Текст книги "Свет с небес"
Автор книги: Дороти Уошберн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– И звезды баскетбола по совместительству, – хихикнула в ответ Эллис.
Потом она пошла переодеться, а Нейл отправился в кабинет и закрыл за собой дверь. Сначала он позвонил шерифу.
– Получил какие-нибудь сведения?
– К сожалению, мой человек уехал в Канзас, у него родился первый внук. Ничего не вышло.
– Ясно. – Морфи крутанулся в кресле и посмотрел на медленно угасающий день. Тонкий золотой лучик протянулся через двор, светлый и радостный, как радуга после грозы. – Похоже, буран успокоился.
– Угу, – хмыкнул Фрэнк. – Я только что выглядывал из окна. Над горами небо расчистилось, так что ночь должна быть холодной и ясной. Да, кстати, Джим звонил из Денвера. Они с Нэнси сегодня не прилетят, их рейс откладывается. Сказал, что будет завтра днем.
– Отлично, – отозвался Нейл. – Сэм Каули рвет и мечет, я ведь обещал ему, что Джим займется вертолетными следами.
– Которые теперь навеки погребены под снегом, – пробурчал Фрэнк.
– К несчастью. Но, может быть, Каули немного успокоит то, что наш индеец вот-вот вернется?
– Не думаю, что его может успокоить хоть что-нибудь, кроме линчевания мерзавца. Наш Сэм спит и видит, как вздернет его на первом же суку, – скептически громыхнул шериф.
– Возможно. Что ты можешь сказать мне о Джефе Моргане?
Неожиданный вопрос застал Фрэнка врасплох, и он помолчал, прежде чем ответить.
– Джеф Морган? Что он опять отмочил?
– А он любитель отмачивать шуточки?
– Несколько лет назад мы отправили его в соответствующее заведение за вооруженный грабеж. До этого за ним тоже кое-что числилось, но дело всегда кончалось испытательным сроком. Тот грабеж был первой серьезной выходкой. Два года назад Морган вернулся и поселился вместе с бабкой на своем ранчо. С тех пор я ничего о нем не слышал. А в чем дело?
– Что еще числится за ним? – вопросом на вопрос ответил Нейл.
– Дай Бог памяти... Столько лет прошло... Увеселительная прогулка в чужой машине – тогда он позаимствовал пикап у одного из местных жителей. Судья Гудинг приговорил его к недельной отсидке в местном заведении и к полугодовому испытательному сроку... Подворовывал в магазинах... Не помню, что еще. Он был моей постоянной головной болью, Нейл, но до ограбления все его выходки укладывались в обычные для трудных подростков рамки. Я не слишком носился с этим парнем, просто пытался оградить жителей округа от его активности. Единственное, что казалось и до сих пор кажется мне странным, так это то, что его никто не любил. Большинство жителей испытывали необъяснимую неприязнь к Джефу. Но почему он заинтересовал тебя?
– Затрудняюсь ответить, – замялся Морфи. Потом со вздохом продолжил: – В общем, дело в том, что сегодня Эллис рассказала мне, что когда ей было двенадцать лет, она здорово отделала этого Моргана за то, что он мучил собаку.
– Впервые слышу, – озадаченно протянул Фрэнк.
– Не думаю, что об этом знает кто-нибудь, кроме них двоих. Морган, естественно, предпочел умолчать о драке, а Эллис не из тех, кто всюду трубит о своих подвигах. Она сказала мне, что с тех самых пор Джеф не разговаривает с ней. Мне это показалось очень странным, ведь прошло уже лет восемнадцать.
– Да-а.
Воцарилось молчание.
– Дай мне хорошенько обдумать все это, – наконец произнес шериф. – И, может быть, у меня возникнет пара вопросов. Я перезвоню тебе, но не раньше завтрашнего утра.
Повесив трубку, Нейл откинулся на спинку кресла. Может быть, это облегчит боль в спине... Он понял, что его всерьез беспокоит Морган. Конечно, глупая драка двенадцатилетних детей – это все ерунда, но тем не менее Морфи впервые наткнулся на человека, имевшего повод ненавидеть Эллис и желать отомстить ей. Понятно, что сумасшедшим не нужны причины. Самые опасные из них вообще не нуждаются ни в какой мотивировке своих поступков. Возможно, так оно и есть, но почему-то Нейлу с трудом верилось в это.
Да, это похоже на безумие. Но все же присутствует хоть какой-то повод – старая ненависть, которая не умерла за десять лет, прошедших после нападения в Берли... Раздался тихий стук в дверь.
– Заходи, Эллис.
Дверь медленно отворилась, и женщина робко застыла на пороге.
– Прости, что отрываю тебя...
– Нет, детка, это я должен просить прощения за то, что закрыл дверь. Это твой дом, Эл. Мне нужно было только позвонить.
– Конечно. – Эллис шагнула в кабинет. Увидев, как она обхватила себя руками, Нейл сразу понял, что что-то случилось.
– В чем дело?
– Я не уверена, – тихо начала она. – Но... мне кажется, что, пока нас не было, кто-то побывал в доме.
5
– Я же сказала, мне просто показалось, что кто-то был здесь, – раздраженно говорила Эллис несколько минут спустя. – Если бы я была уверена, то так бы и говорила!
– Но что-то же натолкнуло тебя на такое предположение, – терпеливо возразил Нейл.
– Конечно! – Эллис взмахнула рукой и сердито взглянула на него. – Меня что-то тревожит. Это совсем не значит, что я могу указать пальцем на конкретную причину! Я просто чувствую... Ну как если бы учуяла какой-то незнакомый запах.
Нейл нахмурился.
– Возможно, так оно и есть. Может, ты и в самом деле чувствуешь чей-то незнакомый запах. Слишком легкий, чтобы определить его, но достаточно ощутимый, чтобы насторожить тебя.
Видя, что он оставил попытки вытрясти из нее конкретные признаки пребывания чужого в доме, Эллис расслабилась, откинулась на спинку дивана и разжала руки.
– Ты чувствуешь это только здесь, в спальне? – спросил Нейл.
– Здесь и в ванной. Наверху я еще не была, да и вообще не знаю, уверена ли в том, что говорю! Может быть, это просто игра больного воображения.
– Давай-ка все же поднимемся наверх, – мрачно сказал Морфи. – Вместе. Я не хочу спускать с тебя глаз, Эл.
Она сразу согласилась. Ей тоже не хотелось оставаться одной. Слишком пугающим было ощущение чьего-то постороннего присутствия в доме... Слишком отвратительно.
– Не думаю, что наш гость до сих пор находится здесь, – говорил Нейл, держа ее за руку и поднимаясь по ступенькам. – Но в любом случае, стой за моей спиной.
– А почему ты думаешь, что он ушел?
– Потому что, с тех пор как мы вернулись, он наверняка бы выдал себя.
Это было не совсем правдой, но ничего, на данный момент сгодится...
Эллис поняла, что Нейл просто пытается успокоить ее. От нее не ускользнуло, что, поднимаясь по лестнице, он все время старался держаться ближе к стене, заставляя и ее делать то же самое.
На площадке второго этажа царила полутьма. Все двери были закрыты, ничто не пропускало внутрь последние лучи заходящего солнца. Морфи нащупал выключатель, и желтый свет залил помещение.
Коридор имел форму буквы Г, и Нейл быстро протащил Эллис от запертой двери своей спальни в одном его конце до запертой двери ванной в противоположном. Завернув за угол, он открыл дверь крайней комнаты.
Нетронутая кровать, пустота под ней. Дымчатое золото заката на стенах и потолке... Морфи буквально втолкнул Эллис внутрь, а сам бегло оглядел встроенные шкафы.
– Ничего, – объявил он наконец.
– Когда я была маленькой, это была спальня родителей, – сказала Эллис.
...Как пусто и печально здесь теперь. Она старалась как можно реже заходить сюда, чтобы не расстраиваться, вспоминая, какой яркой и радостной была когда-то эта комната. Покойная мать обожала сочные веселые краски...
– Здесь никого не было, – заверила она Нейла. – Я не чувствую того, что испугало меня в моей спальне.
– Возможно, наш посетитель вообще не поднимался наверх. Может быть, он нашел то, что искал, в твоей комнате.
Эллис подняла на него глаза, в них стоял ужас.
– Может быть...
– На всякий случай проверим все остальные спальни.
Следующие две комнаты походили на первую – пустые, населенные лишь одними воспоминаниями детства. Спальня, которую теперь занимал Морфи, раньше служила комнатой для гостей.
Именно в ней они нашли следы пребывания незваного гостя. Нижний ящик комода был выдвинут. А на полу лежало то, что Нейл бережно хранил, пряча от посторонних глаз. Какие-то слова невольно сорвались с его губ – то ли проклятия, то ли молитва...
Горло же Эллис сжалось от волнения, когда она увидела большую цветную фотографию в рамке. Нейл – молодой, темноволосый, еще не изуродованный взрывом, уверенно смотрел на нее с фотографии. А впереди него стояли две смеющиеся девчушки и красивая женщина с младенцем на руках... Вне всякого сомнения, это была погибшая семья Нейла Морфи.
Какое-то время ей казалось, что она никогда больше не сможет дышать. Боль захлестнула ее, безжалостно напомнив, что любимый ею человек навсегда потерял то, чего она никогда не сможет ему дать... Он похоронил свое сердце вместе с этой женщиной и детьми, но даже если бы...
Наконец она вздохнула, потом еще раз. Сердце ее застучало неровными болезненными толчками в ритме тоски и сострадания. Эллис обернулась к Нейлу. Он замер, не отрывая глаз от фотографии, лицо его было перекошено от муки.
А потом черты лица его словно окаменели. Он расправил плечи и посмотрел на Эллис.
– Я вызываю криминалистов.
– Из-за выдвинутого ящика?
...Из-за вторжения в его внутренний мир, за осквернение его памяти, его святыни...
– Но что они могут сделать?
– Обследуют дом в поисках отпечатков пальцев и тому подобного.
– Ясно. Но я не думаю, что кроме этого...
– Эллис, этот человек приходил сюда не для того, чтобы полюбоваться на фотографию моей семьи, – перебил ее Нейл. – Ему было что-то нужно. И мы должны узнать что.
Через три часа бригада экспертов покидала дом. Они выяснили, зачем приходил сюда неизвестный...
Эллис стояла посреди гостиной, невидящими глазами глядя на новогоднюю елку... Она старалась не думать о кукле... Об ужасной кукле, которую криминалисты нашли висящей на пушистой еловой лапе. Грубая кукла, страшно изуродованная, с огненно-рыжими – ни с кем не перепутаешь! – волосами... И никаких отпечатков пальцев... Только ее и Нейла.
Дрожащей рукой Эллис нащупала выключатель и погасила свет. Она уже целый час не видела Морфи и внезапно ощутила непреодолимое желание оказаться рядом с ним. Только с ним она чувствовала себя в безопасности, даже когда он пытался сохранить дистанцию.
Решив, что Нейл, должно быть, все еще наверху, Эллис устало поднялась по ступенькам и заглянула в его спальню. Он был там. Стоял над выдвинутым ящиком комода, не отрывая глаз от лежащей там фотографии, черной от дактилоскопического порошка. Весь дом теперь был перепачкан этим порошком, но Эллис оставило это равнодушной... Как быстро воспоминания Нейла стали частью ее души, ее собственной болью...
Она подошла ближе и остановилась за его спиной, глядя на снимок. И вдруг, повинуясь какому-то наитию, наклонилась, взяла фотографию и поднесла к свету, которому та принадлежала... Бережно смахнув рукавом черный порошок, она поставила ее на комод.
Какое-то время тишину нарушало лишь хриплое дыхание Нейла.
– Какие они красивые, – наконец произнесла Эллис. – Твоя жена просто прелесть. Такая милая.
Нейл не проронил ни слова, только затаил дыхание.
– А твои дочки так похожи на тебя. Сколько здесь Крису?
Она думала, что Нейл не ответит, он так глубоко ушел в свою боль, что, возможно, вообще не слышит, о чем она говорит. Но он ответил, медленно, почти по слогам:
– Две недели. Всего две недели.
– Ты, наверное, был так счастлив, так горд.
– Мы были.
Но тут он вспомнил, что его потеря не единственный предмет для скорби в этой комнате, и обернулся. Эллис пристально смотрела на снимок. А потом ее взгляд упал на пачку фотоальбомов, которые Морфи всюду возил с собой, но никак не мог найти силы открыть.
– Как же ты страдаешь! – прошептала она. – Как это ужасно...
– Мне повезло, – ответил Нейл, зная, что это чистая правда. Он только сейчас понял это, хотя, кажется, подсознательно всегда думал именно так. – Мне повезло гораздо больше, чем многим в этой жизни.
– Повезло?! – Эллис ошарашенно уставилась на него.
– Это длилось совсем недолго, – резко бросил Нейл. – Всего восемь лет. Но зато целых семь лет у меня было все. Все! Многим людям судьба не дает и половины отпущенного мне счастья.
...Например, мне, подумала стоящая рядом с ним женщина, переведя взгляд на фотографию.
...Например, ей, подумал Нейл, и впервые то, что она потеряла, обожгло его так же сильно, как собственная боль. Прошлое осталось в прошлом, хочет он того или нет, и больше не принадлежит ему... А Эллис здесь, рядом. Он понимает, чего она ждет от него, но пока не знает, сможет ли дать ей это.
Но ведь кое-что он точно может подарить этой женщине. И это что-то заставит ее позабыть свои страхи и печали. Протянув руку, он взял фотографию и убрал обратно на самое дно ящика. Задвинул его, выпрямился и взглянул в лицо Эллис.
– Иди сюда, – позвал он. И прежде чем она успела возразить, притянул ее к себе и прижался губами к ее уху. – Я хочу тебя, – хрипло выдохнул он. – Я хочу целовать тебя всю. Хочу, чтобы ты ожила в моих руках так же, как и я вновь обрету жизнь в твоих.
Каждое слово было искрой, готовой разжечь пожар. Горечь и боль постепенно сменились желанием, дрожь возбуждения пробежала по телу Эллис, а все остальные чувства, вернулись в мрачную темницу души, где им и было самое место.
– Жди меня здесь, – приказал Нейл. – Именно здесь. Я схожу, проверю, все ли заперто. Обещай, что будешь ждать?
Ее глаза встретились с его суровым настойчивым взглядом.
– Обещаю, – ответила она внезапно севшим низким голосом. – Обещаю.
Морфи обошел дом, проверил запоры на окнах и дверях. Осторожность и предусмотрительность, ставшие привычкой после уличной жизни и службы в Организации по борьбе с наркотиками, не позволяли упустить из виду ни одной мелочи.
Убедившись, что в доме можно чувствовать себя в максимально возможной безопасности, он вернулся в свою спальню – и замер.
Эллис зажгла лампу возле кровати. Ее джинсы и свитер небрежно валялись на полу.
Господи, как же ей к лицу голубой шелк и кружево! В изящном лифчике и трусиках Эллис выглядела такой пленительной, такой соблазнительной! Нейл даже растерялся, он не ожидал такого.
– Господи, Эллис! – Он пожирал ее глазами. – Говорил ли я тебе, что ты великолепна?
...Это говорит в нем его желание, не он сам, промелькнуло в голове у Эллис, но тем не менее она невольно вспыхнула под его взглядом. Она улыбнулась и расслабилась – другое, совсем другое напряжение начало расти в глубине ее тела.
Черный свитер, джинсы, трусы – все полетело на пол. Нейл лег рядом с Эллис и приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее. Она уже распустила волосы, и он зачерпывал полные пригоршни рыжего золота, пропуская его сквозь пальцу.
– Как огонь, – шептал он. – Сладкий, сладкий огонь... Эллис...
И наконец – как нескоро! – губы его нашли ее губы.
Эллис сходила с ума от ожидания, изнывая по его прикосновениям, запаху, по теплу сильных рук на своем теле. Прошло всего несколько часов с тех пор, как утром они оставили постель, но сейчас ей казалось, что она уже долгие месяцы томилась в одиночестве.
Ее руки сомкнулись, обхватив его тело так крепко, как он хотел и как она хотела. Ее ладони коснулись шрамов на его спине – мягкая кожа, грубые рубцы... Карта боли и потерь Нейла, подумала Эллис, чувствуя неистовое, почти болезненное стремление утешить его хоть как-то... как угодно.
– Крепче, Эллис... О Боже, крепче!
Она до боли стиснула, сжала его так, будто хотела выдавить всю боль... Язык Нейла проник в ее рот так властно и с такой страстью, которая выдавала нечто большее, чем просто желание.
Эллис хотела его ничуть не меньше. Мучительная жажда ее тоже отличалась от простого физического влечения. Ведь она любила Нейла и бесконечно нуждалась в нем.
– Нейл... О Нейл...
Она не могла молчать... но выговорить ничего, кроме его имени, тоже не могла. Когда губы Нейла коснулись ее груди через шелк лифчика, Эллис вздрогнула, мечтая о большем. Когда он схватил ее руку и увлек вниз, прижав к своей вздрагивавшей от вожделения плоти, она жадно стиснула пальцы, наслаждаясь горячей гладкой твердостью...
Хриплый смех, почти стон исторгся из груди мужчины – так безумно неопытны были ее пальцы. Неожиданно она почувствовала, как он снова, завладев ее руками, завел их за голову. Она удивленно раскрыла глаза.
– Ты сводишь меня с ума, – раздалось в ответ на ее безмолвный вопрос. Удивительным огнем сияли его серо-зеленые глаза, слабая улыбка трепетала в уголках рта.
– Это хорошо, – слабо выдохнула Эллис. – Согласен. Но не так быстро. Не надо торопиться, Эл. Я хочу полностью насладиться тобою.
Неужели она когда-нибудь снова сможет вздохнуть? Каждый дюйм ее тела возбужденно отозвался на обещание чуда, звучащее в голосе Нейла, сиявшие в его глазах... Прошлая ночь опутала ее паутиной не изведанных ранее чувств, абсолютно новых ощущений. Слишком много различных впечатлений примешалось к главному. Сегодня все должно быть проще... и прекраснее.
Сегодня в глазах Нейла не было теней прошлого, в них не вспыхивали холодные отсветы ледяной преисподней. В них горел огонь. Происходящее между ними полностью поглотило Нейла, он всецело отдается чувству, сжигающему их обоих.
В этот миг Нейл Морфи не хотел быть никем другим, только любовником Эллис Гудинг.
И от этой мысли, слепящей вспышкой возникшей в ее мозгу, бешено забилось сердце Эллис и огонь разлился по жилам.
– Тебе чертовски идет голубой цвет, Эл, – констатировал Нейл. Он продолжал удерживать ее руки запрокинутыми за голову, но теперь только одной рукой, другая же рассеянно блуждала по ее телу, то поднимаясь к шее, то опускаясь к бедрам. От него твоя кожа кажется еще белее, и ее хочется лизнуть... Но не сейчас.
Не сейчас. Кончиком пальца он нежно провел по ложбинке между ее грудей и удовлетворенно улыбнулся, когда Эллис беспомощно затрепетала в его руках.
– Я хочу трогать тебя всю, Эл, – выдохнул он.
– Трогай, – еле слышно позволила она.
– Где?
Он поднял глаза, в глубине которых плясали насмешливые огоньки... Князь тьмы и на уикэнде не прочь поиграть в свои дьявольские игры.
Эллис затаила дыхание, потом, смущенно зардевшись, засмеялась.
– О Нейл... ты же знаешь, что я не могу выговорить такое...
– Не можешь? Почему же?
Его палец медленно двигался по ее груди, обрисовывая сосок, который тут же затвердел и выпукло проступил сквозь тонкий шелк. Нейл обвел еще один круг, все еще не касаясь его вершинки.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это, правда? Так почему бы не сказать об этом вслух?
Он дразнит меня, поняла Эллис, пока бешеный стук сердца заглушал доводы рассудка. Не в силах сдержаться, она изогнулась, приподнимая бедра в томительном желании... Он едва коснулся ее, а она уже позабыла все на свете.
– Как же я узнаю, что тебе приятно, а что нет, если ты не скажешь сама? – шептал он, как дьявол-искуситель.
Медленно – о как мучительно медленно! – его пальцы снова обежали вокруг ее соска, опять миновав его, игнорируя жажду, – сжигающую тело Эллис. Она задрожала, жалобно застонав. Нейл улыбнулся. Эта всепонимающая улыбка заставила Эллис окончательно потерять голову.
– Ласкай меня, – задыхаясь, прошептала она. – Мою грудь!
– Хорошо, Эл, – так же прерывисто прошептал Нейл. – Все, что ты хочешь.
Его рука скользнула под шелк лифчика. Умелые, чуткие пальцы сжали сосок и тихонько потянули его. Эллис изогнулась дугой.
– Все, что тебе приятно, – успел шепнуть Нейл, прежде чем его губы накрыли ее рот, а язык жадно и властно проник внутрь.
Эллис казалось, что она утонет, утонет в жаре его тела, растворится в его запахе, в ощущении близости сильного мужского тела. Она столько читала об этих чувствах, но впервые сама испытывала их. Разве могла она когда-нибудь даже представить, какую радость может дарить мужчина, какое удовольствие прижиматься к его телу, покрытому жесткими волосами.
И тут Нейл отпустил ее руки.
Ведомая инстинктом и разгоревшимся желанием, Эллис начала сладостное изучение мужского тела. И всюду ее пальцы натыкались на твердые мускулы, спрятанные под теплой, эластичной кожей. Горло ее снова болезненно сжалось, на этот раз от восхищения силой, скрытой в этом теле. И от радости, что он делится с ней этой силой. А еще от благоговейного восхищения перед жизнью и ее чудесами.
Нейл оторвался от ее рта, потом снова наклонился и нежно обвел языком ее губы.
– Я хочу тебя, Эллис, – хрипло проговорил он, срывая с нее лифчик.
От холодного воздуха ее груди напряглись еще сильнее. Склонив голову, Нейл припал губами к тугому соску. Эллис со стоном выгнулась, забыв о недавнем благоговении.
– Отлично, Эл. – Неожиданная похвала была похожа скорее на стон одобрения. – Твои груди так прекрасны... так нежны...
Только сейчас Морфи понял, что ему хочется отдать всего себя, чтобы только подарить этой женщине блаженство. Он готов был на все, чтобы изгнать печаль из ее глаз, чтобы зажечь их радостью и восторгом.
– О, Эллис, дорогая...
Он ласкал ее груди, нежно покусывал, поднимаясь все выше и выше по крутой лестнице удовольствия. Эллис чувствовала невыносимую тяжесть в низу живота – безумное напряжение, которое можно ослабить лишь одним-единственным способом...
– Трогай меня, – взмолилась она. – Пожалуйста.
– Где, детка? Где?
В отчаянии, не решаясь произнести вслух, она схватила его руку и крепко прижала к холмику, поросшему шелковыми завитками.
– Нейл... пожалуйста...
Его имя прозвучало как молитва...
– Да, да, детка... конечно.
И пальцы Нейла накрыли этот мягкий холмик, скользнули вдоль него и погрузились в сладкую горячую глубину. С полукриком-полустоном Эллис выгнулась всем телом.
– Скажи мне, – приказал он, и его язык при этом коснулся ее уха, вызывая судорожную сладкую дрожь. – Скажи мне...
Но она уже не могла говорить, а он не мог слушать. Снова и снова Эллис содрогалась под его рукой, и тело ее яснее всяких слов говорило, что это прекрасно, так прекрасно... но еще не все. Пока не все.
Мир бешено вращался вокруг них, и Эллис даже не успела опомниться, как вдруг обнаружила, что Нейл оказался внизу, а сама она сидит верхом на нем. Прежде чем она осознала, что произошло, он приподнял ее и с силой вошел внутрь. О, как глубоко! Эллис потеряла способность дышать от невыразимого блаженства.
– Скачи, Рыжик, – хрипло приказал Нейл. – Поехали.
...Когда-то он предупреждал ее, что вырос на улице, что груб и неотесан, но Эллис и помыслить не могла, что ее просто заворожит его грубость! Неприкрытый циничный приказ заставил ее затрепетать и повиноваться – безоглядно, отчаянно, без тени смущения.
Вцепившись руками в сильные мужские плечи, она начала двигаться, выжимая каждую кашпо наслаждения из их переплетенных тел.
Она мчалась к самым звездам.
– Я больше не могу.
Тихий шепот Нейла зажег торжествующую улыбку на губах Эллис. Она в изнеможении упала ему на грудь, а он прижал ее крепче, не отпуская, продолжая нежно ласкать шелковую кожу ее спины, нежную округлость ягодиц. Что это было? Просто объятие? Благодарность? Обещание? Или все вместе?
– Пора готовить ужин? – робко спросила Эллис. Лишь частично эти слова были продиктованы женским чувством долга, потому что в душе ей очень хотелось, чтобы Нейл возразил.
И он, конечно, возразил.
– Забудь об этом. Если проголодаемся, подкрепимся бисквитами. Ты хочешь есть?
...Я хочу тебя. Эллис проглотила эти слова прежде, чем они сорвались с ее губ и сказали Нейлу, что он значит для нее. Оказывается, время не имеет никакого значения. За одну короткую неделю она узнала этого человека лучше, чем многих других, с которыми годами виделась чуть ли не ежедневно. Не имело значения и количество сведений, полученных о жизни Морфи. Можно узнать совсем немного, зато главное.
– Нет, не хочу, – лениво-блаженно протянула она. – Но позже мы обязательно проголодаемся.
– Тогда и подумаем о еде. Я хочу быть рядом с тобой.
Он нежно обнял ее, а потом, взяв одеяло, бережно накрыл их обоих.
– Я тяжелая.
– Не очень, Рыжик. Так приятно, когда ты лежишь вот так, на мне.
Да, очень здорово лежать вот так на тебе, согласилась Эллис... Там, снаружи, за границей теплого кокона одеяла, теснились мучительные вопросы, прятались непонятные страхи и тени немыслимых потерь... Но сейчас Эллис не хотелось ничего знать о них. Мгновения, украденные у вечности, принадлежали ей, и только ей, и они останутся с нею до конца ее дней. Никто на свете не сможет отнять их у нее.
И тут внизу зазвонил телефон.
– Нет, – недовольно пробормотала Эллис, почувствовав, как напрягся Нейл.
– Я должен подойти, Эл. Может быть, это Фрэнк. – Он поцеловал ее в лоб. – Я сейчас вернусь.
Вздохнув, она соскользнула с него и, опершись на локоть, смотрела, как Нейл быстро натягивает джинсы. Потом он выскочил за дверь.
Повернувшись на спину, Эллис уставилась в потолок, пытаясь сосредоточиться на одной-единственной мысли: до чего же ей сейчас хорошо. Какую радость подарил ей Нейл. Какое блаженное тепло и усталость испытывает каждый мускул ее тела...
Но почему-то ничего не получалось. Тогда Эллис сказала себе, что пошла на все это с открытыми глазами, что готова заплатить самую высокую цену за свою любовь, и хотя живет сейчас в воздушном замке, но полностью отдает себе отчет в этом. Когда Нейл уйдет, а она снова останется одна, ей придется только смириться с этим.
Но она выдержит, справится... Она же точно знает, что ни на какие сокровища мира, ни на что на свете не променяла бы сказку, которую поведал ей Нейл. Князь тьмы подарил ей вихрь волшебных ощущений. И цена этого подарка – ее сердце. Что ж, она выдержит. Должна выдержать. И никогда не пожалеет об этом.
Но сейчас, когда она лежала одна, ожидая возлюбленного, призрачные тени снова обступили постель, подбираясь все ближе и нашептывая о немыслимой цене счастья. Холодное дуновение погасило слабое пламя счастья, печаль заняла место радости...
Дверь распахнулась, и Нейл подошел к кровати. Как он необыкновенно привлекателен, подумала Эллис. Честно говоря, все в нем казалось ей немыслимо сексуальным – начиная от широких плеч и кончая узкими бедрами и мускулистыми ногами. Никогда раньше она не подозревала, что у мужчин могут быть такие длинные, сильные ноги!
Морфи присел на край постели и улыбнулся, когда Эллис запустила пальцы в волосы на его груди.
– Это Фрэнк? – спросила она.
– Нет. – Улыбка исчезла с его лица.
– Это немой.
– Немой? – Ее глаза недоуменно округлились.
– Ну знаешь, один из тех идиотов, которые звонят, а потом молчат и дышат в трубку.
– О! Этот немой уже звонил сюда пару раз!
– Тебе? – Нейл нахмурился.
– Ты должна была сказать мне об этом.
– Зачем? Что бы ты сделал? Ясно ведь, что ничего! – Она задумчиво улыбнулась. – Это просто какой-то мальчишка, которого я отчитала в библиотеке.
Он нахмурился еще сильнее.
– Или человек, который досаждает тебе своими выходками. Тот, который побывал здесь сегодня.
Эллис вовсе не хотела думать об этом. Она гнала от себя прочь мысли об ужасной кукле и ненависти, которой дышала последняя выходка неизвестного.
– Нейл, но он же не может причинить мне вред по телефону.
Морфи задумчиво покачал головой, потом тяжело вздохнул.
– Нет, конечно же, нет. Но с каждым днем он становится все наглее. Да ты и сама заметила это.
– Да.
Эллис закрыла глаза, пальцы ее на груди Нейла сжались в кулак.
– Заметила. Но что же я могу поделать, Нейл? Вот ты говоришь... Я ведь не могу спрятаться, не могу убежать... не могу ничего... Только ждать и надеяться, что ты защитишь меня, если он придет сюда. И больше ничего! Господи...
Нейл сгреб ее с подушек, прижал к груди. Судорожно всхлипывая, она уткнулась ему в плечо.
– Я буду с тобой, Эллис, – сказал он.
Это была клятва.
Светлый период его жизни закончился ночью. После нескольких вполне сносных дней Нейл проснулся от приступа жестокой боли. Невольный стон вырвался из его груди, прежде чем он успел подавить его. Он заставил себя повернуться лицом вниз и молча терпеть. Ведь это его долг – стойко сносить очистительные муки тела во искупление проклятия, лежащего на душе.
– Черт! – выдохнул он, когда боль раскаленным копьем пронзила спину и отдалась в ноге. Он должен встать. Пройтись... Но нельзя оставлять Эллис одну. Нельзя рисковать ее безопасностью.
Он не вынесет риска потерять ее.
Эта мысль слепящей молнией вспыхнула в его голове. Не вынесет риска потерять ее! Господи, да ведь он не заслуживает ее! Она сама не захочет, чтобы он остался с ней.
Ведь он так изуродован, так болен, так разбит, раздавлен своими потерями, что порой не знает, зачем вообще живет... Какой женщине нужен такой мужчина?
Нет, он недостоин мисс Эллис. Недостоин ее нежности, ее света, ее тепла, ее заботы. Вообще недостоин ничего – ведь он даже не сумел спасти свою семью...
Но он не потеряет Эллис! Нет, он будет рядом, когда ей потребуется зашита. Именно поэтому он лежит сейчас здесь вместо того, чтобы попытаться успокоить боль прогулкой... Ради Эллис он вжимается в матрац, вместо холодного равнодушия зимней ночи, привычного одиночества и долгих миль пустынных улиц.
Но ведь это же безумие, думал Нейл. Разве не помешательство считать, что телесными муками можно искупить вину за гибель жены и детей? Даже его бывший шеф однажды сурово отчитал его, и все из-за того, что Морфи упорно видел себя виновником происшедшей трагедии.
– Если тебе так необходимо обвинить кого-нибудь, – яростно орал тогда шеф, – то обвини этого чертового придурка, копа, который позволил Лэрри Сантино узнать твое настоящее имя! Обвини того, кто сделал бомбу! Или того, кто подложил ее в твою машину, наконец. Но ты не смеешь винить себя в том, что в меру сил пытался делать то, что должен был делать!
Шеф был прав... Умом Нейл понимал это. Вот только ноющее сердце и опустошенная душа оказались невосприимчивы к доводам рассудка. Как бы глупо и нелогично ни казалось это со стороны, Морфи по-прежнему считал себя одного виновным в случившемся. Порой он видел в этом известную долю эгоизма.
Ведь он сделал не больше того, что каждый день делают тысячи безвестных агентов... Просто, к несчастью, именно он отправил в тюрьму Тони Сантино. Если бы не он, это сделал бы другой агент... и тогда взорвался бы другой автомобиль. Таковы правила игры. Вот и все.
Но если бы он не был агентом, тогда бы...
Именно эта мысль терзала его. Если бы он был электриком, шофером или фармацевтом, Джейн и ребятишки были бы живы.
Возможно. Если бы слепая судьба не вовлекла бы их в другую смертельную игру... Автокатастрофа. Торнадо. Или маньяк, вроде того, который выслеживает Эллис.
Подавив стон, он повернул голову, чтобы взглянуть на спящую рядом женщину. Он слышал ее тихое спокойное дыхание, чувствовал тепло ее тела, проникающее в самые отдаленные уголки его существа. Она достойна лучшего, чем Нейл Морфи. Неизмеримо лучшего.
Но Нейл чувствовал, что не в силах сопротивляться этой женщине. Неистовство их стремительного сближения покорило бы и куда более сильного человека. А кроме этого, было и еще кое-что, действующее гораздо сильнее, – доброта, мягкость, забота. Всем этим щедро одарила его Эллис. Она разрушила стены его одиночества, теплым бальзамом доброты врачевала душевные раны.
