Текст книги "Воробьиная сила (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Воробьиная сила

Пролог
Академические достижения

Если бы на это собрание попал кто-то посторонний, он бы непременно удивился необычному составу и внешнему виду участников. А уж если бы он оказался знаком с важными людьми Федерации Дариид, тогда открывшаяся картина поставила бы его в тупик. Тут присутствовал не только ректор университета – могущественный маг и постоянный член Коллегии Восьми, не только Высший Целитель Диршада Мульчарн, но и деканы двух факультетов – химерологии и высшей магии. Нужно ли говорить, что и Диршада, и профессора Шардуш и Заридаш, являлись очень красивыми женщинами? Но даже их красота меркла перед ослепительной внешностью высокой рыжеволосой женщины со смуглой кожей, которая вольготно откинулась в удобном кресле и непринуждённо потягивала белое вино из высокого алмазного бокала. Если бы тот самый сторонний наблюдатель владел бы чарами косвенного исчисления Чалрира, он бы понял, что эта девушка, которой с виду не исполнилось и двадцати двух, является самым сильным магом из всех присутствующих. Более того, её сила превосходила всех их вместе взятых, правда, насколько больше, установить бы не удалось. Не только потому, что она хорошо контролировала собственную элир, но и из-за того, что на столь высоких значениях даже такая надёжная методика давала сбой.

Двое оставшихся участников выделялись разве что своей непримечательной внешностью и казались тут чёрными крецашами. И если молодой парень, которому с виду не исполнилось и двадцати, был хотя бы внешне смазлив, то седой старик, одетый в простой серый комбинезон, казался уборщиком, попавшим на королевский приём. И тем более странными казались любящие взгляды, бросаемые на старика рыжеволосой красавицей: взгляды, которыми не делятся с любимым дедушкой или отцом.

Встреча проходила на одной из широких террас здания деканата, в месте, откуда открывался не только прекрасный вид на кампус, но и была видна вся Нирвина, ярко освещённая солнечными лучами позднего лета. Несмотря на то, что внизу проходило множество студентов, бросавших на собравшихся заинтересованные взгляды, тонкий, почти незаметный магический барьер не только защищал от жары, но и не позволял деталям разговора просочиться наружу.

– Не пойму одного, – сказал старик, когда было покончено с неизбежной социальной болтовнёй, разговорах о погоде, делах университета и о здоровье присутствующих. – Я-то всего лишь хотел посоветоваться с профессором Шардуш, да поинтересоваться результатами оценочной сессии Хартана. Чего я не ждал, так это такого внимания.

– Ой, меня не спрашивай, – засмеялась Диршада Мульчарн. – Я как раз проведывала университет и была обрадована, узнав, что вы все вернулись. Смотрела на твоё творение и читала документацию. Надеюсь, ты не против.

– Против, – проворчал старик, но по тону стало понятно, что он шутит. – Ты могла просто заскочить или позвонить, я бы тебе всё рассказал и показал.

– Да прямо-таки! – фыркнула Высшая Целительница. – Я пыталась разок, но никого из вас не было дома.

– Ну, теперь мы некоторое время здесь побудем, а в нашем доме тебе всегда рады, – ничуть не смутился старик.

– Отвечая на ваш, Улириш, вопрос, – подал голос ректор Дигран Тазаш, – могу только сказать, что для университета вы являетесь персоной, важной в такой степени, что на время вашего визита остальные дела можно и отложить. Но, признаюсь честно, я был не занят, так что просто заскочил на бокальчик старого тургайского.

В качестве иллюстрации ректор поднял бокал и пригубил вино.

– Я же просто была рада повидать старого знакомого, – улыбнулась Ридана Заридаш. – Опять-таки, хотела поговорить о Хартане, столь многообещающем ученике моего факультета. И о тебе, Алира.

– А что не так? – удивился парнишка. – Я же всё сдал и всё ответил! А мама вообще профессор!

– Всё так, Тана, – ответила профессор Заридаш. – Просто хотела дать некоторые рекомендации. У вас обоих как теоретическая, так и практическая база выше любых похвал. Вот только мага настоящим магом делает не умение сплетать чары и не объём познаний.

– А что? – удивился парень.

– Конечно же, научная работа! – как само собой разумеющееся, прояснила профессор. – Творческий и научный поиск, решение академических задач, исследования и открытие нового. Практические навыки вырабатываются при этом сами по себе. Глупо, конечно, говорить такое тебе, Алира. Ты превосходишь как в силе магии, так и в контроле кого угодно из нас, кроме, разве что, Диршады. Но вам обоим не стоит упускать основы.

– Учту, – сказала рыжеволосая красавица. – И, в отличие от Хартана, я не только не обиделась, но, наоборот, благодарна за хороший совет.

– Эй, я тоже не обиделся, – возмутился Хартан. – Просто думал… И вообще, почему вы, профессор Заридаш, упомянули только нас двоих? А папа?

Профессор переглянулась с ректором, затем с Высшей Целительницей, а потом все весело рассмеялись.

– Прости, Тана, но одного только ритуального контура, который он создал на моих глазах, достаточно для подтверждения даже не магистерской, а гранд-магистерской работы. Причём, то, как он её задокументировал, достойно отдельной похвалы.

– Я уже говорил, – смутился старик, – что ничего нового в контуре нет. Все структуры не только есть в университетской библиотеке, но и применяются на практике. Документация и вовсе не стоит упоминания, я просто представил её во сне, а потом, милостью Ирулин, перенёс на бумагу. И даже делал это не сам, а попросил голема.

Профессор Заридаш, ректор Тазаш и Высшая Целительница Мульчарн одарили Улириша осуждающими взглядами. Выражение лица рыжеволосой красавицы выражало столько гнева, что Хартан даже вжался в кресло и втянул голову в плечи.

– Ладно, ладно! – смеясь, поднял руки Улириш. – Буду считать, что это действительно такое серьёзное достижение.

– Даже не сомневайтесь, Улириш, – подала голос Киара Шардуш. – Пусть ритуалы – не моя специализация, но я, конечно же, ознакомилась с деятельностью своего студента, сколь бы номинальной его учёба ни была. Но меня, как декана факультета химерологии, гораздо больше интересует другая ваша работа.

– Другая? – удивилась Высшая Целительница.

– Да, профессор Шанфах, вернувшись из длительного исследовательского путешествия, привёз просто потрясающе полные материалы по магическим способностям более сотни видов монстров и химер. Причём, некоторые генетические образцы, которыми он поделился с нашим университетом, очень редки, их у нас раньше не было. Не скажу, что их невозможно достать другими способами, но, скажем, геном пурпурного феникса можно приобрести только на аукционе, и нашего бюджета на него никогда не хватало. Но самое главное – именно исследование, оно воистину уникально!

– Спасибо, – сказал Улириш. – Если я начну отрицать свои заслуги, то жена мне не простит и придётся неделю спать на полу.

Рыжеволосая красавица улыбнулась и кивнула, показывая, что Улириш недалёк от истины.

– Вот только это исследование было бы невозможно без моей семьи, разделявшей со мной все тяготы путешествия, двух верных друзей, принимавших участие в сражениях с монстрами, и, главное, без Единителя Сердец, чья реликвия сделала всю работу.

– Улириш, – вздохнула профессор Шардуш, – вы же паладин и знаете, что такое реликвии. И насколько их работа зависит от человека, который их использует. Каждый уважающий себя учёный рано или поздно прибегает к услугам храма Фаолонде. Но для того, чтобы получить хороший результат, этот учёный должен испытывать сильную жажду знаний, иногда даже сравнимую с одержимостью. И, судя по подробным результатам, вы такую жажду проявили. Воистину, фундаментальный труд. Я удивлена, что вы дали разрешение публиковать только под псевдонимом. Мне кажется, ваша работа должна прославлять именно ваше имя.

– Боюсь, что у меня есть кое-какие обстоятельства, – пожал плечами старик. – Поверьте, славы я не ищу.

– Улириш, а что означает твой псевдоним? – спросила профессор Заридаш. – Почему именно «Шпац»?

– Это язык моей родины, – улыбнулся Улириш. – Слово, обозначающее «воробей».

– Почему воробей?

– Скажем так, в моей жизни очень много связано с этой птицей. Она принесла мне удачу в карточных играх, от неё зависит моя последующая жизнь, а ещё… Эта птица преподала мне очень важный урок унижения.

– Говоря проще, два воробья отделали его так, как не смог бы и крежл-змей! – усмехнулся парнишка, увидев удивлённые взгляды. – Размазали папе по затылку все сопли!

– Тана, лексикон! – хором сказали старик и рыжая красавица, переглянулись и рассмеялись.

– Хартан прав, – вздохнул Улириш. – Двое воробьёв меня действительно отделали, не помогла никакая магия. И если бы напоследок не удалось сунуть руку в пустое гнездо и ухватить горсть мусора, то генетический образец я бы не добыл. Больше всего я удивился, что нигде нет упоминаний об этом виде, я проверял специально.

– Ну, это как раз и закономерно, – улыбнулся ректор. – Коллеги профессора Шардуш предпочитают иметь дело с более внушительными монстрами, способными принести коммерческую выгоду. На такие рискованные путешествия во имя науки решаются очень немногие.

– Меня тоже сложно записать в учёные, – развёл руками Улириш Шанфах. – В первую очередь я преследую личные интересы. Ридана… профессор Заридаш прекрасно знает какие. И помощь профессора Шардуш мне была нужна именно в связи с этими потребностями. Я прочитал немало как профильной литературы, так и частных записей практикующих химерологов. Но для столь важного дела нет ничего лучше консультации со специалистом. К примеру, во время подготовки ритуала исцеления моей тёщи помощь Диршады, как знаниями, так и материалами, была неоценима.

– И я вам всем скажу, что это был очень впечатляющий ритуал, – улыбнулась Высшая Целительница. – Безупречно подготовленный и безупречно исполненный.

– И что вас интересует, Улириш? – спросила декан Шардуш. – Я в вашем полном распоряжении.

– Давайте я просто опишу вам стоящие передо мной задачи, шаги, которые я собираюсь предпринять, а также чего хочу добиться в итоге. Для меня это очень важно. Пожалуй, ничего важнее в моей жизни на текущем этапе нет.

– Конечно, Улириш, так будет лучше всего. Если хотите, мы можем пройти ко мне в кабинет, все положенные клятвы я вам дам.

Улириш и его красавица-жена посмотрели друг на друга и обменялись очень странными улыбками.

– Не стоит, Киара, – пояснил свою реакцию Улириш. – Ничего особо секретного в моей задумке нет, к тому же я полностью доверяю каждому из присутствующих. Речь идёт как раз о воробье…

Выслушав длинный и подробный рассказ Улириша, профессор Шардуш задумалась. Затем, задумчиво постукав себе пальцем по верхней губе, она медленно сказала:

– Та часть, что касается выращивания эмбрионов из имеющихся материалов, довольно проста. К счастью, речь идёт об особях, близких, как минимум внешне или по размеру к обычным воробьям. Это значит, что достаточно взять куриное, либо же даже воробьиное яйцо и внедрить внутрь геном с помощью довольно простых чар. В этом случае не нужны сложные системы и артефакты, искусственную матку заменит само яйцо, а дальше – достаточно обычного инкубатора и потока подходящей элир. Улириш, вы уже организовали чистое пространство или хотите воспользоваться университетским?

– Чистое пространство? – удивился Улириш. – Боюсь, я не слишком понимаю, о чём речь.

– Киара, я поясню, – сказала профессор Заридаш. – Улириш обладает воистину необъятными знаниями, в которых почему-то встречаются пробелы в самых базовых и элементарных вещах. Для выращивания химер, в отличие от обычных немагических зверей, требуется место, где загрязнение элир минимально. Именно поэтому все химерологи, которых ты встречал, либо проживают в глуши, либо держат там свои лаборатории.

– Я знаком с несколькими, – возразил старик, – и не сказал бы, что это такая глушь.

– О, некоторые предпочитают жить в городе, но исследования и опыты всё равно ведут подальше отсюда. Им необязательно уезжать от столицы далеко, главное, чтобы место не было слишком оживлённым. Достаточно удалиться отсюда на десяток миль, и можно найти что-то подобное. Экранировать такое место гораздо легче, чем тут, в Нирвине. Наши университетские лаборатории находятся в горах, где массив камня сам по себе служит неплохим экраном.

– И всё равно результативность не слишком высока, – вздохнула профессор Шардуш. – Но если просто требуется вырастить зародыш монстра, то никаких проблем нет. Сложности только с наделением эмбриона магией, и тут уже важнейшую роль играет обстановка.

– Я слышал, – сказал Улириш, – что были успешные опыты, когда маги соединяли не животное и монстра, а двух монстров.

– Да, я тоже о таком слышала, – кивнула профессор Шардуш. – Но это больше из разряда научных мистификаций. Подобные опыты ведутся регулярно: изрядная доля студентов считает, раз у остальных не получилось, то уж ему-то точно удастся. Мы их не останавливаем, несмотря на безрезультатные траты элир и материалов. Ведь неудачи – неотъемлемая часть научного поиска.

– Когда-то я читал записи этого якобы успешного эксперимента, – подал голос ректор. – Похожими на мистификацию они не выглядели. Впрочем, разницы особой и нет. Наука – это повторяемость результатов, а тут вышло больше похоже на счастливую случайность. Чудеса – это удел богов, кому, Улириш, об этом знать как не вам?

– Так что, чтобы вырастить монстра, нужно место, где совсем нет магии? – спросил паренёк.

– Да нет же, Хартан, – поморщилась профессор Заридаш. – Если оставить в стороне представителей некоторых отдельных видов, то для процесса роста им как раз и нужна элир. Во время нахождения в утробе, либо, раз уж мы говорим о птицах, в яйце, монстр должен получать магию матери. Проблема возникает при появлении больших количеств разнородной элир, которые неизбежны в городах. Так что при выращивании своих питомцев химерологи очень серьёзно следят за энергией.

– Эксперимент, о котором я говорил, – добавил ректор, – происходил с насыщением образцов одной и той же элир, чтобы они унаследовали общие характеристики, а лишь потом было произведено слияние. Увы, сколько ни пытались этот эксперимент воспроизвести, положительного результата, насколько мне известно, не получилось.

– Да нет же! – воскликнул Хартан. – Я имею в виду, что место, где папа должен растить своего воробья, должно быть далеко? И чтобы там совсем-совсем не было магии?

– В этом есть некоторое упрощение, но в целом да, – согласилась профессор Шардуш. – А что?

– Да просто такое место я знаю! – торжествующе воскликнул парень. – Вот только есть одна ма-а-аленькая проблема.

– И какая же? – заинтересованно спросила профессор.

– Там уже есть обитатель!

Глава 1
Минуты спокойствия

Возвращение домой произошло просто и обыденно. Выбравшись на берег и убедившись, что в радиусе действия реликвии нет ни одного монстра, мы загрузили зверей на Чинук и отправились в направлении континента. Мне было жалко тратить время на полёт, так что я вновь воспользовался помощью Склаве. Но на этот раз не растягивал сон и не проводил время в развлечениях, а принялся за совершенно ненужное мне дело – приведение в порядок всей той информации, что я узнал во время этого утомительного, но в то же время захватывающего путешествия.

Я никогда не считал себя тщеславным, мне не хотелось оставить в истории след, для меня самыми важными оставались семья, друзья и богиня. Но тут меня начало словно разрывать изнутри от желания не дать скольким усилиям пропасть зря. И пока я заполнял с помощью силы мысли и воображения свою первую, не считая документации по целительскому ритуалу, книгу, ко мне пришёл ответ на давно мучивший меня вопрос: «Почему Повелители Чар продолжают публиковать результаты своих исследований, вместо того чтобы сохранить при себе?»

Тогда я ещё был Нризом, искалеченной сущностью, чей смысл существования заключался в рабской преданности, так что объективным быть не могу. И тогда я считал Эгора «Хозяином», восхищаясь щедростью и широтой души, но понять так и не мог. Возможно, я ошибаюсь, может быть, у каждого из людей науки свои резоны, а мои догадки – всего лишь проекции, интерполяции по единичному случаю. Но крепкая внутренняя уверенность говорила, что я прав.

Так что пока семья и спутники развлекались в этом мире снов, а Склаве, получив целый ворох директив, смысл которых сводился к «в случае любой нештатной операции будить», управлял омниптёром, я сидел среди облаков и тщательно, монстра за монстром, химеру за химерой заносил в не слишком важный, не слишком востребованный и не слишком, скажем откровенно, фундаментальный труд. Ну а что касается интересности…

Лично я считал гораздо более интересным картину того, как мы все, оставаясь в своих креслах тянулись друг другу руками, чтобы коснуться товарища и образовать длинную человеческую цепочку, которую я смог бы забрать с собой в Царство моей богини. То есть, говоря другими словами, моя книга являлась столь же захватывающим чтивом, как телефонный справочник.

По прибытию в Нирвину я рассчитался с Дреймушем, после чего мы крепко пожали запястья и расстались, пообещав в случае чего немедленно друг с другом связаться. Я – если мне вдруг понадобится надёжный человек и сильный боец, а он – если вновь попадёт в ситуацию, требующую исцеления, либо же захочет получить какой-нибудь затейливый артефакт. Я ощутил от расставания сожаление: не только от того, что один из моих немногих друзей окажется далеко, но и по более корыстному и низменному поводу – не хотелось терять столь ценный ресурс. Но я прекрасно понимал, что для достижения теперь мне особо не нужен никто, кроме жены и её магии. Ну а дальше дело только за мной.

Нет, я, конечно, давно перестал смотреть на Кениру, как на полезную спутницу, которую я могу превратить в оружие, в средство, способное помочь спасти госпожу Ирулин. Я влюбился в Кениру и теперь любил больше жизни, так что рисковать ею был не намерен. Не сомневаюсь, что придумаю способ, с помощью которого смогу принять гнев Эгора ауф Каапо только на себя. Скорее всего, нам с Кенирой придётся расстаться, надолго, а может и навсегда. Ведь это «навсегда» наступит вскоре после того, как Эгор ауф Каапо найдёт меня после освобождения госпожи, и помешать ему не сможет никакая сила Керуват. Увы, не стоит даже мечтать о счастливом конце, когда ты делаешь личным врагом величайшего мага мира. Так что я намеревался как можно дольше наслаждаться близостью с женой и своим столь поздним отцовством.

Оказавшись дома, я понял, как мне его недоставало. Не самого здания – теперь у меня имелось достаточно денег и связей, чтобы переселиться в дом получше, да и расположенный поудобней. – но места, где я могу побыть вместе со своей семьёй, к членам которой теперь можно было причислить и одну могущественную жрицу. Я старался не лезть в дела тёщи, но прекрасно видел, что у них с Незель всё действительно серьёзно, даже несмотря на двусмысленные намёки Мирены и постоянные заигрывания со мной. И пока любящие сердца вновь воссоединялись, я занялся важным делом.

Используя Таага-18, шедевр инженерной и магической мысли, я перенёс свои заметки из глубин собственного разума на бумагу, что знало примерно полдня. Признаюсь честно, отдавая результат своих изысканий Киаре Шардуш, я был уверен, что меня… нет, не поднимут на смех, всё же я занимаю во всех отношениях достаточно высокое положение, чтобы позволить себе любые чудачества. Считал, что получу вежливую улыбку, заверения, что моя работа очень важна, что она прекрасно дополнит весь тот бесконечный ряд студенческих рефератов, которые идут на растопку сразу после сдачи. И такому исходу я бы не очень огорчился – ведь мои путевые заметки являлись только видимой причиной визита, поводом поговорить с деканом самого важного на текущий момент факультета. Затем я намеревался заскочить к Ридане и узнать, как она оценивает успехи моего сына, насколько он вырос за время путешествия, и на какие недочёты в обучение следует обратить внимание.

Что для меня стало настоящим сюрпризом – так это искренний и почти что детский восторг Киары, её судорожное листание моих записей, просьба о разрешении на публикацию. Разрешение я, конечно же дал, вот только трубить своё имя на весь Итшес не хотел. Киара пояснила, что псевдонимы – обычное дело в учёной среде, часто включающей в себя высокопоставленных персон, гранд-магистров, Высших Магов и даже Повелителей Чар.

Думать долго мне не пришлось – слишком свежа была боль от исклёванных рук и лица, слишком уж сильно дали мне в сковороду эти маленькие и с виду безобидные птички. К тому же, если подумать, то во время Большого Турнира в Тараге, я вырвал у противников победу, играя в маске именно воробья, ну а в будущем собирался получить воробьиную магию. Поэтому я выбрал в качестве псевдонима слово «Воробей», лишь транскрибировав его на родной немецкий. И пусть для континента Эунаш подобная фамилия звучала не слишком привычно, но и ничего особо экзотичного в ней тоже не было.

Ну и как-то само по себе получилось так, что ни к чему не обязывающий визит вылился в полноценную официальную встречу, в которой участвовала не только сама профессор Шардуш, не только присоединилась Ридана Заридаш, но откуда-то, словно по божественному чуду, возникли ректор и Диршада Мульчарн. К моему удивлению, мы неплохо провели время, обсудив также самые интересующие меня темы. Мы просидели на террасе до самого вечера, но у меня из головы не выходило дикое, абсурдное и странным образом привлекательное предложение Хартана.

И чем дальше я его обдумывал, тем меньше возражений находил. Мне требовалось хорошее место для целой серии сложных ритуалов, начиная от выращивания птенца, заканчивая слиянием наших душ. И несмотря на то, что нечто подобное имелось у каждого химеролога, ставки поднимались слишком уж высоко, чтобы довериться кому-то ещё даже в мелочах. Не сомневаюсь, что местные специалисты выбирали для своих лабораторий подходящее местоположение, но мне было недостаточно чего-то просто «хорошего» или даже «отличного». Мне было нужно идеальное место с абсолютно нейтральным фоном, где случайная флуктуация паразитной элир не приведёт меня к мучительной смерти.

За последние месяцы я побывал практически повсюду, многократно пересёк континент и не только. И ничего лучше, чем долина, занятая крежл-змеем, не нашёл.

Мне понравилось там всё.

Спокойствие окружающей элир, которое отметил даже не столь чувствительный к магии Ксандаш, было неоценимо для завершения ритуала. Прекрасные пейзажи, радующие глаз, восхитительное озеро, густые леса и величественные горы – находиться в таком месте было просто приятно. Пусть замок и был частично разрушен, но уцелело достаточно, чтобы там можно было некоторое время пожить, а обо всех удобствах запросто могли позаботиться Кенира и Мирена. Удаление от обжитых мест не представляло ни малейших проблем – во время путешествия я не раз задумывался о конструкции портала и о мерах безопасности, а энергии на перенос у нас хватало с избытком.

Я не имел ни малейшего понятия, сколько времени мне придётся потратить на реабилитацию, если… нет, когда мой ритуал закончится успехом. Но был абсолютно уверен, что мне понадобится покой до тех пор, пока мою изувеченную и сшитую из двух кусков душу не исцелит сила Ирулин. И в этом деле тоже играла немалую роль отдалённость замка ото всех крупных городов и скоплений людей.

Единственным возражением, способным поставить крест на всей затее, являлся обитатель. Вот только теперь о магии крежл-змея я имел очень неплохое представление, а значит, мог подготовиться к сражению заранее.

Чем больше я обдумывал предложение Хартана, чем дольше крутил его в голове, тем сильнее оно мне нравилось. Я боялся признаться даже самому себе, но главным доводом, которым подтолкнул меня к окончательному решению, оказался: «Я просто этого хочу!» Мне просто понравилось место, понравился замок, понравилось озеро, столь напоминающее многочисленные горные озёра как Германии, так и соседних Швейцарии с Австрией.

И если для Хартана главное было сделать очередную зарубку на поясе, выйти бесстрашным победителем ужасного монстра, то я, похоже, ненароком украл его детскую мечту. Ведь, если верить Ридане, то меня вполне можно было считать не просто магистром, а гранд-магистром, а когда я всё-таки отвоюю замок у змея, сходство станет полным.

– Крежл-змей – свирепая тварь, – качнул головой Ксандаш, когда мы вновь собрались у нас дома и начали обсуждать планы.

– Мы справимся! – почти выкрикнул Хартан, перевозбуждённый от предстоящего приключения.

– Конечно справимся, – не стал возражать Ксандаш. – Но и осторожность терять не стоит.

– Как говорил папа, трусливая жопа не может громко пердеть! – сказал Хартан. – Всё будет как обычно. Папа всё придумает, мы пойдём и сделаем. Бояться нечего.

– Вообще-то это сказал один мыслитель моей родины, – возразил я.

– Да, да, ты рассказывал. Какой-то из паладинов вашего главного божества. Или главный каноник, я уже не помню.

– Кое-кто назвал бы его еретиком… Ладно, не столь важно. Главное, что Ксандаш прав и мы должны хорошо подготовиться. А не бросаться вперёд, словно Броттор.

– Ули, в тот раз я позволила пойти без меня, – спокойно, почти ласково сказала Кенира. – Теперь так не будет.

Я ощущал поток её эмоций: смесь любви, заботы и серьёзного предупреждения.

– Тогда перед нами стояла совсем иная цель, – улыбнулся я ей, посылая в ответ любовь и благодарность. – Теперь же мне понадобится твоя сила.

– Силы не бывает слишком много, – заявила Мирена. – Конечно же, я тоже отправляюсь с вами.

Я мог бы ей сказать, больше не надо никому ничего доказывать, она не просто вернула себе магию, но и обрела вполне неплохой контроль. Что мы способны за себя постоять и без неё, а тут её ждёт любимая женщина, чьи обязательства перед богом не позволяют покидать Нирвину надолго. Мог очень долго рассказывать, приводить разумные и совершенно рациональные доводы. Вот только Мирена была права. Силы не бывает слишком много, ну что касается недостатка навыков – так это моя проблема как лидера и командира, не сумевшего правильно распорядиться имеющимися ресурсами.

Я контролировал своё лицо, кровообращение и сокращение мышц, так что с полным правом считал, что если я того не хочу, то догадаться о моих мыслях невозможно. Однако каким-то странным образом у неё это получилось. Она уловила мои колебания, поэтому сразила меня доводом, которому я не нашёл что возразить.

– Я спрашивала в Таргоссе у мастера, – сказала Мирена. – Шкура взрослого крежл-змея – один из трёх самых лучших и ценных материалов не только для брони, но и для парадной одежды. Причём, чем старше змей, тем лучше. Ули, может ты и забыл, но теперь ты – мой зять. И позаботиться о новой маме – твоя прямая обязанность.

– Но эту самую шкуру я могу просто привезти! – возразил я, сам прекрасно понимая, как беспомощно звучат мои слова. – Лексне и Незель в прошлый раз не приходилось сражаться с дрийксой!

Мирена просто наклонила голову и смерила меня внимательным взглядом, очень красноречиво говорящим, какую ерунду я несу и насколько бесполезны мои возражения. Хуже всего было ощущать веселье жены, которая почему-то не спешила занимать мою сторону.

– Ладно, – вздохнул я. – Но всё, как обычно: подготовка, тренировки, учёба. Если я решу, что кто-то из нас не готов, он не идёт.

– Пап, ты не обижайся, – тихо сказал Хартан, – но из нас меньше всех готов именно ты. Нет, не подумай, ты очень быстро соображаешь, а с ритуалами и артефактами тебе нет равных, но что касается сражений…

– Эй, мне кажется, что в походе я себя отлично показал! – действительно обиделся я. – И ничуть не хуже других!

– Да? Правда? – фальшиво удивился Тана. – То есть это не тебе воробей почти склевал задницу?

Я стиснул зубы. Хартан был совершенно прав. Пара супер-воробьёв меня действительно хорошенько отметелила. Если бы не костюм из Цитадели, я бы не отделался относительно легко. Проклятые птицы как-то чувствовали уязвимые места и умудрились не только расклевать моё лицо до кости, но и повредить имплантированные магические цепи из змеиного серебра, подающие элир в мой искусственный глаз и на кончики пальцев. К концу этого позорного избиения я не мог ни нормально видеть, ни создавать чары. К счастью, птицы пытались перебить именно энерговоды, что успешно и проделали. Они не стали целиться ни в мой искусственный, ни в мой настоящий глаз, а когда я достаточно удалился от гнезда, решили оставить меня в покое.

Изучая медицинские чары, Кенира в первую очередь сосредоточилась на ветеринарной медицине. По очевидной причине – ведь человек, которого она столь сильно полюбила, технически мало отличается от животного. Поэтому она меня подлатала, сделав это в кратчайшие сроки, ну а потом под действием её элир восстановились и магические цепи. Но если бы птицы оказались чуть настойчивей, а я не был женат на самой лучшей женщине в двух мирах, то пострадала бы не только моя гордость.

Мне удалось достигнуть цели, ухватив из гнезда если не яйцо, то хотя бы пучок перьев, но всё равно рот не покидал кисло-горький привкус поражения. В том сражении я выложился на всю: максимально форсировал разум, просчитывая векторы атак и траектории движения, ставил, насколько позволяли имплантаты, барьеры и создавал атакующие чары. Я искажал пространство, сдвигал метрики, использовал самонаводящиеся атакующие структуры и наносил фрактальные широкодиапазонные удары. Мне не хватало практически всего: скорости разума, ловкости тела, мощи магии и даже её контроля. Плоть моя принадлежала земному старику, ну а магия… есть определённый предел, преодолеть который протезы, пусть даже самые лучшие, ни за что не смогут.

Кенира, почувствовав обуревающие меня эмоции, встала из своего кресла, подошла, опустилась на подлокотник моего и взяла меня за руку. Я легонько сжал её ладонь, пытаясь показать, что всё в порядке. Мы сидели так некоторое время и смотрели с террасы на опускающееся над Тиришем солнце.

– Папа, прости, – сказал Хартан. – Я ни за что не хотел тебя как-то обидеть, просто… просто… Э-эх!

– Не знаю, что меня так сильно зацепило, – признался я. – Наверное, твоя правота. Возможно, мне действительно следовало бы положиться на вас, а самому заняться тем, что у меня неплохо получается. Кем я себя возомнил? Броттором?

У меня никогда не было авантюристичной жилки, я не особо жаждал приключений и уж тем более сражений. Мне нравилась спокойная жизнь рядом с любимой женщиной, и если бы не долг, толкающий меня вперёд, я бы наслаждался ею до конца своих дней. Но как-то сами собой сложились обстоятельства, когда бездействие оказывается хуже смерти. Как я-Нриз не мог бросить в лесу едва знакомую девушку, так и потом не смог остаться в стороне при виде избиения случайного знакомого. Поход на Огенраэ тоже был неизбежен – если бы я не сделал это для своей любимой, то перестал бы быть собой. Ну а что касается путешествия в поисках монстра, то за меня этого не смог бы сделать никто. Более того, только крайняя нужда, моя жажда получить магию, сделала возможной создание Шванца, инструмента, благословлённого богом, чьё Право – узы. И вот так медленно, постепенно, шаг за шагом, я изменился. Я не перестал использовать свои действительно сильные стороны – деньги, силу богини и знания, находящиеся в моей голове, но стал считать за само собой разумеющееся, что во всём требуется моё личное участие. Наверное, следовало бы изменить образ мыслей, даже если для этого понадобится перепрограммировать свой разум, как когда-то сделал я-Нриз, отгородившись от меня-Ульриха, но мысль о том, что любимая и друзья будут подвергать свои жизни риску, пока я отсиживаюсь дома, задевала самый глубокие области моей души. И изменять себя настолько, чтобы игнорировать это чувство, я не собирался. Ведь в этом случае я перестану быть самим собой.