Текст книги "Шоколад или жизнь?"

Автор книги: Диана Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

несколько перьев зеленого лука, нарезанных

1/2 или 1 чайная ложка соли

паприка

Сварить пасту в подсоленной воде до готовности (11–13 минут). Промыть в холодной воде, чтобы паста полностью остыла.

В большой салатнице смешать вместе масло, уксус, горчицу и майонез. Добавить пасту и остальные ингредиенты в соус, аккуратно перемешать. Специи добавить по вкусу. Перед подачей на стол остудить.

Из этого объема продуктов получается 8-10 порций.

ГЛАВА 23

В кухню зашли Адель и генерал. Они были слишком тихи и почему-то избегали моего взгляда. Я сообразила, что сейчас меня либо пожалеют, либо уволят. К моему удивлению, пара пожаловала с первой из двух предполагаемых миссий.

– Пойдем на веранду? – спросил Бо тоном, каким обычно созывают персонал на летучку. – Мы случайно услышали вас.

Я что-то промямлила. Но не успели мы двинуться к выходу, как на кухню заглянул Джулиан. Не обращая внимания на Фаркуаров, он подошел к столу и потрогал свои помадки. Они были приготовлены утром, перед тем как он поехал в школу и, между прочим, один, без Арча. Язык чесался сказать ему это, но настроения услышать очередную грубость не было. Конфетки уже остыли. Джулиан сунул нос в комбайн с миндалем. Удовлетворенный, он двинулся к холодильнику, открыл его, случайно задел кувшины – те приветливо звякнули. Засунув под мышку пару банок лимонада, он сказал нам:

– Когда придет Визи, попросите ее спуститься вниз. Я помогаю Арчу устанавливать сцену.

– Ты что-то рано сегодня, – с прохладцей заметила я.

– Ага, я не пошел в лабораторию, подумал, вдруг Арчу потребуется помощь.

Я объявила, что как только Визи прибудет, я непременно попрошу ее спуститься. Прижав пальцы к вискам, я проследовала за Фаркуарами на террасу. Все, кто хочет помочь Арчу, – мои лучшие друзья на веки вечные.

– Голди, – начал генерал, усевшись в кресло и взяв меня на мушку своих ледяных голубых глаз. – Сейчас ты под обстрелом множества забот. Позволь нам протянуть тебе руку помощи.

Тогда я пояснила, что пыталась помочь Арчу с вечеринкой, которая будет проходить в то же время, что и их soirée[14]14
  Званый ужин (фр.).


[Закрыть]. При взгляде на Адель меня так и тянуло сказать, что это была ее идиотская идея, но я не стала, конечно, этого говорить.

– Ох, – закудахтала она. – А я так надеялась, что вечеринка его порадует… – Помолчав немного, Адель заключила: – Всем подросткам приходится пройти через этот неблагоприятный период жизни. Помню, как тяжело было Марле в таком же возрасте.

Мне все время хотелось смотреть на небо. Воздух был словно наполнен голубой жидкостью. Холмы, деревья и белоснежные шапки гор казались поэтому невероятно четкими.

– Не хочу, чтобы мой Арч выходил из себя, – продолжала я. – Не представляете, какая это была ужасная картина, когда я увидела его на дороге в город. Думала, он сбежал из дома. А закончилось все тем, что я потратила кучу денег на экстравагантную шмотку, которая ему даже не нужна.

Генерал покашлял и заговорщицки произнес:

– Если ты и правда не хочешь, чтобы Арч самовольно отлучался куда бы то ни было, я могу включать сигнализацию по периметру всякий раз, когда он дома. Если вдруг он попытается сбежать, мы сразу узнаем об этом.

– Нет. Я никогда бы… Спасибо большое! Правда, спасибо! – сказала я им обоим: точнее, паре их склоненных голов и двум парам сочувствующих глаз.

– Держать его здесь как преступника – это не выход. Пожалуй, позвоню его друзьям, пока буду готовить. А вам двоим, может быть, стоит пригласить его сейчас поплавать?

Фаркуары заулыбались. Им так важно было оказать кому-то поддержку!

Адель улеглась на шезлонг, а Бо с Арчем начали плескаться в воде, выкрикивая друг другу «марко» и «поло». Я же принялась усердно трудиться над предстоящим ужином. Весело забурлили разноцветные макарошки. Они смутно напоминали мне выцветший итальянский флаг. Наверное, создатели пасты именно на то и надеялись. Позже, промывая их под струей холодной воды, я вспомнила предостережение Андрэ: никогда не добавлять соус в горячую пасту, если конечной целью вы имеете подачу блюда в холодном виде. Горячие макароны – как губка, впитывают соус, превращаясь в мокрую массу чего-то грязного.

– Только не на этом soirée! – бормотала я себе под нос, откидывая спаржу и заливая ее ледяной водой, дабы сохранить цвет.

Как только я начала месить тесто для бискотти, в дверях появилась Адель со своей тростью. На ней был синий купальник, улыбка застыла от боли.

– Таблетки, – утвердительно попросила она. – Буду знать, как пытаться плавать кролем. Этот стиль просто убивает мою спину. Я бы попросила Бо, но ему срочно надо проверить свое секретное убежище.

– О, Боже мой! – заворковала я. – Скорее присядь, я поищу их.

Но шанс побыть великодушной спасительницей растаял как дым: в дверном проеме вырос генерал, свирепый боец в тяжелом халате, подаренном ему однокашниками по Вест-Пойнту, когда он вышел на пенсию. Вышивка на спине его одеяния гласила: «Всем, кто за АСЗГС[15]15
  Американский союз защиты гражданских свобод – некоммерческая, неправительственная организация США, провозгласившая своей целью «защиту и охрану частных прав и свобод, гарантированных каждому человеку в этой стране конституцией и законами Соединенных штатов».


[Закрыть], – публичная казнь».

– Не могу найти детонатор, – бурчал Бо, раздвигая канистры на полках.

– Не думаю, что он может быть там… – тихо предупредила я, но оба супруга проигнорировали меня. Адель решила сама поискать таблетки. В итоге парочка начала активно копаться в кухонных шкафах, отодвигая утварь и горшки с цветами, выгребая посуду и съестные припасы. Когда искомое обнаружено не было, сыщики приступили к выдвижным ящикам.

– А где Джулиан? – наконец спросил генерал.

– Кажется, внизу… В гараже вы смотрели?

– Что это? – поинтересовалась Адель, приблизив красивое лицо к тесту для бискотти.

У нас с генералом чуть сердце не прихватило. Мы промолчали, и Адель посмотрела мне прямо в глаза. Ответили мы с генералом вместе:

– Десерт!

– Пойду наверх. Таблетки, наверное, там, – ответила хозяйка и, хромая, покинула кухню.

– Вы и вправду потеряли детонатор или итальянское кольцо перепрятали?

– Ничего я не перепрятал, – голос его звучал глухо, словно он наелся песку. – Кольцо есть, детонатора нет.

Герой удалился.

– Наконец-то одна, – молвила я чуть слышно. Все это напоминало театральное представление. Закончив раскатывать тесто, я сделала печенье и поставила его в духовку. Пока готовила заправку для салата, звонила друзьям Арча.

На первом месте значилась девочка Андреа Кобёрн. Против ее имени Арч поставил звездочку. Она жила на Арнольд-Палмер-авеню.

Отец маленькой Андреа показался мне чересчур уж милым:

– О! Арч! Да, он был у нас! Мы обожаем его фокусы! Он сделал так, что бриллиантовые серьги моей жены исчезли! – На этом моменте он разразился безудержным смехом. Ну, по крайней мере, раз он так веселится, я могу быть уверена, что Арч вернул серьги на место. В итоге отец согласился привезти Андреа к нам, а потом забрать ее. Один есть! Осталось еще пять.

Солнце начало медленно опускаться за горы. Я достала из холода браслет с орхидеями, поставила в вазы шесть букетов от местного флориста, а потом… у ворот остановилась машина Сисси. Никогда не угадаешь, в каком она настроении. Так что я нацепила счастливую маску в надежде, что она отразит ее. Как ни странно, сработало. Она улыбалась, глядя, как я работаю в поте лица, немножко постояла у меня над душой и спустилась вниз к Джулиану. Арча я не видела уже… сколько? Я оценила плоды своего труда: два салата для взрослых, лаймовая смесь с ананасами и пастила для детей, спаржа, бискотти, гамбургеры… Да, я отчетливо помню, как засовывала пальцы в фарш, а он забежал за очередным лимонадом. Я сообщила, что все-таки дозвонилась до его друзей и что все в силе.

– О, нет! – завизжал Арч. – Мне же надо готовиться!

И был таков. Больше я его не видела.

Зазвонили в дверь: прибыли Харрингтоны. С сожалением я поняла, что Визи уже приняла на грудь бурбон. Глянула на часы – 17:30. Кажется, вечер будет долгим. А я даже еще не развела огонь. Пришлось попросить о помощи Брайана.

– Разжигать огонь, – промурлыкал он, приблизив ко мне лицо, – мое любимое занятие.

– Какое счастье! – без смущения ответила я, впечатывая в его грудь флакон с жидкостью для разжигания. – Мужчины не могут устоять перед угольками. Ведь открытый огонь напоминает им о естественной среде обитания – о пещере.

Пока подъезжали Расмуссены и другие важные лица из Элк-Парк, партнеры по гольфу и приятели Арча, я то и дело сообщала генералу по внутренней связи имена вошедших гостей. Бо рапортовал о последних новостях Адели, которой перед приемом так и не удалось подремать. Могла бы я, пожалуйста, развлечь их гостей?

И еще надо закончить готовить, да? Это Арч у нас волшебник, не я. Но естественно, я ответила: «Без проблем».

Выйдя на кирпичную террасу, я увидела, как Брайан Харрингтон исступленно раздувает огонь. Визи наливала себе выпить в открытом баре. Мне даже думать не хотелось, какой пьяной она будет к моменту подачи креветок и бургеров. Арч с друзьями были в бассейне и, видимо, чувствовали себя немного неловко. Все, кроме Андреа. Вид у нее был серьезный, и прямые каштановые волосы со спадающей на нос челкой, его подчеркивали. Она давала Брайану советы по разведению огня, в которых он не нуждался.

Я поскакала на кухню – собрать поднос с лимонадом и попкорном для самых юных гостей. Многие почему-то решили, что это день рождения Арча, и пришли с подарками. Мы еще немного понаслаждались эдакой антрепризой, а потом явились хозяева приема, и все пели «С юбилеем». Это был волшебный момент, правда, немного подпорченный противным смехом Визи, когда огонь снова потух.

Генерал Фаркуар решил сам заняться огнем, а я поспешила на кухню, начинать парад кулинарных шедевров. На большой поднос я поставила креветки и бургеры и, умоляя себя не уронить ничего, понесла.

Сисси и Джулиан уже были там. Бо, Адель, Визи и большинство взрослых нашли себе место в белых деревянных креслах, мило болтая. Джулиан сел в сторонке, один. Визи потихоньку бросала испепеляющие взгляды в сторону Брайана и Сисси. Джулиан был более прямолинеен: он прямо-таки поедал глазами парочку. Я проследила за его взглядом и поймала момент, когда большой Брай наклонился к самому уху девушки, якобы сказать ей что-то очень важное, хотя на самом деле он заглядывал в вырез ее платья.

– Брайан! – крикнула Визи. – Иди сюда! Мы беседуем о Филипе Миллере.

Мое сердце остановилось. Так хотелось узнать, что они говорили там о Филипе, но мне надо было выносить салаты и спаржу. Когда я была уже возле стеклянных дверей, меня догнал генерал. Бо остановил меня, легонько взяв за локоток.

– Это же вечеринка! – страстно начал он. – Насладись ею!

– Есть сэр, так точно! То есть… точно, как на пикнике.

Он снова запел, что я – часть семьи.

За нашими спинами враждебные голоса Брайана и Визи переросли в крики.

– Да уж, конечно! Давайте я просто принесу еду, как и собиралась? – улыбнулась я своей обычной и, надеюсь, достаточно дружелюбной улыбкой. – Так вы нашли детонатор?

– Нет. А бискотти получились?

– Да, вышли превосходно!

В кухне на меня нахлынуло чувство пустоты, какое обычно приходит вместе с сумерками. Я постаралась отмахнуться от него, когда ставила на поднос закрытые салатницы. Вот бы Шульц был здесь… Арч – с друзьями. Я же среди взрослых – явно лишняя. Почему я его не пригласила?.. Пора бы мне было уже привыкнуть к одиночеству. Шульца я видела только утром, потом он весь день был в суде. Может быть, на вторничный вечер его уже кто-нибудь ангажировал?.. Поставив поднос, я схватилась за телефонную трубку и набрала номер Шульца в офисе.

– Говорите! – грубо ответил он. Но все равно его голос наполнил меня теплом.

– Привет, это я! У Фаркуаров сегодня гости к ужину, и я подумала, может быть, ты захочешь присоединиться? Извини, что предлагаю так поздно.

К концу речи мне уже не хватало воздуха, так что я еле договорила.

– Тебе одиноко, да?

Я рассердилась, но удержала себя, чтоб не съязвить:

– Нет, просто пытаюсь быть любезной.

– Ты очень любезна. И я тоже по тебе скучаю.

Какие чудесные слова. Чего мне расстраиваться, ведь он читает мои мысли? Джон Ричард всегда говорил, что я ожидала, чтобы он читал мои мысли.

– Ужасно жаль, но не смогу, – ответил Шульц. – Жду два звонка по поводу темной биографии одного типа.

Мы договорились во что бы то ни стало увидеться завтра и закончили разговор. Теперь состояние мое было много лучше, по крайней мере, до того момента, как я с тяжелым подносом в руках снова вышла на террасу. Брайан и Визи еще ругались. Настроение должно соответствовать еде! Я старалась мыслить позитивно. Однако скандал разразился нешуточный, и даже Арч с друзьями наблюдали за ним из-за кустов.

– Хребет принадлежит моей семье! – твердила Визи. – Я привнесла его в наше семейное… имущество! – Последнее слово она прямо-таки отчеканила.

– Кто-нибудь будет салат? – беззаботно поинтересовалась я, демонстрируя поднос. – Тогда я просто поставлю его на стол, вот сюда…

Даже договорить не успела: меня перебил все еще ядовитый голос Визи:

– Филип Миллер и организация «Защитим наши горы» были при деле, не так ли, Брай? У него был свой стратегический план, как спасти хребет и его чудесную экологию. Незадолго до смерти он даже говорил об этом со мной! Но кажется, Филип не оставил после себя последователей. Какая неожиданная радость для Брайана Харринтона и его партнеров!

Адель повернула ко мне несчастное лицо. Вечеринка в разгаре.

– Давайте есть! – крикнула я.

Удачный ход – все сразу поспешили к буфету. Я сконцентрировалась на гриле, и уже скоро от креветок и мясных котлет для бургеров повалил ароматный дым. Пока гости ели, зачинщики скандала попритихли.

Когда я набрала второй поднос креветок и мяса, Арч прошептал мне:

– Спасибо, мам! Это так круто!

Я велела ему приготовиться к шоу, потому что оно начнется сразу, как закончится еда.

Гости по третьему кругу подошли к буфету, а потом начали озираться в ожидании десерта. Тогда я громко спросила:

– Вы готовы для магического представления?

Все лица были обращены ко мне. Я оглянулась на Арча, который еще около минуты колебался, но затем принял деловой вид. Он попросил товарища помочь ему вытащить сцену, которую они с Джулианом смастерили из фанеры. На переднем крае было краской выведено: «Арчибальд Великолепный». Джулиан вставил кассету в магнитофон, и в воздухе загремели фанфары. Заскрипели стулья зрителей – все обратили свое внимание на сцену. Я нервно оглянулась. Арч никогда не выступал на людях, и мне не хотелось, чтобы его кто-то прервал. Визи все еще метала убийственные взгляды на Брайана, который подмигивал Сисси, как бы говоря: «Я все еще держу ситуацию под контролем». Хотя, должна признаться, я видела, что он дрожит.

Арч поклонился на слабые аплодисменты зала, накинул на плечи атласный плащ и достал волшебную палочку, которую Джон Ричард купил ему в Денвере. Он начал с фокусов, которые я уже видела: жидкость на газете, веревки, исчезновение и появление шариков под стаканчиками. После каждого трюка слышались одобрительные хлопки. Я так гордилась им и наслаждалась моментом, что почти забыла про десерт.

Окунула бискотти в густую шоколадную глазурь, которая обволакивала печенье, точно укрывала его нежной сладостью. Потом прикрепила безе к трем большим пенопластовым конусам, воткнув в каждый бенгальский огонь. Искусство проведения первоклассных банкетов требовало появления сладких конусов под конец выступления.

Предоставив магическому шоу возможность идти своим чередом, я поспешно удалилась на кухню. И не заметила, как Брайан Харрингтон оказался прямо за моей спиной. Пока я доставала посуду для мороженого, которое будет подаваться к бискотти, он известил меня о своем присутствии легким покашливанием. Я резко повернулась и наградила его самым ненавидящим в мире взглядом.

– Не подходи ко мне. Не пытайся ничего предпринимать. Если ты снова испортишь мой десерт, я позвоню по номеру 911.

– Этот звонок не принесет тебе ничего хорошего.

Я намеренно повысила голос:

– Ничего смешного, мистер Харрингтон. Я не шучу. Соблюдайте дистанцию. Я занята.

– А ну-ка потише, – зашипел он. – Я хочу поговорить с тобой о Филипе Миллере.

– Тогда быстро, – ответила я, параллельно ища миндальное мороженое.

– Посмотри же на меня, Голди. Пожалуйста! У меня такое чувство, которое только ты сможешь понять.

Я поставила упаковки мороженого на стол, плотно сжала губы и наконец удостоила его вниманием:

– У тебя две минуты.

– Слушай, – поспешно начал он. – Я не всегда поступал правильно. То есть, я хочу сказать, что признаю это.

– По-твоему, я похожа на священника?

– Я пытаюсь сказать тебе, что… конечно, мне он не нравился. Он был настоящей головной болью с этим его благотворительным либерализмом и пытался оставить трудяг-строителей без работы.

– Алё! Давай обойдемся без лекций по экономическим взглядам правых сил! Ладно?

– Хорошо, хорошо! До меня также дошли слухи о нем и моей жене. Не уверен, что это правда. А ты?

Он посмотрел на меня вопросительно.

– Не знаю. Я сама не слишком хорошо его знала, – честно ответила я, бездумно перекладывая с места на место мороженое на столе. – Хотя думала, что знаю.

– Точно. – Брайан понимал, что его время заканчивается. – Вот в чем дело. Да, мне он не нравился. Миллер подрывал мой проект. И может быть, был в интимной связи с моей женой, но… двенадцать дней назад он позвонил мне. Странно. Он сказал, что моя жизнь в опасности. Я спросил: «Это что? Угроза? Ты, гринписовец чертов!»

– Две минуты истекли, – громко объявила я.

Его взгляд сделался серьезным:

– Я бросил трубку, а потом всю ночь ворочался, метался по комнате. На следующий день я катался по поселку, не знаю зачем. Думал, заеду к каким-нибудь знакомым, выпью «Кровавой Мэри». Хотя и озирался по сторонам, потому что не хотел, чтоб кто-нибудь увидел меня. Уже думал, что спятил! Потом наткнулся на телефон и запаниковал. Позвонил по 911 и сказал, что моя жизнь в опасности, и они должны приехать и помочь мне.

Я уставилась на него.

– Я струхнул, понимаешь? – продолжал он. – У меня прямо паранойя началась! Мне даже казалось, что копы с ними заодно. Поэтому я свалил оттуда. А потом я узнал, что Филип Миллер мертв.

ГЛАВА 24

Анонимный телефонный звонок.

– Ты рассказал полиции? – спросила я Брайана.

– Пытался один раз. Но никак не мог собраться с мыслями. Миллер теперь мертв, и что они могут сделать?

– Гораздо больше, чем я. Слушай, я работаю.

Он опустил голову и ссутулил плечи – расстроился. Ну, а чего он ждал от меня? Я взяла ручку и бумажную салфетку.

– Вот, номер моего друга из департамента шерифа, – сказала я, написав номер Шульца. – Позвони ему и расскажи, что произошло. Это следователь по делу Филипа Миллера.

– Я просто хотел, чтобы ты поняла одно: я не имею никакого отношения к его аварии. – Он снова смотрел на меня серьезно.

– Какая тебе разница, что я думаю?

– Ну, заключения, которые делает моя жена… всякие намеки… Город-то у нас маленький. Знаешь, с моими проектами застройки, все считают меня эдаким сукиным сыном. – Он приподнял брови.

– С твоими деньгами, тебя это вообще не должно волновать.

– О! Но меня это очень волнует, прелесть моя! Если бы ты только знала! Иногда я задумываюсь, сколько еще я должен выносить эту боль на своей душе?

– Такую боль на своей?.. – Мои ногти впились в пенопластовый конус, и он заскрипел, как мел на грифельной доске. – Сколько еще ты должен выносить?..

Брайан закрыл глаза и пожал плечами.

«Сколько еще Аспен-Мидоу должен выносить эту боль на своем твердом небе?»

– Сукин сын! – заорала я.

Он открыл глаза и отпрянул:

– А теперь что? Я же сказал: я не имею никакого отношения к смерти твоего бойфренда… О! Только не говори, что ты все еще злишься на меня из-за торта!

– Полагаю, второе твое имя – Питер, да? Пьер?

– Не знаю, что ты пила, пока готовила, но ты, кажется, неправильно меня поняла…

В приоткрытую дверь просунулась голова Джулиана.

– Привет вам! Меня послал генерал. Может, вы двое остынете, и мы поедим десерт?

– Сам остынь, Джулиан! Я только что отыскала своего анонимного критика. – Мое лицо горело негодованием.

Джулиан переводил взгляд с меня на Брайана и обратно.

– Кто? Он? – Джулиан надул щеки и, выпустив струю воздуха в сторону Брайана, нахмурился: – Что у тебя есть против Голди?

– Ничего! Ничего! Почему люди всегда судят меня по поступкам, которых я не совершал?

Брайан Харрингтон развернулся и вышел вон.

– Уф! Кажется, ты больше не будешь работать на Харрингтонов, – заключил Джулиан.

Я поставила конусы на поднос:

– Ничто не принесет мне большего удовольствия. А теперь, Джулиан, если ты действительно хочешь помочь, не мог бы ты взять спички и поджечь бенгальские огни. Только не так, как Брайан Харрингтон разжигал угли.

Когда мы подошли к стеклянным дверям террасы, из магнитофона доносилась барабанная дробь. Все взгляды были обращены к бассейну. На трамплине стоял Арч, отражаясь в водной поверхности. Я чуть не уронила поднос. Его руки были сзади и были закованы.

– Открой дверь. Открой эту чертову дверь! – не помня себя, в страхе взмолилась я.

– Но я еще не зажег…

– Открывай!

Джулиан повиновался. Я скользнула на террасу, быстро подошла к столу и поставила поднос. Безмолвно я посылала Арчу мольбы: «Не прыгай с бортика с завязанными руками. Не прыгай. Не прыгай…»

Его тело приподнялось и с громким всплеском шлепнулось в воду. Я считала: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

Арча не было видно.

Я бросилась к бассейну и прыгнула. Одежда намокла и потянула меня вниз. Сбросив туфли, я набрала полную грудь воздуха. Нырнула. Арч стоял на дне, пытаясь освободиться от наручников. Я отчаянно рванулась к нему и схватила его под мышку как раз в тот момент, когда расстегнулись наручники. Всплывая, я подталкивала его вперед.

Едва мы достигли поверхности, он, поперхнувшись водой, закашлялся.

– Прекрати! – закричал он. – Перестань! Что ты делаешь? Мам! Господи! Ты все испортила!

Он оттолкнул меня и по-собачьи доплыл до бортика.

– Я пыталась помочь тебе, – бормотала я, хотя вовсе не помогла.

Когда мы карабкались по лестнице, послышались хлопки аплодисментов. Арч одарил меня взглядом, полным ненависти.

– Ты разрушила мое шоу! Почему ты всегда позоришь меня?

– Прости меня. Прости.

Я больше не могла выносить его взгляд и опустила глаза. С меня стекала вода, ноги стояли в луже.

– Ты так и планировал? – радостно завизжала Визи. – Целое представление!

Арч скрылся в доме. Я последовала за ним и потащилась наверх, переодеться. С каждой новой ступенькой ком в горле становился все больше. За соседней дверью метался Арч в поисках сухой одежды. Я нашла кусок ткани и, вытерев лицо, откашлялась.

Все, чего я когда-либо хотела в жизни, это быть хорошей матерью. Но я и не представляла себе, как это трудно. Я изучала книги, водила ребенка к педиатру, в парк и на детскую площадку. Читала ему, проводила с ним время и помогала с домашним заданием. У меня даже никогда не было нормальной работы, хотя я очень нуждалась в ней. Я просто хотела о нем заботиться. И думала, что все мои действия сопряжены с любовью. Я думала, что сделаю все, что в моих силах, чтобы он был здоров и в безопасности, он же – в ответ – будет хорошо воспитан, счастлив и признателен мне.

Да уж.

Солнце закатилось за горы. Воздух стал вдруг холодным. Только я успела надеть спортивный костюм и сухие кроссовки, в мою дверь постучали.

– Мам. Это я.

Арч пытался не смотреть на меня. Его голос дрожал:

– Мам, я знаю, ты хотела помочь. Но так нельзя.

– Ох, милый, прошу тебя! Я думала, ты тонешь.

– Ну… Я хотел сказать тебе… Я совершенно точно решил: я попрошу папу разрешить мне немного пожить у него.

Кто-то однажды сказал мне: «Если приходят трудные времена, лучше ничего не предпринимай». Жаль, что я не вспомнила этой фразы перед тем, как нырнула на самое дно.

– Давай завтра об этом, – ответила я. – Тебя гости ждут.

Шоу продолжалось. Бискотти и бенгальские огни стали хитами программы. Теперь, когда страсти утихли и взрослые и дети мирно беседовали, я чувствовала себя подавленной. Хотелось ли мне съесть дюжину бискотти? Или ни одного? Я остановилась на трех. Они были божественны: тонкий слой черного шоколада изысканно сочетался с анисовым ароматом и хрустящим миндалем. Тая, они оставляли во рту привкус французского кофе и лесного ореха. На западе, прямо над горизонтом, в облаке яркого света плыла Венера. Благоухающий ветерок заставил гостей умолкнуть. Перед тем как насладиться вкусом бискотти, они окунали их в кофе. И каждый выражал восхищение.

Днем генерал установил на террасе лампы. И теперь зажег их. Сев возле Адели, он достал из кармана коробочку.

– Для моей невесты, – произнес он с улыбкой и таким проникновеным голосом, что у меня перехватило дыхание. Адель открыла коробочку и надела кольцо. В свете вечерних огней заиграли сапфиры и бриллианты. Но улыбка Адели была натянутой. Взгляда мужа она избегала. У нее снова ныла спина? Или она огорчилась, что сама не догадалась приготовить ему подарок? Или вечеринка вышла не слишком удачной?

Я разделяла ее состояние – я тоже не чувствовала себя счастливой. Мне не хотелось думать об Арче, о том, что он поселится с Джоном Ричардом – и как тот будет игнорировать сына.

Гости тем временем начали расходиться. В воздухе разлетались слова благодарности. Я убрала и помыла посуду и поползла наверх, совершенно измученная. Кот Скаут, почуяв грусть, свернулся клубочком в углу моей кровати. Сердечно поблагодарив его за компанию, я занялась самолечением – вытащила плитку шоколада «Тоблерон», что я хранила на непредвиденный случай, и стала размышлять о событиях минувшего вечера.

Перемены, случившиеся с Брайаном Харрингтоном, были просто невероятны. Кажется – я даже надеялась, – он позвонит Шульцу, хотя в целом меня это не волновало. Политические и социальные разногласия, переросшие в нешуточный конфликт между Харрингтоном и Миллером, в нашем маленькой городке могли стать причиной ужасающих сплетен. Хорошо. Так Брайану и надо, особенно если он и есть этот Пьер.

Я закрыла глаза и постаралась не думать о «Маунтен джорнал», сосредоточившись на шоколаде, на том, как он таял на языке. Те же самые люди, минус дети, плюс кое-кто из других приятелей Визи были на ее вечеринке. Тот ужин и стал темой последнего издевательского памфлета. Где я еще могла так порадовать критика Пьера в лице Брайана Харрингтона? Наверное, теперь он опишет страсти в домашнем бассейне и интерпретирует их как попытку самоотверженной матери спасти сына от землетрясения.

Говорят, шоколад – релаксант. Вряд ли. На меня его утешительные силы перестали действовать сразу же, как во рту не осталось ни крошки. Заснуть я не могла. Вспомнила, что уже завтра сдавать опровержение в газету. Но если это не Брайан, тогда кто строчит про меня все эти гадости? Джулиан и Сисси еще ходят в школу, и они слишком молоды, чтобы быть такими злыми. Генерал и Адель, кажется, мне сочувствуют. Визи? Может быть, она и впрямь спала с Филипом Миллером? В этом случае пасквили были бы отличной местью. Однако теория эта – сомнительная. Никогда не знаешь, кто тебе друг, а кто – враг.

Включив свет, я достала ручку и лист бумаги.

Моему анонимному, ошибающемуся, никому не известному Пьеру…

Нет, не «ошибающемуся». Он действительно питает ко мне антипатию. А после моей словесной лоботомии у него зачахнут и самые слабые зародыши вкуса.

Дорогой введенный в заблуждение сукин сын…

И так не надо. Я отложила ручку. За все неполезные для здоровья вещи, какие я совершала, пока была замужем за Джоном Ричардом, за то, что истерически отвергала, забивала, подавляла в себе, я заплатила дикими пароксизмами гнева во время бракоразводного процесса. Сначала надо освободиться. Я прошла в ванную, скрутила в жгут полотенце, прикусила его зубами и прокричалась. Порядок. Плеснула в лицо холодной водой и распахнула в ванной окно. Мне снова послышались всплески воды в бассейне… Джулиан? В любом случае, лучше пусть я умру, чем буду пытаться спасать по парочке утопающих за один вечер. Запрыгнув обратно в кровать, я взяла листок и нахмурилась. А в чем, собственно, состоит мое переживание по поводу этой персоны? Неужели меня так волнуют его узколобые мыслишки? Да нет… Я опасалась за свой бизнес. Этот болван не стоит того, чтобы я ему отвечала, и я не доставлю ему удовольствия.

Дорогие друзья и клиенты, поддерживающие меня!

Большое спасибо вам за то, что вы навещали меня, звонили и писали мне письма в ответ на нелицеприятные отзывы о моей кулинарной деятельности, напечатанные на страницах этой газеты.

Благодарю всех, кто отметил фактические ошибки в меню, а также трусость писавшего, побоявшегося подписаться своим именем. Особую признательность хочу выразить клиентам, которые остаются верными мне и с энтузиазмом предлагают новую работу.

Навсегда ваш повар,

Голди

Я еще не уладила проблемы с именем, но пока это меньшая из всех неприятностей. Было отрадно излить свои чувства бумаге. Я оглядела комнату в поиске еще каких-нибудь незавершенных дел. Что за черт! Я была на коне. С бюро на меня поглядывала (кажется, даже с упреком) книга Эдгара Аллана По. Мысль о начале работы над школьным заданием предательски нагнала на меня сон. Уютно устроившись под одеялом, я вспомнила, как Арч рассказывал, что трое ребят из класса записали на пленку стук сердца-обличителя. А отец одного из ребят – со всем доверием проинформировал меня сын – и вовсе был настоящим кардиологом, так что на пленке были еще и голоса. Ах, как было бы здорово, если бы Эдгар По написал что-нибудь на кулинарную тему, например «Зверство в пекарне Балтимор». Но сразу все получить невозможно.

Опять встав с кровати, я достала книгу и открыла «Похищенное письмо». Ровно через главу По окончательно завладел моим мозгом, а может быть, и всем остальным. В рассказе речь шла о проницательности: чтобы противостоять врагу, надо думать как он. Нужно следовать за ним шаг за шагом, по цепочке его мыслей, от конца до момента, когда еще не было совершено преступление. Это если не вдаваться в психологические подробности. История зачаровывала. Уснула я удовлетворенная, как будто сам факт прочтения рассказа возвращал мне статус хорошей матери. Теперь все, что оставалось, это поделки, к которым, надо будет не забыть сказать это Арчу, у его отца не возникнет ни малейшего интереса.

Когда читаешь По перед сном, сновидения заполняют персонажи с именами, начинающимися на буквы «Д» и «Г», а события разворачиваются в 18… году. И все же наутро я проснулась свежей и отдохнувшей, готовой голыми руками схватиться за совершение родительских обязанностей.

Замяукал Скаут, чтобы я его выпустила. На цыпочках я преодолела один пролет вниз, отключила сигнализацию, тихо скользнула ниже и открыла коту дверь на улицу. Дверь в комнату Джулиана была закрыта, но задерживаться возле нее я не стала – еще чего не хватало! – и проследовала за котом…