Текст книги "Время Алексея Рыкова"

Автор книги: Дмитрий Шелестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Ко времени ноябрьского возвращения Рыкова из Петрограда в Москву запасов муки в городе оставалось, при самой жёсткой экономии, на три-четыре дня. В лексиконе москвичей замелькало невесёлое словечко «четвертушка» – четверть фунта, сто граммов – такова была дневная норма выдачи хлеба на человека.

В те дни Рыков не только подвергся беспощадной критике за свое ноябрьское решение, но и получил ответственнейшее в тех условиях задание, свидетельствовавшее о вере партии и рабочих в его революционную энергию и волю. Он возглавил Московский продовольственный комитет и как комиссар по продовольствию немедленно выехал в южные районы, хлебную гущу страны.

Посланец рабочей Москвы проталкивал застрявшие на железнодорожных путях хлебные маршруты, организовывал новые в Туле, Орле, Тамбове, родном Поволжье. Он занимался продовольственными делами и вместе с тем оказывал помощь в укреплении власти местных Советов. «Советская неразбериха на юге во всем разгаре, – писал он с дороги в Москву. – Нет людей, нет ещё умения работать, а дела много, и самого ответственного. О том, что делается у нас на севере с отсутствием хлеба, здесь и понятия не имеют. По всем городам выдаётся по полтора фунта (600 граммов) хлеба в день на человека». Немалую работу провел Алексей Иванович в северных районах Украины. «Приехал сегодня в Харьков, – сообщал он в декабре, – и два состава хлеба выхлопотал для Москвы, стало немножечко легче».

«Немножечко легче» стало и с продовольственным снабжением Москвы, норма выдачи хлеба повысилась до 300 граммов. «В те тяжелые дни москвичи знали, кому они обязаны спасением от голодной смерти». Соответствует ли действительности такое утверждение в одной из современных нам статей, посвященных Рыкову? Думается, действительности – нет, цепко державшим нас стереотипным представлениям – да. Москвичи (если говорить о них в самом широком смысле) в значительной своей части, конечно, знали о Рыкове, чему немало способствовала газетная шумиха вокруг выхода его и других наркомов из правительства. Но вряд ли они связывали борьбу с продовольственным кризисом в городе в конце 1917 – начале 1918 года только с его фамилией. Не было этого и в рабочей среде, где Рыков был наиболее известен. Лично у него разговор на такую тему, если бы он возник, мог вызвать лишь ироническую усмешку: подобно почти всем старым большевикам, он был далёк от того, чтобы как– то выделять себя, и считал свою деятельность органической частью общей борьбы партии.

Не касаясь более вопросов продовольственного кризиса, ставшего одним из истоков вынужденных чрезвычайных мер, на которые уже в 1918 году пришлось пойти Советской власти, отметим, что связанная с ним деятельность Рыкова не ограничивалась только городской чертой Москвы. В первые послеоктябрьские месяцы в РСФСР сложились укрупненные административно-территориальные районы – областные объединения Советов. Одно из таких объединений образовали губернии Центральной промышленной области во главе с избранным в декабре 1917 года Московским областным Советом. В состав его исполкома в качестве комиссара продовольствия этого обширного региона вошёл и Рыков. Позже, в марте, в такой же должности (оставаясь членом коллегии Наркомпрода РСФСР) он был включён в созданный тогда Московский областной Совет Народных Комиссаров. Впрочем, находиться в нем Алексею Ивановичу довелось совсем недолго.

Рассказывают, что Ленин, узнав в первый день переезда в Москву о создании местного Совнаркома, в котором был даже свой «комиссар по иностранным делам» (литературовед В.М. Фриче), пришел в весёлое настроение. Смеясь, он рекомендовал поскорее ликвидировать эту нелепицу и сосредоточить все силы на действительном укреплении советской работы.

Налаживание этой трудной, повседневной работы становилось одной из важнейших задач. Вскоре, 31 марта 1918 года, ЦК РКП (б), обсуждая свою общую политику, констатировал, «что период завоевания власти кончился, идёт основное строительство», поэтому «необходимо привлекать к работе знающих, опытных, деловых людей».

На ближайшем заседании, 3 апреля, Совнарком РСФСР обсудил вопрос о назначении Рыкова на правах члена правительства председателем Высшего совета народного хозяйства – ВСНХ РСФСР. По имеющимся в литературе сведениям, его кандидатура была внесена Свердловым, являвшимся председателем ВЦИК и одновременно ведавшим организационной работой ЦК РКП (б), включая кадровые вопросы. Но несомненно, что замещение этого одного из самых значительных государственных постов предварительно согласовывалось с Лениным, а возможно, именно он и предложил кандидатуру Рыкова.

Протоколы заседаний ЦК РКП (б) весны 1918 года[11]11
  Этот состав ЦК был избран на последнем состоявшемся в Петрограде (6–8 марта 1918 года) VII съезде партии. Рыков в его состав (как и в избранный на VIII съезде весной 1919 года) не входил.


[Закрыть] позволяют более подробно рассмотреть новое назначение Рыкова. На заседании ЦК 4 апреля (следующем после упомянутого заседания 31 марта) первым был поставлен вопрос «распределения сил». Он касался только руководства ВСНХ. «Выяснено, – записано в этой связи в протоколе, – что Высший совет народного хозяйства не может развить широкой работы, пока во главе его не стоит достаточно сильный, энергичный человек, способный организатор. Единственным кандидатом на пост председателя СНХ является т. Рыков. Постановлено назначить т. Рыкова председателем, добившись от москвичей согласия на оставление Рыковым его работы по продовольствию в Московской области. Поручается т. Свердлову переговорить и с Рыковым, и с москвичами».

Это совершенно ясное, не вызывающее никаких иных толкований постановление ЦК дополнено в протоколе заседания резолюцией, которая, по существу, повторяет его текст. Почему появился такой дублирующий документ? Его подлинник написан рукой Свердлова: «К заседанию 4/IV-18 г. О Рыкове. Исходя из огромного значения ВСНХ, из крайней сложности налаживания его работы, из полной невозможности обойтись без назначения ответственного работника в ВСНХ, ЦК постановляет: назначить председателем ВСНХ т. Рыкова, сообщив об этом постановлении как т. Рыкову, так и тт. из Московского областного Совета, которым предложить немедленно освободить т. Рыкова от работы в области». Подлинник документа скреплен личными подписями Ленина, а также ещё четырех членов ЦК – Свердлова, Сталина, Троцкого и Сокольникова.

Приведенный текст не датирован. Не представляет, однако, труда установить, что он был подготовлен и подписан членами ЦК до 4 апреля. Также нетрудно заключить, что это было сделано к состоявшемуся накануне, 3 апреля, заседанию Совнаркома или сразу после него. Исходя из «крайней спешности налаживания работы» ВСНХ, Ленин и Свердлов загодя, не дожидаясь очередного заседания ЦК, обговорили с радом его членов выдвижение кандидатуры Рыкова и заручились их согласием и поддержкой (кстати, Троцкий и Сталин были одновременно и членами правительства). На следующий день после обсуждения 3 апреля рыковского назначения в Совнаркоме рассматриваемый документ был включён в протокол заседания ЦК, чем, на наш взгляд, и объясняется наличие в нем одновременно постановления и резолюции, повторяющих друг друга.

Рассматривая приведенные документы, нельзя не отметить содержащуюся в них высокую оценку личных и деловых качеств Рыкова. Указав на необходимость поставить во главе ВСНХ достаточно сильного, энергичного человека, способного организатора, ЦК подчеркнул, что единственным кандидатом на этот пост является Рыков. Такое твердое мнение о нем сложилось ещё в период подполья, окрепло в 1917 году и упрочилось в первые послеоктябрьские месяцы. Теперь, на расстоянии времени, как-то ослабленно воспринимается почти неимоверная крутизна поворотов судеб рыковского поколения революционеров. Всего лишь год назад бывший ссыльный-нарымчанин, ещё вчера подвластный полицейским чинам, вышел на привокзальную площадь митингующей, как и вся страна, Москвы. Он не затерялся на этих митингах, а нашёл свое место в служении революции. А может, и наоборот – это революция искала и находила нужных её свершениям людей.

Новый поворот в жизни Рыкова, твердо определивший характер его революционно-государственной деятельности, опять – уже в который раз – пришелся на весну. Одно из очарований этой поры, пожалуй, в том, что она всякий год приходит как бы внезапно и по-новому. Ну, а весне, звеневшей в 1918 году апрельскими ручьями, новизны было не занимать! То была первая весна Советской власти, которая, подавив контрреволюционные мятежи, прошла триумфальным шествием из конца в конец бывшей Российской империи. Только что заключённый Брестский мир, несмотря на все его тяготы, вырвал наконец миллионы солдат из раскисавших в талых снегах окопов мировой войны. Революция получила возможность взглянуть на свои мирные задачи.

В.И. Ленин назвал их очередными задачами Советской власти. Под таким заголовком в канун первого советского Первомая была опубликована его работа, рассматривавшая конкретные пути приступа к строительству новой жизни. «Мы, партия большевиков, – вдохновенно писал Ленин, – Россию убедили. Мы Россию отвоевали – у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять».

Новый этап в жизни только что миновавшей свое первое полугодие Советской страны начинался в труднейших и сложнейших условиях. Впоследствии, анализируя события первого послеоктябрьского периода, Рыков отмечал, что перед установившейся в стране диктатурой пролетариата в форме Советской власти встали двоякого рода задачи: разрушительные и созидательные. «Октябрь, – говорил он, – имеет два лица, две стороны: одну, обращённую к прошлому, другую – к будущему. В начальный период Октябрьской революции на первый план, естественно, выдвигалась разрушительная программа, программа ликвидации войны, остатков монархии, разрушения старого государственного аппарата, упразднения сословий, привилегий, уничтожения национального гнёта». Но тогда же, подчеркивал Рыков, встала и задача создания нового, социалистического общества; «обе эти задачи мы должны были осуществлять одновременно».

Рождение нового в переплете с отторжением и разрушением старого создавало неимоверные трудности. Последние резко усугублялись хозяйственной разрухой, полным расстройством к октябрю 1917 года экономической жизни. Сразу после победы Советской власти её враги приняли все меры, чтобы расширить и углубить разруху. Они действовали не только упомянутой «костлявой рукой голода», но и стремились вызвать паралич всей государственной и хозяйственной деятельности. Теперь мало кто помнит первоначальное название карательного органа диктатуры пролетариата, созданного в конце 1917 года. А оно точно отражало одно из важнейших конкретных направлений развернувшейся тогда ожесточённой схватки: Всероссийская Чрезвычайная комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Именно саботаж ускорил переход от рабочего контроля над производством и распределением к «красногвардейской», по определению Ленина, атаке на капитал. В ходе её Советская власть в короткий срок приступила к национализации банков, транспорта, внешней торговли, к весне 1918 года в руках пролетарского государства оказалось более 800 промышленных предприятий.

Рыков появился в ВСНХ, когда начальный, «красногвардейский» этап национализации был уже пройден. Свойственные этому этапу темпы отчуждения фабрик и заводов резко обгоняли процесс налаживания управления ими. Да и сам аппарат ВСНХ, растерявший немало сотрудников при переезде в Москву, как бы вернулся к своему зачаточному состоянию. Сохранилось свидетельство о начале работы Рыкова на новом посту: «Сотрудников нет. Ничего не убрано, не налажено. Всюду пыль, грязь. И вот среди этого беспорядка появляется Алексей Иванович Рыков в своем потертом пиджачке. Ко всему присматривается, обо всем расспрашивает…»

Не нужно думать, что в такие условия попал тогда только Рыков – в них находились и другие наркоматы. И всё-таки Рыкову фактически пришлось если не все, то почти все начинать сначала. Это даёт основание некоторым современным авторам утверждать, что, по существу, он создал ВСНХ. Так ли это? Так и в то же время не так. Почему «не так»?

Ко времени назначения Рыкова ВСНХ действовал уже более двенадцати недель. Подготовка к его созданию как единого общеэкономического центра началась ещё в ноябре 1917 года. После трехкратного обсуждения положения о нем ВЦИК утвердил положение и декретом от 1 (14) декабря учредил ВСНХ при СНК, а также его местные органы – советы народного хозяйства при областных, губернских и уездных Советах. Выступая на заседании ВЦИК 1 декабря, Ленин особо подчеркнул, что ВСНХ должен быть таким же боевым органом в экономике, каким СНК является в политике. Руководящему хозяйственному органу, следовательно, сразу придавалось особое значение. Его деятельность была призвана возглавить руководство народным хозяйством и вместе с тем обеспечить вовлечение трудящихся в управление предприятиями через фабзавкомы (слившиеся в 1918 году с профсоюзами).

Наделённый широкими функциями и полномочиями, ВСНХ уже в первые недели после создания становился инструментом преобразования хозяйственно-экономической жизни страны. Первоначально ведущую роль в руководстве им играли так называемые «левые коммунисты», а один из их видных представителей – старый большевик (с 1907 года), но на самом деле молодой, 30-летний Н. Осинский (В.В. Оболенский), – был перемещен с занимаемого им после победы Октябрьской революции поста управляющего Государственным банком и стал первым председателем ВСНХ. Наряду с ним в Мариинский дворец, где несколько месяцев назад начинало свою деятельность Временное правительство, а теперь расположился формирующийся ВСНХ, пришли другие видные большевики. В первый состав Бюро ВСНХ были включены лидеры «левых коммунистов» – Бухарин и В. Смирнов, а также Амосов, Антипов, Ларин, Ломов (Оппоков), Милютин, Савельев, Смидович, Сокольников, Чубарь и Шмидт. Не все они приняли активное участие в работе, а некоторые вскоре вообще отошли от неё, получив другие назначения. Недолго – всего несколько недель – пробыл председателем ВСНХ и Осинский. Эту должность он замещал до 20-х чисел марта 1918 года, когда «левые коммунисты», несогласные, как известно, с заключением Брестского мира, вышли из правительства.

Обычно только этим и объясняют происшедшую тогда смену руководства ВСНХ. Думается, такое объяснение недостаточно. Вопрос о налаживании деятельности высшего экономического органа не раз был в конце 1917 – начале 1918 года предметом обсуждения на заседаниях Совнаркома. При этом указывалось, что ВСНХ должен превратиться из дискуссионного органа в орган, практически руководящий экономикой, обеспечивающий согласованное и действенное управление ею. Ничуть не умаляя личность Н. Осинского – одного из активных участников революции и первых лет советского строительства, следует заметить, что, очевидно, его «левизна» в вопросах войны и мира порождала определённую позицию и во внутренних вопросах. Она, может, и была приемлема на этапе «красногвардейской атаки на капитал», но изжила себя, когда перед ВСНХ встала задача усилить, как было указано на заседании ЦК 4 апреля 1918 года, широкую работу.

В нашу задачу не входит рассмотрение деятельности ВСНХ. Мы коснулись здесь её начального периода отчасти для того, чтобы ответить на поставленный выше вопрос, но главное – для того, чтобы подчеркнуть неслучайность прихода Рыкова к руководству ВСНХ и именно весной 1918 года.

«Первый раз в мировой истории, – отмечал в разгаре той весны Ленин, – социалистическая партия успела закончить, в главных чертах, дело завоевания власти и подавления эксплуататоров, успела подойти вплотную к задаче управления. Надо, чтобы мы оказались достойными выполнителями этой труднейшей (и благороднейшей) задачи социалистического переворота».

Одним из таких «достойных выполнителей» и был призван стать Рыков. Апрель 1918 года положил начало более чем двенадцатилетнему периоду, в течение которого он так или иначе стоял у руля советской экономики. Это был отнюдь не однозначный период, о чем ещё не раз придется говорить. Но отметим, что уже в самом начале его Рыков заявил себя сторонником того пути социалистического строительства, который весной 1918 года смог только обозначиться, получив развитие в проведении экономической политики 20-х годов. Иначе говоря, он был сторонником определённой политической линии, и стоит задуматься над тем, какое это имело значение при его выдвижении весной 1918 года на пост руководителя народного хозяйства, а затем, через две весны, в 1921 году, при назначении заместителем Ленина сначала в СТО и чуть позже в Совнаркоме.

Обращаясь ныне к государственной деятельности Рыкова, его характеризуют преимущественно в одном аспекте – как выдающегося практика и незаурядного организатора. «Скажем прямо, – пишет в этой связи один из современных авторов, – в теоретическом его наследии нет разработок особо крупных и ярких». Что же, скажем в ответ не менее прямо: это наследие совершенно не изучено, оно до сих пор известно лишь очень фрагментарно и категорически судить о нем в целом, наверно, преждевременно. Конечно, Рыков не был теоретиком типа, скажем, Бухарина, Преображенского или того же Осинского. Но он стал крупнейшим политическим деятелем государственного масштаба, что подразумевает многое, в том числе и качества выдающегося организатора-практика, и незаурядность в теоретическом мышлении, и способность взять на себя ответственность за принятие и проведение решений, и ещё одну ответственность, точнее, меру её за последствия развития событий.

Недолгие девять дней, проведенные Рыковым осенью 1917 года в кресле (впрочем, было ли такое?) наркома по внутренним делам, явились, разумеется, всего лишь прикосновением к масштабной государственной деятельности. Её настоящая, большая школа началась только в апреле 1918 года, когда новый глава ВСНХ появился в здании этого ведомства, в его пыльных и грязных комнатах, как эмоционально засвидетельствовал впоследствии современник. Привести в порядок комнаты было нетрудно. Главное же, что обнаружил Рыков, обходя их, тот же современник зафиксировал предельно лаконично: «Сотрудников нет».

Конечно, какой-то минимум их был, но действенный аппарат ещё предстояло создать. Подбор людей, формирование кадров, способных вести повседневную деятельность ВСНХ, стали одной из первоочередных забот Рыкова. В решении этой задачи, несомненно, сказался многолетний опыт предшествующей школы профессионального революционера, навыки работы с людьми, представителями не только рабочей массы, но и других общественных слоев, особенно интеллигенции. Последнее обстоятельство имело немаловажное значение, решение «кадровой задачи» было не только делом неотложным, но и одним из сложнейших, связанным с необходимостью широкого привлечения к управлению экономической жизнью РСФСР старых специалистов. На уже упоминавшемся заседании ЦК РКП (б) 31 марта 1918 года, непосредственно предшествовавшем постановлению о назначении Рыкова руководителем ВСНХ, было указано: «Саботаж интеллигентских кругов сломлен, техники идут к нам, надо их использовать. В первый период завоевания мы не привлекали, не могли привлекать техников. Теперь положение изменилось, в этом смысле мы переживаем новый курс». Раскрывая его, Ленин отмечал в те дни, что для решения практических задач победившей Советской власти необходимо привлечь к содействию ей большое число представителей буржуазной интеллигенции, в особенности из числа тех, кто был занят практической работой организации крупнейшего производства.

Здесь прямо указан адрес первоочередного привлечения «техников» – управление народным хозяйством. Можно сказать, что Рыков был в числе тех большевистских руководителей, которые сумели приобрести немалый авторитет в кругах старой интеллигенции, сыграли выдающуюся роль в формировании кадров «спецов». Появление этого слова отразило вхождение в жизнь Советской республики старых специалистов, которое приобрело широкий характер. К концу 1919 года только в научно-техническом отделе ВСНХ работали или являлись консультантами и экспертами более 200 профессоров, 300 инженеров, почти 250 других квалифицированных «спецов».

Иногда образно говорят, что Красная Армия создавалась в 1918 году под огнём противника. На народнохозяйственном фронте огневой пальбы не было, но не было и резерва времени. В том числе и при создании штаба этого фронта – ВСНХ. Организация в короткий срок его повседневной работы, несомненно, связана с напряжённейшей деятельностью Рыкова. Она является не единственным, но серьезным свидетельством в пользу приведенного выше утверждения, что, по существу, он «создал ВСНХ». Но вместе с тем необходимо ещё раз повторить: неправильно сводить создание ВСНХ только к личной деятельности Рыкова. В такой невольной неправде – дань отжившим представлениям, своеобразное эхо авторитаризма, в корне неприемлемого для Рыкова, что через десять – двенадцать лет стало его трагедией, да и не только его…

Такая оговорка необходима: становление и развитие революционно-государственной деятельности Рыкова невозможно представить вне той системы коллективного руководства во главе с В.И. Лениным, которая сложилась в послеоктябрьский период. Приход Рыкова в ВСНХ положил начало его почти пятилетнему непосредственному если и не каждодневному, то, во всяком случае, постоянному общению с Владимиром Ильичем.

Глава Совнаркома начал работать в своем кремлёвском кабинете 19 марта 1918 года. Недели через две здесь начал бывать и новый глава ВСНХ. Тогда же его спокойный голос стал раздаваться и в соседней большой комнате – на заседаниях правительства.

Но конечно, баритон Рыкова стал привычен прежде всего сотрудникам и руководителям ВСНХ. В печати 20-х годов иногда воспроизводился рисунок Леонида Пастернака, относящийся ко времени гражданской войны. На нем Алексей Иванович ведёт заседание Президиума ВСНХ. Высшим руководящим органом последнего являлся Пленум – несколько десятков представителей ВЦИК, наркоматов, профсоюзов, кооперации и местных СНХ. Пленум избирал постоянно действующий Президиум ВСНХ из девяти человек, который вёл всю повседневную работу под руководством Рыкова.

Бюро ВСНХ, начавшее заседать в петроградском Мариинском дворце, вскоре после переезда в Москву было упразднено. В «Деловом дворе» – первом московском здании (на нынешней площади Ногина), построенном с применением каркасной конструкции, где со временем обосновался ВСНХ, – и проходили заседания его Президиума. В 1918–1920 годах в него, кроме А.И. Рыкова и его заместителей В.П. Милютина, А. Ломова (Г.И. Оппокова) и позже П.А. Богданова, в разное время входили: Г.Д. Вейнберг, Л.Я. Карпов, А.С. Киселёв, Л.Б. Красин, Ю. Ларин (М.А. Лурье), Ю.В. Ломоносов, В.П. Ногин, Я.Э. Рудзутак. С.П. Середа, В.М. Свердлов, В.М. Смирнов, Г.Я. Сокольников, Ф.Ф. Сыромолотов, В.Я. Чубарь, В.В. Шмидт, А.В. Шотман, Н.Б. Эйсмонт и др. Фамилии большинства их них неотъемлемы от истории первых советских лет. Это были незаурядные руководители, коллективная деятельность которых обеспечивала повседневную работу ВСНХ, была прочной опорой для Рыкова и вместе с тем объединялась и направлялась им.

Алексей Иванович непосредственно руководил ВСНХ РСФСР свыше трех лет – до конца мая 1921 года. С образованием на бывшей территории Российской империи советских республик организовывалось и управление их народным хозяйством. При этом в одних их них учреждались республиканские СНХ, работавшие под руководством ВСНХ РСФСР, в других такие органы не создавались – их функции выполнял уполномоченный ВСНХ РСФСР при правительстве данной республики. Таким образом, Рыков возглавил подлинно высший орган, являвшийся высшим в масштабах всей страны в соответствии с исторически сложившимся народнохозяйственным единством.

Он был последовательным сторонником укрепления и развития такого единства на основе принципов и завоеваний революции. Рассматривая в 1919 году экономические отношения между «советскими государствами», то есть республиками, он отмечал, что термин «независимость» по отношению к ним распространяется главным образом на их национальнокультурную жизнь. Но, являясь сторонником экономического единства всей страны, Рыков вместе с тем активно поддерживал создание федерации равноправных советских республик. Выступая тогда же, в 1919 году, при обсуждении новой программы партии на VIII съезде РКП (б), он подчеркивал: «Ясное дело, что интересы нации, интересы языка, религии, культуры и т. д. мы ни в коем случае и ни при каких условиях подавлять не будем». Эти слова, произнесенные в полемике с противниками федерации, выражали четкий подход, направленный на уничтожение национальных привилегий, полное равноправие народов, их сближение на основе федеративного устройства страны по советскому типу.

Весной 1918 года Рыков, так сказать, приняв все хозяйство бывшей империи, вместе с тем возглавил орган, обладавший поначалу чрезвычайной широтой функций. Если говорить коротко, ВСНХ того времени ведал организацией всего народного хозяйства и финансов. Он регулировал экономическую жизнь страны, объединял работу местных СНХ и экономических наркоматов, занимался вопросами промышленности, транспорта, торговли, отчасти и сельского хозяйства. Нельзя забывать, что эта деятельность развертывалась в условиях продолжавшейся национализации. На её втором этапе (весна – начало лета 1918 года) стали обобществляться целые отрасли промышленности – нефтяная, сахарная, транспортного машиностроения и др. Всего на этом этапе было национализировано свыше 1200 фабрик и заводов, других предприятий.

Порой называют и другие цифры. Но главное в данном случае не в уточнении их, а в том, чтобы ещё раз подчеркнуть, что Рыков возглавил руководство ВСНХ на этапе, когда основное внимание переносилось на закрепление завоёванных позиций в экономике страны, организацию ведения нового, советского народного хозяйства. Это была сложнейшая позитивная задача, трудности решения которой мы нередко затушёвываем односторонне пафосной оценкой процесса национализации, сосредоточивая все внимание на роли в ней лишь передовой части трудящихся. А ведь было и иное. Люди старшего поколения помнят незамысловатую песенку о том, как «пришел восемнадцатый год и по винтику, по кирпичику растащили огромный завод». Революция разбудила не только созидательное творчество масс, но и их стихийно-негативные действия, без преодоления которых было невозможно созидание новой жизни.

Новый председатель ВСНХ стал одним их тех соратников Ленина, которые весной 1918 года полностью восприняли его программу очередных задач Советской власти, направленную на борьбу за организованность, дисциплину, повышение производительности, внедрение всенародного учета и контроля, осуществление экономических методов управления народным хозяйством. Такое восприятие не было ни автоматическим, ни случайным. Рыков являл собой тип большевика, для которого созидательная деятельность в революции была основной, и это его качество ярко выявилось уже в первые послеоктябрьские месяцы.

Но конечно, легко сказать или написать «созидательная деятельность». Ведь в реальности она соседствовала с одновременной ломкой привычных форм, продиралась сквозь неизбежный при этом хаос и требовала исключительного напряжения сил, способности наладить совершенно новое дело, вести работу в неординарных условиях. Происходило это не разом, первые десять – двенадцать недель пребывания Рыкова в ВСНХ ушли на то, чтобы овладеть ситуацией, создать и укрепить организационные предпосылки налаживания народного хозяйства. Естественно, что одной из главных задач председателя ВСНХ стало, как уже отмечалось, обеспечение функционирования центрального аппарата, превращение его в подлинный орган руководства экономической жизнью.

Это была, однако, лишь часть задачи создания такого руководства, решение которой требовало действий не только «сверху», но и «снизу». Поэтому в поле зрения Рыкова сразу вошли вопросы деятельности местных экономических органов. «Было бы бессмысленно думать, – подчеркивал он в те дни, – что, организовав центр в Москве, можно управлять всей промышленностью». Нужно, убежденно считал Рыков, «распределить функции, определить, кто и что решает, что может решать область, что – уезд, что – центр».

В ряде промышленных центров СНХ начали создаваться ещё на этапе «красногвардейской атаки на капитал». Однако большинство местных – губернских, а затем и уездных совнархозов сформировалось уже при Рыкове, в апреле – июне 1918 года. Наряду с этими местными народнохозяйственными органами в тот период действовали и более укрупненные районные (областные) СНХ, ведавшие организацией, регулированием и планированием хозяйства экономических районов, охватывавших территорию двух-трех, а то и двенадцати – пятнадцати губерний.

С точки зрения Рыкова, это была не просто система органов среднего и низшего уровня, «подпиравшая» ВСНХ, но и звенья, обеспечивавшие тесную практическую связь народнохозяйственной деятельности с работой губернских и уездных Советов, фабзавкомов и профсоюзов, а через них – с широкими слоями трудящихся. Именно налаживание такой связи, приступ к реализации через неё, посредством её, экономических задач диктатуры пролетариата и стало одним из основных направлений начального периода работы Рыкова в ВСНХ.

В известной мере итог этого периода подвел I Всероссийский съезд Советов народного хозяйства, работавший в Москве в конце мая – начале июня 1918 года. Его проведению придавалось большое значение. За три дня до съезда в Кремле под руководством Ленина и Рыкова собрался Президиум ВСНХ, определивший повестку предстоявших заседаний: экономические последствия Брестского договора; экономическое положение России и экономическая политика; о деятельности ВСНХ; о финансовом положении и госбюджете; внешняя торговля; о Комитете госсооружений; доклады с мест.

26 мая свыше 250 делегатов съезда заполнили зал второго Дома Советов (бывший большой ресторанный зал «Метрополя»), где обычно в то время заседал революционный парламент того времени – ВЦИК. Теперь здесь собрался другой своеобразный парламент, в котором было представлено 5 районных (областных), 30 губернских и значительное число уездных совнархозов, а также отделы ВСНХ, профсоюзы и фаб– завкомы.

Съезд открыл Рыков, предоставивший первое слово главе Советского правительства. На Высший совет народного хозяйства, сразу подчеркнул Владимир Ильич, «легла теперь одна из трудных и одна их самых благодарных задач. Нет никакого сомнения, что чем дальше будут двигаться завоевания Октябрьской революции, чем глубже пойдет этот переворот, который начат ею, чем прочнее будут закладываться основы завоевания социалистической революции и упрочение социалистического строя, тем больше, тем выше будет становиться роль советов народного хозяйства, которым предстоит одним только из всех государственных учреждений сохранить за собой прочное место, которое будет тем более прочно, чем ближе мы будем к установлению социалистического порядка, чем меньше будет надобности в аппарате чисто административном, в аппарате, ведающем собственно только управлением».