Текст книги "Свет с небес"
Автор книги: Дороти Уошберн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Вздохнув, Эллис подняла воротник парки и сделала шаг, которого всегда боялась, – ступила на пустую темную парковку. Как только она двинулась прочь от библиотеки, то сразу почувствовала знакомое покалывание в области шеи. Так было всегда. Ее всегда преследовало странное тревожное чувство, что кто-то вот-вот схватит ее сзади. Эллис безотчетно ускорила шаги.
Сегодня выдался ужасный день, думала она. Библиотека напоминала огромный пустой лабиринт, особенно после того, как в три часа Джоан исчезла, оставив Эллис в одиночестве. Даже мистер Смит, почтенный пожилой, джентльмен, проводивший большую часть своего времени за книгами в читальном зале, сегодня преждевременно покинул ее, сославшись на предпраздничные хлопоты.
Пора бы привыкнуть, строго одернула себя Эллис. Прекрасно знаешь, что декабрь – это мертвый сезон для библиотек. Только ребятишки обычно исправно посещают свой час сказки в это время. Будь ее воля, Эллис позакрывала бы все магазины. У людей совершенно не остается времени на книги!
Слава Богу, к ней это не относится. У кого у кого, а у Эллис предостаточно времени для чтения. Вот и сейчас она с радостью погрузилась бы в очередной роман... если бы только не это странное ощущение, что кто-то следит за ней. Пожалуй, надо посоветоваться с доктором Вэнсом Ньютоном или доктором Ранделлом. Может, кто-нибудь из них успокоит ее и избавит от ощущения страшной тяжести, давящей на сознание? Может, они сумеют объяснить, что значат отсветы сверкающего золота, которые она продолжает видеть краешком глаза, или голоса, звучащие как глухое ворчание плохо настроенного радио?
И снова Эллис показалось, что кто-то преследует ее. Она пошла быстрее. Покосившись через плечо, быстро оглядела площадку, чтобы убедиться, что она пуста. Придется стирать снег с ветрового стекла... Эллис ненавидела это чувство. Она чувствовала себя беззащитной перед ночью... и перед каждым, кто мог подойди из темноты.
Такой же вот снегопад был в ту ночь, когда на нее напал неизвестный. Она шла вниз по улице к своему общежитию, она торопилась, потому что ветер...
Когда она вспомнила об этом?
Эллис застыла, вглядываясь в темноту, в кружение снежинок в ту ночь, которую она не могла вспомнить с тех самых пор. Но теперь воспоминание было здесь, такое прочное и естественное, как будто и не было никакого провала в памяти. Ясное. Холодное. И даже вовсе не страшное. Просто теперь Эллис знала, что самое ужасное случилось сразу вслед за этим.
О Боже, что, если она теперь вспомнит и все остальное?
Я не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не...
– Мисс Эллис?
Обернувшись, она увидела, как из теней и падающих хлопьев выросла фигура мужчины.
– Эллис?
Нейл. Это Нейл. Он подошел ближе, и Эллис заметила снежинки на его плечах, на черной кожанке. Вот он подошел еще ближе, стала видна изуродованная шрамом щека и темные озера глаз под черными полями шляпы.
– Эллис?
И она шагнула ему навстречу, как к единственному спасению от кошмара воспоминаний. Нейл защитит ее. Она не могла бы объяснить, почему так уверена в этом. Она просто знала, что может положиться на него.
– Что случилось? – спросил он, когда Эллис кинулась к нему. Без колебаний обнял за плечи, прижал к себе, склонился к ее лицу. – Эллис? – И как будто догадавшись, прижал ее голову к своему плечу. – Ну-ну, ну все, все...
– Я вспомнила! Я вспомнила. Нейл, я не хочу больше ничего вспоминать! Я не хочу, не хочу, не хочу...
– Тихо, тихо, детка. Успокойся. Пойдем-ка домой. Там мы тебя согреем, нальем стаканчик бренди, а потом ты расскажешь мне, что случилось. Пойдем, моя хорошая. Пойдем...
Шаг за шагом он тихонько довел ее до машины, усадил на переднем сиденье, пристегнул ремнем. Двумя быстрыми взмахами руки стер снег с ветрового стекла.
Но когда Нейл подошел к дверце и начал пролезать за руль, Эллис пронзительно закричала.
– Нет!!
Он замер – одна нога в машине, другая на улице.
– Эл?
Проклятье! Ведь он совсем забыл, что она не может находиться в машине с мужчиной... Вот черт, и что же теперь делать? Нейл очень сомневался, что она сможет управлять машиной в таком состоянии. Он видел, что Эллис близка к истерике.
Нейл выбрался из машины, присел на корточки и посмотрел на Эллис, съежившуюся возле своей дверцы.
– Эл, ты же знаешь, что я не обижу Тебя. По крайней мере не сделаю этого умышленно.
– Я... я знаю, – прошептала она. – Я знаю. Но когда ты... я просто... Что-то происходит, Нейл! Я не знаю почему!
– Ладно, тогда я пойду пешком.
– Нет!
Нейл со вздохом сдвинул свою шляпу на затылок.
– Эл, мне кажется, сейчас не самое лучшее время для сеансов психотерапии. На улице холодно, и чем дольше мы простоим тут, тем сильнее замерзнем. Мне лучше отправиться пешком.
Он начал медленно подниматься, когда вдруг услышал свое имя. Эллис позвала его. Не обращая внимания на протестующую боль в спине и ноге, Нейл снова опустился на корточки.
– Я... я думаю... думаю, что сумею выдержать это до дома.
– Эл, ты закричала, когда я попытался сесть в машину. Прости меня, но мне очень не хотелось бы доказывать сбежавшимся на твои крики людям шерифа, что я вовсе не собирался насиловать тебя.
Эллис захлопала ресницами, изо всех сил пытаясь не разрыдаться.
– Нейл, пожалуйста!
– О черт! – вздохнув, Нейл подумал о том, сумеет ли он хоть когда-нибудь найти в себе силы устоять перед мольбой испуганной женщины. – Хорошо, хорошо. Попробуем еще разок, но запомни, Эл, если ты не сумеешь справиться с собой, то это уже будет последний раз. Тогда я пойду пешком.
– Я сумею! – сердито выпалила Эллис, начиная заводиться. – Я сумею справиться с собой!
Нейл ясно видел, что она пытается скорее убедить себя, чем его. Подождав еще немного, он выпрямился и предпринял еще одну попытку сесть за руль.
Ну и напряжение, настоящая высоковольтка, странно, что воздух еще не потрескивает, подумал он, устраиваясь на переднем сиденье. Эллис хрипло, со свистом выдыхала воздух, как бегун после марафонской дистанции, пальцы ее судорожно сжимали ручку дверцы, костяшки побелели. Отлично. Удивительно, как легко становится на сердце мужчины, сумевшего довести женщину до подобного состояния!
Чувствуешь себя Аттилой или Синей Бородой, подумал Нейл. Прежде чем захлопнуть дверцу, он взял ключи из ее трясущейся ладони и завел мотор. Еще раз взглянул ей в лицо.
– Все в порядке?
Быстрый нетерпеливый кивок в ответ. Нейл закрыл дверь, лишь участившееся дыхание Эллис говорило о том, что она испытала, оказавшись запертой с ним наедине.
Нейл вырулил с парковки и сосредоточился на дороге, покрытой свежим скользким снегом. И тут Эллис слабо выдохнула:
– Почему ты появился именно тогда, когда я так нуждалась в тебе?
Она тут же пожалела о вырвавшихся словах. Теперь Нейл узнает, что значило для нее его появление на парковке, поймет, какое облегчение она испытала, увидев его...
– Я много гуляю, – просто ответил он. – Это отвлекает.
От боли, мысленно закончила Эллис и попыталась разжать пальцы, стискивающие ручку дверцы.
– Я увидел свет в окнах библиотеки и подошел ближе. Хотел убедиться, что ты без проблем доберешься до своей машины, – продолжал Нейл. – И рад, что догадался сделать это.
И я тоже, подумала Эллис. А еще она подумала, как долго еще сумеет выдерживать нечеловеческое напряжение, терзавшее ее. Она поняла, что до сих пор держится лишь потому, что хоть и находится в машине наедине с мужчиной, но мужчина этот – Нейл Морфи.
– Почти приехали, Эл, – подбодрил ее Нейл несколькими минутами позже.
– Это унизительно! – вырвалось у нее. Она уже устала бороться с желанием открыть дверцу и выпрыгнуть из машины.
– В чем же здесь унижение? Ведь от тебя здесь ничего не зависит.
– Потому что это такая ерунда и так глупо! – Эллис прерывисто вздохнула, изнемогая в борьбе с внутренним голосом, умоляющим бежать прочь отсюда. – Ненавижу быть глупой!!!
– Ты никогда не казалась мне глупой.
Так это или нет, но, как только Нейл припарковался перед домом, возле своею черного пикапа, Эллис сбежала. Она просто не мог на больше оставаться в машине ни минуту, ни даже десяти секунд и вылетела прочь как ошпаренная, как будто все демоны преисподней преследовали ее. А потом, смущенная и растерянная, бросилась в дом с единственным желанием запереться в своей спальне, подальше от этого странного человека, увидевшего скрытые ото всех темные уголки ее души.
Но посреди кухни Нейл остановил ее. Развернул лицом к себе. Эллис попыталась вырваться, но он силой удержал ее.
– Постой, Эл. Остановись, – резко приказал он. – Мы должны поговорить, и ты не хуже меня знаешь это. Если ты начала вспоминать, то я должен знать обо всем, чтобы помочь тебе.
– Помочь?! Чем ты можешь помочь мне? – Она рванулась, пытаясь освободиться из его рук.
– А что, если ты вспомнишь обо всем ночью, глубокой ночью, Эл? Кто будет рядом с тобой? Кто выслушает и утешит, когда ты ясно вспомнишь, что сделал с тобой тот человек?
Эллис замерла. Потом медленно, неуверенно подняла огромные распахнутые ужасом зеленые глаза.
– Но я не хочу вспоминать, Нейл! Не хочу!
– И как тебе это удастся, Эл?
Она вздрогнула.
– Не знаю,
– Зато я знаю. Никак. Ты не можешь помешать этому. Это случится. Ты сидишь на бомбе с часовым механизмом и раз вспомнила хоть что-то, то скоро произойдет взрыв.
Эллис медленно отвернулась. Нейл больше не удерживал ее.
– Мне надо переодеться. – Ее голос звучал тускло и бесцветно. – Пора готовить ужин.
Черт возьми, подумал Нейл. Как же мне доказать тебе, что прятать голову в песок не только глупо, но и опасно? Неужели ты действительно веришь в то, что страхи отступят, если ты притворишься, что их нет? Эллис, Эллис, ты очертя голову несешься прямо в преисподнюю... Прямо туда.
Возле кухонной двери Эллис обернулась:
– А кто был рядом с тобой, когда ты вспомнил?
Не дождавшись ответа, она вышла, а Нейл остался стоять в звенящей тишине пустой кухни.
Нейл, безусловно, тоже пережил травматическую амнезию, пусть не такую сильную и не такую длительную, думала Эллис, трясущимися руками натягивая джинсы. Иначе откуда бы он «нал, что скоро я неизбежно вспомню все? Откуда бы он знал, что кто-то должен быть рядом со мной, когда это произойдет? Если бы он сам не пережил нечто подобное, разве смог бы он так легко поверить в то, что я на самом деле ничего не помню?
Оглядываясь назад, Эллис ясно видела, что с самого начала Нейл вел себя необычно. Он ни о чем не расспрашивал, он не выказал ни тени сомнения в том, что она обо всем забыла. Когда-то давно, много лет назад, Эллис пыталась объяснить, что с ней случилось, ближайшим подругам по колледжу, но столкнулась с полным непониманием. Сначала они просто не поверили ей, а потом замучили назойливыми расспросами о том, как это – ничего не помнить...
Нейл не спрашивал ни о чем, значит, он все знал... и значит, был прав, когда утверждал, что память очень скоро вернется к ней. О Боже!
Она нашла Нейла на кухне, он разогревал вчерашний суп и нарезал ломтями свежий хлеб.
– Садись, – спокойно предложил он. – Ужин я беру на себя.
Ели в молчании. И вовсе не потому, что зверски проголодались. После ужина Нейл налил две кружки горячего кофе. Когда он опустился на стул, Эллис заметила судорогу боли на некогда красивом лице. Она подавила желание броситься к Нейлу. Совсем недавно она позволила себе поддаться примитивному порыву, и это закончилось непристойной возней на ковре гостиной. Впрочем, больного места сейчас лучше не касаться...
– Что ты забыл? – резко спросила Эллис.
Лицо Нейла дернулось, как от пощечины.
Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем он поднял глаза.
– Звуки. Я забыл звуки. Я никогда не видел... – Он оборвал себя на полуслове и отвернулся. С усилием выдохнул и закончил: – Я думал... и все думали, что, когда раздался взрыв, я сразу же потерял сознание. А потом я начал вспоминать... я думал, что схожу с ума... Ничего нельзя было сделать. Ничего...
– Звуки? Ты говоришь о звуках взрыва?
Неожиданно ее обжег взгляд неистовых серо-зеленых глаз.
– Крики. Я говорю о криках.
Элис в ужасе зажала рот рукой. Она не смела спрашивать об этом. Не смела тревожить призраков, которые мучили Нейла.
Он со вздохом опустил глаза в кофейную кружку... Пусть будет так, сказал он себе. Пусть будет так.
– Откуда ты приехал сюда?
Он резко поднял голову. Сказать ей, что довольно. Он не желал обсуждать с ней свое прошлое. Пока это в его силах, Нейл хотел бы оставить свое прошлое закрытой книгой для всех на свете, и чем плотнее закрытой, тем лучше. Когда долгими вечерами он бродил по дорогам округа, люди могли сколько угодно пялиться на его изуродованное лицо и строить догадки, но он не давал никому повода смотреть на себя с жалостью. Люди не перешептывались за его спиной и не качали сочувственно головами, потому что Нейл Морфи не давал им пищи для пересудов.
Для всех он являлся анонимом, человеком без прошлого, собственно, как и должно быть, когда оседаешь на новом месте.
Но ведь он хотел, чтобы эта женщина рассказала ему о событиях, которые остались тайной для всех в округе. Никто здесь – ну, может быть, за исключением лишь шерифа Робинсона, который будет молчать и под дулом автомата, – не подозревает, что в прошлом Эллис Гудинг есть кое-что посерьезнее мифического ловеласа.
Ему нужно знать гораздо больше того, что она уже рассказала, ведь когда к ней вернется память, то хоть кто-то в этом чертовом округе должен будет понять, что происходит! Кто-то должен будет помочь ей, выслушать и успокоить... Раз уж этот жребий пал на него, поскольку он живет с ней под одной крышей, он должен исполнить свой долг... Кроме того, с жестокой покорностью подумал Нейл, Эллис будет нужен человек, который без слов поймет, что случилось, и, похоже, я единственный, кто может это сделать.
– Ладно, – согласился он. – Хорошо. Я работал в Организации по борьбе с наркотиками, ОБН. В качестве секретного агента я действовал в нескольких крупных городах против местных королей наркобизнеса.
– И один из них попытался взорвать тебя?
...Какой простой, наивный вопрос – подумал Нейл. На него можно ответить, не открывая всей правды о случившемся.
– Да.
– Но ты же был засекречен.
– Меня раскрыли. Такое случается.
Господи, больше всего на свете Нейл хотел бы сейчас переменить тему, свернуть в сторону, подальше от бездны боли и отчаяния, в которую вел каждый неверный шаг...
– Надеюсь, ты никому не расскажешь о том, что я говорю тебе.
Эллис кивнула.
– Даю слово. Наверное, у тебя и сейчас есть враги?
– Несколько. – Пусть думает, что это и есть причина, по которой ей следует хранить молчание.
На самом деле Нейла Морфи меньше всего беспокоило то, что его, возможно, разыскивает шайка вонючих ублюдков. Если они найдут его... что ж, это будет самый простой выход из ада....
Хотя ад уже не кажется таким пустым, холодным и безмолвным, когда напротив тебя за столом сидит Эллис Гудинг и ее туго зачесанные волосы сияют во тьме, как пламя свечи.
– Распусти волосы, Эллис.
Ее ресницы затрепетали.
– :Не думаю, что это будет разумный шаг.
– Черт возьми, женщина, неужели ты всегда так разумна? Всегда осторожна, предусмотрительна и добродетельна?
Ее нижняя губа задрожала, как у обиженного ребенка.
– Нет. Я вовсе не была добродетельна, разумна и осторожна, когда... когда ты... когда мы...
– Боже, Эллис, как ты собираешься сказать об этом?
Грудь ее разрывалась от невыносимой тяжести, тяжести неразделенных желаний и одиночества. От горечи при мысли о том, что даже этот мужчина, почти поднявший ее к звездам восторга, смог разглядеть в ней лишь обделенную лаской старую деву. От сознания того, что судьбе почему-то угодно лишить ее всего, чем богата и счастлива человеческая жизнь, а еще от того, что Нейл Морфи сумел разрушить стены, за которыми она должна скрываться от враждебного мира.
– Черт побери! – Увидев ее глаза, Нейл не раздумывая бросился к Эллис, причем так стремительно, что она подскочила от неожиданности. Он схватил ее руки, крепко сжал. – Прости, Эл. Правда, прости. Разговоры о прошлом превращают меня в ублюдка. Кроме того, я просто не знаю, как вести себя с такой женщиной, как ты.
– Как я? – Ее губы задрожали еще сильнее. – Что же такого странного во мне? Я обычная женщина, такая же, как все остальные!
– Нет, ты не такая! Черт возьми, ты знаешь, что я вырос на улице, как собака?! Моя мать умерла от героина, когда мне было пять, а через год моего отца зарезали в пьяной драке! Никто никогда не учил меня; все, что я знаю, я узнал из книг, выучившись читать. В армии меня научили правильно держать ложку и привили элементарные навыки гигиены. Лишь там я узнал, что сражаться можно не только ножом и битой бутылкой. В армии меня послали учиться, и тогда я с удивлением узнал, что, оказывается, в жизни можно быть кем-то еще, кроме бродяги.
Потом я вступил в ОБН и снова оказался на улицах. Я знаю Все о наркоманах, о торговцах наркотиками и бандитах, я знаю, как безнадежны усилия всякого, кто хочет выбраться из дерьма, но я не знаю ничего об атласе, кружевах и нежных дамочках, посещающих воскресные проповеди в церкви!
– Ты считаешь, что раз я не росла на улице, то сделана из другого теста?
Глаза Эллис яростно заблестели, и Нейл едва сдержал вздох облегчения. По крайней мере это гораздо лучше, чем трясущиеся губы.
– Я не сказал этого. Я сказал, что не знаю, как разговаривать с такой женщиной, как ты. Я груб, неотесан и порой невыносимо вульгарен.
– До сих пор ты вел себя безупречно, Нейл Морфи.
– Благодарю. А теперь, может быть, мы поменяемся ролями и ты расскажешь мне о том, что вспомнила сегодня? И что именно ты так боишься узнать.
Он почувствовал, как напряглись ее руки.
– Ты действительно уверен, что я скоро вспомню все?
– Мне говорили, что чаще всего так и бывает.
– Я не хочу. – Этот тоненький слабый голосок никак не мог принадлежать мисс Эллис, державшей в страхе большую часть мужского населения округа. – Я не понимаю, зачем мне вспоминать об этом? Прошло столько лет, и с тех пор эта история никак не тревожила меня, ну если не считать пару глупых страхов.
И небольшого, но страшного физического изъяна. Интересно, что сказал бы Нейл, узнай он о нем?.. Какая разница, ведь она все равно никогда не расскажет ему об этом.
– Возможно, тебе это совершенно не нужно, но дело в том, что такие вещи не зависят от нашей воли и желания. Раз уж память частично вернулась к тебе, то вероятнее всего скоро ты вспомнишь все.
Эллис отдернула руки. Да, непреклонно заявила она самой себе, пусть руки этого мужчины теплые, чистые и мозолистые от работы, пусть я с радостью позабыла бы о своем целомудрии, если бы эти руки коснулись моего тела, но все равно я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то держал меня за руку. Я привыкла сама справляться со всем на свете – должна справиться и теперь. У меня тоже есть гордость.
– Что ты вспомнила, Эл? .
– Ничего, серьезного ничего. – Она уставилась в свою кружку. – Просто... Вот я возвращаюсь в общежитие из университетской библиотеки. Было поздно, холодно и шел снег. Как сегодня. Я не могу объяснить, откуда я знаю... что по было как раз перед... перед этим. Просто знаю, вот и все.
Нейл кивнул.
– Просто знаешь, вот и все, Эл. Продолжение здесь, в твоей памяти, просто ты пока не можешь вытащить его на свет. Все тесно связано, поэтому-то ты и уверена, что страшное произошло сразу после этого.
Эллис задумчиво кивнула и посмотрела в глаза Нейлу.
– Да. Ты прав. Сегодня, когда я стояла на парковке, я точно знала, что было потом.
Ее знобило. Обхватив себя руками, Эллис подумала, как хорошо бы снова возвратиться в детство, маленьким клубочком свернуться на материнских коленях, твердо зная, что все страхи и тревоги рассеются в кольце ласковых рук... Со смертью матери она навсегда лишилась этого. И вообще, негодующе обрушилась на себя Эллис, взрослые проблемы не решаются так просто. Все объятия в мире не успокоят ее теперь...
– Поговори со мной, Эллис, – мягко попросил Нейл. – Что ты знаешь о том, что произошло с тобой?
Тяжесть в груди стала непереносимой. Эллис глубоко вздохнула, потом еще раз, не веря, что сможет когда-нибудь заставить себя выдавить хоть слово.
– М-мне сказали, что... он напал на меня по дороге в общежитие. В-возле тротуара нашли обломок свинцовой трубы, на ней запеклась моя кровь и прилипли волосы. Поэтому в полиции решили, что преступник оглушил меня ударом по голове... или двумя.
Нейл тихо выругался.
– Никаких отпечатков?
Эллис еще раз глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие и выдержку.
– Нет. Стояла зима. Он был в перчатках.
Нейл содрогнулся от того, как она сказала это.
– Ты ведь помнишь это, правда? – как можно осторожнее спросил он.
Эллис выглядела совершенно сбитой с толку.
– К-кажется, да. Я вижу кожаные перчатки. Черная кожа... Большие руки. Я не знаю, Нейл, почему я вижу это!
– Все так и должно быть, не волнуйся. Что ты еще знаешь?
– Что он был... что он... О Боже, Нейл! Я не могу!
– Все хорошо, Эл. Все хорошо. Ты в безопасности.
– Я никогда никому не говорила об этом. Никогда. Даже если бы я могла вспомнить, все равно ужасно даже произнести это, выговорить, сказать словами... Я... я не думаю...
– Он изнасиловал тебя? – Нейл вовсе не хотел вести себя так грубое но он обязан знать, что она вспомнит, когда придет час. Если сейчас он позволит ей замкнуться, то никогда уже ничего не добьется. Если она не может сказать сама, ему придется идти напролом. Эллис задохнулась.
– Нет! – И попыталась снова вырвать руки, но Нейл не позволил ей. Лицо его было неподвижно и сурово, без тени жалости.
– Он мучил тебя?
Эллис напряглась и застыла. Лицо ее потеряло всякое выражение, превратившись в безжизненную маску белейшего в мире мрамора.
– Да, – скорее выдохнула, чем произнесла она.
Нейл понял, что с ней произошло. Понял, потому что сотни раз сам проходил сквозь это. Инстинкт самосохранения, коренящийся в каждом живом существе, сейчас заставлял Эллис отрешиться от мучительных воспоминаний. Оиа отстранила их от себя, как будто все, о чем она сейчас говорила, произошло вовсе не с ней.
– Как сильно он изувечил тебя? О коме я уже знаю.
– Ужасно, – безжизненно ответила Эллис. – Он бросил меня умирать в один из мусорных контейнеров. Кто-то что-то увидел, заподозрил неладное и вызвал полицию. Они и нашли меня, прежде чем я умерла бы от холода или потери крови.
Нейл снова процедил несколько проклятий – одно за другим, очень тихо и очень выразительно. Потом поднялся, прихрамывая обошел стол, и помог Эллис подняться со своего места. Довольно, решил он, крепко прижимая ее к себе, теперь я должен сделан, все, чтобы успокоить ее... К сожалению, он мог слишком мало. С Эллис случилось еще что-то, о чем она не сказала, что-то терзало ее гораздо сильнее, чем просто боязнь вспомнить. Что-то ужасное, оставившее в душе кровоточащую рану.
Нужно отвести ее в гостиную, там гораздо уютнее, чем на кухне: пожалуй, это как-то отвлечет и успокоит Эллис. Но ведь в гостиной стоит еще неукрашенная елка... а значит, пребывание там вовсе не успокоит меня, вспомнил Нейл.
Остается библиотека, или кабинет, или как там еще называет Эллис эту чертову комнату, где до потолка высятся книжные шкафы, стоит старый стол и кожаный диван. Наверняка Эллис будет хорошо там. Да и мне тоже, криво усмехнулся он, ведь там по крайней мере не пахнет Рождеством.
– Пойдем в кабинет, – сказал он, отпуская Эллис. – Иди, а я принесу тебе бренди.
Она тупо повиновалась. Слишком неестественным казалось охватившее ее равнодушие, и Эллис смутно понимала это. Стена равнодушия спасительным барьером ограждала ее психику от эмоционального взрыва, она притупила даже желание бежать, спасаться, прятаться.
Вскоре Нейл подсел к ней на диван. В руках у него была бутылка бренди и две рюмки.
– Вот. – Он протянул ей полную рюмку – Выпей как лекарство. А потом еще одну.
Эллис слегка отстранилась, непонимающе разглядывая его.
– Я никогда не пила.
– Сейчас это необходимо.
– Почему?
– Потому что если нам с тобой повезет, то ты сумеешь уснуть и проспишь до утра. Право, Эл, у меня сегодня тоже был ужасный день. И я бы хотел по возможности отсрочить новые волнения.
Эллис мрачно оглядела его и уже открыла было рот, чтобы спросить, отчего это он плакал сегодня, но промолчала. Молча выпила бренди и протянула рюмку за новой порцией. Нам обоим будет лучше, если я сумею отключиться, твердила она себе. Мы оба больше не выдержим....
– Не гони, – предупредил Нейл. – Я бы не хотел превратить тебя в алкоголичку.
– А что, черт возьми, это изменит? – спросила Эллис и тут же в ужасе закрыла рот ладонью. Она никогда так не говорила!
Но, к ее удивлению, Нейл громко расхохотался.
– Ты просто очаровательна, когда теряешь голову, Эл. Тебе необходимо делать это как можно чаще.
Эллис промолчала, боясь, что любое сказанное ею слово лишь расширит пропасть, разверзшуюся под ее ногами. Ожидая, когда стыд багрянцем окрасит ее щеки, Эллис смотрела, как Нейл пытается поудобнее устроиться на диване. Он поворачивался слишком осторожно, явно боясь, что всякое неверное движение покарает жестокой болью его измученное тело.
– Если хочешь, я могу принести сюда качалку, – предложила Эллис.
Она уже догадалась – пусть и несколько позже, чем следовало бы, – что с Рождеством у Нейла связана какая-то глубокая трагедия. Иначе как объяснишь его вчерашнюю реакцию на убранную к празднику гостиную и сегодняшние слезы перед елкой... и то, что сейчас он предпочел сидеть здесь, в кабинете.
– Нет, не стоит, – ответил Нейл. – Просто мне нужно время, чтобы устроиться поуютнее.
Откинувшись на спинку дивана, Эллис продолжала разглядывать его, не заботясь о том, насколько это неприлично. Впрочем, Нейл, похоже, ничего не замечал. Блуждая взглядом по книжным полкам, он продолжал беспокойно ерзать на месте, пытаясь занять безболезненное положение.
...Значит, он рос на улице, как собака. Так он сказал. Эллис не могла представить себе этого. Но зато она легко могла себе представить, каким дерзким и злым был он в свое время. Что же должно было произойти, чтобы из уличного озлобленного мальчишки вырос всегда спокойный, всегда выдержанный мужчина, такой, каким она узнала Нейла Морфи? Даже если он и был когда-то бродягой, то от этого не осталось и следа, ну разве что пристрастие к черному.
– А как это, работать секретным агентом? – невольно вырвалось у нее,
Нейл медленно оторвал взгляд от книжных полок и повернулся к ней.
– Ужасно. Волнующе. Скучно. А временами это кратчайший путь к самоутверждению.
– А что именно ты делал? Покупал кокаин за углом?
– Иногда, – кивнул Нейл. – Но последние несколько лег я внедрялся в большие организации по торговле наркотиками. Поэтому меня уже не интересовали уличные торговцы.
– Ну и как ты делал это? Как ты мог от уличного торговца выйти на крупного заправилу?
– Это не так сложно, если за твоей спиной стоит ОБН. Смотри, вот я приезжаю в какой-то район и открываю собственную торговлю наркотой. Начав с пустяковых операций, я быстро достигаю того уровня, который не может остаться незамеченным большими людьми.
Через какое-то время я вторгаюсь на территорию, находящуюся под контролем одного из боссов, и тогда его головорезы наносят мне визит вежливости. А я даю им понять, что готов обсудить деловые вопросы, но ненавижу, когда меня пытаются запугать.
За этой простой схемой на самом деле стояла сложнейшая и опаснейшая работа – эмоционально-психологические шахматы. Игра, которая в любой момент может стать жестокой и кровавой.
Эллис задумчиво покачала головой.
– Не представляю, как можно заниматься таким делом. Как ты мог выдерживать такое нервное напряжение?
Он вздохнул. Эта женщина, похоже, вознамерилась сунуть нос во все его самые сокровенные тайны, но почему-то Нейл не чувствовал в себе сил солгать ей. Слишком долго он прожил в окружении теней полуправды...
– Я думал о своем братишке. Он умер от передозировки наркотиков через пару недель после смерти отца. Джону было восемь лет.
– Восемь?! Твоему брату исполнилось всего восемь лет?! – В ее голосе звучал испуг. Да, конечно, Эллис знала, что такое случается, но ведь это случается где-то там, далеко, с совершенно незнакомыми людьми. До сих пор подобные вещи казались Эллис чем-то совсем посторонним, как война в чужой далекой стране.
– Вам в округе Гудинг просто повезло, – заметил Нейл. Он отпил глоток бренди и снова напрягся, почувствовав, как боль раскаленной кочергой ударила в спину. – Наркотики сейчас становятся страшной проблемой даже в маленьких городах.
– Да, я слышала. Думаю, все мы должны благодарить шерифа Робинсона за то, что нас пока не коснулись эти ужасы. Еще десять лет назад шериф ввел во всех школах часы, посвященные проблеме наркотиков. Теперь эти уроки проводятся даже в детских садах. Можно мне еще бренди?
Нейл посмотрел на ее пустую рюмку и еле заметно улыбнулся.
– Леди, это ваша бутылка. Можете выпить ее целиком. – Он щедро плеснул в ее рюмку.
– Это успокаивает меня, – объяснила Эллис.
Возможно, это поможет тебе заснуть, с надеждой подумал Нейл. Весь день он проклинал себя за то, что позволил себе утром. Эллис оказалась настолько наивной, насколько вообще может быть таковой женщина, а это значит, что в любом случае он воспользовался ею. Захваченная водоворотом новых ощущений, Эллис даже не подозревала, в какой опасности находилась и скольким обязана его, Нейла, милосердию.
Но Нейл Морфи обладал достаточным опытом, чтобы отдавать себе в этом отчет. Ведь он даже не расстегнул ей блузку, а к тому времени Эллис была очень близка к тому, чтобы дать ему все, чего он хотел, – все без остатка, черт возьми!
Эта ее неожиданная готовность весь день мучила Нейда, заставляя чувствовать себя одновременно виноватым и умирающим от желания. Но он вовсе не хотел становиться соблазнителем невинности. До сих пор он общался с женщинами, которые прекрасно знали правила игры и умели контролировать как свои тела, так и души... Даже его жена...
Он оборвал эту мысль, прежде чем она стала болью. Это не имело отношения к делу.
А дело заключалось в том, что Нейл Морфи не имеет никакого права пользоваться неопытностью мисс Эллис Гудинг.
Хотя, признаться, он не отказался бы...
Эта женщина, как сухой хворост, готовый в любой момент вспыхнуть безудержным пламенем. Когда она входит в комнату, то одна ее походка заставляет сгорать от желания, чувствуя страсть и грубый мужской голод. Но теперь Нейл узнал еще кое-что, и воспоминание об этом неотступно преследовало его. Он узнал, какая она отзывчивая, как легко возбуждается от его ласк, он помнил, как Эллис страстно изгибалась под ним, как тело ее беззвучно молило – еще, еще...
