Текст книги "Воробьиная сила (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Но при всей этой тщательности, всей этой скрупулёзности, Эгор допустил огромную ошибку. Когда-то он мне сам говорил, что любит абсолютные запреты, предпочитает избегать исключений. Вот только объект Нриз, записанный в кристаллической логике Цитадели, сам по себе являлся таким исключением, имел доступ гораздо выше не только любого посетителя или гостя, но и во многих областях превосходил служебных големов. И даже если Нриз был объявлен персоной нон-грата, в классификаторе обитателей Цитадели для него имелась отдельная запись. Я не мог снять маркер «враждебного объекта», так как он был подписан печатью владельца замка. Зато малая печать давала достаточно полномочий, что чтобы сообщить Цитадели о появлении новых обитателей одного класса с «Нризом». Если бы я оставался в своём старом теле, охранные системы меня бы не пропустили, опознав даже несмотря на потерю веса. Вот только теперь мои рост, строение тела и черты лица были другими, я уж не говорю о элир, которая у меня-Нриза тогда вообще отсутствовала.

Я взял образцы элир у Ксандаша и Хартана, после чего добавил их как объекты «Шадани» и «Чазаар». Себя, Кениру и Мирену я записал как объекты «Каариз» под номерами один, два и три.

Теперь наша пятёрка стала совершенно правомочными обитателями Цитадели, имеющими право ходить где угодно, за исключением персональных покоев Эгора, личного хранилища и некоторых лабораторий. Мы могли даже посетить Библиотеку, чтобы получить копии книг, которые я пропустил в прошлой жизни – и мне пришлось напомнить себе о нашей главной цели, настолько велико было искушение.

– Всё, готово! – сообщил я. – Можем отправляться в любой момент!

– Давай сейчас! – решил Хартан. – Кстати, а хозяин дома?

– Мы должны собраться и приготовиться, – осадила его Мирена. – Или ты собрался идти в простых штанах и рубахе?

– Тааг запросил статус Эгора, – сообщил я. – Как свидетельствуют отчёты, владелец покинул Цитадель три дня назад. Он редко уходит на пару дней, чаще на несколько недель. Однако это ничего не значит – я один раз уже по этому поводу ошибся, и ошибка едва не стоила мне жизни. Могу сказать только одно: в логике Цитадели содержится приказ смонтировать оборудование в восьмой лаборатории, срок исполнения – шестнадцать дней.

Тааг закончил свою работу, втянул усик под челюсть и отбежал в сторону. Я закрыл портал и сосредоточил внимание на Пере. Оно тут же перестало тлеть, невидимый огонь бесследно погас. Я удовлетворённо кивнул – от реликвии осталось больше половины, а значит третье Перо может и не понадобиться.

– Мы отправляемся завтра, – решил я. – А до тех пор готовимся.

– Надеваем штурмовую броню? – спросил Ксандаш.

– Нежелательно, – мотнул головой я. – Активные атакующие и защитные артефакты могут быть восприняты Цитаделью как агрессия, а к протоколам чрезвычайных ситуаций у меня доступа нет. Я, конечно, могу маркировать печатью и броню, но не уверен, что это сработает. Я был слугой и рабом Эгора, а рабы не носят силовых доспехов.

– Ничего страшного, – усмехнулась Кенира. – Шкура крежл-змея прочнее, к тому же даже после твоих переделок броня не выдержит ни мою, ни мамину магию.

– Берём реликвии, переговорники, необходимый минимум артефактов и припасов, я ещё раз проверю Последние Шансы. Ведь с того момента, как мы ступим внутрь, скрывать нас от чужих взоров Мать Торговли перестанет. Ну и самое главное – хорошо отдохнуть и выспаться. Пожелания и предложения?

– Думаю, Хартан был прав, – сказал Ксандаш. – Мы теперь действительно знаем Цитадель не хуже тебя и ещё одна тренировка ничего не изменит. И если кому из нас по-настоящему нужно отдохнуть и переключиться, так это тебе, Ули. Ты у нас ставишь стратегические задачи, но я, как имеющий больше боевого опыта, отвечаю за тактику. И мой тактический совет – сегодня никакой больше работы.

– Но мне ещё надо проверить… – начал я, но Незель и Мирена подхватили меня под руки и потащили прочь.

Я бросил умоляющий взгляд на жену, но не нашёл в ней ни грана сочувствия. Она смотрела на меня со злорадным выражением лица, а её чувства доносили искреннее веселье.

* * *

Как я неоднократно говорил любому, кто изъявлял хоть малейшее желание слушать, человек, заснувший под крылом госпожи Ирулин, всегда просыпается бодрым и отдохнувшим. Я уже почти забыл что такое сонная одурь, как тяжелы бывают веки и как расфокусирован взгляд. Сейчас, когда моё по молекуле сконструированное тело сверхчеловека с ног до головы пронизывала магия, в развитие и тренировки которой я вложил столь большие усилия, пробуждение стало ещё легче. Ну а огромная, но в то же время очень упругая женская грудь, находящаяся прямо перед моим лицом, превращало его в очень приятный процесс. Я придвинулся к Мирене, вжался лицом в эти мягкие полушария, а руку положил на стройное бедро.

– Ты выглядишь очень бодрым, Ули, – раздался сзади голос Незель.

Я не спеша повернул голову и посмотрел на неё, лежащую в обнимку с Кенирой и внимательно наблюдающую за моими действиями.

– И чувствую себя даже ещё лучше, – довольно улыбнулся я, переползая чуть выше к изголовью своей огромной королевской кровати.

Мирена, почувствовав движение, тоже проснулась и сладко потянулась. Это зрелище вышло настолько гипнотическим, что мы втроём уставились на качнувшуюся грудь заворожённо, словно южноафриканские сурикаты на восходящее солнце.

Несмотря на совет отдохнуть, весь предыдущий вечер мы не отдыхали. Я прекрасно осознавал, что эта ночь может стать последней не только в моей жизни, но и в жизни Кениры и Мирены, и как бы я за них ни боялся, не имел права лишать их выбора. Я выложился на всю, попробовав даже такие вещи, которые раньше и не приходили в голову.

Мирена подползла ко мне поближе и поцеловала. Я ответил на поцелуй и надолго отключился от мира, наслаждаясь близостью прекрасной женщины и её восхитительного тела. Наконец, мы оторвались друг от друга, повернулись и посмотрели на другую сторону кровати. Кенира и Незель занимались тем же, что и мы несколькими секундами ранее. Мирена прижалась ко мне сзади, и моё длинное чувствительное ухо почувствовало её горячее дыхание.

– У нас не очень много времени, – с сожалением сказал я. – Так что придётся поторопиться.

– Только пожалуйста не делай как вчера, – попросила Мирена. – Это было по-настоящему жутко.

Кенира оторвалась от Незель и согласно кивнула:

– Твоя копия… Не скажу, чтобы было настолько ужасно, но ни один из вас не вёл себя как ты. Это словно… словно вы все были Склаве и добросовестно выполняли задание.

– Ну не знаю, – сказала Незель. – Опыт был довольно интересным. Не назову такое времяпровождение своим любимым, но что-то в этом есть. Единственное, как жрице Фаолонде, мне не хватало чувств. Ты был словно игрушкой из магазина женских утех. Говорят, там продаются даже специальные големы, похожие на человека.

Я кивнул. Что-то подобное я ощутил и сам. Попытка использования в постели удалённой проекции, создания аватара, типа того, с помощью которого Эгор сражался с Мирикешем, оказалась полностью провальной. Мне пришлось расслаивать сознание, использовать для этого вычислительный режим разума, что, конечно, ни к чему хорошему не привело. И, как оказалось, результат не понравился не только мне.

– Да ладно тебе, Ули, – сказала Кенира, лучась весельем. – Не волнуйся, это всего лишь маленькая неприятность.

– Действительно! – добавила Мирена. – А мы говорим так, словно речь о большой проблеме!

Я смерил их испепеляющим взглядом, повернув голову сначала к одной, а затем и к другой. Но они лишь весело рассмеялись, подкатились ко мне и обняли с обеих сторон. Шутка по поводу изменившихся размеров давно обтрепалась и истёрлась от частоты употребления, но они поминали её не реже, чем Хартан – мои длинные уши и ослов. Несмотря на то, что мне сильно захотелось наказать обеих женщин, я эту идею с сожалением откинул. Сегодня нас действительно ждало слишком много дел, а значит, следовало выбираться из постели.

– Принести кофе? – спросила Незель, чутко уловившая смену настроения.

Я проводил взглядом её великолепную фигуру, с сожалением вздохнув, когда Незель закутала себя в халат, и благодарно кивнул.

– Тебе с сахаром? – невинно поинтересовалась она. – Пару ложечек?

Увидев моё вытянувшееся лицо, она прыснула со смеху. Две предательницы, оставшиеся в постели, присоединились к веселью.

– Тебе повезло, что ты тогда ещё не успела вернуться, – мрачно сказал я.

– Нет, это тебе повезло, – парировала она.

– С чего это? – удивился я.

– Ведь со мной бы вернулись Санд и Тана. Как думаешь, кто из них твой тип?

Я поёжился: в словах Незель имелась изрядная доля смысла. Тогда, находясь под действием алхимического наркотика, сотворённого в припадке безумия, мой разум не стал бы разбирать, где мужчина, а где женщина. Конечно, и Хартан, и Ксандаш являлись умелыми бойцами и смогли бы меня остановить. Вот только я обзавёлся новым сверхчеловечески сильным и быстрым телом, ускоренными нервными синапсами и более производительным мозгом, да и магия к тому времени уже вовсе не была слабой. И я даже не знаю, что было бы хуже, погибнуть от их рук, либо же всё-таки преуспеть.

Тем временем Незель ушла, а когда она вернулась и принесла поднос с кофе, мы уже встали и оделись. Взяв в руки чашку, я открыл дверь и вышел на балкон, а женщины ко мне присоединились. Невидящим взором я оглядел величественные горные вершины, зелёные леса и поблёскивающую в лучах утреннего солнца обширную гладь озера, посреди которой стоял великолепный замок – столь же прекрасный, сколь и ненужный. Сегодня последний день. День, после которого я либо погибну, либо исполню свою миссию. Возможно, я исполню миссию, а потом погибну – это станет не самым худшим исходом. И исходом весьма вероятным – ведь какие бы высокие права доступа ни давала Малая Печать, освобождение богини поднимет всеобщую тревогу и обрушит на нас всю мощь Цитадели. Пространственные перемещения будут заблокированы даже в портальном зале, а значит, нам придётся проламываться силой. К счастью, чего-чего, а у моей жены и её мамы этой силы хватает с избытком.

Сюда, в Шпаценхорст, если я и вернусь, то только ненадолго. Нам придётся удариться в бега, менять внешность и личности, растворяться среди жителей самых оживлённых мест мира с плохим учётом обитателей и никогда не снимать реликвии Керуват, скрывающие нас от поисков разгневанного Повелителя Чар.

Но вместе со страхом, окутывающим душу чёрным холодным облаком, я чувствовал предвкушение и возбуждение. Моя богиня, прекрасная и милосердная Ирулин сегодня обретёт свободу, а если для этого понадобится моя жизнь – что же, это совсем небольшая цена, которую я с радостью заплачу. Мне бы хотелось отправиться самому, чтобы не подвергать друзей и родных риску, но выбора у меня нет и никогда не было. Я люблю их и сделаю всё возможное, чтобы обеспечить им безопасность, вот только лишать их права распоряжаться своими жизнями не имею никакого права.

Возможно, другие назвали бы меня дураком. Ведь я получил всё: землю, богатство и влияние, у меня имелась лучшая в мире жена и две прекрасные любовницы, передо мною лежал весь мир, Вселенная, которую я мог бы исследовать всю свою бессмертную жизнь. Но я поставил на кон всё, что имел, чтобы спасти богиню, которая даже сейчас, в плену, исполняла свои божественные функции. Меня бы подобные рассуждения бы ничуть не задели и не удивили. Ведь невозможно объяснить слепому, что такое солнечный свет, глухому – как звучит прекрасная мелодия, а глупцу – что такое обязательства и долг.

Сильные нежные руки обвили меня сзади – Кенира слышала мои чувства и сомнения, но ничего не сказала, лишь проявила тепло, любовь и поддержку. Я поставил чашку с недопитым кофе на перила балкона и, развернувшись, заключил её в объятия. К нам с боков прижались Мирена и Незель, так что я сгрёб в охапку и их. Мне не хватало длины рук, да и стоять так оказалось очень неудобно, но я ни за что бы не поменял этот момент ни на какой другой.

Поцеловав по очереди всех троих женщин, я отстранился и направился внутрь комнаты. Перейдя в гардеробную, я взял с полки свой комбинезон и неторопливо натянул сначала штаны, а потом куртку. Затем подошёл к одному из манекенов с закреплёнными на нём доспехами, и начал прилаживать элементы кожаной брони.

Зашли женщины. Мирена и Кенира принялись надевать свои кожаные костюмы. Закончив с этими весьма эротичными нарядами, они, помогая друг другу, стали усиливать их дополнительными броневыми деталями. Незель встала рядом со мной и тоже принялась помогать с ремнями и приладкой элементов.

Мы оставили здесь все вещи, накопленные за последние бурные два года. В отдельном «сундуке» лежали наши деньги, драгоценные камни и металлы – активы, позволяющие устроиться в любом месте мира Итшес. При поспешном бегстве с заметанием следов нам не придётся начинать всё заново, хотя, конечно, для магов и целителей нашего уровня «начать заново» означает «стать неприлично богатыми за несколько дней». Сверху этого алмазного куба я положил небольшой кристалл ключа – если мы всё-таки не вернёмся, до содержимого доберутся Лексна или Незель.

Я проверил все артефакты и реликвии, защёлкнул на запястье браслет от Фаолонде и с тоской посмотрел на оставшийся на манекене шлем. В случае сражения защита головы являлась очень важной, но я не знал, не посчитает ли Цитадель её признаком агрессии и не предпримет ли активные меры.

На всякий случай я поместил шлем в пространственное кольцо, а в маленький подсумок на поясе разложил одноразовые шприцы с эликсирами. То же самое сделали Кенира с Миреной.

Выйдя из спальни и спустившись по лестнице, мы обнаружили там Ксандаша и Хартана, полностью облачённых в броню и готовых к выходу. Лексна и Патала находились рядом с ними, на лице обоих была написана тревога. Неподалёку, замерев на своих щупальцах, стоял Тааг.

– Незель, Лексна, дайте руки – сказал я женщинам.

Те бросили на меня удивлённый взгляд, но подчинились. Я накрыл их ладони своими, сосредоточился, сплетая элир. Убрав руки, я с удовлетворением отметил, как на их ладонях гаснет узор магических печатей.

– Это максимальные права на управление Хорстом, – пояснил я. – Если что… С остальным поможет Жагжар.

– Лучше возвращайтесь, – сказала Лексна. – Сделайте, как вы делаете всегда.

– Я буду молиться повелителю, – добавила Незель, – чтобы он провёл вас к цели в обход любых неприятностей.

– Папа, будь осторожен! – сказала Патала, глядя на Ксандаша большими и чуть испуганными глазами.

– Я всегда осторожен, котёнок, – улыбнулся Санд.

– Не кисни, – добавил Хартан, – это не первый Повелитель Чар, которому не повезло с нами встретиться. Одна проблема – когда мы его уделаем, никто не поверит. Даже если я поклянусь именем Керуват.

Я не стал поправлять его и призывать к осторожности. Пусть слова Таны звучали бахвальством, но они существенно подняли настрой. К тому же, так ли неправ он был? Мы действительно уничтожили Повелителя Чар, пребывали сейчас на пике своей мощи, собирались использовать все возможные средства. И пусть я до сих пор испытывал к Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо сильное уважение, сравнимое с моей к нему ненавистью, и не желал ему смерти, его гибель стала бы для нашей компании самым лучшим выходом. Ведь только в этом случае нам не пришлось бы оглядываться назад и трястись от страха, ожидая возмездия.

Лексна подошла к мужу, закинула ему руки на шею и нежно страстно поцеловала. Незель последовала её примеру, поцеловав сначала Мирену, потом меня, а затем и мою жену.

– О, Фаолонде, Единитель Судеб, – нараспев произнесла она, – ты, кто связывает сердца, наполняя их силой и светом. Я молю тебя – проведи этих людей по их пути. Пусть их решимость остаётся крепкой, как твоя любовь, пусть узы, что их связывают, не поддадутся испытаниям. Дай им силы быть едиными, несмотря на всё, что они встретят. Позволь им сохранять чистоту своих желаний и веру друг в друга. Даруй им свет в тени, проложи путь в темноте, пусть любовь и дружба, что их наполняют, приведут их к цели и уберегут от всех угроз.

Её тело окуталось алой аурой, которая закружилась огненным ураганом, перекинулась на нас, не опаляя, но согревая.

– Я не знаю, поможет ли это или нет, – призналась Незель, когда огненный ураган стих. – Но уж точно не повредит. Повелитель присмотрит за вами, но успех будет зависеть только от вас самих.

– Не волнуйся, – ответил я. – Фаолонде и так сделал предостаточно. Даже если наша миссия не в рамках его Права, то во всём, что к ней привело – огромная доля его заслуг. К тому же с нами реликвии его, так что помощь он оказывает и здесь.

Я поднял руку, демонстрируя браслет, чьи точные копии обвивали запястья не только Кениры, но и Мирены. После того случая с сахаром я принял свои чувства к тёще, понял, что они намного сильнее дружбы. И, как оказалось, то же самое испытывает ко мне и она. Конечно, больше всего на свете я любил Кениру, а Мирена – Незель, вот только и узы, связывающие нас двоих между собой, сильно превосходили желание и похоть. В Мирене было всё, что мог бы пожелать мужчина: красота и сила, ум и упорство, храбрость и весёлый нрав. И та любовь, что я к ней испытывал, и на которую она отвечала взаимностью, послужила надёжным мостом для силы Фаолонде. До этого я мог использовать только элир жены, а теперь добавилась и магия её мамы – совокупная мощь двух женщин, попавшая в моё распоряжение, пугала даже меня.

Ксандаш и Хартан являлись моими верными боевыми друзьями, с ними я преодолел множество испытаний и был в них столь же уверен, как и в самом себе. Каждый член нашего отряда носил на шее Связь Сердец и чувствовал друг друга, что превращало наш отряд практически в единый организм. И достигнуть подобного без помощи Фаолонде ни за что бы не получилось.

– Спасибо, – солнечно улыбнулась Незель, почувствовав мою искренность. – Мой повелитель ценит это так же, как ценю я.

Мы вышли во двор, где я не торопясь подошёл к арке врат. Последний раз окинув взглядом фруктовые деревья, цветущие клумбы и шпили замка, вздымающиеся прямо в небо, я приказал управляющей системе открыть портал с заранее просчитанными координатами. Пространство арки всколыхнулось, пошло голубыми искорками, открыв безжизненное горное плато, на котором кое-где до сих пор лежал снег. Шагнув внутрь, я прошёл несколько шагов и отошёл в сторону, пропуская остальных. Дождавшись, пока не пройдёт Тааг, замыкающий процессию, я закрыл врата.

Ксандаш вышел вперёд, поставил на землю два массивных цилиндра, один из которых немедленно активировал. Не дожидаясь, пока кружащиеся в глубинах артефакта искры соберутся в столб яркого огня, я, воспользовавшись магией двух связанных со мной женщин, создал ещё один портал. Убедившись, что разрезавший воздух овал ведёт в портальный зал Цитадели, я затаил дыхание и шагнул вперёд. Чувства моих спутников, доносящиеся через реликвии Фаолонде, варьировались от опасения до предвкушения, лишь один Тааг транслировал холодное машинное спокойствие. Все быстро пробежали за мной внутрь, и я поспешно закрыл врата, зная, что всего лишь через несколько секунд сработавший артефакт устроит на месте нашего отправления пространственную бурю, делающую чтение портального следа невозможным. Конечно, эта мера могла принести плоды лишь при идеальном завершении миссии – ведь прикрыть сработавший Последний Шанс мы ничем не могли. Но возможность плохого исхода никогда не являлась поводом проявить небрежность.

Быстро осмотревшись, я подошёл к портальной арке и приложил ладонь к управляющему артефакту. И к моей огромной радости, Цитадель откликнулась, ответив на мой запрос. Из рапорта, который возник передо мной в воздухе, следовало, что хозяин этого места до сих пор не возвратился.

И только сейчас до меня окончательно дошло – я снова в Цитадели, а моя богиня, моя любовь и госпожа Ирулин находится всего лишь несколькими этажами выше!

★☆★☆★

● «Йайн, – фыркнул я» – это не придумка Ули, а вполне употребляемое слово. Jein (реже jain) = ja + nein. Используется полушутливо, когда нельзя дать однозначный ответ «да, но с оговорками» или же «возможно».

Глава 19
Дом родной

Возвращение в Цитадель будило у меня совершенно странные и противоречивые чувства. В этом месте я провёл больше сорока лет, долгое время был тут практически единственным обитателем, по крайней мере среди живых. И тогда я был счастлив – пусть лишь счастьем блаженного идиота, с мозгами, промытыми магическим вариантом лоботомии. Даже когда я познакомился с госпожой Ирулин, когда обрёл себя и осознал своё положение, та моя часть в Цитадели ни разу так и не побывала, получая все впечатления из воспоминаний другой половины.

Для меня-Ульриха это место являлось символом зла и рабства, мне-Низу оно было домом полным счастья и смысла. И, несмотря на реинтеграцию моей личности в единое целое, кое-какая двойственность всё-таки осталось.

На ум пришло удачное сравнение, и мне захотелось засмеяться. Четыре головы повернулись ко мне, в их чувствах я слышал недоумение по поводу столь неуместного веселья.

– Мне пришло в голову, – тихо пояснил я, – что для меня-Нриза это место являлось таким же Царством моего божества Эгора ауф Каапо, как мир снов – Царством богини меня-Ульриха. И на самом деле тогда мы отличались не слишком сильно.

– Я смогла подружиться с Нризом, – возразила мне Кенира, – но полюбила я именно Ульриха. Того Ульриха, который получился из слияния их двоих.

Мы подошли к дверям портального зала, и они сами по себе распахнулись. Моё новое зрение увидело очень тонкое плетение запроса, скользнувшее по нашим аурам, вспышки маркеров опознания и пульсацию артефактов привода двери. Пока дверь полностью не ушла в сторону, я понял, что до сих пор задерживал дыхание – казалось, что вот-вот будет объявлена тревога: на нас обрушится поток чар оборонных систем, а из коридоров хлынут серий Тааг и Ирвиз. Я неспешным шагом шёл вперёд, рядом со мной семенил Тааг-18, и мне казалось, что я вновь вернулся назад, в ту старую жизнь. Кенира нарушила построение, подошла поближе, взяла за руку и сжала ладонь – я одарил её взглядом полном благодарности и любви. Чтобы не вызывать подозрений, двигались мы неспешно, но неумолимо. Я вёл свой отряд по коридорам, проходил через галереи и залы, а один раз даже завёл в шахту лифта.

Если и можно было найти идеальное место для ловушки, так это тут. Поэтому, когда за нами не захлопнулись тяжёлые переборки, чтобы запереть в ограниченном пространстве, не ударили боевые чары, потоки радиации или облака ядовитого газа, у меня снова появилась надежда, что миссия увенчается успехом.

Выйдя из лифта, который выпустил нас точно так же безо всяких проблем, я повёл команду по просторной застеклённой галерее. Несмотря на то, что мы провели в точной копии этого места не один субъективный год тренировок, от членов команды шёл поток недоверчивого благоговения. Там вдалеке за стеной неразрушимого стекла летали башенки оборонных систем, а дальше плотную стену облаков пронзали разряды молний. Я остановился и тоже затаил дыхание – сколь бы знакомым ни было это зрелище, оно вызывало тот же восторг, что и сорок лет назад.

После небольшой паузы мы направились дальше, на этот раз опускаясь вниз. По дороге нам встретилось пара Таагов, казавшихся по сравнению с Таагом-18 какими-то недокормленными, а один раз проползло змееобразное тело голема Оолин. Я прекрасно понимал, что големы являются частями Цитадели, только автономными, но всё равно казалось, что сейчас они опознают в нас врагов, поднимут тревогу, попытаются напасть и уничтожить ценой своих механических жизней. Однако ничего так и не произошло – имеющиеся доступы делали нас практически невидимками.

Возле большой двустворчатой двери, ведущей в алтарный зал с богиней, нам пришлось остановиться – массивные створки автоматически не распахнулись. Пусть я знал, что так и должно быть, ведь этот проход всегда приходилось открывать и раньше, но такая задержка тоже показалась тревожным знаком.

Присутствие госпожи ощущалось настолько сильно, она была так рядом, что я едва удержался, чтобы не выломать дверь и не броситься вперёд. Вместо этого я глубоко вдохнул и выдохнул, приложил руку к пластине возле двери, дождался появления запроса и подал в ответ свою элир.

Как и два года раньше, дверь открылась, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не побежать к огромной плите, расчерченной светящимися линиями, на которой висела моя возлюбленная госпожа.

Даже сейчас, когда её руки, ноги и крылья притягивали к плите металлические полосы, когда под груди входили светящиеся трубки, ещё одна заходила прямо в рот, а острые кристаллические шипы пронзали ладони и щиколотки, она была прекрасна. Я почувствовал, как моё сердце сжалось от боли – видеть страдания своей возлюбленной богини было просто невыносимо.

Медленным шагом я прошёл вперёд, осматривая пространство и отслеживая магические потоки, готовый в любой момент обрушить на алтарь разрушительные чары. Я не боялся задеть Ирулин, ведь тело её – материализация божественной силы, и его разрушение вернёт хозяйку обратно в Царство. Но, разумеется, не хотел и причинить дополнительную боль той, кого так люблю и почитаю.

В различных теологических трактатах, которые я прочитал, восполняя своё невежество, на эту тему единства мнений не царило. Но все теологи сходились на одном – убийство кое-какой ущерб богу всё-таки приносит, камнем преткновения служил лишь масштаб последствий. Так что разрушение алтаря вместе с богиней я приберёг на крайний случай, намереваясь её освободить и дать дематериализоваться самой.

– Приготовьтесь, – тихо сказал я своим товарищам. – Как только я начну снимать госпожу, поднимется тревога. Тогда сразу же идём на прорыв.

Мои указания были совершенно излишними, ведь мы отрабатывали ситуацию сотни раз и каждый из нас свои обязанности знал. Это я говорил, скорее, чтобы нарушить тишину, услышать звук собственного голоса, сбросить оцепенение, вызванное видом страдающей богини. Однако на мои слова последовал неожиданный ответ:

– Не беспокойся, уже не поднимется. Нет необходимости.

Повернув голову на звук, я уже совершенно точно знал, кого увижу. И действительно, неподалёку, вольготно прислонившись к одной из толстых каменных колонн, стоял Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо: один из сильнейших магов мира, герой, спаситель, рабовладелец и негодяй.

Если что меня удивило, так это собственная реакция: накатило странное облегчение, на душе стало очень легко, а в голове прояснилось. Как бы тщательно я ни готовился, какие бы меры предосторожности ни предпринимал, меня не отпускала мысль, что обмануть Эгора не удастся, что он просчитал события на множество ходов вперёд, а мои действия – возня ребёнка в песочнице. И вот теперь, когда подозрения оправдались, появилось абсурдное ощущение, что всё наконец-то пошло по плану.

– Что меня выдало? – спросил я. – Попытки сделать прокол? Я старался быть максимально скрытным.

Когда Эгор открыл рот, чтобы ответить, и я выпустил в богиню заранее приготовленные чары дезинтеграции, модулированные таким образом, чтобы уничтожать органическую материю. Мне было известно, что у госпожи не осталось магии, что она никак не сможет защититься, так что использовал плетения, который убьют её максимально быстро, надёжно и безболезненно.

Вот только стоило тёмно-фиолетовому лучу полететь в сторону богини, как алтарь куда-то исчез. В желудке всколыхнулось воробьиное чувство больших пространственных изменений, а усовершенствованное зрение увидело буйство магических потоков. Алтарный зал словно всколыхнулся и взорвался, расширяясь в стороны и вверх. И через мгновение мы с командой очутились на бесконечной каменной площадке, где стены и потолок терялись далеко в темноте. Как паладин я знал, где находится госпожа Ирулин, но больше её не видел.

– Хорошая попытка, – одобрительно кивнул Эгор. – Жаль, что я был к этому готов. Что касается твоего вопроса… Нет, ты всё сделал очень хорошо. Даже заранее зная о твоих попытках, прокола я не заметил. Хочу похвалить и за изобретательное использование реликвии Керуват. Теперь мне придётся заняться разработкой новых чар для обнаружения пространственных аномалий, так что гордись.

От Кениры и Мирены, стоявших в полной готовности атаковать, действительно пришло чувство гордости. Да чего скрывать – похвала от человека, которого я пусть и ненавидел, но очень уважал, была чрезвычайно приятной.

– Заранее зная? – переспросил я, не ожидая ответа. – Вы за мной следили? Мне казалось, что у вас есть гораздо более важные дела.

– Дела, более важные, чем проект, длившийся около сорока лет? – рассмеялся Эгор. – Нет, конечно, мне было чем заняться. Но ты не учитываешь силу обычного любопытства. Пусть натуралистичный эксперимент, в котором ты покинул привычную среду обитания, был изначально не твоей идеей, но кое-какие усилия я тоже приложил. И ты, Нриз, меня не подвёл.

– Не называй меня этой собачьей кличкой! – прошипел я, стиснув челюсть.

Вокруг моих пальцев крутились несколько заготовок чар, готовые обрушиться на ауф Каапо, как только тот проявит хоть каплю беспечности.

– Пожалуй, не буду, – неожиданно легко согласился Эгор. – Ты вполне заслужил собственное имя. Ульрих Зиберт, он же Улириш Шанфах, теперь известный как Ули Шпац. Или лучше сказать капитан Ули Шпац?

Я уставился на него непонимающим взглядом. Несмотря на мои нынешние богатства, кораблей крупнее прогулочной лодки я не имел.

– Ну же! – скривился Эгор. – Джек Воробей! Капитан Джек Воробей!

На этот раз я удивился по-настоящему: слово «воробей» прозвучало на английском языке. С учётом такого же английского имени, Эгор явно намекал на какого-то жителя Земли, скорее всего из Великобритании или США.

Ауф Каапо продолжал на меня смотреть со снисходительным ожиданием, словно взрослый, подводящий ребёнка к какому-то простому выводу, и ожидающий правильного ответа. Я быстро перебрал известных мне людей с этой фамилией. В силу профессии мне были лучше всего знакомы американский архитектор и ещё один писатель на архитектурные темы, но ни один из них не был Джеком.

Возможно, речь шла о каком-то персонаже английского фольклора, но я никогда не являлся большим поклонником британской литературы, так что культурный контекст уловить не смог.

– Тьфу! – неодобрительно качнул головой Эгор. – Ладно, забудь, это не настолько важно.

Признаюсь, хоть мне и было немного интересно, но разговор я хотел продолжить по совершенно другой причине. Сейчас, пока мы непринуждённо общались, я получил достаточно времени, чтобы приступить к анализу ауры Эгора.