Текст книги "Грехи прошлого"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

"Ну сейчас получишь..." – порадовалась девушка, когда виновница гнева замглавреда скрылась за дверью его кабинета. Если уж Змей Горыныч не сбавил обороты после телефонного разговора, – обычно переключение внимания на иной объект значительно гасило его ярость, – значит, причина и в самом деле серьезная, и вскоре все станут свидетелями десятибалльного шторма.

Сотрудники высыпали в коридор и сбились в кучку, чтобы незамедлительно поделиться впечатлениями. Сметливая секретарша настежь распахнула дверь приемной, а дверь в кабинет начальника чуть приоткрыла, чтобы все имели возможность наслаждаться тем, как шеф чихвостит свою протеже.

– Ты что, сдурела? – орал взбешенный Самсоныч. – Ты что принесла, а?

– Статью об Астраловой, – пискнула перепуганная Марго, успев подумать, что переборщила, преподав знаменитую писательницу как несчастную, одинокую, никем не любимую женщину. Все ж эти знаменитости такие обидчивые, к любому слову цепляются, им подавай лишь панегирик, а у неё получился негативный подтекст.

– Вот эту галиматью?!!! – Змей Горыныч взял ещё на тон выше.

По характерному шелестению, журналисты поняли, что он в ярости трясет распечаткой статьи Марго. Впервые за все годы работы в газете громоподобный голос шефа звучал для них райской музыкой. Торжествующе переглядываясь, они пришли к единодушному мнению – фаворитка вскоре станет бывшей.

– Ну да... Вы же сами сказали, что женские судьбы – мой конек, и велели покопаться в душе писательницы, узнать самое сокровенное и показать её как личность, как женщину...

Сотрудники газеты переглянулись и хихикнули, но тут раздался рев Змей Горыныча:

– Где ты копалась в её душе, мать твою?! В морге?

– Ну почему – в морге, – вяло защищалась Марго, не понимая, почему он так взъярился.

– Да потому что Астралова убита!

– Как – убита?.. – прошелестел голос проштрафившейся журналистки.

– Вот так! Пистолетом! Выстрел в голову и наповал!

– Я этого не знала... – залепетала Марго.

– Не зна-ала?!

Голос Змей Горыныча сорвался на крик, а Егор Сурин с ухмылкой оповестил коллег:

– Сейчас будет ещё один труп.

Но ни падения тела убиенной журналистки, ни иных звуков, свидетельствующих о том, что начальник физически наказал подчиненную, не последовало. Наоборот, шеф спросил уже чуть поспокойнее – видимо, утомился орать:

– Почему ты этого не знала?

– Презентация очень долго не начиналась, я не стала дожидаться и ушла, – честно призналась Марго, надеясь, что её откровенность произведет на него впечатление. Провинившаяся журналистка была даже готова признаться, что закружилась в любовном романе, всю неделю провела как в угаре, и потому пренебрегла своими профессиональными обязанностями. Она уже открыла рот, чтобы выложить все это своему покровителю, но тот её опередил.

– Ну и дура, – уже своим обычным голосом произнес Самсоныч. Приличный журналист должен быть в курсе всего происходящего, а хороший заранее почуять будущую сенсацию и опередить всех, первым предоставив материал в редакцию. А ты была рядом с сенсацией и все прошляпила, идиотка, потому что тебе, видите ли, надоело ждать! Мало того, даже не в курсе, что Астралова погибла. Вся Москва гудит об этом убийстве, а журналистка, которую я считал лучшей в своем коллективе и ставил в пример другим, даже не в курсе, что покойницу уже отпели и похоронили. Прошлявшись где-то почти неделю и даже не удосужившись позвонить, ты имеешь наглость принести фальшивку, да к тому же, пишешь о трагически погибшей звезде в столь уничижительной тональности, будто речь идет об уборщице, которую по пьянке поколотил муж. Я ошибся, возлагая на тебя необоснованные надежды. Твой потолок – кропать на коммунально-бытовые темы. Ты уволена. Забирай свои слезливые писульки и немедленно убирайся вон!

Опять Алла сидела в своем кабинете, смоля одну сигарету за другой, и размышляя о своем житье-бытье, спрашивая себя: "Чего я маюсь, чего мне не хватает?.."

Вообще-то, ответ на первый взгляд лежит на поверхности. Алла Королева, верная боевая подруга, – человек действия, а теперь вынуждена томиться в праздном бездельи.

Казалось бы, она состоятельная женщина, её фирма "Прима" успешно работает и без неё и приносит приличный доход, можно пожить в собственное удовольствие, вести образ жизни богатой дамы, кататься с курорта на курорт, а в промежутках между отдыхом от ничегонеделания тусоваться на светских вечеринках, вести пустопорожние разговоры, ходить на демонстрацию последних достижений высокой моды, глазеть на экзотические туалеты, которые не наденет ни одна нормальная женщина, с умным видом рассуждать, какой очередной шедевр сотворил тот или иной кутюрье, еженедельно обновлять свой гардероб, посещать салон модного визажиста и прочее в том же духе, но все это ей неинтересно.

Не могла Алла и позволить себе плюнуть на рекомендации лечащего врача и любимого мужчины и опять с головой окунуться в бизнес. Олег опытный хирург, его очень заботит её здоровье, – после большой кровопотери у неё до сих пор анемия и астения, да и раненная рука пока никакая. Кому ж хочется остаться калекой! Вспомнив уродливые багровые шрамы и истонченную, почти прозрачную левую руку, всю в трофических язвах и струпьях, верная боевая подруга передернулась.

Сколько ещё это может продолжаться?.. Даже Олег не в силах дать ответ, хоть и успокаивает, что со временем все восстановится, она сможет владеть рукой. В будущем ей предстоит несколько пластических операций, и это тоже мало радует.

Нашла ли она причину своей хандры? Пожалуй, нет. Печалиться на предмет собственного здоровья не в её характере, Алла всегда относилась к нему наплевательски. До ранения ей пришлось перенести четыре операции, эта – уже пятая, но внимательной к себе она так и не стала.

"Может быть, мой дискомфорт связан с тем, что я сексуально оголодала?" – мысленно пошутила Алла.

Шутки – шутками, но доля истина в этом есть. Все прежние любовники называли её тигрицей, а Олег в постели – далеко не тигр. Ему сорок четыре года, да и в молодости он, судя по его рассказам, был не очень-то склонен к постельному буйству, у него иные приоритеты.

Разумеется, Алла не могла сказать ему: "Мы с тобой темпераментами не совпадаем". Любое замечание, связанное с интимной жизнью, для сильного пола крайне болезненно. Ей пришлось смириться, как и любой женщине на её месте, привязанной к мужчине психологически. Олег, безусловно, человек надежный, порядочный, преданный и верный. Нужно быть сексуально озабоченной идиоткой, чтобы этого не ценить и променять его на банального постельного партнера, способного удовлетворить физически, но не эмоционально. А она не идиотка.

Встретиться с одним из прежних любовников Алла и не помышляла. Раньше могла бы запросто, но то было раньше. Если у женщины много любовников, значит, нет единственного, любимого. Именно так и обстояли дела в её прошлой жизни.

Теперь есть человек, которого она называет любимым мужчиной. Вроде бы, пора успокоиться и благодарить судьбу. Мало того, есть ещё двое – Слава Миронов и Николай Кузнецов, – считающихся её любовниками. К обоим она по-своему привязана и не намерена вычеркивать из своей жизни. Но сейчас и в мыслях нет поехать к одному из них ради секса. Почему? Да потому что не хочется, вот и все.

Нельзя сказать, что оба ей надоели. Нет, и Слава, и Коля ей нужны, но теперь больше эмоционально, нежели сексуально. Хотя ещё совсем недавно Алла была близка и с тем, и с другим, но вот именно сейчас, в этот момент, интима с кем-то из них не желала.

Почему-то теперь ей не хотелось даже с Олегом. Их отношения все больше напоминают супружеские. И секс тоже как у супругов со стажем – несколько минут положенных телодвижений, и вот усталый Олег уже повернулся на бок и спит. А она лежит без сна, глядя в темноту и думая, что все у них как у мужа и жены, проживших вместе не один год, хотя они и не связаны узами брака. Есть эмоциональная и психологическая близость, доверительность, взаимное уважение и взаимопонимание. Вроде бы, есть и любовь. Что же не устраивает её в союзе с Олегом?..

"А может быть, мне не хватает романтики?" – спросила себя Алла и усмехнулась – уж кого-кого, а ее-то никто не назовет романтичной особой.

А хотя... Положа руку на сердце, каждая женщина, даже та, что рядится в циничную особу, сохраняет в душе идеалы. Пусть и не Прекрасный Принц, но все же...

Любой дочери прародительницы Евы хочется возвышенных отношений. Все женщины в душе немного сказочницы, сколько бы им ни было лет, и сколько бы ни было в их жизни мужчин.

"Поеду-ка я к любимому психиатру, – решила Алла. – Пусть Лидия Петровна разберется в моем душевном раскардане".

– Толян, отвези меня в психиатрический центр, – попросила она, когда верный оруженосец прибыл.

Тот одобрительно кивнул, подумав, что давно надо было предложить обожаемой начальнице съездить к Лидии Петровне, после посещения которой она всегда успокаивается.

Купив по дороге букет лилий – любимые цветы её психиатра, – через час Алла вошла в знакомый кабинет.

– Вы ещё в субдепрессии, – сразу отметила Лидия Петровна, когда пациентка поздоровалась и села напротив.

– Да, что-то я хандрю, – призналась Алла.

– Для вас, женщины очень эмоциональной, это естественно, ведь вы совсем недавно потеряли отца. Все ещё мучаетесь виной?

– Мучаюсь... – Она опустила голову. – Папа в своем предсмертном письме написал: "Без вины вины не бывает", – имея в виду себя, а я думаю, что это относится и ко мне. Если бы я не была виновата, то и не терзалась бы.

– Не совсем так, Алла, – мягко сказала психиатр. – Чувство вины имеет разную природу. Бывает и беспричинным или по незначительной причине. Случается и навязанное кем-то, когда кто-то сознательно, с определенной целью, вызывает у другого человека ощущение вины. При депрессии часты мысли о собственной виновности, причем, обычно они не имеют под собой оснований.

– У меня-то основания есть, – вздохнула пациентка.

– Алла, вы сильная личность. Да, вы понесли утрату, но погружаться в печаль вам не свойственно. Не стоит культивировать чувство вины и фиксироваться на своих переживаниях. Как я понимаю, больше всего вас тяготит то, что вы вынужденно пассивны и ничего не можете предпринять. В данной ситуации от вас уже ничего не зависит, и именно это вызывает у вас психический дискомфорт.

– Именно так, – кивнула Алла.

– Приведу аналогию, которую обозначила как "принцип метро". Допустим, вы опаздываете на работу. В этой ситуации имеет смысл бегом бежать на автобусную остановку – если вы упустите автобус, то следующего придется ждать довольно долго. Стоит и поторопиться на эскалаторе метро, потому что, не успев на эту электричку, вы потеряете несколько минут. Но когда вы уже находитесь в вагоне метро, нужно расслабиться – от того, что вы будете нервничать, ежеминутно поглядывая на часы, электричка быстрее не поедет, вы лишь себя измучаете и приедете на работу измочаленной. Уловили идею?

– Да. Нужно что-то предпринимать только в том случае, если это дает реальный результат, а суетиться бессмысленно – это бессмысленно.

– Верно. В вашем случае можно сказать так: нужно бороться, пока вы можете бороться и знаете, что чего-то этим достигнете. Но если это бег на месте, то тем самым лишь расстраивается ваше душевное равновесие.

– Понимаю...

– Еще один принцип, который я рекомендую многим своим пациентам: если не можешь изменить ситуацию, – измени свое отношение к ней. Ведь страшна не сама по себе неприятность, а наша реакция на нее. Один человек в драматической ситуации, например, как вы, потеряв любимого человека, погружается в свои переживания, не может думать ни о чем ином, не способен переключиться, и в итоге у него развивается депрессивный невроз. Таких людей психиатры называют дискордантными, иными словами, у них слабые адаптационные возможности, и они не способны к психологической защите. Другой же человек в аналогичной ситуации интуитивно находит способ психологической защиты, и невроз у него не разовьется. Таких людей мы называем конкордантно нормальными. Вы относитесь ко второму типу, Алла.

– Вы думаете, мне нужно перестать жевать-пережевывать эту тему и переключиться на что-то?

– Безусловно. Отца своими переживаниями и угрызениями совести вы не вернете, но себя уже довели до субдепрессии. Я никогда не видела вас такой подавленной. Мне не раз приходилось наблюдать вас в тяжелой ситуации, и вы всегда умели, отринув ненужное самокопание, внутренне собраться, активизироваться и переключиться на какое-то дело, и это помогало вам справиться с эмоциональным потрясением. Вы интуитивно нашли способ психологической защиты, приемлемый именно для вашего личностного типажа. Тем самым вы защищаете свою психику от чрезмерного стресса. Но сейчас вы временно утратили присущую вам способность. Но у вас высокие адаптационные возможности и, не сомневаюсь, что вы сможете преодолеть этот трудный этап своей жизни.

– Я бы с удовольствием занялась делом, и это помогло бы мне встряхнуться, но Олег не разрешает. А потому я день-деньской сижу дома, уставившись в стену, и терзаюсь самоедством.

– Займитесь делом, Алла, – посоветовала психиатр.

– А как же с рекомендациями моего лечащего врача?

– Я психиатр, потому состояние вашей психики для меня важнее, чем заживление вашей раны. Однако тут все взаимосвязанно. Когда человек в депрессии, у него резко снижается реактивность организма, к нему цепляются все болезни, а выздоровление и даже заживление ран происходит медленнее, чем нужно.

– То есть, моя рука так долго не срастается именно потому, что я хандрю? – уточнила Алла.

– В определенной мере, да. Депрессия повлияла и на ваше общее состояние. Я вижу, что вы до сих пор астенизированы, а судя по вашей характерной бледности, у вас ещё до сих пор анемия?

– Да, мой лечащий врач говорит, что гемоглобин все ещё низкий, хотя теперь я не манкирую лечением и честно принимаю все лекарства.

– А они малоэффективны именно потому, что у вас депрессия. В этом состоянии возникает психоэмоциональная и двигательная заторможенность, замедляется обмен веществ. Все это в целом негативно влияет на весь организм и его жизненный функции.

– Все поняла, Лидия Петровна, – если я буду по-прежнему хандрить, мне не выздороветь.

– Точнее, вы будете очень долго восстанавливать здоровье, потому что психическая сфера влияет на все функции организма.

– Как говорится, все болезни от нервов, только триппер от удовольствия, – пошутила пациентка. – Как вы считаете, женщине можно врать мужчине?

– Нужно.

– Во всем?

– Нет, лишь в мелочах, которые позволяют сохранить отношения. Да ведь и вы лгали Олегу лишь по незначительным поводам.

– Только когда мне нужно было улизнуть из дому.

– Не злоупотребляйте, но если ложь во благо, это позволительно. Вы человек, которому претит однообразие, обыденность. Есть женщины, которым нужна стабильность во всем. У вас другой характер.

– А ведь совсем недавно вы корили меня за склонность к рискованным авантюрам... – напомнила Алла.

– Я и сейчас не призываю вас кинуться в авантюру. Но застывать в стереотипных отношениях для вас мучительно, и потому вам нужно постоянно что-то менять в своей жизни.

– Примерно об этом я думала всего пару часов назад.

– Значит, вы и сами понимаете, что теперешний статус для вас неприемлем.

– Ладно, приму к сведению, – согласилась пациентка.

– Есть и другой путь. Я могу назначить вам легкие антидепрессанты, и ваша субдепрессия скоро пройдет. – Врач внимательно смотрела на нее, уверенная, что Алла откажется, и не ошиблась:

– Нет, Лидия Петровна, палочка-выручалочка мне не нужна. Вы правы, я сильная, сама справлюсь. Мне просто нужно было ваше одобрение, и я его получила. Больше не буду терзаться-самокопаться, переключусь на что-то другое, встряхнусь и выздоровею и от хандры, и от анемии с астенией.

Эдуард Леонидович Нечаев сидел уже напротив другой женщины, в отношении которой у него были далеко идущие планы, хотя она не писательница.

Его собеседница – крепкий орешек. Глаза злые, губы тонкие, поджатые в ниточку, видно, что она ему не доверяет и желает получить твердые гарантии.

– И нам, и вам выгоден будущее сотрудничество, – увещевающим тоном произнес он. – Я в этом ничуть не сомневаюсь.

– А я сомневаюсь, – отпарировала его визави. – Пока вижу, что я вам до зарезу нужна, а своей выгоды пока не вижу.

"Черт бы тебя побрал! – ругнулся про себя Нечаев, не подавая виду, что раздражен. – Ведь никакими достоинствами, кроме того, что подходит нам по всем статьям, не обладает, но кочевряжится, набивает себе цену. Наверняка сейчас начнет торговаться, как базарная баба".

Собеседница тут же подтвердила его недавние предположения:

– Что я буду иметь?

– Вас интересует вознаграждение?

– Разумеется.

– Оно будет адекватным.

– Адекватным чему?

– Вашим трудам, разумеется.

– Это слишком обтекаемо.

"Сколько ж ей предложить? – задумался Эдуард Леонидович. – Видно, что алчная и совершенно беспринципная. Ох, чую, намучаюсь я с нею..."

Дикторша объявила, что совершил посадку рейс из Палермо. Алла и её друг, частный детектив Виталий Рылеев, ринулись в толпу встречающих и заняли самое удобное место у выхода с "зеленого коридора".

Виталий уже год был любовником Ларисы. Правда, вторым, а на первом месте – Игорь Северин по прозвищу Казанова. По его просьбе сыщик переквалифицировался в личного телохранителя Лары и обычно состоял при ней, когда та жила в Италии. Выдержки ему не занимать, но он же не железный. На время приезда соперника Виталий, сославшись на дела, улетал в Москву.

Улыбающиеся Лариса и Казанова появились одними из первых. После положенных объятий и радостных восклицаний Алла оглядела подругу и подняла большой палец:

– Ты гораздо красивее, чем выглядишь, старушка!

– А ты ещё больше похорошела, дорогая, – перепасовала комплимент Лара.

– Ха! На фоне твоего средиземноморского загара я как бледная спирохета, – закокетничала верная боевая подруга.

– Бледность тебе к лицу, – снова польстила ей Лариса.

– Хорошо говоришь, – одобрительно кивнула Алла и пояснила свою мысль свежепридуманным афоризмом: – Лучший комплимент тот, что правдивее правды.

Подруга уже было открыла рот, чтобы ответить в том же духе, но Алла деловым тоном завершила обмен любезностями:

– Споем друг другу дифирамбы в более подходящей обстановке. Погнали, ребята.

Носильщик, терпеливо дожидавшийся окончания радостной встречи, расценил её слова как команду и ходко покатил тележку к раздвижным дверям. Обогнав его, Виталий пошел по направлению к автостоянке, где верный оруженосец припарковал свой "вольво", остальные устремились следом, стараясь не отставать.

Пока Толик укладывал чемоданы в багажник, Алла озабоченно спросила:

– Поместимся мы впятером в Толянову тачку?

– Поместимся, – заверил Виталий.

– Боюсь, рессоры погнутся. Одна я вешу под центнер.

– Не придуривайся, подруга, – рассмеялся Казанова. – Кстати, ты похудела. Правда, не знаю, в плюс это или в минус. Ты и раньше была хороша, а лучшее – враг хорошего.

– Умен ты, Игорек, и произносишь правильные слова, недаром я тебя пламенно люблю, – заулыбалась польщенная верная боевая подруга и одарила афористичной фразой и его тоже: – Лесть – это именно то, что человек сам о себе думает.

– Да это вовсе не лесть.

– Верно мыслишь. Ведь я сохранила девичью фигуру... – Обычно галантный Казанова на этот раз не смог скрыть удивления, все ж Алла – весьма и весьма крупная дама, – а та со смешком добавила: – ... в собственной памяти.

– С тобой не соскучишься, подруга, и за это я тебя тоже пламенно люблю, – смеясь, признался он.

Толик захлопнул багажник, носильщик получил щедрое вознаграждение и покатил пустую тележку к зданию аэропорта.

– Сяду-ка я на переднее сиденье, – решила верная боевая подруга, – в противном случае соседство с моими габаритными формами расплющит ваши субтильные фигурки.

Казанова открыл заднюю дверцу и помог сесть Ларисе, а Алла обошла машину и остановилась ожидании, когда откроют дверцу ей. Тут она боковым зрением увидела, как к ней быстрым шагом направился мужчина, живо повернулась, узнала его и заулыбалась:

– Привет, Фил!

Тот тоже расплылся улыбкой:

– Здравствуй, Алла! Раз тебя видеть.

– Взаимно, дорогой. Какими судьбами?

– Друга провожал. Увидел тебя издалека и не мог решить, подойти или нет.

– С чего это ты стал таким нерешительным? Вроде, раньше за тобой такого недостатка не числилось.

Собеседник непроизвольно повел взглядом в сторону Виталия, а она рассмеялась:

– А, вот в чем дело! Нет, ошибаешься, Виталька мой друг, а по совместительству частный сыщик. Напарник, познакомься – Филипп Суворов, талантливый художник.

Филипп пожал руку Виталию, затем Игорю. Спохватившись, наклонился к окошку и поздоровался с Ларисой.

– Фил, а что это ты бросил меня на произвол судьбы? – подначила Алла.

– Да я... – начал было тот, но она его перебила:

– Не оправдывайся. Мой телефон не забыл?

– Нет, конечно.

– Тогда звони.

Чмокнув его в щеку, Алла со значением подмигнула и улыбнулась. Филипп помог ей сесть в машину и, когда Толик тронулся, долго смотрел вслед.

Эдуард Леонидович решил взять паузу, чтобы поразмыслить, жестом подозвал официанта и попросил:

– Еще два кофе, пожалуйста. Не желаете ли бокал вина? Или иной напиток? – любезно обратился он к своей визави, но та презрительно обронила:

– Хотите, чтобы я стала сговорчивее? Не выйдет!

"Ну и стерва! – уже в который раз мысленно произнес издатель. – Будто нарочно демонстрирует свой дурной нрав. Но ничего, обломаю, – обнадежил он себя. – И не таких обламывал".

Встреча происходила в ресторане. Вообще-то, это не в его правилах, обычно он принимал всех в своем кабинете, но сейчас особый случай, и немолодому, тучному хозяину издательства пришлось покинуть свой уютный кабинет с удобным креслом, сделанным на заказ под его массивную фигуру, и ютится на неудобном стуле, слишком маленьком для его массивной фигуры. Но ведь не попросишь два стула.

– Так сколько я получу? – требовательно спросила собеседница.

– Если подпишете договор и будете выполнять все требования, то можно обговорить некую сумму, которую вы получите сразу же, и вдобавок вам ежемесячно будет выплачиваться определенное вознаграждение. Внакладе не останетесь, уверяю вас.

"Вольво" вырулил на Ленинградское шоссе, и лишь тогда Толик разродился глубокомысленным замечанием:

– Слышь, Алка, врет этот чморик-то...

– Ты о ком?

– Дак этот, который щас подвалил.

– Филипп, что ли?

– Ну. – Верный оруженосец, как всегда, был немногословен.

– С чего ты взял?

– Дак он за нами катил.

– Толян, не тяни кота за рога! – не выдержала Алла. – Объясни толком.

– Я его в зеркале увидал ещё когда мы в аэропорт ехали. Наврал чморик, будто друга провожал. Он за нами тащился от твоего дома. После к нам Виталька подсел, на аэропортовой стоянке вы с ним вылезли и пошли Ларку встречать, а этот вроде дернулся за вами, дверцу уже открыл, но чё-то передумал и обратно в тачку залез. Сидит и сидит, а я думаю, чё он тут делает-то? Я уж пушку из-под сиденья достал и с предохранителя снял, а тут вы подвалили. Может, он псих какой?

– Ну, мой верный оруженосец... – покачала головой Алла. – Нет слов, одни чувства. Ты стал заправским сыщиком – обнаружил наружное наблюдение. Никогда не верь первому встречному и самому себе, – поделилась она броской фразой, но видя, что Толик не очень-то понял, пояснила: – В данном случае твоя подозрительность излишня – Филипп не опасен.

– А чё врет тада?

– Да мало ли какие у него соображения? Может, ехал в аэропорт по какому-то делу, и мы совершенно случайно шли цугом. А увидев меня с Виталькой, подумал, будто это мой любовник, и колебался, не осмеливаясь подойти. Так что зря ты за пушку хватался. Ты уж впредь держи себя в узде, а то ухлопаешь ненароком ни в чем не повинного человека. Впадая в гнев, вымещаешь на себе ошибки другого.

– А кто таков этот Филипп? – подал голос Виталий.

– Я же сказала – художник.

– А я и не заметил, как он за нами едет. Позор моим сединам.

– Это я тебя уболтала, напарник, а потому ты утратил бдительность. Да и нет оснований бояться слежки.

– Что-то мне это не нравится...

– Пресловутое чутье профессионального сыщика? – подначила верная боевая подруга.

– Если все было так, как говорит Толик, поведение Филиппа выглядит нелогичным.

– Так он же творческая натура! У них все не как у людей.

– Подруга, это с ним ты была на тусовке в "Орниксе"? – спросил Казанова. – Помнишь, 8 марта прошлого года?

– Ага. Тогда мы с Филом сотворили одну забавную штуку8.

– Я в курсе, – рассмеялся он. – Весь деловой мир славно повеселился.

– Еще бы! Смех и зевота заразительны.

– Красивый парень. А почему ты его бросила, подруга?

– Видать, последовала совету Дизраэли: разлука должна быть внезапной, – отшутилась Алла.

– Ну как, устраивают вас такие условия? – поинтересовался Эдуард Леонидович.

– Пока я не услышала ничего конкретного, всего лишь общие слова. Определенной суммой, о которой вы упомянули, может быть и сто рублей. Назовите точную цифру.

– Ну, допустим, пять тысяч долларов сразу и по пятьсот долларов ежемесячно.

– Фи! – презрительно скривилась собеседница.

"Ох, и стерва... – уже в десятый раз обругал Нечаев свою визави. Нарочно выкаблучивается, зная, что я в ней заинтересован".

– Это для начала, – мягко произнес он. – Если все пойдет по намеченному плану, со временем увеличим сумму.

– Все равно это копейки! – отмахнулась собеседница.

"Ничего себе – копейки! – мысленно ахнул издатель. – Сама-то зарабатывала гроши, а сейчас так и вовсе на мели и ещё смеет столь пренебрежительно отзываться о немалой сумме! Да мои высококлассные редакторы о таком окладе только мечтают, а эта... Что она о себе мнит?"

Его визави тут же подтвердила, что мнит о себе очень много:

– Сто тысяч долларов сразу и по десять тысяч ежемесячно.

– Да вы что! – всплеснул пухленькими коротенькими ручками издатель. Таких денег не зарабатывают все издатели вместе взятые!

– Ой, да не прибедняйтесь! – пренебрежительно отмахнулась собеседница. – Миллионами ворочаете, а строите из себя церковную мышь.

– Поверьте, у вас превратные представления о доходах издателей, собрав всю волю в кулак, чтобы сдержаться, произнес Нечаев.

Эта женщина его безмерно раздражала и выражением лица, и недоверчивым, злым взглядом, под которым ему порой хотелось поежиться, – ведь он знал, на что способна эта мерзавка. Правда, она ещё не в курсе, что ему кое-что о ней известно. Этот аргумент можно использовать лишь как последнее средство убеждения, если все остальные способы её уломать окажутся безрезультатными.

– А на какие ж шиши вы издаете свою макулатуру? Даже дурак может подсчитать, сколько все это стоит.

Она опять закурила, и Нечаев с трудом сдержался – собеседница дымит как паровоз и нарочно выдыхает ему в лицо, а него астма и непереносимость табачного дыма.

Эдуард Леонидович порадовался, что встретился с ней не в своем офисном кабинете, а здесь. Ресторанный зал большой, а его любимый кабинет эта стерва прокурила бы так, что потом не проветришь. Даже его дорогой костюм весь провонял дымом, придется отдать в чистку, чтобы избавиться от мерзкого запаха – собеседница курит какую-то вонючую дрянь. Хотя сигареты дорогие и сама одета в дорогую одежду.

"Интересно, на какие шиши она так шикует? – задумался он. – По её заработкам это ей явно не по карману".

– Все наши средства вложены в дело, – увещевающим тоном продолжал издатель. – Если мы станем выдергивать из оборота значительные суммы, то разоримся. Процесс должен идти непрерывно, а для этого приходится постоянно вкладывать деньги.

– На мне вы заработаете гораздо больше.

– Вы ошибаетесь, – покачал он головой.

– Не верю я вам. Или вы дадите мне столько, сколько сказала, или я устраняюсь.

"Ах ты дрянь... – подумал он, но тут же одернул себя. – Нет, её нельзя отпускать".

– Названная вами сумма совершенно неприемлема. Максимум, что я могу, удвоить предложенную мной – десять тысяч долларов одномоментно и по тысяче в месяц.

– Нет. – Собеседница твердо сжала рот, выражение её лица было непреклонным.

– В таком случае мне придется использовать другой аргумент, хотя и не хотелось. Напомню, что вы – убийца. И есть свидетель, который все видел.

С Филиппом Суворовым Алла познакомилась на каком-то светском рауте. Как уж он затесался на деловую тусовку, Бог весть. Может быть, искал спонсора? Но как получил приглашение? Состав участников подобных мероприятий заранее известен, все наперечет, а в целом – одни и те же люди, считающие себя "элитой". Журналистская братия там тоже присутствует организаторам тусовки нужна реклама, а журналисты не прочь попить-поесть на халяву. Потом могут тиснуть заметку, а то и статейку об этом мероприятии. Все деловые люди знают, что любое упоминание в прессе – это реклама. Даже если журналисты напишут с ехидцей или с осуждением, мол, денежные тузы с жиру бесятся и, говоря Булгаковыми языком, "от лососины распухли", на общественное порицание нуворишам плевать с высокой колокольни своего преуспеяния, зато потенциальные деловые партнеры отметят, что у организатора застолья-фуршета денег, видать, немерено. В общем, с некоторых позиций благонадежен, и с ним можно иметь дело. Всем приходится соответствовать неписаным законам своего круга, в том числе, и богатым.

Однако Алла Дмитриевна Королева придерживалась принципа: деловая репутация – лучшая реклама. Пусть наивно, пусть у других бизнесменов иные установки, но она привыкла всегда поступать сообразно своим принципам и не желала уподобляться. Может быть, потому что имела собственное мнение на все, а возможно, из присущей ей врожденной строптивости и неистребимого стремления поступать наперекор установленным правилам.

В феврале прошлого года Лариса попала в крутую переделку, стала подозреваемой в убийстве и чуть не угодила за решетку из-за явно предвзятого ведения следствия9. В то время Алле было не до собственной личной жизни, нужно было выручать подругу. В первых числах марта Аллин любовник Слава Миронов придумал трюк, позволяющий снять с Ларисы обвинение.

– Сегодня имею полное моральное право на радостях упиться в стельку! сказала себе верная боевая подруга и порадовала себя двусмысленной фразой: – Доброе дело не должно остаться безнаказанным!

На той тусовке Алла и в самом деле активно налегала на спиртное, а под алкогольными парами все окружающие мужчины кажутся на редкость привлекательными. Фил подвернулся как раз в тот момент, когда она уже была в соответствующей кондиции, многократно повышающей сексапильность представителя противоположного пола.

Кончилось тем, что наутро Алла обнаружила в своей постели смазливого молодого человека и некоторое время с недоумением взирала на спящего: "А этот откуда тут взялся?"