Текст книги "Бродячий замок Хаула (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава седьмая, в которой пугало препятствует Софи покинуть замок

Только особенно ужасный приступ ломоты и болей воспрепятствовал Софи отправиться в Маркет Чиппинг тем же вечером. Но изморось в Портхэвене заставляла ныть ее кости. Она лежала в своем закутке, терпела боль и беспокоилась о Марте. Может, всё не так уж и плохо, подумала она. Надо всего лишь сказать Марте, что поклонник, насчет которого она не была уверена, не кто иной как чародей Хаул. Это отпугнет Марту. И Софи скажет Марте, что спровадить Хаула можно, если она признается, будто влюбилась в него, а потом, может, еще и пригрозит ему тетушками.

Когда Софи встала на следующее утро, суставы всё еще скрипели.

– Будь проклята Ведьма Пустоши! – пробормотала она своей трости, доставая ее, чтобы отправиться в путь.

Она слышала, как Хаул поет в ванной, будто никогда в жизни не устраивал истерик. Она на цыпочках пробралась к двери так быстро, как могла ковылять.

Конечно же, Хаул вышел из ванной раньше, чем она добралась до выхода. Софи угрюмо посмотрела на него. Он был невероятно нарядным и эффектным, нежно благоухая яблоневым цветом. Солнечный свет из окна ослепительно сиял на серо-алом костюме и создавал слабый розовый ореол на волосах.

– Думаю, мои волосы с этим цветом выглядят неплохо, – сказал он.

– В самом деле? – проворчала Софи.

– Он гармонирует с этим костюмом. А вы умеете обращаться с иглой, не так ли? Вы каким-то образом придали костюму больше изящества.

– Хм! – произнесла Софи.

Хаул остановился, положив ладонь на ручку над дверью.

– Вас беспокоят ломота и боли? – спросил он. – Или что-то вызвало у вас раздражение?

– Раздражение? – сказала Софи. – С чего я должна быть раздражена? Кое-кто всего лишь наполнил замок гнилым желе, и оглушил всех в Портхэвене, и напугал Кальцифера до состояния пепла, и разбил несколько сотен сердец. Почему это должно раздражать меня?

Хаул рассмеялся.

– Прошу прощения, – он повернул ручку красным вниз. – Король хочет видеть меня сегодня. Вероятно, я до вечера прожду во дворце у моря погоды, но когда вернусь, могу помочь вам с ревматизмом. Не забудьте сказать Майклу, что я оставил для него те чары на верстаке.

Он солнечно улыбнулся Софи и вышел наружу к шпилям Кингсбёри.

– И ты думаешь, это всё исправит! – проворчала Софи, когда дверь закрылась, но улыбка смягчила ее. – Если эта улыбка работает на мне, неудивительно, что бедная Марта сама не знает, чего хочет! – проворчала она.

– Мне нужно еще полено, прежде чем ты уйдешь, – напомнил Кальцифер.

Софи проковыляла бросить еще полено в камин. После чего снова направилась к двери. Но тут со второго этажа прибежал Майкл и по пути к двери схватил остатки буханки с верстака.

– Вы же не против? – взбудоражено спросил он. – Я принесу свежую буханку, когда вернусь. Мне надо сегодня кое-что срочно проверить, но я вернусь к вечеру. Если капитан дальнего плавания придет за чарами ветра, они с краю верстака, четко подписанные.

Он повернул ручку зеленым вниз и, прижав буханку к животу, выпрыгнул на ветренный склон холма.

– До встречи! – крикнул он, когда замок покатился прочь и дверь захлопнулась.

– Вот досада! – воскликнула Софи. – Кальцифер, как открыть дверь, когда внутри замка никого нет?

– Я открою ее для тебя или Майкла. Хаул открывает сам, – ответил Кальцифер.

Значит, никто не окажется запертым снаружи, когда Софи уйдет. Она совсем не была уверена, что вернется, но не собиралась сообщать об этом Кальциферу. Она дала Майклу время уйти достаточно далеко, куда бы он ни собирался, и снова направилась к двери. На этот раз ее остановил Кальцифер.

– Если ты собираешься долго отсутствовать, оставь несколько поленьев там, где я могу до них дотянуться.

– Ты можешь поднимать поленья? – спросила Софи, заинтересовавшись, несмотря на нетерпение.

Вместо ответа Кальцифер вытянул синий язык пламени в форме руки, разделенный на конце на зеленые, похожие на пальцы, языки. Он был не слишком длинным и выглядел не особенно сильным.

– Видишь? Я почти дотягиваюсь до плиты под очагом, – гордо произнес он.

Софи сложила кучку поленьев перед решеткой так, чтобы Кальцифер мог достать хотя бы верхнее.

– Ты не должен их сжигать, пока не положишь за решетку, – предупредила она и снова направилась к двери.

На этот раз кто-то постучал в нее раньше, чем Софи до нее добралась.

Вот же неудачный день, подумала Софи. Должно быть, это капитан дальнего плавания. Она положила ладонь повернуть ручку синим вниз.

– Нет, это дверь замка, – сказал Кальцифер. – Но я не уверен…

Значит, Майкл по какой-то причине вернулся, подумала Софи, открывая дверь.

На нее злобно уставилось лицо из репы. В нос ударил запах плесени. Рука в лохмотьях, заканчивавшаяся обрубком палки, крутанулась на фоне широкого голубого неба и попыталась схватить Софи. Пугало. Оно состояло из палок и тряпок, но было живым и пыталось войти внутрь.

– Кальцифер! – закричала Софи. – Заставь замок двигаться быстрее!

Каменные блоки вокруг двери заскрипели и заскрежетали. Коричнево-зеленый верещатник понесся мимо с бешеной скоростью. Рука-палка пугала грохнула в дверь, а потом процарапала по стене, когда замок оставил его позади. Оно крутануло другой рукой и, похоже, попыталось уцепиться за каменную кладку. Оно собиралось приложить все силы, чтобы проникнуть в замок.

Софи захлопнула дверь. Вот доказательство, подумала она, того, как глупо старшему ребенку пытаться найти счастье! Это было то пугало, которого она подняла в живой изгороди по пути к замку. Она шутила с ним. А теперь, будто ее шутки вдохнули в него зловещую жизнь, оно следовало за ней весь путь сюда и пыталось схватить за лицо. Она побежала к окну посмотреть, пытается ли еще существо проникнуть в замок.

Естественно, она увидела только солнечный день в Портхэвене с дюжиной поднимающихся парусов, дюжиной мачт за крышами напротив и кучей чаек, круживших в синем небе.

– Вот в чем проблема пребывания в нескольких местах одновременно! – сказала Софи черепу на верстаке.

Затем, совершенно внезапно, она открыла для себя действительно отрицательную сторону старости. Ее сердце подпрыгнуло и немного запнулось, а потом застучало так, будто пыталось вырваться из груди. Оно болело. Софи затрясло, а колени задрожали. Она даже подумала, что, возможно, умирает. Только так она смогла заставить себя добраться до кресла возле огня. Она села там, задыхаясь и схватившись за сердце.

– Какая-то проблема? – спросил Кальцифер.

– Да. С сердцем. У двери было пугало, – задыхаясь, произнесла она.

– Какое отношение имеет пугало к твоему сердцу?

– Оно пыталось пробраться внутрь. Оно жутко напугало меня. И мое сердце… но ты не поймешь, глупый молодой демон! – выдохнула она. – У тебя нет сердца.

– Есть, – ответил Кальцифер так же гордо, как показывал руку. – Внизу, в светящейся части под поленом. И не называй меня молодым. Я на добрый миллион лет старше тебя! Могу я теперь уменьшить скорость замка?

– Только если пугало ушло, – сказала Софи. – Оно ушло?

– Не знаю. Понимаешь, оно не является плотью и кровью. Я говорил тебе, я не могу по-настоящему видеть то, что снаружи.

Софи встала и снова потащилась к двери, чувствуя себя больной. Она медленно и осторожно открыла ее. Крутые зеленые откосы, камни и фиолетовые склоны вихрем проносились мимо, вызывая головокружение, но Софи вцепилась в дверную раму и высунулась наружу посмотреть за стену на верещатник, который они оставляли позади. Пугало находилось примерно в пятидесяти ярдах. Со зловещей храбростью оно прыгало с одной вересковой кочки на другую, держа трепещущие руки-палки под углом для поддержания равновесия на склоне холма. Пока Софи смотрела, оно отстало еще больше. Двигалось оно медленно, но продолжало идти следом. Софи закрыла дверь:

– Оно всё еще там. Прыгает за нами. Давай быстрее.

– Но это расстраивает все мои расчеты, – объяснил Кальцифер. – Я намеревался обогнуть холмы и вернуться туда, где нас оставил Майкл, чтобы успеть забрать его вечером.

– Тогда двигайся вдвое быстрее и обогни холмы дважды. Пока это жуткое существо не отстанет! – сказала Софи.

– Какая суета! – проворчал Кальцифер.

Но увеличил скорость. Софи впервые по-настоящему почувствовала, как замок грохочет вокруг нее, когда сидела, забившись в кресло и думая, не умирает ли она. Она не хотела пока умирать – не раньше, чем поговорит с Мартой.

Постепенно из-за скорости всё в замке начало трястись. Бутылки звякали. Череп гремел на верстаке. Софи слышала, как вещи падают с полки в ванной и шлепаются в ванну, где всё еще отмокал серебристо-голубой костюм Хаула. Почувствовав себя немного лучше, она снова подтащилась к двери и выглянула наружу. Ветер развевал ее волосы. Земля внизу проносилась мимо. Казалось, холмы медленно кружатся, когда замок мчался среди них. Скрежет и грохот едва не оглушили ее, а дым взрывами вырывался позади. Но пугало к этому моменту стало крошечным черным пятном на далеком склоне. Когда Софи посмотрела в следующий раз, оно полностью исчезло из виду.

– Хорошо. Теперь я остановлюсь на ночь, – сказал Кальцифер. – Мне пришлось напрячь все силы.

Грохот стих. Вещи перестали качаться. Кальцифер заснул, как это делает огонь: впитавшись в поленья, пока они не стали розовыми валиками, покрытыми белым пеплом, лишь с проблеском синего и зеленого глубоко внизу.

К этому моменту Софи уже снова взбодрилась. Она пошла в ванную и выудила шесть пакетиков и бутылочку из слизистой воды в ванне. Пакетики промокли насквозь. После вчерашнего она не осмелилась оставить их в таком состоянии, поэтому положила их на пол и очень осторожно посыпала веществом из бутылки с этикеткой «ПУРГА ДЛЯ СУШКИ». Они высохли почти мгновенно. Это обнадеживало. Софи спустила воду из ванны и испробовала ПУРГУ на костюме Хаула. Он тоже высох. Он по-прежнему был в зеленых пятнах и гораздо меньше размером, чем раньше, но Софи повеселела, поскольку хоть что-то смогла сделать правильно.

Она повеселела достаточно, чтобы заняться приготовлением ужина. Собрав в кучу вокруг черепа на краю всё, что находилось на верстаке, она принялась резать лук.

– У тебя хотя бы глаза не слезятся, друг мой, – сказала она черепу. – Считай, тебе повезло.

Дверь распахнулась.

Софи от страха чуть не порезалась, подумав, что это опять пугало. Но это оказался Майкл. Он ликующе ворвался внутрь и свалил на лук буханку, пирог и коробку в бело-розовую полоску. Затем он схватил Софи за талию и затанцевал с ней по комнате.

– Всё в порядке! Всё в порядке! – радостно кричал он.

Софи подпрыгивала и спотыкалась, пытаясь увернуться от сапог Майкла.

– Тише! Тише! – выдохнула она; у нее кружилась голова, и она пыталась держать нож так, чтобы он не порезал их обоих. – Что в порядке?

– Летти любит меня! – выкрикнул Майкл, протанцевав с ней чуть ли не в ванную, а потом чуть ли не в очаг. – Она никогда даже и не видела Хаула! Всё было ошибкой!

Он закружил их обоих в центре комнаты.

– Не мог бы ты отпустить меня, пока нож не порезал одного из нас? – громко запротестовала Софи. – И, возможно, немного объяснить.

– О-о-оп-ля! – воскликнул Майкл.

Он крутанул Софи и сбросил ее в кресло, где она и села, задыхаясь.

– Прошлым вечером я пожалел, что вы не выкрасили его волосы синим! – сказал Майкл. – Теперь я не против. Когда Хаул сказал: «Летти Хаттер», – я даже хотел сам покрасить его в синий. По тому, как он говорит, видно, что он собирается бросить и эту девушку, как всех остальных, как только добьется ее любви. И когда я подумал, что это моя Летти, я… В общем, вы знаете, он сказал, есть другой парень, и я подумал, это я! Так что я помчался сегодня в Маркет Чиппинг. И всё в порядке! Должно быть, Хаул ухаживает за какой-то другой девушкой с таким же именем. Летти никогда его не видела.

– Давай проясним, – произнесла Софи, борясь с головокружением. – Мы говорим о Летти Хаттер, которая работает в кондитерской Цезари, так?

– Конечно! – ликующе ответил Майкл. – Я полюбил ее с той самой поры, как она начала там работать, и едва мог поверить, когда она сказала, что любит меня. У нее сотни почитателей. Я бы не удивился, если бы Хаул был одним из них. Какое облегчение! Я принес вам торт от Цезари, чтобы отпраздновать. Куда я его положил? О, вот он.

Он сунул бело-розовую коробку Софи. С коробки ей на колени упал лук.

– Сколько тебе лет, дитя мое? – спросила Софи.

– В Майский День исполнилось пятнадцать. Кальцифер испускал фейерверки из замка. Правда, Кальцифер? О, он спит. Вы, вероятно, думаете, что я слишком юн для помолвки – мне предстоят еще три года ученичества, а Летти и того больше, – но мы пообещали друг другу и готовы подождать.

Значит, Майкл вполне подходил Марте по возрасту. И Софи уже знала, что он милый, надежный паренек, которому предстоит карьера чародея. Будь благословенно сердце Марты! Вспомнив тот сбивающий с толку Майский День, она поняла, что Майкл был среди кричащей толпы возле прилавка рядом с Мартой. Но ведь Хаул находился снаружи на Рыночной площади.

– Ты уверен, что Летти сказала правду насчет Хаула? – встревоженно спросила она.

– Абсолютно. Я знаю, когда она лжет. Она перестает вертеть большими пальцами.

– Так и есть! – хихикнула Софи.

– А вы откуда знаете? – удивленно спросил Майкл.

– Потому что она моя сес… моей сестры… внучка моей сестры, – ответила Софи, – и ребенком она далеко не всегда была ужасно правдива. Но она еще совсем юна и… э… В общем, думаю, с возрастом она меняется. Она… э… через пару лет, возможно, будет выглядеть уже иначе.

– Как и я, – сказал Майкл. – Люди в нашем возрасте меняются постоянно. Нас это не беспокоит. Она по-прежнему будет Летти.

Ну, в каком-то смысле, подумала Софи.

– Но предположим, она говорила правду, – встревоженно продолжила она, – и просто знала Хаула под фальшивым именем?

– Не беспокойтесь, я подумал об этом! Я описал Хаула – а вы должны признать, его ни с кем не спутаешь, – и она в самом деле не видела ни его, ни его ужасную гитару. Мне даже не пришлось говорить ей, что он не умеет играть на этой штуке. Она никогда его не встречала, и она всё время вертела пальцами, когда говорила это.

– Какое облегчение! – воскликнула Софи, неуклюже откидываясь обратно в кресло.

И в отношении Марты она действительно испытывала облегчение. Но облегчение было не таким уж большим, поскольку Софи не сомневалась: единственная другая Летти Хаттер в окрестностях была настоящей Летти Хаттер. Если бы существовала другая, кто-нибудь пришел бы в шляпный магазин и насплетничал об этом. Не сдаваться Хаулу было похоже на решительную Летти. Вот только Софи беспокоило, что Летти назвала Хаулу свое настоящее имя. Может, она и колебалась насчет него, но он нравился ей достаточно, чтобы доверить ему столь важный секрет.

– Не смотрите так встревоженно! – засмеялся Майкл, опершись о спинку кресла. – Гляньте на торт, который я вам принес.

Когда Софи начала открывать коробку, ее осенило, что Майкл перестал смотреть на нее как на стихийное бедствие и привязался к ней. Она была так довольна и благодарна, что решила рассказать Майклу всю правду про Марту и Летти, и про себя тоже. Будет справедливо дать ему понять, в какую семью он собирается войти. Коробка открылась. Внутри находился самый восхитительный торт Цезари, покрытый кремом, вишнями и маленькими шоколадными колечками.

– О! – воскликнула Софи.

Квадратная ручка над дверью сама по себе со щелчком повернулась красным вниз, и вошел Хаул.

– Какой чудесный торт! Мой любимый сорт, – сказал он. – Где вы его взяли?

– Я… э… я наведался к Цезари, – застенчиво и неловко ответил Майкл.

Софи подняла взгляд на Хаула. Всегда что-нибудь появлялось, чтобы помешать ей, когда она хотела сообщить, что на нее наложены чары. Даже чародеи были подвержены этому закону.

– Похоже, туда стоит сходить, – сказал Хаул, изучая торт. – Я слышал, Цезари лучше любого кондитерского магазина в Кингсбёри. Глупо с моей стороны ни разу там не побывать до сих пор. И не пирог ли я вижу на верстаке? – он подошел посмотреть. – Пирог в гнезде из сырых луковиц. Череп выглядит обиженным, – он взял череп и щелчком выбил луковое кольцо из его глазниц. – Вижу, Софи опять была занята. Ты не мог сдержать ее, друг мой?

Череп лязгнул на него зубами. Хаул пораженно уставился на него и поспешно поставил обратно.

– Что-то случилось? – спросил Майкл – похоже, он узнал признаки.

– Случилось, – ответил Хаул. – Мне придется найти кого-нибудь, кто очернит мое имя перед королем.

– Что-то не так с вагонными чарами? – спросил Майкл.

– Нет. Они идеально сработали. В том-то и проблема, – сказал Хаул, безостановочно крутя луковое кольцо на пальце. – Теперь король пытается заставить меня сделать что-нибудь еще. Кальцифер, если мы не будем крайне осторожны, он назначит меня Королевским Магом.

Кальцифер не ответил. Хаул прошел к камину и понял, что Кальцифер спит.

– Разбуди его, Майкл, – велел он. – Мне надо с ним посоветоваться.

Майкл бросил на Кальцифера два полена и позвал его. Никакой реакции, если не считать тонкого витка дыма.

– Кальцифер! – крикнул Хаул.

По-прежнему ничего. Хаул озадаченно посмотрел на Майкла и взял кочергу, чего Софи за ним никогда прежде не замечала.

– Извини, Кальцифер, – сказал он, тыкая под несгоревшими поленьями. – Проснись!

Плотное черное облако дыма выкатилось наверх и зависло.

– Уходи, – проворчал Кальцифер. – Я устал.

Теперь Хаул выглядел по-настоящему встревоженным.

– Что с ним такое? Я никогда раньше не видел его таким!

– Думаю, дело в пугале, – сказала Софи.

Хаул развернулся на коленях и поднял на нее свои стеклянные глаза.

– Что еще вы сотворили?

Пока Софи объясняла, он не отрывал от нее пристального взгляда.

– Пугало? Кальцифер согласился ускорить замок из-за пугала? Дорогая Софи, пожалуйста, скажите мне, чем вы запугали огненного демона, чтобы он стал таким услужливым? Мне страшно хотелось бы знать!

– Я его не запугивала, – сказала Софи. – Оно испугало меня, и он меня пожалел.

– Оно испугало ее, и Кальцифер пожалел ее, – повторил Хаул. – Моя добрая Софи, Кальцифер никогда никого не жалеет. Что ж, надеюсь, вам понравится ужинать сырым луком и холодным пирогом, поскольку вы почти потушили Кальцифера.

– Есть торт, – сказал Майкл в попытке установить мир.

Еда улучшила настроение Хаула, хотя он не переставал бросать встревоженные взгляды на не тронутые огнем поленья в очаге всё время, пока они ели. Пирог был хорош и холодным, а лук стал довольно вкусным, когда Софи замочила его в уксусе. Торт был потрясающим. Пока они ели его, Майкл рискнул спросить Хаула, чего хотел король.

– Пока ничего определенного, – угрюмо ответил Хаул. – Но он мне все уши прожужжал про своего брата. И это уже зловеще. По-видимому, у них случился добрый старый спор, а потом принц Джастин унесся, и люди болтают. Король явно хочет, чтобы я вызвался добровольцем на поиски его брата. А я как дурак взял и сказал: не думаю, что чародей Сулиман мертв. И стало еще хуже.

– Почему ты хочешь ускользнуть от поисков принца? – вопросила Софи. – Не думаешь, что ты мог бы найти его?

– А вы грубиянка не меньше, чем террористка, – сказал Хаул – он всё еще не простил ее за Кальцифера. – Я хочу отвертеться от этого, потому что знаю, что могу найти его, если вам так надо знать. Джастин с Сулиманом были закадычными приятелями, и спор возник из-за того, что Джастин сказал королю, что пойдет искать его. Он считал, король вообще не должен был посылать Сулимана в Пустошь. И если вам так надо знать, в Пустоши есть одна леди, от которой не следует ожидать ничего хорошего. В прошлом году она пообещала зажарить меня живьем и отправила за мной проклятие, которого я до сих пор избегал только потому, что мне хватило ума назвать ей ненастоящее имя.

Софи почти пришла в благоговение.

– Хочешь сказать, ты соблазнил и бросил Ведьму Пустоши?

С грустным и благородным видом Хаул отрезал себе еще кусок торта.

– Я бы так не сказал. Признаю, какое-то время я думал, что люблю ее. В некотором смысле она такая печальная леди, такая нелюбимая. Все мужчины в Ингарии боятся ее до смерти. Вы должны знать, каково это, Софи дорогая.

Рот Софи приоткрылся в крайнем возмущении.

– Думаешь, мы должны переместить замок? – быстро произнес Майкл. – Поэтому ты придумал его, да?

– Это зависит от Кальцифера, – Хаул снова бросил взгляд через плечо на едва дымящиеся поленья. – Должен сказать, когда я задумываюсь, что король и Ведьма охотятся за мной, у меня возникает страстное желание расположить замок на милой грозной скале в тысяче миль отсюда.

Майкл явно пожалел о своих словах. Софи видела, как он думает, что тысяча миль – это ужасно далеко от Марты.

– Но что будет с твоей Летти Хаттер, – спросила она Хаула, – если ты снимешься и переместишься?

– Я рассчитываю, что к тому времени всё будет кончено, – рассеянно ответил Хаул. – Но если бы я только мог придумать способ отделаться от короля… Знаю!

Он поднял вилку с тающим куском крема и торта на ней и ткнул ею в сторону Софи.

– Вы можете очернить мое имя перед королем. Вы можете притвориться моей старой матушкой и ходатайствовать за своего голубоглазого мальчика.

Он одарил Софи улыбкой, которая без сомнения очаровала Ведьму Пустоши и, возможно, Летти тоже, ослепительно стреляя ею вдоль вилки, через крем, прямо в глаза Софи.

– Если вы в состоянии запугать Кальцифера, король вообще не должен представлять для вас трудностей.

Софи уставилась сквозь ослепительный блеск и ничего не ответила, размышляя. А вот здесь могла бы ускользнуть она. Она уйдет. Тем хуже для договора Кальцифера. Она была сыта Хаулом по горло. Сначала зеленая слизь, потом прожигание ее взглядом за то, что Кальцифер сделал вполне добровольно, а теперь это! Завтра она ускользнет в Верхнюю Складку и расскажет обо всем Летти.