Текст книги "Обретая надежду (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Она обыскивает тускло освещенную комнату в поисках своих туфель и носков.

– Стой, дай мне зажечь свет. – Я включаю лампу на прикроватном столике и решаю лечь на спину и наблюдать, как она поправляет платье и надевает туфли.

Но Эшли не двигается. Она стоит неподвижно, глядя прямо перед собой, как будто увидела привидение.

Я прослеживаю за ее взглядом и съеживаюсь.

Она выглядит так, будто увидела привидение, потому что смотрит прямо на него. На стене висит фотография Мэгги размером восемь на десять, сделанная за несколько недель до ее смерти. И это еще не все. Когда Эшли поворачивается, чтобы осмотреть остальную часть моей спальни, то останавливается, чтобы задержаться на каждой фотографии моей жены – мертвой жены. И их много. Блядь.

Я подскакиваю к краю кровати.

– Эшли.

Ее имя звучит как мольба. Так много за что нужно извиниться, так много слов утешения, которых она заслуживает, но я не могу найти ни одного из них. Поэтому делаю следующую лучшую вещь и подхожу к ней, прижимаю девушку к своей груди и держу так крепко, как только могу.

«Пожалуйста, Мэгги, дай мне это. Позволь мне оставить ее. Не заставляй ее убегать».

– Уже поздно, – говорит Эшли печальным шепотом.

Я целую ее в макушку и бормочу что-то в знак согласия.

– Отпусти меня, Бен.

– Нет.

Я ожидаю, что она отстранится, но вместо этого Эшли крепче обнимает меня, и чувствую, как она немного расслабляется.

– Прости…

– Перестань извиняться, – говорит она.

– Приходи сегодня вечером.

– Я не могу. Мне нужно работать.

– Приходи после работы. Я буду ждать тебя.

– Будет поздно. Я буду измотана.

Мой пульс учащается, когда я чувствую, как она ускользает все дальше и дальше.

– Я увижу тебя завтра в церкви?

Она, кажется, обдумывает это, затем кивает.

– Я буду там.

Я немного выдыхаю напряжение, которое держал в себе, но все равно чувствую, что отпустить ее – ошибка.

– Выбрось все из головы, хорошо? Если есть что-то, о чем ты хочешь поговорить, пожалуйста, поговори со мной. Я справлюсь с этим, обещаю. – Откидываюсь назад и стараюсь смотреть ей в глаза, когда говорю: – Дай мне слово, что ты больше не сбежишь.

Ее улыбка дрожит.

– Обещаю.

Я отпускаю ее, отступаю назад, и девушка не тратит время на то, чтобы надеть туфли и носки. Эшли выбегает из комнаты, как будто та охвачена огнем. Не то чтобы я винил ее.

ГЛАВА 21

ЭШЛИ

Не знаю, почему я удивляюсь, когда в воскресенье утром прихожу в церковь и обнаруживаю, что Кэти ждет меня с хмурым выражением на слегка накрашенном лице. После того, как провела ночь с Беном в пятницу и была напугана миллионами фотографий Мэгги в его спальне в субботу, я решила, что мне будет полезно оставить некоторое пространство между нами на двадцать четыре часа.

Я была неправа.

Я пошла прямо домой и не смогла уснуть, думая о его руках на моем теле, его рте на моей груди и его языке у меня во рту. Беспокойная, я убирала всю нашу квартиру и стирала, пока моя смена не началась в субботу днем. Бен написал мне дважды: один раз, чтобы спросить, как прошел мой день, и второй, чтобы пожелать мне спокойной ночи, как раз за три часа до окончания смены, так что я знала, что не смогу забрать назад свой отказ пойти к нему домой, даже если мне этого хотелось. Плохо.

Я пришла домой с работы в три часа утра, приняла душ, вздремнула два часа, затем встала, как следует напившись кофеина, и вот я здесь, чертовски нервничаю, чтобы посмотреть на Бена, и сталкиваюсь с гребаной Кэти.

– Вижу, ты решила объявиться?

– Это мое стояние здесь выдало это? – Тупица.

Она сжала челюсть.

– Ну, у нас новый встречающий, так что ты нам сегодня не нужна.

– Меня это устраивает. – Я пожимаю плечами и направляюсь к святилищу, чтобы занять свое место, хотя и на тридцать минут раньше.

– Не забудь свой бюллетень. – Ее голос полон сладости злой девчонки.

Я закатываю глаза и поворачиваюсь, чтобы взять предложенный бюллетень, но как раз перед тем, как мои пальцы касаются его, она роняет его на пол.

– Это лучшее, что у тебя есть? – Я наклоняюсь, чтобы поднять его.

– Я подумала, что на коленях тебе удобнее всего, – шипит она.

Я смотрю на нее снизу вверх. С этого ракурса у нее прямой обзор спереди моего свободного топа. По широко раскрытому, шокированному выражению ее лица я точно знаю, что она видит – мое декольте, усеянное засосами.

С понимающей усмешкой я встаю в полный рост. С моими каблуками я на добрых десять сантиметров выше ее.

– Думаешь, это оскорбление? Мне нравится сосать член. Я не стыжусь этого. Возможно, и ты захочешь вытащить член из своей задницы и засунуть его в свой вечно орущий рот. Может тебе это понравиться. Ты окажешь миру услугу, если займешь свою глотку, доставляя удовольствие мужчине, вместо того, чтобы нападать на другую женщину за это.

– Ты называешь себя женщиной. – Она с отвращением оглядывает меня с ног до головы. – Меня от тебя тошнит.

– Потому что я так одеваюсь, у меня грязный рот или потому что я сосу член?

Она подходит ближе и шепчет, что странно, потому что мы единственные люди в комнате:

– Я тебя раскусила. Я знаю, почему ты здесь.

Я смеюсь.

– О, это должно быть интересно.

– Ты послана Сатаной, чтобы запутать и ввести в заблуждение пастора Лэнгли.

– Вау. – Признаю, что быть обвиненной в сотрудничестве с Сатаной больнее, чем когда меня называют грязной за то, что я наслаждаюсь минетом.

– Я раскусила тебя, и скоро он тоже.

«О, он уже отлично продемонстрировал на мне свои зубы».

Я поджимаю губы, чтобы удержаться от смеха.

– Если бы у тебя была хоть капля уважения к нему и этому заведению, ты бы убралась отсюда прямо сейчас.

– Что здесь происходит?

Глаза Кэти расширяются при звуке голоса Бена. Я тоже оживляюсь, радуясь возможности увидеть его после целого дня разлуки. Это так нелепо, но я слишком счастлива видеть его, чтобы беспокоиться.

Бен подходит ближе, и его близость заставляет меня дрожать от жара его сильного тела рядом с моим. Но он не смотрит на меня. Мужчина стоит рядом со мной, хмуро глядя на Кэти, что говорит о том, что он слышал, что она сказала.

– Ответь мне, пожалуйста.

Она опускает взгляд злой ведьмы и сверкает своей самой правдоподобной милой улыбкой.

– Доброе утро, пастор Лэнгли. Я только что объясняла мисс Кендрик, что, к сожалению, из-за того, что она пропустила последние два воскресенья, мы были вынуждены пригласить нового встречающего и что ее волонтерство больше не потребуется.

Он все еще не смотрит на меня.

– Это правда? – Похоже, он ей не верит.

Она хмурится, и этот милый взгляд настолько преувеличен, что кажется издевкой.

– Боюсь, что да.

– Прекрасно. Я могу придумать несколько различных областей, где Эшли могла бы быть здесь полезной. – Слава богу, он не смотрит на меня и не видит, как я сдерживаю полноценную глупую улыбку. – На самом деле, больше, чем несколько.

Кэти, кажется, не улавливает легкого юмора в его голосе, но я улавливаю. И опускаю взгляд в пол, чтобы она не увидела моей улыбки.

– Я была бы более чем счастлива помочь вам, пастор. – Злобная ревность в ее голосе настолько сильна, что опаляет волосы у меня на руках.

– В этом нет необходимости. Но все же спасибо за предложение. – Он, наконец, смотрит на меня, но очень быстро. – Мисс Кендрик?

Он уходит, и я послушно следую за ним, прекрасно зная, что Кэти смотрит в мою удаляющуюся спину. Как и в прошлый раз, когда Бен забрал меня от кипящей Кэти, тот ведет меня в свой офис, но на этот раз, как только я переступаю порог, он закрывает дверь.

– Значит, я могу многое для тебя сделать, да?

Его глаза становятся хищными, и он делает шаг ко мне. Я не знаю, на что смотреть – на его сверкающие карие глаза, на темно-синие брюки, которые плотно облегают его мускулистые бедра, или на его белую рубашку, которая так и просится, чтобы ее сняли.

– Достаточно, чтобы занять тебя на несколько месяцев.

Я приподнимаю бровь.

– Месяцы? И это все?

Теперь мы стоим лицом к лицу, и я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него. Его взгляд скользит вниз по моей шее к груди, и я знаю, что он может видеть темные следы, которые оставил на мне.

– Годы. Может быть, дольше, – шепчет он. – Если бы ты мне позволила.

Я с трудом втягиваю воздух, стараясь не придавать слишком большого значения его словам. Мужчины скажут все, что угодно, когда столкнутся с возможностью сексуального контакта. И имею в виду все, что угодно. Я никогда не цепляюсь к тому, что говорится в порыве страсти.

Мужчина большими руками обхватывает меня за талию, и грубо сводит наши бедра вместе. Его член не твердый, но ощутим, и я облизываю губы в предвкушении его рта.

– Я скучал по тебе прошлой ночью. – Признание удивляет меня, но Бен проявляет честность, к которой я не привыкла.

Ему приходится немного согнуть колени, чтобы приблизить свой рот к моей шее.

– А ты?

Я наклоняю голову, давая ему доступ к моему горлу.

– Я тоже скучала по тебе.

Я таю, когда он осыпает мою челюсть и шею благоговейными поцелуями. Его губы скользят вверх по линии моего подбородка, и он целует уголок моего рта.

– Ты привел меня сюда, чтобы поцеловать или помучить? – Я тяжело дышу.

Он не отвечает, если не считать глухого гудения у меня над ухом.

В эту игру могут играть двое. Я расстегиваю его рубашку, скользя руками вверх по животу к соскам.

Он втягивает воздух, приближает свои губы к моим и говорит:

– Ты выиграла.

Бен облизывает мою нижнюю губу, и это действие такое горячее, такое возбуждающее, что я теряю всякий контроль и атакую его рот. Он зарывает руки в мои волосы и сжимает кулаки до боли. Наш поцелуй неистовый. Мой блеск для губ создает дополнительное ощущение, когда наши губы скользят друг по другу.

Он опускает одну руку на мою задницу, грубо притягивая меня к себе, сильно сжимая и рыча мне в горло.

– Ты сводишь меня с ума.

У меня нет возможности ответить, потому что он прикусывает мои губы, целуя меня так, будто хочет оставить на мне отметину, как на груди. И мне это чертовски нравится.

Я целую его в ответ с такой же самозабвенностью. Прикусываю его нижнюю губу зубами, царапаю ногтями его грудь и соблазняю его стать грубым.

Он отрывает свой рот от моего, его тяжелое дыхание касается моего лица.

– Что мне с тобой делать?

– Все, что захочешь.

Он стонет и крепко обнимает меня, так крепко, что трудно дышать, но я делаю неглубокие вдохи и прижимаюсь ближе.

– Приезжай сегодня. Проведи день со мной и Эллиот.

– Хорошо.

Бен отстраняется, и, о, какой вид. Его рубашка расстегнута и демонстрирует его точеные грудные мышцы и пресс, покрытые идеальным количеством мягких темных волос, его губы влажные и припухшие, а глаза остекленели от желания.

– Правда?

– Да. Я скучаю по Эллиот.

– Останешься со мной на ночь? – Его вопрос звучит почти нервно. Не то чтобы я винила его после того, как я сбежала в субботу утром.

– Все было немного неловко. Твоя комната…

– Фотографии, я знаю. – Он целует меня в лоб. – Я все исправил.

– Бен, ты не должен…

– Нам нужно о многом поговорить, но не могли бы мы отложить это? – Он смотрит на часы. – Мне пора идти, прежде чем кто-нибудь придет за мной.

– Конечно. – Я поправляю юбку и топ, пока Бен застегивает рубашку. – Прежде чем ты уйдешь. – Я провожу пальцем по розовому блеску на его губах.

Раздается стук в дверь, но прежде чем Бен успевает спросить, кто это, дверь распахивается, и появляются Кэти и Шейла.

Мы с Беном отпрыгиваем друг от друга, и он пялится на Кэти в дверях.

– У меня встреча.

От твердости его голоса Шейла чуть не трясется в своих благоразумных туфлях на плоской подошве, но Кэти свирепо смотрит на меня.

– Не знала, что эта встреча требует закрытых дверей.

Если Бен и догадывается, что Кэти нас раскусила, ему, похоже, наплевать, когда он обходит свой стол и хватает папку с проповедями в кожаном переплете.

– Полагаю, вы пришли сюда по какой-то причине?

Кэти моргает, глядя на него.

– Да. Дон Юл спрашивает вас.

– Хорошо. – Он жестом показывает мне идти впереди него.

Кэти издает тихий звук, похожий на мурлыканье, когда я прохожу мимо нее.

– Пастор, подождите.

Я поворачиваюсь на звук ее голоса и смотрю, как она тянется к его рубашке.

– Вы пропустили пуговицу.

Его улыбающиеся глаза встречаются с моими, пока Кэти поправляет его рубашку.

Ненавижу то, как она разглаживает ткань ладонью, когда заканчивает.

– Намного лучше.

– Спасибо, – говорит он без особого чувства.

Кэти проходит мимо меня с довольной ухмылкой с Шейлой на буксире. Я выхожу вслед за ними, поворачиваю направо, к святилищу, но меня хватают за локоть и останавливают. Бен смотрит, пока Кэти и Шейла не сворачивают за угол, затем нежно целует меня в губы.

– Если не будешь осторожен, нас поймают, – шепчу я.

– Пусть поймают. Мне все равно. – С этими словами он целует меня в последний раз и оставляет тупо стоять в коридоре с широкой, глупой улыбкой на лице.

БЕН

Эшли Кендрик – воплощенное искушение. Сидя на передней скамье, где не за чем спрятаться, она умудряется придать сидению эротичный вид. Я стою за кафедрой, следуя своим записям, когда проповедую перед аудиторией в пару сотен человек, но мой разум работает в режиме многозадачности.

Она раздвигает и скрещивает свои длинные стройные ноги, одетые в черные кожаные леггинсы. Ее белая блузка свободно свисает, обнажая шею. Знание того, что если сдвинуть ткань на пару сантиметров, то увижу следы, оставшиеся от моего рта на ее безупречной груди, заставляет мою кровь пульсировать сильнее. Наши глаза встречаются, и она ухмыляется, как будто может прочитать мои мысли.

– Искушение повсюду. Дух желает этого. – Я не могу оторвать глаз от Эш, когда она наклоняется вперед, чтобы смахнуть невидимую ворсинку со своей обуви, и перед ее рубашки открывается моему взору. – Плоть действительно слаба.

Из-за нее я словно заблудший. Ослаблен до такой степени, что становлюсь зависимым. Я стою здесь и проповедую о вещах, на которые сам не способен. Как я могу продолжать сопротивляться Эшли и всему, что она предлагает? Ее юмор, освежающая свобода, поддержка Эллиот, это тело и все способы, которыми она меня поддерживает.

Я прочищаю горло и заставляю себя посмотреть в конец комнаты.

– Давайте завершим молитву.

После заключительного «аминь» я киваю своим сотрудникам. Вместо того, чтобы спуститься в прихожую для молитвенных просьб и бесед, я пробираюсь за кулисы и достаю свой телефон, чтобы написать Эшли.

«Можешь забрать Эллиот и встретиться со мной дома?»

Она сразу же отвечает мне.

«Да, все в порядке?»

«Я собираюсь улизнуть. Потому что действительно хочу побыть с тобой и не хочу ждать сорок пять минут, чтобы сделать это».

«Увидимся минут через пятнадцать».

Я улыбаюсь, когда вхожу в коридор, ведущий к задней парковке, но хмурюсь, когда вижу, что Кэти ждет меня. Одна.

– Пастор Лэнгли. – Она складывает руки вместе и делает шаг ко мне.

Несмотря на то, что мы находимся в открытом коридоре без видимой закрытой двери, я не могу не чувствовать себя слишком наедине с ней.

– Прости, Кэти, я спешу.

– Это займет всего секунду. – Она придвигается еще ближе. – Могу я называть тебя Беном?

Я борюсь с желанием закатить глаза.

– Конечно.

– Бен, – тихо произносит она и краснеет.

Тошнота шевелится у меня в животе. Я видел этот взгляд у женщин, но они обычно не поддаются ему. Что-то подсказывает мне, что Кэти собирается действовать в соответствии с этим, отсюда и уединенность опустевшего коридора.

– Я заметила, что ты больше не носишь обручальное кольцо.

Я прищуриваюсь, молясь, чтобы она передумала, молясь, чтобы она не выставила себя напоказ, чтобы ее отвергли.

– Мы работаем вместе уже много лет, и я наблюдала, как ты растишь Эллиот в одиночку. – Она смотрит на меня с надеждой в глазах. – Она такая милая маленькая девочка.

– Кэти, мне действительно нужно идти. Мы можем поговорить об этом на…

– Тебе нужен кто-то, на кого можно опереться, кто-то, кто может… – Она с трудом сглатывает. – Думаю, что я могла бы быть именно тем, что нужно вам с Эллиот, Бен.

Я борюсь с желанием отшатнуться от ее слов. Я предполагал, что это будет неудобная просьба о ночном свидании или свидании за чашкой кофе, но от того, как она это сформулировала, у меня мурашки пошли по коже.

– Я ценю твою заботу обо мне и Эллиот, но у нас все в порядке.

Она хмурится.

– Но твое кольцо… Я полагала, ты готов двигаться дальше?

Не могу поверить, что собираюсь это сказать, но я представляю улыбку Эш, ее игру в динозавров с Эллиот, ее беготню по моему заднему двору с простыней, свисающей сзади из штанов, и улыбаюсь.

– Да. Я готов двигаться дальше.

– Это здорово! – Она тянется вперед, как будто хочет положить руку мне на грудь, но я отступаю назад, качая головой. – Ох…

– Мне жаль, Кэти. Между нами никогда ничего будет.

Она, кажется, искренне смущена.

– Если не я, то… – Выражение ее лица меняется, но только на секунду, прежде чем ее челюсть застывает. – О, я понимаю.

Знает ли она об Эшли и обо мне? Застать нас наедине в моем кабинете было бы недостаточно, чтобы заподозрить нас, не так ли?

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. – В ее словах нет ни капли чувства.

– Спасибо. Теперь мне действительно нужно идти. – Я иду так быстро, как только могу, надеясь добраться домой раньше Эш и Эллиот.

Когда думаю о них, то легко забываю о Кэти.

ГЛАВА 22

БЕН

Я уложил Эллиот спать час назад и был благодарен, что она быстро заснула.

Проведенный день с Эшли, ее смех, ее заразительная непринужденность и то, как просто она ладит с моей дочерью, сделали почти невозможным держать руки при себе. За обедом я просунул руку под стол и проводил ею вверх и вниз по ее бедру, каждый раз поднимаясь немного выше. Дома мы включили фильм, и хотя Эллиот настояла, чтобы я лег с ней на диван, Эшли села на пол, откинувшись назад, чтобы я мог проводить пальцами по ее шелковистым волосам так, чтобы моя дочь этого не видела. Мы ходили за бургерами на ужин и играли в аркадные игры, пока у меня не кончились деньги.

День был долгим и веселым, и впервые за долгое время Эллиот, казалось, почувствовала вкус семьи.

Я так благодарен Эш за все, что она сделала сегодня для меня и моей дочери, что не мог дождаться, чтобы вернуться на диван и выразить свою признательность. Что подводит меня к настоящему моменту: мой рот на ее губах, моя рука под ее рубашкой, обхватывает ее грудь и теребит возбужденный сосок.

Девушка выгибается над диваном.

– У тебя такие умелые руки.

– Ты, кажется, удивлена. – Я смотрю на нее сверху вниз в темной гостиной, свет телевизора отбрасывает на нее голубое сияние. Ее рубашка расстегнута, лифчик спущен, груди выставлены на показ. – Ты самое великолепное создание, которое я когда-либо видел, Эш.

Я игнорирую укол вины, который испытываю, делая такой искренний комплимент другой женщине, кроме Мэгги, но это правда.

– Тебе не нужно льстить мне, чтобы залезть ко мне в штаны.

Я припадаю ртом к ее груди, на этот раз стараясь не оставлять никаких следов.

Она втягивает воздух и вздыхает.

– И умелый рот.

Я бы все отдал, чтобы попробовать ее на вкус, помимо всего прочего.

– Я хочу тебя в моей постели.

Ее тело напрягается рядом со мной, и я отрываю рот от ее плоти. Я знал, что нам придется разобраться с неловкостью, вызванной ее внезапным побегом в прошлый раз. Я засовываю ее груди обратно в чашечки лифчика и застегиваю несколько пуговиц на ее рубашке.

Встаю с дивана и протягиваю руку.

– Давай же.

– Мы можем остаться здесь…

Я хватаю ее за руки и поднимаю на ноги.

– Вау… или нет.

Она немного сопротивляется, когда я тащу ее в холл и мою спальню. Открываю дверь, включаю яркий верхний свет и провожу ее внутрь. Эшли замирает прямо посреди комнаты.

– Бен… – Ее взгляд обшаривает пространство, и я следую за ним, тоже оглядываясь, наблюдая, как ее глаза ищут фотографии Мэгги и не находят ни одной. Она поворачивается ко мне с печальным выражением лица. – Почему ты это сделал?

Я засовываю руки в карманы.

– Для тебя.

– Я не просила тебя делать это. – Почему у нее такой сердитый голос?

– Я знаю. Я сам хотел. – Еще раз оглядываю комнату. – Пришло время.

– Бен… – Она смотрит в пол. – Это неправильно. Тебе необязательно отказываться от Мэгги, чтобы повеселиться со мной.

Я отшатываюсь назад в обиде.

– Повеселиться с тобой? Это то, что, по-твоему, я делаю?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Нет. Не знаю. – Я веду ее к кровати, застеленной чистыми простынями, и сажаю ее. – Объясни, что ты имеешь в виду.

– Я не хочу, чтобы ты видел во мне угрозу тому, что было у вас с Мэгги.

– Почему нет? – Моя кожа нагревается, а спина напрягается. – Я хочу, чтобы ты видела во мне угрозу для каждого мужчины, с которым ты когда-либо была.

– Это другое дело. Мэгги – любовь всей твоей жизни. – Удар в живот. – Мать твоего ребенка. – И еще один. – Женщина, с которой будут сравниваться все другие женщины до тех пор, пока ты жив. Я не могу с этим конкурировать.

– Для такой чувственной натуры, как ты, ты очень невысокого мнения о себе.

Она этого не отрицает.

Я опускаюсь перед ней на корточки и кладу руки ей на колени. Раздвигаю их и опускаюсь на колени между ними. Обеими руками я держу ее лицо.

– Послушай меня, Эшли. Ты прекрасна как внутри, так и снаружи. Ты не можешь конкурировать с Мэгги, потому что она мертва. – Черт, было больно говорить это вслух, но это нужно было сказать. – Я хочу тебя. И мне все равно, сколько раз в день мне придется напоминать тебе, я буду продолжать это делать, пока ты тоже в это не поверишь.

Ее глаза блестят от слез, но она позволяет мне свести наши губы вместе, и мы долго целуемся. Не спешим переходить к другим вещам, просто погружаемся в объятия друг друга и впитываем принятие.

– Где они? – говорит она мне в губы.

– В коробке.

Ее глаза закрыты, и она кивает.

– Все?

– Одна в ящике в моей ванной. – И мне стыдно это признавать, но она заслуживает правды.

Ее улыбка дрожит.

– Могу я теперь уложить тебя в свою постель?

Уже скинув туфли в гостиной, девушка в своей белой рубашке на пуговицах и черных кожаных леггинсах, которые я отчаянно пытался снять с нее весь день.

– Могу я предложить тебе что-нибудь более удобное для сна? – спрашиваю я.

– Ты настолько убежден, что я соглашусь, да?

– На самом деле, как раз наоборот. – Я достаю из ящика пару боксерских трусов и старую футболку и протягиваю их ей. – Я очень… не уверен в этом.

– Значит, все эти поцелуи и прикосновения – просто одно большое массированное поддразнивание? – Она улыбается, снимая рубашку и расстегивая лифчик.

Время останавливается, когда она поднимает руки, и ее тяжелые груди колышутся, когда девушка натягивает на них мою футболку. Я моргаю и качаю головой.

«Самоконтроль, Бен».

– Став пастором, я дал несколько довольно важных и конкретных обетов. – Я беззастенчиво смотрю, как она стягивает свои кожаные штаны с ног. Позаимствованная футболка спадает до колен, так что я не вижу, какого цвета у нее трусики и надеты ли они вообще.

– Воздержание?

– Хм? – Я тупо смотрю на нее.

Она хихикает.

– Ты не можешь заниматься сексом, если не женат?

– Верно. – Если бы я мог заглянуть в будущее тогда, я бы отказался от работы пастора и занялся строительством. Никогда бы не подумал, что окажусь в своей комнате с сексуальной, почти голой женщиной, которая не является моей женой. Когда давал свои пасторские обеты, я был женат и думал, что буду женат вечно. – Никакого секса.

Эшли ложится на мою кровать, подсовывая мою подушку себе под голову.

– Так вот почему ты спросил меня, не против ли я, если наши поцелуи – это все, что ты мог мне дать?

Я сажусь на край кровати, повернувшись к ней.

– Да.

– Разве я тогда недостаточно ясно ответила тебе?

– Нет, ты выразилась довольно ясно.

– Так в чем проблема?

– Я хочу убедиться, что мы приступаем к этому с четкими и реалистичными ожиданиями.

Она берет меня за руку и целует костяшки пальцев, прежде чем переплести наши пальцы.

– Что мы можем делать?

– Все, кроме секса.

– Это касается и орального секса?

Мой взгляд поднимается на нее, и я киваю один раз.

– Облом. Я действительно надеялась, что у меня будет шанс попробовать тебя на вкус.

Мой пах напрягается, и я смеюсь немного неловко.

– Ненавижу разочаровывать тебя, поверь мне, но, если тебе от этого станет легче, я все равно не знаю, что упускаю.

– Что?

– Ш-ш-ш. – Я смотрю на дверь, ожидая, что Эллиот ворвется в любую минуту.

– Бен, – она садится так, что мы бедро к бедру, ее взгляд на одном уровне с моим, – ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было минета?

– Нет. Никогда.

– Какого хрена? – Она открывает рот и слепо смотрит в другой конец комнаты.

– Я был воспитан в строгом религиозном культе, который верил, что оральный секс исходит от дьявола.

Ее взгляд устремляется на меня.

– Бедная твоя мама.

– Отвратительно.

– Прости. – Она качает головой. – Я не могу в это поверить. Не думала, что эти архаичные верования все еще существуют.

– О, они существуют. Я пронес эти взгляды во взрослую жизнь, а Мэгги… ну, ее воспитывали не так, как меня, но она считала, что заниматься оральным сексом с мужчиной унизительно.

– Придерживалась ли она тех же взглядов на оральный секс с женщиной?

Это неловко.

– Нет. А после того, как женился, я изменил свои взгляды на оральный секс, но она так и не согласилась с моим взглядом на вещи.

– Ха. Как удобно. – Похоже, она обижена за меня, и это согревает меня изнутри. – Это объясняет, почему Джесси такой помешанный на сексе. В ту секунду, когда ушел из дома, он, должно быть, выкинул на ветер все, чему ваши родители научили вас, ребята.

В этом она права.

– Могу я быть честным с тобой кое в чем? – спрашиваю я.

– Всегда.

– У меня в постели сексуальная, великолепная женщина, одетая в мою одежду. Последнее, что я хочу с ней делать – это обсуждать свое сексуальное прошлое, сексуальное прошлое моего брата или сексуальные пристрастия моих родителей.

Она смеется.

– Понимаю твою точку зрения.

– Может быть, мы продолжим этот разговор за кофе? Или никогда?

Ее губы сливаются с моими, и она тянет меня на себя.

– Хорошо, Бен, давай поцелуемся и сделаем все, что есть в твоем утвержденном списке.

– Договорились.

ЭШЛИ

Забавная штука в сексе. Когда появляется возможность получить его, я нахожу, что большинство людей спешат воспользоваться ею. Я поняла, что когда такой возможности нет, есть так много творческих способов поиграть. Конечно, это не спешка к финишу, но так даже лучше – медленное нарастание, наполняющееся до предела.

Даже сейчас, когда большое тело Бена у меня между ног, моя позаимствованная футболка где-то в другом конце комнаты, а его губы на моих губах, я остро осознаю, насколько эротичным может быть соглашение о запрете секса.

Когда между нами нет ничего, кроме его боксеров и моих позаимствованных шорт, он прижимается ко мне бедрами. Его локти лежат на кровати по обе стороны от моих плеч, мои руки на его спине. Я чувствую грубую силу его мышц спины, напрягающихся с каждым толчком вперед.

Если он так талантлив в одежде, то могу только представить, насколько хорош он был бы без нее.

– С тобой так хорошо, – признается он мне в губы, делая еще один долгий, твердый толчок вперед. – Даже сквозь шорты я чувствую, как ты промокла.

Я возбуждена. Мы касались, целовались, лизали и сосали все, начиная от талии и выше, уже большую часть часа. Если я не найду освобождение в ближайшее время, то потеряю сознание. Поэтому выгибаю спину и делаю все возможное, чтобы работать с его поглаживаниями, потирая самую сладкую часть себя о самую толстую, твердую часть его.

– Это нормально?

– Серая зона. – Он втягивает воздух сквозь зубы. – Мы играем с огнем.

Обхватываю упругие округлости его задницы и стону от того, как хорошо он чувствуется под моими руками. Сколько раз я представляла, каково было бы чувствовать его задницу в своих руках? Реальность в миллион раз лучше, чем самая лучшая моя фантазия.

– Хочешь остановиться?

Его ответ – еще один грубый выпад вперед.

– Никогда. Не смог бы, даже если бы попытался. Ты неотразима, – признается он с таким значением, что я чувствую это в своей груди.

Эти темные глаза остаются прикованными к моим на несколько секунд, прежде чем он целует меня с таким чувством, что на глаза наворачиваются слезы. Что, черт возьми, со мной не так?

Я никогда не плакала во время секса. Хотя слышала о женщинах, которые так делают, и удивлялась, как что-то настолько физическое может превратиться во что-то настолько эмоциональное, чтобы заставить человека плакать. Но теперь понимаю. Может быть, это мое напряженное тело замыкает мои эмоции? Или нежность в том, как он прикасается ко мне, как будто я та, кого можно сломать или напугать? Что бы это ни было, я пытаюсь сдержать слезы, но недостаточно быстро. Одинокая слеза скатывается по моему лицу. Я прерываю поцелуй, чтобы отвернуться и вытереть слезу о подушку Бена, прежде чем он заметит.

Мне следовало бы знать лучше, чем думать, что он что-то пропустит. В отличие от большинства мужчин, Бен, кажется, прекрасно понимает мои чувства.

Его тело застывает на моем.

– Черт, Эш, я делаю тебе больно? – Бен двигается, чтобы скатиться с меня, но я обхватываю его ногами. Он наклоняет голову и смахивает дурацкую слезу с моего виска большим пальцем. – Поговори со мной.

Я качаю головой.

– Это глупо.

– Ничто вышедшее из этих пленительных губ не может быть глупостью. – Он подкрепляет свои слова быстрым и нежным поцелуем.

Я закатываю глаза и чувствую, как скатывается еще одна слеза.

Вместо того чтобы вытереть дорожку, он наклоняется и высушивает её поцелуями.

– Если хочешь, чтобы я взяла себя в руки, тебе придется перестать быть таким милым.

Бен отстраняется, его брови сведены вместе.

Я закрываю лицо руками.

– Прости, я все порчу. Не знаю, что со мной не так. Наверное, скоро месячные.

Он убирает мои руки, и когда я смотрю на него, мужчина ухмыляется.

– Эй, ты можешь поплакать в моей постели.

Я убираю ноги с его талии, и, упираясь пятками в матрас, он позволяет мне опрокинуть его на спину. Потом сажусь на него верхом, мои груди так близко к его лицу, что все, что ему нужно сделать, это слегка приподняться и прижаться к ним ртом, но он этого не делает. Бен не сводит с меня глаз.

– Ты такой хороший человек, Бен Лэнгли.

Он заправляет мои волосы за уши.

– Ты всегда так говоришь.

Его слова прерываются стоном, когда я трусь об него. Его эрекция – толстый, твердый гребень, лежащий на животе, и я сосредотачиваюсь на кончике, волнообразно двигая бедрами.

– Тебе не нужно быть таким нежным. – Я прикусываю его губу и тяну, заставляя его задыхаться.

В его глазах мерцает огонь.

– А как тебе нравится?

– Грубо.

Его руки в моих волосах напрягаются, и он тянет достаточно сильно, чтобы заставить мою спину выгнуться дугой, а мою грудь выпятиться вперед. Это собственнический жест, и у меня такое чувство, что мужчина делает это не только потому, что я об этом попросила. Его губы накрывают мой сосок. Всасывание настолько мощное, что оно посылает ударные волны вниз по моему животу. Я прижимаюсь к нему сильнее, наслаждаясь тем, как тот тянет меня за волосы, ощущая жжение его рта на моей груди, и когда он кусает, я кончаю.