кто это говорит, пока два парамедика не забрали ее из моих рук на носилки. Дэвид оттащил меня, когда они разрезали ее одежду, готовили дефибриллятор, и затем я смотрел, как они дали разряд.
– А-ах.. – Я сгорбился и схватил себя за грудь, словно электричество прошло через меня вместо нее. Но я был рад этому. Это было лучше темноты, лучше небытия. – Еще раз... – прошептал я так тихо, что не был уверен, слышали ли они мою мольбу, но они дали еще разряд.
И когда они сделали это, произнесли:
– Есть пульс!
Ко мне вернулось дыхание.
Пульс означал, что она жива. И я мог жить.
Остаемся живы, да, любовь моя?
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Казалось, что все ускорилось. Время шло, что-то происходило, но я не мог смотреть по сторонам.
Раз – и мы в машине скорой помощи, где нам вливают теплый раствор внутривенно. Два – мы в больнице. Я не помню всех этих передвижений, мои глаза всегда смотрели только на нее.
Я был жив, но внутри оцепенел. Все вокруг ходили, разговаривали, жили, но я просто сидел и ждал.
Прежде чем осознал это, мы оказались в палате. Она лежала на кровати, а я сидел рядом с ней.
