Текст книги "Звёзда II"

Автор книги: Дмитрий Бочарник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Дмитрий Бочарник
Звёзды II

Ивановы. Начало

Стелла Анатольевна Иванова – тогда ещё педагог второй планетной категории – вернулась со своими воспитанниками в земную школу второй ступени Нижнего Новгорода, расположенную рядом с Волгой, и за месяц полностью восстановила привычный уровень знаний и умений своих подопечных.

– Стелла, это просто невозможно спокойно выдержать столь долгое время! – басил её муж, Александр Николаевич Иванов. – Ты буквально сутками не вылезаешь за пределы школьного городка. Я понимаю, что ты скажешь: у меня – пятиклассники, у них – переходный возраст и теде и тепе. Но все же есть и семья… – он привычно готовил на поздний ужин блины и не давал супруге принять даже малейшее участие в этом священнодействии.

– Да, семья у меня есть. И я про неё, Саша, не забываю. К тому же нам надо подумать о детях. – хитро усмехнувшись ответствовала жена.

– Давно бы так. А то днюешь и ночуешь в школе, некогда даже с мужем взглядом обменяться… – улыбнулся муж, переворачивая очередной блин непрожаренным боком.

– Теперь всё будет по-другому. За неделю я «подсоберу хвосты» и тогда смогу уделить внимание нашим с тобой проблемам по самой полной схеме. У меня там будет достаточно малая нагрузка и я большую часть времени буду дома. Как твой научный руководитель, ещё не решил снять Соколова с предстоящей академической процедуры защиты?

– Нет. Но в семье у него сложно. – уклончиво ответствовал муж.

– Насколько? – Стелла Анатольевна пытливо взглянула на супруга, зная, что он сейчас сможет сказать ей нечто большее, чем простой информационный протокол.

– Он не хочет детей. Что-то неладное чувствует и не хочет. Но он не хочет или не может и говорить о причине своего такого необычного решения. Хотя его мама и папа и уламывают его всеми возможными средствами и способами. Но он откровенно боится не процесса, а последствий. Думаю, у него предостаточно оснований. – не обманул ожидания супруги Александр Иванов.

– Понимаю. Ладно. Сейчас давай поужинаем и спать – завтра новая трудовая неделя начинается.

– Ага… – Александр Иванов переложил стопку блинов на большую тарелку и прикрыл кушанье крышкой-термостатом.

– Ладно, Саша, твое «ага» мне понятно. – Стелла Анатольевна улыбнулась и направилась в гардеробную, переодеться в домашнее.

После окончания войны с Чужими в городе Московске, куда из Нижнего Новгорода собирались переезжать Ивановы, открылись новые строительные площади: взамен устаревших и обветшавших зданий строились новые. Старинные здания в России издавна почти всегда консервировались и переносились на окраины в своеобразные ландшафтные музеи, где их содержанием занимались желавшие жить в старинных домах любители древности. Стоявшие там здания были не музейными экспонатами, а действующими жилыми помещениями, в которых на протяжении десятков лет жили совершенно реальные обычные люди. Уже давным давно на Земле ни одно здание не исчезало бесследно – существовали мощные региональные и общемировые системы информации, позволяющие специалистам быстро восстановить в деталях любое когда либо существовавшее здание или его часть со всей начинкой и оборудованием. Многие из старинных зданий оставались на прежних местах и получали вторую или третью жизнь, бережно сохраняясь почти в первозданном виде. Среди россиян всегда было немало любителей пожить так, как жили далекие предки, причём, в условиях миниатюризации техники, никакой привычный уровень комфорта не мог нанести непросчитываемого ущерба любому историческому памятнику.

– Ты как считаешь, может, нам пока только забронировать квартиру в одной из новых «башен»? – Стелла Анатольевна встретила вечером за ужином своего мужа обычным вопросом-проблемой.

– Не хочешь торопиться? Думаю, ты права. Нам нужно сначала провентилировать ситуацию полностью тут, а уже потом делать рывки.

– Тогда сделаем так. Первенцем у нас будет сын. Назовём его Борис. Затем – дочка. Назовем её… Ирина, скажем. Потом будет снова сын, назовём его в твою честь – Александром, а потом снова дочка – Валентина. Об остальных детях подумаем позже – все же это далёкая перспектива…

– Молодец, Стела, распланировала…

– Стараюсь не потерять форму. Спасибо. Ну так как?…

– Но кроме… – осторожно вставил муж.

– Я уже присмотрела. Будет у нас роскошный котяра… Назовём его Бритсом и первым запустим в новую квартиру. Таков обычай, никуда не денешься.

– Ну, положим до «котяры», как ты выразилась, ему ещё очень далеко. – проговорил мужчина.

– Но у нас вполне может быть и собака. Думаю, наши знакомые – Христовы не откажутся поспособствовать нам в этом. Если кота – мальчика, то собака пусть будет девочкой. Кто знает, может, когда-нибудь и она станет многодетной мамой.

– А пока она будет просто охранницей, защитницей и воспитательницей наших маленьких детей. Ну ты даёшь, Стелла. – одобрительно пробасил муж.

– Спасибо, стараюсь. – улыбнулась жена. – Так как, стоит связываться с Христовыми?

– Относительно собаки – безусловно. А вот кот…

– У моих коллег по смежному институту, недавно преобразованному в центр глубинной психологии есть немало знакомых-кошатников. Думаю, с этим проблем не будет.

– Тогда я завтра в своем институте поспрошаю. Надо ускорить защиту Соколова – ему нежелательно отрываться от меня по срокам. У меня всё готово, а вот у него из-за семейных проблем может вполне сорваться.

– Опять, Саша…

– Стелла, ты же всё понимаешь. Он мой друг и наш хороший близкий знакомый. Криница, куда он переехал после войны с Чужими, действует на него не самым лучшим образом после Москвы. Мы-то в Нижнем свои, а вот ему труднее – у него индийские корни. Чуть ли не Делийский султанат. Сама понимаешь, разница менталитета, традиций и теде и тепе.

– Поможем. – успокоительно заметила Стелла Анатольевна.

– И я тоже думаю, что поможем.

Так оно и случилось. Через год Александр Николаевич Иванов успешно защитил докторскую диссертацию по проблемам Дальней Науки и перешел работать в Нижегородский центр Передовых методов прогнозирования.

Стелла Анатольевна благополучно родила первенца – Бориса и углубилась в заботы о маленьком. Рядом с малышом находились и новосёлы – кот Бритс и овчарка Зирда. Щенок и котёнок быстро нашли общий язык: разность направленности и характеров не мешала им взаимодополнять друг друга.

На прогулках с маленьким Борисом Стелла Анатольевна часто занималась дрессировкой Зирды. Кот устраивался рядом с колыбелькой и обычно спал, изредка сквозь щёлки век посматривая на хозяйку и на маленького.

Время текло незаметно. Годовалый Борис быстро понял, что играть с Зирдой и Бритсом гораздо интереснее, чем с имитаторами и конструкторами. Теперь Стелла Анатольевна часто слышала из детской довольное ворчание овчарки и сдержанное мяукание кота, сопровождаемые индейскими воплями сына, увлечённого очередной игрой.

Зирда раз в полгода непременно участвовала в Нижегородской выставке и часто завоёвывала второе и третье дипломные или призовые места. На её юный возраст никто не обращал особого внимания – через своих знакомых ветеринаров Ивановы смогли узнать о новейшей программе кардинального увеличения продолжительности жизни собак и Зирда стала одной из первых нижегородских собак, прошедших необременительную и безболезненную процедуру вакцинации.

Едва только Борису исполнился год, родился Александр – супруги приняли решение сначала родить двоих сыновей и только потом думать о дочерях. Затем, через год родились близнята – Пётр и Ирина, а ещё через год – ещё близнята – Валентина и Сергей.

Разросшаяся семья не почувствовала никакого особого усложнения жизни: полисная организация Нижнего Новгорода предусматривала реально действующие просчитанные до мелочей полномасштабные программы поддержки многодетных семей, а гражданство Нижнего Новгорода, принадлежащего к системе полисов, давало неоспоримые преимущества его обладателям. Слава и могущество купеческой столицы России позволяли решать многие проблемы на основе устных договорённостей, ни в чём не уступавших по силе и обязательности письменным.

Сыновья и дочери взрослели, первенец Борис уверенно командовал оравой младших и его часто слушались даже больше, чем обоих родителей. Оставляя младших с Борисом, старшие Ивановы ни о чём не беспокоились и, едва подрос полугодовалый Сергей, Стелла Анатольевна и Александр Николаевич вернулись к работе по полному графику.

– Ну, Стелла, собирайся. Квартира в башне Московска заждалась. Пора оставлять в запасе для наших детей наш старинный особнячок в старой части Нижнего Новгорода в качестве родового гнезда, консервировать одну служебную квартиру – самую большую, чтобы в случае чего хватило на всех – и перебираться на новую главную базу – в одном из современных небоскрёбов Московска. Как дети? – Александр Николаевич связался с супругой в обеденный перерыв в пятницу, пятнадцатого апреля.

– Нормально. Собственно говоря, я уже обменялась с детьми некоторыми соображениями на этот счёт и они согласны. Им очень хочется быть поближе к Москве. Но и Нижний они забывать ни под каким видом не хотят. Так что и особнячок, как ты выразился, и служебная квартира, к которой они успели привыкнуть, как к своей собственной, по их мнению нам всем ещё очень и очень пригодятся.

– Похвально, похвально. Тогда приступай к основным сборам. В понедельник, в четыре часа дня придут машины внутрирегиональных грузовых перевозок и мы через сутки будем уже в Московске. Успеешь? Или перенести график?

– Постараюсь, но рассчитываю и на твою помощь, Александр.

– Обязательно.

– Зирда вот видишь, хочет экран облизать, ты ей и такой нравишься. – усмехнулась Стелла Анатольевна.

– Не надо, я скоро буду, пусть ждёт. А где кот?

– На кухне, отсыпается после «трудовой» ночи. Опять выяснял отношения с местными котами. Немного поцарапался.

– Без последствий?

– Средней глубины. Он их уже зализал, заживут. Опасности нет, я всё проверила. Да и Зирда своего друга незамедлительно прилежно облизала с головы до пят, чему он сам был несказанно рад и в благодарность облизал ей всю мордашку.

– Хорошо. До связи.

– До связи.

Переезд в новую квартиру в стадвадцатиэтажной башне состоялся точно по графику и уже в среду вся семья проснулась в новых стенах. И молодые, и старшие Ивановы теперь имели диады комнат – спальни и кабинеты, несколько комнат были отданы под лабораторные и рабочие, ещё несколько – под кладовые и это – не считая всех вспомогательных помещений и коридоров. Целую неделю в новой квартире по вечерам не умолкал весёлый шум – новосёлы, придя с работы и учебы, активно обустраивали свое новое обиталище…

– М-да, Стелла… – протянул глава семьи, пройдясь по комнатам квартиры и возвратясь в кухню, где у вечернего стола хлопотала супруга.

– Беспокоишься, что тесно? – улыбнулась она.

– Именно. – проговорил Александр Николаевич.

– Не думай. Все сверхдовольны. – подтвердила Стелла.

– Не могу. Надо думать о расширении… – он перешел на доверительный шепот.

– Ты читаешь мои мысли. Но теперь уж о расширении позабочусь я… К тому же дай детям хотя бы несколько лет на стабилизацию. Они и так должны войти в ритм. Посмотрим. А пока я забронировала за нами квартиру побольше. Там должно хватить места и для прибавления. К тому же там – не диады, а триады комнат: кроме спален и кабинетов там ещё и холлы-гостинные отдельные. Превосходная подготовка к автономному плаванию нашим ребятам и девчатам тогда будет гарантирована.

– Ладно, пани педагог. Командуйте парадом. – усмехнулся глава семьи.

– С превеликим удовольствием.

Ивановы не порывали отношения с Соколовыми, которые наконец решили иметь детей. Родилась девочка и, к огромному сожалению, больше детей жена коллеги Александра Николаевича иметь не могла.

В благодарность за постоянную помощь и поддержку Соколов обеспечил семье Ивановых знакомство с руководителем центра восстановительного отдыха недалеко от Криницы и Ивановы с детьми, едва Александру исполнилось четыре года, выехали в первый раз на отдых под Криницу, в посёлок городского типа, в очень скором времени обещавший стать полноправным городом.

Знакомство с руководителем центра совершенно не говорило о возможности какого-либо экстраординарного обслуживания или лечения – равенство в таких вещах соблюдалось неукоснительно. Здесь были важны обычные человеческие взаимоотношения.

– Красота, тишина… – проговорил Александр Николаевич, оглядывая окрестности с балкона двухэтажного спального корпуса. – Лес кругом, воздух даже немного пьянит.

– Мне за тобой всё равно не угнаться, Саша. – пробасил Илья Борисович. – завтра Эвелина привезет Лену… Моя дочь младше твоего сына Александра всего на год…

– Ну, Илья… Опять матримональщина… Моему Александру ещё рано об этом всем думать…

– Ага, рано. А ты не замечал, что твой сын слишком уж бирюковатый какой-то…

– Знаешь, мне это известно. Но мне также известно, что у него всё в порядке и потому на его, как ты выразился, бирюковатость, я обычно не обращаю особого внимания. Он волен быть таким, каким он хочет быть в данный момент. Он бывает разным и его бирюковатость временная. Он же не может быть все время душой компании.

– Жаль. Его статус универсала… Притом золотого…

– Илья, мне решительно и абсолютно всё равно, как статус моего сына совмещается со статусом твоей дочери. Если у них будут чувства, то мы мешать не должны, не можем. Напротив, мы обязаны им помочь. А если нет, то на нет и суда нет. Я прав?

– Прав то прав, но…

– Илья, твоя дочь если и середнячка, то достаточно твердая. А в остальном тебе, как учёному, хорошо известно Законодательство Триады – в нормальном обществе должны быть всегда три части.

– Спасибо, успокоил.

– Всегда рад. Ладно, мои скоро придут с обхода территории, Илья. Надо прибраться.

– А мне пора: у меня поезд в половине пятого. Пока ещё доберусь до станции. Да и пассбус скоро придет. – Соколов заторопился, пожал Иванову руку и вышел из просторного пятикомнатного номера.

– Ну папа, это не центр, это сказка: пруд, лес, одноэтажные корпуса из чистого дерева, все минимальные удобства, номера на любой вкус. – делился впечатлениями Борис за ужином в общей столовой. Младшие сыновья и дочери согласно кивали, подтверждая справедливость сказанного.

– Я рад, что тебе понравилось. – ответил глава семьи.

Юльевы. Начало

Лейтенант Астромедслужбы Земли Юльев за время войны с Чужими вырос до генерал-майора и командира госпитального рейдера первого класса. Столь стремительная карьера в военное время была оплачена многократным превышением нагрузки. Не нашлось ни одного оппонента, который бы усомнился в правомерности такого взлёта: многоуровневая система контроля подготовленности и квалификации исключала всякие лазейки. Здесь не действовал подкуп: нечем было подкупать, и не действовала лесть: она должна быть фундаментально подтверждена фактическим материалом.

Теперь в распоряжении Юльева был полутысячный экипаж медиков и новый госпитальный рейдер «Парацельс». Казалось бы, прошедшие войну военные астромедики могли спокойно поручить разбираться с послевоенными медицинскими проблемами транспортным звеньям Астромедслужбы, обычно выполнявшим только доставочные функции с минимумом важного и необходимого лечения, но это правило не распространялось на Юльева и его подчинённых: «Парацельс», хотя и был военным медицинским кораблём российского Астрофлота планеты, годами не совершал посадку на Медицинских Космодромах Земли и Солнечной системы, мотаясь по самым отдалённым уголкам Метагалактики и обеспечивая глубокую многократно эшелонированную оборону от мыслимых и немыслимых опасностей, давно уже отнесённых к медицинской компетенции, а точнее – в разряд обязательных мероприятий для профилактической медицины. Заправочные и обеспечивающие корабли были единственными, допускаемыми к его бортам машинами, если, конечно, не считать транспортников Астромедслужбы.

Юльев, не желавший терять приобретённый опыт из за обычной человеческой забывчивости, параллельно и помногу упорно занимался по программе «Медицина катастроф» – военный практический опыт требовал внимательной отработки и глубокого осмысления.

Лосевы. Начало

Доктор наук Лосев вкусил полевой работы по горло: более чем скромная оснащённость летающих орбитальных и планетных научных баз резервных посёлков эвакуационного сектора заставляла проявлять чудеса изворотливости в стремлении выполнить обширные программы как оборонного, так и гражданского направлений. Лосев не прибыл на Землю даже тогда, когда всем землянам-колонистам были предоставлены в изобилии места на достаточно вместительных и комфортабельных лайнерах: он остался в одном из посёлков ещё на несколько месяцев и никогда впоследствии не жалел об этом. Забывая временами даже поесть, Лев Лосев продвигал решение выбранных им вопросов и проблем.

Одновременно с ежедневной многочасовой работой в посёлках, Лосев интересовался организацией прикрытия научных звеньев со стороны Десантного корпуса Земли и ему удалось в этом направлении продвинуться настолько, что десантники, ранее весьма прохладно относившиеся к соседству с научниками, дали Лосеву карт-бланш на территории своих баз.

Учёный не остался в долгу: ряд усовершенствований, предложенных им, позволил десантикам часто обходиться без ранее считавшимися почти что обязательными десяти процентов людских потерь. Одно это обстоятельство дало учёным возможность сполна реабилитироваться и вступить с ранее неприступными десантниками в весьма близкие и взаимовыгодные отношения. Здесь дело не ограничилось охранными и защитными функциями Десанта – учёные видели в десантниках людей, которые первыми встречают ранее неведомые опасности и способны проверять пионерные разработки в самых наиреальных условиях, создать которые в лабораториях и на полигонах было крайне трудно. И здесь с Лосевым объединили свои усилия многие десятки его коллег.

Наступил день и по рекомендации Совета Десантного Контингента Российских Космических Сил Лев Кондратьевич Лосев был принят на работу в Научный городок Звёздного. К тому времени он защитил вторую докторскую диссертацию по техническим наукам и стал академиком Региональной Академии тяжёлого машиностроения.

В Научном городке Звёздного он познакомился и со своей будущей женой – приват-профессором материаловедения Стеллой Зиновьевной Левицкой. Очень скоро она защитила вторую докторскую диссертацию и стала полным профессором одного из институтов Космического Сектора Службы Науки России. К тому времени у них уже подрастал первенец, а Лосевы уверенно думали о многих детях.

Беловы. Начало

«Космолёту «Реликт» – взлёт. Маршрут выхода на стартовый и разгонный участки проверен. Взлёт разрешаю. Обстановка по маршруту – штатная» – голос диспетчера заставил пятерых космонавтов, собравшихся в центральном посту небольшого корабля пристегнуться и приготовиться к стремительному уходу с родной планеты – в отличие от звездолётов и планетолетов космолёты сразу набирали среднее ускорение и буквально упрыгивали с поверхности Земли на разгонный участок. Это позволяло не занимать воздушные и заатмосферные эшелоны многочисленными ограничительными запретами.

– Экипаж к взлёту готов. – доложил первый помощник.

– Старт!. – произнес командир, пальцами правой руки утапливая клавиши стартовых тангент. Корабль дёрнулся и подпрыгнул вверх, срываясь с упоров. Сила тяжести, немедленно уменьшенная компенсаторами, придавила немногочисленный – всего пятьдесят человек – экипаж к стартовым креслам.

– Штурман.

– Есть штурман.

– На курсе?

– Без изменений. Штатно. – старший штурман «Реликта» Белов оторвался от созерцания экранов маршрутной обстановки и посмотрел на командира, приходившего в себя после прыжка, выбросившего корабль на разгонный участок за несколько минут.

– Спасибо. – командир встал. – Экипажу приступить к регламентным работам. Дальше пойдём с нормальным ускорением.

– Первый отсек принял.

– Второй отсек принял.

– Третий отсек принял.

– Центральный пост принял. – завершил прием докладов командир «Реликта». – Белов, подготовьте карту веера маршрутов.

– Есть. – штурман бросил взгляд на стереофото жены и детей и углубился в расчёты.

Космолёт «Реликт» направлялся на обычную первичную разведку недавно включённых в Земной Регистр районов Вселенной. Казалось бы, лучше на такие операции посылать звездолёты, поскольку такие полёты требовали длительных перелётов к самым дальним форпостам Земли, но звездолёты уже давно работали только в секторе сверхдальних перелетов и были почти полностью сориентированы на регулярные экспедиции, а не на разведрейсы.

Разведфлот Земли состоял почти на шестьдесят процентов из звездолётов, но то были не огромные сверхкомфортабельные красавцы, а средние и малые машины, приспособленные к длительному автономному существованию в отрыве от всех и любых баз. Космолёты обеспечивали первичную и вторичную волны разведки, они приходили сразу после кораблей автоконтроля и уже за космолётами приходили звездолёты и космостанции.

Аскольд Витальевич Белов приступил к обычной работе штурмана. Предстояло обеспечить вариантное большинство маршрутных схем, позволявших космолёту уйти от возможных опасностей. За этой работой он не заметил, как подошло к концу время вахты и рядом выросла фигура сменщика – младшего штурмана Знеткова.

– Вахту штурманского звена сдал. Штурман Белов.

– Вахту штурманского звена принял. Младший штурман Знетков.

После этих слов официальной передачи боевого дежурства, записанных мозгом корабля в бортовой журнал с указанием точного времени, можно было идти отдыхать и Белов не спеша направился к выходу из центрального поста.

В своей каюте он прежде всего открыл створку, скрывавшую несколько десятков портретов. Это был своеобразный астронавтский иконостас – фотоизображения и стереоизображения самых близких и дорогих людей – родителей, жены и дочерей с сыновьями.

Аскольд Витальевич опустился в кресло. Созерцание портретов в ожидании разрешённого сеанса связи с Землей прекрасно расслабляло и позволяло переключиться на более приятные мысли.