Текст книги "Бродячий замок Хаула (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава пятнадцатая, в которой Хаул отправляется на похороны, замаскировавшись

Когда Софи вернулась к шитью, человек-пес тяжелой тушкой улегся на ее ноги. Возможно, он надеялся, что ей удастся снять чары, если он будет держаться рядом. Когда в комнату ворвался дородный рыжебородый мужчина, держа в руках коробку с вещами, и сбросил бархатный плащ, становясь Майклом, по-прежнему с коробкой в руках, человек-пес встал и завилял хвостом. Он позволил Майклу погладить себя и почесать за ушами.

– Надеюсь, он останется, – сказал Майкл. – Всегда хотел собаку.

Хаул услышал голос Майкла. Он спустился, завернутый в бурое лоскутное одеяло со своей кровати. Софи перестала шить и осторожно взяла пса за холку. Но пес был обходителен и с Хаулом. Он не возражал, когда Хаул выпростал руку из-под одеяла и погладил его.

– Ну? – прохрипел Хаул и наколдовал еще бумажных салфеток, подняв облака пыли.

– Я всё достал, – ответил Майкл. – И знаешь, Хаул, нам невероятно повезло. В Маркет Чиппинге продается шляпный магазин. То есть там раньше был шляпный магазин. Как думаешь, мы можем переместить замок туда?

Хаул уселся на высокий стул, словно римский сенатор в тоге, и обдумал вопрос.

– Смотря сколько он стоит. Меня соблазняет мысль переместить туда портхэвенский вход. Это будет непросто, поскольку тогда придется перемещать Кальцифера. Кальцифер на самом деле находится в Портхэвене. Что скажешь, Кальцифер?

– Чтобы переместить меня, придется действовать крайне осторожно, – Кальцифер стал на несколько тонов бледнее. – Я считаю, ты должен оставить меня на месте.

Значит, Фанни продает магазин, подумала Софи, пока остальные продолжали обсуждать перемещение. Вот вам и угрызения совести, про которые говорил Хаул! Но главное, что занимало ее мысли – загадочное поведение пса. Хотя Софи много раз повторила, что не может снять с него чары, он явно не собирался уходить. Он не хотел кусать Хаула. Тем вечером и на следующее утро он согласился отправиться с Майклом на пробежку в Портхэвенские Болота. Похоже, его целью было стать своим в доме.

– Хотя на твоем месте я бы сейчас была в Верхней Складке и воспользовалась ситуацией, чтобы завоевать сердце Летти, – сказала ему Софи.

Весь следующий день Хаул то лежал в постели, то вставал. Когда он лежал в постели, Майклу приходилось носиться вверх-вниз по лестнице. Когда он вставал, Майклу приходилось суетиться вокруг, измеряя вместе с ним замок и устанавливая в каждом углу металлические скобы. В промежутках Хаул постоянно появлялся, завернутый в стеганное одеяло и облака пыли, чтобы задавать вопросы и провозглашать объявления – в основном для Софи.

– Софи, поскольку вы забелили все отметки, которые мы нарисовали, когда изобретали замок, можете сказать мне, где были отметки в комнате Майкла?

– Нет, – ответила Софи, пришивая семидесятый голубой треугольник. – Не могу.

Хаул грустно чихнул и удалился. Вскоре он снова появился.

– Софи, если мы купим тот шляпный магазин, что мы будем продавать?

Софи поняла, что с нее хватит шляп на всю оставшуюся жизнь.

– Не шляпы, – сказала она. – Можно купить магазин, но не дело.

– Займите этим вопросом свой дьявольский ум. Или даже поразмышляйте, если умеете это делать.

И он ушел обратно наверх.

Пять минут спустя он снова спустился.

– Софи, у вас есть какие-то пожелания насчет других входов? Где бы вы хотели, чтобы мы жили?

Мысли Софи тут же устремились к дому миссис Фейрфакс.

– Мне хотелось бы милый домик со множеством цветов.

– Понятно, – прохрипел Хаул и снова ушел наверх.

Когда он появился в следующий раз, он был одет. В тот день он одевался уже в третий раз, и Софи ничего не заподозрила, пока Хаул не надел бархатный плащ, которым пользовался до того Майкл, и превратился в бледного, кашляющего, рыжебородого мужчину, который прижимал к носу большой красный носовой платок. Тогда Софи поняла, что Хаул уходит.

– Тебе станет хуже, – сказала она.

– Я умру, и тогда вы все пожалеете, – ответил рыжебородый мужчина и вышел, повернув ручку зеленым вниз.

После этого Майкл часок смог поработать над чарами. Софи добралась до восемьдесят четвертого голубого треугольника. А потом рыжебородый мужчина вернулся. Он сбросил бархатный плащ и стал Хаулом, который кашлял сильнее, чем раньше, и, если только такое возможно, еще больше жалел себя.

– Я купил магазин, – сказал он Майклу. – У него есть удобный сарай на заднем дворе и дом сбоку, и я купил всё вместе. Правда, не знаю, чем за всё это платить.

– Как насчет денег, которые ты получишь, если найдешь принца Джастина? – спросил Майкл.

– Ты забыл, – прохрипел Хаул, – главная цель всей операции – не искать принца Джастина. Мы собираемся исчезнуть.

И он, кашляя, отправился в постель, где вскоре снова начал сотрясать балки чиханием, требуя внимания.

Майклу пришлось оставить чары и помчаться наверх. Могла бы пойти и Софи, вот только человек-пес перегородил ей дорогу, когда она попыталась. Еще одна странность в его поведении. Он не хотел, чтобы Софи делала хоть что-то для Хаула. Софи нашла это довольно разумным. Она начала восемьдесят пятый треугольник.

Майкл весело спустился и принялся за чары. Он был так счастлив, что, работая, подпевал кастрюльной песенке Кальцифера и болтал с черепом, прямо как Софи.

– Мы будем жить в Маркет Чиппинге, – сказал он черепу. – Я смогу видеться с моей Летти каждый день.

– Ты поэтому сказал Хаулу про магазин? – спросила Софи, вдевая нитку в иголку – к этому моменту она дошла до восемьдесят девятого треугольника.

– Да, – счастливо ответил Майкл. – Летти рассказала мне о нем, когда мы ломали голову, как теперь вообще сможем встретиться. Я сказал ей…

Его прервал Хаул, который приплелся вниз – снова в лоскутном одеяле.

– Я спустился в последний раз – теперь уж точно, – прохрипел Хаул. – Забыл сказать: похороны миссис Пентстеммон состоятся завтра в ее имении под Портхэвеном, и этот костюм нужен мне чистым, – он вытащил из глубин одеяла серо-алый костюм и бросил его Софи на колени. – Вы усердствуете не над тем костюмом. Мне нравится этот, но у меня нет сил почистить его самому.

– Ты же не обязан идти на похороны, правда? – встревоженно спросил Майкл.

– Даже не собираюсь оставаться в стороне, – ответил Хаул. – Тем, каким я стал чародеем, я обязан миссис Пентстеммон. Я должен отдать дань уважения.

– Но тебе стало хуже, – возразил Майкл.

– Он сам сделал себе хуже, – заметила Софи, – всё время вставая и носясь повсюду.

Хаул тут же нацепил благороднейшее выражение.

– Ничего со мной не случится, – прохрипел он, – если я буду держаться подальше от морского ветра. Имение Пентстеммон – суровое место. Все деревья наклонились, и на многие мили – ни малейшего укрытия.

Софи знала, он всего лишь давить на жалость. Она фыркнула.

– А что насчет Ведьмы? – спросил Майкл.

Хаул жалобно покашлял.

– Я пойду замаскированным – возможно, притворюсь еще одним трупом, – заявил он и поплелся обратно к лестнице.

– В таком случае тебе нужен саван, а не костюм, – крикнула Софи ему вслед.

Хаул поплелся наверх, не ответив, и Софи ничего не имела против. Ей в руки наконец попал зачарованный костюм, и она не могла упустить такую великолепную возможность. Она взяла ножницы и искромсала серо-алый костюм на семь частей с неровными краями. Это должно отбить у Хаула охоту надевать его. Затем она приступила к работе над последними треугольниками серо-голубого костюма – в основном небольшие кусочки с воротника. Теперь он стал совсем крохотным. С виду он был маловат даже для пажа миссис Пентстеммон.

– Майкл, – позвала Софи, – поторопись с чарами. Это срочно.

– Мне уже немного осталось, – ответил Майкл.

Полчаса спустя он проверил всё по списку и сказал, что, наверное, готов. Он подошел к Софи с крошечной чашей, в которой на донышке лежала горстка зеленого порошка.

– Для чего они вам нужны?

– Сюда, – ответила Софи, отрезая последние нитки.

Она отодвинула спящего человека-пса и аккуратно разложила на полу детский костюм. Майкл столь же аккуратно перевернул чашу и посыпал каждый дюйм костюма.

И они с тревогой стали ждать.

Прошло какое-то время. Майкл вздохнул с облегчением. Костюм тихонько увеличивался. Они наблюдали, как он растягивается, и растягивается, пока не начал собираться в кучу возле человека-пса, и Софи пришлось оттащить его подальше, чтобы освободить место.

Примерно пять минут спустя, они согласились, что теперь костюм снова впору Хаулу. Майкл подобрал его и осторожно стряхнул излишки порошка в камин. Кальцифер вспыхнул и заворчал. Человек-пес дернулся во сне.

– Осторожно! – произнес Кальцифер. – Чары довольно сильные.

Софи взяла костюм и на цыпочках заковыляла наверх. Хаул спал на серых подушках, а пауки деловито плели вокруг него новую паутину. Во сне он выглядел благородным и печальным. Софи обошла кровать, чтобы положить серо-голубой костюм на старый сундук возле окна, пытаясь убедить себя, что костюм не увеличился с тех пор, как она взяла его.

– Хотя если это удержит тебя от посещения похорон, мы только выиграем, – пробормотала она, выглянув в окно.

Солнце садилось над аккуратным садом. Там находился крупный темноволосый мужчина, который воодушевленно бросал красный мяч племяннику Хаула Нилу, а тот, держа в руках биту, стоял с выражением терпеливого страдания. Софи сразу поняла, что мужчина был отцом Нила.

– Опять вынюхивает, – вдруг произнес Хаул у нее за спиной.

Софи виновато развернулась, обнаружив, что Хаул на самом деле проснулся лишь наполовину. Возможно, он даже подумал, будто сейчас вчерашний день, поскольку сказал:

– «От зависти саднящей излечи» – всё это теперь часть прошедших лет. Я люблю Уэльс, но он не любит меня. Меган жутко завидует, поскольку она добропорядочная, а я нет, – тут он проснулся немного больше и спросил: – Что вы делаете?

– Просто положила твой костюм, – ответила Софи и торопливо заковыляла прочь.

Должно быть, Хаул снова заснул. Тем вечером он больше не появлялся. Когда Софи с Майклом встали на следующее утро, от него не доносилось ни шороха. Они тщательно старались не побеспокоить его. Оба они считали, что пойти на похороны миссис Пентстеммон – плохая идея. Майкл выскользнул на холмы, чтобы выгулять человека-пса. Софи, готовя завтрак, передвигалась на цыпочках, надеясь, что Хаул проспит. Когда Майкл вернулся, Хаул по-прежнему не подавал признаков жизни. Человек-пес дико проголодался. Софи с Майклом искали в шкафу какую-нибудь еду для пса, когда услышали, как Хаул медленно спускается по лестнице.

– Софи, – обвиняющим тоном произнес голос Хаула.

Он стоял, придерживая дверь на лестницу рукой, которая потонула в необъемном серебристо-голубом рукаве. Его ноги у основания лестницы были закрыты верхней частью гигантского серебристо-голубого камзола. Вторая рука Хаула даже не показывалась из второго громадного рукава. Софи видела очертания этой руки, шевелившейся под оборками обширного воротника. Лестницу позади Хаула полностью покрывал серебристо-голубой костюм, который тянулся до самой спальни.

– Ой! – воскликнул Майкл. – Хаул, это я виноват!

– Ты? Чушь! – ответил Хаул. – Почерк Софи я различаю за мили. И этот костюм растянулся на мили. Софи, дорогая, где мой второй костюм?

Софи торопливо достала кусочки серо-алого костюма из шкафа для метел, куда она их спрятала.

Хаул изучил их:

– Ну, хоть что-то. Я ожидал, он будет слишком маленьким, чтобы разглядеть его. Давайте его сюда – все семь кусков.

Софи протянула ему сверток серо-алой ткани. Немного поискав, Хаул сумел откопать в многочисленных складках серебристо-голубого рукава свою руку и высунуть ее в промежуток между двумя громадными стежками. Он схватил у Софи сверток.

– Я собираюсь приготовиться к похоронам, – заявил он. – Пожалуйста, воздержитесь оба на это время от любых действий. Вижу, Софи сейчас в ударе, и я хочу, чтобы, когда я вернусь, эта комната оставалась обычных размеров.

Он с достоинством направился к ванной, бредя в серебристо-голубом костюме. Оставшаяся часть костюма последовала за ним, волочась ступенька за ступенькой по лестнице и шурша по полу. К тому моменту, когда Хаул вошел в ванную, большая часть камзола находилась на первом этаже, а брюки появились на лестнице. Хаул прикрыл дверь в ванную и, похоже, продолжил тащить костюм, перебирая его руками. Софи с Майклом и человеком-псом стояли и наблюдали, как ярд за ярдом голубой и серебристой ткани продвигается по полу, время от времени украшаясь серебряной пуговицей размером с жернов и гигантскими, ровными, похожими на веревку стежками. Он тянулся чуть ли не милю.

– Кажется, я что-то не так сделал с чарами, – сказал Майкл, когда последний огромный фестончатый край исчез за дверью ванной.

– И ведь он предупреждал тебя! – сказал Кальцифер. – Еще полено, пожалуйста.

Майкл дал Кальциферу еще полено. Софи накормила человека-пса. Но больше они не осмеливались ничего делать, кроме как стоять и жевать хлеб с медом на завтрак, пока Хаул не вышел из ванной.

Больше двух часов спустя он вышел из пара пахнущих вербеной чар. И был во всем черном. Черным был костюм, черными были ботинки, и волосы тоже были черными – того же иссиня-черного цвета, как у мисс Ангориан. Сережка стала длинной гагатовой подвеской. Софи заинтересовались, были ли черные волосы в честь миссис Пентстеммон. Она согласилась с миссис Пентстеммон, что черные волосы Хаулу к лицу. Зеленые стеклянные глаза в сочетании с ними смотрелись лучше. Но больше всего Софи волновало, которым костюмом был черный на самом деле.

Хаул наколдовал себе черную салфетку и высморкался в нее. Окно задребезжало. Он подобрал с верстака ломтик хлеба с медом и поманил человека-пса. Человек-пес выглядел сомневающимся.

– Я просто хочу, чтобы ты подошел туда, где я могу посмотреть на тебя, – прохрипел Хаул – он всё еще был сильно простужен. – Иди сюда, дворняга, – когда пес неохотно выполз на середину комнаты, Хаул добавил: – Вы не найдете в ванной мой второй костюм, миссис Ищейка. И вы больше никогда не прикоснетесь к моей одежде.

Софи перестала красться к ванной и стала наблюдать, как Хаул ходит вокруг пса, поочередно то откусывая от хлеба с медом, то сморкаясь.

– Что думаете о такой маскировке? – спросил он.

Он бросил черную салфетку Кальциферу и начал падать вперед на четвереньки. И исчез почти в то же мгновение, что начал двигаться. К тому моменту, как он коснулся пола, он уже был кудрявым рыжим сеттером, точь-в-точь как человек-пес.

Это застало человека-пса врасплох, и инстинкты взяли над ним верх. Шерсть на загривке встала дыбом, уши опустились, и он зарычал. Хаул подыграл, а, может, чувствовал то же самое. Две одинаковые собаки кружили, пронзая друг друга взглядами, рыча, ощетинившись и готовясь к драке.

Софи схватила за хвост ту, которую посчитала человеком-псом. Майкл сгреб в охапку ту, которую посчитал Хаулом. Хаул поспешно превратился обратно. Софи обнаружила стоящую рядом с ней высокую черную фигуру и отпустила край камзола Хаула. Человек-пес с трагичным видом уселся на ноги Майкла.

– Хорошо, – сказал Хаул. – Если я могу обмануть другую собаку, я могу провести кого угодно. Никто на похоронах не заметит бездомного пса, задирающего ногу на надгробие.

Он подошел к двери и повернул ручку синим вниз.

– Секундочку, – сказала Софи. – Если ты идешь на похороны в облике рыжего сеттера, к чему столько хлопот, чтобы облачиться в черное?

Хаул с благородным видом задрал подбородок.

– Из уважения к миссис Пентстеммон, – ответил он, открывая дверь. – Она любила, чтобы учитывалась каждая мелочь, – и он вышел на улицу Портхэвена.

Глава шестнадцатая, в которой творится немало колдовства

Прошло несколько часов. Человек-пес снова проголодался. Майкл с Софи тоже решили пообедать. Со сковородой в руках Софи приблизилась к Кальциферу.

– Почему бы вам для разнообразия не поесть хлеба с сыром? – проворчал Кальцифер.

Тем не менее голову склонил. Софи как раз ставила сковороду на кудрявые зеленые языки пламени, когда из ниоткуда прозвучал хриплый голос Хаула:

– Приготовься, Кальцифер! Она нашла меня!

Кальцифер резко выпрямился. Сковорода полетела Софи на колени.

– Придется подождать! – проревел Кальцифер, ослепительно вспыхнув до самого дымохода.

Почти в то же мгновение он разделился примерно на дюжину голубых лиц, словно его яростно встряхнули, и запылал с громким гортанным жужжанием.

– Они, наверное, сражаются? – прошептал Майкл.

Не отрывая взгляда от Кальцифера, Софи пососала слегка обожженный палец, а другой рукой подобрала с юбки ломтики бекона. Кальцифер хлестал в камине из стороны в сторону. Размытые лица пульсировали от темно-синего до небесно-голубого, а потом почти до белого. В одно мгновение у него было множество оранжевых глаз, а в следующее – ряды серебряных, словно звезды. Софи никогда и вообразить ничего подобного не могла.

Наверху что-то пронеслось, взорвалось и загрохотало, и всю комнату тряхнуло. В следующую секунду с протяжным пронзительным ревом следом промчалось еще что-то. Кальцифер вспыхнул почти до иссиня-черного. Кожа Софи зашипела от взрывной волны магии.

Майкл пробрался к окну.

– Они близко!

Софи тоже проковыляла к окну. Магическая буря затронула половину всего, что находилось в комнате. Череп так сильно клацал челюстью, что ее толчки заставляли его кружиться. Пакетики подпрыгивали. Порошки в банках бурлили. С полок тяжело упала книга и лежала раскрытой на полу, а ее страницы веером переворачивались туда-сюда. В одном конце комнаты из ванной выкипел душистый туман; в другом – нестройно бренчала гитара Хаула. А Кальцифер хлестал из стороны в сторону сильнее, чем прежде.

Проходя мимо, Майкл положил череп в раковину, чтобы он, клацая зубами, не свалился со стола; после чего открыл окно и высунулся из него. Что бы там ни происходило, из окна невозможно было ничего разглядеть, и это ужасно раздражало. Люди в домах напротив выглядывали в двери и окна, указывая на что-то вроде как вверху. Софи с Майклом побежали к кладовке, схватили каждый по бархатному плащу и набросили их на себя. Софи достался тот, который превращает владельца в рыжебородого мужчину. Теперь она поняла, почему Кальцифер тогда смеялся над ней. Майкл стал лошадью. Но сейчас смеяться было некогда. Софи распахнула дверь и торопливо выбралась на улицу, за ней последовал человек-пес, который казался на удивление спокойным, будто происходящее нисколько его не волновало. Майкл выбежал следом, цокая несуществующими копытами, а у них за спиной Кальцифер продолжал хлестать от синего к белому.

Улица была полна людей, которые смотрели наверх. Никому не было дела до выходящих из домов лошадей. Софи с Майклом тоже посмотрели наверх – прямо над верхушками дымоходов бурлила и выкручивалась гигантская туча. Она бешено вращалась, точно черная воронка. Ее мрак прорезали белые вспышки не совсем света. Но почти в тот же миг, как появились Майкл и Софи, сгусток магии превратился в две сцепившиеся туманные змеи. Затем со звуком, похожим на дикий кошачий вой, они отодрались друг от друга. Одна часть с криком понеслась над крышами к морю, а вторая с воплем устремилась за ней.

Некоторые из зевак разошлись по домам. Софи с Майклом присоединились к храбрейшим, которые помчались по горкам переулков к причалам. Там все единодушно решили, что наилучший вид открывается с изгиба причальной стенки[6]6
  Стационарный причал, сооружаемый в морских портах для защиты берега или набережной от размывания волной и прибоем, а также для швартовки кораблей.


[Закрыть]. Софи, ковыляя, тоже выбралась на нее, но прятаться за домиком начальника порта не было необходимости. Две тучи зависли в воздухе над морем, по ту сторону причальной стенки – единственные тучи в спокойном синем небе. Они прекрасно просматривались. Столь же легко различалось темное пятно бури, которая бесновалась на море между тучами, вздымая громадные волны, увенчанные белой пеной. В эту бурю не посчастливилось попасть какому-то кораблю. Его мачты мотались из стороны в сторону. Водяные смерчи колотили его со всех сторон. Команда отчаянно пыталась поднять паруса, но по крайней мере один из них разорвался в развевающиеся серые лохмотья.

– Они могли бы и позаботиться о корабле! – возмутился кто-то.

А потом ветер и волны от бури ударили в причальную стенку. Белые волны перехлестывали, и храбрецы на стенке поспешно столпились обратно на пристань, где качались на волнах и скрежетали пришвартованные корабли. И среди всего этого раздавалось множество выкриков высокими поющими голосами. Софи высунула голову навстречу ветру за домиком, откуда доносились выкрики, и обнаружила, что беснующаяся магия трепала не только море и несчастный корабль. Несколько мокрых скользких на вид дам с развевающимися коричневато-зелеными волосами выбрались на причальную стенку. Они кричали и протягивали длинные мокрые руки другим кричащим дамам, которые качались на волнах. У каждой вместо ног был рыбий хвост.

– Да чтоб его! – воскликнула Софи. – Русалки из проклятия!

А значит, осталось осуществиться только двум невозможным вещам.

Она подняла взгляд на две тучи. Хаул стоял на коленях на той, что находилась слева, гораздо больше и ближе, чем ожидала Софи. Он по-прежнему был в черном. И, обернувшись через плечо, смотрел на переполошившихся русалок. Типично для него. Но смотрел он вовсе не так, как если бы помнил, что они были частью проклятия.

– Не отвлекайся от Ведьмы! – крикнула лошадь позади Софи.

Ведьма внезапно материализовалась на правой туче в вихре платья цвета огня и струящихся рыжих волос; она воздела руки, призывая еще магию. Когда Хаул повернулся и посмотрел на нее, ее руки опустились. Туча Хаула взорвалась фонтаном розового пламени. Жар от него прокатился по пристани, и камни причальной стенки задымились.

– Всё хорошо! – выдохнула лошадь.

Хаул оказался на корабле, который болтался вверх-вниз на волнах и едва не тонул. Хаул стал крошечной черной фигурой, прислонившейся к раскачивающейся грот-мачте. Он нагло помахал Ведьме, оповещая ее, что она промахнулась. Ведьма заметила его в то же мгновение. И вместе с облаком мгновенно превратилась в красную птицу, которая свирепо устремилась вниз, нацелившись на корабль.

Корабль исчез. Русалки испустили скорбный певучий вопль. Там, где только что находился корабль, осталась только угрюмо качающаяся вода. Но гигантская птица пикировала слишком быстро, чтобы остановиться. С мощным всплеском она погрузилась в море.

Все на пристани зааплодировали.

– Я знал, что на самом деле это не настоящий корабль! – сказал кто-то позади Софи.

– Да, наверняка иллюзия, – рассудительно заметила лошадь. – Он был слишком маленьким.

В доказательство того, что корабль находился гораздо ближе, чем казалось, волны от всплеска докатились до причальной стенки раньше, чем Майкл закончил говорить. Двадцатифутовый зеленый вал воды наискось прокатился по ней: кричащих русалок смело вглубь гавани, все пришвартованные корабли с силой отбросило в сторону, а домик начальника порта окатило потоком завихряющейся воды. Из бока лошади высунулась рука и потянула Софи обратно к набережной. Софи задыхалась и спотыкалась в стоявшей по колено воде. Человек-пес скакал за ними, насквозь промокший до самых ушей.

Они как раз добрались до набережной, а корабли в гавани встали прямо, когда причальную стенку накрыло вторым валом. Из его гладкого склона выскочило чудовище. Длинный, черный и когтистый наполовину кот, наполовину морской лев устремился по стенке к набережной. Когда волна разбилась о гавань, из нее выскочило еще одно – такое же длинное и низкое, только чешуйчатое – и устремилось за первым.

Все поняли, что сражение не закончено, и торопливо бросились назад, прижавшись к ангарам и домам на набережной. Софи споткнулась о канат, а потом о порог. Из коня высунулась рука и подхватила ее, поднимая, когда два чудовища промчались мимо, разбрызгивая соленую воду. Еще одна волна завертелась над причальной стенкой, и из нее выскочили еще два чудовища. Они выглядели точь-в-точь как первые двое, если не считать того, что чешуйчатое было ближе к котоподобному. Следующая накатившая волна принесла еще двух, еще ближе друг к другу.

– Что происходит? – пронзительно вскрикнула Софи, когда третья пара промчалась мимо, сотрясая камни пристани.

– Иллюзии, – донесся из лошади голос Майкла. – Какие-то из них. Оба пытаются обмануть друг друга и заставить гоняться не за тем.

– Кто из них кто? – спросила Софи.

– Понятия не имею, – ответила лошадь.

Некоторые из зевак посчитали чудовищ слишком ужасными. Многие разошлись по домам. Другие спрыгнули в болтающиеся на волнах корабли, чтобы отогнать их от набережной. Софи с Майклом присоединились к стойкому меньшинству зевак, которые пустились по улицам Портхэвена следом за чудовищами. Сначала они шли за потоком морской воды, затем – за громадными мокрыми следами, и наконец – за белыми выбоинами и царапинами там, где когти чудовищ вонзались в камни улицы. Они вывели всех за пределы города к болотам, в которых Софи с Майклом недавно охотились за падающей звездой.

К этому моменту все шесть существ исчезали в плоской дали прыгающими черными точками. Толпа растеклась по краю болот рваной линией, вглядываясь, надеясь на большее и боясь того, что может увидеть. Вскоре никто уже не видел ничего, кроме пустых болот. Ничего не происходило. Многие повернулись уходить, и, конечно, остальные тут же закричали:

– Смотрите!

В небо вдалеке лениво выкатился шар бледного огня. Наверное, он был громадным. Взрывная волна достигла зевак, только когда огненный шар превратился в рассеивающуюся башню дыма. Все поморщились от глухого грохота. Они наблюдали, как рассеивается дым, пока он не смешался с туманом болот. И продолжили наблюдать. Но воцарились спокойствие и тишина. Ветер шуршал в болотной траве, а птицы отважились снова начать издавать звуки.

– Наверное, они прикончили друг друга, – решили люди.

Толпа потихоньку раскололась на отдельные фигуры, которые поспешили вернуться к брошенным делам.

Софи с Майклом ждали до последнего, когда стало ясно, что действительно всё закончилось. После чего они медленно вернулись в Портхэвен. Говорить не хотелось обоим. Только человек-пес выглядел счастливым.

Он так игриво бежал за ними, что Софи была уверена: он считал, с Хаулом покончено. Он был так доволен жизнью, что когда они повернули на улицу, на которой стоял дом Хаула, и там обнаружился переходящий дорогу бродячий кот, человек-пес радостно гавкнул и поскакал за ним. Он гнался за ним легким энергичным галопом до порога замка, где кот повернулся и пронзил его взглядом.

– Отвали! – промяукал он. – Только тебя мне не хватало!

Пес попятился с пристыженным видом.

– Хаул! – Майкл протопал к двери.

Кот сжался до размеров котенка, полного жалости к себе.

– А вы оба выглядите нелепо! – сказал он. – Откройте дверь. Я обессилен.

Софи открыла дверь, и кот вполз внутрь. Он подполз к очагу, где Кальцифер свелся к простому голубому мерцанию, и с усилием дотянулся передними лапами до сиденья кресла. Затем он медленно вырос в согнувшегося пополам Хаула.

– Ты убил Ведьму? – нетерпеливо спросил Майкл, снимая плащ и снова становясь собой.

– Нет, – ответил Хаул.

Он развернулся и плюхнулся в кресло, где и остался лежать с крайне утомленным видом.

– И всё это, когда простуда достигла апогея, – прохрипел он. – Софи, умоляю, снимите эту ужасную рыжую бороду и найдите бутылку бренди в шкафу, если вы, конечно, не выпили его или не превратили скипидар.

Софи сняла плащ и нашла бренди и стакан. Хаул выпил его залпом, будто воду. Затем он налил еще и вместо того, чтобы выпить, аккуратно накапал бренди на Кальцифера. Кальцифер вспыхнул, зашипел и, кажется, немного ожил. Хаул налил третий стакан и откинулся в кресле, потягивая бренди.

– Нечего стоять, пялясь на меня! – сказал он. – Я не знаю, кто победил. До Ведьмы невероятно тяжело добраться. Чаще всего она полагается на своего огненного демона, а сама остается в стороне, подальше от неприятностей. Но, думаю, мы дали ей пищу для размышлений, а, Кальцифер?

– Он старый, – слабо прошипел Кальцифер из-под поленьев. – Я сильнее, но он знает такое, о чем я никогда даже не задумывался. Он у нее сотню лет. И он чуть не убил меня! – он коротко зашипел и немного дальше выбрался из поленьев, чтобы проворчать: – Ты мог бы предупредить меня!

– Я и предупредил, старый плут! – утомленно ответил Хаул. – Ты знаешь всё, что знаю я.

Хаул лежал, потягивая бренди, пока Майкл доставал хлеб и колбасу, чтобы они могли поесть. Еда оживила всех, за исключением, возможно, человека-пса, который теперь, когда Хаул все-таки вернулся, казался подавленным. Пламя Кальцифера поднялось, и он снова стал синим самим собой.

– Так не пойдет! – Хаул с усилием поднялся на ноги. – Живей, Майкл. Ведьма знает, что мы в Портхэвене. Теперь нам не только придется переместить замок и кингсберрийский вход. Мне придется перенести Кальцифера в тот дом, который идет вместе с шляпным магазином.

– Переместить меня? – протрещал Кальцифер, от страха став лазурным.

– Именно, – ответил Хаул. – У тебя выбор между Маркет Чиппингом и Ведьмой. Не начинай капризничать.

– Проклятье! – взвыл Кальцифер и нырнул на дно камина.