Текст книги "Шоколад или жизнь?"
Автор книги: Диана Дэвидсон
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 12
В воскресенье весь день я не могла выкинуть из головы события прошлого вечера. Мне сильно не хватало Филипа, и я до сих пор не знала, когда будут похороны. Почувствовав мое паршивое настроение, Фаркуары пригласили меня поехать с ними в церковь и потом в клуб. Я согласилась на церковь и вежливо отказалась от клуба. Мой календарь оповестил меня о надвигающихся двух крупных банкетах. Завтра, в понедельник, шестого числа меня ждало барбекю в стиле вестерн на сорок персон. И еще годовщина свадьбы Фаркуаров – пикник на тридцать человек во вторник четырнадцатого. Во всей этой суматохе я совершенно ничего не успела приготовить для первого и спланировать меню для второго. Так что мне предстояла куча работы. Вот так. Вперед и вверх.
До поездки в церковь я начала варить фасоль, поставила в духовку ребрышки в большом количестве соуса барбекю домашнего приготовления (все в стиле кантри) и полила жиром кур перед тем, как насадить на вертел для первой жарки. А завтра я быстренько доведу их на гриле. Когда Фаркуары высадили меня после церкви, по кухне витал горячий запах жареного мяса. Я месила тесто для булочек и думала, почему вчера вечером все пошло не так. Ужин походил на одну свадьбу, которую я как-то делала. Три четверти членов семьи не разговаривали друг с другом. Чтобы избежать визуальных и вербальных контактов, они довольно четко маневрировали при танцах и у шведского стола. А в конце я и вовсе растеряла все силы.
И еще эта нервозность Брайана Харрингтона, когда он спросил у меня, не рассказывал ли мне Филип о пациентах. Я сильно давила на тесто, отпускала, тянула его на себя и снова давила. Возможно, он сказал так просто лишь потому, что ему захотелось опустить меня при первой же удобной возможности: его попытки пофлиртовать потерпели крах.
Когда тесто приняло нужную форму и консистенцию, я вываляла его в намазанной маслом чаше и оставила подниматься. Поставила вариться молодой красный картофель для салата и нарезала горы капусты, моркови и луку в салат коул-слоу. Когда оба салата были готовы, я спешно обтянула их пленкой и поставила в холодильник. Желание немедленно съесть их зашкаливало. Пока я придумывала меню на годовщину, на меня почему-то напала тоска. Посмотрела на часы: пять вечера.
Для большинства людей во всем мире это время коктейлей. Отголоски вчерашнего вечера все еще кошками скреблись в душе. Чувство такое, будто это я с чем-то не справилась. Как же мне не хватало Филипа! Я скучала по Арчу… Что за черт, я даже по Шульцу скучала!
Закончив с готовкой и меню, я выползла в гостиную. Взгляд упал на хрустальное блюдо Адели, наполненное конфетами. Настроение было ужасное. Адель много раз говорила мне, чтобы я чувствовала себя как дома. Так что я расселась на диване и потянулась к блюду.
Разворачивать заморскую конфетку – все равно, что открывать подарок на Рождество. Слюнки текут. Волнует каждый тоненький фантик, каждая серебряная обертка. И зам кажется, что если в течение следующих пяти секунд вы не положите эту шоколадочку в рот, то непременно умрете. Первая раздетая мной конфетка оказалась гладким темным шариком неподдельного удовольствия. Я медленно откусила часть. Пока шоколад таял во рту, я закрыла глаза и приготовилась к наступлению нирваны.
И вот она пришла… Если повертеть конфетку на языке, темная нежная сладость овладеет всеми твоими чувствами, проникнет в самую твою суть. Потом – звон в ушах, и ты говоришь: «ммм», потому что просто не можешь больше терпеть. Некоторые считают, что шоколад идет на втором месте после секса. А я думаю, что второе место это как-то сомнительно. Тут явно должно быть первое.
Я съела еще два «Моцарта», затем парочку «Линдоров» и закончила несколькими «Лондон Минт», такими мягкими, что описать невозможно. Пожалуй, достаточно для ужина. Арчи и Фаркуары будут поздно. Джулиан на рок-концерте. Выкинув ворох фантиков, я решила пойти спать, потому что уже валилась с ног, а когда уютно устроилась под одеялом, то поймала себя на мысли, что радуюсь: ведь шоколад не вызывает похмелья.
Мне снился Моцарт. В понедельник я проснулась с первыми лучами солнца. Горизонт укрывали облака цвета выцветшей от многочисленных стирок розовой ткани. За окном птицы давали роскошный концерт. Красиво, только очень уж рано. Несмотря на птичью филармонию, я смогла проспать еще до семи, пока не позвонил Шульц.
На мое сонное приветствие он изрек:
– Лень – один из семи смертных грехов.
– А убийство есть в списке? Потому что именно это я сделаю в следующий раз, если ты еще раз позвонишь мне так рано.
– Хочешь, я перезвоню позже?
Я объявила ему, что пока не выпью кофе, вообще не могу ничего делать. Так что перезвоню через пять минут (надеюсь, не позже), когда буду пить что-нибудь темное и крепкое. Я прокралась вниз и загрузила в машинку двойную порцию эспрессо, как вдруг пронзительно завизжал датчик движения.
Быстрая проверка показала, что датчик реагирует на меня. Без кофеина я совсем невменяема: забыла отключить систему безопасности. Так может, у меня все-таки было похмелье? Я громко извинилась перед домашними по внутренней связи и позвонила в охранное предприятие Аспен-Мидоу, чтобы предупредить об ошибке. В конце концов я отключила систему. С трясущимися руками уселась за кухонный стол и отпила кофе. Подождала немного, пока включится мозг, и набрала Шульца.
– Тебе уже лучше? – Его голос звучал отдаленнее. Или я оглохла от рева сигнализации?
– Нет, – честно призналась я. Представляешь, в субботу я устраивала свой первый в жизни ужин с афродизиаками и потерпела фиаско. А о Сисси я разузнала только то, что пятидесятилетний и женатый Брайан Харрингтон к ней явно неравнодушен.
– Погоди! Не пропускай самого интересного. Как сам ужин? Афродизиаки сработали? Я имею в виду не тебя, конечно, а твою профессиональную вовлеченность в предмет, и…
Я вздохнула и начала вертеть телефонный провод, раздумывая, не смогу ли я тем самым снова активизировать сигнализацию.
– Я рассказала им, каким образом еда должна на них действовать. Но это не помогло. Эффект был полностью противоположным. Когда я уходила, Брайан Харрингтон храпел на диване.
– Один, я полагаю.
– Один.
– M-да, похоже, твои афродизиаки вовсе и не волшебные.
– Ох, знаешь, я никогда не разделяла мнения ученых по этому вопросу. Разве что намек сам по себе имеет какую-то силу.
– То же самое, что и с психологами. Они многое советуют, кроме того, как вести себя в суде.
Я помолчала, а потом рассказала Шульцу о скандале, который произошел между Визи и сестрой Филипа:
– Визи Харрингтон знала, что Сисси проходила стажировку Филипа. И возможно, они встречались. С Визи.
Шульц заговорил громче:
– И вел двойную игру еще и с тобой. Я знаю, что у него были контакты с Харрингтонами, и необязательно дружеские. В городе явно что-то происходит. Но все еще недостает деталей. Я не слышал ничего конкретного о Визи и Филипе, но я проверю. Он рассказывал тебе что-нибудь?
– Кто? Филип? Рассказывал что?
– Что-нибудь необычное, странное.
– Да нет, не думаю.
– Подумай, возможно, ты знаешь больше, чем предполагаешь сама. Позвони мне на неделе.
Когда он повесил трубку, я услышала в ней еще какой-то щелчок и подумала, не следит ли ЦРУ за генералом. Я начала суетиться на кухне, чтобы приготовить завтрак. В холод всегда хочется горячего хлеба. Когда-то я придумала рецепт для детского сада Арча, и потом этот рецепт стал любимым для многих моих клиентов. Возможно, сама идея есть выпечку, которая называется «Мария Монтессори»[10]10
Итальянский педагог (1870–1952 гг.), ученый, практик. Ее методика дошкольного развития используется и по сей день.
[Закрыть], заставляла людей думать, что они чему-то учатся. Еда может заменить столько вещей!
Я вытащила цельнозерновую муку, патоку и начала резать сливы. Думаю, Шульц правильно сделал, что повесил трубку, не прощаясь. Прошлой осенью, когда мой бизнес был на грани коллапса, мы стали встречаться. Но не надолго.
Я разбила яйцо и смешала его с подсолнечным маслом и молоком.
Господь свидетель, Шульц был очень внимательным. На мой день рождения, на день рождения Арча и даже на день рождения Джулии Чайлд он посылал открытки с мышками, уплетающими печенье, кроликами, вгрызающимися в морковный пирог, французскими пуделями, танцующими среди картошки-фри. На день Святого Валентина я получила самую красивую коробку конфет в своей жизни. В ответ я написала ему благодарственную записку. Когда он позвонил, я сказала, что Арч каждый день берет на ленч по одной аккуратно завернутой конфетке. «А ты? – спросил он. – Тебе-то нравится?» Я ответила: «Конечно! Они чудесные!» И наконец он задал вопрос, который я так боялась услышать: «Думаешь, у наших отношений есть будущее?» Как я могла ответить, что не знаю? Как я могла сказать, чтобы он перестал быть таким милым? Как я могла заставить себя преодолеть стереотип, которого так боятся женщины?
«Есть множество печальных исходов в отношениях, думала я, смешивая сухое и жидкое. – Смерть. Развод». – О последнем я знала многое. Я преднамеренно прервала наши с Шульцем отношения, пока они не угасли сами собой. Мы с ним были как горячий шоколад, который продают на лыжных курортах. Всего за полтора доллара машина сначала выплевывает в чашку темный густой сироп. Он постепенно превращается в смесь шоколада и горячей воды. Вскоре это уже просто струя горячей воды, через мгновенье – только капли. Тебе хочется, чтобы шоколадная струя текла вечно, но так не бывает.
Надо было сказать это Шульцу на день Святого Валентина. Но такая задача была мне не по плечу. Потом прошла неделя, месяц, три месяца. Он стал реже звонить, а я услышала призыв сирен к более таинственным отношениям, с Филипом Миллером.
Загрузила кексы в духовку. Когда устанавливала таймер, слышала, как плещется в бассейне Джулиан. Я сварила ему кофе к моменту, когда он закончит. Разумеется, он не будет благодарить меня, уверена в этом.
Арч завалился в кухню с огромным пакетом продуктов в руках. Он выглядел сонным, как обычно после выходных с Джерком. Очки были низко спущены на нос. Но я заметила, костюм на нем был чистый и немятый. Всего два дня не виделись, а в груди у меня все сжималось, когда я смотрела на него.
Он поднял голову, поправил очки и пристально посмотрел на меня.
– Мам, ты выглядишь усталой.
– Ты проецируешь.
– Ой, я не знаю, что это значит, – спокойно ответил он, копаясь в пакете.
– Извини. Это значит только то, что тебе кажется, что я устала, потому что ты сам устал.
Он ничего не сказал и вытащил из пакета газету.
– Что это? – спросила я.
– Увидишь.
Я разрезала пополам апельсины и стала выжимать сок. Уже скоро кувшин, чудом выживший после взрыва в саду, был полон густого сладкого нектара. Прозвонила духовка: кексы готовы. Я вытащила их, чтобы остыли, а когда повернулась, увидела: Арч аккуратно льет апельсиновый сок прямо на газету. От изумления я раскрыла рот. Еле сдерживалась, чтобы не утратить над собой контроль, а тем временем последние капли сока падали на сложенную газету.
– Ради бога, что ты делаешь?
– Экспериментирую, – ответил он, не глядя на меня.
А потом Арч поднял глаза, широким жестом развернул газету, аккуратно перебрал страницы, чтобы показать, что это всего лишь газета. Ни следа жидкости, ни пятнышка. С самоуверенным и довольным видом он снова сложил ее, задрал подбородок и многозначительно посмотрел на меня поверх очков. А затем снова вылил сок с газеты обратно в кувшин.
– Отлично, – подал голос Джулиан. Видимо, он подошел уже давно, а я не заметила, как он стоит у двери и наблюдает. Джулиан перекинул полотенце через руку и одобрительно зааплодировал.
Я улыбнулась:
– Давайте выпьем этот сок. Я сделаю еще для Бо и Адели.
Когда оба осушили стаканы, Джулиан сказал Арчу:
– Ты собираешься показать этот фокус своей подружке?
– Она не моя подружка! – последовал горячий протест Арча.
– Что, простите?
Джулиан сочувственно посмотрел на Арча, засунул в рот кекс и быстро пошел к выходу, по пути бросив, что пора ехать в школу и что Арчу надо быть готовым через тридцать минут.
– Подружка? – повторила я.
Арч глубоко вздохнул, надкусил кекс и пожал плечами.
– Помнишь, мам, я говорил тебе, что Джулиану очень нравится, как ты готовишь? Он мне еще сказал, что хочет взять у тебя несколько уроков.
– Пожалуйста, не меняй тему. Ты никогда не упоминал ни о какой подружке.
– Она не моя подружка! Все, мне надо одеваться.
– Ты уже одет.
Еще один вздох. Я попробовала по-другому:
– Ты не обязан рассказывать мне, если не хочешь.
– Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты задавала мне тысячи вопросов.
– А как насчет двух?
Он снова пожал плечами.
– Отец хорошо с тобой обращался?
Он кивнул.
– А как в школе?
Его щеки порозовели.
– Хорошо. – Он засунул остатки кекса в рот и снова полез в пакет. Не переставая жевать, он сказал: – Это для тебя.
И подал мне толстый конверт. К моему разочарованию, на нем была наклейка «Родительский пакет» – с указанием: прочесть немедленно.
– Определенно, платить за обучение недостаточно, – пробормотала я, ни к кому не обращаясь.
Отдаленное цоканье оповестило о приходе Адели. Я убрала неприятный конверт, накрыла на дубовом столе завтрак и принялась выжимать сок.
– Лучше иди собирайся, – быстро сказала я Арчу.
– Хорошо, только мне надо спросить кое-что у Адели.
– Что?
– Погоди…
Какой смышленый! Арч улавливал самый удачный момент, чтобы получить желаемое. Это когда я в цейтноте и занята готовкой. Я схватила лекарство Адели (то, что расслабляет мышцы) и поспешила закончить с соком. Она появилась как раз, когда я перелила последнюю порцию сока в кувшин. Ее лицо было искажено болью – утром у нее всегда сильно болела спина.
– Доброе утро, миссис Фаркуар, – подкатился к ней Арч. – У вас очень красивый халат.
Уму непостижимо. Похоже, Арч не только учился фокусам, но еще и взял у Джерка урок обаяния. Даже Адель была в удивлении. Я заметила, что темно-синий шелковый халат с красно-зеленой вышивкой был действительно просто роскошным.
– Спасибо большое, – ответила она с улыбкой, которая расслабила морщинки боли на ее лице. – У кексов такой невероятный запах!
Она осторожно усадила себя на стул. Арч последовал ее примеру и сел напротив.
– Миссис Фаркуар, – начал он, пока она грациозно запивала таблетки маленькими глотками сока.
Она взглянула на него, подняв брови. Я подошла ближе, чтобы предложить свою помощь, но Арч остановил меня взглядом. Я замерла.
– Миссис Фаркуар, – начал он снова. – Я хотел спросить, не будете ли вы против, если я приглашу кое-кого из ребят в один из ближайших дней.
И снова моя работодательница озарила все вокруг лучезарной улыбкой. Я плотно сжала губы. Не хотела бы я, чтобы Арч увидел сейчас мое лицо.
– Вечеринка у бассейна! – с энтузиазмом воскликнула Адель. – Здорово. Сделаем ее частью празднования нашей годовщины. Как вам идея?
– Не знаю по поводу вечеринки у бассейна, – медлительно «размышлял» Арч. – Не хочу, чтобы они плавали. Я думаю устроить представление.
– Представление? – недоверчиво включилась я. И это я слышу от ребенка, последние шесть лет ненавидящего игру «Покажи и скажи»?
– Что за представление? – заинтересовалась Адель. – То есть, конечно, я вовсе не против… Но что именно ты будешь делать?
Арч встал, взял пакет и торжественно подошел к Адели. Достав пятьдесят центов, он показал их нам и сделал так, чтобы они исчезли. Другой рукой он щелкнул за ухом у Адели, и монетка оказалась в его руке. Он выразительно посмотрел на нас, изящно нам поклонился, и, выпрямившись, провозгласил:
– Магическое шоу Арчибальда Великолепного!
Салат из молодого картофеля
12 молодых красных картофелин, сваренных в кожуре
3/4 стакана майонеза
взбитые сливки
1/2 чайной ложки соли
перец по вкусу
2 чайные ложки мелко нарезанного укропа
2 мелко порезанных зубчика чеснока
Остудите картофель и разрежьте на четыре части. Разведите майонез взбитыми сливками. Добавьте соль, белый перец, укроп и чеснок. Самостоятельно регулируйте количество приправ. Остудите.
Из этого объема продуктов получается 4 порции.
Кексы «Мария Монтессори»
2 стакана цельнозерновой муки
2 чайные ложки разрыхлителя
1/2 чайной ложки соли
1 стакан нарезанных слив
1 яйцо
1/4 стакана растительного масла
1/2 стакана патоки
1,5 стакана молока
Разогреть духовку до 200°. Смешать муку, разрыхлитель, соль и сливы. В другой посуде смешать яйцо, масло, патоку и молоко. Затем соединить смеси и вылить в формочки для кексов. Выпекать 20–25 минут. Готовность проверять зубочисткой, проткнув каждый кекс посередине.
Из этого объема продуктов получается 12 порций.
ГЛАВА 13
– Не по годам умный ребенок, – заключила Адель, вернувшись к кексам и кружке чая, которые я поставила перед ней на стол.
Я не могла понять ее тона. И как обычно, когда я уже была поглощена работой, зазвонил телефон. Я подняла трубку и ответила мягким голосом:
– Дом Фаркуаров!
– Ээ, это компания «Голдилокс»?
– Слушаю вас.
– Вас беспокоит газета «Маунтен джорнал». В пятничном номере планируется еще одна статья, освещающая вашу деятельность, и, эээ, редактор попросил меня сообщить вам, что вы могли бы написать опровержение на следующую неделю. Если хотите. Самый поздний срок на ваш материал – в среду в полдень. Все.
– Кто это? Соедините меня с этим редакторам, или я никогда больше не буду давать свою рекламу в вашу газету.
Но негодяй отключился. Наверное, подумал, что с меня хватит. Я повесила трубку. Был понедельник, так что у меня было еще целых четыре дня, чтобы побеспокоиться о новой статье, которая совершенно точно не предвещала мне доброй славы, и почти полторы недели, чтобы подумать, что им ответить. На самом деле у меня не хватало времени даже готовить, а на беспокойства его вообще не было. В этом доме постоянно трезвонили телефоны.
В этот раз я ответила не так мило, как в предыдущий:
– Дом Фаркуаров.
– Мне нужна Адель Фаркуар. Это Джоан Расмуссен из комитета школы Элк-Парк по поводу бассейна. Очень срочно!
– Ааа! – ответила я, приподняв брови. И, повернувшись к Адели, повторила: – Джоан Расмуссен из комитета по поводу бассейна.
Адель помахала в воздухе половинкой кекса в знак своего нежелания с кем-либо разговаривать.
– Миссис Фаркуар сейчас нет. Она плавает.
– У кого-то уже есть бассейн! – выпалила немилосердная госпожа Расмуссен. – А с кем я разговариваю, можно узнать?
Я изобразила деловой тон:
– Меня зовут Голди. У меня свой бизнес. Но в данный момент я личный повар Фаркуаров. Мой сын, Арч Корман, учится в школе Элк-Парк. Должна ли я попросить Адель перезвонить вам?
– Да, вы должны это сделать. Но я могу также поговорить и с вами. Как родитель нашего ученика, вы должны появиться на родительском собрании, посвященном сбору денежных средств на строительство бассейна.
– О, нет…
– Вы уже ознакомились с содержанием пакета, доставленного вам?
– Ну… нет, мадам. Я только что получила его, пару минут назад.
– Тогда вы должны сделать это как можно скорее. Когда закончите, вам надо обойти местные компании, чтобы попросить их сделать свой вклад, а потом необходимо дать им наклейки об участии, на витрины.
– Послушайте, Джоан, дорогая. Единственное, что я должна сделать сейчас, это положить трубку.
Так я и сделала. Честное слово, некоторые люди меня просто поражают.
– Не говори ничего, – поспешила Адель. – Я только что потеряла мадам Расмуссен как сопредседателя.
– Доверься мне. Так лучше.
Я начала шарить по холодильнику в поисках еды, которую приготовила вчера для барбекю. Когда я вышла с последним подносом, Адель запивала еще одну таблетку – как мне показалось, насильно.
– Голди, – наконец сказала она. – Я знаю, что у тебя есть свои причины. Но я просто выбиваюсь из сил, пытаясь найти деньги в этом городишке. Даже в Вашингтоне нам приходилось много работать, но тут… – Она сделала знак своей чашкой. – Там были комитеты по организации благотворительных балов, модных показов, официальных обедов, да всего! Все работали! Директор сказал, что выпускники помогут. Но они не помогают. Так же как и их родители. Я в тупике.
Я поставила поднос на стол и села рядом с ней:
– Прости.
Она пожала плечами:
– Я знаю, дорогая, у тебя и так полно забот. И знаю, что ты расстроена из-за этого парня Миллера. И еще Арч, конечно, и твой бизнес. Просто когда я чем-то занимаюсь, то отдаюсь этому полностью. Я знаю наверняка, что здесь у людей есть деньги! Ты думаешь, я могу заставить их работать на комитет в течение июня, июля и августа? Нет. И единственный человек, который готов взяться за любую работу, это Джоан Расмуссен. Она по головам пройдется. Директор говорит, что сейчас очень неподходящее время года. Трудно заставить людей работать. Но почему? Я не понимаю, почему?
Она покачала головой и отхлебнула из чашки.
– Ох, дорогая моя Адель! – ответила я с улыбкой. – Это все потому, что всем надо работать над своими летними знаками отличия.
Она поперхнулась чаем:
– Всем надо что?
Я взяла чашку, налила еще чаю и поставила рядом с ней.
– Если коротко, то все происходит примерно так. У тебя есть деньги, и ты живешь в Колорадо. Каждые летние каникулы ты обязана работать над своими значками. Бывает, что удается заполучить даже звезду.
– Извини, это реальные знаки отличия?
– Конечно, нет! – замотала я головой. – Иногда ты получаешь просто футболку. – Но она все еще не понимала ни слова. – Как только наступит осень, жители Колорадо начнут хвастаться перед тобой своими летними достижениями. Ты спросишь: «Как прошло лето?» Они закатят глаза: «Мы ходили в поход с десятью четырнадцатилетками». Ага! Значок за поход. Выдается только если походы осуществлялись неоднократно и обязательно на значительной высоте. «Потом мы взобрались на гору и чуть не потеряли двоих детей, когда спускались вниз по канату». Это уже значок за скалолазание. «Делали привал в самой отдаленной части национального парка Скалистых гор». Значок за кемпинг. «А по возвращении преодолели десятикилометровый забег в городе Вэйл и шестидесятикилометровую велогонку по горам». Знаки отличия за бег и велоспорт. Последний – со звездочкой.
Она широко улыбнулась:
– А как насчет значка за любительскую орнитологию, ну, за наблюдение за птицами, или… за рыбалку?
– Ну, – слегка озабоченно ответила я, – у меня пока таких нет. Хотя конечно же, единственный вид рыбалки, за который можно получить знак отличия в Колорадо, это ловля нахлыстом. Только новички и неумехи используют реальную приманку.
– Так вот почему я не могу никого заставить работать в комитете… Я думала, что родители и выпускники где-то в отпусках, но я вижу, что они в городе.
– Дорогая Адель. Ты же никогда не расспрашивала их о летнем досуге! Ты только спроси, и тебе точно понадобится еще какой-нибудь мышечный релаксант.
Она приложила палец к губам, но тут же вся засветилась от радости:
– Поняла! Благотворительный пикник орнитологов! И угадай, кто организует его? Назначим на ближайшую субботу! Пусть это будет импровизированное мероприятие.
– Ты ведь несерьезно, – вздохнула я.
– Сможешь внести в свое банкетное расписание? Утрой стоимость провианта, я потом удвою полученную сумму и отдам половину школе. Сможешь?
Я уставилась на итальянский кафель, вычисляя в уме. Оплата за обучение Арча в летней школе наносила огромный урон моему бюджету. И я все еще до конца не оплатила свою новую сигнализацию. Так что такая работа была бы исключительно выгодной для меня.
– Конечно.
– Великолепно! Ты заработаешь. Школа заработает. Мы можем пригласить Джулиана и Арча, Харрингтонов и всех-всех. Это будет сенсация! Ах, Голди! Ты просто чудо! Я бы никогда не додумалась, если б ты не рассказала мне о значках. – Она снова приложила палец к губам: плохой знак. – А насчет Джоан… Она просто хочет, чтобы о ней кто-нибудь пекся… – В точку! Яйцо, запеченное по-расмуссеновски. Предварительно сварить вкрутую… – Постоянно был рядом, знаешь… – Как всегда, я не знала. – Думаю, стоит пригласить ее сегодня на ленч.
Я пыталась создать Адели комфортную обстановку, быть ей родственной душой, как и Марле. Но неожиданно все пошло не так.
Она продолжила:
– Ты не могла бы сделать простой суп и салат? Пожалуйста! Я знаю, что тебе надо забрать свой грузовичок, но мы с Бо можем это сделать.
Карие глаза Адель смотрели умоляюще.
Конечно, с этой леди Расмуссен получился небольшой перебор. А тут еще Адель, новенькая в этом обществе, ходит, опираясь на трость, пытается завести друзей, в летнее время, когда она не может заставить людей делать взносы, бросает все свое свободное время и деньги на то, чтобы быть полезной. И ее повариха только что отфутболила сопредседателя. Но я должна была это сделать.
Я сглотнула и ответила:
– Конечно. С ленчем никаких проблем. Булочки, фруктовый салат и фирменный суп со шпинатом от «Голдилокс»? – Она кивнула. Хорошо, у меня как раз был контейнер с замороженным супом, что я привезла из дома. – Я все успею.
Адель с облегчением улыбнулась, поднялась со стула (очень по-королевски, как с трона) и сняла трубку, чтобы позвонить Джоан по поводу ленча и птичьей вылазки. Та, должно быть, подумала, что идея отличная, потому что после Адель вызвала по внутренней связи Бо и попросила его позвонить своему партнеру по гольфу, чья жена состояла в Обществе Одюбона. Подмигнув, она взяла у меня ключи от фургончика и процокала к выходу из кухни.
Адель была похожа и одновременно не похожа на свою сестру, думала я, вливая патоку в бурлящую кастрюлю фасоли. Как и Марла, Адель привыкла к богатству и власти, что обычно шла в комплекте. И совсем не как Марла, она привыкла держать свои проблемы при себе, ни с кем их не обсуждая. Вся боль Адели выплескивалась в энергичность и энтузиазм, с какими она творила добрые дела. Марла же, напротив, старалась кричать о своих несчастьях на каждом углу, а благородные поступки оставлять на совести Рокфеллеров.
В дверном проеме снова появился Арч.
– Мам, мне нужно двести долларов на шелковый плащ и цилиндр, – объявил он, широко улыбаясь.
– Прости, что?
– Если это слишком дорого для тебя, я спрошу папу.
– Даже не думай, Арч. Ты же знаешь, он откажет. Скажет, что деньги можно взять из алиментов. Да ладно, дорогой! Без них ты не справишься?
Он посмотрел на меня. На детском веснушчатом лице появилось совсем взрослое разочарование.
– Ну, мне они просто необходимы. Для моего магического шоу, – настаивал он. – Может быть, папа все-таки согласится. Ведь он заплатил за ту фигню, что я у него попросил.
– Какую фигню? Ты газету имеешь в виду?
Арч залез в сумку и вытащил пару наручников и китайские ручные кандалы. Это был его любимый фокус со времен наших походов на выступления иллюзионистов, когда он был еще малышом. Но что предпочесть: кандалы или наручники? Казалось, он все еще не мог выбрать. Наконец он вытянул вперед наручники и приподнял брови.
– Защелкни их у меня за спиной, пожалуйста.
Утро обещало быть тяжелым. Но я не стала сопротивляться. С закованными руками он слегка наклонился вперед и выдержал паузу. А через мгновенье его руки уже были свободны.
– Как ты это сделал? – изумилась я.
– Маг никогда не раскрывает своих секретов. В любом случае, погоди, пока не увидишь, как я делаю то же самое под водой.
– Под водой! Да ты едва по-собачьи умеешь плавать! Помнишь, что сказал врач? Ты должен быть осторожен, ведь в феврале у тебя был бронхит и приступ астмы.
Арч отвернулся. Как только я открыла рот, чтобы извиниться, с улицы засигналил Джулиан.
– Пора идти. О, – сказал он, снова вытаскивая что-то из сумки, – еще кое-что.
Это был тон, к которому он прибегал, когда хотел сказать что-то, что явно мне не понравится. Такие вещи он всегда оставлял на самый последний момент, уже когда подъезжал школьный автобус, чтобы у нас не оставалось времени на препирания. Очевидно, он не собирался менять своих привычек на лето.
– Надеюсь, это «кое-что» все же даст мне закончить готовку не в следующем году, а сегодня.
– Вот, – он протянул мне полное собрание сочинений Эдгара Аллана По. – Все родители должны прочитать это, чтобы потом помочь с итоговым заданием. Там записка внутри. – Он показал мне скопированный листок. – Там все написано. Учительница такая милая! Если хочешь, она расскажет тебе и про другие проекты.
Джулиан снова посигналил, и Арч помчался на улицу. Через открытую входную дверь я увидела генерала Бо и Адель в «рейнджровере». Они помахали мне. Я развернула записку. В ней детально разъяснялось, в чем состоит моя домашняя работа по данному автору:
Мне стало интересно, не захочет ли учительница организовать парочку-другую банкетов, пока я буду делать за нее всю эту работу. За что я, в конце концов, им плачу? Ах, да! За то, что они милые…
На кухне зазвонил телефон. Это был кто-то из Общества Одюбона. Не могла бы я попросить генерала перезвонить по поводу пикника? Хотел ли он запланировать его на эту субботу, одиннадцатого? Не сомневайтесь, я все ему передам. Еще я хотела добавить: «У вас с генералом Фаркуаром нет ничего общего», но воздержалась. Вместо этого я раскрошила замороженный суп, чтобы он быстрее подогрелся. У меня оставался всего час, а потом я помчусь устраивать барбекю для работников ранчо Джорджа Рамслингера.
Включила автоответчик и занялась йогой. Арч встречается с девушкой, и ему нужно двести долларов на костюм мага. Адель хочет ленч на две персоны прежде, чем я устрою пикник на сорок персон. А в «Маунтен джорнал» скоро появится еще одна отвратительная статья об мне. Еще мне надо позвонить своему юристу, чтобы сменить имя, спланировать птичью вылазку и пикник, в то время как меня ожидает домашнее задание по Эдгару Аллану По. Я закусила щеку и подумала: может ли все быть еще хуже, чем есть сейчас?
Опять зазвонил телефон, и я прослушала оставленное сообщение. Это была Марла. Похороны Филипа Миллера завтра в два часа дня.
Чудесным образом я все-таки закончила готовить и накрыла стол на террасе. Изгнав печальные мысли о похоронах Филипа, отправилась в гараж, где рядом с походным снаряжением я отыскала небольшие садовые ножницы. Недолго думая, я принесла в жертву едва распустившиеся цветы, которые генерал Бо и Джулиан посадили в свежеразровненную почву, чтобы скрыть следы взрыва. Молодая поросль покорилась безмолвно, и все ради ленча с Сумасбродкой Расмуссен. Позже под конвоем генерала и Адели прибыл мой фургончик.
Мой фургончик! Уверена, он был рад меня видеть так же, как и я его. Даже решетка радиатора улыбалась мне во весь свой железный рот. Я запрыгнула внутрь, проверила тросы, которые должны удерживать еду на полках, залезла в бардачок, удостовериться, что моя аптечка все еще на месте. Бинты, солнцезащитное средство, инструкция по применению метода Геймлиха (на случай, если кто-то подавится) и даже моя маленькая бутылочка с настойкой рвотного корня были на месте (если вдруг, не дай бог, кто-то съест то, что ему нельзя).
