Текст книги "Во имя твое (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

«СКЛОНИСЬ ПЕРЕДО МНОЙ, ЧЕРВЬ.»

Монстр оскалился и чуть присев склонив голову на бок раскинул руки в стороны словно приглашая Августа на поединок.

«Я умер. Я умер и попал в кошмар.»

– Я еще жив… – Губы не слушались и слова юноши прозвучали так будто он набил рот горячей кашей. Вскинув остатки своего оружия над головой в классической позиции, цу Венстром чуть присев сделал небольшой шажок вперед. – Я еще жив, сука! Первый удар лишенного наконечника копья пришелся точно в лоб твари. – Я! – Следующий удар не оставив на угольно черной шкуре даже царапины, соскользнул с груди монстра но это Августа не смутило. – Еще! – Третий удар пришелся в центр туловища и заставил тварь покачнуться. – Жив! – Ощетинившееся щепками древко рогатины с хрустом вошло в оскаленный рот чудовища.

«НАСЕКОМОЕ. МЕРЗКОЕ НАСЕКОМОЕ. НА КОЛЕНИ!!»

– Х-х-х. Раздался хруст. Челюсти твари сомкнулись и сжимаемый цу Вернстромом кусок палки укоротился на пол локтя. – Х-х-х. Мерно пережевывающая проваренную в олифе, окованную стальной полосой, твердую как камень деревяшку, тварь глумливо оскалившись продемонстрировало юноше узловатую, когтистую лапу. Похожие на стальные гвозди пальцы медленно словно во сне протянулись вперед повернулись сначала влево, потом вправо… Когти твари были красны от крови.

– Я еще жив. – Неимоверным усилием подавив позыв скорчится на полу и выблевывая остатки ужина прикрыть голову руками, Август, упрямо наклонив голову перехватил остатки древка словно дубину. – Я еще жив…

«Хотя, это, судя по всему, ненадолго»

– В сторону! Голос волшебницы ожег юношу словно плеть. Тело юноши будто само качнулось в бок. Изба задрожала до основания. Рассыпанный по полу бисер задвигался словно живой и сложился в сложную, выворачивающую сознание одним своим видом фигуру, от бусин повалил дым. Что-то сверкнуло, грохнуло, доски стен вздыбились словно штормовое море, мимо юноши пронеслось нечто нестерпимо горячее яркое будто сотня солнц и тварь вместе со стеной дома и остатками крыши буквально вынесло во двор. Раздался хруст и приглушенное шипение.

«Низко пошел. Похоже, в овчарне пришел конец».

Мелькнувшая в голове мысль заставила юношу нервно хихикнуть.

– Быстрей… – Выплюнув текущую изо рта кровь Майя указала куда-то в сторону очага. – Там. На полке… Ромейский огонь… Я сорвала защиту, истончила пути… Отрезала его от колодца сил. Он сейчас уязвим, но это ненадолго…

– А соседи? Не помогут? Шуму на все село…

– Быстрей, дурак… – Устало покачала головой бледная как снег женщина и бессильно повалившись на бок скорчилась на полу. – Чары… Никто не слышит… Не видит… А если и слышит, то считает, что все так и должно быть. Иди… Огонь. Он боится огня…

– Ты в порядке?

– Поторопись. Глаза вдовы закрылись. – Поторопись если хочешь увидеть рассвет.

«Если хочу увидеть рассвет».

До крови прикусив губу Август шагнул к полке и подхватив лежащую на нем, украшенную сургучными печатями металлическую сферу, двинулся к курящемуся обугленной древесиной пролому в стене. Дом опасно поскрипывал, со стропил сыпалась пыль. Под ногами юноши чуть слышно брякнуло. Опустив взгляд цу Вернстром несколько мгновений разглядывал лежащий среди обломков меч.

«Во всяком случае эту штуку прожевать будет посложнее».

С кряхтением нагнувшись, юноша подобрал клинок и шагнув в курящийся углями пролом в стене глубоко вдохнул промороженный воздух.

«И это мой сын? Это плод моих чресел? Двигаешься как сонная улитка. Давай, шевелись, сопляк. И постарайся не промахнуться, второй бомбы с алхимической дрянью у тебя нет». Голос отца был полон злорадства.

– Да пошел ты. Я еще жив. – Чуть слышно буркнул цу Вернстром и расправив плечи шагнул в сторону груды оставшихся на месте сарая досок. Ровно туда, где среди обломков вяло шевелилась черная будто мрак, искореженная тень.

–

Стефан зарычал. Разминувшееся на пол пальца с лицом дикарки оголовье молота разбрызгало в щепы верстак, и мазнув самым краем по опорному столбу мастерской, точно рубанок выбрало с него изрядную порцию древесины. Это был мастерский удар. От тяжеловесного деревенского увальня не осталось и следа – перед Сив был опытный боец и убийца, быстрый, гибкий, опасный, но все же кузнец опоздал. Невесомо качнувшись в сторону северянка крутанулась на пятке и коротко без размаху ткнула ножом в бок здоровяка. Раздался звук как будто кто-то с размаху всадил колун в сучок дерева.

– Бесы! Отпрыгнув в сторону дикарка с некоторым изумлением глянула на зажатый в кулаке обломок оружия и отбросив в сторону бесполезную рукоять пригнувшись широко растопырила руки и оскалилась словно загнанная в угол волчица.

– Сдохни! – Гигант прыгнул. Свистнувший в могучем замахе молот внезапно изменил траекторию и вместо того чтобы обрушиться сверху коротко ткнул попытавшуюся уйти от удара великаншу в бедро. Коротко вякнув женщина кулем отлетела к стоящей посреди мастерской бочке. Раздался треск, поток хлынувшей из опрокинутой бочки, пахнущей ржавчиной и окалиной воды, растекся по кузне почти моментально превратив пол в жидкое грязевое месиво. – Ха! Спеша развить успех здоровяк перехватив молот за самый конец рукояти и торопливо подскочив к поверженной противнице несколько раз впечатал его в живот распростертой посреди мутной лужи великанши. Содрогающаяся при каждом ударе всем телом Сив захрипела и бессильно обмякла, на губах великанши вспухли кровавые пузыри. – И это все?! – В голосе Стефана послышались глумливо-разочарованные нотки. – А я думал, ты покрепче будешь. – Крутанув молотом словно тростинкой, здоровяк неторопливо обошел упрямо пытающуюся перевернуться на живот дикарку и небрежно толкнул ее ногой в бедро. С губ северянки сорвался жалобный стон. – Сломано. Злорадно заключит кузнец и обойдя дикарку с другой стороны снова пнул ее в бок. – И это тоже. На губах здоровяка появилась диковатая ухмылка. – Знаешь… – Закинув свое оружие на плечо гигант чуть наклонившись принялся озабочено осматривать оцарапанный ножом бок. – Я хочу еще немного поиграть. Один вопрос. Всего один. На что ты надеялась придя ко мне вот так? Думала заколоть меня этой зубочисткой? Я ведь колдун, сама сказала. Кузнец. На мне заговор от железа. Так на что ты надеялась? – Глаза здоровяка сощурились в их глубине на мгновенье вспыхнули ярко желтые огоньки… – Думала, что я раскаюсь? Скажу тебе спасибо за то, что загубила смысл всей моей жизни? Что буду валяться у тебя в ногах и благодарить за то, что убила ту которую я любил? – Утвердив сапог на бедре женщины Стефан принялся неторопливо поворачивать ногу то вправо то влево.

– Пх-х-а… Тело великанши вновь содрогнулось выгнулось дугой и ее обильно вырвало желчью.

– Как по мне, неплохой ответ. – Хмыкнул Стефан и задрав голову задумчиво уставился в потолок. – Прежде чем мы продолжим. Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Тяжело произнес он спустя минуту. Тогда, когда Крес приехал к нам на свадьбу, я не мог спасти Инишу. Был тогда слишком молод и глуп, слишком слаб и мягок. Но уже тогда я знал, что ее можно вернуть. Без дураков. По настоящему. Просто это требует времени. Много времени. И терпенья. А я ведь почти закончил. Качнув головой в сторону занавешенной части мастерской здоровяк тяжело вздохнул. Ты не представляешь насколько это было сложно – найти и собрать ее кости, провести правильные ритуалы. Кормить ее живой кровью, искать нужные ингредиенты и травы… И возвращать ее обратно. Шаг за шагом. Старые сказки говорят, что древние колдуны могли выдернуть душу с той стороны простым усилием воли. Говорят, что некоторые могли сделать это даже сами с собой. Но для меня это не так. – Оскалившись Стефан снова усилил нажим и дождавшись стона северянки довольно кивнул собственным мыслям. – Сложнее всего было с деньгами. С чертовыми деньгами. Вся эта алхимическая дрянь стоит золота. Столько золота, что честной работой за всю жизнь не соберешь. Или соберешь. Лет за триста. Поэтому я и обратился к пиктам. Это оказалось выгоднее. Дикари не знают цену тому, что можно найти в лесах. Я получил нужные минералы и травы, собрал достаточно Разломного камня[9], огненных бабочек, золотого листа, и прочего. Еще семь партий железа этим лесным идиотам и они принесли бы мне сердце леса. Знаешь что это? Знаешь кто такой дух хранитель рощи? Сейчас таких уже не водится. Последний, говорят, лет пятьсот как сдох. Их пища – магия, а ее в мире все меньше. – Склонившись к почти потерявшей сознание великанше, кузнец нежно отбросил с ее лица прядку растрепавшихся в драке волос и смачно плюнул ей в лицо. – Но у пиктов сохранились их сердца. В святилищах. Когда-то они охотились на них. Воевали с ними. Делали из их шкур обереги, а кости использовали как подношение своим богам. Дураки. – Губы Стефана изогнулись в кривой усмешке. – Души умерших. Они забывают. Понимаешь? Стоит попробовать вересковый мед, ступить на ту сторону, и все – тебя больше нет. Но если дать мертвецу сердце хранителя, он вспомнит. Оживет по настоящему… Понимаешь, тупая ты дура?! Неожиданно сорвавшись на крик здоровяк подняв ногу с силой опустил ее на живот великанши.

– А-х-х-х… Тело женщины выгнулось дугой, глаза закатились. На губах вскипела кровавая пена. Из уголков распахнутых в невыразимой муке глаз, оставляя на щеках мокрый след протянулись влажные дорожки.

– Ну, ладно, ладно. – Неожиданно успокоившись проворчал кузнец и снова утвердив сапог на грудь северянки наклонившись вперед упер руки в колено. – Ты погорячилась, я погорячился. – Ты главное не умирай пока… Мне тебе еще так много рассказать надо. – В голосе кузнеца проскользнули безумные нотки. – Мы с тобой будем еще долго разговаривать. Дни. Недели. Годы… Мы начнем все сначала. Вернем ее. Вместе. Для начала я отниму у тебя руки. Потом ноги. По кусочку, медленно. Я буду кормить тобой Инишу… Потихоньку. Раньше я не давал ей испробовать плоти, но мне кажется, это ей понравится. И ускорит процесс. А потом мы будем играть в вопросы, и ты каждый день будешь молить меня тебя убить. И знаешь?.. – Задумчиво дернув себя за бороду великан усмехнулся. – В тот день, когда я закончу свою работу, когда Иниша вернется, я отдам то что от тебя останется ей. И ты будешь мне благодарна. До смерти благодарна, ха. Вот прям до донышка сердца. – Еще больше подавшись вперед кузнец раздув ноздри громко втянул носом воздух и брезгливо поморщился. – Да ты походу не только облевалась. Хохотнул он и покачал головой. – Ну да ладно, кто из нас бывало не обделывался. Зато ты похоже все поня… – Не договорив здоровяк с некоторым удивлением уставился на вцепившиеся в голенище сапога пальцы. Руки великанши дрожали от напряжения, обломанные ногти вцепились в толстую кожу сапог оставляя на ней еле заметные царапины.

– Ха! – Из горла кузнеца вырвался короткий смешок. – Ха-ха-ха… А ты упорная. Да. Мы с тобой славно проведем время! Очень славно! – В голос рассмеялся Стефан и подняв взгляд на лицо северянки словно на стену натолкнулся на два сверкнувших из под забрызганных рвотой и кровью век провала в ледяную бездну. Сминаемая кожа жалобно заскрипела, раздался звук будто кто-то сломал завернутую в мокрые тряпки сухую лесину и вскрикнувший не сколько от боли сколько от неожиданности и испуга здоровяк покачнувшись начал заваливаться на бок. – Что за… Змеей вывернувшаяся из под ноги гиганта, Сив, легко вскочив на ноги, растопырив пальцы словно кошка когти рванула ногтями живот потерявшего равновесие кузнеца. На стены мастерской фонтаном брызнула кровь. – Что за.. – Упав на колени, неловко подволакивающий сломанную ногу, Стефан слепо отмахнулся молотом. Он почти попал. Почти. Со свистом разорвавшее воздух полупудовое било скользнуло в волосе от виска изогнувшейся как будто у нее не было позвоночника Сив и с чавканьем врубилось в раскисший земляной пол. В воздухе снова мелькнула растопыренная пятерня и кузнец взвизгнув от нестерпимой боли схватился за наполовину оторванную кисть. Следующий удар пришелся в плечо. На потолок и стены снова брызнуло жирным багрянцем и вторая, лишившаяся огромного куска мышц, рука здоровяка повисла плетью. – Что это за сейд… – Выдохнул Стефан и с ужасом уставился на как ни в чем не бывало приплясывающую в двух шагах перед его носом дикарку. – Что… за колдовство? – Повторил он и опустив удивленный взгляд на зияющую у него в боку дыру перевел взгляд на зажатый в пальцах великанши слегка пульсирующий черный от крови кусок плоти.

– Не колдовство… – Хрипло пролаяла великанша и поднеся вырванную печень к лицу раздув ноздри принюхалась к своей добычи словно учуявший кровь оголодавший за долгую зиму волк. – Нет… Не колдовство… Ты просто меня разбудил, еда… Голос женщины превратился в змеиное шипение… – Ахххх!! – Задрав голову к потолку зашипела она и фыркнув словно вылезший из воды пес тряхнула головой. – Дрянь… Слабая плоть. Но тоже сойдет. – Рот дикарки раскрылся обнажая два ряда острых зубов.

– Нет… Проскрипел Стефан и завалившись на бок с ужасом уставился на великаншу. Только не так… Пожалуйста…

– Не та-к-к? – По вороньи дернув головой северянка уставилась на колдуна непроницаемым взглядом превратившихся в два иссиня – черных, смоляных озера глаз… – Врешь. Заключила она и немного поколебавшись острожно лизнув окровавленный кусок печени брезгливо сморщилась и разочаровано отбросила его в сторону. – Г-нилая! П-ада-ль! Г-ниль! Зашипела она рассерженной кошкой и закрутилась на месте. – Г-ниль. Маг-ия. Не та-к. Мер-твец. Не та-к-к. Ты меня обманул, еда! Ладонь дикарки сомкнулась на рукояти молота. – Гниль. Гниль, гниль, гниль!! Резко выдохнула она и небрежно дернула плечом.

– Сто… Договорить кузнец не успел. Тяжелое било с хрустом врезалась ему в лицо превращая голову Стефана в кровавую кашу.

– Не та-ак-к. – Проклекотала Сив и резко шагнув вперед сорвала остатки перегораживающей мастерскую занавеси. – не так. В черных будто безлунная ночь глазах северянки сверкнуло пламя. – Не т-т-ак-к… А ты – в-к-усны-й?

Безвольно висящий на вбитом в бревна стены стальном крюке, крепко связанный по рукам и ногам сыромятными ремнями иссушенный мужчина в разодранной рясе сосредоточил на Сив взгляд мутных от боли глаз и отчаянно затряс головой. Из угла заткнутого кляпом рта потянулась тонкая нитка слюны.

– Не т-ак… – Качнувшись к пленнику северянка с громким стуком впечатав ладонь в бревна стены уткнулась носом в шею захныкавшего от страха священника и громко засопев разочарованно зарычала. – Не т-ак. Слишком жид-кая к-кровь. Гнил-ое м-ясо. Мало, мало, мало…

Безразлично уронив под ноги молот, великанша отвернувшись от трясущегося словно в лихорадке ксендза подошла к столу со сложенной на ней грудой инструментов, доспехов и оружия и с хрустом дернув шеей склонила голову на бок. – Не т-ак… х-очу, х-очу, х-очу… Голос дикарки то срывался в визг то превращался в отдающееся дрожью досок рычание. Слова растягивались и искажались то вылетая из ее рта рассерженными пчелами то срываясь с губ словно загустевшая патока. Великанша на мгновенье замерла и растянула рот в страшной, неестественной улыбке. – Ты… Я т-ебя з-наю… Т-огда у-бежал… Скрыл-лс-ся… С-спрят-ался… Сейч-ас я т-ебя с-ьем… – Слепо шарящие по верстаку руки женщины сомкнулись на древке тяжелой больше напоминающего посаженный на длинную рукоять топор мясника чем оружие секире. – С-ьем… – В голосе дикарке слышался рокот камня и вой зимней стужи.

Висящий на стене пленник закатил глаза и обмочился.

–

Не обращая внимания на сорванные ногти, Август рванул сургучную печать, чуть не порезавшись неловко зажатым под мышкой мечом, дернул освободившийся шнур и дождавшись, пока из отверстия не повалит остро пахнущий кислым дым, метнул смертельный механизм в шевелящуюся кучу обломков. Земля под ногами ощутимо дрогнула. Остатки сарая просто сдуло. Во все стороны полетели обломки. Тряхнув гудящей головой, наполовину ослепший и почти оглохший юноша, поднялся с четверенек и стряхнув с себя горящие щепки, нащупал выпавший в момент взрыва клинок, уставился в дымящийся на месте взрыва темный провал.

– Сдохни. – Прошептал он непослушными губами, и облегченно улыбнувшись со стоном разогнул спину. Чувствуя как его тело окутывает слабость, юноша тяжело оперся на меч и сделал маленький шаг вперед.

«Я это сделал… Я его убил.»

Будь это хоть сам вылезший из иного мира Падший, не существует той силы, что выдержала бы мощь ромейского огня. Тварь определенно сдохла, ее просто разорвало на куски. Точно. Просто разорвало. Он готов был поклясться, что видел как среди разлетающихся обломков мелькнула оторванная лапа…

«Или нет…»

Заваленная землей и тлеющими обломками яма пошевелилась. Раз, другой, третий. Колотящееся где-то в горле сердце юноши дало сбой. На его плечи снова навалилась гора чужой злобной воли. Расколотые доски рассыпались и из воронки медленно встало чудище. Вид твари был страшен. Обуглившаяся, покрытая кровоточащими ранами шкура, изломанное, перекрученное тело, торчащие из раздавленной грудины осколки ребер, один из рогов отколот. Поведя из стороны в сторону перекошенным черепом, тварь встряхнулась словно вылезший из воды пес, и сосредоточило четыре, горящих алым огнем провала на цу Вернстроме.

– Isinambuzane… Uzohlupheka. – Пророкотало существо и снова встряхнувшись сделало по направлению к юноше сотрясающий землю шаг. – Njalo.

Черная круговерть рвущих тело когтей-веток, запах жирной земли, жадно вгрызающиеся в плоть огромные черви…

Заорав скорее от страха, чем от ярости, Август выставив перед собой меч бросился вперед. Клинок сверкнул в воздухе и с чавкающим звуком прочертил на груди твари алую полосу. Развивая успех, юноша секанул, справа, потом слева, снова справа. Плечи гудели от напряжения, пальцы будто перемололи в мельничном жернове, грудь разрывало от недостатка воздуха но останавливаться барон не собирался. Убить, убить это чудовище пока он еще может держать меч, разрубить на куски, разорвать голыми руками…

Пришедшийся ему в бок удар отбросил его на другой конец двора. Внутренности скрутило от боли. К горлу подкатила кислая волна, и юношу обильно вырвало.

– Нет… – Вяло шевельнув рукой в попытке нащупать подевавшийся куда-то меч, Август застонав от охватившей грудную клетку обручем, боли перевернулся на бок и его снова вырвало. Нет, нет, нет…

Острые копыта ломающие тело, брызжущая кровь и медленно выдавливаемый из расколотых костей костный мозг, лопающиеся глаза, распухающий и гниющий язык…

– Njalo. – Чудовище хрипло засмеялось. Когтистые лапы сомкнулись на рукояти торчащего из бедра меча. Njalo… С безразличным видом отбросив оружие в сторону монстр расправил плечи и будто в недоумении склонив голову уставилось куда-то в темноту. – Ukudla. Isigqila…

Раздираемые острыми ветками внутренности, содранная полощущаяся на горячем, пахнущем пеплом ветру, забытым, знаменем кожа. Снующие по оголенной плоти отвратительные насекомые…

– Нет… Чувствуя, как по ногам течет что-то теплое выдохнул Август. – Нет… Только не так…

Прорастающие из содрогающегося в агонии тела побеги, раздавленные внутренности, пульсирующий на холоде лишенный защиты черепа мозг, лицо, его собственное лицо, сорванное с тела, но еще живое, чувствующее, искаженное в гримасе нескончаемого крика…

– Нет…

– АЛА-КХОРРРА!!! Разорвавший ночь крик был подобен взрыву алхимической бомбы. Ушам снова стало больно. – А-Р-Р-Р-А-Г-Г-Х!!! Вынырнувшая откуда-то из темноты высокая, тяжелая фигура дикарки, казалось одним прыжком пересекла двор и сшиблась с чудищем. Огнено-ледяной росчерк секиры с ревом рассек стылый ночной воздух и с хрустом врезался в морду монстра. Во все стороны брызнула черная кровь и осколки кости. Огромный сапог с гулким звуком врезалась в грудь порождения той стороны и откинул существо на добрых три шага. Продолжающим удар движением, северянка крутанулась вокруг своей оси и низко пригнувшись нанизала чудище на лезвие, перехватила секиру второй рукой, крякнув от натуги подняла чудовище в воздух, и перевалив его через себя с размаху грянуло его об землю. Коротко, совершенно по овечьи, взмекнув, тварь отмахнулась уцелевшей лапой, но бритвенно-острые когти пропороли лишь воздух. Совершенно неестественно, невероятно изогнувшись, великанша снова взмахнула топором и издав боевой клич обрушила обух на макушку пытающегося отползти страшилища. – СОЖРУ, СОЖРУ, СОЖРУ!! ЕДА!! Огромное лезвие замолотило по вяло отбивающемуся чудищу с силой и частотой потерявшего тормоз молота водяной мельницы.

– Cha! Uda-dew-ethu?! Kun-ga-ni?… В голосе монстра послышалась мольба. – Kw-an-ele… Cha… – Успевшее потерять второй рог, большую часть уцелевшей при взрыве лапы, порубленное так, что от торса казалось не осталось ничего кроме кровавого фарша и осколков кости, чудище было не только живо но и упорно пыталось отползти от своей обидчицы. – Cha…

– ТЫ НЕ УЙДЕШЬ ОТ МЕНЯ!!! НЕ В ЭТОТ РАЗ!!! – В голосе великанши не осталось почти ничего человеческого. – Перехватив тяжелую секиру за самый конец рукояти, дикарка с ревом врубила сверкающее стальное лезвие в пасть твари и рванула его в сторону. – СДОХНИ, ХАЛЬДАР!!!

Раздался звук, словно в небе лопнуло что-то невыносимо огромное и на поселок навалилась невероятная неестественная тишина.

То, что случилось потом, Август запомнил смутно. Этого не могло быть. Не могло быть потому, что это было просто невозможным. Лишившееся большей части головы тело монстра стало каким-то плоским, истончилось, потекло черным дымом, тугие спирали поднялись в воздух, рванули в разные стороны, но остановившись на середине пути, словно притянутые магнитом железные опилки, вернулись к северянке и начали вворачиваться в содрогающееся тело дикарки. Чудовище исчезло. Стоящая широко расставив ноги над выжженным в земле пятном великанша, выронила секиру, сделала пару неверных шагов и опустившись на колени тупо уставилась перед собой.

– Да… С уголка перекошенного гримасой болезненного экстаза рта северянки потянулась ниточка слюны. – Да… Да… Я все же тебя нагнала Хальдар. И съела… Да, съела… Как бы ты ни прятался убежать, как бы не изменился, кем бы ты ни стал… От судьбы не уйдешь, Хальдар… Мойры уже сплели наши судьбы. Сплели так, что и не разорвешь… – Хихикнув, великанша, помотала головой и утерев губы, вперила взгляд затянутых, клубящимися в глубине зрачков золотых всполохах, глаз, в Августа и неожиданно обессилено ссутулила плечи. – Я устала… Барон… Август… Помоги… Обессилено опустившись на четвереньки, женщина с явным трудом переставляя конечности подползла к юноше и вцепившись ему в облепленное, пропитанной мочой штаниной, бедро словно утопающий, положила голову на колени. – Держи меня… Держи, барон. – В глазах дикарки застыла боль и мольба. – Не бросай… Пожалуйста… Как же мне… холодно… – Простонала она и бессильно уронив голову еще крепче прижалась к юноше. Горячее словно вытащенная из печи крица, тело северянки била крупная дрожь.

«Я еще жив. Боги. Мы убили демона. Настоящего демона. И все еще живы.»

– Он мертв? – Вяло поинтересовалась держащаяся за край пролома в стене Майя и хромая сразу на обе ноги сделала пару неверных шагов по направлению к барону. На мгновенье прикрыв глаза женщина, выставила ладонь в сторону барона, и великанши, покачнувшись схватилась за ощерившейся деревянными зубами изломанной щепы край пролома и растянула бескровные губы в усталой улыбке. Все кости целы, ничего не порвано. А ты удачлив… Только к добру или к худу… Вставайте, господин барон. Нам надо отнести ее в тепло. Она пострадала намного больше чем все мы вместе взятые. Это откат. Надо скорее привести в чувство святого отца. Позаботиться о наших ранах. Позвать Роджелуса. И приготовить побольше еды. Когда она очнется, – колдунья криво усмехнулась, – будет очень, очень, очень голодной…

–

– Оправдательный приговор?! Вы в своем уме!? Вы хотите ее просто отпустить!? После того, что она сделала? Трое святых братьев убиты! Разорваны на куски, осквернены!! Посередь обители! Еще трое останутся калеками на всю жизнь! И вы хотите ее отпустить?!! Просто отпустить?! Это безумие!! Что скажет братия? Что скажет народ? Или вы хотите, чтобы в умах северян зрела мысль, что на служителя церкви можно поднять руку безнаказанно?! Вы этого хотите?

– Нет. Я считаю, что этот прискорбный случай следует… забыть… как можно быстрее. Потому как именно церковь… в данном случае представлена… не с лучшей стороны. Ты сам знаешь… как оно бывает, брат Ипполит… Молчание молчанием, а… Уже идут… слухи, братья Агафний, Велуд и Ганс… были не лучшими, Всеблагой Создатель, свидетель… сынами матери нашей церкви. О них тоже… давно… ходили слухи. И имеется… несколько запротоколированных… жалоб от трудниц и молодых монахинь. Тогда, мы попытались… замять эти случаи. Не выносить… ссор из избы. Видимо зря… А теперь… весь монастырь знает, что вышеупомянутые братья… пытали уже оправданную женщину. Не подвергали ее строгому допросу, во славу правосудия господа. А совершали над ней… изуверское, изощренное, насилие, с целью унижения, причинения страданий и последующего прекращения жизни. Брат Брутус… оказался не… только счастливчиком, которого она не тронула, но и довольно… талантливым рассказчиком. Весь монастырь, брат Ипполит. От трудников, до алтарных служек… об этом судачит. И каждая… последующая… сплетня обрастает все более и более… гадостными подробностями. И не стоит надеется, что эти сплетни останутся… в стенах монастыря. Они уже… просочились. Понимаешь, брат Ипполит… Просочились. И теперь… неизвестно сколько нам придется… подчищать за этими… сынами церкви разбрызганное ими де… то есть бороться со слухами. Мы не сможем… закрыть рот всем. Думаю уже очень скоро его преосвященство… выскажет нам свое… недовольство.

– Ох. Не хотелось бы. Недовольство его преосвященство может быть довольно… э-э-э болезненным для нас.

– Именно брат Марк, болезненным… И потому… мы здесь и собрались. Чтобы решить… как выбраться из этой выгребной ямы… То есть… неприятности с… минимальными потерями.

– А может… ну… волею господа нашего Создателя всего сущего, дева ну, например пойдет прогулятся, споткнется и упадет со стены монастыря, послушник Брутус, не вытерпев груза вины, возьмет обет молчания… А там глядишь, все и забудется.

– По первому пункту… невозможно, по второму думаю… уже поздно. Брат Ханнаан.

– Вы сказали дикарка оправданна?! Кем?! Ее ведь только привезли! В составе группы еретиков направленных для допроса и расследования! Может в бумагах ошибка? Отец Аврелий, как же так…

– В бумагах ошибок нет, брат Ипполит. Они просто запоздали. Иногда, сами знаете, такое случается. Но печати на этих бумагах такие, что даже думать об ошибках забудьте. В эдиктах с такими печатями и именами ошибок быть не может. Как выяснилось эта дева уже больше года находится на попечении матери нашей церкви. А конкретней святого официума. Еще конкретнее ordo malefica…

– Ну вот, я же говорил!

– … которому оказывает… неоценимые услуги. Неоценимые, вы меня слышите, брат Ипполит?

– Ох… Вот же… Незадача.

– Именно, брат Марк.

– А я не понимаю, отец Аврелий, но… кто я такой, чтобы спорить с официумом.

– Вот и не спорьте. Так о чем это я… В течении некоторого времени дева северной крови Сив Энгинсдоттир именуемая, прошла четыре круга искупления и после окончательной проверки была направлена к нам, дабы принять полное причастие даров Святого Престола и вступить в шестой круг доверия его преосвященства владыки Ислева и Контерберри а также Малых Лужиц Винсента Д”Афруа. С присвоением полного гражданства Священной империи, разумеется. Кстати к бумагам прилагалось… личное его письмо. С убедительными просьбами… да, вы не ослышались, братья. Убедительными просьбами… его преосвященства не затягивать с комиссией, принять… взвешенное решение и провести необходимые таинства как можно скорее.

– Вляпались. Ну как есть вляпались. Как лаптем в говно.

– Как всегда очень… точное замечание брат Вок.

– Значит принести извинения и присудить шестой круг. Так братья?

– Да вы в своем уме, отец Коммодус?! Шестой круг – варварке, язычнице, убийце?! Да еще и извинения?!

– Она не первая убийца на службе церкви. Сам основатель Матери нашей всеблагой церкви, Наместник Стоун, был убийцей и разбойником до того, как встретился с первым Императором. Вам ли не знать… брат Ипполит. Как говорится в In Primo Libro «Меч в руках праведника не творит зла.» К тому же… будет более… мудро принести… извинения ему преосвященству чем принять его… неудовольствие.

– Но шестой круг доверия? Это же почти все равно, что признать ее безземельной дворянкой! Эту убийцу!! Язычницу!!

– Вы преувеличиваете, брат Ипполит, к тому же начинаете повторятся. Мы с вами прекрасно знаем, как его преосвященство… заинтересован в… талантливых людях. Иезекий Гло, Франсуаза де Шанте, Мальбрук из Дейта, Даймон Даркхарт…

– Еретики и колдуны!

– Верные сыны церкви, брат Ипполит. Люди имеющие… специфический склад ума и способности, которые они используют к вящей славе господа нашего. Кому-то может… показаться, что их методы слегка… нестандартны или возможно радикальны. Но результаты… Впрочем, вы сами все знаете. Во всяком случае то, что вам положено знать.

– Так что делать будем отец-настоятель?

– Считаю что нужно… вывести вопрос на голосование. И принять… мудрое решение. Отец Аврелий?

– Шестой круг и благословление.

– Отец Марк?

– Шестой круг и благословление.

– Отец Ханнаан?

– А разве у нас есть другой выход? Шестой круг.

– Отец Вок?

– Шестой круг и пусть эта дылда конем траханая катится на все четыре стороны.

– Отец Коммодус?

– Согласен, отец настоятель… Шестой круг, отец-настоятель.

– Брат Ипполит?

– Отец настоятель, шестой круг доверия это неподвластность мирскому суду кроме Императорского, не будем ли мы опрометчивы если…

– Я понял… Ну что же… Секретарь, кто у нас сегодня секретарь? Брат Вок? Записывайте. Комиссия… в полном составе… проголосовала «за». Очень рад, очень рад дети мои, это говорит о однозначности… решенного нами вопроса. Ни у кого не возникло и тени сомнения. Так и отметьте это в протоколе, брат Марк. Дева признанна достойной слугой церкви и достойна высочайшей милости. А… сложившиеся обстоятельства… признаны трагичным недоразумением. И… самозащитой. Отлично, просто отлично. Развяжите кто-нибудь ее, раскуйте цепи, снимите повязку и вытащите воск из ушей. А пока… мне необходимо проинформировать вас о следующем… чрезвычайно… печальном событии. Отец Ипполит… к моему прискорбию… покидает наш круг дознавателей официума. Считая, что его… излишнее рвение… приведшее к столь печальному… развитию событий непростительна, он уже написал прошение о избавлении его от труда дознавателя и… ходатайствует о переводе в… плебаны. Он считает, что… мирное окормление деревенского прихода… позволит ему замолить грех и вернуть себе… душевное равновесие. Прежде чем отправить… сие ходатайство его преосвященству, предлагаю проголосовать…