Текст книги "Грехи прошлого"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Неправда твоя, Эдик, – покачала головой Алла. – Когда я читаю книгу, то представляю себе её творца, и если он пишет умные вещи, то тем самым симпатичен мне, – люблю башковитых людей. Бывает и так, что я вижу по телевизору неумного, косноязычного писателя и никогда не куплю его книгу что толкового он может написать?! А процесс создания романов, который освоили твои "негры", напоминает компьютерную музыку. Или синтетическую черную икру. Или крабовые палочки, в которых крабов нет и в помине. В общем, эрзац, подделка. Все ж книга – это продукт интеллекта, а не набор слов на бумаге. В моем понимании, настоящий автор должен вкладывать душу в свое произведение.

– Из всего тобой сказанного я сделал для себя главный вывод: ни в коем случае нельзя предавать гласности, что Астраловой как человека не существует, а под этой фамилией трудятся шестеро парней, иначе я потеряю немалую часть покупателей, которые думают так же, как и ты.

Эдуард Леонидович рассмеялся, и верная боевая подруга тоже засмеялась.

– Ладно, Эдька, не бери в голову, – уже другим тоном сказала она. Наша дискуссия – тот самый вариант, о котором я обычно говорю: в споре рождаются демагоги и лишь изредка – истина. Мы с тобой можем спорить до хрипоты, и все равно каждый останется при своем мнении. Лично у меня к книгам трепетное отношение, как и у любого интеллигентного человека, и мне очень грустно то, что сейчас происходит в книгоиздании. Единственный критерий, которым я позитивно оцениваю книгу, – может ли она обогатить меня: интеллектуально, эмоционально, на худой конец, позволит получить какую-либо полезную информацию. Теперешнее любовно-порнушно-детективное чтиво под этот критерий не подходит, я люблю умные книги, написанные умными людьми, а современные писаки, чьими опусами пестрят прилавки, в своем большинстве не умны, с большими комплексами и личностными проблемами, их книги духовно не обогащают, наоборот, – приземляют и отупляют, а потому этого чтива в моей домашней библиотеке нет. Слово "писатель", в моем понимании, почти синонимом слову "эрудит", а теперь автором может стать кто угодно, и бывший зэк с пятью классами образования, и шансонетка, и домохозяйка, и аквалангистка, и спортсмен, и ассенизатор. Интеллект и устремления соответственные. Грязи в теперешнем мире и так предостаточно, зачем же мне окунаться ещё и в грязные книги?!

– Мне тоже не везет на авторов, особенно на женщин, – признался издатель. – Насчет их комплексов, проблемности и невысокого ума я целиком с тобой согласен. Честно говоря, устал я от их ограниченности, ничем не обоснованной самоуверенности, капризов и истерик, и стараюсь поменьше с ними общаться.

– Не буду добивать тебя возгласом: "А все же ты их издаешь!" Понимаю ты десять лет отдал этому делу, вы с Танькой собирались сеять разумное, вечное, доброе, но теперь ты уже влез в колею, из которой трудно выбраться.

– В свое оправдание скажу, что не я задавал тон, а издательские монстры. Если бы я не играл по установленным ими правилам, то разорился бы, но от этого ничего бы на книжном рынке не изменилось.

– Вижу, что разбередила тебе душу. Все ж ты, Эдька, мужик нравственный, тебе самому претит то, чем ты занимаешься. Но не хочу тебя ещё больше комлексовать. А для того, чтобы твоя душа успокоилась, подброшу аргументов. Утешай себя тем, что каждый устраивается как умеет. Русские купцы говорили: "Не обманешь – не продашь". Если коммерсант станет всех предупреждать: "Товар у меня плохого качества, да и срок годности вышел", он прогорит. Так что дурят покупателей все кому не лень. Легковерные сродни легкоперевариваемым. Это их проблемы, раз им по вкусу эрзацы, в том числе, эрзац-литература. Можешь успокоить свою совесть и тем, что по сути в литературе все уже давным давно описано, и даже не со времен Шекспира, а гораздо раньше, в античности, затем в итальянской новелле эпохи Возрождения.

– От твоего сарказма мне стало совсем тошно... – Эдуард Леонидович и в самом деле выглядел подавленным. – Ведь мы с Татьяной говорили себе, что издаем ширпотреб, чтобы на заработанные деньги печатать настоящую литературу... А потом затянуло. Я оправдывался тем, что нужно ещё поднабрать оборотов, а потому нужно вложиться в тираж, который быстро окупится, а не в книги талантливого, но малоизвестного автора, которые будут продаваться долго. Для самоуспокоения издавал хорошо иллюстрированные энциклопедии, детские книги, подарочные издания, но их доля в общем вале нашей продукции незначительна, все остальное выпускалось в погоне за прибылью. Признаюсь, я очень тщеславен, мне всегда хотелось быть лучшим, а после нашего разговора я понял, что подобная тактика сделает меня королем помойки. Обещаю, Аллочка, теперь я изменю свои приоритеты и не буду гоняться за высокотиражным бульварным чтивом. Пусть половина продукции "Кондора" издается ради прибыли, – без этого нам не удержаться на плаву, но зато, как мы и предполагали с Танюшей, на эти деньги будем издавать книги для души, за которые мне и жене потом не будет стыдно перед внуками, и которые мои друзья захотят иметь в своей домашней библиотеке.

– Глядите-ка! Я и не предполагала такого исхода, – обрадовалась Алла. – Просто высказывала собственное мнение, а оказалось, что наставила тебя на путь истинный! Честно, я очень рада, Эдик.

– Я тоже, – заулыбался издатель. – А Танюша и подавно будет на седьмом небе, узнав, что я наконец-то займусь тем, ради чего мы с ней создали "Кондор". Признаюсь, у меня на душе кошки скребли, но я выстроил систему моральных алиби и говорил себе: "Еще немного заработаю, вырвусь в лидеры, а уже потом начну издавать хорошую литературу". На жизнь нам с Танюшей и так хватает, так что не пропадем, запросы у нас невысокие, о вилле на Лазурном берегу мы не мечтаем.

– Ну и замечательно! А я буду гордиться тобой, твоим издательством и выделю в своем кабинете отдельные стеллаж для книг "Кондора". – Верная боевая подруга тряхнула головой и решительно сказала: – Все, Эдик, закончили с лирикой, оставим грехи прошлого в прошлом и вернемся к настоящему. Проясни-ка мне все относительно мадам Бобковой. Недавно я беседовала со своими друзьями-сыщиками Виталиком и Ленчиком касательно убийства Астраловой. Одной из версий было, что она вознамерилась поразить публику какой-либо эпатажной выходкой. К примеру, что было бы, если бы она вывалила все прессе?

– В первую очередь Валентина сама бы от этого пострадала. Она ж никто, мыльный пузырь, мы её сделали собственными руками, точнее, собственными мозгами. Если бы мадам Бобкова оповестила публику, что пять с лишним лет играла роль Астраловой, на ней можно было бы поставить крест. И стала бы она снова Валентиной Бобковой.

– А другие издатели могли её перекупить?

– Если бы псевдоним принадлежал ей, тогда бы её переманили. Звезды нужны всем издателям. Валентина уже давно перебежала бы к моим конкурентам, назло мне, из присущей ей стервозности. Но – не могла. По крайней мере, в качестве Астраловой. А без псевдонима – скатертью дорожка, лично я вздохнул бы с огромным облегчением. Думаешь, почему у меня гипертония и ишемическая болезнь сердца? На семьдесят процентов из-за нее. Жалею лишь об одном – что не включил в договор пункт о праве расторгнуть его в одностороннем порядке, если авторесса безобразно себя ведет.

Эдик рассмеялся, и его тройной подбородок заколыхался. Отдышавшись, он продолжал:

– Никто из издателей и гроша ломаного не дал бы Валентине Бобковой и не стал бы вкладывать деньги в гиблое дело. Зачем им авторесса, не умеющая писать?! Использовать раскрученный псевдоним они не имеют права, он принадлежит издательству "Кондор" – этим мы обезопасились от шантажа Валентины. Кто она без псевдонима "Астралова"? Да никто! Валентина Бобкова, необразованная женщина, у которой хромала и стилистика, и орфография. Про сюжет и типажи я уж молчу. Похождения современной Мессалины, которую она зачем-то обозвала графиней и пыталась посадить на иностранную почву, да не прижилось, – вот что такое её писанина. Таким полупорнушным чтивом забиты все прилавки, но те книги хотя бы читабельны, чего не скажешь об опусах Бобковой. Моя Танюша рыдала от отчаяния, что не удается привести их в более-менее приличный вид, а потом сдалась. Мы пригласили троих редакторов, но и они оказались бессильны. Потом взяли выпускников литинститута, они дописали много новых фрагментов, капитально все переделали, но получилось плохо. И тогда я набрал команду, ребята написали все заново и по-прежнему будут работать под этим псевдонимом.

– Разве издатели не могли дать Бобковой другой псевдоним?

– Да зачем им такие хлопоты? Новая фамилия читателям неизвестна, нужно потратить немало времени и денег на её раскрутку. В перспективного автора можно вложиться, и это окупится. А кому нужна эта пропитая истеричка?! Она же совершенно не умеет себя вести, и потому мы пять с лишним лет ограждали читателей от её персоны. Пока Валентина нашла меня, она успела обойти многие московские издательства и везде получила отказ. Только я взялся с ней сотрудничать, да и то лишь потому, что наше издательство в тот момент фактически было на грани разорения и остро нуждалось в деньгах. А пришла бы Бобкова ко мне сейчас – я бы и разговаривать с ней не стал. От таких психопаток нормальные издатели стараются держаться подальше – может выкинуть фортель и подставит, потом будут немалые убытки. Невостребованных отечественных авторов сейчас сотни тысяч, выбор огромный. И талантливых немало. Лучше вложиться в них. Раскручивать бездарность никто не станет: читатели быстро раскусят, что это пшик, никакая реклама не спасет.

– Другие издатели тоже могут привлечь команду "негров", как сделал ты.

– Это было пять лет назад, у меня тогда не было выбора, Бобкова вовремя подвернулась. Иначе я бы пошел на дно. А сейчас мне гораздо проще совместить то и другое: беру талантливого автора, обещаю обеспечить популярность, а за это он подписывает со мной кабальный договор: все его произведения под данной фамилией будут издаваться только в моем издательстве. Теперь я всем даю псевдоним, и он принадлежит "Кондору". В итоге обе стороны довольны: писателю – известность и гонорары, мне – доход и престиж.

– А может автор публиковаться в другом издательстве под иной фамилией?

– Ради Бога, но тогда ему придется начинать с нуля. Читатели привыкают к определенной фамилии, а к новой публику ещё надо приучить. Так что, хоть договор и кабальный, мои авторы никуда от меня не сбегают, и я ни чуточки не боюсь, что конкуренты их переманят.

– Акула ты! – улыбнулась Алла.

– А как же! Это раньше я придерживался других принципов, миндальничал, а теперь поумнел. Сам себя не защитишь, сам же и пострадаешь. А ты в бизнесе разве не акула?

– Еще какая!

– Ну вот, значит, ты меня поймешь.

– Скажи, Эдик, а зачем в договоре Бобковой ты указал фиктивный номер паспорта и фиктивную прописку?

– Я? – изумился издатель. – Да я вообще договорами не занимаюсь. У меня есть отдел по авторским правам, они готовят проект договора. С мелкотой я не общаюсь, а с перспективным автором встречаюсь лично и обговариваю главные параметры: на какой срок договор, на каких условиях, размеры фиксированного гонорара или роялти. Потом мои сотрудники готовят проект, автор читает, подписывает, затем я ставлю свою подпись.

– А откуда же в её договоре вымышленные паспортные данные?

– Понятия не имею. Сама, наверное, такие дала.

– Зачем?

– Да кто ж её знает?! Если б ты была лично знакома с Валентиной, ты бы таких вопросов не задавала. Она вообще любила все запутать. Дура, да к тому же, подозрительная. Нам ведь паспортные данные автора не нужны. В его интересах указать все правильно, например, если он решит подать иск в суд, что мы не выплатили ему гонорар. И если в договоре будут указаны вымышленные паспортные данные, то пострадает автор, а не издатель.

– Так может, в этом все дело?

– Не понял?

– Намеренно поставили в договоре неверные данные, чтобы Бобкова ничего не отсудила.

– Ну, ты слишком плохого мнения об издателях, – рассмеялся Эдик. – Мы не такие акулы, какими ты нас представляешь. К тому же, любое издательство подает сведения о каждом авторе в налоговую инспекцию. И если бы в договоре мы поставили вымышленные данные, то налоговая тут же взяла бы нас за шкирку.

– Но ведь там была липа, а налоговая к этому не прицепилась.

– Тут я могу лишь предположить, что Валентина задумала какую-то аферу, но по своему скудоумию сделала это по-дурацки. Без её согласия ничего бы не проскочило. Она скрупулезно вникала в любой документ, хотя ни черта в этом не понимала, – недоверчивая была, как и все ограниченные люди. Единственное, что мне удалось без проблем, – она почему-то легко согласилась, что псевдоним "Изабелла Астралова" будет принадлежать "Кондору". Это мы скрепили договором ещё пять лет назад. Тогда мадам Бобкова очень хотела, чтобы её бездарные опусы поскорее издались, и была гораздо сговорчивее. Но как только вышли романы, к которым Валентина практически не имела отношения, она сразу загордилась, и с ней стало невозможно общаться. Но если ты хочешь прояснить данный вопрос, давай попробуем. Мне и самому это интересно. Может быть, начальник отдела авторских прав в курсе, почему в договоре вымышленные паспортные данные.

Нажав кнопку селектора, Эдуард Леонидович велел:

– Лина, пригласи ко мне Еремеева.

Через несколько минут, предварительно постучавшись, в кабинет вошел серьезный мужчина лет сорока.

– Павел Владимирович, – обратился к нему шеф, – кто вписал в договора Астраловой её паспортные данные?

– Я, согласно тому, что она продиктовала.

– Вы в курсе, что они не соответствует действительности?

– Они соответствуют, только это данные другого человека.

– Кого же?

– Любы Бойко.

– Это дочь Валентины от первого брака, – пояснил Алле директор издательства.

– А у неё есть дочь? – изумилась та.

– Ну, если у неё было три мужа, то почему бы не быть и дочери? улыбнулся Эдуард Леонидович. – Люба после развода родителей жила с отцом и бабушкой. Валентина и как человек была омерзительна, и мать никудышная.

– Тогда почему же она вписала паспортные данные дочери в договор?

– Валентина Вениаминовна полагала, что таким образом насолит мужу, вмешался начальник отдела авторских прав.

– Это вполне в её стиле, – кивнул Эдуард. – Что угодно, лишь бы кому-то напакостить. Но в конечном итоге все к лучшему. Люба хорошая девушка, слава Богу, характером пошла не в мать, а в отца. Да она и не видела мамашу с младенческих лет – родители разошлись, когда ей ещё и год не исполнился, воспитывала её бабушка. Люба – талантливая художница, способностями и трудолюбием она тоже в отца, известного художника Валерия Бойко.

– Значит, гонорары после смерти матери наследует она?

– Да, – снова вмешался Павел Владимирович. – Валентина Вениаминовна как-то раз упоминала, что написала завещание в её пользу, лишь бы мужу ни копейки не досталось. По своей неопытности она полагала, что если впишет в договор паспортные данные дочери, то это как бы автоматически делает ту наследницей. Валентина Вениаминовна думала, что дочери достанется даже фамилия Астралова. Я пытался её переубедить, но увы... – развел он руками. – Разубедить Валентину Вениаминовну было трудно. Во всяком случае, мне это не удалось.

– Видимо, таким образом она пыталась компенсировать Любе недостаток материнского внимания? – спросила Алла.

– Скорее, она хотела, чтобы та была ей безмерно благодарна и почитала её, – пояснил начальник отдела авторских прав. – Но Люба девушка гордая, к тому же, в средствах не нуждается – её отец профессор в Суриковском, его картины хорошо раскупаются. Да и сама Люба Бойко наверняка станет успешной художницей.

– Уж в "Кондор"-то мы её обязательно возьмем, – прибавил Эдуард Леонидович. – Но думаю, Люба предпочтет статус вольного художника. У нас она была на практике, ей понравилось, и девушка стала подрабатывать, чтобы набить руку, а не ради денег. У тебя ещё есть вопросы к Павлу? – обратился хозяин издательства к Алле.

– Нет, – ответила та. – Все ясно.

Шеф отпустил сотрудника, и тот, попрощавшись, вышел.

– Ну, что ты ещё хотела узнать?

– Многое.

– Надеюсь быть тебе полезным, но одного не пойму – как ты могла подумать, что я заказчик убийства?

– Ну прости засранку, – покаялась верная боевая подруга. – Я ведь даже не предполагала, что акула издательского дела Эдуард Нечаев – это ты и есть.

– Разве ты забыла название нашего издательства?

– Мне и забывать нечего, потому что я никогда его не знала. Вывески на вашем подвале не было, ты не говорил, как именуется твоя контора, а я, как ты помнишь, никогда об этом не спрашивала.

– Надо же... А для меня "Кондор" – почти как Нечаев, за десять лет уже свыкся. Мне казалось, все должны знать, что "Кондор" и Нечаев – почти синонимы.

– Эдька, ты слишком хорошего мнения о моем интеллекте, – рассмеялась Алла. – Я о таких тонкостях и ведать не ведала.

– А почему ты решила, что я замешан в убийстве Астраловой? Честно признаюсь, и я, и Яша не раз произносили: "Убил бы!" – потому что она нас достала своими скандалами, капризами, пьянством, хамством, но я, как ты знаешь, и мухи не обижу. А уж лишить жизни человека... Даже и помыслить не могу, что мог бы это сделать. Даже такую змею, как Валентина.

– Знаешь Филиппа Суворова?

– Лет пять назад он у нас работал, но недолго. Бездельник и бездарь, я его выгнал.

Алла очень удивилась – ведь Филипп говорил иное.

– А недавно Фил тусовался в "Кондоре"?

– С тех пор, как я его выгнал, – ни разу. Пять лет назад он стал подбивать клинья к Валентине. У меня не было ни малейшего желания потакать подобной мерзости в стенах своего издательства, и я велел своим сотрудникам не пускать его сюда. Но Суворов все равно нашел Валентину и прилепился к ней. Он же премерзкий тип без капли морали, пиявка и вымогатель. Когда работал у нас, про всех вынюхивал, подслушивал, подглядывал, его застукали и турнули, тем более, толку от него не было.

– А Фил утверждает, будто недавно сидел в твоей приемной и подслушал ваш с Яковом разговор.

– Да его моя секретарша и на порог бы не пустила. Хочешь – спроси у неё сама.

Алла хотела возразить, что не нужно очных ставок, но приятель её опередил, нажал селектор и вызвал секретаршу. Когда та появилась, он спросил:

– Лина, был ли тут недавно Суворов?

– Вы же сами велели охранникам его не пускать, Эдуард Леонидович! ответила девушка. – Петя как-то говорил с год назад, что Филипп приходил, но он его выпроводил.

Секретарша ушла, а Алла сидела, качая головой:

– Ну и мерзавец... Возвел поклеп на ни в чем не повинных людей...

– Да он вообще без стыда и совести.

– Эдик, а откуда ты знаешь, что убийство Валентины – дело рук её супруга?

– В последнее время она совсем распоясалась, а в его прошлом есть кое-что, чего он очень боится. Яша рассказал мне, как Валентина по пьянке хвасталась, что держит мужа за горло. Семен бы с превеликой радостью с ней развелся, да ведь эта дрянь его не отпускала, ей нравилось над ним измываться. Я его неплохо знаю – ведь именно Семен Бобков финансировал проект под названием "Изабелла Астралова", и за эти пять с половиной лет мы частенько общались. Честно тебе скажу, Аллочка, я его ничуть не осуждаю за то, что он нанял кого-то застрелить эту стерву. И никогда не дам против него показаний, хотя меня уже трижды допрашивали и крепко наезжали, не я ли организатор убийства. Когда её застрелили, я отдыхал в санатории, Яша вызвал меня телеграммой. Факт моего отсутствия следователю очень не нравится, он с наглой ухмылкой говорит, что я заранее обеспечился алиби и нанял киллера. Но даже если мне придется ещё не раз потеть на допросах, а потом пить сердечные, Семена я ни за что не сдам. И Яшка его не сдаст. На месте Бобкова я бы избавился от неё ещё раньше, до того, как Валентина высосала из него все соки. Сама посуди – ну сколько можно его доить? Все эти пять с лишним лет ему приходилось ежемесячно выкладывать очень и очень приличную сумму. Он-то думал, что всего лишь оплатит её раскрутку, а потом жена от него отстанет, ан нет. Все, что муж зарабатывал, и даже более того, Валентина требовала себе. Еще немного, и его фирма встала бы перед угрозой банкротства.

– Разве она не получала гонораров?

– Разумеется, получала. Чтобы эта алчная дрянь не урвала свой куш! Но Бобкова любила шикануть. Во-первых, пила, как лошадь. Ей дорогую водку ящиками таскали. На деликатесы много тратила, на элитную косметику-парфюмерию и эксклюзивные наряды. Ну скажи на милость – зачем ей туалеты от дорогих кутюрье, если она целыми днями сидит дома?! Но нет, ей нужно было все самое лучшее – возомнила себя суперзвездой! В магазины мы её не пускали – ведь всех обложит матом! Чуть что – орет: "Я знаменитая Астралова, а вы кто такая, чтобы мне указывать?!" Ее имиджмейкер Даниил привозил ей одежду коробками, а она выбирала. В её квартире есть комната под названием гардеробная, там все шкафы битком набиты тряпками, одних туфель пар триста, если не больше, – по количеству обуви эта самоуверенная бездарность переплюнула Екатерину Вторую и супругу президента Филиппин. Немало уходило и на оплату услуг её окружения: литсекретаря, экономки, домработницы, повара, шофера, Яши, имиджмейкера. Платила им Валентина много, но за это измывалась вовсю, а они терпели – в другом месте таких денег не заработаешь. А ещё у неё имелась обслуга помельче – личная массажистка, косметолог, парикмахерша, маникюрша. Да и своим альфонсам она очень щедро подкидывала, иначе кто стал бы с ней спать?

– Филиппу Валентина тоже платила?

– А как же!

– А Даниилу?

– И этому тоже в поте лица приходилось отрабатывать в её постели.

– Только эти двое были в качестве жиголо?

– Не только. Яша говорил – ещё пара десятков юнцов при ней кормились.

– А где Валентина находила всех этих проститутов?

– Данька приводил.

– С улицы, что ли?

– Нет, это студенты Суриковского. Предлог – парень должен написать её портрет, но обе стороны иллюзий не питают. Она была сексуально озабоченной шлюхой, и все с какими-то вывертами, извращенка чертова! – поморщился верный муж Эдуард Нечаев, приверженец традиционных взглядов. – Валентина соглашалась сидеть дома только при условии, что ей будут поставлять водку ящиками и пацанов для постели. Такие оргии закатывала! Я-то в её квартире был всего несколько раз, а бедный Яша каждый день. Он жаловался, что эта потаскуха даже не утруждалась тем, чтобы закрыть дверь в спальню, валяясь там с каким-нибудь парнем. Снимала свои забавы на видео, а потом смотрела с очередным хахалем. Развесила по стенам похабные картинки, всевозможные плетки, ошейники с шипами, наручники, кандалы и прочую садомазохитсткую дребедень и разгуливала по квартире, обрядившись в кожаный наряд, который ничего не прикрывал, – это с ее-то тощей фигурой! – помахивая плеткой, или лупцевала какого-нибудь придурка. Прикует его к стене, наденет ошейник, кандалы и наручники и наяривает. Тот орет, а она: "Ты мой раб, а я твоя госпожа! Что хочу – то и сделаю с тобой!" А дома и её литсекретарь Лиза, и Даниил, и экономка, и повар, и домработница. Стыд и срам! Яша, бывало, приедет по делу, увидит такое безобразие, и бегом из этого вертепа. Ты представь, как её мужу-то было обидно – он трудится в поте лица, а Валентина раздает все им заработанное любовникам! Вот его терпение и лопнуло.

– А соседи разве не замечали, что к ней шастают пацаны?

– Замечали, наверное. Но знаменитостей всегда осаждают поклонники.

– А вопли лупцуемых?

– Ее спальня посреди квартиры, с соседями не граничит, стены там толстые, окна на заказ, с тройными стеклопакетами, так что ничего не слышно.

– Ты упомянул, что убийство произошло с Данькиной подачи...

– В то время я был в санатории, так что все знаю только в Яшином пересказе. Накануне дня, когда должна была состояться презентация, они с Даниилом обсуждали, как предотвратить выход Валентины на публику. Имиджмейкер обнадежил Якова, мол, есть одна идея, и проблема будет решена. Оказывается, Данька предполагал выстрелить в неё из пистолета краской. Сейчас у богатых есть такое развлечение – своеобразная охота на человека. Наемная мишень – мужчина или женщина, – перебегает от одного укрытия к другому, а за время пробежки "охотник" должен в неё попасть. Пистолет выстреливает красной краской, на теле и одежде мишени остается пятно. Даниил предполагал воспользоваться таким же и выстрелить краской в лицо Валентине, как только та откроет дверь. По его задумке, она вся вымажется в краске, отмоется не скоро, испортит прическу и макияж, а потому откажется поехать на встречу с журналистами. Но вышло по-другому.

– Пистолет оказался боевым, а не игрушечным? – догадалась Алла.

– Видимо, так, – кивнул её собеседник.

– Кто же это сделал?

– Думаю, Семен Бобков.

– Сам, что ли?

– Зачем сам? Нанял кого-то.

– И стрелку не было известно, что в стволе пуля, и не краска?

– Полагаю, он прекрасно знал, что в его руках настоящее оружие. Тот, кто в этом разбирается, сразу отличит боевое оружие от имитации. Да и зачем Семену играть в дурацкие игры – вымазать жену краской? Бобков бизнесмен, матерый хищник. Валентина в пьяном угаре не раз в присутствии Яши говорила, что её супруг подстроил автомобильную аварию своему компаньону и присвоил немалую сумму. Так что опыт у него уже есть.

– Мог бы и жене устроить аварию.

– А как? За рулем шофер, за исправностью машины он следит.

– Ну, подстроить аварию не проблема. Наехал на них КАМАЗ, и всех делов.

– Валентина редко выезжала из дома. Никто, кроме неё самой, не знал, когда ей вздумается отправиться на прогулку, и в какой именно парк.

– Да, вариант с аварией – канитель, – согласилась Алла.

– Семен воспользовался благоприятными обстоятельствами – удача сама шла в руки.

– Данька обратился к нему?

– Да.

– Уверен?

– Вначале Даниил попросил Бобкова подыскать парня для фокуса с краской, а потом договорился Филиппом, чтобы тот позвонил Валентине и назначил встречу на десять часов. Данька с Яковом в день презентации приехали к ней в одиннадцать, будучи уверены, что она вся в красной краске и бьется в истерике. Нарочно явились на час позже, чтобы Валентина дошла до кондиции. А тут – "скорая", милиция, труп. Даниил сам был в шоке и лепетал Яше, мол, просил Бобкова всего лишь попугать её, а вон как получилось. Яков велел ему держать язык за зубами насчет неудачной шутки с краской. На допросах оба твердили, что понятия не имеют, кто должен был прийти к Астраловой перед презентацией.

– О звонке Филиппа тоже умолчали?

– Разумеется. Иначе этот мерзавец быстро бы сломался.

– А ему-то чего бояться?

– Так он же там был.

– Во время убийства?

– Нет, его задачей было подать голос, когда Валентина спросит по домофону, кто к ней прибыл.

– Значит, Фил видел убийцу? – уточнила Алла.

– Конечно.

– И знал, что Астралову застрелят?

– Нет, Даниил рассказал ему о розыгрыше с краской, и Филипп полагал, что все будет безобидно.

– Потому парнишка так перетрухал, узнав, что это вовсе не шутка.

– Данька тоже со страху неделю скрывался, потом решил, что прятаться не имеет смысла, будет ещё хуже, и явился к Яше.

– Даниил точно ни при чем?

– Точно. Он наезжал на Яшу, мол, это все ты подстроил, мне кое-что известно! Но потом мы втроем сели, все обсудили и сложили мозаику.

– А ведь Филя утверждал, что убийство Астраловой организовали вы с Яковом.

– Дурак он! – презрительно отмахнулся Эдуард Леонидович. – Мы с Яшей убивали её виртуально – заказали программистам компьютерную игру под названием "Убить Валентину". Хочешь развлечься? – Он кивнул на стоящий возле его письменного стола компьютер.

– Нет уж, уволь, – рассмеялась гостья.

– А насчет физического устранения – бред собачий. Зачем нам её убивать?

– Мотив: Валентина стала совершенно неуправляемой и могла разрушить созданный имидж, потому от неё нужно избавиться.

– Да мы и так от неё скоро избавились бы, – заверил издатель. Огнестрельное оружие нам ни к чему.

– Запихнув её психушку?

– Одно время Яша и в самом деле хотел пролечить Валентину, она деградировала буквально на глазах. Но оказалось, что лечение алкоголизма только с согласия самого пациента, а Бобкова выцарапала бы глаза любому, кто посмел бы назвать её алкоголичкой. Потому от этой идеи пришлось отказаться.

– И как же вы собирались от неё избавиться?

– Срок договора истекает через полмесяца, мы заключали его с Валентиной на пять лет. Пролонгировать договор я не собирался. Разошлись бы как в море корабли, вот и все.

– Так она же Астралова! Звезда, которая приносила немалый доход твоему издательству.

– Она – Бобкова. – Эдуард Леонидович подчеркнул фамилию. – Была Бобковой и осталась ею. А Астралову придумала команда рекламщиков, имиджмейкеров и мы с Яшей, её романы писали шестеро моих ребят. Какое отношение ко всему этому имеет Валентина Бобкова? Она всего лишь играла роль писательницы Астраловой и за это получала гонорар, хотя была не способна сотворить ничего путного. То, что Бобкова соответствовала придуманному образу, можно расценить как работу актрисы, а её гонорары как зарплату. Другие авторы, между прочим, делают все, что работает на их популярность, бесплатно, и при этом ещё пишут книги. Наш контракт заканчивается 16 июня, и до свидания, мадам Бобкова, вы уволены, ищите себе другой театр.

– А книги Астраловой?

– А книги Астраловой по-прежнему будут выходить, поскольку этот псевдоним, как я уже говорил, принадлежит издательству "Кондор". С 17 июня вступит в силу договор с другой дамой, которая будет именоваться Астраловой, играть положенную роль и получать зарплату. Если эта кандидатура не справится, уволим и наймем другую.

– Хитро! – восхитилась Алла.

– А что делать, Аллочка, – улыбнулся её собеседник. – Книготорговля такой же бизнес, как и любой другой.

– В джунглях бизнеса действует закон джунглей...

– Вот именно, – кивнул Эдуард Леонидович. – Издатели обязаны защищать интересы издательства, ведь мы занимаемся не благотворительностью, а делаем бизнес. Да что мне тебе объяснять! Ты же сама бизнес-леди.

– А зачем ты купил у Бобкова квартиру его жены?

– Я? – изумился приятель. – Я что – похож на ненормального? Да зачем мне эта кунсткамера со следами её сексуальных утех, вся провонявшая табачным дымом и запахом перегара?!

– Чтобы поселить там новую Астралову.

– Да я могу поселить её где угодно! Дизайнеры отделают новую квартиру по высшему разряду, а в квартире Валентины жить невозможно. Только эта психопатка могла там обитать, нормальный человек бы свихнулся. Да я и не мог бы приобрести эту квартиру – она оформлена на Валентину. Через полгода, вступив в права наследования, Бобков сможет её продать. Или Люба, её дочь, если завещание и в самом деле существует.