Текст книги "Свет с небес"
Автор книги: Дороти Уошберн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Нет, я осел в Айдахо.
Короткая пауза, а затем осторожный вопрос:
– Могу я спросить или мне лучше промолчать?
– Просто перемена мест, Мэгги. Удачная перемена, как мне кажется. Работаю у местного шерифа. С тех пор как перебрался сюда, не встретил ни одного наркомана и ни одного продавца травки. Даже кокаинисты тут не водятся. Говорят, здесь где-то все же должен быть один, но я его пока не видел. А Питер здесь?
– Сейчас он в лаборатории, а потом у него семинар. Попросить его перезвонить?
– Я послал ему толстенный конверт в прошлую субботу и хотел узнать, получил ли он его. Меня интересует его мнение по поводу одной карточки, я вложил ее в письмо.
– Я пока не видела твоего письма, Нейл. Даю голову на отсечение, что не пропустила бы конверт из Айдахо. Может, ты оставишь мне телефон, чтобы Питер перезвонил попозже?
Нейл продиктовал ей телефон своего кабинета и номер Эллис, поинтересовался здоровьем мужа и детей, задал пару вопросов по поводу эрдельтерьеров, которых разводила Мэгги с мужем, и распрощался.
Руки его дрожали, ладони вспотели от волнения. Нейл бесстрастно отметил это, понимая, что только что переступил один из невидимых барьеров, которые он возвел между собой и своим прошлым. Голоса старых друзей оживили воспоминания и стерли временные границы.
И снова он безжалостно подавил подступающие чувства. Поднял трубку и позвонил Солу Грину, чтобы выяснить, не сможет ли он прислать кого-нибудь их своих людей помочь погрузить четырехметровую елку на крышу пикапа. Сол пообещал отрядить своего сына.
Ну а теперь, мрачно подумал Нейл, задвинув кресло и снимая с вешалки куртку и шляпу, теперь настало время взглянуть в лицо рождественским теням.
5
Сын Сола Грина оказался здоровенным футболистом, прибывшим домой из колледжа на рождественские каникулы.
Четырехметровую елку он нес легко и небрежно, как пушинку, так что Нейлу осталось только помочь привязать ее на крышу машины.
– Не думаю, что вернусь в Берли на весенний семестр, – говорил Берт. – Весной в питомнике слишком много работы, а отец постоянно нервничает из-за того, что уже не может справляться с ней так, как прежде. Boт, скажем, с этой елкой. Он дергался, как я ни уговаривал его, что Бил Хаском отлично справится и без него. Ну как же, отец убежден, что никто, кроме него, не способен выбрать елку, достойную мисс Эллис! В конце концов, две недели назад я приехал домой и сам занялся этой елкой.
– Право, отличная елка, – заверил Нейл, помогая обвязывать ее веревкой. – Мисс Эллис будет в восторге.
– Я ездил за ней на ранчо к Моргану. Старик давно еще завел лесополоску, чтобы увеличить доходы, всегда сам ухаживал за ней, но вот два года назад он умер. Сейчас его внук поселился с бабушкой и взял дела в свои руки. И все же, деревья слегка потеряли форму. Теперь они уже не такие, как прежде...
– Так значит, сама по себе елка не вырастет в такую красавицу?
– Никогда. Необходимо подрезать и подравнивать дерево, чтобы придать ему ту пышность, которая так ценится покупателями. Кроме того, ели нужно гораздо больше влаги, чем дарит им наша природа. А вот Джеф Морган, ну внук старого Моргана, я вам говорил, не привык регулярно заботиться о таких вещах. Наверное, ему мешают все эти дружки, которых он поселил у себя. Компания мерзавцев, вот кто они такие, если вас, конечно, интересует мое мнение.
Как забавно, подумал Нейл, еле заметно улыбаясь. Юный Грин говорит в точности как его отец, несмотря на по меньшей мере сорокалетнюю разницу... Наверное, половина округа с такой же очаровательной рассудительностью судачит и о нас с Эллис. Эта мысль вовсе не показалась Нейлу забавной, более того, он счел делом чести вступиться за Джефа Моргана и его «мерзавцев» и по возможности заставить Берта сознаться, что он слегка сгустил краски.
– С чего вы взяли, что они мерзавцы?
Берт пожал плечами, продолжая завязывать еще один узел на крепком джутовом шпагате.
– Они уже несколько месяцев пользуются гостеприимством старой женщины, бабушки Джефа, а это нехорошо и неприлично. Они вели себя недружелюбно, когда я приехал за елкой. Странно переглядывались и пересмеивались. – Он затянул узел. – Мерзавцы, одним словом. Нашему округу не нужны такие гости.
...И Нейл неожиданно представил себе, как через двадцать лет Берт, так же рассудительно приговаривая, будет привязывать на крышу какой-нибудь машины елку для мисс Эллис.
Десять или даже пять лет назад такая жизнь показалась бы Нейлу пустой и бессмысленной. Но теперь он смотрел на Берта Грина почти с завистью.
– Я поеду следом на моем грузовике, – объявил Берт. – Надо поставить елку до прихода мисс Эллис.
Нейл заколебался.
– Но я даже не знаю точно, где она хочет поставить ее, Берт...
– Зато я знаю. – Рослый молодец расплылся в широченной улыбке. – Жители Гудинга всегда ставят елку на одно и то же место с самого моего рождения, а то и еще раньше.
А потом Нейл сидел на полу, подвернув под себя ноги и устремив невидящий взгляд на пушистые лапы зеленой неукрашенной ели.
С Бертом они действительно очень быстро установили и закрепили ее. Наверное, парень уже не раз помогал своему отцу в этом деле, он знал даже, что крестовина для елки хранится в гараже.
Прошлым вечером Эллис достала все украшения, и теперь Нейл заставлял себя смотреть на горы коробок... и в пестрой мишуре и блеске узнавал шары... Шары. Это всегда было его обязанностью – развешивать их. Нейл снова незаметно погрузился в прошлое. Давно позабытые ожерелья огоньков веселым праздничным .мерцанием окружили его.
Нейл почувствовал, что не может дышать, – воспоминания свинцовым обручем сдавили грудь.
Светлые воспоминания.
Счастливые воспоминания.
Вспоминания о погибшем навсегда.
Воспоминания, которые сводят с ума своей простотой и доверчивостью к будущему. Своей слепой наивностью.
Маленькие пустяки... Прикосновение детской ручонки, колокольчик детского смеха... Тепло женских рук, слезы счастья на лице... Счастье дарить радость друг другу.
Потеряно. Ушло. Похоронено.
О Господи! Нейл судорожно вздохнул, пытаясь расправить грудь, чтобы освободиться от давящего обруча. Но тщетно. Ничто, ничто и никогда не освободит его от тяжести утраты.
– Нейл?
Голос Эллис достиг слуха Нейла, но оказался бессильным прорваться сквозь стены отчаяния, окружившего его душу. Он снова мучительно вздохнул, пытаясь освободиться.
Эллис потрясло выражение его лица. Мокрые дорожки слез прочертили щеки, но Нейл не замечал этих слез, как не замечал и ее, Эллис, как не замечал ничего вокруг, кроме терзавшей его боли.
Почти не сознавая, что делает, в безотчетном порыве Эллис опустилась на колени возле Нейла, обняла его и прижалась мягкой щекой к его рваному шраму.
– О Нейл, – шептала она. – О Нейл, скажи, что мне сделать?
– Ничего... ничего. – Это были даже не слова, а хриплые невнятные стоны, но вопреки отказу от помощи Нейл протянул руки и обнял Эллис, стиснув до боли в ребрах. Но она не обратила на это внимания.
Ее руки крепко обвились вокруг. Нейла, прижимая его все ближе – совсем близко, и вот уже Эллис уткнулась лицом в его теплую шею, чтобы дать все, чем может утешить человеческая близость.
– Сейчас все пройдет, – хрипло шептал Нейл. – Сейчас пройдет.
Но она чувствовала, как мучительно вздрагивает он всем телом, и знала, что, будь она на его месте, впала в дрожь, взорвалась бы безудержными рыданиями. Так велико было его отчаяние, что Эллис, казалось, сама испытывала его. И это была не просто боль, не физическое страдание, терзающее тело, но мучительная душевная боль, боль ужасных потерь. Точно так же вздрагивал отец Эллис, стоя перед могилой жены и сына.
– Все сейчас пройдет, – снова прошептал Нейл, но не разжал объятий.
Он опустился на ковер, и Эллис позволила привлечь себя следом, позволила еще крепче обнять себя и уткнуться мокрым лицом в свое плечо. Она забыла, что должна вернуться на работу, забыла, что забежала домой только перекусить и слегка освежиться. Она забыла все, кроме мужчины, которого держала в объятиях, который стискивал ее, как спасательный круг в бурю.
Она зарылась пальцами в серебристые пряди волос Нейла, она нежно гладила и перебирала их – эта ласка должна была сказать ему, что она здесь, рядом, что она утешит его... Что еще могла она сделать?
Никто не мог бы сказать, сколько длиной, это. Но вот последний раз вздрогнули плечи Нейла, и кольцо его рук ослабло. Эллис ту г же разжала объятия, безрассудно надеясь, что Нейл не отстранится от нее. Слишком уж хорошо было лежать в его руках, так близко к теплу мужского тела. Наверное, она никогда больше не будет лежать в чьих-либо объятиях, так близко к мужчине, и поэтому не могла найти в себе силы немедленно лишиться этого.
Нейл пошевелился. Когда он приподнялся, Эллис закрыла глаза, подавив невольный протест против того, что он уже оставляет ее. Но он не собирался этого делать.
С тяжелым вздохом Нейл протянул руки и, не выпуская Эллис, сел поудобнее. Довольная тем, что он не уйдет прямо сейчас, она бессознательно придвинулась ближе. Нейл напрягся и резко перекатился на спину, так что она теперь оказалась наверху. И неожиданно их объятие стало совершенно иным. Подняв ресницы, Эллис взглянула в глаза цвета июльской грозы, горящие на суровом, жестком лице.
Он ничего не сказал ей. Ни слова. Он просто протянул руку и стащил берет с ее головы. Щелкнула заколка, и рассыпавшиеся волосы мерцающим огненным ореолом окружили лицо Эллис.
Они оказались точно такими, как он и представлял: пышные, вьющиеся, непокорные и удивительно мягкие, как тончайший шелк. Нейл поднял руки и с наслаждением зарылся в эти волосы, лаская затылок Эллис, чувствуя мучительно растущее вожделение… Она слишком теплая, слишком живая, и ему позарез нужна ее животворная сила...
Когда пальцы Нейла коснулись ее затылка, незнакомая дрожь, мурашками пробежав вниз по спине, охватила Эллис. Я должна немедленно прекрати, это, испуганно подумала она. Во что бы то ни стало я должна заставить его остановиться, пока еще не поздно!
Но тело ее было слишком захвачено ощущением мужского тела, чтобы повиноваться подобным мыслям. Никогда еще мужчина не прижимался к ней так интимно, она была поглощена блаженным познанием только что разбуженных ощущений, о которых раньше и не подозревала. Ее груди касались мужской груди, заставляя испытывать странную боль и желание потереться об эту грудь в поисках облегчения. Ее нежный живот прижимался к мощному прессу Нейла, а ее округлые бедра казались идеальной емкостью для его узких крепких бедер.
А там, внизу, рядом с ее трепещущим лоном, Эллис ощущала твердую восставшую плоть Нейла. И как только она осознала это, острое наслаждение волной разлилось прямо от места соприкосновения их бедер во все уголки ее тела.
Здравый смысл требовал сию же секунду положить конец этой опасной игре, но что означает призыв здравого смысла, когда тело заливает раскаленная лава желания?! Впервые испытываемая страсть сделала Эллис пленницей собственных ощущений, парализовала ее волю. И она сдалась, изнывая от вожделения.
– Красивые, – хрипло выдохнул Нейл. – Почему ты убираешь их назад, когда они такие красивые? – Он взбил завитки, обрамлявшие лицо Эллис, глядя, как льнет к его пальцам золотой огонь мягких волос.
Эллис хотела сказать, что всю жизнь пыталась заставить свои волосы вести себя, как подобает волосам, а не дикой неуправляемой массе, но не сумела вымолвить ни слова. Ласки Нейла и настойчивый взгляд серо-зеленых глаз лишили ее дара речи. Единственным звуком, который она хотела и могла бы издать сейчас, был стон наслаждения. Эллис потребовались все силы, чтобы подавить его.
Но вот Нейл наклонил к себе ее испуганное лицо и закрыл ее губы нежным влажным поцелуем.
– Позволь мне, Эл, – прерывисто шептал он. – Пусти меня... Господи, мне так нужно...
Он не договорил, потому что губы Эллис податливо приоткрылись, чтобы принять его, как если бы его воля стала ее желанием.
Каким-то потаенным уголком своего сердца Эллис знала, что Нейл всего-навсего хочет изгнать своих бесов, что он просто вытесняет боль удовольствием. Но даже это не могло вернуть ей здравый смысл. Она стремилась отдать Нейлу то, что он искал. Ее щедрое сердце торопилось подарить этому измученному мужчине передышку среди страданий, а долго подавляемая женственность позволила предположить, что это будет столь же отдача, сколь и приобретение.
Она хотела познать мужское желание, ей необходимо было почувствовать себя желанной, ей нужно было, чтобы острая боль Нейла сменилась столь же сильной страстью. Ведь тогда оба они смогут получить желаемое. И в этом нет ничего плохого...
А поцелуй Нейла становился все глубже и глубже, язык его страстно скользил по ее языку, как будто – только как будто – он знал, что все будет совсем хорошо, стоит только двигаться еще быстрее, еще глубже, еще ритмичнее.
Даже в самых смелых мечтах Эллис не могла бы представить, что поцелуй может быть таким страстным, таким жаждущим, таким возбуждающим, она ни за что бы не поверила, что страсть, близкая к ярости, может быть так прекрасна. С глубоким стоном она еще шире приоткрыла губы, возвращая Нейлу его поцелуй. В своей невинности она даже не догадывалась, что означает ее ответ. Она хотела только заставить Нейла почувствовать то, что чувствует сама.
И ей это удалось. Нейл Морфи слишком долго не испытывал ничего, кроме боли, физической и душевной, и теперь его буквально оглушил неожиданный взрыв своих чувств. Он забыл обо всем, желая только одного немедленного удовлетворения своих желаний.
Правда, внутренний голос еще сделал попытку одернуть его, напоминая о долге джентльмена, о том, что Эллис совсем неопытна, и о своем обещании не терять контроля над событиями. Но он только досадливо отмахнулся. Он больше не был джентльменом. Он был волком трущоб, а не белым рыцарем, чтобы охранять эту леди от себя самого. Стон, с которым Эллис прильнула к нему, положил конец внутренней борьбе. Эта женщина тоже хочет его. И этого достаточно.
– Боже, Эл, – задыхаясь, прошептал он, прервав поцелуй, но держа ее лицо совсем близко, так что можно было покусывать и облизывать ее губы... Они были распухшими, влажными и сладкими... очень сладкими.
И вся она должна быть такой, пронеслось в голове Нейла. Свежей, чистой, сладкой...
Он целовал ее, а руки Эллис скользили по его груди, лаская ее до тех пор, пока Нейл не почувствовал, что сейчас сойдет с ума от жажды других, более глубоких и сильных ощущений. Не спеши, приказал он себе. Не торопись. Меньше всего на свете он хотел бы сейчас спугнуть Эллис.
Но вот, когда язык его вновь проник в глубину ее рта и Нейл почувствовал, как ногти Эллис вонзились в его кожу, только тогда у него вырвались слова. Приказание. Просьба...
– Распахни мне рубашку, Эл.
Она приподняла голову, и Нейл встретился с невидящим взглядом ошеломленных дымчато-зеленых глаз.
– Твою рубашку? – хрипло переспросила она. При одной мысли об этом внутри у нее все сжалось от томительного предвкушения.
– Я хочу почувствовать прикосновение твоих рук.
Она судорожно вздохнула и опустила глаза на его грудь.
– О да... выдохнула Эллис и, не колеблясь более ни секунды, принялась расстегивать пуговицы. Еe нетерпение передалось и Нейлу, затронув что-то в самой глубине его существа.
Когда наконец ее ладони прикоснулись к его обнаженной груди, Нейл застонал от наслаждения. Он давно позабыл, как это сладко, когда тебя касается женская рука, как сладко чувствовать прикосновение к коже.
– А теперь свою блузку, Эл. Расстегни ее.
Услышав этот хриплый резкий приказ, Эллис почувствовала, как возбуждение сотрясло все ее тело, ноги оцепенели. Но тут же внезапный порыв стыдливости буквально парализовал ее.
– Эл? – Нейл поднял глаза, но то, что он увидел, немедленно охладило его пыл.
Неприступная мисс Эллис, спускающая шкуру с любого мужчины, осмелившегося отнестись к ней как к женщине, сейчас дрожала и заливалась краской смущения. Неужели она действительно девственница? А он... он обращается с ней, как... о, черт возьми!
Он неожиданно перевернулся, и Эллис удивленно охнула, увидев, как переменилось его настроение. Теперь она лежала спиной на ковре и смотрела снизу вверх на Нейла, который, опираясь на локти, удерживал ее в гаком положении тяжестью своих сильных бедер.
Заглянув в смущенное и растерянное лицо Эллис, он почувствовал себя последним подонком. Нежно коснувшись ее щеки, он убрал с нее непокорный завиток рыжей гривы.
– Прости меня, Эл, – тихо шепнул Нейл.
– З-за что?
Что за глупый вопрос, подумал он. Изумление уничтожило последние остатки желания.
– Прости, что смутил тебя, – ответил он. – Прости, что напугал тебя.
Но, черт меня возьми, я не прошу прощения за то, что коснулся тебя, за то, что узнал, какую страсть ты скрываешь в своей душе, с ожесточением думал Нейл. Похоже, его несчастья лишь усугубились с тех пор, как он поселился под этой крышей, но он не сожалел об этом. Он не мог сожалеть о том, что вновь обрел способность чувствовать. Не мог, по крайней мере сейчас. Позже, немного позже, он, возможно, будет чертовски жалеть обо всем этом...
Эллис покраснела еще сильнее и опустила глаза, стараясь не смотреть на обнаженную грудь Нейла. Мягкие темные завитки покрывали эту грудь, и теперь Эллис знала, какие они на ощупь. И хотела снова коснуться их...
– Я... я вовсе не испугалась, – призналась она, когда природная честность взяла верх над стыдливостью. Она не могла и подумать, что ее правдивость произведет такое электризуюшее воздействие на мужчину, возвышавшегося над нею. – Мне нравится трогать тебя.
– Ты похожа на испуганного кролика, – мягко сказал Нейл.
Ради того, чтобы воздать должное этой женщине, он на время подавил вновь вспыхнувшее желание. Уличный волк или нет, он всегда ненавидел подонков, издевающихся над женщинами. Он испытывал отвращение к самому себе га то, что, пусть лишь на мгновение, позволил себе воспользоваться наивностью Эллис.
– Я... я никогда. – Она мучительно побагровела и отвернулась.
Теперь уже Нейл не сомневался, он знал наверняка, что до него у Эллис никогда не было мужчины. Нежность переполнила его сердце.
– Я знаю, – просто сказал он. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе, терпеливо дожидаясь, когда она откроет глаза. – Именно поэтому я извинился перед тобой. Я не подумал о тебе. Я хотел почувствовать прикосновение твоих рук, хотел дотронуться до тебя. Но я слишком торопился, я просил слишком многого и смутил тебя. Я виноват.
...Ну вот я и упустила свой шанс узнать все это, грустно подумала Эллис. Она слишком неопытна, чтобы воспользоваться сложившейся ситуацией. Какая жестокая насмешка! Если бы существовала хоть какая-то возможность объяснить Нейлу, что она желает очень многого, но боится идти до конца! Она безумно хотела испытать все эти новые восхитительные ощущения, но не хотела испить горечь безответного чувства.
Эллис, Эллис, а почему бы тебе сразу по попросить луну с неба?
Но Нейл бдительно следил за малейшими сигналами, которые посылало ему ее тело, а оно, в отличие от Эллис, прямо и беззастенчиво говорило о своих желаниях. Вот глаза ее вновь устремились на его грудь, и Эллис облизнула нижнюю губу. Неторопливая чувственность этого жеста буквально бросила его в жар.
– Эл? – услышал он свой хриплый шепот и вновь почувствовал себя шестнадцатилетним мальчишкой, уговаривающим девочку немного поразвлечься... Нетерпеливым мальчишкой, разгоряченным, до смерти боящимся, что его мучительное желание останется неразделенным.
– Хм-м? – Медленно и неохотно она оторвала взгляд от его груди и перевела на лицо Нейла.
Она не испытывала страха. Даже смущение ее улетучилось, как только Эллис почувствовала, как вновь тяжелеет и сгущается воздух. Ей показалось, что весь разум переместился в тело, заставляя его отчетливо осознавать растущую тяжесть и странное, блаженное предвкушение.
– Хочешь... немножко поиграть? – шепнул Нейл.
– Поиграть? – Смысл его слов томительной судорогой отозвался в ее теле, сердце бешено забилось.
Нейл увидел, что она поняла, и что-то жадно сжалось у него внутри.
– Мы... мы только немного поисследуем друг друга.
...Поисследуем. С самого детства это слово почему-то ассоциировалось у Эллис с запретным удовольствиями... Нужно что-то сказать... Поисследуем! Одно это слово заставляло ее трепетать с головы до ног.
– Эл? – Нейл повернул голову, не обращая внимания на боль в пояснице – отголосок напряжения в паху. – Да или нет, Эл? Ты должна ответить мне хоть что-нибудь.
Она прерывисто вздохнула.
– Я не хочу заходить слишком далеко.
Как глупо, подумала Эллис. Несмотря на сжигающее ее возбуждение, она чувствовала, что слова ее прозвучали совсем по-детски. И тем не менее это была именно та линия поведения, которой она намеревалась строго придерживаться... пока хватит сил.
– Я знаю. – Он еле выговорил это и, увидев близко ее губы, не удержался и коснулся их нежным поцелуем. – Я все знаю. Клянусь, я не обижу тебя, но, черт возьми, мэм, нам обоим позарез нужно немножко поласкать друг друга!
Да, мысленно согласилась Эллис. Это именно то, что мне нужно. Поласкать. Близость и уют. Нейл хочет забыть свою боль, а я хочу почувствовать себя желанной. Похоже, мы сумеем подарить друг другу эту малость.
– Да, – слабо прошептала она. – Только чуть-чуть.
– Тогда коснись меня, Эл. Делай, что ты хочешь.
И прежде чем она успела осознать его слова, Нейл снова закрыл ей рот долгим глубоким поцелуем, и Эллис почувствовала, что он никак не может насытиться ее губами... Вперед-назад... его язык двигался все увереннее, все настойчивее, и Эллис сама не поняла, когда и как ее бедра внезапно подхватили этот ритм и несмело задвигались в такт. Совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы исторгнуть стон из груди Нейла.
Он поднял голову и посмотрел вниз, на Эллис, – лицо его потемнело от страсти. Но глаза – эти грозные штормовые глаза – были затуманены, нежны и ласковы.
– Ах, Эл, – выдохнул Нейл, – ты настоящая ведьма.
– А ты Князь тьмы, – услышала Эллис собственный голос. Она тут же пожалела о вырвавшихся словах, но, к ее удивлению, Нейл только тихо засмеялся.
– Да, так меня называют, – прошептал он, – так меня называют.
Его рука быстро соскользнула вниз с ее плеча, и, прежде чем Эллис успела осознать, что он делает, Нейл стиснул ее грудь сквозь тонкий шелк блузки. Реакция Эллис была мгновенна, неистова и возбуждающа: тихо всхлипнув, она изогнулась дугой под телом Нейла.
– Да, – прошептал он возле ее уха, и этот шепот вновь заставил Эллис затрепетать, – Именно так, Эл. Вот гак.
Он дарил ей наслаждение, но заставлял поверить, что это она делает его счастливым. Стив никогда не позволял себе такого с ней, и Эллис даже не подозревала, сколь восхитительным может быть простое прикосновение.
Сквозь блузку и лифчик Нейл нащупал твердую выпуклость соска и принялся ласкать его, поглаживая до тех пор, пока Эллис не начала неистово извиваться.
– Отлично, Эл. Отлично. Просто чувствуй, вот и все.
Но ей хотелось большего, ей было недостаточно просто пассивно реагировать на его прикосновения. Ей хотелось провести собственное исследование. Поэтому Эллис протянула руку и запустила ее в густые заросли на груди Нейла, наслаждаясь мягкостью темных завитков, чувствуя тепло мужской кожи. Каждым прикосновением ладоней она изучала тело Нейла, испытывая и узнавая его стальную силу.
Когда пальцы ее случайно наткнулись на твердую вершинку его маленького соска и Нейл затаил дыхание, Эллис поняла, что по крайней мере здесь он ничем не отличается от нее.
Горячее дыхание опалило ноющий сосок, пальцы Нейла застыли на груди Эллис
– Да-а, – ,выдохнул он, прижимаясь ближе, поощряя Эллис к дальнейшим действиям.
Прикосновение нежных губ и языка к ею соску электрическим разрядом пробило его тело, глубокий стон сменился дрожью блаженства... Этот стон и судорожная сила, с которой Нейл стиснул ее грудь, бросили в жар Эллис. Она не смела мечтать о том, что когда-нибудь сможет доставить мужчине такое удовольствие.
Она познала свою власть над мужским телом, поверила в то, что сумеет опутать его той же паутиной возбуждения, которую он умело соткал вокруг нее. И это заставило ее почувствовать себя живой и сильной, способной дарить счастье. Она почувствовала себя щедрой и великодушной, ведь теперь она знала, что все делает правильно.
А еще это новое чувство сняло оковы с чего-то запретного, невозможного, ведь Эллис делала и переживала это вместе с Нейлом, а значит, здесь не было больше места страху и стыду. Душа ее доверчиво раскрылась навстречу мужчине, который так полно дарил ей себя и просил у нее такого же подарка.
На какое-то время Эллис забыла, что ни одному мужчине она никогда не будет нужна надолго. Забыла, что насильственно лишена важнейшего начала женственности и что однажды мужчина, которого любила, швырнул ей в лицо жестокие слова о ее неполноценности. Забыла, какую боль может принести мужчина...
– Черт возьми, Эл, – прохрипел Нейл, и эти слова восторга вырвались из самой глубины его существа. – Так сладко, – шептал он, задыхаясь, – так сладко...
Эллис обвила его руками, она хотела прижаться еще крепче, хотела ощутить каждой клеточкой своего тела близость мужчины. Она хотела чувствовать его руки на своей груди... а потом его губы... и когда наконец – как же нескоро! – пальцы Нейла нащупали пуговки ее блузки, Эллис показалось, что белое пламя восторга сжигает ее тело.
И тут зазвонил телефон.
Реальность ледяной волной стыда обрушилась на Эллис. Она отдернула руки от Нейла, как если бы обожгла их, и зажмурилась. О Эллис! Боже, боже, как же ты могла?
Ей хотелось провалиться сквозь землю, умереть, исчезнуть – все что угодно, только бы прочь от этого мужчины, которого она только что целовала, обнимала... изучала. Как могла она так забыться?! Ведь она даже не знает его, совсем не знает! И посмела вести себя, как уличная девка!
– Я подойду, – прорычал Нейл, когда раздался второй звонок. – Оставайся здесь. Не вздумай убегать. Нам нужно поговорить.
Поговорить?! Вот уж этого сейчас ей хотелось меньше всего на свете – разговаривать с мужчиной, который только что заставил ее забыть последний стыд! Ведь он наверняка захочет обсудить их близость... Или продолжить ее?
Как только Нейл вышел на кухню, Эллис вскочила на ноги с единственной мыслью бежать. У нее есть еще одна парка – старая, в спальне, и запасные ключи от машины. Пока Нейл разговаривает на кухне, она успеет выскользнуть наружу...
– Это тебя, Эл. Джоан.
Напарница по работе. Беспокоится, куда она запропастилась.
Вслед за Нейлом Эллис вошла на кухню, с ужасом думая о том, в каком виде сейчас ее волосы и одежда.
...Должно быть, я похожа на настоящую проститутку, потерянно думала она. Нейл так и подумал... Наверное, он принимает меня за не в меру озабоченную старую деву, готовую пуститься во все тяжкие, лишь бы завлечь мужчину. Эта мысль была так невыносимо унизительна, что щеки Эллис вспыхнули пунцовым румянцем, а когда она взяла трубку, голос ее прозвучал сипло и простуженно:
– Слушаю.
– Прости, что беспокою тебя, – оживленно прощебетала Джоан на другом конце провода, – но ведь ты сказала, что вернешься через полчаса, вот я и начала волноваться!
– Прости, Джоан. Я... у меня небольшие неприятности. Сейчас я буду.
– Можешь не торопиться, – великодушно разрешила Джоан, – мы тут вдвоем с мистером Смитом, так что я отлично управлюсь. Просто я беспокоилась. – Она заколебалась, и Эллис почти физически почувствовала ее замешательство. – Эл, право... у тебя все в, порядке? У тебя какой-то странный голос.
– Все отлично. Наверное, я просто немного простыла.
Она попрощалась и повесила трубку. Хорошо бы заполни в какую-нибудь щель и затаиться там... Только бы не поворачиваться и не смотреть и лицо Нейла, стоявшего за ее спиной. Эллис кожей чувствовала его присутствие, как будто сам воздух стал иным.
Наверное, он окурил ее серой, вот она и поддалась искушению Князь тьмы.
– Эллис.
Хриплый, надтреснутый голос черным бархатом ласкал нервы, вызывал трепет. Теперь Эллис знала причину магического действия этого голоса: чистая сексуальность звучала в его низких, глубоких нотках. Она не хотела поворачиваться, но все же повернулась, опустив глаза. Как же удается этому мужчине заглушать в ней голос здравого смысла, какой силой заставляет он ее делать то, чего она ни за что не сделала бы минутой раньше?
– Не надо, Эл. – Неожиданно Нейл оказался перед нею, взял за подбородок, принуждая поднять голову. Но Эллис упрямо сопротивлялась, отказываясь посмотреть ему в глаза. – Я виноват, – вздохнул Нейл. – Это не должно было произойти. И не должно повториться. Ты слишком неопытна, чтобы иметь дело с мужчиной, подобным мне, и я слишком хорошо отдаю себе в этом отчет. Я не смел воспользоваться твоей доверчивостью.
...Эти была не вся правда, о чем Эллис прекрасно знала. Пусть у нее действительно мало опыта, но то, что произошло, произошло с ее полного согласия и при ее самом охотном содействии. Зачем он взваливает всю вину па себя?
Она медленно подняла свои зеленые с поволокой глаза и встретилась с взглядом Нейла.
– Этого позора хватит на нас обоих, – твердо сказала она.
Он удивился. Какое-то время молча разглядывал ее, потом медленная улыбка тронула его губы.
– Пусть будет так, мисс Элисс. Но сейчас ты выглядишь так аппетитно, что я чувствую себя настоящим Князем тьмы. Может, тебе стоит пойти принять душ, пока я приготовлю сандвичи? Тебе уже пора возвращаться на работу.
...Аппетитно?! О Господи, подумала Эллис, поспешно ретируясь в спальню. О Господи!
Взглянув на себя в зеркало, она снова залилась краской стыда. Всклокоченные волосы дыбом торчат вокруг лица, мятая блузка выбилась из-под пояса... Придется переодеваться. Что ж, это и к лучшему. Вот и отличное оправдание ее опозданию: она скажет Джоан, что закапала чем-нибудь блузку.
Аппетитно! Боже мой!.. И что это он имел в виду, когда сказал – «с мужчиной, подобным мне»?
А вечером опять пошел снег. Снегопад начался, как раз когда Эллис закрывала библиотеку. Повернув выключатель, она взглянула в высокие окна библиотеки и увидела мелькание.падающих снежных хлопьев.
Эллис спустилась вниз и вышла к автостоянке. Оказываемся, земля уже успела покрыться толстым белым ковром. Крупные хлопья кружились вокруг фонаря, превратив его в мерцающее переливчатое облако.
Эллис замерла и долго смотрела на падающий снег, пытаясь настроить себя на рождественский лад, которого ей так не хватало в этом году. Она пыталась не думать о том, что нужно ехать домой, где ее ждет Нейл. Как сможет она посмотреть ему в лицо? Как могут двое смотреть в глаза друг другу после... после этого? Вероятно, этот вопрос служил еще одним доказательством ее непроходимой наивности,
