Текст книги "Бродячий замок Хаула (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава девятая, в которой у Майкла затруднения с чарами

Посетителем оказался капитан дальнего плавания, который наконец пришел за чарами ветра, и он вовсе не был доволен тем, что ему пришлось ждать.

– Если я пропущу прилив, мальчик, – сказал он, – я поговорю насчет тебя с колдуном. Не люблю ленивых мальчишек.

Майкл, по мнению Софи, держался с ним слишком вежливо, но она была слишком удручена, чтобы вмешиваться. Когда капитан ушел, Майкл подошел к верстаку и снова нахмурился на чары, а Софи молча сидела, починяя чулки. У нее имелась всего одна пара, и ее узловатые ноги протерли в них громадные дыры. Серое платье к этому моменту стало потрепанным и грязным. Софи задумалась, осмелится ли она отрезать наименее запятнанные кусочки от серебристо-голубого костюма Хаула, чтобы сделать себе новую юбку. Но не могла решиться.

– Софи, – Майкл поднял голову от одиннадцатой страницы заметок, – сколько у вас племянниц?

Софи боялась, что Майкл начнет задавать вопросы.

– Когда доживешь до моего возраста, мальчик мой, – произнесла она, – потеряешь счет. Все они такие одинаковые. Эти две Летти, по-моему, могли бы быть близнецами.

– О, нет, не совсем, – к ее удивлению, ответил Майкл. – Племянница в Верхней Складке не такая красивая, как моя Летти, – он разорвал одиннадцатую страницу и принялся за двенадцатую. – Я рад, что Хаул не встретился с моей Летти, – он начал тринадцатую страницу и порвал и ее тоже. – Мне стало так смешно, когда эта миссис Фейрфакс сказала, что знает, кто такой Хаул, а вам?

– Нет, – ответила Софи.

Чувств Летти этот факт не менял. Она вспомнила сияющее, полное обожания лицо Летти под яблоневым цветом.

– Полагаю, не стоит надеяться, – безнадежно спросила она, – что на этот раз Хаул влюблен по-настоящему?

Кальцифер фыркнул в дымоход зелеными искрами.

– Я боялся, что вы начнете так думать, – сказал Майкл. – Но так вы просто обманываете себя, как миссис Фейрфакс.

– Откуда ты знаешь?

Кальцифер с Майклом переглянулись.

– Он забыл провести сегодня утром в ванной по меньшей мере час? – спросил Майкл.

– Он был там два часа, – ответил Кальцифер, – накладывая чары на лицо. Тщеславный дурак!

– Ну, вот и ответ, – сказал Майкл. – В тот день, когда Хаул забудет об этом, будет днем, когда я поверю, что он влюблен по-настоящему, но не раньше.

Софи вспомнила коленопреклоненного Хаула в саду, старавшегося принять самую красивую позу, и поняла, что они правы. Ей захотелось пойти в ванную и выбросить в туалет все хауловские чары красоты. Но она не осмелилась. Вместо этого она проковыляла, чтобы взять серебристо-голубой костюм, и остаток дня провела, вырезая из него маленькие голубые треугольники, чтобы сделать юбку на манер лоскутного одеяла.

Майкл доброжелательно похлопал ее по плечу, когда проходил выбросить Кальциферу все семнадцать страниц своих записей.

– Знаете, все в конце концов переживают и забывают.

К этому моменту стало ясно, что у Майкла проблемы с чарами. Он бросил записывать и соскоблил немного сажи с дымохода. Кальцифер вывернул шею, озадаченно наблюдая за ним. Майкл взял сушеный корень из одной из сумок, висевших на балках, и положил его в сажу. Затем, после долгих размышлений, он повернул дверную ручку синим вниз и на двадцать минут исчез в Портхэвене. Вернулся он с большой витой ракушкой и добавил ее к корню и саже. После этого он разорвал кучу бумажных листов и добавил их туда же. Всё это он положил перед черепом и принялся дуть так, что сажа и кусочки бумаги закружились над всем верстаком.

– Как думаешь, что он делает? – спросил Кальцифер Софи.

Майкл перестал дуть и начал толочь всё вместе с бумагой пестиком в ступке, время от времени выжидательно поглядывая на череп. Ничего не произошло, и он попробовал другие ингредиенты из сумок и банок.

– Мне стыдно, что я шпионил за Хаулом, – объявил он, растирая в пыль третий набор ингредиентов в чаше. – Может, он и ветреный с женщинами, но он был ужасно добр ко мне. Он взял меня к себе, когда я был всего лишь никому ненужным сиротой, сидевшим на пороге его дома в Портхэвене.

– Как так получилось? – спросила Софи, отрезая очередной голубой треугольник.

– Моя мать умерла, а отец утонул во время шторма, – ответил Майкл. – А когда такое происходит, никто не хочет брать тебя. Я вынужден был покинуть наш дом, поскольку не мог платить аренду, и попытался жить на улицах, но люди постоянно прогоняли меня от порогов и с кораблей, и в итоге я мог пойти только в такое место, которого все слишком боятся, чтобы вмешиваться. Хаул тогда как раз скромно начинал как колдун Дженкин. Но все говорили, в его доме водятся демоны, так что я спал на его пороге пару ночей, пока однажды утром Хаул не открыл дверь, собираясь пойти купить хлеба, и я упал внутрь. И он сказал, я могу подождать внутри, пока он добудет что-нибудь поесть. Я вошел, и там был Кальцифер, и я начал разговаривать с ним, поскольку никогда раньше не встречал демона.

– О чем вы говорили? – спросила Софи, заинтересовавшись, просил ли Кальцифер и Майкла разорвать его договор.

– Он рассказывал мне о своих проблемах и накапал на меня. Не так ли? – ответил Кальцифер. – Ему и в голову не приходило, что у меня тоже могут быть проблемы.

– Вряд ли они у тебя есть. Ты просто много ворчишь, – сказал Майкл. – Ты доброжелательно отнесся ко мне в то утро, и думаю, Хаул впечатлился. Но вы же знаете, какой он. Он не сказал, что я могу остаться. Но и не велел уходить. Так что я старался быть полезным, где мог. Например, следить за деньгами – чтобы он не тратил всё, как только получит, – и тому подобное.

В этот момент чары вроде как фыркнули и мягко взорвались. Вздохнув, Майкл стер сажу с черепа и попробовал новые ингредиенты. Софи начала складывать на полу вокруг ног лоскутное одеяло из голубых треугольников.

– Я делал множество глупых ошибок, когда только начинал, – продолжил Майкл. – Хаул относился к ним ужасно снисходительно. Я думал, я это преодолел. И думаю, я действительно помогаю с деньгами. Хаул покупает такую дорогую одежду. Он говорит, никто не наймет волшебника, который выглядит так, словно не может заработать на своем ремесле.

– Просто он любит одежду, – заметил Кальцифер, и его оранжевые глаза многозначительно посмотрели на работающую Софи.

– Этот костюм был испорчен, – сказала Софи.

– Дело не только в одежде, – продолжил Майкл. – Помнишь, прошлой зимой, когда у нас осталось для тебя одно последнее полено, а Хаул пошел и купил череп и эту глупую гитару? Я всерьез разозлился на него. Он сказал, они красивые.

– Как вы выкрутились с поленьями? – спросила Софи.

– Хаул наколдовал их от кого-то, кто был должен ему деньги, – ответил Майкл. – По крайней мере, он так сказал, и я просто понадеялся, что он говорит правду. И мы ели морские водоросли. Хаул говорит, они полезны.

– Чудесная еда, – пробормотал Кальцифер. – Сухая и хрустящая.

– Ненавижу их, – Майкл рассеянно смотрел в чашу с растертыми веществами. – Не знаю… должно быть семь ингредиентов, если только не семь процессов, но давайте в любом случае попробуем на пентаграмме.

Он поставил чашу на пол и нарисовал вокруг нее мелом что-то вроде пятиконечной звезды.

Пудра взорвалась с такой силой, что треугольники Софи отлетели к очагу. Майкл выругался и торопливо стер мел.

– Софи, – сказал он, – я встал в тупик с этими чарами. Возможно, вы могли бы помочь мне?

Прямо как ребенок, приходящий с домашним заданием к бабушке, подумала Софи, собирая треугольники и снова выкладывая их.

– Давай посмотрим, – осторожно произнесла она. – Я ведь ничего не знаю о магии.

Майкл с готовностью сунул ей в руку странную немного блестящую бумагу. Текст был напечатан жирными, но сероватыми и размытыми буквами, а по краям шли размытые серые пятна, похожие на отступающие грозовые тучи.

– Посмотрите, что вы думаете, – сказал Майкл.

Софи прочла:

– Ты можешь всё? Лови, летит звезда!

     Добудь с ребенком мандрагоры корешок.

     Ответь всерьёз – куда ушли года?

     Копыто кто у дьявола рассёк?

     Русалок пенье слушать научи,

     От зависти саднящей излечи.

     Где на свете

     Веет ветер,

     Что приветом честных встретит?[2]2
  Чтобы сохранить все нужные смыслы, стихотворение Джона Донна я составила из двух переводов: Якова Фельдмана и Б.В. Томашевского, – и чуть-чуть добавила своего.


[Закрыть].

     Подумай, о чем это,

     Напиши второй стих сам.

Прочитанное крайне озадачило Софи. Оно не походило ни на какие другие чары, которые ей до сих пор случалось подглядеть. Она дважды продралась сквозь них, а Майкл, который давал нетерпеливые пояснения, пока она пыталась читать, нисколько не помогал.

– Вы же знаете, Хаул говорил мне, что продвинутые чары заключают загадку в самих себе? Ну и вот, вначале я решил, что каждая строчка должна быть загадкой. Я использовал сажу с искрами в ней вместо падающей звезды, и морскую ракушку вместо пения русалок. И я подумал, я могу считаться за ребенка, так что достал корень мандрагоры и выписал список прошлых лет из календарей, но на этот счет я не уверен – возможно, именно здесь я допустил ошибку, – и щавель может быть тем, что унимает саднящее жжение? Я об этом не подумал. В любом случае, ничего не сработало!

– Неудивительно, – сказала Софи. – По мне, так всё это невозможно осуществить.

Но Майкл не принял такой ответ. Если бы это было невозможно, рассудительно заметил он, никто никогда не справился бы с чарами.

– И, – добавил он, – мне так стыдно, что я шпионил за Хаулом, и я хочу искупить это, как следует разобравшись в чарах.

– Прекрасно, – сказала Софи. – Давай начнем с «Подумай, о чем это». Если решение – в любом случае часть чар, оно должно сдвинуть нас с мертвой точки.

Но Майкл не принял и такой ответ.

– Нет, – сказал он. – Это тип чар, которые сами раскрываются, когда их создаешь. Вот что означает последняя строчка. Когда пишешь вторую половину, произнося, что означают чары, они начинают работать. Очень продвинутый тип. Сначала мы должны расколоть первую часть.

Софи снова собрала голубые треугольники в кучу.

– Давай спросим Кальцифера, – предложила она. – Кальцифер, кто…

Но и этого Майкл ей не позволил.

– Нет, помолчите. Думаю, Кальцифер – часть чар. Посмотрите, как здесь говорится: «ответь» и «излечи». Сначала я подумал, имеется в виду излечить череп, но это не сработало, так что речь должна идти о Кальцифере.

– Можешь заниматься ими сам, раз критикуешь всё, что я говорю! – сказала Софи. – В любом случае, Кальцифер наверняка должен знать, кто рассек его собственное копыто!

На эти слова Кальцифер немного разгорелся.

– У меня нет никаких копыт, и ног тоже. Я демон, а не дьявол.

После чего он скрылся под поленья, откуда всё оставшееся время, пока Майкл и Софи обсуждали чары, доносилось его потрескивающее бормотание:

– Куча бессмыслицы!

Загадка полностью захватила Софи. Она убрала голубые треугольники, достала ручку и бумагу и начала делать заметки в тех же количествах, что и Майкл прежде. Остаток дня они с Майклом сидели, уставившись в пространство, грызя перья и швыряя друг другу предположения.

Стандартная страница заметок Софи гласила:

«Не подпускает ли чеснок зависть? Я могла бы вырезать звезду из бумаги и уронить ее. Могли бы мы рассказать об этом Хаулу? Хаул предпочел бы русалок Кальциферу. Не думаю, что Хаул честный. А Кальцифер? Куда вообще ушли года? Означает ли это, что один из высушенных корней должен принести плод? Посадить его? Рядом со щавелем? В ракушке? Раздвоенное копыто. Многие существа, но не лошади. Подковать лошадь долькой чеснока? Ветер? Запах? Ветер от семимильных сапог? Является ли Хаул дьяволом? Раздвоенные пальцы семимильных сапог? Русалки в сапогах?»

Пока Софи писала, Майкл отчаянно спросил:

– Может ли ветер быть каким-нибудь шкивом? Честный человек быть повешенным? Хотя это черная магия.

– Давай поужинаем, – сказала Софи.

Они поели хлеба с сыром, по-прежнему уставившись в пространство. Наконец Софи сказала:

– Майкл, ради всего святого, давай бросим догадки и попробуем просто сделать, что там говорится. Где лучше всего поймать падающую звезду? На холмах?

– Болота Портхэвена ровнее, – ответил Майкл. – А мы сможем? Звезды мчатся ужасно быстро.

– И мы можем быстро – в семимильных сапогах, – заметила Софи.

Майкл вскочил, преисполнившись облегчения и восторга.

– Думаю, это отличная идея! – воскликнул он, залезая за сапогами. – Пойдемте попробуем.

Они вышли на улицу в Портхэвене. Стояла ясная благоуханная ночь. Однако, как только они дошли до конца улицы, Майкл вспомнил, что Софи тем утром была больна, и начал беспокоиться о том, как подействует ночной воздух на ее здоровье. Софи велела ему не глупить. Она храбро ковыляла вперед, помогая себе тростью, пока они не оставили позади освещенные окна, и ночь стала пространной, сырой и холодной. Болота пахли солью и землей. Море блестело и мягко шелестело в приливе. Софи скорее чувствовала, чем видела, разворачивающиеся перед ними мили и мили ровной поверхности. Видеть она могла полосы низкого голубоватого тумана и бледное мерцание болотных луж – снова и снова, пока они не выстроились в бледную линию там, где начиналось небо. Небо было повсюду, еще более огромное. Млечный Путь выглядел словно полоса тумана, поднявшегося с болот, и сквозь него мерцали яркие звезды.

Майкл с Софи встали, приготовив перед собой по сапогу, ожидая движения одной из звезд.

Примерно час спустя Софи пришлось притвориться, что она не дрожит, поскольку она боялась встревожить Майкла.

Еще полчаса спустя Майкл сказал:

– Возможно, не то время года. Лучше всего август или ноябрь.

Полчаса спустя после этого он обеспокоенно произнес:

– Что будем делать с корнем мандрагоры?

– Давай разберемся с этой частью, а потом уже будем думать об остальном, – произнесла Софи, сцепив зубы, чтобы они не стучали.

Некоторое время спустя Майкл сказал:

– Идите домой, Софи. В конце концов, это мои чары.

Софи открыла рот сказать, что это отличная идея, когда одна из звезд оторвалась от небосвода и устремилась к белой полосе в нижней части неба.

– Вон звезда! – закричала Софи.

Майкл воткнул ногу в сапог и умчался. Софи оперлась на трость и умчалась секундой позже. Вжих! Плюх. Вниз, далеко в болота с туманом, и пустотой, и тускло мерцающими лужами во всех направлениях. Софи воткнула трость в землю и едва сумела устоять. Сапог Майкла темным пятном маячил рядом с ней. Сам Майкл был шлепающим звуком бешено бегущих ног где-то впереди.

И там была падающая звезда. Софи видела ее: спускавшийся белый язычок пламени в нескольких ярдах за темным движением, которое представлял собой Майкл. Яркая фигура спускалась теперь медленно, и, похоже, Майкл мог поймать ее.

Софи вытащила туфлю из сапога.

– Давай же, трость! – ликующе воскликнула она. – Доставь меня туда!

И она устремилась вперед, ковыляя изо всех сил, прыгая через кочки и запинаясь по лужам, не отрывая глаз от маленького белого огонька.

К тому моменту, когда она догнала Майкла, он, осторожно ступая, подкрадывался к звезде, вытянув руки, чтобы поймать ее. Софи видела его фигуру, четкую на фоне света звезды. Звезда дрейфовала на уровне рук Майкла всего в паре шагов от него. И нервно оглядывалась на него. «Как странно!» – подумала Софи. Звезда состояла из света, который озарял белый круг травы, тростника и черных луж вокруг Майкла, и при этом у нее были большие встревоженные глаза, всматривающиеся в Майкла, и маленькое заостренное лицо.

Появление Софи испугало ее. Она ринулась вниз в беспорядочном полете и возопила пронзительным трескучим голосом:

– В чем дело? Чего вы хотите?

Софи попыталась сказать Майклу: «Остановись – она перепугана!» Но у нее не осталось дыхания, чтобы говорить.

– Я только хочу поймать тебя, – объяснил Майкл. – Я не причиню тебе боли.

– Нет! Нет! – отчаянно протрещала звезда. – Это неправильно! Я должна умереть!

– Но я мог бы спасти тебя, если позволишь мне поймать себя, – мягко сказал ей Майкл.

– Нет! – закричала звезда. – Лучше я умру!

Она поднырнула прочь от пальцев Майкла. Майкл ринулся следом, но она оказалась слишком быстрой для него. Она рухнула в ближайшую болотную лужу, и черная вода на короткое мгновение подпрыгнула вспышкой белизны. Затем последовало тихое затухающее шипение. Когда Софи подковыляла, Майкл стоял, наблюдая, как гаснет последний свет маленького круглого комка под темной водой.

– Это было грустно, – сказала Софи.

Майкл вздохнул:

– Да, безумно ее жаль. Пойдемте домой. Меня тошнит от этих чар.

Они потратили двадцать минут, чтобы найти сапоги. Софи подумала, чудо, что они вообще их нашли.

– Знаете, – сказал Майкл, когда они удрученно тащились по темным улицам Портхэвена. – Могу точно сказать, я никогда не смогу разобраться с этими чарами. Они слишком продвинутые для меня. Придется спросить Хаула. Ненавижу сдаваться, но по крайней мере теперь, когда эта Летти Хаттер уступила ему, я смогу добиться от Хаула чего-то вразумительного.

Софи его слова нисколько не подбодрили.

Глава десятая, в которой Кальцифер обещает Софи подсказку

Видимо, Хаул вернулся, пока Софи с Майклом отсутствовали. Он вышел из ванной, когда Софи жарила завтрак на Кальцифере, и изящно опустился в кресло – ухоженный, сияющий и пахнущий жимолостью.

– Дорогая Софи, – произнес он. – Всегда при деле. Вы вчера усердно потрудились, не так ли? Вопреки моему совету. Зачем вы превратили мой лучший костюм в пазл? Просто по-дружески интересуюсь.

– Ты превратил его в желе в прошлый раз, – ответила Софи. – Я его переделываю.

– Я могу с этим справиться. Думал, я уже продемонстрировал вам. И я могу сделать вам пару ваших собственных семимильных сапог, если дадите мне свой размер. Что-нибудь практичное из коричневой телячьей кожи, возможно. Просто поразительно, как кто-то может сделать шаг длиной в двадцать три версты и всё равно приземлиться в коровью лепешку.

– Это могла быть и бычья лепешка, – сказала Софи. – Полагаю, на них найдется и грязь с болот. Человеку моего возраста необходимо много двигаться.

– Значит, вы трудились еще больше, чем я подозревал. Поскольку вчера, когда мне случилось на мгновение оторвать взгляд от очаровательного лица Летти, я мог бы поклясться, что видел ваш длинный нос, который высунулся из-за угла дома.

– Миссис Фейрфакс – друг семьи. Откуда мне было знать, что ты там тоже окажешься?

– У вас чутье, Софи, вот откуда. Ничто не может быть в безопасности от вас. Если бы я ухаживал за девушкой, которая живет на айсберге посреди океана, рано или поздно – вероятно, рано – я бы поднял взгляд и увидел, как вы пикируете с неба на метле. На самом деле, я бы разочаровался в вас, если бы не увидел.

– Сегодня ты отправляешься на айсберг? – парировала Софи. – Судя по выражению лица Летти вчера, тебя там больше ничто не держит!

– Вы несправедливы ко мне, Софи, – произнес Хаул глубоко оскорбленным тоном.

Софи подозрительно покосилась на него. В отсветах красного камня, который покачивался в ухе Хаула, его профиль выглядел грустным и благородным.

– Долгие годы пройдут, прежде чем я покину Летти, – сказал он. – И вообще-то я сегодня иду снова встретиться с королем. Удовлетворены, миссис Нос?

Софи не была уверена, что верит хоть одному его слову, хотя после завтрака Хаул определенно вышел в Кингсбёри, повернув дверную ручку красным вниз и отмахнувшись от Майкла, когда тот попытался посоветоваться с ним насчет непонятных чар. Поскольку Майклу больше нечем было заняться, он тоже ушел, сказав, что с таким же успехом может сходить к Цезари.

Софи осталась одна. Она всё еще не верила по-настоящему словам Хаула про Летти, но она уже ошибалась на его счет раньше, и в конечном итоге она могла судить о поведении Хаула только по словам Майкла и Кальцифера. Она собрала все голубые треугольнички ткани и принялась виновато вшивать их обратно в серебристую рыболовную сеть, которая осталась от костюма. Когда кто-то постучал в дверь, Софи подпрыгнула, подумав, что это снова пугало.

– Дверь Портхэвена, – объявил Кальцифер, блеснув на нее пурпурной ухмылкой.

Значит, всё в порядке. Софи проковыляла и открыла дверь, синим вниз. Снаружи стояла ломовая лошадь. Молодой парень лет пятидесяти, который управлял ею, поинтересовался, нет ли у госпожи Ведьмы чего-нибудь, что помешало бы лошади всё время терять подковы.

– Сейчас посмотрю, – сказала Софи и проковыляла к решетке очага, прошептав: – Что мне делать?

– Желтый порошок, четвертая банка на второй полке, – прошептал в ответ Кальцифер. – Эти чары большей частью основаны на вере. Когда будешь отдавать их ему, не выгляди неуверенной.

Софи насыпала желтый порошок в квадратик бумаги, как делал Майкл, ловко закрутила его и поковыляла с ним к двери.

– Вот, мальчик мой, – сказала она. – Это приклеит подковы крепче, чем сотня гвоздей. Слышишь, лошадь? Тебе не понадобится кузнец весь следующий год. С вас пенни, спасибо.

День вышел довольно загруженным. Софи пришлось отложить шитье и продавать (с помощью Кальцифера) чары для очистки канализационной трубы, еще одни для призывания коз и нечто, чтобы делать хорошее пиво. Единственный, кто вызвал у нее затруднения – покупатель, постучавший в дверь из Кингсбёри. Софи открыла ее, повернув красным вниз, и обнаружила богато одетого мальчика, немногим старше Майкла, белолицего и вспотевшего, который, стоя на пороге, заламывал руки.

– Мадам Колдунья, сжальтесь! – воскликнул он. – Завтра на рассвете я сражаюсь на дуэли. Дайте мне что-нибудь, чтобы я наверняка победил. Я заплачу любую сумму, какую попросите!

Софи посмотрела через плечо на Кальцифера, и Кальцифер в ответ скорчил рожу, давая понять, что готовых чар такого типа нет.

– Это было бы совершенно неправильно, – сурово ответила Софи мальчику. – Кроме того, сражаться на дуэли – нехорошо.

– Тогда просто дайте мне что-нибудь, что подарит мне равные шансы! – отчаянно воскликнул паренек.

Софи внимательно посмотрела на него. Он был крайне низкорослым и явно пребывал в ужасе. Безнадежный взгляд выдавал в нем человека, который всегда проигрывает.

– Я посмотрю, что могу сделать, – ответила Софи.

Она проковыляла к полкам и внимательно изучила банки. Красная с этикеткой «КАЙЕНСКИЙ ПЕРЕЦ» выглядела самой подходящей. Софи насыпала щедрую кучку на бумажный квадратик. И поставила рядом череп.

– Потому что ты должен знать об этом больше меня, – пробормотала она.

Юноша встревоженно заглядывал в дверь, наблюдая. Софи взялась за нож и совершила над кучкой перца нечто, как она надеялась, похожее на мистические пассы.

– Ты должен сделать сражение честным, – пробормотала она. – Честное сражение! Понял?

Она завернула бумагу и проковыляла с нею к двери.

– Брось это в воздух, когда дуэль начнется, – велела она низкорослому юноше, – и оно даст вам одинаковый с противником шанс. После этого победите вы или нет будет зависеть только от вас.

Низкорослый юноша был так благодарен, что попытался всучить ей золотую монету. Софи отказалась ее брать, и он дал ей двухпенсовую и ушел, счастливо насвистывая.

– Я чувствую себя мошенницей, – сказала Софи, кладя монету под плиту перед очагом. – Но хотела бы я присутствовать при этом сражении!

– Я тоже! – протрещал Кальцифер. – Когда ты собираешься освободить меня, чтобы я мог выйти и увидеть подобные вещи?

– Когда получу хотя бы какой-нибудь намек насчет договора, – ответила Софи.

– Ты можешь получить его сегодня попозже, – сказал Кальцифер.

Майкл ворвался в замок ближе к вечеру. Он встревоженно огляделся, проверяя, не вернулся ли Хаул первым, и прошел к верстаку, где, весело напевая,  разложил вещи, чтобы выглядело так, будто он работал.

– Завидую тебе: ты так легко способен проходить целый день, – сказала Софи, пришивая голубой треугольник к серебристой тесемке. – Как дела у Ма… моей племянницы?

Майкл охотно вышел из-за верстака и сел на стул рядом с очагом, чтобы в подробностях рассказать о том, как прошел его день. После чего он спросил, как прошел день у Софи. В результате, когда Хаул с полными руками свертков открыл дверь плечом, Майкл даже не казался работающим. Согнувшись пополам на стуле, он хохотал над дуэльными чарами.

Хаул толкнул дверь спиной, чтобы закрыть ее, и в трагической позе прислонился к ней.

– Посмотрите-ка на себя! – воскликнул он. – Разорение смотрит мне в лицо. Ради вас я целый день тружусь как раб. И ни один, даже Кальцифер, не может выделить время, чтобы поздороваться!

Майкл виновато вскочил, а Кальцифер заметил:

– Я никогда не здороваюсь.

– Что-то случилось? – спросила Софи.

– Уже лучше, – сказал Хаул. – Некоторые из вас притворяются, будто наконец-то заметили меня. Как мило с вашей стороны спросить, Софи. Да, что-то случилось. Король официально попросил меня найти его брата – прозрачно намекнув, что уничтожение Ведьмы Пустоши тоже будет кстати, – а вы все сидите здесь и смеетесь!

Стало ясно, что Хаул в том настроении, в котором в любую секунду может начать выпускать зеленую слизь. Софи торопливо отложила шитье:

– Пожарю гренок с маслом.

– И это всё, на что вы способны перед лицом трагедии? – вопросил Хаул. – Гренки? Нет, не вставайте. Я притащился сюда, нагруженный вещами для вас, так что меньшее, что вы можете сделать – продемонстрировать вежливый интерес. Вот, – он свалил поток свертков на колени Софи и еще один протянул Майклу.

Заинтригованная, Софи развернула их: несколько пар шелковых чулок; два свертка тончайших батистовых нижних юбок с оборками, кружевами и атласными вставками; пара сапог из сизой замши с резинкой; кружевная шаль; и платье из серого муарового шелка, отороченное кружевами, которые гармонировали с шалью. Софи бросила на каждую вещь профессиональный взгляд и задохнулась. Одно кружево стоило целого состояния. Она с трепетом погладила шелк платья.

Майкл развернул красивый новый бархатный костюм.

– Должно быть, ты потратил всё, что было в шелковом кошельке – до последней монетки! – неблагодарно заявил он. – Мне он не нужен. Это тебе требуется новый костюм.

Хаул зацепился сапогом за то, что осталось от серебристо-голубого костюма, и печально поднял его. Софи усердно работала, но он по-прежнему оставался скорее дырой, чем костюмом.

– Какой я бескорыстный, – произнес Хаул. – Но я не могу отправить вас с Софи очернять мое имя перед королем в лохмотьях. Король решит, что я не забочусь о своей престарелой матери, как полагается. Ну, Софи? Сапоги нужного размера?

Софи подняла взгляд, оторвавшись от трепетного поглаживания платья.

– Ты сейчас проявляешь доброту или трусость? – спросила она. – Спасибо большое, и нет, я не пойду.

– Какая неблагодарность! – воскликнул Хаул, раскинув руки. – Пусть снова придет зеленая слизь! После чего я буду вынужден передвинуть замок на тысячу миль и больше никогда не увижу мою Летти!

Майкл бросил на Софи умоляющий взгляд. Софи посмотрела сердито. Она прекрасно понимала, что счастье обеих ее сестер зависит от ее согласия встретиться с королем. С зеленой слизью в запасе.

– Ты еще ни о чем меня не просил, – сказала она. – Ты только сказал, что я пойду.

Хаул улыбнулся:

– И вы ведь пойдете, правда?

– Хорошо. Когда ты хочешь, чтобы я отправилась?

– Завтра после обеда, – ответил Хаул. – Майкл может сопровождать вас в качестве лакея. Король ждет вас.

Он сел на стул и принялся четко и рассудительно объяснять, что именно Софи должна будет сказать. Софи заметила, что теперь, когда всё устроилось так, как хотел Хаул, не осталось ни малейшего следа настроения зеленой слизи. Ей захотелось влепить ему пощечину.

– Я жду от вас крайне деликатной работы, – объяснил Хаул, – чтобы король продолжал давать мне такую работу, как транспортные чары, но не доверял мне с такими вещами, как поиски его брата. Вы должны рассказать ему, как я разозлил Ведьму Пустоши, и объяснить, какой я хороший сын для вас, но я хочу, чтобы вы сделали это так, чтобы он понял: на самом деле я никуда не годный человек.

Хаул объяснял в мельчайших подробностях. Софи сцепила руки на свертках и пыталась всё это понять, хотя и не могла не думать: «Если бы я была королем, я бы не поняла ни слова из того, к чему клонит старуха!»

Майкл тем временем мялся возле локтя Хаула, пытаясь спросить его про загадочные чары. Хаулу постоянно приходила в голову новая деликатная подробность, которую надо сказать королю, и он отмахивался от Майкла.

– Не сейчас, Майкл. И я тут подумал, Софи, что вы можете захотеть немного попрактиковаться, чтобы дворец не ошеломил вас. Мы же не хотим, чтобы вам стало плохо прямо посреди встречи. Еще нет, Майкл. Так что я устроил для вас визит к моей старой учительнице – миссис Пентстеммон. Она очень величественная старушка. В некотором смысле она более величественная, чем король. Таким образом вы привыкнете к подобному прежде, чем попадете во дворец.

Софи уже пожалела, что вообще согласилась. Она испытала искреннее облегчение, когда Хаул наконец повернулся к Майклу.

– Ладно, Майкл. Теперь твоя очередь. В чем дело?

Майкл взмахнул блестящей серой бумагой и несчастным голосом торопливо объяснил, какими невозможными показались ему чары.

Хаул выглядел слегка пораженным, но взял бумагу, сказав:

– В чем у тебя тут возникла загвоздка?

И развернул ее. И уставился на нее. Одна бровь взлетела вверх.

– Я пытался рассматривать их как загадку и пытался просто делать то, что там говорится, – объяснил Майкл. – Но нам с Софи не удалось поймать падающую звезду…

– Великие боги! – воскликнул Хаул; он начал смеяться и прикусил губу, пытаясь подавить смех. – Но, Майкл, это не те чары, которые я оставил для тебя. Где ты это нашел?

– На верстаке – в куче вещей, которые Софи свалила вокруг черепа, – ответил Майкл. – Это были единственные новые чары, и я подумал…

Хаул вскочил и порылся среди вещей на верстаке.

– Софи снова наносит удар, – произнес он; вещи поползли направо и налево, пока он искал. – Я должен был догадаться! Нет, настоящих чар здесь нет, – он задумчиво похлопал череп по коричневой блестящей макушке. – Твоя работа, друг? У меня такое чувство, что ты родом оттуда. Гитара – так точно. Э… Софи, дорогая…

– Что?

– Деятельная глупая старушка, непослушная Софи. Правильно я думаю, что вы повернули мою дверную ручку черным вниз и сунули туда свой длинный нос?

– Только палец, – с достоинством ответила Софи.

– Но вы открыли дверь, – сказал Хаул, – и штука, которую Майкл принял за чары, проникла через нее. Ни одному из вас не пришло в голову, что оно не похоже на то, как обычно выглядят чары?

– Чары часто выглядят необычно, – заметил Майкл. – Что это такое на самом деле?

Хаул фыркнул:

– Подумай, о чем это. Напиши второй стих! О, Господи! – он побежал к лестнице и, когда его ноги затопали по ступеням, крикнул: – Я покажу вам.

– Думаю, прошлой ночью мы зазря потратили время, носясь по болотам, – заметила Софи.

Майкл уныло кивнул. Софи видела, он чувствует себя дураком.

– Это я виновата, – сказала она. – Я открыла дверь.