Текст книги "Ночь падающих звезд. Три женщины"
Автор книги: Дорис Яннауш
Соавторы: Фредерика Коста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Герда с досадой отбросила со лба растрепавшиеся волосы. «Ну и дурацкая история. Он, видите ли, подумал, что прямо рассыплюсь перед ним. Тоже мне красавчик!» От радужного настроения Герды не осталось и следа.
Вздохнув, она направилась в ванную, пустила воду, разделась. Ее взгляд упал на дверное зеркало. Она обернулась и стала внимательно рассматривать свое тело – так внимательно, словно оно готовилось на распродажу.
Когда-то оно выглядело совсем неплохо, и Бернд просто балдел от нее. Ее груди он называл тогда – «мои маленькие розовые холмики», а ее соски – «мои набухшие почечки!» В их брачную ночь он лил шампанское на ее впадинку на животе и затем нежно слизывал его… И позже, в конце первой беременности, перед самым рождением Рики, он часами мог гладить ее спину пуховкой, и ей это очень нравилось. Он, ее Бернд, был тогда такой ласковый, нежный, романтичный… А каким он был в постели – настоящий любовник! Впрочем, ей сравнивать было особенно не с кем: те двое, что были до Бернда, просто в подметки ему не годились – разве могли они доставлять ей столько радостей и удовольствия, как он… Так куда и почему все это делось?
Герда повернулась боком к зеркалу и стала рассматривать живот. Она была уже на пятом месяце, и ее беременность бросалась в глаза. Она медленно огладила себя, задержалась на выпуклости. «Господи, хоть бы была девочка!» – подумала она. Это была ее заветная мечта: если родить, то уже непременно дочь.
– Ох-ох!
Вздохнув, она опустилась в ванну и задумалась о Бернде – как там у них без нее? Несмотря на тот звонок в «управление», его не оставляли какие-то сомнения: видно, не так уж хорошо они все продумали… А потом, успокоившись, решила: «Ничего ты, Герда Бекер, не потеряешь, если время от времени отдохнешь днем или вечером. Такая возможность – просто подарок судьбы!»
И она твердо решила не мучить себя угрызениями совести и просто отводить душу в этом симпатичном гнездышке – пока все шло как надо.
Тина сидела в садике, наслаждаясь последними лучами послеобеденного солнца, и мысленно проигрывала перед собой действие оперы Верди «Аида», которую они слушали вчера. Уютно устроившись в кресле, она лениво потягивала шампанское, какие-то экзотические соки, даже покуривала при этом предложенную Ларсом симпатичную черную сигаретку, которая оказалась очень возбуждающей – этаким спецатрибутом для светских породистых женщин. Да и как было отказаться, если Тина уже разменяла свои последние двадцать марок и на ее счету оставалось всего ничего?
Она вздохнула, проследила за устремившейся вверх струйкой дыма и вслух пожаловалась:
– Никак не пойму – почему, когда у меня кончаются деньги, месяц кажется таким дли-ин-ным…
– Здесь могут быть две причины: или твой месяц недостаточно короток, или ты слишком много тратишь, – со смехом отозвалась Ирина, взглянув на часы. – О Боже! Уже поздно. Мне нужно бежать забирать детишек – сегодня ведь «вечер Герды».
– Эта возня с ребятами тебе все еще доставляет удовольствие?
– Представь: даже все большее! – Ирина радостно заулыбалась, – А этот шельмец Рики даже раскрыл мне свое сердце. Как-то рассказал, что у них появилась новая учительница истории. Я спросила его, как она выглядит. А он возьми и ответь мне: «Классно! Почти, как ты!..»
– Черт возьми! – Тина не удержалась от смеха. – Устами младенца глаголет истина!
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что он просто влюблен в тебя!
– Как это!
– Именно влюблен!
– Чепуха какая-то… Влюблен. В меня?
– А почему бы и нет? У тебя есть все, что любят мальчишки этого возраста в женщине – положение, деньги, шикарный автомобиль, возможность исполнить чье-то желание. К тому же ты выглядишь презамечательно! Молодые люди это усекают сразу.
– Мне казалось, что такого подростка тянет лишь к девчонкам – чтобы потрогать, испытать какие-то новые ощущения.
– Ерунда! До девушек они даже боятся дотронуться. А вот для чувственного восприятия его тянет именно к тебе…
Попозже, когда Ирина ушла, Тина выпила еще бокальчик, помешала в камине, раскрыв бестселлер Андреаса Фолленвайдера, удобно улеглась на ковре, задумчиво уставившись на огонь. И не заметила, как сзади к ней подошел Ларс.
– Прекрасный вечер! – воскликнул он, заставив ее охнуть от неожиданности.
– Ты почему здесь? Ведь собирался ехать на выходной в домик на Тагернзее? – Со вчерашнего вечера они уже были на «ты».
– Да, собирался, но забыл дома ключи – Он подошел к шкафчику, взял связку ключей, словно в доказательство сказанного. – Уже был на полпути, когда спохватился. Так глупо… А теперь (он посмотрел на часы) уже поздно. Пожалуй, не стоит и ехать. А Ирины нет?
– Ушла. С четверть часа назад.
– Ты выпьешь еще? – Он кивнул на ее стакан. – На этот раз со мной.
– С удовольствием.
Тина встала и вышла на кухню. А когда вернулась, Ларс уже лежал, удобно вытянувшись на ковре – как раз на том месте, где только что возлежала она. Тина протянула бокал. Он принял его и молча похлопал по месту рядом с собой.
– Ну подойди же! Я не кусаюсь, – пошутил он, заметив ее колебания.
Тина присела рядом, как это делают японские гейши, и чокнулась с ним.
– За твое здоровье, Тина! Это просто чудо, что ты у нас появилась. – Он выпил. – Знаешь, словно жизнь снова пришла в этот дом.
– Спасибо! Ирина тоже об этом мне говорила… Конечно, ребенок внес бы нечто новое в вашу жизнь. Но ты, как видно…
– Опять ты об Ирине! – недовольно перебил ее Ларс. – И снова о ребенке. У нас его нет, и этим все сказано!
Чувствовалось, что Ларсу не по себе. Он залпом осушил свой бокал и задумчиво уставился на пламя камина.
– Мне кажется, что любой разговор на эту тему ты воспринимаешь как упрек лично в твой адрес, – заметила Тина, – Почему? – Она вызывающе приподняла свою правую бровь и уставилась на него пристальным взглядом.
Вдруг он встрепенулся, схватил ее за плечи и привлек к себе.
– Тина! Ты, наверное, давно уже заметила, что я не могу без тебя… Меня просто неудержимо тянет к тебе. Ты – такая соблазнительная!
Не окончив еще этой тирады, он устремил на Тину свои обворожительные глаза, и та почувствовала, как у нее перехватило дыхание, пугающе затрепетало сердце. Ах, если бы он не был мужем Ирины!..
Тина попыталась высвободиться из его объятий.
– Подумай об Ирине! – сопротивлялась она. Но Ларс, казалось, ничего не слышал. Обхватив ее, словно медведь, он катался по полу, жадно искал ее губы… Затем стал целовать их лихорадочно, страстно…
Чудесный трепет прошел по ее телу, на мгновенье она была обессилена, опьянена этой лаской. Но тут же вновь мелькнула мысль об Ирине, и благоразумие одержало верх над восторгом, который разносили по ее телу маленькие, быстро-быстро машущие крылышками бабочки. Она собрала все свои силы, резко оттолкнула Ларса и ловко выкатилась из-под него. Потом села и, тяжело дыша, отбросила упавшие на лоб волосы. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Это неслыханно! Надо бы рассказать об этом твоей жене.
– Зачем? – рассмеялся Ларс. – Я оскорбил наивную школьницу?
У Тины даже перехватило дыхание: возмутительно! Неужто он считает ее такой дрянью, способной предать Ирину, переспать с ним под крышей их дома? Или он настолько самоуверен, настолько убежден в своей неотразимости, в дьявольских чарах этих голубых глаз, что до него, с его глупым мужским эгоизмом, даже не дошло, что для нее дружба с его женой гораздо дороже, чем возможность предаться с ним такой вот «овечьей любви»!
О женщины – мы – женщины!
Тину вдруг охватила ярость.
Да такая, что в ней родилось неодолимое желание поступить с ним так, как тогда с этим родственничком Вольфгангом – так ему врезала, что тот на время лишился и слуха, и зрения.
Она уже было замахнулась, но неожиданно нашла другой, лучший выход.
– Нет! – сказала она. – Ты прав: я уже не девчонка с косичками, которая может ябедничать жене на ее мужа. – Она подняла колени, положила на них подбородок, как будто предавалась глубоким раздумьям, и продолжила: – Если уж на то пошло, то Ирина не столь щепетильна, как я, в вопросах верности!
– Что-что?! – Ларс вдруг словно окаменел и беспомощно уставился на Тину. – Ирина? Ты хочешь сказать, что она… мне изменяет?
Тина кивнула.
– Вот именно! И не столь уж редко. Сейчас, например, с одним обалденным суперменом.
Она уткнула лицо в колени, чтобы скрыть душивший ее смех: вот каковы мужчины – бессовестно обманывают своих жен налево и направо, а стоит им услышать подобное о супругах, как тут же падают с неба на землю. А ведь те делают всего лишь то же самое, что и они!
– И кто этот тип? – Ларс хмуро взирал на Тину.
– Не знаю – видела его лишь однажды накоротке, когда они исчезли вдвоем в спальне. Но прямо скажу, выглядит он прекрасно. Стильный мужчина. Кроме того, он чуток, внимателен, великодушен. Он наверняка фантастический любовник. Такой даст женщине все, о чем только можно мечтать!
– Вот оно что! Такой даст!..
Он вскочил, по-журавлиному стал мерить шагами комнату. Чувствовалось, как его душит гнев, как бешено колотится сердце, как подымается желчь. Подумать только – жена ему изменяет! Да можно ли такое представить?… Это просто непостижимо. Обманывать его – в то время, когда он летает по всему миру, чтобы зарабатывать деньги! Обеспечивать благосостояние! И чье? Именно ее. Чтобы выполнять все ее прихоти, купать в роскоши, которую она так обожает!
В то время, как Ларс неистовствовал, демонстрируя свои душевные раны, Тина, снова расслабилась, уютно улеглась на ковре перед камином и наблюдала эти метания со злорадным смешком. Наконец-то она подсыпала перцу этому «славному, доброму Ларсу»!
ГЛАВА 6
Ирина сходила с детьми в кино. Смотрели «Бернхарда и Бланку». И теперь в ее машине они ехали домой.
– А мне что-то не хочется ехать сейчас домой, может, еще куда съездить? – запросил Рики. – Поехать по берегу Изара. Или поесть где-нибудь мороженого.
– Ты же знаешь, что это невозможно. – Ирина строго взглянула на него, – Между прочим, из-за тебя!
– Посему нельзя? Симон тозе хосет молозеного, – послышалось с заднего сиденья.
– Нельзя, потому что Рики еще должен зубрить на завтра историю! – злорадно объявил малышу Гарди.
– Сто зублить?
– Долбать, что задал учитель. Усек?
– Ф-ф! Плевал я на эту историю! – Рики даже кулаком пристукнул. – Вот было б здорово родиться еще в древнее время.
Гарди этого не понял.
– Почему в древнее?
– Чудак! Тогда не надо было бы учить то, что произошло уже потом.
– А-а, верно, – согласился Гарди, но немного задумался и озабоченно заметил: – Но тогда тебе пришлось бы драться с динозаврами. Скажу тебе, это не так легко. Помнишь, как вчера в кино Губер Эрнст?
Гарди представил себе, что перед ним динозавр, и стал изображать схватку с ним – прыгать, наносить ему боксерские удары. Симон смеялся и визжал от радости.
– Боже, да прекратите же наконец! Иначе мы опрокинемся! – возмутилась Ирина. – Разве можно вести машину, если такое творится!
– Точно! – согласился Гарди, перестал размахивать, руками и со вздохом откинулся на спинку сиденья. – А вообще-то вечно никому не угодишь – то велят говорить, то молчать…
Ирина свернула направо, и через сотню метров они уже были у дома.
– Хотите загадку? – обратился Рики к Ирине, когда они остановились у подъезда и вышли из машины. – Сколько ног у слона?
– Да это же для малышни! – воскликнул Гарди прежде, чем Ирина собралась ответить, – Конечно, четыре!
Рики довольно ухмыльнулся, небрежно облокотился на капот машины и изрек:
– Глупости, братец! У него их шесть. Две спереди, две сзади и еще две костяные ноги [52]52
Непереводимая игра слов: «слоновая кость» (слоновий бивень) по-немецки Elfenbein, т. е. буквально «слоновая нога».
[Закрыть].
Понял? – Он залился смехом, радостно захлопал в ладоши и снова спросил: – А знаешь, как долго живут крокодилы?
– Не-е, – недоверчиво протянул Гарди.
А Рики все больше входил в роль загадочного мудреца.
– Это зависит от длины хвоста: длиннее хвост – дольше живет!
И Рики от удовольствия даже запрыгал на месте.
– Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь? – обиделся Гарди. – У тебя небось крыша поехала!
Ирина вздохнула про себя, подняла на руки Симона и повела всех наверх.
Герда была уже дома и встретила их.
– Ну как они вели себя? – И взяла у нее малыша.
– Просто великолепно! – Услышав такое, Герда прямо-таки засияла от радости, но, заметив любопытный взгляд старшего, тут же подчеркнуто по-деловому продолжила: – Вообще-то должна сказать, что эти сеансы терапии начинают мне помогать, чувствую себя лучше, хотя и нахожусь еще под воздействием сильного нервного стресса. Мой врач говорит, что некоторое время лечение надо продолжать, пока совсем не выздоровлю. По крайней мере, до появления ребенка.
– Тут уж ничего не поделаешь – надо так надо.
Ирина поцеловала Симона, помахала всем остальным рукой и, обменявшись многозначительным взглядом с Гердой, побежала вниз к машине. Теперь быстро домой, поделать кое-какие мелочи, а потом залечь перед камином и… ничего не делать!
Присматривать за этой «командой» было ой как непросто, тем более что каждый из них тянул в свою сторону, и это сильно изматывало ее. Но, несмотря на это, Ирина чувствовала себя гораздо лучше, даже счастливой, с тех пор как они вошли в ее жизнь. Два раза в неделю у нее появлялось что-то новое, похожее на опору, которой раньше ей так недоставало! Этот веселый смех сразу всей троицы, если их что-то забавляло, эта искренняя радость в их глазенках, когда она придумывала для них что-нибудь «классное» – вроде поездки на Изар, вылазки в зоопарк, приобщения к настоящей соколиной охоте.
Ирина свернула к дому и очень удивилась, увидев в гараже машину Ларса. Странно, ведь сегодня после обеда он должен был поехать на Тагернзее и вернуться оттуда лишь завтра утром. Она поставила машину и пошла к террасе.
Ларс возлежал в шезлонге и, увидев Ирину, которая явилась перед ним с возгласом «хелло!», нахмурился было, но тут же столкнулся с ее притворно-дружелюбной улыбкой.
– А ты почему здесь? Ведь собирался ехать на Тагернзее.
– А-а! – коротко усмехнулся Ларс и встретил ее вопросом, полным ядовитой иронии: – Может, я тебе помешал, ждешь здесь своего любовника? – Он театрально всплеснул руками. – Твоего, как изящно выразилась Тина, «сверхмужчину»!
– Кого-кого я жду?
– Того типа, с которым ты меня обманываешь.
Ирина недоуменно покачала головой.
– Нет никакого типа, с которым я бы тебе изменяла! – Она была уже на грани срыва.
Прошла мимо него в комнату, бросила на диван сумку.
– О! Ты уже вернулась! – Тина спускалась по лестнице, переводя взгляд с Ирины на Ларса: очень уж расстроенными они оба выглядели. И вдруг захохотала. – Вижу, что твой муж уже устроил тебе сцену. Это я его немножко подразнила, чтоб он стал похож на рассерженного медведя. – Тина комично подошла к Ларсу, застыла перед ним в позе гипнотизера-психолога, устремив испытующий взгляд в его прекрасные, ставшие мгновенно колюче-холодными глаза. – Мы как раз только что провели небольшую полемику по проблемам брака, семейных отношений, верности и прочего. А так как твой муж твердо стоит на позициях высокой нравственности… – Она повернулась к Ирине. – Я так поразилась этой его убежденности, что решила чуть-чуть позлить его – чтобы почувствовал, что значит быть обманутым мужем.
– Ты… Ты хочешь сказать, что все это выдумала? – выдавил из себя Ларс.
– Разумеется, всю эту историю просто высосала из пальца. И что меня поразило: как ты мог всерьез принять всю эту чепуху? А ведь, кажется, неплохо знаешь свою жену!
Ларс не спускал глаз с Ирины. Он все еще не мог прийти в себя.
А она укоризненно повела головой и засмеялась:
– Так оно и есть, дорогой, у меня нет никакого другого мужчины!
Ларс все же решил изобразить недовольство – демонстративно засунул руки в карманы и, что-то проворчав, исчез в своей комнате, так оглушительно хлопнув дверью, что даже стены задрожали.
– Так что же все-таки случилось? – спросила Ирина. Тина небрежно махнула рукой.
– Да ничего особенного! Стоит ли толковать о пустяках?
Герда страшно не любила, когда ей приходилось звонить в какие-либо учреждения. Такие акции она оттягивала сколько могла, и когда, наконец брала телефонную трубку, у нее уже было испорчено настроение. Симон эти тонкости чутко улавливал. Если мама разговаривала с Ириной или Тиной, он вел себя тихо и примерно: спокойно играл рядом, о чем-то разговаривал сам с собой. Но стоило ей запросить какое-либо учреждение, как, например, сейчас – управление городского хозяйства, и в Симоне тут же пробуждалась жажда деятельности.
– Городское управление. Здравствуйте! Я вас слушаю, – отозвался на том конце женский голос.
– Видите ли… Дело в том, что…
Герда, собственно, знала, по какому вопросу звонит, но не представляла, к кому именно ей следует обратиться. Поэтому она долго и многословно пыталась втолковать служащей смысл своей просьбы. Однако стоило ей лишь начать свой монолог, как Симон подобрался к шкафу и потянул на себя нижний ящик. Герда прикрыла рукой микрофон и закричала ему:
– Симон, не делай этого!
Но тот не унимался, а удивленная дама из управления недоуменно воскликнула:
– Что-о? Что я не должна делать?
– Ничего. Это я говорю моему сыну, – заторопилась Герда и стала снова излагать обстоятельства своего дела, с бьющимся сердцем наблюдая при этом, как ее сорванец изо всех сил тянул на себя замурзанными, шоколадного цвета ручонками целую стопу полотенец и выглядел при этом совершенно счастливым.
– Минутку, по этому вопросу я свяжу вас сейчас со строительным отделом, – заявила представительница управления, и на другом конце стало тихо.
Никто не отвечал.
А тем временем Симон добрался до бумажных салфеток, разорвал упаковку и с удовольствием стал разбрасывать их по полу.
– Симон, немедленно прекрати, скверный мальчишка! – яростно закричала Герда.
Но в этот момент в телефонной трубке услышала возмущенный мужской голос:
– Да как вы смеете!? Какой я вам мальчишка!
– О-о! Простите меня… Это не вам… Видите ли, меня зовут… отдел строительства… то есть я – Бекер. Вот какое дело: наша квартира находится на третьем этаже, а у нас нет ни пожарной лестницы, ни даже огнетушителя. Скажите, это предусмотрено так или все-таки владелец дома обязан…
Герда запнулась, наблюдая, как Симон стал одну за другой подбрасывать кверху салфетки, стремясь воздвигнуть из них над собой целый курган.
– Вы не туда звоните: мы этими вопросами не занимаемся? – отрезал мужской голос из строительного отдела, и там положили трубку.
Сейчас Герда могла бы, в сущности, вплотную заняться Симоном, но не решалась отойти от телефона, так как в этот момент ее как раз могли соединить с нужным лицом, а то, в свою очередь, отозвавшись и не получив ответа, могло подумать, что здесь положили трубку. И тогда вся эта нервотрепка началась бы сначала. Поэтому Герда пыталась утихомирить Симона сперва на расстоянии, словами, но тот не хотел и слушать, продолжая довольно мурлыкать и покрываться салфетками…
– Ну иди… Подойди к своей мамочке, мой мышоночек! – пыталась приманить его Герда, с трудом подавляя кипевший в ней гнев. – Иди, иди же, мой маленький!
Но Симон не шел на эту приманку.
– Мама плохая! Симон хосет к Илине!..
Как раз в этот момент ее опять с кем-то связали, и женский голос отозвался:
– Да. Слушаю вас.
К этому времени запас терпения Герды был уже на пределе. Собрав последние силы, она вновь изложила в деталях все обстоятельства дела. Чтобы, наконец услышать в ответ:
– Извините, у вас так шумно, что я ничего не поняла! – Голос уже звучал раздраженно.
Зато Герда совсем рассвирепела и заорала на Симона:
– Да оставь же ты это в покое!.. Не трогай!
Но было уже поздно – малыш успел-таки вытащить из шкафа банку с коллекцией иностранных монет, крышка соскочила с нее, и все собрание со звоном рассыпалоь по полу. В восторге от содеянного Симон даже всплеснул руками и расхохотался.
А на другом конце провода дама из отдела поясняла:
– Да, да вы звоните совершенно правильно. Это как раз к нам нужно. Но, видите ли, сотрудника, который отвечает за этот участок, сегодня не будет. Звоните завтра до обеда.
– Я… я понимаю. Но в случае аварии куда мне обращаться? Алло! Алло!
Но там уже нажали на рычаг.
Герда пришла в ярость и швырнула трубку…
– Дельмо! – видимо, из чувства солидарности пролепетал Симон, вытер нос рукавом и протопал к стульчику, на котором восседал его любимый медвежонок Тедди. Он взял его на руки, улегся на диван и мгновенно заснул.
Напряженный телефонный разговор, по-видимому, утомил не только мать.
Франц Нидермюллер запер машину и бросил одну марку в щель парковочного автомата. Когда затем повернулся, чтобы идти в сторону Вагнерштрассе, он вдруг увидел эту женщину. Она стояла у перехода в ожидании зеленого света. Ну, конечно же! Теперь он был просто уверен, что это она, – перед глазами все еще стояло фото из той давнишней газеты, словно это было вчера. Да ведь это Мартина!
«Мартина, 24 года, блондинка, рост 1.71, никого не знает в этом городе и хочет познакомиться с мужчиной. В дальнейшем не исключено замужество».
Так выглядел текст объявления.
«Надо догнать, задержать эту обманщицу. Сдать ее в полицию! Высказать ей в лицо все, что о ней думаю», – пронеслось в голове Франца.
Устремившись за ней следом, он перебежал улицу на красный свет и чуть не попал под машину. Едва успев опомниться от пережитого страха, он снова устремился в погоню. И тут заметил, что она исчезла в толпе.
Он выругался про себя, хотел уж было отказаться от своей затеи, но увидел ее снова. Бросился вперед и скоро оказался так близко, что мог бы уже схватить ее за руку. Но тут ему в голову пришло нечто получше – разумнее проследить за ней до дома: если он узнает, где она живет, тогда ей никуда не деться! Он с ней разберется…
Это оказался трехэтажный дом старой постройки. Франц Нидермюллер просмотрел табличку со списком жильцов. Здесь их было шесть. Он сорвал свой шарф и, держа его в руке, позвонил портье. Открыла пожилая дама.
– Добрый день! – с улыбкой поприветствовал он ее. – Вот этот шарф только что обронила на улице молодая женщина. Я поднял, хотел догнать, кричал, но она не услышала и вошла в ваш дом. Ну, такая молодая, чуть больше двадцати, стройная, в светло-коричневой кожаной куртке…
– Да-да, догадываюсь, кого вы имеете в виду. Она живет на третьем этаже, это фройляйн Шёнлес, – охотно объяснила дама.
– Шёнлес! Ага, большое спасибо. – Он вежливо поклонился и направился наверх.
Так, что ж теперь делать – позвонить ей, заставить объясниться или просто записать ее имя, адрес и идти в полицию? Но дама уже сама все решила за него.
– Третий этаж. Тина Шёнлес, – повторила она вслед, заметив его колебания, и ободряюще ему улыбнулась. – Идите, идите, она очень симпатичная и совсем не кусается!
Ничего не поделаешь! Франц Нидермюллер поднялся наверх, позвонил, и, когда ему открыла сверкающая ухоженностью фройляйн Шёнлес, он молча отстранил ее, вошел внутрь и запер за собой дверь.
– Что это значит?! – вскрикнула Тина. Страх исказил ее лицо. – Немедленно покиньте мою квартиру, иначе… иначе я закричу!
– Пожалуйста, кричите себе на здоровье! – отрезал Франц. – Я даже не против, чтобы пришла полиция: мне самому не придется идти туда – даже экономлю время – и., давать показания.
– Давать показания? Против меня? Что еще за показания?! – Тина совсем растерялась – Вы, должно быть, сошли с ума.
– Да, я и впрямь был чокнутым, когда поддался на ваш дешевый трюк с этим проклятым объявлением о знакомстве и браке. – Он, гневно прищурясь, сверлил ее взглядом. – Потому что мне, видите ли, понравилась ваша «открытая» улыбка, ваш «честный и открытый» взгляд. Ха-а! Надо ж так купиться! Вижу, как хорошо вы себя здесь чувствуете – «одна в незнакомом городе». Как раз, как чувствовал себя тогда я, – действительно, чужой и одинокий здесь.
– Ах, вот оно в чем дело, это объявление… – Тина поперхнулась: и как этот человек ее нашел? Что ж ей теперь делать? – Видите ли, я вам сейчас все объясню.
– Вот как? Жду с нетерпением. – Нидермюллер с иронией усмехнулся.
Тина выключила радио, подошла к окну и отвернулась – ей трудно было столь долго выдерживать укоризненный взгляд этого парня.
– Я однажды прочитала объявление, в котором предлагались знакомства для серьезных отношений. Тогда у меня были материальные затруднения. Я позвонила в редакцию, и мне предложили подзаработать: им нужны были фотомодели для брачных объявлений. Сегодняшние агентства, объяснили мне, могли бы, конечно, публиковать фотографии женщин, которые хотят завести определенные знакомства, но по понятным причинам люди не хотят, чтобы их фото появлялись в открытой печати: пойдут разговоры – соседи, коллеги по работе, друзья… Скажут, вот, мол, такая-то ищет себе «друга жизни». Поэтому, сказали мне, агентства подбирают фотографии, которые представляют определенные типы женщин, чтобы показать их заявителям, но отнюдь не для публикации. – Тина повернулась к нему лицом и огорченно добавила: – Я им поверила, разрешила меня сфотографировать, получила за это деньги. А то, что они потом сотворили, произошло, поверьте, не по моей вине!
– Ах, не по вашей вине! – Франц даже засмеялся. – У вас все вышло так просто, а я потерял на этом 300 марок. Что получил взамен? Отказ! «К сожалению, Мартина уже сняла свое объявление». А когда я потребовал назад мои марки, меня просто высмеяли. – Франц тяжело вздохнул. – «Надо быть осмотрительнее, парень, неужто ты веришь в эти сказочки?» Выходит, и вы наивно поверили в их байки про фотообразцы?…
– Наивно? Может быть, – вздохнула Тина. – Но еще наивней оказались вы: отсчитать триста марок за адрес, которого нет.
Они долго стояли друг против друга, как удав и его жертва, пока, наконец Тина, не выдержав взгляда Франца, отвела глаза.
– Вообще-то вы правы – мне надо было догадаться, что здесь не совсем чисто, но… мне так нужны были тогда деньги. Впрочем, если бы я не согласилась сфотографироваться, то на моем месте оказалась бы другая.
– Выходит, все так просто… – не мог скрыть досаду Франц.
– Да, просто именно для меня!
Тина уже начала злиться на этого настырного типа. Неудивительно, что такой недотепа стал искать себе подругу по объявлению. Ему бы еще такую, чтоб не надо было с ней даже разговаривать.
Она села на диван, поджала ноги и положила голову на колени. Не так-то все это просто было и для нее, как думает этот тип. Конечно, совесть ее была неспокойна.
– Мне, действительно, жаль, что так вышло!
Минуту оба молчали. А когда Тина подняла голову, он вдруг сказал:
– А знаете, я тогда в самом деле влюбился в вас по фотографии. Сразу же! Ваш взгляд… Улыбка… Мне тогда показалось, будто знаком с вами уже сотню лет. Я больше ни на кого не смотрел. В мыслях был только с вами. И мне стало так больно, когда понял, что все это обман…
– Но послушайте, ведь я же не обманщица. И никогда не была ею. Понятно, что я не столь много получила денег за фото, сколько потратили вы… Но если речь идет о ваших трехстах марках, я, может быть, смогу вам вернуть их.
Франц Нидермюллер разочарованно взглянул ей в глаза, покачал головой и холодно произнес:
– Выходит, до вас не дошло… Да при чем тут эти проклятые деньги! – И шагнул к выходу.
Через несколько секунд в дверь снова раздался звонок. Тина вздохнула: неужто это снова он? Чего он, в конце концов, хочет? Она рванула дверь, но вместо Франца Нидермюллера перед ней стояла Герда.
– А, это ты! Почему звонишь, ведь у тебя же есть ключ.
– Во-во! Откроешь тут! От тебя вырвался какой-то тип, прямо чуть не перескочил через меня. Откуда я знаю, может, у тебя какая-то тайная оргия или уже прячешь труп?
– Труп? И впрямь что-то вроде этого. А еще у меня труп в подвале – я о нем просто забыла!
Тина приняла от Герды сумку с покупками и провела ее на кухню. В сумке были бутылка безалкогольного шампанского, шоколад с начинкой и три артишока.
– А шампанское с «алкой» и длинные белые батоны принесет Ирина, – сказала Герда. – Я только что с ней говорила по телефону. А ты вроде собиралась угостить коктейлем. Не забыла?
– Уже в холодильнике. – Тина залила воду в кастрюлю и поставила на плиту. Тут раздался звонок, и она пошла открывать.
Пришла Ирина.
– Привет подружкам! – Она обняла Тину, затем Герду.
– Приветик! – коротко бросила Тина и снова скрылась на кухне, чтобы опустить артишоки в кипящую воду.
– Что с тобой? Кто-то тебя подзавел?
– Это из-за трупа… Правда, пока живого – он чуть не сбил меня с ног на лестнице!
– Какой-то тип, да? – Обе женщины обменялись взглядами и уставились на Тину.
– Обрадовались! Совсем не то, что тут Герда вообразила. Этого «типа» я до того ни разу не видела. И не сверлите меня глазищами!
Она взяла три тарелки, приборы, поставила на стол и села, подперев щеки ладонями.
Ирина и Герда тоже уселись, но последняя не унималась:
– Если ты его не знаешь, то, что он делал в твоей квартире?
– Да он просто ворвался! Отодвинул меня в сторону и запер за собой дверь. Я от него чуть умом не тронулась. Можете мне поверить. – Тина встала, достала шампанское и разлила по бокалам. Затем стала рассказывать о случае с фотографией с агентством и закончила: – Я уже давно обо всем этом забыла, ведь прошло аж четыре года!
– А как же он тебя нашел?
Тина только пожала плечами.
– Самой хотелось бы знать – просто ума не приложу.
Ирина подняла бокал.
– Хватит хандрить! Парень этот уже ушел, Тина успела оправиться от страха. А мы так редко все вместе встречаемся, что не стоит портить настроение из-за пустяков. Так содвинем же бокалы. За нас! Прозит!
– А где ребята? – спросила Тина, у которой явно поднялось настроение.
– С ними Бернд занимается. А я сейчас на пути к занятию гимнастикой для беременных. Наша «дорогая фрау Мартуссен» не могла прийти из-за приема у врача. Так что пусть он теперь сам хлебнет, что значит возиться с детьми.
Тина с удовольствием восприняла это.
– Ты молодец? Прямо не узнать тебя…
Позже, когда Герда вышла из комнаты, она заметила Ирине:
– Знаешь, я чертовски беспокоюсь за нее. Представь себе – этот тип, который меня осаждает… и Герда совсем одна здесь. Если что случится, я не прощу себе.
– Ты и впрямь полагаешь, что он снова заявится?
– Не знаю. Скорее всего нет. Но мало ли что… Оскорбленные мужчины способны на все.
Ирина свернула на песчаную боковую дорогу и с сомнением покачала головой:
– Определенно мы заблудились! – сказала она.
Вместе с Симоном, Гарди и Рики они направились в хозяйство, где можно было покататься на пони. Это где-то между Браунау и Виттибройтом. Ребята хотели однажды провести там выходной и даже раздобыли где-то адрес.
– Мой приятель Тони уже был там, и ему все здоровски понравилось, – заявил тогда Рики и вручил ей рекламный проспект.
К сожалению, описание подъездных путей туда оказалось довольно путаным, а по дороге не встретилось ни единой души, у которой можно было бы что-то узнать.
