Текст книги "Грехи прошлого"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– И тем не менее, лелеял надежду когда-нибудь шантажировать её. Вот дурачок-то... – Алла посмотрела на него с брезгливой жалостью. – Да Ритка бы тебя живьем съела и не подавилась. Связался малек с акулой...

Она закурила, чтобы немного прийти в себя. Уже не в первый раз ей пришло в голову, что при расследовании преступлений поневоле приходится сталкиваться со многими человеческими пороками.

"Уму не постижимо – как же такие чудовища живут среди нормальных людей и откуда все эти монстры берутся?.."

Докурив сигарету, верная боевая подруга ткнула её в пепельницу и тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли – сейчас нужно довести допрос до конца, некогда заниматься анализом.

– Когда Рита от тебя уехала?

– 16 мая.

– А когда она столкнула в воду Алису?

– На следующий день.

– А ещё через день, пересрав со страху, ты решил обратиться ко мне за помощью. Толян, а ты молоток, что засек, как он за нами тащился, когда мы ехали в Шереметьево встречать Ларку с Казановой, – обратилась Алла к верному оруженосцу.

– Я ж те говорил, надо было сразу дать этому гаду по башке. Враз бы в сознанку пошел. А то сколь я его караулил возле дома!

– Неужели каждый вечер сидел там в засаде?

– Ну, – подтвердил её верный Санчо Панса.

– Молодец! – ещё раз похвалила Алла. – Если б не твоя бдительность, мы бы этого мерзавца упустили. Зачем же ты притащился в свою хату? – спросила она Филиппа.

– Хотел забрать портрет Валентины.

– Поздно, Леля, ты полюбила вора, – с усмешкой процитировала она тюремный фольклор. – Та картина уже тю-тю. А где ты скрывался? У приятеля, который малюет дамские портреты?

По его молчанию Алла поняла, что не ошиблась.

– Кто он? Где обретается?

– Федор Каплунов, живет в Зеленограде.

– Почему он сам не берет заказы?

– Федька пьет...

– А ты, стало быть, давал ему на чарку и шкварку, и за это он изображал твоих дам на полотне... Неплохо ты устроился, халявщик Филя. Когда-то я полагала, что ты талантливый художник... А ты и мазилка бездарный, и как человек полное дерьмо. У тебя лишь один талант – умение выгодно продать талант, которым не обладаешь. Ларкины фотографии ты, очевидно, спрятал у Федора?

Пленник кивнул, не поднимая головы.

– Толик, отвези его в Зеленоград, – устало сказала верная боевая подруга. – В квартиру Федора войди вместе с ним, чтобы он не выкинул какой-то фортель, забери Ларкины фотки, пленки, заодно и снимки других баб, наверняка у этого шантажиста целая коллекция аналогичной продукции. Здорово ж ты эксплуатировал свою профессию, будучи никчемным художником: дарил портреты, присвоив себе авторство, просил денег без отдачи на мнимую выставку, фотографировал обнаженных любовниц, наврав, будто это замена утомительному позированию, а на самом деле собирал материал для будущего шантажа.

– А к нотариусу када? – поинтересовался обстоятельный Толик, любивший доводить дело до конца.

– Да пошутила я насчет его квартиры и авто, – отмахнулась его боевая подруга.

– Еще чё! – возмутился верный оруженосец. – Щас к нотариусу, пускай этот гад перепишет хату и тачку на меня, после я их продам, десять кусков Ларке, а остальное отдам Тайке.

Некоторое время Алла удивленно смотрела на него, потом улыбнулась:

– Хорошо, мой Санчо Панса, так тому и быть. Насчет Таисии ты верно решил. Будем считать, что Филипп вернул ей долг своей соучастницы, деньги, которые Ритка отняла у Алисы и Таи, отсуживая их квартиру. За все в жизни приходится платить, Филя. Ты ввязался в грязное дело и за это заплатишь. А Ритка получит срок за убийство Алисы. Раз эта мерзавка не умеет жить среди нормальных людей, пусть учится жить в тюрьме.

Толик схватил Филиппа своими лапищами за плечи и так тряхнул, что голова пленника заболталась как у тряпичной куклы.

– На протокол, гад, следаку выложишь, как эта сука Алиску утопила. Я с тя глаз не спущу.

– Да, Филя, ты все честно расскажешь следователю и подпишешься под своими показаниями.

На следующий день Алла встретилась с Виталием и оповестила его:

– Напарник, навещу-ка я Эдуарда Леонидовича Нечаева, главу издательства "Кондор".

– Зачем? – удивился сыщик.

– Желаю посмотреть ему в глаза.

– Не дури, напарница, он же организатор убийства!

– Вот и хочу пообщаться с этим хищником.

– Опять затеешь играть с ним в гусарскую рулетку?

– Нет, эти игры уже в прошлом. Теперь у меня иной способ наказывать мерзавцев. Хоть Астралова слова доброго не стоит, но все же убивать – это выше моего понимания.

– О чем ты собралась говорить с Нечаевым?

– Сориентируюсь по ходу дела. Понимаешь, на него у нас ничего нет, кроме слов Филиппа. Но для суда это пшик. Ну, говорили Эдуард с Яшей, но ведь слово "убийство" в их диалоге не прозвучало, а произносилось "убрать", "заменить". Это можно понимать как угодно. К тому же, их двое против одного Фила. Отопрутся, мол, все он врет, никакого разговора не было. И нам не ухватить их за жопу.

– Но ведь они заменили Астралову Ритой Мартовой.

– Ну и что? Это не криминал. Да, мадам Бобкова убита, но кто теперь докажет, что именно она исполняла роль писательницы Изабеллы Астраловой?

– Допросят обслугу.

– Допустим, литсекретарь и прочие дадут показания. Но сама по себе замена одной подставной фигуры другой – уголовно не наказуема. Да, дурили читателя, да, Бобкова-Астралова писать не умела, а за неё работала команда "негров", так ведь это сейчас повсеместно! И что – всех издателей за это сажать?!

– Н-да... – сыщик озадаченно почесал в затылке. – Против этого возражений нет, но твоя идея пойти к Нечаеву меня не воодушевляет.

– Брось, – отмахнулась верная боевая подруга. – Не пристрелит же он меня в собственном кабинете!

– Эдуард Леонидович у себя? – высокомерно спросила Алла секретаршу, положив свою визитку на стол.

– Да. А вам назначено? – поинтересовалась та.

– Назначено, – тем же тоном бросила посетительница, подходя к обшитым натуральной кожей дверям кабинета хозяина издательства.

"А ведь через такие двери ничего услышать невозможно – специально позаботились о хорошей звукоизоляции... – задумалась верная боевая подруга. – Как же Филя мог подслушать беседу Нечаева с Корном?.."

Открыв дверь, она увидела за ней вторую, тоже очень солидную, и опять подумала, что из приемной не слышно, что происходит в кабинете главы издательства.

Войдя в кабинет, Алла с порога любезно поздоровалась:

– Здравствуйте, Эдуард Леонидович.

Сидящий за столом очень полный мужчина поднял голову от книги, и тут она застыла, как вкопанная, не в силах вымолвить ни слова. Через несколько секунд к ней вернулся дар речи, и верная боевая подруга вскричала:

– Эдик! Это ты!

– Здравствуй, Алла, – заулыбался тот, вставая и огибая огромный – под стать хозяину, – стол. Подойдя к ней, он с некоторым усилием склонился и приложился к её ручке. Выпрямившись, восхищенно оглядел свою визави и отметил: – Ты стала ещё более эффектной, хотя и раньше была красавицей. Безмерно рад тебя видеть. Какими судьбами?

Она не нашлась что сказать. Тучный мужчина, который сейчас смотрел на неё с приветливой улыбкой, оказался тем самым Эдиком, который обосновался в подвале по соседству с подвальным помещением, которое четыре года назад она арендовала, решив заняться бизнесом45.

В первый день своей карьеры новоиспеченная бизнес-леди Алла Королева водрузила на облезлую дверь подвала, исписанную доморощенными граффити матерного содержания, собственноручноначертанную табличку с гордым названием "АО "Прима", полюбовалась на результат и самоуверенно заявила сидящим на скамеечке возле подъезда старушкам: "Запомните это название. Когда-нибудь вы будете гордиться, что стояли у истоков блистательного бизнес-пути самой красивой женщины ЖЭКа номер пять". Оставив бабушек с открытыми от удивления ртами, она помчалась знакомиться с соседями-коммерсантами, предусмотрительно прихватив с собой бутылку коньяка.

Первым оказался как раз Эдик, хозяин книготорговой фирмы. На распахнутой двери его подвала таблички не оказалось, верная боевая подруга вошла, огляделась, познакомилась и с ходу очаровала его. Распив с ним коньячок для закрепления отношений, она вызнала все, что нужно: сколько давать ментам, которые тоже желают поиметь с любого коммерсанта, сколько пожарникам и прочим нахлебникам, сколько рэкетирам, сколько стоит установка телефона и все прочие сведения, необходимые любому приобщившемуся к делу, где крутятся живые деньги.

Они сразу прониклись друг к другу симпатией и подружились. Знала Алла и его жену Татьяну, и двух его дочек – вся семья частенько приходила в подвал с громким названием "офис", по-свойски забегали они и в Аллин подвал, столь же громко именуемый. Бывала она и у них дома – они жили по соседству. Эдик и Таня завзятые преферансисты, как и верная боевая подруга. Свободными вечерами они писали пулечку втроем, а иногда вчетвером, если приходила Лариса.

Эдик обогатил её домашнюю библиотеку своей издательской продукцией, само собой, бесплатно, а воспитанная на настоящей литературе Алла щедро раздавала большую часть его подарков своим менее притязательным знакомым, не желая портить подобными "шедеврами" свой интеллект.

Потом верной боевой подруге пришло в голову озаботиться защитником, и ей стало некогда играть в преферанс с соседями-коммерсантами. Крышей она выбрала Славу Миронова по прозвищу Мирон, большого любителя префа, а для того, чтобы подобраться к командиру, начала с его шестерок. Толик, ныне её верный оруженосец, в то время был рэкетиром, собиравшим дань в их районе. Алла очаровала и Мирона46, тот стал её любовником и ссудил беспроцентным кредитом, снял для неё и Ларисы отличные помещения под офис-склад, подруги купили шикарные квартиры и переехали. С тех пор Алла не виделась с Эдиком.

Четыре года назад ей даже не пришло в голову спросить фамилию супругов. Названием их фирмы она тоже не интересовалась – ей-то какое дело?! Ну, торгуют они книгами, которые сейчас валяются на любом прилавке, какая разница, как называется их контора?!

И вдруг оказывается, что тот самый приятель Эдик, с которым она частенько душевно болтала о житье-бытье, советовалась, – он уже шесть лет занимался коммерцией, а Алла только начала, – который помогал ей чинить старенький "жигуль", ссужал деньгами, хотя ему самому их вечно не хватало, – оказался Эдуардом Леонидовичем Нечаевым, создателем мифа об Астраловой и организатором её убийства.

Сейчас Алла стояла в растерянности. Ну надо же... "Мир тесен, но не настолько", – однажды сказала она.

Приятель молча ждал, пока все эти мысли вихрем проносились в её голове.

Наконец Алла выдала:

– Я пришла тебя наказать.

– Меня? – удивился Эдик. – За что же?

– Ты приказал убить Астралову.

– С чего ты взяла? Алла, ты здравомыслящая женщина и хорошо меня знаешь. Мог ли я приказать кого-то убить?

– Эдька, у меня в башке полный бардак. Давай-ка присядем.

Хозяин подвел её к кожаному угловому дивану, дождался, пока она сядет, и сел сам.

– Чай, кофе? – осведомился он.

– Спасибо, пока не нужно.

– А рюмочку?

– Составишь компанию?

– Я теперь не пью, но предложить-то можно, – рассмеялся Эдик, и она засмеялась в ответ.

– А раньше, помню, мы с тобой славно разминались за бутылочкой коньяку...

– Увы... Мотор барахлит. – Собеседник приложил руку к сердцу.

– Между прочим, хороший коньячок в малых дозах очень даже способствует расширению сосудов! Ларке её лечащий врач велел понемножку потреблять сей благородный напиток.

– А что – Лариса тоже страдает сердечным заболеванием?

– Страдает... Стенокардию заработала.

– Да, бизнес – нелегкая ноша, – согласился Эдуард Леонидович. – Для женщины в особенности. А Лариса была очень хрупкой, худенькой.

– Да и сейчас такая же – её ветром качает. А ты так растолстел оттого, что разбогател? – подколола Алла.

– Татьяна заставила заняться своим здоровьем. Принимаю кортикостероидные гормоны, вот и разбух. У меня же астма.

– Извини, Эдик... Совсем забыла, – повинилась верная боевая подруга. Ляпнула сдуру.

– Да ладно, – улыбнулся её собеседник. – Сам знаю, что стал похож на Гаргантюа.

– Эдька, обалдеть... Уж кого-кого, но тебя я не чаяла увидеть в качестве того циничного и безжалостного издателя, который мы с друзьями обрисовали.

– А с чего это вы рисовали мой образ? – улыбаясь, спросил он.

– Потом расскажу. Вначале ответь на мои вопросы.

– Отвечу.

Верная боевая подруга ни на секунду не усомнилась, что её давний приятель будет честен, – Эдик такой.

– Астралова ведь издавалась у тебя?

– Да, – кивнул он.

– Она и в самом деле была отъявленной стервой?

– Еще хуже, если только может быть хуже. Выпила из нас цистерну крови, всех измочалила, пять с половиной лет жили как на вулкане. У Татьяны от неё начиналась нервная трясучка.

– Ох, от растерянности даже забыла поинтересоваться, как Танька поживает?

– Спасибо, замечательно.

– Привет передай.

– Непременно. В гости как-нибудь заглянешь?

– Обязательно. А как твои девчонки?

– Зося три года назад вышла замуж и уже дважды сделала меня дедом внуку скоро два года, внучке пять месяцев. Ее муж работает в нашем издательстве, а она сидит дома с детьми. Алла о браке и слышать не желает. Деловая! Решила, что вначале нужно сделать карьеру, а уже потом обзаводиться семьей.

– Тезка вся в меня! – порадовалась Алла-старшая. – А чем Алка занимается?

– А чем сейчас занимаются деловые женщины?! Бизнесом, разумеется. По нашим с Танюшей стопам Аллочка пойти не пожелала, закончила финансовую академию, теперь трудится в коммерческой фирме.

Верная боевая подруга достала визитку и протянула её собеседнику:

– Пусть позвонит, если ей понадобится хорошая работа или помощь. Я ведь теперь весьма состоятельная бизнес-леди.

– Ничуть не сомневаюсь. По тебе сразу было видно, что ты далеко пойдешь, – уверенно произнес собеседник.

– Эдик, я уже полностью отказалась от своих подлых домыслов в твой адрес и приношу извинения, но хочу уточнить кое-какие вопросы. Самый главный: ты знаешь, кто убил Астралову?

– Догадываюсь.

– Кто?

– Кто был исполнителем, понятия не имею, а заказчиком её супруг Семен Бобков, с подачи имиджмейкера Даниила Фаргина.

– Вот это номер!

– А чему ты удивляешься? Бобков спал и видел, чтобы его супруга очутилась на том свете. Она всех изводила, а его в особенности. Семен ведь был у неё на крючке.

– Это я знаю.

– Да? Откуда?

– Мы проводили частное расследование.

– Зачем? – удивился приятель.

– В этом деле все так запутано, что без бутылки не разберешься.

– Так давай налью, – рассмеялся Эдик. – Может, вместе распутаем.

Он встал, прошел к бару и вернулся с коньяком и двумя рюмками.

– Раз, говоришь, в малых дозах полезно, тогда давай по старой памяти, – предложил он, разливая благородный напиток.

– Давай расширим сосуды, – согласилась верная боевая подруга, чокаясь с приятелем. – Ты прав, Эдька, без твоей помощи мне и впрямь этот клубок змей не распутать.

– Змея там была одна – Валентина, а всех остальных она дергала за ниточки и никому не давала жить спокойно.

– Шантажировала, что ли?

– И это тоже, – кивнул Эдуард. – К тому же, отравляла всем жизнь своим отвратительным характером.

– А тебя-то она чем шантажировала?

– Грозилась, что расскажет журналистам, как мы создали миф об Астраловой.

– А ей-то зачем это было нужно?

– Валентина была отъявленной стервой и кормилась скандалами, как гиена падалью.

– Ты её боялся?

– Ни капельки. Ничуть не сомневаюсь, что её откровения не сказались бы на объеме продаж. Романы, публикуемые под псевдонимом "Астралова", сделаны качественно. Пусть и не шедевр, но назови мне навскидку шедевр отечественной беллетристики.

– Эдька, но ведь ты обманывал читателей...

– Какая им, в сущности, разница, кто написал роман – один автор или шестеро? Моим ребятам есть чем гордиться – двадцать девять романов за пять лет, и все бестселлеры. Это же несомненный успех! Парни нащупали новый стиль – римейки популярны в кинематографе, а они реализовали их в художественной литературе. Соавторы отлично сработались в команде. И язык у романов блестящий, стилизованный под старину, и тонкое знание всех нюансов, передающих атмосферу эпохи, и герои очень симпатичны. Наелся наш читатель чернухи с порнухой, политики, заговоров, киллеров и прочих отрыжек современности, а тут – аромат XIX века, высокий стиль, благородные герои, изящные диалоги, красивая любовь. И все это благодатно легло на душу читателю, уже уставшему от чтива прошлых лет. Уверен, романы Астраловой и дальше будут хорошо раскупаться.

– Ты уж прости, но лично я считаю, что это дешевка.

– Я тоже, – рассмеялся издатель. – Мы с тобой воспитывались на настоящей литературе, а то, что издается под псевдонимом "Изабелла Астралова", – ширпотреб. Но я же коммерсант. Если товар покупается, то почему бы его не производить? По крайней мере, в этих романах нет жестокости, грязи, – хотя бы с этих позиций они выше прочей продукции.

– Эдик, я пыталась их читать. Это же явный плагиат.

– Нет, не плагиат, а римейк, – упрямо повторил издатель.

– Хоть горшком назови... Твоя Астралова напоминает мне одного раскрученного писателя, книги которого поначалу казались мне мистификацией – все время ловила себя на мысли, что где-то я уже читала нечто очень похожее, вот это явно позаимствовано у одного классика, а вот это – у другого. Когда делают римейк в кинематографе, то ни от кого не скрывают, какая цель ставится: воспроизвести известный киношный сюжет, но в новой режиссуре, с другими актерами, – а в этих книгах ни намека, из каких источников позаимствовано. Проделано все кокетливо, мол, догадайтесь сами, если такие умные и эрудированные, а если нет, ешьте так. Это напоминает мне поведение престарелой кокетки с морщинистой, как у черепахи, шеей, по которой легко можно определить её возраст, но дамочка кривляется: "Угадайте, сколько мне лет?" Человек, знакомый с художественной литературой, разумеется, все поймет, а остальные в восторге – ах, какой талантливый, это же просто живой классик! А бедные классики, небось, в гробу перевернулись. Такое ощущение, что дядечка намеренно замахнулся на популярных авторов, мол, я могу не хуже! Самоутверждается таким образом, хотя все от комплексов. Кстати, сам автор не называет свои творения римейками, а выдает за оригинальное произведение. Разумеется, римейки можно сделать и в художественной литературе, но все должно быть по-честному, вещи нужно называть своими именами, а не морочить людям голову. Эдак любой перепишет все шедевры мировой классики и назовет их римейками.

– Ну и что? А вдруг читателям это больше понравится, чем произведение классика?

– Это кощунство, Эдик... – покачала головой Алла. – Я хочу читать Чехова, Достоевского, Гоголя, Лескова, Булгакова, Кристи, а не какого-нибудь Фанфаронова-Пердунова, самонадеянно замахнувшегося на моих любимых авторов и все испохабившего.

– Так не читай Фанфаронова-Пердунова, а наслаждайся произведениями любимых писателей, – рассмеялся её приятель.

– Теперь я не стану тратить свои кровные денежки на эти подделки, а другие люди? Ведь благодаря рекламе они верят, что автор сотворил гениальное произведение, а потом чувствуют себя обманутыми. Да и кто дал право всяким самоуверенным писакам трогать великие имена?!

– Аллочка, нет такого закона, который мог бы это запретить.

– Очень жаль, – вздохнула верная боевая подруга. – Вся беда в том, что издатели займутся раскруткой Фанфаронова-Пердунова и ему подобных, станут расхваливать написанную ими похабель и навязывать читателям. Дурят нашего брата, как говаривал герой Райкина.

– Это бизнес, Аллочка.

– Нас удается дурачить снова и снова, и это внушает мне оптимизм, невесело пошутила она. – Я не согласна с тобой, Эдик, что издательское дело – такой же бизнес, как и любой другой. На мой взгляд, есть большая разница, чем торговать – книгами или унитазами. Продав некачественный унитаз, ты не нанесешь покупателю морального урона, в конце концов, сей сантехнический предмет как-нибудь выполнит свои функции, говно на пол не повалится, в крайнем случае, покупатель вернет унитаз обратно, потребует заменить или воспользуется услугами слесаря. Книги же – товар особого рода. И ведь ты сам это прекрасно понимаешь, мне ли тебя не знать! Немало мы с тобой провели вместе времени, толкуя о житье-бытье. Тогда у тебя не было денег, но были идеалы. А теперь наоборот.

Пристыженный приятель все же попытался оправдаться:

– Да ведь не я один такой. Большинство издательств на девяносто девять процентов гонят туфту и лишь на один процент то, что греет сердце.

– Быть "как все", – для меня не критерий, – покачала головой Алла.

– Раньше я тоже хотел издавать настоящую литературу, но ведь все решают тиражи. Ну что я могу поделать, если книги хорошего автора не раскупаются! Есть немало прозаиков, для которых потолок продаж – три-пять тысяч экземпляров в год. Если я переключусь на них, "Кондор" разорится. Вот и приходится делать основной акцент на ширпотреб.

– Люди желают быть обманутыми, так пусть их обманывают... – задумчиво проговорила верная боевая подруга. – Недавно я разговаривала с приятными, интеллигентными людьми, ценителями хорошей литературы. И тем не менее, они огромными тиражами издают опусы двух явных шарлатанов-конъюнктурщиков, кропающих эту туфту ради рекламы и привлечения ещё большего количества клиентов: один именует себя колдуном, а вторая – спецом по части белой магии. Я спросила издателей, зачем они участвуют в оболванивании простых людей? Эти милые интеллигенты ответили: "Потому, что эти книги покупают". На мой взгляд, это цинизм. Точно так же сутенер может заявить, что предлагает услуги проститутки, потому что они востребованы, и сама проститутка может тем же мотивировать, и торговцы живым товаром, продающие наших девчонок в бордели за рубеж, и творцы детской порнографии. Критерий, что на этот товар есть спрос, – не оправдывает некрасивых деяний. Есть желающие покупать наркотики, самогонку, оружие, яды. И что? Исходя из этого критерия, относиться к этому лояльно? Раз есть охотники, то можно торговать всем, чем угодно? Я общалась со многими издателями – одно время меня эта сфера очень интересовала, – и все они, как попугаи, долдонят о тиражах. И ты тоже только что упомянул о них, пытаясь оправдаться. Но ведь под этим подразумевается прибыль, и только. Чем больше тираж какой-то книги, тем выше доход издателей. Что, не так?

– Так, – признал Эдуард Леонидович.

– Значит, все упирается в деньги, все просто и цинично, и не нужно произносить красивые слова, пытаясь прикрыть срам фиговым листиком, мол, сами мы люди начитанные, любим хорошую литературу, а издаем то, что россияне покупают, мы же не виноваты, что у наших сограждан такой дурной вкус! По моему мнению, таким издателям нужно торговать унитазами, а не книгами, по крайней мере, сантехнический бизнес не оказывает негативного влияния на мировоззрение покупателей.

– Если все издатели станут торговать унитазами, то кто же будет издавать книги? – попытался смягчить её шутливой репликой Эдуард Леонидович.

– Найдутся энтузиасты, – убежденно произнесла Алла. – Издательств станет значительно меньше, зато и помоечного чтива тоже. Я, к примеру, тоже люблю книги, но я деловая женщина, а потому занимаюсь не книготорговлей, а другим бизнесом, где мне не приходится дурить людей, – мои партнеры знают, что покупают. По моему твердому убеждению, использовать труд "литературных негров" – безнравственно. Если автор исписался, пусть отдыхает. В любом деле есть свой риск: бизнесмен может вложиться и прогореть, спортсмен сломать ногу, балерина – растолстеть. У писателя тоже есть шанс потерять вдохновение и творческие силы. А печатая под именем известного автора произведения, написанные "неграми", читателей нагло обманывают, причем, в этом участвуют и издатели, и он сам, ради того, чтобы продукция продавалась, то есть, из-за денег. Ты со мной согласен?

– Согласен, – вынужден был признать Эдуард Леонидович.

– Ты тоже "помогаешь" выдохшейся знаменитости, привлекая "негров"?

– Это делается повсеместно.

– Но если "негры" способны писать под звездного автора, и эти книги хорошо продаются, то почему бы не позволить им публиковаться под своей фамилией? – Ей и не нужен был ответ, он и так лежит на поверхности, и Алла его озвучила: – Потому что это хлопотно, требует труда и вложения финансов в раскрутку новых авторов. Вам, издателям, гораздо проще и прибыльнее шлепать книги под уже знакомым читателям именем, и это служит гарантией, что тираж быстро раскупится. А в расширении числа звездных писателей твои коллеги не заинтересованы – тогда возникнет конкуренция, ведь не каждый россиянин не может сразу купить несколько книг.

– Да, это так, – согласился Эдуард Леонидович. – Но лично я за то, чтобы в "Кондоре" было как можно больше известных писателей.

– Четыре года назад ты постоянно одаривал меня своей продукцией. Загляни как-нибудь ко мне и посмотри, есть ли в моем доме хоть одна подаренная тобой книга.

– Книг, изданных "Кондором", я тоже дома не держу, – засмеялся её приятель.

– Вот видишь! Ты не хотел, чтобы твои дочки портили свой интеллект этой помойкой, которую не хочется называть литературой. В теперешнем вале книжного говна россиянам не разобраться. Немало хороших писателей, не достигших известности, – их произведения прошли незамеченными. Сейчас ежемесячно издаются десятки тысяч новых книг – поди разберись, какая из них написана талантливым, но пока малоизвестным писателем. Для того, чтобы понять, что книга хорошая, людям вначале нужно её купить. А никому не под силу приобретать все, что сейчас издается – книги нынче недешевы. Думаю, не найдется желающих отлавливать в многотысячном вале книжной продукции крупицы таланта, потому россияне покупают книги тех писателей, которые на слуху. А сколько замечательных писателей, книги которых радовали нас в прежние годы, теперь невостребованы... Фазиль Искандер классик современной русской литературы, в энциклопедии его имя стоит наряду с Тэффи, Булгаковым, Шварцем, для меня его книги – эмоциональная отдушина, в них так тонко переплетены юмор и печаль, любовь и боль, философия и ирония. Вот кого нужно издавать, особенно в наше смутное время, когда духовность оттеснена на задворки, чтобы люди черпали в его книгах веру, что человек это звучит гордо... Но Фазиль Искандер – философ, а не торгаш, он не может себе позволить участвовать в постыдном спектакле под названием рекламная кампания. В итоге миллионы россиян не имеют возможности приобрести его книги, потому что их не издают или они выходят мизерными тиражами. То же самое с Маканиным, Кимом, Поповым и многими другими. Это высокая литература, по сути они классики современной русской прозы, признаны во всем мире, лауреаты самых престижных премий, их книги переведены на десятки иностранных языков, а в родном отечестве выходят смехотворными тиражами. Грустно это, Эдик... Нынешнее бульварное чтиво обращено к самым низменным качествам человека и не касается высоких струн души. Все теперешние знаменитости выплыли благодаря умелой раскрутке. Все ж реклама, хоть её все ругают, оказывает немалое воздействие на умы, под её влиянием люди порой бессознательно приобретают именно то, о чем наслышаны.

– Во всем мире коммерсанты пользуются рекламой своей продукции, – гнул свою линию издатель.

– Обманывают, чтобы сохранить наше доверие, – хмыкнула Алла. – На обложке книг одной раскрученной авторессы-детективщицы вначале значилось, что та работает в московской прокуратуре, – явно с рекламной целью, мол, дамочка в теме. А по её произведениям за версту видно, что она понятия не имеет о работе органов, к тому же, явно не москвичка, у её героинь типично провинциальная психология. Теперь о ней написали ещё похлеще – что она, мол, сотрудница спецслужб. Что – всех сразу? Да и как может дама, "сотрудница всех спецслужб", с фиксированным рабочим днем, успевать кропать по несколько книжонок в месяц? – а именно с таким постоянством выходят её опусы. Однако некоторые читатели верят мифу, хотя дама, чья фотка тиснута на обложке, никакого отношения к этим книгам не имеет, их бойко кропают пара десятков провинциальных "литературных негров". Ты, Эдик, делаешь то же самое. На мой взгляд то, что с твоей подачи шестеро "негров" лепят под Астралову, с нравственной стороны не очень-то красиво.

– Почему Козьма Прутков не вызывает негодования, хотя это коллективный труд трех писателей? Наоборот – классик жанра, частенько цитируемый. Или Кукрынисы – их карикатуры пользовались неизменным успехом, тоже классики в своем роде.

– А потому что все знали, кто скрывается под этим псевдонимом.

– Но и я ничуть не боюсь предать гласности факт, что "Изабелла Астралова" – это шесть способных парней. А мы, вкупе с рекламщиками и прочими членами команды, лишь оповестили читателей, что на эти романы стоит обратить внимание.

– Ну, так предай гласности. Зачем же придумывать какую-то писательницу-оригиналку, публиковать её интервью, описывать придуманную биографию? Ведь многие покупают эти книги из любопытства, желая узнать, о чем пишет эта чудачка, а оказывается их творит вовсе не она.

– Ты думаешь, если станет известно, что романы пишут шестеро ребят, книги перестанут покупать?

– Многие перестанут, – уверенно произнесла Алла.

– Почему? – заинтересовался Эдуард Владимирович.

– Во-первых, потому, что люди, ранее покупавшие эти романы, почувствуют себя одураченными, а никому не хочется ощущать себя простофилей. Во-вторых, читатели обычно олицетворяют героя книги с автором, а если между ними нет ничего общего, они разочарованы. Классический пример: вся Англия обожала Шерлока Холмса, но когда сэр Конан Дойль встречался с поклонниками, они его освистывали – он был совсем не похож на своего знаменитого героя. Читатель, как правило, переносит на автора то, что написано в его книгах, предполагая, что там есть немало автобиографических сведений или отражена жизненная позиция писателя. А как быть, если авторов шестеро, и у каждого собственные взгляды на жизнь?! В-третьих, мужики пишут под женским псевдонимом. Мужчине никогда не понять женской психологии, уж поверь мне, Эдик. Причем, это не моя личная точка зрения, а мнение профессиональных психологов. Когда мужик пишет от имени женщины, мне смешно. Я с ходу могу отличить, какая из книг мифической писательницы написана мужчинами, а в каком поучаствовал слабый пол. В-четвертых, это не творчество, а ремесленничество: один делает одно, другой другое, третий ещё что-то, а потом все собирают в кучку.

– Во многом я с тобой согласен, – признался издатель. – И все же отмечу, что книги покупают не потому, что писатель импонирует как личность, а потому что они нравятся.