Текст книги "Звёзда II"

Автор книги: Дмитрий Бочарник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Виктория Белова. Окончательное преображение. Навигационная Звезда

Слава Виктории в научных кругах росла. Её приглашали проводить семинары и практические занятия в другие школы и в вузы Московска. Наступит день и она проведёт свой первый семинар в Московском Университете – так просто и чётко часто именовали бывший МГУ. А пока – школьные будни и вечерние бдения над учебниками, поездки в Хранилища информации и в Научные центры Региона.

Именно такой она и подошла к тому моменту, когда её впервые назвали Навигационной Звездой. Тогда она впервые (для себя себя самой очень неожиданно) точно просчитала очень сложную ситуацию, возникшую на потоке и грозившую разразиться в крупный конфликт, сопряжённый с суровейшим и многоуровневым наказанием совершённого физического насилия и угрозой полномасштабного официального подключения к решению проблемы Службы Безопасности города. Тогда Виктория вывела процесс в безопасное русло за полдня.

Всё началось предельно просто и буднично. После цикла уроков и обеда, когда Виктория привычно заняла место в выделенном ей маленьком «кабинетике» на этаже Службы психологической поддержки школы, туда вошла, оглядываясь и чутко к чему-то прислушиваясь девушка – семиклассница. Не успевшая даже сесть за стол, Виктория, перекладывавшая с тележки на полки шкафа очередные укладки с дисками и кристаллами, лишь мельком взглянула на неё и память услужливо выдала на «мозговой экран» всю информацию. Это была Ирма Левицкая, ученица седьмого «Е» класса. Остальные данные в тот момент Викторию интересовали мало и эта малая ценность как нельзя лучше свидетельствовала о том, что дело, по которому пришла эта девушка к ней, не терпит отлагательств, хотя старо как весь окружающий мир.

– Присаживайся. – Виктория пододвинула кресло на колёсиках поближе к посетительнице, закрыла дверь кабинета на код и опустила защитные жалюзи на окна. Не садясь в рабочее кресло, Белова выкатила из уголка второе кресло на колесиках, пододвинула его поближе к первому, где уже расслабленно сидела Ирма и наконец села, сразу же взяв запястья рук девушки в свои чуткие пальцы. – Полагаю, ты знаешь, что много рассказывать мне не придётся?

– Да. Вита. Что мне делать?

– Предоставить дальнейшее ведение дела мне. Кто ещё знает о казусе? – мягко спросила Виктория, хотя ей хотелось задавать вопросы следовательским тоном, чёткие, ясные и потому грубые. Она обоснованно полагала, что в отношениях двоих виноваты всегда двое и нельзя во всём винить только мужскую половину человечества.

– Видит бог, никто. – в голосе посетительницы послышались слёзные нотки.

– Виновник – Элем Гугнев? – Виктория с присущей ей компьютерной скоростью перебрала все контакты, в которые вступала и могла вступать Ирма. Среди десятков повторов она безусловно выделила нечастые и потому подозрительные контакты с названным индивидуумом.

– Да. – Ирма не могла никак смириться с тем, что всё, что она так тщательно скрывала, известно Лидеру науки школы.

– И что делать с ребёнком ты ещё не решила? – серьёзно спросила Виктория, поднимая прямой взгляд на Ирму.

– Н-нет. – девушка поёжилась под этим взглядом.

– Я советую тебе оставить ребёнка. – твёрдо, но тихо произнесла Виктория.

– Но…

– Не имеет значения. Тебе уже не десять лет. И ты должна рожать, как всякая женщина. Остальное предоставь мне. – просто, чётко и сурово сказала Белова.

– А… – Ирма знала, что Виктория не одна, за её спиной – двадцать пять высококлассных психологов школьной Службы психологической поддержки и защиты, да и другие службы школы были готовы вмешаться в ситуацию.

– Служба психоподдержки школы будет знать самый необходимый минимум. Основную информацию я придержу для себя, поскольку берусь за это дело. – отрезала Виктория.

– И…

– Гугнев будет отвечать сначала передо мной и, возможно, перед Женсоветом школы, а потом, я думаю, к этому мы сможем подключить всех остальных. Но в этом, кажется, не будет необходимости. Обойдёмся минимумом, то есть по большей части он будет общаться только со мной. – Виктория привычно и тактично умолчала о том, что в любом случае Гугнев будет вынужден пройти нелёгкую процедуру общественного порицания, которая навевала ужас даже своим названием «изгойство».

– Я не хочу… – Ирма поняла, что её ребёнок становится серьёзным препятствием. Виктория это настроение уловила сразу:

– И думать забудь. Никаких попыток, Ирма. – она чётко представила желание гостьи избавиться от ребёнка как можно скорее.

– А…

– Служба Безопасности Московска подключится в самом крайнем случае. А я этого случая не допущу.

– Вика… – Ирма посмотрела на Лидера Науки школы с почти молитвенным почтением, понимая, что её подруга берет на себя функции добрых двух десятков мощных профессиональных организаций.

– Не надо, Ирма. Сейчас ты пойдёшь к себе домой и на неделю исчезнешь из школы. Дверь никому из незнакомых не открывай. С твоей мамой я переговорю отдельно.

– А…

– Он к тебе не придёт.

– Ты…

– Убивать его я не буду и калечить – тоже, но над ним поработаю. – сухо ответила Виктория. Всё, Ирма. Иди. В школе его нет, а на улице он к тебе не подойдёт. Я об этом позабочусь.

– И ты…

– Всё, Ирма. – повторила Виктория, неуловимо мрачнея и собираясь в пружину. Её мозг уже выстраивал нелегкую цепочку действий, обычных в таких ситуациях. Предстояло немедленно заняться разговором с виновником данного происшествия.

– Если ты так хочешь… – Ирма встала. – То я пойду.

– Иди. – как можно мягче ответила Белова.

Едва закрыв дверь за посетительницей, Виктория оказалась у рабочего стола. За несколько минут опрокинув в себя скудный дополнительный обед, девушка закрыла дверь «кабинетика» и побежала к руководителю службы психологической поддержки Ольге Христофоровне Любимовой.

Рассказав ей ситуацию, Виктория настояла на своем праве вести дело самостоятельно:

– Ольга Христофоровна, я прошу, требую и настаиваю на том, чтобы вся мощь нашей школьной службы поддержки и вся мощь общественных служб безопасности города и области в данном случае были только наготове и вмешивались только по моей просьбе или в том случае, если я явно провалюсь.

– Вика, но…

– Или я чего до сих пор преступно не понимаю в нашем обществе и тогда тотчас же прилюдно распишусь в своём бессилии и в своей непроходимой глупости, понеся любое мыслимое и немыслимое наказание, или мне придётся решить эту проблему в одиночку, чтобы доказать – и один человек в состоянии бороться за другого и наша «Волна» – не игрушка, а необходимость.

– А Ирма?…

– Ей не о борьбе, а о ребёнке думать следует.

– Согласна. Ладно, Вика. Действуй и помни – поможем всем.

– Спасибо, Ольга Христофоровна.

– Будь осмотрительна, Вика.

– Буду. – Виктория тенью выскользнула из рабочего кабинета главы школьной Службы психологической поддержки.

Шагая по школьным переходам и механически отвечая на приветствия педагогов и школьников, Виктория поморщилась, представляя себе самый общий план предстоящей работы: необходимо было встретиться с насильником несовершеннолетней девушки. И, что тяжелее всего – из той же школы, что и жертва. В самой Виктории все протестовало против такого развития событий, но здесь она была не просто ученицей школы, а человеком, обязанным собственными руками и собственной головой решить проблему, которая при стандартном варианте привела бы преступника к пожизненной, не снимаемой никакими амнистиями судимости. Впрочем, Виктория не сомневалась, что даже при её прямом участии и попытке подменить собой два десятка служб и организаций, Элем получит судимость.

«А если судимость в данном случае правомерна? А если я зря вмешиваюсь? А если это просто бред? Но какой там бред, если всё есть – и насильник, и жертва, и даже будущий ребёнок? – спрашивала сама себя Виктория, направляясь к своему дому по сильно удлинённому пути. – И зачем я только в это ввязалась? Тоже мне – мать Тереза. Витка, послушай и пойми сама: то, что ты пытаешься сделать – это глупость несусветная. Здесь нужен мужик, причём богатырского телосложения, чтобы поговорить с этим «субъектом» по-мужски, просто и грубо. А ты тут зачем? Совершенно не богатырша, да вдобавок и девушка.

А что если сыграть следует на этом? Не поздновато ли? Я же чувствую и даже очень точно знаю, что от этого Гугнева теперь уже сторонятся как от прокажённого. И что должен дать мой с ним разговор? Выдавить силой из него стандартные и мало помогающие жертве и окружающим слова: «Простите, люди добрые, бес попутал и черт подвёл!»? Глупо, как в плохом романе. Представляю Гугнева на коленях перед школой, выстроившейся при знамёнах в каре в спорткомплексе. А ведь мы при нашей с трудом поднятой до необходимого уровня гуманности над ним сможем поиздеваться вдоволь чтобы только подчеркнуть наше всяческое превосходство, как это ни прискорбно признать. Учёные – они тоже злыми и раздражёнными бывают. И при их вооружённости знаниями и аппаратурой своему недругу они обеспечат кучу всяческих неприятностей. А Гугнев на коленях – чем не неприятность для этого насильника и чем не удовольствие для нашей честной компании. Грешник на коленях перед синклитом святейшей инквизиции светлейших разумов средневековья? Гм. Зрелище – для вечернего выпуска ужастиков. Но у нас ужастиков уже который век по телевидению просто так не показывают? Правильно, второй. А значит – никаких дешёвых сенсаций. И Лосева я не имею права подключить – он с его орлами Гугнева просто изуродует. Я не могу прямо подключить к этому делу также Геру Чхеидзе. Их Прессклуб, я наслышана, уже в полном составе землю роет, пытаясь достать Гугнева или пострадавшую. Нет. Пострадавшую я им не дам и до Гугнева, пока с ним не поговорю, не допущу. – решила Виктория. – И чего меня понесло по этому дальнему маршруту?».

Додумать она не успела – обломившийся тяжёлый сук скользнул по спине и припечатал бы Викторию к земле, не сделай она спасительный шаг.

«Чего то у нас деревья так необычно ломаться стали? – спрашивала себя Виктория, отряхиваясь – сказались многочасовые тренировки в спортзале – и мысленно оглядываясь по сторонам. Та-а-к. Направление – сто двадцать налево – Гугнев собственной персоной. Вперёд!».

Виновник падения подпиленного сука видел, что жертва не пострадала и был готов бежать с места преступления, но и вздохнуть не успел, как Виктория встала перед ним, отрезая своим внезапным приближением почти вплотную все мыслимые пути к отступлению. В её позе не было ничего воинственного, но юноша ясно чувствовал, что уйти от преследовательницы на этот раз ему не суждено. Он выпрямился и потупил взгляд.

– Накручиваем срок?! Так?! – ледяным тоном поинтересовалась Виктория.

– Какой там срок, если светит мне судимость пожизненная. – немного по старинному ответствовал Гугнев.

– Во-во! На остренькие ощущения потянуло? – едко усмехаясь, продолжила вопрошать Виктория и вдруг, разом посуровев, отчеканила. – Вот что, Гугнев. Мне с тобой растабарывать некогда и я долго говорить не буду. Ирма Левицкая будет рожать. Ребёнок будет записан за тобой. Навсегда. В качестве твоего греха, а не в качестве твоего достижения. Тебе не удастся спихнуть это дело с себя как некую детскую шалость. – Она не хотела говорить насильнику о том, что красавица Ирма может впоследствии дать право называться отцом ребёнка любому достойному мужчине, за которого она согласится, как говорили раньше, выйти замуж, а теперь – подписать Договор.

– И ты… – Гугнев ещё пытался сопротивляться, но с каждой секундой всё сильнее ощущал, что его возможности сопротивления очень малы.

– И я… И не советую приставать с этого момента к любой девушке. Они уже все проинформированы в необходимом объёме. – добавила Виктория.

– Как… – прошептал Гугнев, осознавая стоявшее за простыми словами. Он понял, что информация о происшедшем уже ушла в женский сектор Российского Инета и осела на десятках миллионов компьютеров женской половины населения страны. А оттуда она с лёгкостью неимоверной уже перекочевала на зарубежные женские сервера, сайты и компьютеры.

– Так. Ты, Гугнев, останешься холостым на всю жизнь. Если, конечно, не захочешь лишиться кое-чего более существенного. – сказав это, Виктория не сомневалась, что насильник понял, что она имела в виду.

– Но… – он хотел сказать, что согласен на что угодно, только не на эту кару.

– Или у тебя есть одна единственная, пусть небольшая, но всё же возможность. – столь же холодно произнесла Виктория и Гугнев сразу уцепился за соломинку:

– Какая?!

– Нет, Гугнев. Не то что ты подумал. – использовав толику своих возможностей Виктория прочитала мысли Гугнева. – Не принести извинения Ирме. Это было бы слишком просто. Да и это не сняло бы с тебя ответственность за содеянное. Ты должен будешь на экстренном построении перед всей школой дать согласие на… – она специально не договорила, поняв, что юноша сам догадается о несказанном и не ошиблась. В глазах собеседника мелькнул почти животный страх, сменившийся ужасом.

– Изгойство?! Нет!!!.. – Гугнев испуганно отшатнулся.

– У тебя, Гугнев, просто нет выбора. Вся школа уже гудит от возмущения и мне, кстати, с огромным трудом удаётся удерживать негодование готовых разорвать тебя на части девчат. А юноши и так уже обещали и сейчас и в будущем с тобой неоднократно поговорить. По мужски. Просто и грубо. Я их тоже еле сдерживаю. Сам понимаешь, даже при всей их с трудом привитой гуманности…

– Но… – Гугнев отчетливо понимал, что школьники сделают из него отбивную и в прямом и в переносном смысле и обвинить их в негуманности ему просто не удастся. – Я же… – он хотел сказать, что его проступок столь малозначителен, что месть нескольких тысяч школьников одному человеку здесь – явное превышение. Виктория мрачно посмотрела на него. Она ясно чувствовала ход его мыслей и добавила, зная, что добивает собеседника:

– Нет. И никакого иного выбора у тебя просто нет. К тому же тебе всё равно придется удалиться на Новейшую Землю.

– Куда? – от неожиданности и от скоростного осознания подтекста у юноши отвисла челюсть. Он впервые осознал, что стоявшая перед ним девушка не шутит и действительно в состоянии обеспечить ему прямую путевку на Остров Забвения Российского региона. – Но…

– Ты нарушил слишком много правил, чтобы случившееся можно было счесть простой шалостью. И я даю тебе тройной выбор.

– Или тройную казнь?

– Это уж как тебе больше нравится. – Виктория поняла, что разговор достиг своей цели, но расслабляться не стала.

– Хорошо. Скажи всем, что послезавтра на школьном построении я принесу покаяние. И сразу же удалюсь на Новейшую землю. Остальное оставляю на усмотрение Совета школы.

– Решено. – холодно произнесла Белова, поворачиваясь к Гугневу спиной. Дело было сделано.

Так оно и произошло. В назначенный день на общешкольном построении в главном спортивном зале спорткомплекса школы второй ступени Гугнев произнёс покаянное обращение, воспринятое тремя тысячами школьников и полутора тысячами педагогов с ледяным спокойствием и неприязнью. Страшная процедура, сопровождаемая полутьмой, барабанным боем, факелами и соответствующей унылой музыкой, была короткой и сразу после её окончания Гугнев в полном одиночестве со всеми вещами и документами покинул пределы школы на специально присланном пассбусе. Совет школы отказался давать развёрнутую информацию в систему передачи данных о жизни города и дал скромную в таких условиях, но всё же возможность Гугневу избежать почти автоматического максимального общегородского позора. Через день на Новейшую землю отбыли и его родители.

Влетевшая в «кабинетик» Ирма расцеловала Викторию, не успевшую даже сесть в рабочее кресло.

– Ирма, ни к чему эти поцелуи. – сдержанно произнесла Белова. – Как ребёнок?

– В полном порядке, Вита. Медики говорят, будет девочка. Разреши назвать в твою честь?

– Нет, Ирма. Выбери другое имя. Связь твоего ребёнка со мной будет для неё слишком обязывающей, а значит – слишком тяжёлой.

– Хорошо. – Ирма поняла, что на этот раз Лидер Науки школы права – её возможности и подготовка для малышки могут оказаться просто непосильными по уровню требований и стандартов. – Но…

– Я буду там, где мне надо быть. Всё, Ирма. Ты же видела, сколько девчат в коридоре. Извини. Мне – надо работать, а им – успевать жить.

– Ещё раз спасибо тебе, Вита.

– Не за что, Ирма.

За девушкой закрылась дверь «кабинетика» и наконец севшая в свое рабочее кресло Виктория смогла перевести дух.

С этого момента её слава как заводилы научной деятельности и абсолютно сверхинформированной, чудовищно проницательной личности впервые достигла своего апогея. И первыми, кто признал это, были те самые мальчики, которых раньше ей приходилось отшивать физическими методами, уже не надеясь на действенность уговоров и игнорирования.

Дальнейшее не заставило себя ждать и перед Викторией открылись такие перспективы, о которых она раньше и мечтать не могла. И центральной перспективой стала Большая и Сверхбольшая фундаментальная наука. А пока Виктория ощущала в себе серьёзное стремление к познанию Вселенной, для чего она стала отводить все больше и больше своего свободного времени. Астрономия её покорила всерьёз и надолго, она помогла вырваться из замкнутого научного мирка знатоков фактов и тонкостей, ощутить нечто такое, чему сама Виктория ещё не находила названия, а говорить с другими об этом не хотела.

Академия Планетной Безопасности. Генерал Кузнецов. Защита тайны

«Группе генерала Кузнецова в полном составе собраться в зале оперативных совещаний! Повторяю – группе генерала Кузнецова в полном составе собраться в зале оперативных совещаний!» – голос автоинформатора нарушил сосредоточенную тишину одного из многочисленных уровней центрального офиса АПБ России в Москве и смолк, растворившись в немоте сверхизолированных помещений.

Но по коридорам быстрым шагом уже двигались мужчины и женщины, к которым прозвучавший вызов имел самое непосредственное отношение. Наконец, ровно через три минуты все заняли места за удобными небольшими столиками, повёрнутыми к трибуне и главному столу. Вошедший последним подтянутый седоватый мужчина кивнул дежурному, тот мгновенно закрыл за ним дверь и включил изолирующий комплекс. Усевшись на свое место, генерал АПБ Кузнецов окинул взглядом коллег и кивнул в знак приветствия.

– Товарищи офицеры и эксперты. Нашей группе поручено разобраться в одном интересном феномене. Соловьев, пожалуйста, экраны. Для начала – двадцать минут просмотра, чтобы обойтись без длительных пояснений, потом – подумаем, что мы можем сделать для решения проблемы. Экраны!

Недлинный фильм, смонтированный из целого ряда сюжетов, целиком захватил внимание слушателей. Никто в зале не проронил ни слова – Служба Информации АПБ собрала все возможные необходимые данные, часть цифр и сведений передавалась и на экраны, встроенные в столешницы. Наконец мелькнул знак АПБ и зал осветился.

– Итак, коллеги. Думаю, вы поняли всю сложность и серьезность ситуации, с которой нам предстоит разобраться и которую предстоит вести до момента закономерного разрешения. Майор Степанов.

– Я, товарищ генерал. – поднявшийся офицер вопросительно посмотрел на шефа. – Моя группа берет под охрану штурмана Белова и старших членов его семьи.

– Вопросы?

– Нет, товарищ генерал.

– Хорошо. Майор Шалимов.

– Я, товарищ генерал. – высокорослый мужчина поднялся из за слишком миниатюрного для него стола. – моя группа займётся отработкой связей по командованию космолета.

– Вопросы?

– Нет, товарищ генерал.

– Капитан Ушаков.

– Здесь, товарищ генерал. – сибиряк повёл взглядом по лицам коллег. – моя группа принимает на себя работу по рядовым членам экипажа космолета.

– Вопросы?

– Нет, товарищ генерал.

– Подполковник Титов.

– Я, товарищ генерал. – поднявшийся офицер выпрямился. – Моя группа займётся извлечением информации из техники.

– Вопросы?

– Нет, товарищ генерал.

– Старший лейтенант Фаворская.

– Я, товарищ генерал. – поднявшаяся со своего места девушка с длинными русыми волосами поправила берет и посмотрела на шефа долгим глубоким взглядом. – моя группа займется психологическим щитом. Для всех, имеющих отношение к проблеме.

– Вопросы? – уже не так жёстко спросил Кузнецов.

– Нет, товарищ генерал.

– Лейтенант Савельева.

– Я, товарищ генерал. – черноглазая женщина спокойно и медленно встала. – моя группа берёт под полную отработку мальчиков – сыновей членов экипажа.

– Вопросы?

– Нет, товарищ генерал.

– Капитаны Умелов, Ставский и Незнамов берут на себя техническое сопровождение и контроль состояния. Вопросы?

– Нет, товарищ генерал. – почти в один голос ответили названные офицеры.

– Теперь – самое сложное. – генерал надавил сенсор. – это изображение гостьи экипажа «Реликта» в момент беседы в центральном посту корабля. А это, – зажёгся ещё один экран. – актуальный официальный портрет дочери штурмана «Реликта» Белова Аскольда Витальевича.

– Одно лицо, но разница в возрасте… – сказал сидевший ближе всех к генералу подполковник Кизимов.

– Вы правы, коллега. Эта девчушка – главный ключ к разгадке. Случилось это всего два месяца назад, в отдалённом от главных путей секторе, обозначенном как первично разведанный. Гостье экипажа – все двадцать пять – двадцать восемь лет на вид, а дочери штурмана – всего лишь десять – одиннадцать. Но, думаю, доктор Василевская меня поддержит во мнении, что именно эта девчушка и нуждается в самом плотном кольце охраны.

– Да, командир. – эксперт Василевская кивнула и положила взятую было ручку. – Моя группа берёт её психологический комфорт под усиленный мониторинг. Обычный мы уже параллельно выполняем.

– Так. Группе лейтенанта Завьялова – дальнее кольцо охраны Виктории Беловой. Группе капитана Рыкалова – среднее кольцо. Группе полковника Туманяна – ближнее кольцо. Только не маячьте подолгу у нашей новой подопечной перед глазами, меняйтесь.

– Ясно, товарищ генерал.

– Это – наше первое вводное совещание. Остальные вопросы будем решать в рабочем порядке. Всё. Считайте, что мы все теперь – на работе. Отпуска прерываю и отменяю все ранее назначенные отгулы. Не забудьте, что всё недополученное вы сможете взять на протяжении ближайших сорока лет. – полусерьёзно-полушутливо закончил совещание Кузнецов, жестом разрешив коллегам покинуть помещение. Дежурный по группе открыл двери комнаты.

– Ясно, командир.

– Все свободны. Доктор Василевская, останьтесь.

– Ясно, генерал!

Офицеры и эксперты покинули зал совещаний через четыре проема. Кузнецов сел рядом с женщиной – экспертом и подал ей папку. Просмотрев текст, та кивнула.

– Вы полагаете, командир, что её стремление к звёздам, усиленные занятия астрономией во всем наивозможнейшем спектре…

– Есть стремление и огромное желание в один прекрасный момент встать рядом с этой незнакомкой, но встать на очень близких, почти равных позициях.

– Я просмотрела материалы, индекс её способностей…

– Да. Растет лавинообразно. Нам придётся подумать об обеспечении зелёной улицы для неё. В первую очередь – для неё. Это ещё не шанс, но возможность… – Кузнецов откинулся в кресле. – А это для нас – основа.

– Вы считаете необходимым подготовить к задействованию план «Игла времени»?

– А вы?

– Полагаю, самое время. Но ещё нужны консультации, проверки…

– Вот вы с вашими коллегами и займетесь наведением мостов, доктор. Я вас не задержал?

– Нет, Виктор Гаврилович. Жутко интересно и что-то очень многоуровневое кроется в этом ребёнке… Грядут большие перемены…

– И я так тоже считаю. Успехов.

– Спасибо, командир.

Так началась работа одного из элитных подразделений АПБ России по контролю и сбалансированному управлению новой ситуацией. В центре событий прочно занимала место девчушка, и не помышлявшая о том, что серьёзная структура Кольца Безопасности Земли надолго заинтересовалась ею, ученицей школы второго цикла.