Текст книги "Воробьиная сила (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

– Бой завершён! Победитель – Жёлтый Серп! – раздался голос ведущего, но публика его не поддержала, продолжая хранить практически полное молчание.

Подбежали целители и жрецы, переложили поверженного бойца на носилки, кто-то уже творил чары, останавливая кровь, кто-то подобрал отрезанную ступню и приставлял на место, а кто-то возносил молитву богу. Публика, не интересовавшаяся самим боем, теперь оживилась, раздались отдельные выкрики, прославляющие милость Рассветного Доктора. Прошло совсем немного времени, арена вновь опустела, целители и жрецы ушли, забрав раненого, а оставшиеся два работника с помощью простой магии быстро убрали кровь. Теперь арена была готова к новому бою.

Снова прошли несколько неинтересных боёв, в которых выбывали то новички, то бывалые воины, я делал ленивые ставки, ждал каких-то интересных событий, но в этот день ничего заслуживающего внимания не произошло. Даже несмотря на добавление полутора десятков новых участников, турнирная таблица стремительно сокращалась, так что через два-три дня следовало ждать финала. Возможно, участники пока что не раскрывали всех возможностей, приберегали что-то напоследок, может мне всё-таки стоило форсировать мозг и проанализировать их возможности и способности. Но пока что беглая любительская оценка говорила, что и Ксандаш, и Хартан обязательно войдут в десятку победителей.

Следующее утро преподнесло один сюрприз, но на тот момент я понятия не имел, приятный или нет. После четырёх первых боёв, в одном из которых Ксандаш и Жёлтый Серп с лёгкостью расправились со своими противниками, турнирная таблица свела их вместе. И каким бы искусным магом ни казался Серп, я сделал ставку на своего друга, благо соотношение опять скакнуло не в его пользу.

Ведущий как обычно назвал имена участников, публика, имеющая от этого боя большие ожидания, громко зашумела, мы выпустили в воздух множество иллюзий, одна из которых, созданная Лексной, демонстрировала карикатурную фигурку Ксандаша с гипертрофированными мышцами, задорно избивающую тонкого и тщедушного человечка, на чью личность недвусмысленно намекали красный свитер и светлые штаны.

Не скажу, что не волновался. Всё-таки Ксандаш являлся воином и солдатом, а высшую магию он начал изучать сравнительно недавно, да и не слишком систематично. И пусть во снах он тренировал её годами, но в реальной жизни использовал не так уж часто. Жёлтый Серп, судя по всему, имел немало способов расправляться именно с воинами, так что тут у него имелось преимущество.

Оказалось, беспокоился я напрасно. Стоило прозвучать сигналу, как его массивная фигура Ксандаша размазалась в воздухе, распалась на ещё пять полупрозрачных силуэтов, которые помчались к привычно растопырившему пальцы Серпу. Я видел, как тот создавал контрчары, пытался разрушить атакующие и усиливающие структуры Санда, остановить и создать на пути препятствия. Но Санд не остался безучастным. Прямо во время движения он создавал небольшие щиты, возникающие на пути плетений Серпа, устраивал сильные вспышки неструктурированной магии, просто смывающие вражеские чары, перепрыгивал выскакивающие из-под земли смертоносные сюрпризы, а иногда разрубал атаки светящимися мечами.

Не скажу, чтобы Серп сделал какие-то серьёзные ошибки, по крайней мере без форсирования мозга я таковых не заметил. Просто Ксандаш был намного лучше во всём – силе, техниках и даже чарах. К тому времени, как его размытая фигура оказалась сбоку от Жёлтого Серпа, две из пяти фигур-обманок были разрушены, а оставшиеся полыхнули ярким светом, высвобождая скрытые внутри сюрпризы. Вспышка элир помешала Серпу создать новые чары, а Ксандаш обрушил свои мечи на магический купол, окружавший противника.

Мечи замелькали со скоростью самолётного пропеллера, обрушивая на купол удар за ударом. Я видел, что Серп пытается контрактовать противника, сплетает чары, бьющие из-под щита и идущие из-под земли. Но ему приходилось тратить дополнительные усилия, синхронизировать атаку и защиту, в итоге Ксандаш получил преимущество, которое вскоре и реализовал. Его магия сметала вражеские атаки, разрушая их прямо в земле, а на щит, помимо мечей, стали обрушиваться и атакующие структуры. Вскоре раздался громкий звон, похожий на звук оборванной струны, и барьер окончательно не выдержал. Мечи Ксандаша вонзились противнику в бок, прижигая и не давая вылиться крови, а когда он вскинул клинок, чтобы обрушить Серпу на шею, у того на груди полыхнула яркая вспышка. Санд мгновенно отскочил, сделав высокий многометровый прыжок и на лету вложив мечи в ножны. Не став дожидаться, пока ведущий объявит победителя, а медики унесут раненого, он направился к выходу с арены.

Вся битва, включая объявление имён противников, заняла не больше минуты, так что зрители недовольно загудели. На этих скоростях было сложно рассмотреть подробности, для них всего лишь полыхнуло несколько вспышек, завершившихся победой одного из бойцов. Но ни мне, ни моим спутникам, до недовольства толпы не было дела. Мы радостно кричали, пускали иллюзии и фейерверки и приветствовали друга, отца и мужа. И делали это до тех пор, пока не начался следующий бой.

В этот день выходить ему пришлось только один раз, а Хартану выпали два боя. В обоих он получил победу без особых проблем, пусть оба противника оказались вполне серьёзными.

В мире, где существуют боги, а в особенности – богиня, отвечающая за честную игру, построение турнирной таблицы – вещь непредсказуемая и трудно поддающаяся расчётам. Конечно же, если бы я решил этим заняться, то в форсированном режиме мог бы вычислить критерии, оценить силы и способности каждого из бойцов, и сделать вполне достоверный прогноз. Но я не хотел. Меня вполне устраивала непредсказуемость и неизбежные сюрпризы, правда, в отличие от Лексны, ставил я только на исход уже известных боёв, а не на то, кто с кем будет сражаться. К тому же я не был особо азартным человеком, а несметное состояние, по сути, бесконечное количество денег, лишало ставки практического смысла.

Следующий день я ожидал с интересом и даже с нетерпением. Признаюсь, мне уже слишком хотелось вернуться в Шпаценхорст и приняться за установку оборудования, а то время, пока развивается воробьиный эмбрион, потратить на приведение замка в порядок. Предстояла огромная прорва работы, причём подготовка к ритуалу обретения магии являлась даже важнее приведения в порядок систем замка, так что забот хватало. И вместо того, чтобы глазеть на драки, я бы мог заняться чем-то по-настоящему нужным. Вот только участие сына и друга не позволяли покинуть это мероприятие пораньше, и оставался я только из-за них.

Возможно, справедливая Керуват услышала мои желания, так что решила их исполнить тем своеобразным способом, который принят среди богов. На следующее утро я увидел в светящейся таблице, возникшей над ареной, имена Хромого Солдата и Грозового Ветра. Они не только выступали с самого утра, но и сражались друг с другом.

* * *

– А теперь, дамы и господа, на арену выходят Хромой Солдат и Громовой Ветер. Хоть они оба и новички, но, как вы заметили, Солдат очень ловко умеет прыгать на обеих ногах, ну а Ветер у нашего юного участника вовсе не громовой, наоборот, похож на настоящий ураган! Поприветствуйте их обоих, у меня есть чувство, что этот бой окажется интересным.

Услышав слова ведущего, трибуны аплодисментами вовсе не взорвались. Пусть мои сын и друг шли от победы к победе, они слишком уж преследовали эффективность, чтобы предоставить столь любимую зрителями зрелищность. Я прекрасно знал, насколько Тана обожает выделываться, сколь сильно хочет показать себя – для этого он подобрал себе даже столь провокационное прозвище. Вот только Ксандаш и его сослуживцы, которые обучали Хартана искусству сражений, вбили в него максимально эффективный и незаметный стиль. Ну а я, обучая магии, это начинание мог только поддержать. Конечно, определённое влияние оказывало и воровское прошлое моего сына – работая на Милые Глазки, Тана старался быть максимально незаметным и быстрым, так что учёба Ксандаша пришлась ему по душе. Вот только то, что прекрасно показывало себя в реальной жизни, для обретения популярности нисколько не годилось. И пусть ни Хартан, ни Ксандаш, не получили такого неприязненного отношения как Ночной Лис и Жёлтый Серп, но и в любимчиках точно не ходили.

Они шагнули на арену – Хартан непринуждённо закинув копьё на плечо, а Ксандаш оставив мечи в ножнах на поясе. Врата для участников находились в противоположных концах арены, откуда они шли, совершенно не торопясь, навстречу друг другу. Застыв в полусотне ярдов друг от друга, они улыбнулись. Огромные иллюзии в небе синхронно повторяли все их движения. Как обычно, пока бой не наступил, а участники находились далеко друг от друга, иллюзии показывали каждого из них отдельно. От этого складывалось впечатление, что они топчутся на месте, не в силах приблизиться друг к другу. Наконец, они остановились и вновь одарили друг друга насмешливыми улыбками. Только мы с друзьями понимали их значение – они дрались друг с другом так часто, что, похоже, могли это делать с закрытыми глазами. Причём, не только плечом к плечу против врагов и монстров, но и в спаррингах, и в боях не на жизнь, а на смерть в Царстве Ирулин.

Раздалась громкая трель, сигнализирующая о начале боя, но они, вопреки ожиданиям толпы, не кинулись друг на друга. Ксандаш неторопливо вынул из ножен мечи и лениво крутанул их в ладонях. Хартан поднял копьё и воткнул его остриём в землю. Публика недоумённо загалдела. Происходящее не походило ни на один из предыдущих боёв.

Тана, оставив копьё воткнутым в щебень арены, широко раскинул руки и свёл их вместе: ладонь над ладонью, словно удерживая невидимый шар.

– Ну что, о, кушуру, – сказал он. – Настало время показать, что ученик превзошёл учителя?

Артефакты арены подхватили его негромкие слова и усилили, сделав слышимыми всем зрителям.

Я повернулся к Кенире, а она повернулась ко мне. Я взял её за руку, сжимая ладонь. Мы прыснули со смеху, вспоминая тот тревожный период нашей жизни, когда нам приходилось, пробираясь по лесу с Рахаром, сбегать от охотников за головами. И тогда, превратившись в маленькую девочку, Кенира сказала мне очень похожие слова, сопроводив идентичными жестами.

– Похоже, мы с Таной смотрели одни и те же монетки, – заметила она.

– Про принцесс, драконов и ведьм уж точно, – рассмеялся я. – Он у нас озабочен так же сильно, как развратна его мама.

– И папа! – возразила Кенира.

– Я всего-то проявил слабость, не устояв перед женской красотой. Ну а дальше – лишь падал всё глубже и глубже.

– А знаешь, ты прав! – неожиданно согласилась Кенира. – Если так подумать, то в иллюзии, которую создадут по нашим жизням, я стану главным злодеем. Смотри, увидев, сколько ты знаешь и умеешь, я воспользовалась своей красотой, чтобы ты делал всё, что я захочу!

– Так уж и всё! – не согласился я.

– Ну, суди сам, – начала перечислять Кенира. – Я, выжженная, получила магию. Сбежала сама знаешь откуда, добравшись до Федерации. Приобщилась к одной чудесной религии, получая божественные чудеса от единственного паладина милосерднейшей и лучшей из богинь. Затем я получила деньги, дом в Нирвине, даже звание профессора в университете. На меня посыпались знания и артефакты. А потом я, воспользовавшись своим телом, умудрилась даже стать жрицей!

– Тебе для этого пришлось спать со стариком, – заметил я.

– Не просто спать! Мне пришлось проявить фантазию, чтобы этот старик от меня никуда не сбежал. Но так как старикашка оказался очень похотливым, я находчиво затащила к нему в постель другую жрицу!

Незель, следившая за словесной перепалкой Ксандаша и Хартана, услышала своё имя. Одарив яркой улыбкой, она вытянула губы, посылая нам воздушный поцелуй, и снова вернулась к событиям арены.

– Это был опасный ход! – сказал я. – А что, если бы старикашка влюбился в эту жрицу и тебя бы бросил?

– Ха! Всё было просчитано до мелочей! – хихикнула Кенира. – Когда рыбаки ловят рыбу без магии, они резко дёргают удочку, чтобы рыба сильнее зацепилась за крючок. Это был именно такой рывок! Так что я сумела воспользоваться старикашкой, чтобы он в который раз совершил невозможное, вытянув из плена мою маму. А заодно сумела подстроить так, чтобы этот «богатенький дядюшка» стал ещё богаче! Ведь всё его состояние принадлежит мне!

– Вы обе тогда предложили, чтобы деньгами распоряжался я.

– Конечно! Ты даже до сих пор не понял всего коварства и хитрости плана. Ну-ка вспомни, кто всегда носил эти деньги и ценности с собой?

– Ты права, – признал я. – Но на этом этапе старик уже был тебе не нужен.

– На первый взгляд да, – согласилась она. – Но ни один мошенник не останавливается, когда из жертвы выжата не вся вода. Оставалось то, что не купишь за деньги. Здоровье моей мамы. Так что я подговорила старика снова сделать невозможное. И мама не только стала здоровой, но и помолодела больше чем на сотню лет.

– Но ведь на этом можно старика было и бросить! Он дал тебе всё, что мог. А ты не только так не сделала, но и вышла за него замуж.

– И это была лучшая часть моего хитрейшего из планов! – Кенира издала тихое подобие зловещего хохота. – Я умудрилась не просто заставить его на мне жениться, но и сделать это под дланью Фаолонде! И с тех пор старикашка не сможет никуда деться. Так я его заставила обучать маму магии, делать для меня самые лучшие артефакты, добывать шкуры самых ценных монстров и шить наряды, которых нет даже у королевы. А потом ещё и купить мне целое баронство с потрясающим озером и роскошным замком.

– Ну, замок-то – сплошные руины, – напомнил я.

– Пока что, – усмехнулась Кенира. – Не забывай, так как старикашка принадлежит мне, то ему ничего не останется, как сделать из этих руин настоящий дворец! Ну так что, стоило ли ради этой выгоды спать со стариком? И не просто спать, а удовлетворять свои самые дикие эротические фантазии, получая бездну удовольствия и испытывая вспышки блаженства, которые до старика случались слишком уж редко, да и то, большей частью наедине с монетками! Ну что скажете, господин Тёплый Сыр?

Несмотря на то, что для мужчины это прозвище считалось обидным, меня оно не задело. От раздумий мне пришлось наморщить лоб. Я прекрасно осознавал, что встреча с Кенирой стала самым счастливым событием моей жизни, если не считать начало служения Ирулин. Я вовсю использовал физическую силу, талант и магию Кениры, получил в её лице страстную любовницу и воплощение даже тех сексуальных фантазий, о существовании о которых не подозревал. Но она умудрилась выкрутить факты таким образом, что возникал образ коварного манипулятора, интриганки и настоящей злодейки. И, странным образом, эта интерпретация не только выстраивала из меня образ простофили, безнадёжно попавшего в сети её паутины, но ещё и очень сильно поднимала самооценку. Да, так я действительно получался «тёплым сыром», что на риланате являлось аналогом нашей тряпки или мягкого яйца, но при этом выступал призом, достойных всех этих титанических усилий.

– Ты права, – сказал я, глядя ей в глаза, упиваясь её красотой, любуясь каждой чёрточкой её лица и каждой прядью рыжих волос. – Ты абсолютно права. И, похищая моё сердце, ты полностью преуспела. Я до сих пор не могу поверить своему счастью, что ты со мной.

– То-то же! – победно улыбнулась Кенира. – Мой план оказался настолько великолепен, что, обернув вокруг пояса старикашку, я умудрилась в него без памяти влюбиться и стать счастливой.

– Я люблю тебя, Кенира, – прошептал я. – И с каждым днём люблю всё сильнее.

– Что не мешает тебе желать мою маму, – ухмыльнулась она, но тут же вновь посерьёзнела. – Я тебя тоже очень люблю, Ули.

Мы наклонились друг к другу и начали страстно, неистово и взахлёб целоваться, не обращая внимания ни на бой, ни на зрителей, ни даже на маленькую Паталу, которая, к счастью, слишком увлеклась событиями на арене, чтобы обернуться и увидеть наше занятие. Краем глаза я уловил взгляд Незель – для неё, служительницы Фаолонде, мы пылали яростным пламенем, так что оставить нас без внимания она не могла.

Мы оторвались друг от друга и повернулись ко жрице. Кенира сделала зовущий жест, словно приглашая присоединиться. Незель тихо рассмеялась, качнула головой и кивнула в сторону арены, напоминая нам об идущем там бое.

Я ощутил лёгкую досаду, причём противоречащую самой себе. Сердился, что позабыл о сражении собственного сына, увлёкшись женой, но при этом сильно сожалел о прерванном поцелуе.

– Давай досмотрим бой, а дома продолжим, – шепнула Кенира, и я лишь согласно кивнул.

Разумеется, пока я был занят любимой женщиной, мир не замирал, и бой находился в самом разгаре. Я твёрдо пообещал себе купить монетку с иллюзией боя и как можно скорее пересмотреть начало – узнав, что мы на него не смотрели, Хартан бы точно обиделся.

Впрочем, похоже, за это время не произошло ничего серьёзного. Две размытые тени по-прежнему мелькали по арене, обрушивая друг на друга яростный град ударов. По какому-то молчаливому соглашению ни Хартан, ни Ксандаш не использовали серьёзные техники и магические структуры – если, конечно, не считать обычное ускорение, мгновенные перемещения на короткие расстояния, иллюзорных двойников и размытие собственных силуэтов. Заметно изменилось лишь настроение публики. Зрители, получив долгожданное зрелище, затаив дыхание, наблюдали за бойцами, прикипев к ним взглядами. Время от времени кто-то за пределами нашей ложи поднимал глаза к иллюзорным экранам в небе, чтобы разглядеть всё подробнее, но тут же возвращал внимание к настоящему бою. Обладатели биноклей и подзорных труб иногда убирали свои приборы – при таком приближении уследить за бойцами становилось почти невозможно, так как их стремительные движения сливались в неразличимый хаос.

Светящиеся клинки и острия мелькали, сливаясь в сплошные полосы, артефакты арены усиливали звук столкновений до колокольного звона, если бы, конечно, колокола могли звонить с частотой пулемётной очереди. Мой искусственный глаз мог прекрасно разглядеть выражения лиц бойцов, и по этим ухмылкам становилось понятно, что оба чрезвычайно наслаждаются боем. Внезапно раздался оглушительный треск и Ксандаш, странным низким прыжком перенёсшийся на десяток ярдов назад, недовольно поднял один из мечей, вернее его обломок. Пусть оружие Игр и было довольно неплохим, но, чтобы выдержать подобный напор, требовались материалы классом повыше.

Хартан ловко закрутил копьё в руке, пропустил его за спиной и, рисуясь, ударил пяткой в щебень. После чего начал внимательно осматривать остриё, покрытое множеством щербин и даже трещин.

– Железки – говно, – наконец, сказал он.

– Они продержались дольше, чем я ожидал, – согласился Ксандаш. – Впрочем, неплохо разогрелись. Ну что, продолжим?

– Конечно! – радостно согласился Хартан. – Я же обещал размазать тебе сопли!

– Твой папа говорит «дать в сковороду», – заметил Ксандаш.

– И туда дам тоже! – засмеялся Хартан. – Ну что, попрыгали?

Он небрежно отбросил копьё в сторону, Ксандаш то же самое сделал со сломанным мечом, а целый вернул в ножны.

– А теперь, дамы и господа, Хромой Солдат и Грозовой Ветер, учитель и ученик, сойдутся в рукопашной схватке, чтобы выяснить, кто из них сильнее! – радостно объявил ведущий.

Оба бойца выпрямились и повернули головы в сторону ложи, в которой находились представители организаторов, включая и самого ведущего. Их иллюзии, висящие над стадионом, выглядели, как фигуры богов, готовящих наказание для отступника. На лицах было написано такое недоумение, словно они увидели таракана, заговорившего человеческим голосом. Я их чувства разделял – настолько эта реплика оказалась неуместной и рушила всю напряжённую атмосферу. Публика проявила недовольство гораздо сильнее. Толпа зашумела, раздались осуждающие крики, быстро переросшие в громкий гул. И зрелище моря голов, направленных в сторону ведущего, выглядело немного устрашающим. Учитывая, что каждый человек Итшес обладал элир, такое недовольство могло иметь и вполне материальные последствия, причём с весьма печальным исходом.

– Знаешь, кого он мне напомнил? – спросила Кенира.

– Хартан? – уточнил я.

– Да нет же! Ведущий. Когда во дворцовом иллюзионе показывали «Вместе ввысь» – ты не знаешь, но это была особо трогательная драма лет тридцать назад, кое-кто в самый трогательный и душещипательный момент начал отпускать очень похожие комментарии, объясняя всем, что происходит в иллюзии.

– И что с ним потом было? – спросил я.

– К сожалению, этим «кем-то» оказался его ублюдочное величество Харакад Раэ восьмой, так что всем пришлось поддакивать, восхищаться мудростью и прозорливостью короля. Лично мне хотелось его избить. Впрочем, и сейчас хочется.

– Как сильно хочется? – уточнил я, прикидывая возможности и навыки нашей команды.

– Спасибо, Ули, – рассмеялась Кенира, почувствовав мои мысли, – но не стоит. Мне больше нет дела до Королевства. Смотри, они уже начали!

И действительно, Ксандаш и Хартан сошлись в рукопашной схватке. Вот только рукопашной её назвать не получалось. Одновременно с физическими атаками они били друг друга и магией, пытаясь разрушить вражеские структуры и атаковать самим. Не было места для сложных чар, всё, что требовало на создание хотя бы пары секунд, неизбежно получало точечный удар и распадалось безобидной вспышкой, видимой, только на магическом слое восприятия. В отличие от сражений Лиса и Серпа, Санд и Тана не только непрерывно двигались, но и во всю использовали техники, некоторые из которых выходили очень зрелищно, так что публика пребывала в полном восторге. Вновь по рядам начали сновать букмекеры, принимая ставки прямо во время боя, и, судя по всему, азарт разобрал очень многих зрителей.

Наконец, Ксандашу удалось создать длинную ветвистую молнию, которая ударила в Хартана. Тот мгновенно сориентировался, построил у неё на пути слабенькую светящую структуру, уводя удар от себя и направляя в землю. Со стороны это выглядело потрясающе – молния словно обогнула его тело, после чего из земли выстрелил целый фонтан щебня. Тело Хартана окуталось яростным бушующим огнём, который перетёк на растопыренную ладонь и с огромной скоростью полетел в Ксандаша. Тот странным стелящимся движением скользнул по земле, но шар изменил траекторию и последовал за ним. Из-под ног Хартана выскочили ярко-красные кристаллические лезвия, похожие на ветви колючего дерева, но он тоже ушёл в сторону. Тонкая игла магии ударила в летящий шар, разрушая структуру наведения, тот вильнул в сторону и полетел в зрителей.

Полыхнул барьер, шар расплескался огненной волной, проявляя шестиугольные соты защитного купола, и я одобрительно кивнул: такое строение являлось очень хорошим вариантом, в достаточной степени надёжным и одновременно очень экономным.

Бойцы не останавливались, они непрерывно маневрировали, в мгновение ока перемещаясь из одного края арены в другой и обрушивали друг на друга всё более мощную магию. Они предались делу даже с большей отдачей, чем на тренировках, так что наловчились одновременно творить сложные магические структуры, атаковать такие же вражеские и защищаться от точечных атак. Тана сумел завершить автономную форму, создающую острые сгустки стабилизированного пространства и метающую их в противника. Но Ксандаш воспользовался местностью, прошёл под самой стеной арены, и три десятка треугольных кольев вонзились во вновь вспыхнувшие соты барьера.

Несмотря на не слишком серьёзный вид, чары, созданные Хартаном, являлись очень мощной магией. И, ударив почти в одно и то же место, они локально перегрузили защиту. С громким звоном лопнул один из обсидиановых эффекторов, но, кроме испуга зрителей, в которых направлялась магия, ничего не произошло. Конструкция барьера являлась модульной, так что оставшиеся эффекторы тут же перераспределили нагрузку.

Тем временем Ксандаш завершил свои чары – двенадцать шаров, наполненных магическим аналогом плазмы, закружились вокруг его тела, после чего один за другим выстрелили в Хартана. Тот выставил перед собой почти незаметную сеть барьера, пройдя через которую шары потеряли направление и разлетелись в разные стороны. Увы, разрушить готовые сформированные чары было гораздо сложнее, чем помешать им во время создания. Зато получалось нарушить правильное функционирование, изменить траекторию или обмануть структуры наведения. Некоторые шары ударили в землю, проплавляя щебень и оставляя на своём месте лужицы лавы, а другие улетели прочь и врезались в купол барьера. К счастью, ударили они не подряд и не в одно место, так что, несмотря на мощность, перегрузить защиту не смогли.

Хартан выпустил в Ксандаша масштабную атаку, создав структуру стабилизации движения атомов. Волна холода прошла по арене, в воздухе возникла белая пыль – сконденсированные из воды кристаллики льда. Чары перераспределяли отобранную энергию броуновского движения, так что по сторонам атаки на арене начал плавиться камень, растекаясь двумя расходящимися дорожками лавы. Ксандаш защитил себя многослойным барьером и выпустил в Хартана фрактальное искажение, так что тому пришлось срочно стабилизировать вокруг себя пространственные метрики и тут же уходить в сторону – творить в том месте сложные чары не получилось бы даже у меня. Лопнул ещё один эффектор барьера – магическая структура Ксандаша оказалась слишком сильной.

Они вновь сошлись в рукопашной обрушивая друг на друга техники и чары, взламывая барьеры противника и возводя свои. Им пришлось много перемещаться, ведь там, где они проходили, на земле оставались лужи лавы, острые ледяные сосульки, кристаллические лезвия и участки пространственных аномалий.

Я видел лица их обоих. Теперь на них пылал нешуточный азарт, оба упивались битвой, отдавая ей всего себя. Они перестали строить длительные планы, не применяли ни стратегию, ни тактику, просто лупили друг друга всем, что имелось в их арсеналах, так любезно предоставленных мною за годы и годы обучения в божественных снах.

Из-за того, что ни одному из них не грозило выгорание, увеличением силы магии они не пренебрегали. При этом их контроль не только не упал, но и поднялся на высоту, недоступную очень многим магам. И сейчас я получил возможность с ужасом осознать, в каких монстров я их превратил.

– Тана, давай! – кричала Кенира, вскидывая вверх кулак.

– Папа, сделай его! – восторженно вопила Патала.

Но их голоса полностью тонули в восторженном рёве зрителей, получивших, наконец-то то зрелище, о котором так мечтали.

Я же их восторга ни капли не разделял. Масштабные магические атаки одна за другой обрушивались на барьер. И пусть он прекрасно держался, но иногда магия обоих участников била одновременно, при этом неся противоположную стихийную окраску. Возникал резонанс, и ещё один эффектор прекращал существование. С уменьшением количества им приходилось брать на себя всё большую и большую нагрузку, а из строения барьера я знал, что восемь – минимальное число, после которого барьер окончательно распадётся. И пусть в строю оставалось не меньше двадцати, динамика ничуть не успокаивала.

На арене бушевало настоящее инферно. Потоки разноцветного огня, разряды молний, угольно-чёрные иглы и плоскости искажённого пространства, каменные и кристаллические шипы, сгустки псевдоматерии и автономные конструкты – Хартан и Ксандаш потеряли какие-либо представления о том, где находятся и кто их противник, и стали биться не на жизнь, а на смерть. С каждым выбывшим из строя модулем нагрузка на остальные повышалась, так что они взрывались всё чаще и чаще. Ничуть не спасало ситуацию то, что бойцы начали использовать ещё более мощную магию, при этом наводили её уже не так точно, пытаясь накрыть противника площадными атаками.

Похоже, до зрителей начало что-то доходить, восторженный рёв начал сменяться криками ужаса. Осознав, что ждёт их, когда барьер падёт, люди кинулись к выходам, неизбежно создавая давку и перекрывая проходы. Я ждал сигнала от организаторов к остановке боя – не то, чтобы верил, что даже после этого Ксандаш и Хартан остановятся. Но увы, бой проходил под взором Керуват, оба бились честно, а значит, останавливать их никто не имел права. С замиранием сердца следил я, как рушатся последние эффекторы. Когда их осталось десять, сказал:

– Мирена, Кенира – пора.

– Тана будет дуться пару дней. Да чего уж там, всю неделю! – лучезарно улыбнулась жена, крепко меня поцеловала, после чего, оттолкнувшись ногой от сиденья, взмыла в воздух.

Я видел, как её окружает целое облако элир, формируя структуры, похожие на крылья, состоящие из множества полупрозрачных лент. Она величественно пролетела над головами зрителей и приблизилась к барьеру, который теперь работал постоянно и накрывал всю арену куполом из шестиугольных сот.

– Ну как тебе моя дочь? – спросила Мирена, глядя на Кениру с любовью и восхищением.

– Можешь даже не спрашивать, – ответил я. – Она лучше всех в мире. А я самый везучий крецаш на Итшес! Но скажу тебе по секрету, моя тёща тоже великолепна. И я имею в виду не только её красоту.

Сложные потоки магии, выходящие из тела Мирены, обтекали барьер арены, создавая ещё один дополнительный купол. Защитная структура, которой она воспользовалась, тоже была очень надёжной, но из-за отсутствия материальных якорей требовала огромного количества элир. На Итшес существовало очень немного людей, способных создать барьер таких размеров. Но для Мирены столь сильный поток магии проблемой не являлся, сомневаюсь, что она даже заметила уменьшение своего запаса.

Мирена, услышав мой комплимент, расцвела в улыбке. Незель, с теплом и любовью наблюдающая за своей подругой, одобрительно мне кивнула.

– Мам, а кто победил? – спросила Патала, вглядываясь в море магии, бушующее на арене. – Надеюсь, папа!

– Рано говорить, – ответила Лексна. – Но в одном я уверена точно, твой папа давно так не веселился.

Я не мог поверить своим глазам. Зрители, до того набившиеся в проходы, вместо того чтобы пытаться пробиться наружу, начали возвращаться на свои места. Многие вскинули оптические приборы, чтобы получше рассмотреть Кениру, прошедшую через внутренний купол и опускающуюся на арену.

Плотная волна магии хлынула от моей жены, и шторм, бушующий под куполом, начал затихать. Исчезли висящие в воздухе потрескивающие полотнища плазмы, улеглась пыль, невидимая ладонь придавила бьющие молнии и направила их вниз в землю. Вернее, в то, что от этой земли осталось. Ксандаш и Хартан ничуть не удивились появлению Кениры, они продолжали биться, как ни в чём не бывало, обрушивая друг на друга потоки ударов кулаками, ногами и созданным из чистой магии оружием. Они пытались создавать и чары, вот только элир моей жены, заполнившая арену, ломала все структуры на этапе создания.