Текст книги "Звёзда II"

Автор книги: Дмитрий Бочарник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Не извольте беспокоиться. – Александр набрал код на пульте. – Позвольте проводить вас в гостевые комнаты. – он провёл девушку в открытые двери дачи, уже убравшей последний рубеж охранной зоны. Выберете сами по вкусу…

– И ты… – Виктория хотела поинтересоваться тем, где же будет обитать сам молодой хозяин дачи.

– Посягательствами – не занимаемся… – отмёл возможные подозрения Александр, давая понять, что он ни в коем случае не претендует на совместное с ней проживание.

– Но… – Виктория, знавшая о склонности Александра отдавать ей последнее, хотела решительно воспротивиться сужению хозяйской самостоятельности. Александр не стал дослушивать до конца:

– Прошу. – Иванов решительно подал руку и по неширокой лестнице они взошли на второй этаж, считавшийся в семье Ивановых женским, где в левом крыле располагались три женские гостевые комнаты. Их двери были распахнуты. – Выбирай.

– Господи, Саша… Ты не даёшь мне опомниться… – Вика в изнеможении прислонилась к стене. – Ни секунды на размышление… Я размещусь там, где ты сам скажешь. – она вперила в Александра долгий просящий взгляд. – Сам скажи…

– Гм. – Иванов на несколько секунд задумался. – Средняя из трёх гостевых комнат тебе вполне подойдет. Вещи, полагаю, уже доставлены. – он уловил стук каретки дверей грузового лифта. – Размещайся.

– Саша, ты непробиваем. Я и сама выбрала бы именно эту комнату, но как ты угадал…

– Командир корабля и экипажа руководит прекрасно подготовленными людьми и не имеет никакого права быть или даже казаться непрофессионалом. Так частенько говорил выпускавший нас в зачётные полёты на флайерах новый начальник Малой Астроакадемии комкор первого ранга Ольгов. Я с этим полностью согласен и собираюсь сделать это высказывание частью своего жизненного девиза.

– Ладно. Пятнадцать минут… – все ещё ошеломлённо проговорила Виктория, желавшая побыть в одиночестве и отпыхнуть от обилия свалившихся на неё богатств, внезапно предоставленных близким другом. Александр понял и это – он любил просчитывать ситуацию без слов:

– Исчезаю. Знакомься с обстановкой. Не забудь составить в уме карту. – Иванов, едва заметно улыбнувшись своей проницательности, сошёл вниз, к машине. Вика переступила порог своего нового обиталища и плотно прикрыла за собой дверь. Нет, она понимала, что Александр вне всякого сомнения поселит её в лучшей комнате из гостевых, но, привыкшая обходиться угрожающе малым минимумом, не хотела даже думать о такой оснащённости и упакованности, какую обнаружила в простой гостевой комнате вполне рядового коттеджа дачного поселка.

«Информация о пребывании послана родителям. – вполголоса доложил автоинформатор, ощутив присутствие в салоне хозяина машины. – Получена десять секунд тому назад. Разрешение получено.» Мигнули зеленые огни, свидетельствовавшие о полной исправности машины – умная автоматика проверила транспортное средство, подготовив его к немедленному использованию.

«Всё, теперь мы здесь вполне официально и, как мне кажется, на законном основании, – подумал Иванов, прибираясь в салоне гравилёта и готовя машину к стоянке на крыше дачи. Там было попросторнее – «сигара» транспортного средства занимала приличное по размерам пространство сада дачи и Иванов не хотел, чтобы машина постоянно маячила перед глазами гостьи, – По меньшей мере, не будет поспешных обвинений в скоропалительности решений. Хотя мои все поголовно почему-то считают, что Виктория – и только она – обязательно и непременно станет моей законной женой. А я? Я же пока к этому повороту событий не готов и торопить события не намерен, несмотря на всё желание и стремление к этому моих домашних. – он не хотел сразу переключаться на доставивший ему столько неудобств и горестей режим растворения в другом человеке, в котором уже пришлось поработать несколько лет тогда, с Леной Соколовой.

Даже присутствие удивительно восприимчивой, мягкой и совершенно не опасной Виктории не могло заставить Иванова сбросить броню отчуждения и его отказ от близости с Викторией был одним из элементов этой многослойной тяжёлой брони, которую он, Александр Иванов, носил уже много лет. – Так что пока будем работать в нормальном дружеском режиме. Если начать сразу обниматься, целоваться и дойти до края сейчас, то немного чего нового будет оставаться на потом. А потому спешить – не будем. – твёрдо решил Александр, плотнее усаживаясь в пилот-ложементе и поворачивая переключатель режимов на пульте. «Сигара», ведомая умелой рукой, качнулась и неспешно переместилась на стояночный квадрат на крыше коттеджа. – Теперь можно быть спокойным. – подумал Александр, наблюдая, как соединяются сектора ангара над гравилётом. Мигнул сигнал постановки на охрану. – Пошли вниз, лейтенант.»

Ещё на четвёртом этаже, где обычно хранились летние стенки пятого этажа и оборудование, и где были мастерские и комнаты индивидуальных увлечений, Александр уловил аромат борща. «На сегодня борщевой программы я точно помню, что не не вводил… Опять Виктория перестаралась. Её просто магнитом к любому близлежащему камбузу тянет… Ладно, не будем мешать. Пусть мастерица творит свой очередной сугубо земной шедевр… Женщина всегда остается женщиной… Для неё накормить мужчину и навести порядок и лад в доме – самое первое дело… Что поделаешь, генетическая предрасположенность, которую никто не собирается корректировать. И слава богу.». Спустившись на третий, давно уже ставший традиционно мужским, этаж, Александр закрыл дверь своего кабинета и навзничь повалился на диван. Предстояло набрать энергию для предстоящего отпуска вдвоём с Викторией.

«Лейтенанта Астрофлота Иванова приглашают в столовую для принятия завтрака. Форма одежды – обычная. Информцентр планирования.» – сказал вдруг автоинформатор. Иванов от неожиданности мгновенно сел, подобрал ноги. Взгляд нашарил часовое табло на пилоне комнаты – прошло около сорока пяти минут. «Добралась и до схем автоинформатора… Пустил, что называется, научника в родную стихию… Сама не могла по покомнатной связи пригласить, собственным голосом. Чудилка.» – сказав последнее слово одними губами, зная о выключенном покомнатном телевидении, Александр тепло улыбнулся. Но приглашение было сделано и следовало им воспользоваться.

Переодевшись в футболку с коротким рукавом и шорты, Александр натянул носки и кроссовки, пригладил перед зеркалом вихры и открыл дверь кабинета, делая первый шаг к лестнице.

В столовой был сервирован прекрасный стол на две персоны. Самой Виктории нигде не было видно. На спинке одного из стульев висела его пилотка. «От чудилка. Уже и пилотку стянула. Я же её в гравилёте оставил, а он – под усиленной охраной. И туда уже добралась. За те минуты пока я отдыхал… Как я пилотки сразу не хватился… – подумал Александр, садясь на указанное таким необычным способом своё место. – борщ уже налила, приборы среднего класса, хлеб нарезала так, как ни одна из моих сестричек не умеет… Ну Виктошка…».

Оглядевшись по сторонам, он заметил полуприкрытую дверь в кухню. «Конечно, копается на камбузе… Подождём…» Но в этот момент две горячие ладони прикрыли ему глаза и Александр ощутил такое тепло внутри головы, что на минуту забыл где он и зачем он тут. «Господи, да она ещё и высшего класса колдунья…»– успел подумать Иванов прежде чем на несколько мнгновений погрузился, как ему показалось, в настоящую нирвану.

Очнувшись, Александр увидел перед собой на другом конце стола Викторию. Открытое платье спокойного тона, строго подобранные длинные волосы, взгляд из-под полуприкрытых век, полоснувший по его глазам как луч зенитного прожектора… Ощутив и осознав всё это, Александр вспомнил о своём внешнем виде и похолодел, предчувствуя стандартный вариант замечания по внешнему виду не от кого-нибудь, а от гостьи: «Обормот. Она – в строгом платье, а ты Тарзана играешь. – безмолвно корил себя Александр. – Обрядился как волжский босяк и думаешь, что статус молодого хозяина дачи тебя спасёт от колкостей и замечаний… Получишь по всей строгости… Увидишь, что получишь…»

– Изволите пребывать в растерянности, Александр? – мягко спросила гостья, совершенно свободно снова перейдя на «вы», но ничем не ограничивая собеседника в «выкании» или «тыкании».

– Виктория… Убивать и закатывать в пластик сразу будешь, или отпустишь душу на покаяние? Как ты быстро освоилась! Где такому учат? – сказал ошеломлённый Александр и про себя подумал: «Ну ладно, накормить мужчину – это ещё понятно, но чтобы так… И, судя по подготовленности, это далеко не средний уровень… Она может многое, если не всё… Вот попал так попал… И теперь придется решать: остаться охранником или – в омут с головой… Что будет дальше – теперь уже я и предсказывать не берусь. Если она – центр Карпатского феномена, то – плакали все наши ограничители вулканического развития цивилизации…»

– Нигде. Это внутреннее. – Виктория довольно прижмурилась и широко улыбнулась, откровенно и открыто любуясь произведённым эффектом. – Кушать подано. Извольте откушать, сударь.

– О да, конечно. – Александр, очнувшись от раздумий и созерцания лица девушки с такой поспешностью схватился за ложку, что Виктория не удержалась от фыркания. – Бесподобно вкусно. – сказал он, заедая обжигающий борщ куском черного хлеба.

– Я рада, Сашок. – Вика тоже принялась за еду. – Сейчас у нас – девять утра. Куда двинем после завтрака?

– Канал, лес, пляж, дача, можно организовать также облёт прилегающей к дачному центру территории на гравилёте. Ваш выбор, сударыня…

– Гм. Нет уж, программа на ваше усмотрение, мой сударь. Я тут впервые, так что для точной карты у меня мало данных. – хитрый взгляд Виктории коснулся глаз Александра. Тот понял и принял условия игры:

– Тогда гравилётом – ознакомительный облёт, потом – канал, а затем – дача. Это сегодня. А завтра я жду ваших пожеланий, сударыня. – а про себя подумал: и это она в гравилёте говорила, что навигационно изучила район. Да она тут в радиусе трёхсот километров может знать каждую сосенку и кустик, не говоря уж о холмиках, а я ей предлагаю выбор… Опять сглупил. В присутствии женщин я определённо становлюсь патологически глупым и недалёким человеком. Над этим следует подумать и поработать…

– Согласна. Может быть, потом скорректируем. А где твои родители и сёстры с братьями? – Виктория задавала ставшие абсолютно привычными для россиян стандартные вопросы, всего лишь желая полнее уяснить ситуацию со степенями свободы поведения.

– В Алуште, в санатории. Там все наши. Михаил – на конференции в Бонне. Его профиль. – спокойно ответил Александр. Виктория восприняла информацию без эмоций:

– Уже яснее. Надеюсь, я не подпортила марку здешних мастериц половника и кастрюли?

– И это?… – оторопело поинтересовался Александр, только сейчас понявший, что всё съеденное им совершенно не походило на выверенные порции, сделанные автоматами.

– Всё от начала до конца – вручную, Саша. – подтвердила его догадку Виктория, также обошедшаяся без пафосности и зазнайства.

– А ингредиенты? – спросил Александр, вспоминая списки содержимого продскладов дачи.

– Да ведь ваши личные дачные склады могут удовлетворить потребности взвода хозяек… В них провизии – на три года самой полной изоляции… Конечно, у тебя несколько сестёр, как и у меня, но всё равно – весьма впечатляет… – ответила Виктория спокойно и честно.

– С этим можно согласиться, сударыня. – ответствовал Иванов.

– Постараюсь соответствовать чуть позже вашему дачному внешнему виду, сударь. Это платье – всего лишь официальная одежда первого завтрака. И не думайте, что я – классная дама из Смольного института и собираюсь вкатить выговор с занесением в файл, то есть – в личное дело, за ваш несколько чрезмерно-дачный вид… Я всё понимаю и прощаю. Так что будем считать, что всё в порядке…

– Угу. Понял. – Александр принялся накладывать себе картошку. – А это что за фокусы? Супчик был вкусный, но ведь это же обед… Почему… – взгляд юноши смерил микроскопическую порцию картошки, лежавшую на тарелке перед Викторией и про себя подумал. – Конечно, она, пусть и украинка по рождению, но по фигуре – классическая русская красавица, настоящий золотой стандарт России, но эту форму, безусловно, следует постоянно и неуклонно поддерживать усиленным питанием и соответствующей физподготовкой – ничто не даётся без труда. Хорошего человека, каким является Виктория, должно быть много и она полностью соответствует этому требованию. И вдруг русская и украинская пава решила морить себя голодом. С чего бы это…. Неужели я снова стал катализатором не слишком желательных процессов? Надо выяснить…

– Сашок, мне худеть надо. С такой фигурой в Космоцентр не принимают. С такой фигурой – только в избе в глухой заснеженной Сибири у прялки годами сидеть. У нас в Украине подобная глушь может сыскаться только в Карпатах, но там весьма облегчённый вариант, не сибирский. Я также догадываюсь про золотой стандарт, у нас в Украине он тоже есть, а также про многое другое догадываюсь, но это уже всё – в прошлом. Мне теперь надо во многом измениться, чтобы соответствовать требованиям моей новой жизни и моей основной задачи. Тем более стандарты в той системе, куда я стремлюсь – другие. И там мои пышные формы совершенно ни к чему… Я это знаю точно…

– Ну вот ещё, вбила себе в голову очередную глупость… Какая кому разница до твоей фигуры? Покажи мне этого чинушу… – Александр напрягся.

– Угомонись… – Виктория чуть привстала, склонилась над столом, потянулась и пальцы её правой руки, протянутой через столешницу, повелительно прижали левую руку Александра к тканевой скатерти. – Пожалуйста… – чуть просительно проговорила она. – Я знаю, что ты незамедлительно впечатаешь в пластик любого моего обидчика, да и не одного, но здесь это – лишнее. Мое решение – твёрдое. Я непозволительно разжирела на школьной научной работе. И теперь намерена хорошенько поработать физически… Так что гравилёт и прочие транспортные машинерии – полностью и бесповоротно отменяются. Маленькое уточнение – отменяются для меня. Сколько у нас времени? – она все ещё хотела до конца выяснить пределы своей свободы, не желая стеснять Александра и его родных.

– Сколько пожелаешь. Хоть весь месяц. – довольно сказал Александр.

– Это уже терпимо. – ответила Виктория, понявшая, что ей определённо хочется прожить здесь этот самый месяц, а не две свободные от учений астронавигаторов недели. – Но – там будет видно. Как насчет прогулки по окрестностям с утра и до позднего вечера? А может, и с ночёвкой…

– Положительно. Но я категорически против ночёвки.

– Подумаем. Тогда через часик и двинем. Пешочком…

– Да, Вика, но радиус…

– Я же сказала, что намерена похудеть и к тому же – стать гибкой, как пантера.

– Про пантеру ничего не было. И про гибкость тоже. – Иванов прокрутил в памяти всё сказанное Викторией ранее.

– А, это так, сейчас – к слову. Для полноты характеристики. – улыбнулась Виктория одними губами. Её взгляд выдал непреклонность принятого решения.

Александр понял, что Викторию переубедить не удастся. Он помог ей загрузить посуду в утилизатор и в моечный автомат и поднялся к себе в кабинет. Виктория убежала в свою гостевую комнату.

Скоротав час у полок с информпрессрелизами в библиотеке коттеджа, Иванов и не заметил, как сзади возникла Виктория, затянутая в полный комплект туристского снаряжения. Изучающе смерив девушку с ног до головы и обратно заботливым и внимательным взглядом, Александр просто приоткрыл дверь пошире и, пройдя к себе в кабинет-спальню, подхватил с пола собранный незадолго до появления Вики рюкзак. Они спустились в нижний главный холл.

– Этот Монблан оставишь здесь, Виктория. – Александр с видимым неудовольствием обошёл огромный, набитый каменными блоками, ранее лежавшими у чёрного входа в коттедж, рюкзак, ожидавший Викторию у выхода из дачи. – Бери вот этот свой рюкзачок, в нем, я знаю, есть всё необходимое в достаточном количестве…

– Поражена твоей проницательностью, но я хочу заняться физическими упражнениями и к тому же мы идём с ночёвкой… Так что я вполне способна нести на себе оба рюкзака. – спокойно заметила она.

– Нет и нет. Против физических упражнений с разумными, – Александр сделал на этом слове заметное для Виктории ударение, – тяжестями я нисколько не возражаю, но вот против ночёвки возражаю категорически. Ровно в девять мы возвращаемся сюда. Так или иначе. Не надо меня провоцировать, Вика. Со мной этот номер не проходит. Вспомни мой статус в школе… – с некоторой долей жёсткого недвусмысленного предостережения заметил Иванов.

– Вижу. И этим довольна. Но я тебя нисколько не провоцирую в стандартном скрытом смысле этого слова, Саша. Ты и без того достоин всяческого доверия, командор. – Виктория, хорошо знавшая ситуацию, сложившуюся вокруг её спутника в его школе после проведения операции «Волна», сделала акцент на последнем слове.

– Так меня называет только одна из моих сестёр. – недовольно протянул Александр.

– А теперь буду иногда звать тебя так и я. Согласен? – заинтересованно вопрошала Виктория.

– Ладно. Только не очень часто. Я – не бездушная статуя. – согласился Александр, подумав, что в таком прозвище есть действительно немалая доля истины.

– Со статуями – не общаюсь. – шутливо отрезала Виктория. – Ставь дачу на охрану и – потопали.

– Ладно.

Они вышли за пределы дачного центра «Волна» и углубились в девственный лес. В полном молчании прошло около получаса.

– Викта, не гони. – Александр обогнал стремительно шагавшую спутницу и остановился, преграждая дальнейший путь. Девушка остановилась.

– Как, как ты меня назвал? – удивлённо взметнувшиеся вверх брови показали степень её удивления.

– Викта, естественно… – сказал Иванов. Помедлив, добавил. – Очевидно, я сглупил. Ладно… Если ты не хочешь, то я не буду. Всё же это твоё имя и ты вправе требовать от меня придерживаться протокола. Так что я действительно непозволительно сглупил. Прошу прощения.

– Ничего ты не сглупил. Так зовёт меня только отец. Ладно, разрешаю. – мягко ответила Виктория.

– Спасибо. Всё равно сбавь темп. – Иванов требовательно заглянул ей в бездонные карие глаза. – Пожалуйста, Викта… Ты себя загонишь просто…

– Ну уж нет, Сашок. – решительно отрезала Виктория примирительным тоном. – Ты и так лишил меня привычных материальных утяжелителей, а я намерена сжечь весь без малейшего исключения лишний жир самое большее за три недели. Ежедневные пятнадцатикилометровые трёхразовые пробежки с полной выкладкой – то, что мне надо.

– Викта, я всё же… – Александр пропустил Викторию вперёд и постарался не слишком отставать от неё.

– Нет и нет, Саша. Позволь мне решать всё, что касается моей фигуры и моей подготовленности самой. До моего тренера ты ещё не дорос.

– Сказала тоже. – юноша прибавил шаг и поравнялся с Викторией, двигавшейся почти бегом. – И тот монбланный рюкзачок ты намерена…

– Таскать по девяносто километров ежедневно, Сашок. Плюс занятия в вашем дачном тренажёрном зале, плюс надводное и подводное плавание в здешнем весьма чистом естественном пруду, плюс солнечные ванны, плюс… Ладно, о дальнейших плюсах я ещё подумаю.

– И ты ещё говорила, что не освоилась… Откуда о пруде-то ты знаешь?

– Сашочек, если я знаю, где ты учишься, то мне не составило никакого особого труда узнать, где ты постоянно обитаешь, а также – где ваша семья имеет в данный момент времени постоянную дачу. – Виктория знала, что Александр не будет обвинять её в излишнем любопытстве: подобные сведения о благосостоянии она могла бы получить совершенно легально заинтересовавшись любым из землян. – А уж изучить хотя бы в общих чертах окрестности твоей дачи и такой заметный объект как пруд… Это – пустяк. Впрочем, я кое-что уже по этому поводу говорила тебе ещё в гравилёте. Надеюсь, на катере ты меня тоже прокатишь? – Виктория раскрыла карты.

– Да.

Прошло ещё два часа. Солнце начало уверенно клониться к западу.

– Ты так и не раздумал запретить ночёвку? – иронически заметила Виктория, чувствуя, что её план обеспечения неминуемости ночевки удался.

– Викта, мы уже далеко от дачного центра. – Александр по памяти сверил карту и направление их движения.

– Во-во. Думаю, возвращаться бессмысленно. Так что предлагаю подыскать место для ночлега.

– Лады. – Александр понял, что Виктория со свойственной женщинам естественностью легонько и, что для него было очень важно, совсем не обидно, но всё же обвела его вокруг пальца, специально задав высокий темп и сделав возвращение невозможным из за темноты здешних ночей. Дачный центр остался далеко позади, а в лесном массиве фонарей и боковых указателей путей по понятным причинам не держали. Александр предвидел такой вариант и с удовлетворением погладил через ткань своего рюкзака жестковатую пластинку просторной палатки-шатра.

– Вижу, палатку ты таки захватил. – одобрительно заметила Виктория.

– В палатке будешь спать ты. Я подремлю снаружи возле костра. Не заставляй меня вслух приводить сотни доказательств правомерности подобного решения. – тоном, не допускающим возражений сказал Александр.

– Сашочек… – в голосе Виктории явно послышались острые просящие нотки. Александр остался непреклонен:

– Нет, Викта.

– Ёлки-палки, Сашок, мы ведь не дети. – взорвалась Виктория. – Ну, сам посуди, что я буду делать одна в душной палатке, когда ты кормишь комаров у костра? Я же там с ума сойду от… – Виктория едва сдерживала возмущение, но не особо хотела переходить в настоящее наступление – ей нравилась искренняя забота Александра, понимавшего её гораздо глубже многих людей.

– Викта… Ты будешь там спать. Спать в комфорте и безопасности. И только. Так что оставим этот разговор… – примирительно заметил Иванов.

– Ага… Нет, Сашок, если ты возле костра – то и я тоже. – в её голосе сохранилась прежняя непреклонность.

– Этого – не будет. Будешь спать в палатке. – отрезал Александр. – И не воображай, что я изменю свое решение. Что позволено мне – тебе категорически запрещено природой и сутью… И этого ни я, ни ты изменить никак не можем.

– Благодарю покорно за недвусмысленное и чёткое напоминание о разности между нами. – ещё раз взорвалась Виктория, сразу сникнув. – Но я – дело другое и потому твёрдо намерена терпеть трудности наравне с тобой. Ведь, в конце концов, я – инициатор похода с ночёвкой… И я наравне с тобой отвечаю за то, чтобы наша прогулка прошла без происшествий. Так что палатку можно не ставить.

– Но это… Это против правил и я всё же палатку поставлю. Тебе нельзя коротать холодную ночь вне защиты… – Александр осознал, что её так просто не переубедить и не хотел наступательным маневром опрокидывать несильную, почти декоративную защиту, выставленную Викторией.

– Сашок, ну ты же знаешь… – просящие нотки снова прорезались сквозь возмущение.

– Нет, Викта. Вот подходящее место для ночлега, сейчас я соберу поддон, будем разжигать костёр. Ручей – рядом, значит будет вода для обеденного застолья. – Александр остановился у края поляны и опустил свой рюкзак на землю. – Сними рюкзак и разомни плечи, походи, прогнись. Это необходимо.

– Ну хоть саму палатку ты мне разрешишь поставить? – попросила Виктория.

– Нет. Это моё дело.

– И костёр? Саша, ну не лишай меня хотя бы этого небольшого удовольствия… Я ведь не изнеженная барыня. – Виктория умоляюще посмотрела на своего друга.

– И костёр – тоже моё дело.

– Послушай, Саша. Я знаю, что я гостья, но не до такой же степени меня можно и нужно ограничивать… Это – форменная дискриминация. – в третий раз взорвалась Виктория, с удивлением отмечая, что уровень взрывности с каждым разом существенно падает.

– Именно – до такой степени и даже больше тебя надо ограничивать. – Александр просчитал ситуацию и решил не проговариваться Викте о своих догадках относительно её направленности. Тем не менее, Виктория продолжала настаивать:

– Ты ещё скажешь, что несёшь за меня ответственность… – глухо проговорила она, прекрасно зная, что Александр действительно отвечает за неё хотя бы перед самим собой и своей семьей, не говоря уже о родных Виктории.

– Пока ты нуждаешься в такой опеке – ты будешь её получать. Остальное – мои проблемы. – Александр закончил приготовление кострища и щёлкнул зажигалкой. Огонёк быстро набирал силу. – Я же сказал, Викта, прогнись и разомни плечи. Лямки – не сахар. – юноша встал и склонился над своим рюкзаком, доставая пластинку палаточного полотна.

– Ну, если ты хочешь, чтобы я прогнулась. – услышал он голос Виктории и следом ощутил дуновение ветра. По поляне в течение нескольких десятков секунд двигалось что-то почти не уловимое взглядом, затем перед Александром мелькнула фигура Виктории и вот она уже стоит, поправляя пышные волосы. Через секунду Иванов мог уже увидеть на экране памяти все движения, которые выполнила Виктория. Его изумление по мере просмотра нарастало скачкообразно наряду с беспокойством: безукоризненно выполнить комплекс сложнейших гимнастических упражнений, сделавших бы честь любой нынешней (и тем более прошлой) перворазряднице по художественной гимнастике, да ещё – в ошеломляющем, просто ураганном темпе Виктории не помешала и её чисто русская объёмная статная фигура. Александр, напряжённо переваривая увиденное, совсем не знал, как ему реагировать: радоваться, изумляться или негодовать. Поэтому он просто сказал:

– Викта, я же говорил – прогнись, походи, но я, как мне прекрасно помнится, не говорил, что ты должна устраивать такое. И это – после марш-броска… Ты себя что, загнать решила? – в его голосе просквозила самая искренняя забота и Виктория это ощутила сразу:

– Нисколько. Тем более, я – уже восстановилась. Позволь мне приготовить ужин?

– Костёр готов, котелок я приготовил, но ещё не повесил. Вода… – Александр осёкся, поняв, что сам дал Виктории повод ненадолго исчезнуть – ручей находился в полукилометре от места их стоянки.

– За водой я сама схожу к ручью… Сопровождать меня не надо… – Виктория подхватила котелок и незамедлительно скрылась за стволами близстоящих деревьев.

«Пантера какая – то. То – не расшевелишь, то – как молния… – подумал Александр, устанавливая палатку и проверяя натяжение тросов-растяжек. Пожизненный вице-лидер факультета науки Малой Астроакадемии, пожизненный вице-президент – она наотрез отказалась от президентского поста – женского совета своей школы… К этому надо добавить ещё и медаль Вернадского, профессиональное знание автоматических систем, навигационную подготовку выше средней процентов на восемьдесят… Кроме того – физическая подготовка абсолютно нереальная для девушек её комплекции… Ураганный темп движений, столь несвойственный женщинам… Во подарочек мне АПБ подсунула.»