Текст книги "Свет с небес"
Автор книги: Дороти Уошберн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Здесь он мог остаться наедине с собой. Торнби всегда плеснет ему виски и никогда не полезет в душу. Фрэнк подбросит ему любопытные происшествия, не намекая, что он не очень-то годится для подобной работы. Прохожие на улицах вежливо раскланиваются, когда он хромает мимо. Они уже успели привыкнуть к его изуродованному лицу и почти не обращают внимания на шрамы. А почтенные матроны из общества изучения Библии при Старой пастырской церкви прозвали его Князем тьмы. Но даже это прозвище безумно удивило Нейла, тем более после того, как он заметил, что старушки хихикают и заливаются девичьим румянцем, стоит ему заговорить с какой-нибудь из них. А у Мейбл для него всегда наготове самый румяный кусочек пирога.
Впервые за долгие годы он зажил почти нормальной жизнью. Пожалуй, просто нормальной. Немудрено, что человек, четырнадцать лет проведший под чужими именами и в чужой шкуре, в конце концов позабыл, что значит быть частью чего-то целого.
Слишком суровы были правила той игры. Чтобы выжить, нужно было казаться влюбленным, испытывая отвращение; выглядеть активным участником событий, оставаясь в душе сторонним наблюдателем... Менять лица и характер, как хамелеон – свою окраску. Чтобы в конце концов понять, что т ак можно навсегда потерять свою душу.
Еще раз вздохнув, Нейл уткнулся лицом в теплую шею Эллис. Как удивительно пахнет эта женщина – свежестью и женственностью, абсолютно естественно и безумно эротично. Кокон одеяла стерег ее запахи и позволял окунуться в них. Так тепла и нежна была грудь Эллис в его ладони. Нейлу стоило немалых усилий не воспользоваться ее сном... Эллис спит, и он не смеет обмануть ее доверчивость.
Он осторожно передвинул руки на более безопасную территорию, на мягкий живот, и закрыл глаза, призывая сон. На какое-то время его отпустила царапающая, свербящая жгучая боль, значит, нужно воспользоваться этим и попытаться уснуть.
Но он не мог. Волна воспоминаний понесла его по спокойному руслу – назад, в самую юность, в те времена, когда городская библиотека была его приютом и убежищем...
Там он спасался от зимней стужи, находил прохладу среди летнего пекла и укрывался от тяжелой действительности.
Сейчас-то он понимал, что библиотекарша отнюдь не была свирепым чудовищем. Миссис Адаме требовала от читателей соблюдения тишины, элементарных правил приличия и безусловного уважения к книгам. Если она пару раз и повысила голос на Нейла, то лишь потому, что он забывал об этом. Именно она не дала угаснуть его любви к чтению. Только теперь до него дошло это. Теперь-то он мог оценить, с какой деликатной ненавязчивостью она тотчас предлагала ему новую книгу взамен прочитанной.
Миссис Адамс первая познакомила его с Томом Сойером, привела к графу Монте-Кристо и трем мушкетерам. Это она помогла ему продраться сквозь страницы Вальтера Скотта. И даже капитан Блад и Скарлетт Пимпернел, которым он обязан былым романтическим трепетом перед всем таинственным – даже они вошли в его душу со страниц книг, предложенных строгой дамой.
Временами, когда приходилось совсем туго, Нейл тоскливо думал о том, что миссис Адамс сослужила ему злую службу, разбудив в юном Морфи отнюдь не современные представления о чести, долге и верности. Именно она виновата в том, что ему пришла в голову идиотская мысль о возможности исправить этот мир.
Глупый мальчишка, он избрал нелегкий путь. За пределами книжного мира шла настоящая война, и несколько успешных операций организации по борьбе с наркотиками в лучшем случае могли ликвидировать нескольких ее застрельщиков. Сражаться с наркомафией все равно что воевать с Медузой Горгоной. Вместо отрубленной головы мгновенно отрастает новая, а вот ты, отважный Персей, ты-то как раз и меняешься с каждым ударом, и что-то внутри тебя обращается в камень. Потому что столько грязи и столько мерзости не в силах вынести слабое человеческое сердце.
Да, но ведь тем, что ты способен на подобные сравнения, ты обязан все той же миссис Адамс, невесело усмехнулся Нейл.
Миссис Адамс... Огромная грудь, сбивающий с ног аромат духов и ортопедические туфли – вот и все, что сохранила детская память. Сейчас Нейл вполне допускал, что она вовсе не ненавидела его, несмотря на грозный вид, мрачно нахмуренные брови и громогласные нотации.
Но он никогда в жизни не мог бы и представить себе возможность всерьез увлечься библиотекаршей. Полюбить ее. Лечь с ней в постель!.. Совершенный абсурд! В представлении Нейла Морфи женщины этой профессии были чем-то средним между монахинями и гунном Аттилой.
Впрочем, немалая часть его прошлых представлений на поверку оказалась сущей ерундой. Сколько убеждений и юношеских зароков разрушили время и опыт...
Вот и еще одно. Хотя у Эллис и есть несколько типично профессиональных черт, но разве под этой защитной маской он не сумел разглядеть веселую, щедрую, добрую, любящую и очень страстную молодую женщину? Женщину, достойную гораздо большего и лучшего, чем он – Князь тьмы.
И вообще, он вовсе не собирался вновь прокатиться по американским горкам судьбы. С него достаточно одного раза. Ни один мужчина на его месте не осмелился бы на вторую попытку. Никогда. Князь тьмы навсегда запер свое сердце и выбросил ключ.
Он снова вздохнул, на этот раз еще тяжелее. И открыл глаза, чтобы еще раз окинуть ласковым взглядом пленительное пламя золотых волос и нежный овал щеки, а потом приказал себе уснуть.
Кинжал...
Зловещие отсветы холодного золота... И рубин – кроваво-красный, как ужасный, горящий безумием глаз.
И голоса – шепот, смех, бормотание... страшный фон к испуганному жалкому всхлипыванию. Медленно... нестерпимо медленно кинжал поднимается. Выше, выше, еще выше – и стремительной безжалостной молнией обрушивается вниз.
– Эллис!
Ужасный крик вырвался из самых глубин ее существа. Казалось, он обнажил ее внутренности, чтобы с дикой силой исторгнуться из горла.
– Эллис!!!
Она вскочила на постели. Широко раскрытые глаза бессмысленно уставились на знакомые очертания спальни... Прабабушкина комната... Комната отца.
– Эллис?
Этот надтреснутый голос... он знаком ей, как свой собственный. Сейчас этот голос кажется спасительным лучом во тьме ее души и памяти. Она повернулась и бросилась в объятия мужчины.
– Все хорошо, – горячо шептал Нейл. – Все хорошо.
Если бы она была одна, то, безусловно, сумела бы взять себя в руки и успокоиться. Но сейчас, в эту минуту, рядом был человек, который мог позаботиться о ней, и этого было достаточно, чтобы позволить себе расслабиться. Пусть ненадолго, пусть только на несколько минут, но сейчас она может переложить часть своей боли на чужие плечи...
Так она и сделала. Не дав себе времени собраться с мыслями и силами, Эллис прижалась к Нейлу, уткнулась лицом в его грудь, и водопад соленых слез заструился по ее щекам.
– Я больше не выдержу, – судорожно всхлипывала она. – Я не могу...
На свете нет таких слов, которые могли бы утешить ее, подумал Нейл. Он сам прошел через это и знал, что бывают минуты, когда одной капли достаточно, чтобы переполнить чашу страдания, – и человек разбивается, как стекло.
– Мне знакомо это чувство, – просто ответил он. – Вставай. Уйдем отсюда.
Она медленно отстранилась и подняла на него огромные, полные слез глаза.
– Уйдем отсюда?
– Прогуляемся. Прогулка – это великолепная терапия, Рыжик. Она помогает распутать многие узлы, дарит здоровую усталость и возвращает в привычное русло. Поверь, я знаю, что говорю.
– Но на улице холодно, – слабо возразила Эллис.
– Ну так оденься как следует. И не говори мне, что у тебя нет теплых вещей. Ты же прожила здесь всю свою жизнь.
И не дожидаясь ответа, он спустил ноги с кровати. Правда, пришлось подавить стон, которым измученная спина попыталась выразить свой протест, ну да ведь у Морфи было достаточно опыта в таких делах.
– Даю тебе десять минут, Рыжик. Если у тебя хватит сил, мы спустимся к речке и пройдемся по берегу.
Женщина взглянула на светящийся циферблат радиочасов. Три часа. Какая может быть прогулка по берегу реки в такое время?! Она огляделась еще раз, посмотрела вслед выходящему из комнаты Нейлу и подумала, что, может быть, и в самом деле лучше побродить в темноте, чем остаться в этой комнате еще хоть на одну минуту.
Она начала выбираться из постели и вдруг впервые заметила свою все еще распахнутую блузку и расстегнутый лифчик.
О Боже! Эллис, Эллис, как это могло случиться? Как же ты могла...
Но тут вспышкой яркого света осветили непроглядную ночь воспоминания. Она вспомнила, какое наслаждение подарил ей этим вечером Нейл, как он страстно целовал ее, с какой нежностью обнимал... Как он вошел к ней, несмотря на запертую дверь, и как она уснула в его объятиях. Она вспомнила, что несколько раз просыпалась и чувствовала близкое тепло его тела, вспомнила, что ее грудь лежала в его ладони...
Нейл Морфи подарил ей свою заботу И нежность, с ним она пережила самое восхитительно чувственное событие в своей жизни... и в благодарность за все ломается и ведет себя как идиотка. Как старая дева. Как старая тетя Сара, которая советовала ей всегда носить с собой книгу, чтобы было на что сесть, если в переполненном автобусе ей предложат опуститься на мужские колени.
Учитывая, что школьный автобус был единственным общественным транспортом в округе, совет тети .был абсолютно бесполезен. Эллис несколько недель давилась от хохота, вспоминая его. Книга! Книга, чтобы во всеуслышание заявлять о своем целомудрии!
А сейчас неужели она и впрямь начинает думать, как тетя Сара?!
Эта мысль заставила Эллис соскочить с постели и поспешить к гардеробу, где действительно было много одежды, подходящей для холодной зимней ночи. Одеваясь, она дала себе клятву никогда больше не допускать этих неискренне-стыдливых мыслей, ведь даже элементарная честность требовала признать, что ей безумно понравилось все, что произошло сегодня вечером.
И эта же честность подсказывала, что она многое отдала бы, чтобы испытать это еще разок...
Температура упала до минус четырнадцати градусов, и подмерзший за ночь снег на берегу реки Гудинг звонко похрустывал под ногами. Выйдя из дому, Эллис поначалу вздрагивала от холода и непривычно раннего часа, но, дойдя до берега, даже расстегнулась и оживилась, искренне наслаждаясь неземной прелестью зимней ночи. Холодный восковой свет луны серебрил искрящийся снежный покров, ровным сиянием заливал неподвижный морозный воздух.
А ведь когда-то она любила ночные прогулки – и зимой и летом. Всему этому пришел конец после того нападения... Глубоко вздохнув, Эллис заставила себя отвлечься от таких мыслей.
– Полегчало? – спокойно спросил ее спутник.
– Намного. Это оказалась отличная идея. – Действительно, ночная прогулка лучше любого мыслимого средства помогла развеять ночные страхи. – Знаешь, – поделилась с ним Эллис, – я просто поражаюсь, думая о моем далеком предке, ну, о том, кто первым основал здесь поселение.
– Чем же он так провинился?
– Меня поражает его дикий эгоцентризм. Ну смотри – округ Гудинг, город Гудинг, река Гудинг... Ты просто не представляешь, как неловко бывает порой носить гордую фамилию Гудинг!
– Возможно. – Нейл посмотрел на нее с высоты своего роста, и кривая улыбка коснулась краешка его рта. – Там, откуда я родом, не было даже завалящей улочки Морфи.
– А здесь, как ты можешь догадаться, не обошлось без Гудинг-стрит. Она в восточной части города, – напомнила Эллис.
– Знаю.
– Наверное, мне нужно обратиться в муниципалитет с просьбой о переименовании ее в Морфи-стрит. Как ты отнесешься к этому?
– Отрицательно. Я горжусь своим низким происхождением.
– Хотела бы я знать, что это значит! Нет, поверь мне, Ролф Гудинг был самым настоящим маньяком эгоцентризма. Если бы я первая основала здесь поселение, то сохранила бы все старые индейские названия.
– Господь с тобой, Эллис! Эти ужасные непроизносимые слова, в которых по шестнадцать согласных друг за другом?
– Ну и пусть, – тихонько рассмеялась она в ответ. – Все лучше, чем Гудинг.
– Думаю, что тебе нечего стесняться, Эл. Пионеры и первопроходцы принадлежат к особой породе людей. Наверное, капелька эгоцентризма – это лишь необходимая плата за выживание.
– Возможно...
– Вот и тебе не помешала бы небольшая толика эгоизма.
Он произнес фразу как бы вскользь, но женщина насторожилась, почувствовав скрытый упрек в сказанных словах, и приготовилась к обороне.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он остановился, и ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Тень от полей шляпы скрывала глаза Нейла, а запрокинутое лицо Эллис было залито беспощадным лунным сиянием.
– Я хочу сказать, что у тебя неадекватно заниженная самооценка, – прозвучал невозмутимый ответ.
– Ах вот как! Мнение психолога-любителя?
Самым лучшим сейчас было бы просто повернуться и уйти. И тогда проблемы этой забавной библиотекарши навсегда останутся ее личными проблемами и больше никогда не коснутся его.
Морфи смертельно не хотел ввязываться во все это. Но он понимал, что не сможет уйти. Не посмеет, потому что, кроме него, никто в округе не знает, что за проблемы у мисс Эллис Гудинг. Потому что никто, кроме него, не догадается помочь ей...
– Ничего подобного, – бесстрастно ответил он. – Я не прочел ни одной книги по психологии за всю свою жизнь. Вот так, Рыжик.
– Тогда какого черта ты так заумно выражаешься?
Нейл едва не улыбнулся. Он уже знал, что Эллис нелегко заставить себя выражаться столь грубо и неучтиво. Видимо, его слова затронули ее за живое и вынудили к серьезной обороне.
– Работа секретного агента, – начал объяснять Нейл, снова тронувшись с места, – требует отличного знания человеческой природы.
– Да что ты?
– Именно так. Нередко моя жизнь, зависила от того, сумею ли я по сущим мелочам верно оценить противника – по тому, как он стоит, как разговаривает, по паре случайно брошенных им слов. Надо сказать, я весьма преуспел в этом.
– Ну, конечно, как же иначе!
На этот раз он не сумел сдержать улыбку.
– Как же иначе, – передразнил ее Нейл. – И то, что я до сих пор жив, – лучшее тому подтверждение.
На этот раз Эллис воздержалась от колких комментариев. ;
– Я сейчас говорю не о книжном знании, – ровным голосом продолжал он, – а о внутреннем инстинкте, подсказывающем, чего можно ждать от того или иного человека. Я говорю о знании того, на какие его внутренние рычаги можно и нужно жать, а на какие не стоит ни за что на свете.
– Так значит, все это время ты умело жал на мои рычаги?!
Эллис чувствовала, как в ней закипает ярость. Все это начинало нравиться ей меньше и меньше.
– Нет. Я никогда не манипулирую людьми, которых отношу к своим друзьям. Я только хочу – сказать еще раз, что твоя самооценка занижена на все сто процентов.
– Почему это ты так уверен в этом? – сердито вскинулась Эллис.
Сейчас посторонний вторгся на запретную территорию, и она не могла так оставить этого.
– Потому, что я могу посмотреть на тебя со стороны, – просто ответил он. – И потому, что я вижу те твои прекрасные качества, о которых ты даже не подозреваешь. Леди, у вас много несомненных достоинств. Вы просто недооцениваете себя. Все. Вопрос исчерпан.
«Несомненные достоинства» звучало в голове Эллис, пока она послушно плелась вслед за Нейлом. Так мог бы сказать ее отец... У нее много несомненных достоинств, не так ли? А как насчет сомнительных? Что насчет немного подпорченных и даже полностью порочных? А раз есть и такие, то какое имеет значение количество «несомненных достоинств»?
Несомненные достоинства! Так, наверное, говорят невзрачным девочкам, которых никто не торопится пригласить на свидание. Когда бедняжки заливаются слезами, уверенные, что их никто никогда не полюбит, добрым родителям не остается ничего другого, как только прибегнуть к подобным аргументам... Несомненные достоинства... Таких слов мужчина никогда не скажет женщине, которая всерьез интересует его. Что и говорить – это всего-навсего утешительный приз.
Эта мысль и огорчила и успокоила Эллис. С одной стороны, она познала сладость соблазна и хотела испытать его снова. А с другой... с другой стороны, она очень серьезно опасалась того, что если все будет развиваться по вчерашнему сценарию, то в конце концов, когда Нейлу придет время уходить, он небрежно унесет в кармане ее глупое сердечко.
А ведь он уйдет все равно. Пусть он очень добр к ней, пусть способен увидеть и оценить все ее «несомненные достоинства», но для длительных серьезных отношений он найдет полноценную женщину. И кто посмеет осудить его за это?
А потому, подбодрила себя Эллис, тебе очень повезло, что Нейл Морфи думает о твоих несомненных достоинствах, а не о кое-чем другом.
– Эллис?
Она подняла глаза от заснеженной тропинки и обнаружила, что ушла далеко вперед.
– Ты в порядке? – быстро обернулась она к Нейлу.
– Когда ты волнуешься, ты всегда несешься сломя голову, – криво улыбнулся он. – Да вот беда, с тех пор как я сломал позвоночник, я не могу выдерживать подобного темпа.
– У тебя сломан позвоночник?! – забыв все свои огорчения, она бросилась к нему. – Это после взрыва?
Он молча кивнул.
– Обопрись на меня, если так будет легче, – предложила Эллис, пристраиваясь рядом с ним. – Чудо уже то, что ты вообще можешь ходить!
– Возможно.
Он не собирался ни на кого опираться, он вообще не мог смириться с мыслью, что в его адской жизни есть место чуду.
– Что вызывает боль?
– Ущемление нервных окончаний, повреждение мышц. Как говорится, старые раны.
Он сказал это с долей горькой иронии, но Эллис решительно не видела, над чем тут можно иронизировать. Когда Нейл отказался от ее помощи, она просто медленно пошла рядом с ним.
Интересно, кисло подумала она, тете Саре тоже говорили комплименты о ее несомненных достоинствах? Вполне возможно...
Эллис стояла перед елкой, глядя на неукрашенные пушистые ветви, залитые теплым медовым светом утреннего солнышка. Она уже полностью оделась для работы, но до выхода оставалось еще несколько минут. Нейл ушел на весь день, и ей казалось, что она предвидела это. Морфи не из тех людей, которые нуждаются в чьей-то постоянной близости. Так пусть же его желание сохранить дистанцию пойдет на пользу им обоим.
Но дистанция, даже жизненно необходимая, не дает ответов на вопросы. Как раз пару таких вопросов Эллис собиралась задать ему сегодня утром.
С какой трагедией связано у него Рождество? Почему он потратил столько сил, чтобы раздобыть для нее елку, а потом сел под ней и под мерцание гирлянд лил ужасные безмолвные слезы – самые страшные, какие только может исторгнуть мужчина из глубин своей души... А затем, как только сейчас заметила Эллис, после того как вчера она ушла на работу, заставил себя вернуться и зажечь гирлянды.
Когда боль начинает точить тебя изнутри, то чертовски трудно загнать ее обратно. Так он сказал ей когда-то. Возможно, эти слова объясняют его отношение к елке и гирляндам. Он пытался не позволить боли выйти наружу... Или хотел вновь обрести то, что потерял.
Некоторое время Эллис всерьез обдумывала, не вышвырнуть ли елку вообще из дому. Но в конце концов поступила по-другому – просто перетащила кресло-качалку в кабинет и убрала оттуда коробку с гирляндами и лентами, которыми собиралась украсить камин. Пусть эта комната станет убежищем Нейла до конца рождественских праздников.
Повернувшись к двери, Эллис зацепилась взглядом за черный кожаный диван. О Боже! Бренди, естественно, притупило ее волю, но, к великому сожалению, не отшибло память. Очень живо, мучительно детально, она вспомнила все, что делала вчера. И все, что делал Нейл. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое ощущение... Боже!
Но тело ее, совершенно не считаясь с сомнениями души, взволнованно трепетало и томилось при каждом новом воспоминании. А раз так, резко сказала себе Эллис, то Нейл глубоко прав в своем желании держаться от нее подальше.
Похоже, она уже почти готова уступить соблазну. Даже слишком готова. Конечно, это вполне естественная реакция организма на годы одиночества, успокоила себя Эллис. Примитивнейшая ответная реакция на... на сексуальный голод. Да, именно так. Только и всего.
Ах, Эллис, Эллис, уныло подумала она через несколько секунд, к чему обманывать себя? То, что случилось между тобой и Нейлом, произошло лишь потому, что он разбудил тебя ото сна. Разве ты не помнишь, как жадно сверлила глазами его узкие бедра, ладно обтянутые черными джинсами? Никогда в жизни ты не проявляла такого интереса к мужским достоинствам. Никогда. Так что же случилось теперь?
Все еще качая головой, недоумевая о причинах собственного странного поведения, Эллис застегнула парку и взяла сумочку. Может быть, вместо очередного триллера на уик-энд ей стоит взять любовный роман? Раз она ровным счетом ничего не смыслит в этих делах, ей пойдет на пользу небольшой курс самообразования.
Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда она взялась за ручку двери. Вздохнув, она положила сумочку на диван и подняла трубку.
– Алло?
В ответ тишина. Тишина, какая бывает, когда на другом конце провода кто-то слушает тебя. Но, может быть, ее просто не слышно?
– Алло? – громче повторила Эллис. – Кто это?
Никакого ответа. Ну что ж, вероятно, что-то со связью.
– Я вас не слышу, – громко сказала она. – Наверное, линия барахлит. До свидания.
Было немного глупо разговаривать с молчащей трубкой, но ведь это мог быть кто-нибудь из ее подружек, а Эллис вовсе не хотелось выглядеть невоспитанной. Впрочем, подумала она, усаживаясь за руль своей машины, не исключено, что кто-то неправильно набрал номер, а потом, поняв это, решил не признаваться в ошибке и просто промолчал.
Она съехала задом с дорожки и уже возле самой проезжей части бросила последний взгляд на дом.
И похолодела.
На свежем снегу между следами колес, оставленных вчерашним вечером, ярко разливалось огромное алое пятно... похожее на свежую кровь.
Часть вторая
Темный ангел
1
Первым делом Нейл отправился к Сэму Каули, потому что тот обнаружил какие-то подозрительные следы на снегу в самой отдаленной части своего ранчо. Вдвоем с Сэмом, взявшим на себя управление вертолетом, они вылетели для осмотра.
– По мне, это очень похоже на следы, оставленные лыжами вертолета, – задумчиво заметил Нейл, когда они начали медленно кружиться над нужным участком. – Очень много следов. А у тебя здесь пасся скот в последние месяцы?
– Еще бы!
Они обменялись многозначительными взглядами.
– А теперь?
– Нет. На прошлой неделе мы перегнали его поближе. Содержать скот зимой не так-то просто, уж поверь мне на слово. Это дело требует постоянного контроля. А нынешняя зима выдалась на редкость тяжелая.
– Почему?
– Да потому, что сейчас уже выпало больше половины среднегодового количества снега, а Рождество еще только впереди.
– Может быть, нам еще повезет с зимой.
– Повезет так, что вообще нечем будет кормить скот, – мрачно поддакнул Сэм.
– Как близко сейчас твое стадо? – поинтересовался Нейл. – Я хочу спросить, услышишь ли ты вертолет, если кто-то снова решит поохотиться на твоих телят?
– Надеюсь, что да, если ветер будет дуть в нужную сторону. Уж этот-то звук я всегда узнаю.
– Завтра Джим возвращается из свадебного путешествия, – напомнил Нейл. – Думаю, что в воскресенье мне удастся притащить его сюда и тогда он разберется с этими следами.
Сэм кивнул.
– А до этого не позволяй никому шляться здесь. Мы не должны потерять ни одной улики.
– Чертовски правильно, – натянуто согласился Сэм. – Не так давно наши предки просто вешали скотокрадов и не нуждались ни в каких уликах.
– По крайней мере, теперь мы твердо знаем, что имеем дело с человеком.
Сэм посмотрел на него и неожиданно усмехнулся.
– Ну да. А я-то уж начал опасаться нечистой силы.
– Не смейся. Существует множество случаев, когда увечья, нанесенные скоту, нельзя так просто идентифицировать.
– Охотно верю, но это не относится к тому, что произошло с моим скотом. Во всяком случае, теперь есть надежда, что мы сумеем положить этому конец, черт меня возьми!
Они приземлились и подъехали на машине к дому Каули. Нейл отклонил предложение позавтракать: ему нужно было поскорее добраться до конторы и узнать, что Питер О'Брайен сумел выяснить насчет кинжала. Мэгги обещала, что Питер позвонит сразу же, как только получит его письмо, а так как сейчас на Восточном побережье позднее утро, то он вполне уже мог получить почту.
В десять тридцать Нейл притормозил возле подъезда. Эллис, наверное, уже по уши ушла в работу в своей библиотеке, подумал он. Может, расставляет книги по полкам. Или аккуратно вписывает новые поступления в каталог. У библиотекарей есть куча дел, о которых многие даже не имеют понятия.
Нейл пытался думать об этих делах, поднимаясь в контору. Это помогло отвлечься от нетерпеливого ожидания известий от О'Брайена. Вдруг у него семинар или какая-то важная встреча, да мало ли что может помешать ему позвонить немедленно!
– Нейл? – Уна отвлекла его внимание от изучения конторки диспетчера. – Нейл, тебе лучше скорее отправиться к мисс Эллис. Она недавно позвонила Сьюзен, а та вызвала бригаду криминалистов. Ты тоже входишь в нее.
Морфи буквально застыл на месте.
– Эллис?
– С ней все в порядке, если не считать нервного потрясения. И это вполне понятно – подъезд к ее дому залит кровью. Не ее кровью, – поспешно добавила Уна, увидев побледневшее лицо Нейла. – Не ее кровью. Шериф уже выехал туда.
Последние слова она говорила уже в скину Нейлу, стремительно бросившемуся к дверям.
Эллис стояла в окружении шерифа Робинсона и двух его помощников, Сьюзен и Дона, перед своим домом. Свет трех прожекторов привлек внимание соседей, но, увидев, что с Эллис все в порядке, ни один из них не подошел ближе. Позже, когда все разъедутся, они, без сомнения, найдут минутку, чтобы забежать к ней и все разузнать поподробнее.
Как только черный пикап Нейла взрыл грязь возле шерифской машины, Эллис почувствовала, как улетучились последние остатки страха. Он здесь! Она даже не пыталась осмыслить то безотчетное чувство безопасности, которое мгновенно согрело и успокоило ее. Нейл означает безопасность. Эта глубокая внутренняя уверенность не нуждалась в доводах логики.
Взглядом Нейл нашел ее глаза – через тридцать разделявших их метров. Встреча взглядов оказалась подобна электрическому разряду, и Морфи, прихрамывая, кинулся к Эллис. Он отметил, что она очень бледна, но не выглядит испуганной. Нет, не страх, а гнев сверкал в ее зеленых глазах.
– Может быть, ты взглянешь на это? – сердито потребовала она, когда он приблизился. – Может, ты хотя бы посмотришь?
Он с трудом оторвался от нежных черт ее лица и взглянул туда, куда она указывала. Алая кровь на белом снегу. Зловеще алая. Кричаще яркая. Угрожающая.
Кто-то кровью нарисовал на снегу между следами колес пентаграмму, вписанную в круг. Морфи мгновенно понял, что это значит, и леденящий ужас сжал его сердце.
– Пентаграмма, – сказал он, и внутри у него все оборвалось.
Над каждым концом пятиконечной звезды стояло по букве: Э – Л – Л – И – С.
Кто-то угрожает Эллис. Кто-то сознательно запугивает ее. Придется расстаться с мыслями о детских шалостях... Нейл посмотрел на шерифа, стоявшего рядом с каменным выражением лица.
– Нужно взять пробы крови, – сказал Морфи. – А следы? – Он взглянул на Эллис – Но ведь ты же здесь припарковалась вчера, ведь так?
Она утвердительно кивнула.
– Я увидела это, когда уже съехала к улице. Не понимаю, как можно нарисовать такой сложный рисунок, лежа под машиной?
Нейл покачал головой.
– Твою малютку ничего не стоит поднять и передвинуть. Несколько самых обычных мужчин без труда справятся с этим. – Он бросил еще один взгляд на площадку и понял, что никаких нужных следов не осталось – все затоптано. – Но когда же они могли это сделать, ведь мы с тобой были здесь...
Фрэнк удивленно приподнял брови, а Сьюзен с подозрительной усмешкой покосилась на Эллис. Первым нарушил неловкое молчание шериф:
– Где и когда вы были?
– Мы выходили к речке ранним утром, – объяснил Нейл. – Думаю, мы гуляли где-то около часа. Но это не суть важно. У злоумышленников и без того было достаточно времени на эту пачкотню.
– Да, на это не нужно много времени. Дело быстрое и бесшумное, – согласился Фрэнк. – Мне кажется, что вы свели кого-то с ума, мисс Эллис.
– Не иначе, – резко ответила она. – Кого-то не старше четырнадцати лет. Это же просто глупо, шериф. Идиотское мальчишество. Неужели они всерьез рассчитывали напугать меня своей дурацкой пентаграммой?!
Морфи присел на корточки, не обращая внимания на режущую боль в позвоночнике, и внимательно вгляделся в рисунок.
– Возможно, это кровь коровы...
– О черт! – присвистнул Фрэнк. – Я даже не подумал об этом!
– Разве может быть связь между истреблением скота и мисс Эллис? – вмешалась Сьюзен.
– А почему бы и нет? – буркнул шериф. – Теперь я не удивляюсь ничему, происходящему в нашем богоспасаемом округе. Вполне возможно, что скотокрады решили подшутить над незамужней женщиной.
– Скотокрады? – переспросила Эллис, не позволяя себе оскорбиться на бесцеремонность, с которой Фрэнк при всех упомянул о ее одиночестве. – Так вы считаете, что скот Сэма пострадал от людей?
– От весьма странных злоумышленников, – заметила Сьюзен и посмотрела на Нейла. – Что вы обнаружили сегодня утром?
– Следы вертолетных лыж. Наш хищник ходит в человеческой шкуре.
– Что ж, хорошо хоть это удалось выяснить, – кисло протянул Робинсон.
– Неужели ты когда-нибудь сомневался в этом? – спросил Нейл.
– В общем-то нет. Но теперь мне придется успокаивать вооруженных фермеров. А я не готов к звездным войнам, сынок. Уж в этом-то я точно уверен.
Все еще сидя на корточках перед кровавой звездой, Морфи поднял глаза и усмехнулся – к удивлению всех собравшихся.
– Неужели у тебя не найдется в загашнике завалящей лазерной пушки?
– Нет. Только парочка автоматов.
– Я просто счастлива, что вы находите все это столь забавным, – сухо заметила Эллис. – Что ж, с вашего разрешения я отправлюсь на работу. Иначе сегодня библиотека не откроется.
Хорошо бы сейчас сесть в машину, хлопнуть дверцей и эффектно уехать прочь, но два шерифских автомобиля загородили проезд, полому Эллис удовлетворилась тем, что в гордом молчании торжественно прошествовала на кухню. Эта демонстрация, разумеется, выглядела довольно нелепо, признала она чуть позже, глотая горячий кофе, но какого черта все они не относятся серьезно к случившемуся!
Да, пентаграмма – это, конечно, просто тупость, ребячество, точно так же, как и обезглавленный кролик, и шарик с забавной рожицей, но в совокупности эти три случая заставили прийти к пугающему выводу о том, что её кто-то преследует. Не так-то легко жить на свете, зная, что где-то рядом живет человек, который сознательно стремится запуган. Тебя... а может, не только запугать.
