Текст книги "Во имя твое (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Ты ч-ще-его дереш-шься… Ес-сли не х-х-оче-щь чтоб Хан-ни с нами… и пф… и н-хе н-хадо… – С трудом выдавил из себя вцепившийся в руку женщины Полбашки и засучив ногами снова попытался вырваться из захвата. – Тхо-лл-ко с тоб-ф-ф-ой бу-ф-фу шх-хе-ни-х-х-а-ть-фя.

– Чего!? – В ледяно-голубых, словно окна пробитые в сердце зимней стужи глазах великанши мелькнуло недоумение. – Ты чего болтаешь, убогий? Пальцы женщины еще немного расслабились и Дорди наконец получил возможность вдохнуть полной грудью.

– Я з… – к-ха… – наю. Две бабы в доме к беде. Мне еще тятенька говорил… Просто я… Кха… – Вновь сделав натужный вдох, пастух совершил не увенчавшуюся впрочем успехом попытку использовать руку великанши как опору и немного подтянуться вверх. – Подумал, что раз ты божья дочка, то чего тебе с хозяйством-то возиться… А Ханни девка справная, и к хозяйству привычная, коров доить, кур кормить, ты не думай… Я только тебя любить буду.

– Божья дочка? – На лице северянки отразилось недоумение.

– Ну… К-ха… Ты же… Только сейчас начинающий понимать что, что-то пошло совсем не так Полбашки недовольно насупился. – Ну… Это ведь я тебя у Старого бога на овцу выменял… Так?… Так… Значит ты, мне жена теперь. Я тебя любить буду… Честно-честно. А что ты некрасивая… так это ничего. Я все равно тебя буду любить. И колотить буду только за дело…

– Колотить? – Пальцы северянки снова сжались. Недовольно прикусив губу, гигантская женщина отвернулась от сучащего босыми ногами в паре дюймов над землей в попытке нащупать надежную точку опоры пастуха и покосившись на тушу мертвой Мохнушки перевела взгляд на дерево. Губы незнакомки начали медленно растягиваться в стороны. – Ха… Ха-ха-ха-ха! Залилась она неожиданно чистым звонким смехом и затрясла головой. – Ну и глупый же ты, жаборотый… Валкирию[2] за овцу… Да еще у йотуна. Ха-ха-ха-ха… Уморил… – Ха-ха-ха… Ты, что серьезно, принял меня за деву битвы?… – Небрежно бросив подростка на землю отсмеявшаяся, наконец великанша, принялась вытирать выступившие на глазах слезы. – Ладно… Считай, что я тебя прощаю… Но если еще раз хоть пальцем ко мне притронешься – пожалеешь.

Дорди почувствовал, как его наполняет гнев. Это было как крепкий щелок на кожу. С ним такое бывало. Маленький и худосочный, он частенько бывал бит в драке, но иногда на него… находило. И тогда связываться с ним боялись даже взрослые. Нет, справиться с крепким мужиком он, конечно, все равно не мог, но как сказал, смеясь однажды Стефан – кузнец, это как котов дерущихся голыми руками разнимать – маленькие тварюшки, а так исцарапают, неделю в перевязках ходить будешь. Хуже всего было то, что приступы гнева накатывали на Полбашки в совершенно неподходящие моменты. Вот и сейчас тонкий голосок разума в глубине души пастушка нерешительно указал на то, что, мол лучше бы извиниться и попытаться помириться с оказавшейся бешенной и глупой северянской божьей дочкой, да и вообще может не стоит делать то, что он сейчас задумал, но тут же захлебнулся в горячем будто кипящая смола потоке ярости.

– Это я значит, жаборотый, я?! А ты, а ты… А ты тогда уродина, вот!! И рожа у тебя грязная! Не смей так мужа своего называть! Ты слушаться меня должна!! Я теперь твой хозяин!!! – Надрывая горло взвизгнул вскочивший на ноги Полбашки и зарычав от ярости подняв над головой кулаки бросился на обидчицу. Руки Дорди сомкнулись на талии дикарки, лицо налилось багрянцем, и без того выпученные, будто у вытащенной на берег рыбы глаза покраснели, почти вывалились из орбит, а тощие ноги затряслись от напряжения. Явно не ожидающая подобного напора великанша удивленно охнула, пошатнулась и потеряв равновесие неловко взмахнув руками повалилась на спину увлекая за собой пастуха. Дорди завопил от восторга, лягушкой скакнул вперед, проскользнул под мелькнувшей в воздухе и чуть не сграбаставшей его огромной пятерней неожиданно для самого себя оказался сидящим верхом на животе великанши. Сомкнув правую руку в кулак Дорди коротко вякнув от смеси ужаса и азарта ударил свою противницу в нос. Не попал. Незнакомка успела отвернуть голову и кулак проехался по ее скуле. Впрочем, Дорди не придал этому никакого значения. Не обращая внимание на содранную о жесткую траву кожу и неприятный хруст суставов, подросток рывком освободил придавленную ворочающейся под ним великаншей ногу и издав задушенный яростный хрип изо всех замолотил по лицу и груди здоровилы. В сердце мальчишки ревело темное пламя. Этот старый бог наверняка либо глухой либо глупый. Да-да. Глупый. Совсем глупый. Не зря же говорят дубовая башка. А у него башка то действительно убовая. Такую дурную жену ему подсунул. Дерется, обзывается… Нет, этот старый бог точно его обманул. Точно-точно. Подсунул небось самую завалящую да ненужную. Вон ни платья ни туфелек ни коня с крыльями. Даже одежды толковой нет. Приживалка небось какая-то это а не божья дочка. Все его обманывают. И не любят. Вот потому у него жизнь и не ладится. Но ничего, он ее воспитает. Батя мамку каждый день вон, воспитывал, и он эту деву глупую воспитает. Они еще увидят, все увидят, он еще всем покажет. Сейчас, она у него получит. Так получит, что потом как шелковая ходить будет. Слушаться будет. Глаза боятся на него лишний раз поднять. Злость прибавляла сил. Зарычав, Дорди заработал кулаками на пределе возможностей. Удары посыпались на противницу с частотой дождевых капель. Перед глазами плыл красноватый туман, а близость извивающегося под ним плотно обхватившего его коленями тела вызывала в организме Полбашки совершенно однозначный отклик. – А ну извинись! А ну извинись, уродина!! Сука драная!! Да я тебя… я тебя псам отдам!! Завизжал он и сцепив руки в замок обрушил удар на макушку своей жертвы.

– Псам?!.. – В ушах Полбашки раздался звон. Лицо подростка будто обожгло огнем, и у пастуха возникло стойкое ощущение будто его ударили по лицу тяжелой медной сковородой. Той большой, блестящей, с длинной ручкой, что у дядьки Денуца в доме стоит. Небо и земля в который раз поменялись местами, в спину воткнулись жухлые стебли остролиста а сверху будто навалилась гора. Гнев исчез будто его и не было. Остался лишь страх, и боль. Много боли. И что-то подсказывало Дорди, что в ближайшее время ее количество будет стремительно увеличиваться.

– Ты чего…

Следующая оплеуха пришлась слева, и в глазах Полбашки заплясали яркие звездочки… великанша была тяжелой. Очень тяжелой. И сильной. Такой сильной что выбраться и отпихнуть ее в сторону не было никакой возможности.

– Не надо… Хватит… Стой… Я больше не буду…

Третий удар сопровождался отчетливым хрустом и на подбородок Дорди потекло нечто теплое, горячее пахнущее железом и медью. Во рту сразу стало солоно.

– Падаль жаборотая!.. – Соприкосновение ладони женщины с ухом почти выбило из подростка сознание. Перед глазами снова вспыхнули яркие пятна. Жесткие словно кузнечные клещи пальцы снова сомкнулись на его горле.

– И-и-х-х…

– Ну и что мне за женишок попался, а? – Рассерженной змеей прошипела в лицо пастуха громадная северянка и встряхнув его словно тряпичную куклу пару еще раз впечатала затылок мальчишки в землю, – мало того что морда как у жабы и башка сплющенная, так и еще шея как у сверчка лапка. В чем только душа держится. На миг убрав левую руку с горла Полбашки она небрежно ткнула двумя пальцами ему в грудь. Туда где смыкались ребра.

– Фх-бл-ю-е… – Из обметанных пеной губ мальчишки на подбородок выкатился ком щедро сдобренной желчью рвоты, под свернутым на бок носом надулись кровавые пузыри.

– Ну что, не раздумал еще меня псам отдавать? Или еще хочешь? – Прорычала страшная женщина и словно вылезший из воды пес, тряхнула головой в попытке отбросить на спину упавшую на плечо косу. А может, лучше тебя, вон, йотуну скормить? Йотуны, они человечину любят. Может он мне удачи даст, или денег.

– Не… Н-х-х… Ф-х-х.. – Глаза Дорди закатились. – Нхе-нхадо… – Нашел в себе силы прохрипеть он и снова засучил ногами. Если честно сейчас больше всего подростку хотелось оказаться как можно дальше от огромной страшной девки, поляны, жертв, старых богов, и прочих страхов. Убежать, спрятаться, укрыться. Но какая-то другая скрытая под спудом его часть продолжала выть от смеси страха и восторга. Возможно, будь пастушок в другой ситуации подобные обстоятельства его бы и удивили, но сейчас это казалось ему совершенно неважным. По телу пробегали волны теплой дрожи. Мышцы то схватывались камнем, то растекались словно бульон. Мир кружился, выцветал темнел, убаюкивал…

– СИВ!!! – Внезапно снова раздался громкий треск кустов и на поляну буквально вывалился, невысокий, бледный как мел молодой мужчина. – Сив, что ты там делаешь? Одернув полы, баснословно дорогой хотя и изрядно подранной и запачканной, нарядно вышитой цветной шелковой нитью, рубахи, юноша недовольно притопнув по земле каблуком, тончайшей выделки шагреневой кожи, щедро украшенного жемчугом, серебряными пуговицами, накладками и пряжками сапога и упер руки в бока. Незнакомец заметно дрожал, его лоб был покрыт тонкой пленкой пота, глаза блестели горячечным блеском, но несмотря на болезненный вид, сразу было понятно молодой человек относился к тому сорту людей, что скорее привыкли повелевать и приказывать, а не подчиняться. – Что тут вообще происходит?!

– А? – Бросив короткий взгляд, в сторону новоприбывшего, не оставляющая своего занятия великанша меланхолично пожала плечами. – Паскудника жаборотого удавливаю, не видишь, что ли, барон?

– А… А почему он такой… голый?.. И почему ты на нем так… – Не договорив юноша заметно покачнувшись, буквально рухнув на колени упер руки в землю. – Бесы, опять голова кружится…

– Так он йотуну овцу скармливал, вот и голый. – Немного подумав пояснила потерявшая казалось всякий интерес к медленно синеющему Дорди великанша и озабоченно глянув на незнакомца тряхнула вновь снова свесившимися на лицо волосами. – Погоди, барон. Я сейчас. Это недолго. Главное шею ему не сломать. Видишь, уже заснул почти.

– Значит, первый человек которого мы встретили за две седмицы это язычник приносящий жертву демону… – В голосе молодого человека послышалась бесконечная усталость. Безразлично оглядев сначала деревянного идола, названный бароном юноша перевел взгляд на тушу овцы и покачал головой. – И ты увидев еретический ритуал решила его удавить? Ты думаешь это мудро? Убивать колдуна прямо в капище его… э-м-м… покровителя? Нам, что не хватает неприятностей?

– Хм… – Женщина на мгновение ослабила хватку и немного обеспокоенно глянув в сторону дуба нервно облизала губы. – Э-э-э… Нет… Наверное… – В голосе огромной дикарки послышалась неуверенность. – Но только он это… Он не шаман. И не колдун… Этот жаборотый все неправильно делал. Даже руны не нарисовал… Ну и… Я ведь его, так, не до смерти убиваю… Просто, чтоб не лапался больше и не дрался…

– Не до смерти… Это прогресс. Но я был бы благодарен если бы ты умерила свою кровожадность. – Бесконечно устало произнес юноша и неодобрительно поджав губы покачал головой. – Хватит с нас трупов, Сив. Охотников тех утопила, этого душишь… Он же ребенок почти…

– Я их не топила. Они сами в бочаг провалились… Ну кроме того которому я голову оторвала… И не ландбоары[3] имперские то были, а разбойники. Или дезертиры. – Набычилась великанша и снова встряхнув пускающего пузыри Дорди коротко сунула ему кулаком под ребра. Тот, который с пузом, в меня болт из арбалета выпустил. А второй дубинкой по затылку ударил. Ну я и отмахнулась. Забыла что у вас южан шеи хлипкие. Вот ему башку и оторвало… Ты что, забыл, барон? А этот жаборотый меня лапал. И драться полез.

– Хороши разбойники… Как ты за ними кинулась так сразу и побежали. Охотники то были… – Чуть слышно пробормотал с явным трудом приняв сидячее положение мужчина и нервно потерев ладони о равно покрытые пятнами грязи, кусками засохшее тины и богатой серебряной вышивкой, штаны, упер руки в колени и прикрыв глаза свесил голову на грудь. – Перепутали тебя с оленем или еще чего, а когда поняли что мы люди перепугались. К тому же он промахнулся…

– Промахнулся потому, как я в него нож кинула. – Прищурив левый глаз проворчала дикарка и тряхнув пастуха еще разок тяжело вздохнула. – Охотники с арбалетами да дубинками по болотам не шастают. И в людей не стреляют. А у второго копье было. Острие тонкое, как иголка. С такими наемники кантонские ходят. И плащи на них были хоть и драные но с родовым знаком[4]. Так обычно солдаты одеваются. Но на разведчиков не похожи – больно уж сапоги новенькие были. Жаль, что утопло все… – В голосе женщины послышалось явное огорчение.

– П-х-х… – Попытался было напомнить о себе Дорди и взбрыкнув слабеющими ногами вяло мазнул женщину пятерней по груди. – Великанша не обратила на это никакого внимания.

– Не помню… – Чеканные, выдающие в юноше чистокровное имперское происхождение, черты лица юноши исказились в горестно-безразличной гримасе. – Бесы, Сив, а почему… Почему я этого не помню?

– Да сомлел, ты тогда почти. – Поджала губы дикарка. – От горячки. Я тебя два дня потом по этому клятому болоту несла. – Плохой ты барон, совсем стал. К лекарю тебя надо. Или богов просить… На мгновение замолчав северянка бросила полный опаски взгляд на дуб и покачала головой. – Только не этого и не здесь. – Добавила она чуть слышно.

– Блю-э-э.. – Гулко булькнул практически потерявший сознание Полбашки и слепо вцепившись обломанными ногтями в стягивающие грудь великанши тряпки потянул их к себе. Раздался треск рвущейся ткани. – Бл-ю-пф-х-х…

– Ну что за гадство! – Скосив глаза на обнажившуюся грудь женщина подхватив правой бинты левой надавила на острый кадык пастушка. – Этот гаденыш мне обмотки порвал, барон. Мне их Ллейдер подарил…

– Сив… – В голосе юноши не было ничего кроме тупого безразличия. – Мне кажется он свое уже получил. Может, ты его все-таки отпустишь? Он ведь наверняка из местных. Спросим дорогу…

Подбородок великанши упрямо выдвинулся вперед.

– Он меня лапал. – Повторила она, уже почти нормальным тоном и слегка ослабив хватку с презрением посмотрела на закатившего глаза чуть слышно хрипящего Дорди. – И сейчас… вон что делает..

– Вот просто так взял и начал лапать? – Опухшие, покрытые густой сетью лопнувших капилляров глаза названного бароном юноши, сосредоточились на вяло дрыгающемся в руках северянки подростке. – Ни с того ни с сего?

– Ага. – Отпустив шею почти переставшего подавать признаки жизни Полбашки великанша брезгливо вытерла руки о обрывки прикрывающего бедра пледа и принялась поправлять сползшие обмотки. – Сначала все глядел, слюни пускал, а потом за сиськи меня схватил.

– Ну… – С видимым трудом подавивший невольную улыбку юноша ненадолго задумался и пригладив изрядно засаленные волосы чуть заметно покачал головой. – Он серв, простой человек. – Пробормотал он чуть слышно. – Летом крестьянские мальчишки часто ночами в лес ходят, с девицами развлекаться. А тут ты. В таком виде. Может, будь на тебе немного больше одежды…

– У меня был плед. Пока я их тебе на повязки не перевела. – С раздражением перебила мужчину дикарка и направив обвиняющий перст на юношу обиженно засопела. – Но ты прав, барон. Вот паскудство… Меня теперь в таком виде даже в городские ворота не пустят. Да и вообще к южанским одалям теперь опасно теперь идти. Если за лесную примут – могут и стрелой угостить.

– Я… – Юноша помассировал покрытые мелкими, ярко выделяющимися на фоне мертвенно бледной кожи пятнами горячечного румянца щеки и зябко обхватил себя за плечи. – Я знаю, Сив. И благодарен тебе за помощь. И я обещаю, что при первой же возможности мы купим целый тебе десяток рубах. Просто я хотел сказать, что ты достаточно… – Было видно что каждое следующее слово дается молодому человеку тяжелее предыдущего, – Ты… э-э-э… очень привлекательная женщина, достаточно привлекательная чтобы… – Юноша на мгновение смешался. – Я просто хочу сказать, что этот мальчик… Сив, ну он же ребенок почти… К тому же он наверняка полоумный, сама ведь видишь у него что-то с головой не так. Создатель запрещает обижать полоумных…

– Правда?… – Женщина удивленно моргнула и покосившись на утирающего со лба пот барона снова повернулась к бессильно распластавшемуся на земле Дорди. – Я… Ты правда считаешь, что красивая, барон?

Юноша испустил тяжелый вздох.

– Да. Сив. Ты очень красивая. Если тебя отмыть и нарядить в платье, ты без сомнений затмишь любую благородную даму Ислева.

Лицо женщины на мгновение напряглось.

– Мне это не нравится. И я не люблю юбки, и платья. В юбках ноги путаются, ни прыгнуть, ни залезть никуда, и еще они за кусты цепляют… – Не договорив великанша поджала губы и нахмурилась. – А-а-а. Я поняла. Смешная шутка, барон. Очень смешная. Почти как у Ллейдера.

– Слезь с его. Хоть дорогу спросим. Мы ведь заблудились…

– Мы не заблудились. – Ворчливо буркнула себе под нос дикарка и тяжело вздохнув нерешительно подергала себя за ухо – Просто кое-кто так сильно испугался погони, что нам пришлось уйти с большака. А потом ты занедужил. Если бы не бесов туман… Этот жаборотый, точно пастух – вон его посох лежит[5]. Значит рядом деревня. Спросим как называется – поймем в какой стороне Ислев. А даже если и не найдем, стоит держаться полудня и рано или поздно все равно выйдем к Валу. Думаю мы запад слишком сильно забрали… Пара тройка дней…

– Или на восток… – Несмотря на то что, тело барона сотрясала крупная дрожь голос у него был совершенно спокойный и ровный… – Только, боюсь я не выдержу еще пару дней, Сив. Мне нужен лекарь. Или хотя бы цирюльник – дурную кровь выпустить. Ожоги воспалились. У меня лихорадка. Ты это знаешь. И я тоже. Мне срочно нужен лекарь и крыша над головой. Несколько дней в тепле. Горячая еда и питье. Может быть настоящая кровать. Как думаешь, местные сильно нам обрадуются, узнав, что избила этого мальчишку до полусмерти?

– Ну… – Великанша испустила тяжелый вздох. – Духи говорит, что ты прав… Но можно я ему хотя бы еще пару раз по ушам дам?

– Сив. Ты сама знаешь, что не надо его бить. – Тяжело вздохнув юноша отвернулся и принялся безразлично глядеть на кроны окружающих поляну деревьев.

– Ладно, барон. Хорошо. – Немного помедлив вздохнула северянка и уперев руки в колени склонилась над Дорди. – Повезло тебе, жаборотый.

– Б-лю-э-э… – Неожиданно рот Полбашки широко раскрылся, тело выгнулось дугой, а ноги задрожали словно в приступе падучей.

– Что, за… Глаза женщины удивленно расширились. Лицо скривилось от отвращения. С невероятной быстротой соскочив с продолжающего сотрясаться в конвульсиях тела подростка, северянка закрутившись словно пес в погоне за собственным хвостом принялась разглядывать прикрывающий бедра обрывок ткани. – Он, он… Фу… Вот дерьмо… Ну и вонь…

– Ты его душила. Еще великий медик Авсен описывал, что когда телу не хватает воздуха члены расслабляться и жертва может обмочиться… – Слабым голосом заметил юноша, и откинувшись на траву принялся бездумно смотреть в небо.

– Пакость какая. – Брезгливо скривившись дикарка поспешно нагнувшись выдрала пук травы и принялась ожесточенно вытирать им бедра. Щеки великанши заметно порозовели. – Он… Не обмочился… Он… У него… У него… Неважно….

– Такое тоже бывает. Я читал… Или где-то слышал… А может ему просто понравилось, что ты с ним сделала… – Повернув лицо к почти скрывшемуся за елями солнцу произнес ромеец и неожиданно широко ухмыльнувшись снова пригладив волосы бессильно уронил руку. – Предваряя твой вопрос. Убивать за эту… реакцию организма ты его не будешь. И еще Сив, по моему нам нужен костер… Что-то опять меня трясти начинает… И я ног не чувствую.

– Предва… что? Вот дерьмо… – Горянка огляделась по сторонам. – Не здесь, барон. В капище йотуна огонь не жгут. Бог он или нет не хочу я с ним связываться. Нам надо отойти… Хоть чуть-чуть. Но, лучше давай действительно деревню поищем. Может ворота еще не закрыли. Готова спорить тут недалеко. Свеча, может две. Не больше. Он отведет… – Палец женщины указал на подростка.

Некоторое время юноша внимательно изучал распростертое на земле тело пастушка.

– Никуда он нас не отведет. Хмуро заметил он наконец и неодобрительно покачал головой. – Ты его похоже убила.

– Да нет… – С некоторым сомнением почесав в затылке великанша недовольно скривилась. Я же его не сильно душила. И била так чтоб ничего не сломать. Ну, так, чтоб он дальше не… – Шагнув было к распластанному на земле пастушку дикарка принялась внимательно вглядываться в его лицо. – Да нет… Протянула она с непонятным выражением. – Дышит, паскудник этакий.

– Оставь… – Со стоном поднявшись на четвереньки имперец утер мокрое от пота лицо. – Нам надо идти. А ты меня не сможешь меня?.. Ну… понести?

– Могу. Только этого кто тогда караулить будет? Если деру даст с тобой на руках я его не догоню. – Качнула подбородком в сторону распластанного по земле полбашки великанша. – К тому же я и так почти весь день тебя несла. Не то, чтобы ты сильно тяжелый. Но я устала. Жрать хочу.

– Плохи мои дела, да? – Улыбку юноши можно было бы назвать безразличной если бы не мелькнувший на мгновение на дне глаз страх.

Великанша отвела взгляд.

– Создатель и Великая мать милостивые боги. А ты настоящий южанин. Значит ты крови своих богов. – Неохотно проворчала она и снова вытерла ладонь о набедренную повязку. – Если не найдем лекаря, я попробую почистить твои раны. Но надеюсь, в поселке найдется какой нибудь костоправ и нужные травы. Если, нас конечно в него пустят.

С трудом удерживающий сознание на границе бездонного кроваво-черного омута Дорди собрал в себе последние силы и разлепил правый глаз. Полбашки многие считали недоумком. Но это было не так. Совершенно не так. Пусть он с трудом мог сосчитать пальцы на руке, часто все забывал, не умел красиво говорить, и обычно не отличался живостью мысли, но в критические моменты его разум мог работать очень и очень быстро. Теперь все стало ясно. Старый бог его все-таки обманул. Провел как последнего дурака. Сожрал душу курицы и овцы и не дал в замен ничего. Никакого волшебства не случилось. Это не божья дочка, а какие-то забредшие бродяги– чужаки. Скорее всего разбойники или еще кто. Летом такие часто около сел крутятся. С вырубок бегут. А еще страшная великанша что-то говорила о погоне, а это значит за этих чужаков наверняка награда назначена. С трудом повернув голову подросток сосредоточил взгляд на ногах молодого мужчины. Сапоги незнакомца были красивыми. Такие и благородным носить не стыдно. И штаны, вон, бархатные. Хоть и грязные. И рубаха шелковая да еще и с вышивкой. Наверное не зря эта здоровущая бешенная девка его бароном кличет. Одна пуговка серебряная с такой обувки наверное как овца стоит, а их тут вон сколько. Два ряда с каждой стороны. Значит это не какой-то бандит а целый атаман разбойников. А за атамана наверное и награда большая…

– Пустят… Пустят вас. Я за вас поручусь. А еще у нас есть лекарь – Дед Рожилий. Он хорошо врачует. Очень хорошо. Говорят до того как к нам приехать он в самом Ислеве лекарем был. Я отведу. И никуда не убегу. Честно-честно. Только не бейте меня больше…. – То ли из за того, что чувствовал Дорди себя откровенно неважно, то ли из-за прикушенного в результате одного из ударов девицы языка, фраза получилось слегка невнятной но его все равно поняли.

– О, живой… Я ведь говорила… – С явным облегчением проворчала дикарка и вырвав из покрывающего поляну густого ковра остролиста очередной пук изрядно подвявшей травы с неприязнью уставилась на подростка. – Пачкун жаборотый.

– Я отведу. – Повторил Полбашки, и с трудом перевернувшись на живот пополз к груде сложенной на краю поляны одежды. – Только рубаху надену и отведу… Господа хорошие.

– Ага. – Неуловимым движением шагнув к ощерившемуся окровавленным дуплом дубу женщина склонившись над овцой вдернула торчащий из туши нож и повертев лезвие перед глазами, медленно кивнула все еще силящемуся встать на ноги, и одновременно стыдливо прикрыть ладошками пах подростку. – Ладно, веди… пачкун. Но если заголосишь, что я тебя обижала, что мы тати, или еще что нибудь в таком духе я тебе уши отрежу… или еще кой чего. И еще… если ты думаешь что бегаешь быстрее меня или барона… – Ледяные глаза великанши сощурились превратившись в две сверкающие ледяной стужей щелочки. Взлетев в воздух, нож сделал три оборота и мягко лег обратно в огромную ладонь – Я может тебя и не догоню. А вот ножик точно догонит. Понял?

– Понял. – Понуро кивнул Дорди и громко шмыгнув носом, болезненно морщась ощупал шею и, сделал неловкий шаг принялся натягивать на себя немудреную пастушью одежду. – Я не буду кричать. И жаловаться никому не буду. Только не надо мне ничего отрезать. Я больше ничего не буду…

– Ха… – С непонятным выражением выдохнула великанша и спрятав нож на пояс уперла руки в бока. – Ну давай, веди… женишок.

Вдалеке снова грохотнул гром. Судорожно натягивающий короткие порты Дорди громко шмыгнул носом и бросив полный обиды взгляд в сторону раззявившего рот в беззвучном хохоте древесного идола, втянул голову в плечи. Дуб оставался дубом, но мальчишка был готов поклясться, что забытый бог смотрит на него с нескрываемым ехидством.

[1] Идола.

[2] Небесные девы – посланницы и жены-дочери старых богов.

[3] Крестьянин.

[4] Возможно имеется в виду герб.

[5] К посоху пастуха обычно привязаны травы для отпугивания хищных зверей или лечения скота.