Текст книги "Работа над ошибками (СИ)"
Автор книги: Диана Морьентес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Я тебе так отвечу, – улыбнулась Наташа и чмокнула мужа в висок. – Мы с тобой пара, и были единой парой все время, просто в этом нужно было убедиться. Я тоже полюбила тебя через пару лет после того, как влюбилась. Просто я успела убедиться в своих чувствах до того, как мы начали встречаться, а ты – после. Ничего страшного.
Как она смогла уговорить его встречаться с ней?! Что его зацепило: смешные и неуклюжие знаки внимания с ее стороны? Ее смелость? Или привычка держать рот соблазнительно приоткрытым? Он так хотел ее! Жаждал ее! Изнывая от желания, пытался гнать эти непедагогические мысли прочь, с почти Наташиным упорством убеждая себя и всех вокруг, что между ними будет только дружба. Но, закрывая глаза, видел ее, нежную, изящную, плавающую к доске и обратно. Или решающую задачу в тетрадке, время от времени поднимая сосредоточенный взгляд к потолку – посчитать в уме. Она снилась ему по ночам, и там, не понимая, что это сон, он был не в силах бороться с собой: целовал ее так страстно, что удержаться от дальнейших ласк мог, только проснувшись. А проснувшись, чувствовал себя слабым и беспомощным. И одиноким.
Она научила его любить. Любить так же, как она в свои четырнадцать: не думая о постели, просто радуясь каждой секунде, проведенной вместе, принимая друг друга такими, как есть. А он потом взамен, набравшись терпения и тактичности, научил ее сексу, качественно хорошему. Так мало…
– Давай, я тебе тоже сделаю одну схемку, – предложил Максим, беря чистый лист бумаги. – Это будет такая своеобразная линейка… Назовем ее… – Макс подумал пару секунд и вывел вверху аккуратным, разборчивым почерком: – Дао чувственности.
Наташа скорчила рожу, которая означала: не понимаю, что это значит, но уважаю. Потом вспомнила, что «Дао» – это «путь». Максим серьезно выводил на белоснежном листке слово за словом:
Сказала, что хочет секса, потом, что еще не
готова к сексу, потом снова сказала, что хочет секса
↓
Позволяет трогать ее только за талию
↓
Стесняется раздеться
↓
Уговаривает заниматься сексом
↓
Ушла от меня
↓
Максим хотел написать «изменила», но подумал и написал «потеряла девственность». Потом вообще расчертил два последних пункта обратными стрелочками: сначала «потеряла девственность», потом «ушла от меня». Но это не так уж и важно. Дальше было:
↓
Отказалась от секса со мной
↓
Видели друг друга голыми
↓
Все равно отказывалась…
↓
Все-таки согласилась. Испытала оргазм
↓
Очень приятно ласкает, но боится трогать член
↓
Стесняется пассивной роли в оральном сексе.
Об активной не может быть и речи
↓
Освоила стриптиз и позицию «женщина сверху»
↓
Разрешила трогать ее грудь…
– Тебе не кажется, что логика в этой линейке немного хромает? – ласково улыбнулся Макс.
– У меня своя логика, – хихикнула девчонка…
↓
Полюбила раздевать мужчину
↓
Решилась еще на пару поз лицом к лицу
↓
Научилась делать минет
↓
Научилась эффективно соблазнять
↓
Полюбила спонтанный секс
↓
Попробовала анальный секс.
Со второй попытки полюбила
↓
Ознакомилась с «Кама Сутрой» в дословном переводе.
Долго смеялась.
↓
Перечитала «Кама Сутру» и прониклась к ней уважением.
Заинтересовалась другими древними трактатами
Максим подписал следующую строчку:
↓
Научилась сжимать интимные мышцы…
– Что, заметил? – улыбнулась Наташа довольно.
– Ну а что, ты думаешь, мой «друг» совсем бесчувственный?
↓
Попробовала позы, которых раньше ужасно боялась.
Одну из них назвала «самой-самой-самой лучшей»
Максим поставил еще одну стрелочку и остановился, ведь это было самое последнее Наташино новшество. А Наташа поинтересовалась спокойно:
– Как думаешь, а дальше что будет?
Макс подумал и подписал:
↓
Научилась сильно сжимать интимные мышцы…
– А сейчас разве не сильно? – удивилась девчонка огорченно.
– Я тоже в двадцать лет думал, что умею очень много, – кивнул Максим снисходительно.
Наташа смущенно насупилась. Он добавил, чтобы пощадить ее самолюбие:
– Мне очень нравится. Но я сомневался, специально ты это делаешь, или нет. А если сомневался, значит, резервы у тебя еще есть. Но если учесть срок, за который произошли такие изменения, то, думаю, у тебя талант.
Пока Наташа решала, верить ли в его комплимент, Максим придумал и записал еще одну мысль:
↓
Научилась достигать оргазма при каждом половом акте.
– Я должна этому учиться? – фыркнула девушка со смехом, окончательно сгорая от стыда, но отважно взглянув любимому мужчине в глаза.
А он, хоть и с улыбкой, но вполне серьезно сказал:
– Мне кажется, ты уже достаточно зрелая женщина, чтобы выкинуть из головы все мешающие тебе комплексы. Если, конечно, ты этого захочешь. В принципе, ведь и так не плохо…
– Кончать каждый раз?! – завопила девчонка. – Разумеется, я захочу!!! А это возможно?
– Я помогу! – кокетливо пнул ее плечом Макс.
Потом повертел всю страницу перед Наташиным носом:
– Посмотри, впечатляющая линейка! Есть, чем гордиться. Это список твоих достижений. И здесь довольно много пунктов. Это твой уровень. А ведь здесь только то, что касается секса! Можешь составить такой список относительно твоей карьеры. Или список твоих успехов в жизни независимо от области применения.
Наташа игриво закусила нижнюю губку, улыбаясь Максиму и строя ему глазки.
– Мне кажется, – хихикнула она, – что такие линейки составлять – учат в университете на специальности «Педагогика»…
– На специальности «Педагогика» учат сравнивать успехи ребенка не с успехами других детей, а с успехами этого же ребенка в прошлом, – подтвердил Макс. – Это чтобы стимулировать личностный рост. Я же, например, за твой личностный рост не волнуюсь – ты прекрасно справляешься и без моей похвалы. А вот твои умения в постели меня еще как волнуют! Так что, раз уж секс – единственная область, где я чуть-чуть опытнее тебя, то послушай мой совет. Забирай этот листик и думай, чего еще в нем не хватает. Я надеюсь, ты еще очень долго будешь пополнять этот список, – и привел цитату из смешного трактата о любви: – «Кама Сутра требует всей жизни. Познание Кама Сутры бесконечно».
* * *
Максим лихо вернулся в клубную жизнь. Оказалось, Наташа с Евгенией ни черта не смыслят в тематических вечеринках. В одну из суббот середины лета Макс организовал настоящую Бразилию: девушкам в купальниках вход бесплатный, латиноамериканская музыка всю ночь, зажигательные танцы… В бежево-бирюзовых стенах легко создалась атмосфера океанского побережья. Макс знает, где нанимать танцевальные группы, у него есть связи с ди-джеями, он тщательно изучил смежные предложения других ночных клубов, чтобы не было повторов, он сам связался с журналистами местной развлекательной газеты с приглашением сделать репортаж, а в типографии заранее заказал рекламки, которые за небольшую плату согласились разместить у себя на столиках самые популярные молодежные кафе.
Один добрый дядя милиционер приходил к Максу с настойчивым предложением быть этому клубу «крышей», но, раз уж Максим так против, то ладно, «крыши» не будет, но долю от выручки милиционер все равно намерен забирать!
– Вы ему не сказали, кто Ваша теща? – удивилась Евгения, хорошо знакомая с такой формой сотрудничества бизнесменов и милиции. – Еще раз придет, смело называйте мою фамилию.
Женя не ошиблась. Через неделю милиционер пришел, и хоть не один, но связываться с городскими начальниками побоялся.
* * *
Новую строчку к линейке, придуманной Максимом, Наташа подписала уже скоро. Решилась, наконец, поговорить с Максом о своей стеснительности, тем более, это интересная тема для обсуждения, ведь Наташа очень смелая в шутку, а стесняется только тогда, когда у них намечается серьезное занятие любовью.
– Если я с удовольствием изображаю проститутку или развратницу, почему я тогда в других случаях неловко себя чувствую в какой-нибудь простой позе? – удивлялась девушка.
– Девочка моя, ты просто прирожденная актриса! – улыбался Макс. – Тебе нравится играть роли, вживаться в них. А если это не роль, а искренность? Мне, наоборот, кажется, что все вполне объяснимо. Если ты занимаешься со мной любовью, логично, что ты хочешь видеть меня в этот момент. Поэтому все другие позы тобой отклоняются. И вообще-то я рад, что ты не уступаешь мне, а прислушиваешься к тому, что надо тебе самой. Я думаю, что в постели это единственный путь к удовольствию, но при одном условии: ты должна быть предельно честна с самой собой.
Наташа была честна. Заметив, что за ними наблюдает жилец из пятиэтажки напротив, поняла, что Макс прав – она актриса. И здесь, на кухне, они с Максимом, как на сцене: вокруг темная ночь, уже поздно, и их романтически освещенная кухня привлекает внимание зрителей. Занавес открыт – это представление для вас!
Впервые в жизни занимались сексом под чьим-то взглядом! Зритель из пятиэтажки даже взял охотничий бинокль! А Наташа – профессионал – она знает, где камера, и знает, какие ракурсы самые лучшие. Ухитрялась все делать так, чтобы в окно было видно только красивую эротику и никаких подробностей, а Макс с интересом слушался ее.
Это было мало похоже на их обычный секс, это было позирование в чистом виде. В открытую створку окна Наташа видела мужика с биноклем, а в закрытую – свое отражение. И это было величайшее наслаждение в ее жизни, Макс потом еще долго подсмеивался:
– Я думал, для потрясающего оргазма девушке достаточно одного меня, а оказалось, без дядьки с биноклем я ничто!
– Надеюсь, ему понравилось, – высказалась Наташа и, оглянувшись на окно, на прощание махнула дядьке рукой. Тот, кажется, растерялся, сделал взамен неуверенный жест и сбежал с балкона.
* * *
В последних числах августа Наташа поедет в Парижскую киношколу.
Весь август Наташа боялась. Наташа на самом деле боялась! Старалась все мысли об этом запихнуть подальше в глубины рассудка. Это не просто новая обстановка, это другая страна, другой менталитет…
– Там же все будут говорить по-французски! – всхлипывала она у Максима в объятиях каждый день, как ни старалась молчать об этом.
– И в чем проблема? – удивлялся он, убедительно изображая спокойствие. – Ты же понимаешь по-французски!
Конечно, проблема была не в этом. Макс видел Наташу насквозь и, как истинный педагог, незаметно внушал ей уверенность в себе, приводя примеры того, что актерский талант у нее все-таки есть.
– Разве я хоть раз смогла тебя обмануть? – веско выставляла Наташа вверх указательный пальчик. – Разве ты хоть одну секунду верил в то, что я забыла книжку в твоем кабинете совершенно случайно?
– Вот если бы это было кино, – улыбался Макс, нежно целуя ее в макушку, – к твоим ногам упал бы не только я, а еще и миллионы поклонников.
– Я хотела быть фотографом, мне и надо было им становиться! Я в этом хорошо разбираюсь, открыла бы сейчас свою студию… Нет, меня же понесло в дебри, в которых я блуждаю и не могу найти себе место даже в примитивном фильме!
– Малыш, успокойся. У тебя просто мандраж. Твое волнение вполне понятно, но не позволяй ему сбить тебя с толку. Тебя же не просто отсылают в чужую страну непонятно-зачем! Ты едешь туда учиться, у тебя четкий план, у тебя конкретные адреса, карту Парижа, я уверен, купить не трудно. И еще раз повторю: ты едешь туда учиться. Никто не рождается профессионалом в своем деле. А талант у тебя есть. Я же не слепой, видел не раз, как ты держишься на сцене. А перед объективом нашего фотоаппарата… О-о! Может, тебе надо пересмотреть все фотографии с тобой в главной роли?
Потом они рассматривали тысячи фотографий, которые накапливались несколько лет в коробках из-под обуви. Уже даже не рассуждали на тему Наташиного таланта, а просто мило вспоминали свое общее прошлое. Как подростки, передавая фотку из рук в руки, случайно касались друг друга пальцами и словно даже смущались от этого. И было что-то такое приятное, по-детски инфантильное в несмелых поглядываниях друг другу в глаза, так: с легкой улыбкой, чуть-чуть из-под бровей, наискосок… Как необычно было прикасаться к его телу когда-то, и как естественно сейчас! Хороший супруг, нескромный любовник… «Я так счастлива!», – хотела кричать Наташа, но то ли слов в русском языке не нашлось подходящих, то ли просто банальной смелости не хватило.
Новая ступень взаимоотношений. Хотя Наташе казалось – куда еще выше? Но оглянулась – действительно, следующий уровень. Снова разговаривали о Дашиной смерти, и Наталья поняла гораздо больше. Макс не стеснялся, не опасался обидеть Наташины чувства, говорил откровенно и доверительно.
– Ты понимаешь, врачи ее предупреждали. У нее в крови был препарат специальный, так что физической тяги к наркотикам она не могла испытывать. Она знала, что эти два вещества несовместимы, и что она умрет. Значит, это было осознанное желание умереть.
– А может, она решила рискнуть, – возразила Наташа. – Русские люди же это умеют: а вдруг не умру! Может, ей просто захотелось вспомнить эти ощущения, испытать их еще раз.
Не убедила. Впрочем, еще не все потеряно. Сейчас можно говорить что угодно – никто не опровергнет.
– Если она хотела начать новую жизнь, – рассуждала Наташа, – она была готова к тому, что там не будет ни тебя, ни Кати. Если бы она хотела вернуться к вам, она бы так и сказала: «Макс, давай снова будем одной семьей». А она приходила просто попросить прощения.
– Значит, ПОПРОЩАТЬСЯ, – придрался к слову Максим.
– Тем более! Значит, решение о смерти она приняла еще до этого разговора с тобой. Ты казнишь себя за преступление, которого не совершал. И ты даже не хочешь понять, что произошло! Произошла банальная ссора двух разведенных супругов. Подобных ссор полно вокруг тебя! «Кто ты вообще такой? Я растила сына в одиночку, и это теперь только мой сын, а ты катись ко всем чертям!» Ну, так что, после таких разборок всем теперь ходить стреляться? Макс, ты не обязан отвечать за чужие поступки. Наверно, она была тебе дорога, и ты просто переживаешь из-за ее смерти.
Макс честно кивнул. Наташа ведь уже все равно догадалась насчет армии, следовательно, можно сказать ей и все остальное, она поймет.
– Дашка меня из пепла подняла, – признался Максим, и его всегда спокойный, уверенный голос нервно дрогнул. – Если бы мы не познакомились на следующий же день, как я вернулся «на гражданку», я не представляю, что бы со мной было. Она заставила меня поступить в институт, а это, как ни странно, было самое сложное. Я не хотел браться ни за что новое. Я не знаю, может, Костик рассказал ей, в чем дело, но мне она об армии никогда не напоминала, и я за это ей очень благодарен… – Наташа вздохнула при этих словах и опустила голову. – Дашка заново научила меня веселиться, заставила меня следить за своим внешним видом, помогала мне ну абсолютно во всем! В институте я с Юриком познакомился, мы подружились, и Дашка просекла эту тему, стала его со Светкой в гости звать постоянно, или на пикники, в клубы, на лавочку у подъезда. Я один, кажется, ни на минуту не оставался. Я старался избегать людей, но люди почему-то всегда оказывались рядом: друзья, студенты в универе, прохожие на улицах, а на практике в школе – еще и дети. Решили пожениться и завести ребенка. И хоть на этом все счастье с моей супругой и закончилось, но те два года были неоценимым вкладом в мое существование. А я ничего не сделал взамен. Думал, успею… Не успел.
– Мне иногда кажется, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы чему-то нас научить. А, научив, умирают…
– Карен?
– Угу.
* * *
Впервые прощались без грусти. Духота и сильный ветер обжигали кожу, солнце палило так, что кружилась голова, и на печаль просто не оставалось сил. Обниматься при такой жаре как-то не тянуло, и Наташа нежно поглаживала Максима по груди, а он легонько держал ее за локоток и выше. Вот совпадение: и в «Камасутре», и в психологии его ласка означает просьбу остаться…
В это время билеты на поезд достать очень трудно, их надо покупать сильно заранее, ведь большинство семей с детьми к Первому сентября возвращаются по своим городам после отпуска в Сочи. Сейчас на платформе толпилась уйма народа, цветастого, шумного… Некоторые молодые девушки, хоть и не все стройные, но загорелые до черноты и одетые максимально откровенно, не стесняясь своих родителей, поглядывали на Макса, словно не желая осознавать, что на обратной дороге курортные романы заводить уже поздно.
– Ну, как мне с ними бороться? – вздыхала Наташа с улыбкой и совершенно без ревности.
Почему-то большинство девушек не тормозятся обручальным кольцом на пальце мужчины. А у Макса даже и кольца нет, и пусть он хоть сотню жен обнимает, другие девчонки все равно будут глазеть на него. Красивый партнер – это радость или наказание?
Особенно, если ты – девушка с обычной внешностью. Классе в десятом она впадала в панику, когда на лице вдруг вскакивал типичный подростковый прыщ: теперь все увидят, что она Максиму не пара! Красивый партнер – это радость. Это стимул следить за собой, что Наташа и делает с четырнадцати лет. Посмотрите-ка на волосы! Ни у кого таких нет!
– Так боюсь! – ныла Наташа Максиму в плечо. – У меня ничего не получится!
– А ты представь себе самый худший вариант и смирись с ним заранее, – посоветовал парень.
– Худший? – подняла Наташа глазки. – Выгонят из института?
– Вернешься в Сочи, выйдешь замуж… – добавил Макс. – Не так уж и страшно, да? Ты ничего не теряешь. Но потеряешь, если не попытаешься. Если сгоряча бросишь институт. Если перестанешь ходить на пробы. Тебе же не просто так этот грант дали! Посмотри правде в глаза: уж не потому, что ты там всех достала…
Глава 4. В сантиметре от счастья
Было странное состояние: одиночество и безотчетная радость одновременно. Во Францию из Наташиных знакомых никто не полетел, в самолете пришлось оглядеться по сторонам. Молодой привлекательный мужчина справа и девушка с плеером в ушах слева. Отвлекать девчонку не стала.
Оказалось, мужчина тоже направляется во Францию от ВГИКа. Дмитрий будущий режиссер. Увлекательно рассказал о себе: как провалился на вступительных экзаменах в семнадцать лет, как разочаровался в собственном таланте и с горя уехал жить в деревню, не пытаясь поступить никуда больше. Потом вернулся к родителям в Москву и начал с отцом собственный парикмахерский бизнес – сначала крохотный, потом все более внушительный. Отец был хозяином, а Дима парикмахером. Сейчас, спустя восемь лет, у них три имидж-салона, Дима прочно стоит на ногах и вот, два года назад решил попытать режиссерское счастье еще раз. А теперь переживает, сможет ли он принимать необходимое участие в своих коммерческих делах, находясь за границей; справится ли с делами его отец, оставленный «на хозяйстве», и найдется ли Диме адекватная замена, ведь он уже зарекомендовал себя как один из самых популярных российских стилистов. Обратил внимание на Наташин загар. Узнав, что она родом из Сочи, стал расспрашивать о ее городе.
Находясь в небе между Москвой и Парижем, приятно было вспоминать о маленьком городке на юге России.
Так и подружились с Димой. Наташа подозревала, что не зря у Димы довольно приятная манера речи и изысканные женственные повадки… Вскоре он и сам подтвердил, что влюбляется исключительно в парней.
Дмитрий сразу стал жить на съемной квартире, а через пару месяцев позвал к себе из студенческого общежития и Наташу. Несмотря на Димкину сексуальную ориентацию, уборка, стирка и готовка за двоих легла на плечи девушки.
О том, где и с кем она живет, Наташа призналась Максиму только в феврале. К ее удивлению, Макс отнесся спокойно и с пониманием. Только попросил ее быть осторожной: даже если этот Дима сам и надежный человек, то неизвестно, каких парней он может привести в квартиру.
Это было потом. А пока они с Димой едут на электричке туда, где находится институт и общежитие. Это не сам Париж, а его пригород. И Наташа, и Дима в Париже уже бывали, только Наташа – в десять лет с папиным коллегой, которого уговорили взять девочку с собой, якобы чтобы его двенадцатилетней дочери было веселее, а на самом деле, чтобы Наташа хоть пару недель не болталась у родителей под ногами. Дима же был в Париже весной этого года, когда решался вопрос о том, кто получит гранты на обучение здесь. Дима уже знает, куда надо ехать и на чем, и от этого Наташе очень спокойно. С первых минут она здесь не одна, и одна, кажется, уже не останется.
Вслушивалась в красивую французскую речь и с непривычки все пыталась мысленно перевести эти разговоры на русский. Подслушивать нехорошо, но так интересно узнать, о чем говорят друг с другом люди этой страны!
* * *
В учительской уже никого не было. Половое воспитание незаметно затянулось до пятнадцати часов, и чтобы ученики не умерли с голоду, занятие проходило в столовой. Пока не забыл, Максим записывал результаты сегодняшнего урока. Это вдвойне волнительно, ведь 10 «А» теперь его класс! После девятого почти половина учеников разбежалась по колледжам, техникумам и училищам, и из шести девятых получилось четыре десятых класса. В десятом «А» основной костяк остался тем же, только к ним добавились несколько инородных тел. Их постоянная учительница Анна Макаровна ушла на пенсию, и Максим согласился стать их классным руководителем. Они были рады, Максим это видел, и ему было очень приятно. Весь прошлый год физику у них, как и у остальных девятых классов, вела учительница астрономии, так что в этом году девчонки просто писались от восторга, от долгожданной радости. И теперь девочки 10 «А» считаются врагами девочек всех остальных классов…
Как же тихо и спокойно в учительской без вечных ультразвуковых жалоб Софьи Федоровны, без раздражающе громкого голоса географички, без недовольной мины химички, которая до сих пор ненавидит физика за то, что ученики его любят… И как странно видеть здесь каждую перемену Андрюху… Ой, прошу прощения, Андрея Михайловича, который вдруг решил бросить работу охранника и заняться профессией учителя ОБЖ!
В конце прошлого учебного года кто-то из учеников подрисовал в классном журнале нужные оценки, и теперь ученикам не разрешают брать в руки столь важный документ, поэтому и Максиму, и Андрюхе, и другим преподавателям приходится каждую перемену самостоятельно наведываться в учительскую за журналами нужного класса. Это утомительно, но смешно. Андрей плюс Максим – и это уже не учительская, а балаган. Говорить о делах уже ни у кого из присутствующих не получается, потому что грех пропускать шоу бармена и охранника. Где-то в глубине души Максу кажется, что он понимает причину Андрюхиного желания изменить свою жизнь… Если бы Евгения, Наташина мама, не была замужем, Андрей уже нашел бы способ завязать с ней отношения. Вот так вот получается: двое взрослых людей нравятся друг другу, а Макс сидит между ними и молча наблюдает. Мог бы, конечно, вмешаться в личную жизнь Андрея, как Андрей вмешивался в его, но речь ведь идет не о посторонней женщине, а о теще Максима. Или о жене его компаньона по бизнесу…
Кто-то из учительниц сегодня опять причитал, какие сейчас ужасные дети, а все остальные ей с пониманием поддакивали. Да, современные дети такие невоспитанные, такие непослушные, такие наглые и вредные; они могут с легкостью подставить близкого друга, они могут нахамить даже старшим по возрасту…
– Мне кажется, мы с вами разных детей учим. Мои не такие, – улыбнулся Макс.
И Андрюха с удовольствием принялся развивать мысль приятеля:
– Вам, женщинам, вообще нельзя работать в школах! В школах должны работать мужчины, причем, либо такие огромные и страшные, как я, либо молодые и красивые, как Макс. Тогда дети будут либо бояться, любо влюбляться. А полезно и то, и другое.
– Интересные педагогические новшества! – с ехидцей кивал на друга Макс. – Только, Андрюха, ты себя переоцениваешь! Дети тебя не боялись, даже когда у тебя резиновая дубинка на поясе висела!
Воспитание… В тишине Макс задумался, ушел глубоко в себя. Как интересно видеть, как взрослеют люди, можно даже сказать, в твоих руках. Как грустно потом прощаться с ними, когда они оканчивают одиннадцатый класс… Ну вот, отвлек телефонный звонок на сотовый, это насчет клуба. А потом отвлек еще и учитель информатики, он тоже до сих пор на работе. Ему двадцать четыре года, и он за два года работы здесь так и не решил для себя, обращаться к Максиму Викторовичу на «Вы», или к Максу на «ты». Максим же всегда говорил ему «Вы», чтобы этот скромный парень чувствовал себя значительнее. Впрочем, сегодня все пошло по-другому.
Сережа повесил в шкафчике ключ от своего кабинета, но уходить домой не спешил. Максим вообще-то был занят, и Сергей своим неоправданным присутствием его только отвлекал. Макс видел его боковым зрением и от этого терял уже почти собранную в литературную цепь фразу для своей кандидатской.
– Никого нет? – непринужденно уточнил парень, оглядываясь по сторонам и кивая на дверь завуча.
– Никого нет, – терпеливо ответил Макс.
– Мне вот хотелось у тебя спросить… – несмело начал Сергей и уселся в удобный мягкий стул по ту сторону большого письменного стола, напротив Максима.
Максиму ничего не оставалось делать, кроме как поднять глаза и ждать вопроса.
– Ты никогда не влюблялся в своих учениц?
Макс с намеком приподнял брови и укоризненно взглянул на собеседника. Потом, правда, все же смягчился и признался:
– Я женат на одной из них.
– Да?! – теперь уже удивился Сергей.
– Да, – подтвердил Макс и не удержался от подколки: – А ты думаешь, связь с ученицей предполагает секс и разбежаться наутро?
Сережа покраснел. Макс слегка улыбнулся этому.
– Я даже не знаю, есть ли взаимность с той стороны, – пробормотал парень искренне.
– Спроси, – ответил Максим непринужденно.
– Да ты что! – запротестовал Сережа.? – Я даже посмотреть в ее сторону боюсь!
Ах, как легко советовать, когда у самого за плечами серьезные, сложившиеся отношения, не предвещающие ничего внезапного! Можно подумать, сам не волновался так же, как Сергей! Но Максиму и не приходится сомневаться в том, что любая девушка, на которую он посмотрит, ответит ему взаимностью. У Сергея, видимо, такой уверенности нет.
– И что ты планируешь делать? – уже с настоящей заинтересованностью спросил Макс. – Ты ее хорошо знаешь? Сколько ей лет?
– Ей шестнадцать, – смутился тот. Его, похоже, беспокоит такая большая разница в возрасте. Сережа тихо, но торопливо выкладывал: – Я номер ее сотового знаю, такими лживыми методами его выяснил… Уже год сохну по ней, еще чуть-чуть – и она окончит школу, а я, как дурак, ничего не могу сделать…
– А надо что-то делать именно сейчас? – возразил Максим. – В смысле любви. Подружись с ней, познакомься поближе этот годик. И сам убедишься в своих чувствах, и за ее взаимностью понаблюдаешь – есть или нет. А на Выпускном пригласишь ее на танец, сойдешь с ума оттого, что она положит руку тебе на плечо, и после этого мелочей уже не будет. Просто подумай: здесь не только разница в возрасте. Возможно, она отвечает тебе взаимностью. Но вы же еще и учитель-ученица. Поссоритесь, поругаетесь, расстанетесь – ей тогда будет очень тяжело смотреть на тебя на уроках…
– А у тебя как было с твоей супругой? – тут же нашелся Сережа.
– Не так, как я тебе сейчас советую. Мы начали встречаться, когда она училась в девятом классе (на этой фразе глаза Сергея сильно округлились). А вот то, что она почти целую четверть прогуливала мои уроки – было. Она позже говорила, что ее даже посещали мысли перевестись в другую школу, лишь бы меня не видеть. И подумай, если твоя возлюбленная тебя чем-то обидит – знаешь, девчонки в таком возрасте некоторых вещей не понимают – не отразится ли это на ее оценках? Тебя когда-нибудь обижали девушки? Вот и представь, были бы они твоими ученицами, неужели не устроил бы им маленькую учительскую мстюльку? Так что попробуй просто дружить, хуже от этого не станет. А насчет романа… Вообще-то я категорически против романтических отношений между учителями и учениками.
– Почему же тогда сам на это пошел?
– А я очень упорно сопротивлялся, уговаривал ее подождать до Выпускного. Просто трудно не уступить, когда твое обожаемое существо плачет, говорит, что любит, что хочет быть вместе, страдает. Вот только не знаю, может, для нее как раз лучше было бы подождать: ее девчонки сильно доставали за роман со мной. Об этом тоже подумай. Здесь, в школе, они подруги и при учителях ведут себя прилично, а после избивают за углом свою соперницу, потому что уроки закончились, и началась жизнь.
Сережа долго и молча сидел, уставившись в стекло на столе. Наверно, такие аспекты подобной связи ему в голову раньше не приходили.
– Ладно, спасибо за совет, – сказал он, наконец, поднимаясь и собираясь к выходу.
– Да не за что, – пожал плечами Макс.
Так вот, как это выглядит со стороны! Так вот, как это было в самом начале! Максим не жалеет о том, как у него все сложилось с Наташей, но если бы ему дали возможность переписать эту историю на чистовик, он бы кое-что изменил.
Едва приехал в клуб и, удобно устроившись в своем директорском кресле, включил компьютер – первым делом отправился в Интернет. В почтовом ящике нетерпеливо подпрыгивало письмо от Наташи.
«Знаешь, милый, у меня новая эротическая фантазия. Она меня преследует повсюду и не дает отдышаться. Сначала это был сон, копирующий прошлое: я и Максим Викторович у Андрея дома, на уличном балконе. Максим Викторович ревнует, что я подружилась с Юриком, но признаться в этом не решается. Вся эта ситуация заново, Макс, ты прикинь! Заново, с теми же эмоциями, с тем же волнением, мне кажется, я даже тот ветерок прохладный ощущала на лице, и даже запах сигарет был! Я обнаглела и рискнула тебя поцеловать… Как дура, как малолетка, сомкнутыми губами и нежно-нежно, как будто ты растворишься от этого. А ты отвернулся, и я проснулась. Моему мозгу не понравился твой жест. Представь, ЧТО мой мозг тут же выдумал взамен!»
«Представляю, солнышко, – писал Максим ответ на вордовской странице, открытой параллельно с Internet Explorer. – У меня у самого точно такие фантазии!»
И читал дальше:
«Может, я не совсем психически здорова, раз у меня бывают такие странные сны, но снам с приятным прошлым я только рада. Я счастлива, что мне дано переживать эти моменты еще раз! Так что, милый, я сумасшедшая, и это классно!»
Макс улыбнулся и приписал: «Талант часто граничит с безумием, но ты лучше развивай первое, а не второе».
«Макс, я очень люблю тебя, а после этого сна теперь еще и очень хочу! Хочу тебя каждую секунду, и днем, и ночью, и на занятиях, и на прогулках… Здесь в институте есть неограниченный доступ в Интернет, и я буду забегать сюда при всякой возможности, чтобы заняться с тобой любовью. Надеюсь, как-нибудь пересечемся в аське!»
– Никогда не думал, что девственность моей девушки может быть для меня так важна, – говорил Макс Инессе с грустью и сожалением.
