Текст книги "Дилемма волшебника (ЛП)"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

омывало мир, а не было им окружено.

Но все же Нита ощущала с помощью Ядра, что осталось несколько участков, куда не

могла пробиться даже сила искорки, даже очищающая мощь Моря не достигла их.

Разбросанные тут и там по организму ее матери, маленькие частицы тьмы затаились,

ожидая своего часа... множество, множество их. Слишком много...

Нита упала на колени, побежденная...

Все напрасно...

– Я же говорила тебе, – произнесла Одинокая Сила. – Тебе следовало поступить по-

моему. А теперь слишком поздно...

И Она рассмеялась.

По щекам Ниты побежали слезы. Все было кончено... все...

Повисла мертвая тишина.

И тут ее разбил разгневанный шепот.

– Со мной, – послышались слова, – ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится. Но

не с моей дочерью!

А затем откуда-то еще один шепот:

– Миссис Каллахан?

Мгновение спустя кто-то прикоснулся к браслету Ниты. Нита подняла взгляд, хватая

ртом воздух.

– Тебе это понадобится, дорогая, – сказала ее мама, ее голос дрожал от сдерживаемого

гнева, когда она повернула браслет новой версией имени Ниты. – Но Кит прав. Это именно

то, что я искала!

С яростным ревом Одинокая Сила надвинулась на них, возвышаясь темной волной над

их головами, готовая сокрушить, раздавить их. Вода в бассейнах забурлила и

выплеснулась оттуда, чтобы утопить, уничтожить...

...а затем вдруг отступила, словно наткнувшись на стену. Вокруг них запылал

ослепительный свет, вода заискрилась, откатываясь назад, по стенам рассыпались

огненные отблески, Одинокая стояла, ошеломленная, посреди этого буйства света, когда

мама Ниты отделила искорку от ее браслета, выпрямилась и сжала ее в высоко поднятом

кулаке в одновременно испуганном и уверенном жесте.

Она скрылась в огненной вспышке, и Нита пошатнулась, опершись о плечо Кита, смотря

на свою маму с удивлением и трепетом: как на богиню с зажатым в руке пучком молний,

величественную и ужасающую, гордо выпрямившуюся в темноте и возвышающуюся на

ними всеми, в том числе и над Одинокой, и, к удивлению и беспокойству Ниты, не

обращающую на Нее ни малейшего внимания. Ее мама сосредоточилась только на одном:

на том, что было зажато в ее руке – извивающемся сопротивляющемся узле молний, все

более увеличивающихся в размерах, пока они с ревом не окружили ее со всех сторон

огненным коконом, пока вокруг не осталось ни одной, даже малейшей тени.

Было ужасно видеть страх и боль на ее лице, пока мама Ниты боролась с искоркой,

чтобы не быть поглощенной этой силой подобно прочим смертным женщинам из древних

легенд, которым не удалось удержать в руках огонь, принесенный из-за кромки миров. Ее

глаза сощурились от сосредоточения, и выражение страха и страдания исчезало из них по

мере подчинения Силы, удерживаемой ею в руках.

Она медленно выпрямилась, женщина в футболке и выцветшей джинсовой юбке,

глядящая на них сверху вниз, пылающая небесным огнем и неожиданной уверенностью в

себе.

– Свет сиял во тьме, – тихо произнесла она, и весь этот небольшой мир, бывший мамой

Ниты, содрогнулся от этого звука. – И тьма не объяла его. Этот свет! Но тебя ничему

жизнь не учит, не так ли? Разве что очень медленно.

Одинокая Сила посмотрела на нее с таким же недоверием, как Кит и Нита. Секунду

спустя Она отвернулась.

– О нет, не учит, – сказала мама Ниты. Сверкающая молния вырвалась из нее и

врезавшись в Одинокую, столкнула ее в ближайший бассейн.

Мама Ниты бесстрастно смотрела, как Та барахтается в воде.

– Если мне и придется кое-куда отправиться, – произнесла она, – то сначала Тебе

придется в полной мере физически пережить все то, что ты причиняла мне все это время.

Одинокая попыталась выбраться из воды. Мама Ниты простерла свою руку, и молния

снова отбросила Ее обратно.

– Разве это не весело? – сказала она. – Не так-то это чудесно внутри моего тела, да? Тебе

следовало подумать об этом раньше, прежде чем наведываться сюда. Прочувствуй все эти

переломанные и деформированные кости, эти шесть недель c воспаленными

сухожилиями, синяками, инфекциями, грыжами и всем остальным. Да, мы кое-что знаем о

боли! Каждый вечер в восемь по будням репетиции, не легче двухчасовых родов, и,

напоследок, субботний спектакль!

Одинокая Сила корчилась и барахталась в воде, пораженная испытанной агонией.

– Как насчет всего этого? – добавила мама Ниты. – Теперь я заслужила твое внимание?

Нита вздрогнула, потому что эту фразу она очень часто слышала, когда не убирала свою

комнату как следует, и каким-то образом она почувствовала, что это именно то

впечатление, которое мама производит на Одинокую Силу. Спроецированные на Нее

страдания были более свежими: ухудшающееся зрение, нарастающая боль, постоянное

ощущение неудобства и плохое настроение от того, что "эй, как такое могло со мной

случиться?", потеря контроля над собственным телом, которое раньше никогда не

подводило; медленно поднимающаяся злость, невыразимая, не находящая выхода, от того,

что что-то идет не так, как должно бы.

По сути, ничего не работает так, как должно.

Именно здесь и сейчас мама Ниты поняла, что, если бы все пошло по-другому, смерти

вообще бы не существовало. Она была добавлена уже потом, в результате чьей-то

"хорошей идеи". И здесь находился кое-кто, прямо здесь, рядом, в пределах

досягаемости... и доступный, пусть лишь сейчас, для наказания.

Не то чтобы от этого было легче, подумала Нита.

– Забавно, да? – тихо произнесла мама Ниты. – Но несмотря на твое изобретение, Жизнь,

которую ты так ненавидишь, все еще слишком необъятна для тебя. Что бы ты ни делала,

как ни старалась, она все равно находит выход. Может быть, и в этот раз.

Одинокая корчилась и извивалась в бассейне, но никак не могла выбраться. Мама Ниты

смотрела на Нее как будто бы издалека. Под этим серьезным взглядом Одинокой Силе

удалось, наконец, покинуть бассейн, сейчас Она казалась просто маленькой промокшей

горсткой теней, бессильной перед этим пламенем праведного гнева. Потерпела

поражение, подумала Нита, и ее сердце наполнилось ощущением триумфа, засиявшим не

меньше, чем окружающий их ослепительный блеск.

– Но нет, – голос мамы снова стал голосом обычной смертной женщины, и от этого

звука сердце Ниты упало с неизмеримой высоты и продолжило падать на самое дно – Это

ведь то, чего ты и ожидаешь, верно? Ты хочешь, чтобы мы победили в этой битве. А после

того, как мы отошлем нашу охрану, наступит время для предательского удара...

Свет начал угасать.

Нет, подумала Нита. Мама, пожалуйста, не надо! Мама!

Но ее мама поступала так, как считала нужным... как всегда. Разница между ней и

сильно уменьшившейся тьмой, которой теперь была Одинокая Сила в этом месте, во что

превратился ее внутренний мир, была уже почти неразличима.

– Нет, – сказала мама Ниты, – даже за такую цену. Ты уже долгое-долгое время играешь

в одну и ту же старую игру, верно? И ты просто не можешь поверить, что смертная

откажется от подобной возможности.

Из промокшей темноты не донеслось ни звука. Нитина мама стояла, глядя сверху вниз

на Одинокую Силу так, как она обычно смотрела на дочерей, запачкавших одежду сразу

после стирки.

– Нет, – снова повторила мама Ниты. – Я догадываюсь, чем это все закончится. Сколько

раз я слышала, как мои дочери пытались лестью подкупить меня, чтобы не ложиться так

рано спать. Всегда известно, откуда все начинается, но никогда не известно, чем все

закончится. И если я была тверда с ними, то смогу быть твердой и сама с собой, когда

придет мой час, – сейчас она уже не выглядела как грозная богиня, но скорее как просто

усталая женщина. – Потому что мое время подошло к концу, не так ли? Если сейчас счесть

существование моего тела более значимым, чем необходимо, то позже мы все об этом

пожалеем. Может, и не мы лично, но наверняка наши близкие.

Нита пришла в ужас.

– Мама, не надо!

– Дорогая, – Нитина мама небрежно отбросила молнию в сторону и повернулась к ней.

Молния упала на пол, некоторое время лежала там, пылая, затем медленно поползла

обратно к маме Ниты, словно жутковатая живая игрушка. – Поверь мне, если и существует

подходящее время для произнесения фразы "Не искушай меня", то это именно сейчас.

– Но, мама, мы же побеждаем!

– Нам полагается так думать, – сказала она. – Посмотри на Нее: какое величественное

поражение, – она одарила Одинокую силу бесстрастным взглядом, явно не будучи

впечатленной. – Суть в том, что нам полагается отправиться домой, наслаждаясь

"триумфом", чтобы любой ценой отвлечь меня от того, что я считаю правильным и

необходимым сделать. Если Она не может разрушить мою жизнь и твою в том числе

прямым путем с помощью моего убийства, то Она просто найдет обходной путь.

Она сделала несколько шагов по направлению к Одинокой.

– Дорогая, как ты не замечаешь этого? Если мы доведем все до логического завершения,

я выживу, все будет прекрасно. Я буду жить, но маленькие злые штуки в моем теле

продолжают свою работу несмотря на все то, что вы, дети, сумели им противопоставить.

Я буду жить еще и еще, проживу еще некоторое время, и мне это так понравится, что вся

моя жизнь превратится в постоянное бегство от смерти. Что же это за жизнь такая

будет?! Потому что рано или поздно, что бы мы ни делали, это случится с каждым из нас.

Наконец, кто знает, сколько горьких лет я еще проживу в гневе и страхе, сделав

несчастными всех вокруг, включая тебя, если ты все еще выдержишь пребывание

поблизости, а так же я ни за что не отпущу от себя ни тебя, ни Дайрин, ни папу,

продолжая страстно желать продлить свое существование. Вот что Она запланировала

для нас. Ох, дорогая, я вовсе не хочу этого. Ради чего бы то ни было, – крохотный клубок

молний терся о ее ногу, словно кошка; она слегка отпихнула его, но он направился не к

Одинокой Силе, а к Ните и Киту. – Даже учитывая, насколько сильно я люблю вас,

насколько мне страшно оставлять твоего папу и Дайрин, и я не знаю, что ждет меня

впереди, и я очень люблю жизнь, как я ненавижу одну только мысль о том, чтобы

покинуть вас всех в печали, и я вовсе не чувствую себя готовой и абсолютно не хочу

уходить!

В этих словах звучала такая неизбывная тоска, что сам воздух вокруг зазвенел в такт,

словно гром прокатился вдалеке. Скорчившаяся в стороне тень сжалась еще больше.

– Даже ради всего этого, – сказала ее мама еще тише, разжимая кулаки. – Я не позволю

этому случиться.

– Мамочка... – только и смогла произнести Нита.

Ее мама покачала головой. Какое-то мгновение она казалась слишком усталой, чтобы

говорить. Она притянула к себе Ниту и обняла ее, а затем окрепшим голосом сказала:

– Дорогая, может быть, я не знаю столько, сколько и ты, но одно мне известно точно.

Это наша сила, сила смертных существ, противостоять которой не может даже Она. Если

мы отбросим это, мы перестанем быть людьми. Я не сделаю этого. Особенно тогда, когда

это сыграет на руку противнику.

Она отпустила Ниту и обернулась.

– Теперь что касается тебя, – обратилась Нитина мама к Одинокой Силе, ее глаза

сузились в том, что Нита распознала как крайнюю степень неодобрения, – ты получишь

то, что считаешь своей частью меня, достаточно скоро. Но сейчас я уже устала смотреть

на тебя. Так что убирайся к черту, пока я не надрала твою скверную темную задницу.

Одинокая Сила медленно поднялась вверх, паря над ними облаком безликой тьмы... и

беззвучно исчезла.

– Мама... – Нита покачала головой, снова потеряв дар речи.

– Вау, – пробормотал Кит. – Это было круто.

Ее мать слегка улыбнулась и покачала головой.

– У Нее все расписано, дорогая, – сказала она Ните. – И Она об этом четко сказала сама:

"Разве я не говорила вам, вы – боги?" Так что мы должны поступать соответственно, когда

следуем верному решения и есть силы для его приведения в исполнение.

Все трое обернулись на раздавшийся всплеск. Это Понч прыгнул в один из

очистившихся бассейнов и плавал там кругами.

Мама Ниты улыбнулась, затем она огляделась вокруг, обведя взглядом сырость и

темноту, и, наконец, опустила глаза на то, что Нита по-прежнему держала в руках.

– Это то, что я думаю, не так ли?

Нита кивнула и протянула предмет ей. Ее мама подбросила яблоко в руке, поймала его,

задумчиво разглядывая, затем потерла о рубашку.

– Полагаю, здесь мы закончили? – спросила она.

Нита печально огляделась вокруг.

– Разве что ты не решишь что-нибудь добавить.

Нитина мама покачала головой.

– Сейчас в этом нет никакого смысла, – ответила она. Она смотрела на яблоко с

выражением глубокого сожаления, поворачивала его в руках то одной стороной, то

другой. На какое-то мгновение Нита смогла заглянуть под маскировочную оболочку,

увидев Ядро таким, как оно есть – клубком сложных и страшных сил, описывающим до

мельчайших деталей тело человека, его разум и душу, бесценное и бесконечно уязвимое.

Затем ее мама вздохнула и бросила яблоко через плечо в ближайший бассейн. Оно упало в

воду и затонуло, через некоторое время пропали и последние отблески из глубины...

Нита испустила долгий вздох, прервавшийся всхлипом. Теперь не было никакой

возможности вернуть его обратно, никакой возможности что-то изменить.

– Так будет лучше, – сказала мама печально. – Нечасто выпадает шанс, подобный этому;

так что было бы просто стыдно от него отказаться. Пойдем, дорогая, – она еще раз бросила

взгляд на все, что их окружало: воду и темноту. – Нужно либо позвать водопроводчика,

либо покинуть подвал. Как это делается?

– Я думаю, вам будет достаточно просто проснуться, – сказал Кит. – Но нам с Нитой

придется воспользоваться другим путем.

– Не забудьте Понча, – сказала мама Ниты, когда пес выбрался из бассейна, где он до

этого плескался, и подбежал к ним. – Если я, выходя из анестезии, вдруг залаю, доктора

будут изрядно удивлены.

Понч встряхнулся, обрызгав всех троих.

– Я был нужен Киту, чтобы попасть сюда, – заявил Понч. – Без меня у него ничего не

вышло бы, я думаю. Я провожу его домой в целости и сохранности.

Мама Ниты только моргнула на это заявление.

– Звучит неплохо, – заметила она. – Кстати, что там с этой штукой?

Она наклонилась, чтобы поднять крохотный искрящийся узелок – все, что осталось от

искорки.

Вопрос отпал сам собой, когда даже эти остатки истаяли в ее руках.

– Кажется, это было одноразового действия, – сказал Кит.

– Я думаю, я расплатилась за все сполна, – произнесла мама Ниты. – Но я благодарна тебе

за помощь, Кит; ты переломил ход событий.

– Просто совет, который мне кое-кто дал, – отозвался Кит, – прислушиваться к своим

предчувствиям, когда вокруг сгустится тьма.

– Действительно, отличный совет. Ладно, ребятки, вам пора убираться отсюда.

Нита обнимала свою маму, пока Кит надевал поводок на Понча. Затем Кит подал ей

руку. Секунду она помедлила, потом приняла ее, и они вместе исчезли во тьме.

Они появились из воздуха на заднем дворе дома Кита. Нита заметила, что Кит

оглядывается вокруг со странным выражением лица.

– Что-то не так? – спросила она. – Или просто эта реальность кажется действительно

странной после всего, через что нам пришлось пройти?

– Немного того, немного другого, – ответил он, – наверно.

Он снял поводок с Понча, и пес тут же понесся по направлению к дому.

– Кит...

Он взглянул на нее.

– Ты спас меня, черт подери, – сказала она.

Кит испустил долгий вздох.

– А ты меня оставила.

Она кивнула.

– Ладно, не важно, – сказал Кит, – ты тоже спасала меня и не раз. Так что мы в расчете,

окей? Не будем спорить.

Нита кивнула.

– Пойдем, – сказала она. – Нам пора в больницу.

Путь между транзитными кругами до больницы занял порядка пятнадцати минут. Внизу,

в жуткой крохотной комнате ожидания Нита нашла своего папу и Дайрин, и одного

взгляда на лицо отца было достаточно, чтобы разбить Ните сердце. Впервые за всю

мучительно долгую неделю на нем была надежда.

Нита присела, пока Кит закрывал дверь.

– Они сделали, что хотели? – спросила она.

Ее папа кивнул.

– Они извлекли опухоль, – ответил он. – Полностью. Все прошло лучше, чем они

надеялись. И они считают... считают, что она не успела распространиться настолько

широко, как они раньше думали. Им нужно будет все проверить.

– Мама уже очнулась?

– Да. Проблемы со зрением уже пропали, но медсестры из реанимации сказали, что

сегодня вечером лучше ее не тревожить; ей потребуется время, чтобы прийти в себя. Так

что мы просто ждали тебя здесь, чтобы забрать с собой, – он посмотрел на нее. – А что у

тебя?

Нита сглотнула.

– Я думаю, у нас получилось неплохо, – сказала она, – но не могу с уверенностью сказать,

насколько неплохо. Это долгая история.

Ее отец кивнул.

– Тогда пойдем домой... Мы вернемся сюда завтра после обеда.

Хотя Нита понимала, что действительно нуждается в отдыхе, уснуть она так и не смогла.

Кит ненадолго отлучился к себе домой, но когда папа Ниты завел машину, Кит возник на

заднем дворе, и Нита спустилась вниз, чтобы встретить его.

Когда она шла через двор, раздался еще один хлопок, более шумный: Дайрин. Она

появилась с раздраженным выражением на лице

– Где ты была? – спросила Нита.

– Больница.

– Нам пока нельзя было туда!

– Я знаю. Я прокралась тайком. Они только что обнаружили меня и вытурили оттуда.

Она оглядела их обоих.

– Вы уже видели итоговое описание своей деятельности в Учебнике? – спросила она.

Нита отрицательно покачала головой.

– А я видела, – тихо сказала Дайрин. – Я в долгу перед вами, ребята.

Кит помотал головой.

– Дари, если ты и правда прочитала про все это в Учебнике, то ты знаешь, что...

– Я знаю, что ждет ее впереди, – ответила Дайрин. – Да. Но я также знаю, что вы

проделали. Вы выложились на полную. Это важно.

Она повернулась и ушла в дом.

– Она становится мягче, – тихо заметил Кит.

– Она в шоке, – сказала Нита, – так же, как и я. Но, Кит... Спасибо, что не оставил меня

одну со всем этим, – она сглотнула, стараясь сохранить самообладание. – Я не... Я имею в

виду, мне и правда очень нужна была помощь.

– Ты знаешь, где ее искать, – отозвался Кит. – Так что давай покончим со всем этим.

Прибыв в больницу, они обнаружили, что мама Ниты уже сидит на кровати. Под ее

глазами залегли тени, а вокруг носа виднелись легкие ссадины, но на этом было все; нигде

поблизости не было видно ни контактных присосок, ни проводов, машины тоже были

убраны, хотя к ее руке до сих пор сбегала трубочка капельницы. Нита подумала, что ее

мама выглядит очень усталой, но, когда они все вошли, ее лицо расплылось в улыбке,

которая выглядела почти нормальной.

Она посмотрела на Кита и сказала:

– Гав!

Кит усмехнулся.

– У этого есть какой-то скрытый от посторонних смысл? – спросил папа Ниты, садясь и

беря свою жену за руку, – или это побочный эффект от лекарств?

Нитина мама улыбнулась.

– На этой планете не существует лекарств, способных проделать то, через что я прошла,

– ответила она.

Последовала пауза.

– Это сработало? – наконец спросил папа Ниты.

– Это привело к единственному итогу, который имеет значение, – ответила ее мама. -

Спасибо, дети.

Нита поморгала, стараясь спрятать подступившие слезы. Кит просто кивнул.

Главная медсестра подошла к ним и остановилась возле кровати.

– Как вы себя чувствуете?

– Как и любой, кому вырезали кусочек мозга, – ответила мама Ниты, – но с другой

стороны, просто превосходно. Когда я смогу пойти домой?

– Послезавтра, – ответила медсестра, – если разрешат хирурги. Это была довольно

сложная операция, но вы, похоже, восстанавливаетесь с необычайной скоростью. Если вы

продолжите в том же духе, то мы сможем разрешить вам вернуться домой и пришлем

специальную медсестру, чтобы следить за вами в течение нескольких дней. После этого

начнутся другие процедуры, и мы будем видеться довольно часто. Но сейчас для вас

наступает тот период, когда вы будете восстанавливаться после хирургического

вмешательства.

– Ладно, – ответила мама Ниты. – А теперь что насчет ужина?

– Сегодня никакого ужина, – сказала медсестра, – до завтра только капельница.

– Я бы предпочла что-нибудь другое, – отозвалась мама Ниты, явно не в восторге.

Медсестра рассмеялась и вышла.

– И не забудьте чизбургер! – крикнула ей вслед мама Ниты.

Нита хихикнула; ее мама испытывала тягу к нездоровой пище в самых странных

ситуациях. Затем она осознала, что делает, и тут же оборвала себя.

– Нет, – сказала ее мама. – Не надо. Ты права: это отвратительно, так что нет никакой

причины, чтобы не посмеяться над этим.

Большая часть этой фразы явно предназначалась отцу Ниты, а не самой Ните.

Ее папа по-прежнему не проронил ни слова.

– Не могли бы вы оставить нас на минутку, пожалуйста? – обратилась Нитина мама к

Ните и Киту.

Они вышли.

– Вернусь через секунду, – сказал Кит и направился к торговым автоматам возле комнат

отдыха, возможно, несколько более поспешно, нежели было нужно. Она проводила его

взглядом, пока он заворачивал за угол. Мне и не приходило в голову, насколько это ранит

и его тоже. Если он собирается приглядывать за мной, то мне лучше тоже не спускать

с него глаз.

Даже если потребуется проводить за этим занятием целые дни.

Нита прислонилась к наружной стене палаты. Она не должна была ничего слышать с

такого расстояния, но почему-то могла.

Она услышала, как мягкий голос тихо произнес:

– Гарри, брось это и посмотри на меня. Мы купили для меня немного времени. Как

минимум, достаточно для того, чтобы попрощаться. Все это – обычная игра. Рано или

поздно это должно было случиться, так или иначе.

Нита слышала, как отец тяжело дышит в тишине, стараясь признать ее правоту.

– О, еще одна вещь, пока не забыла. Я думаю, тебе больше не нужно тратить время,

беспокоясь насчет Кита.

– Нет?

– Нет.

Я не должна это слышать, подумала Нита. Она закрыла глаза и сконцентрировалась,

пытаясь прекратить слушать. Не сработало. Это как-то связано с тем, где я побывала.

– Но довольно об этом. У нас есть, чем заняться. Послушай меня! Я вовсе не хочу, чтобы

ты начал трястись надо мной, как будто я вот-вот умру. Я собираюсь провести оставшееся

время, как можно полнее погрузившись в жизнь. У нас не так уж и много времени, у всех

нас.

Нита могла поклясться, что слышала, как ее отец сглотнул.

– О, боже мой, родная моя, только не говори, что все закончится так... так ужасно.

– Что? Конечно, нет, – ее голос смягчился, затем снова стал строже, напоминая тот,

который Нита слышала, когда в ее руке блистал пучок молний. – Но, Гарри, после всего,

что со мной было, ты полагаешь, что для меня есть большая разница между

шестьюдесятью годами и шестью месяцами? Просто мое время подходит к концу... Так

что замолчи и поцелуй меня. Нам еще многое предстоит сделать.

Больше не было произнесено ни слова. Нита поднялась так тихо, как могла, и

направилась прочь. За углом чуть дальше по коридору она обнаружила Кита, в ожидании

прислонившегося к стене, скрестив руки на груди.

– Что они там делают? – спросил он спустя несколько мгновений.

– Лучше не спрашивай, – она бросила на него задумчивый взгляд.

Он и не собирался.

Могу поклясться, что ему и так это понятно.

– Так что дальше?

– Еще немного, – сказала Нита, – позволим им побыть наедине.

Кит кивнул. Вместе они направились к выходу.

Глава 19

Рассвет

Когда Нита, наконец, очутилась дома после всего этого, она проспала почти целые

сутки. Им было необходимо еще несколько раз сходить в больницу, чтобы забрать

оборудование, необходимое приходящей медсестре, а также обсудить с докторами

предстоящую химиотерапию. Но Нита была очень рада, что ее папа взял на себя заботу

обо всем этом. Они же с Дайрин просто большую часть времени сидели и держали свою

маму за руки, слушая жалобы на больничную еду, которую ей разрешили есть, начиная с

этого утра. Они наслаждались этими моментами счастья, и Нита была очень осторожна со

словами, чтобы не нарушить его. Потому что под хрупкой поверхностью этого скрывалась

бездна боли. Но сейчас для нее было достаточно того, что мама уже завтра окажется

дома... и Нита знала, Дайрин думает точно так же.

Вечером они вернулись домой, и Нита поднялась в свою комнату, где моментально

снова заснула. Она попала в силки своей невыразимой усталости, но сумела расслабиться

достаточно, чтобы спать и видеть сны, хотя этот сон вызвал у нее сильное недоумение.

Горный пейзаж с восходящим солнцем, скрытым предутренней дымкой, был ей незнаком.

Со склонов гор сбегали леса, переливавшиеся всеми оттенками золотого, обернувшись,

она застыла, пораженная видом огромного величественного города, чьи поблескивающие

шпили тянулись на мили и мили, за ними что-то сверкало намеком на морскую

поверхность. Ните подумалось о ряби на зеркале Залива Джонс, и она испустила вздох

восхищения.

– Где это я? – пробормотала она вслух.

– Внутри, дорогая, – ответила мама Ниты, – в сердце всего... в Ядре. Разве тебе никогда

не снилось ничего подобного?

– Ум... да, иногда. Но оно никогда не выглядело так.

– Ну, что ж, будем считать это моей частью территории. Где-то там, наверняка, есть и

твоя. Это часть меня, равно как и твоя – часть тебя, – ее мама, снова одетая в потрепанную

джинсовую юбку и футболку, махнула рукой в сторону сверкающих башен, выступающих

среди подсвеченного тумана. – Я знаю, рано или поздно ты будешь жить здесь. Вместе со

своими собственными детьми, – она слегка улыбнулась, – как говорится, "Наши внуки

отомстят за наших детей", – тут Нитина мама рассмеялась. – Ну, по крайней мере, вы

будете знать, чего ожидать от них. Хотя бы немного. Но это... – она снова повернулась к

башням, смотря мимо них на горы. – Это только мое. Если ты вырастаешь на краю

Континентального Водораздела, то всегда присутствует стена, возвышающаяся над

тобой... и, пока ты еще ребенок, ты время от времени смотришь на нее и говоришь: "Рано

или поздно я заберусь туда. На самую вершину". Или же ты представляешь себе горы, у

которых вовсе нет вершины. Места, которые поднимаются и поднимаются... вверх, прямо

к центру всего. Вечно.

– Ага, – задумчиво согласилась Нита.

Они еще немного постояли рядом, любуясь горным пейзажем, затем начали потихоньку

спускаться вниз по усыпанному цветами лугу, на краю которого остановились.

– Это несправедливо, – тихо выдохнула Нита. – Как только я действительно начинаю

узнавать тебя, мне приходится тебя потерять.

– Ты никогда не сможешь потерять меня, дорогая. Я твоя мать. Между нами связь,

которую никому не разорвать без нашего на то желания. Это не должно причинять боли.

Нита вовсе не была уверена в этом. Но в ее словах не было ни намека на ложь...

– Так это оно и есть? – спросила мама Ниты, оглядываясь вокруг с благоговением. – То, о

чем ты мне рассказывала? Сердцевина Времени?

– Эмм, – ответила Нита. – Я не уверена. Я не уверена, что не-волшебники могут попасть

сюда.

– После всего, что было, – сказала мама Ниты, – могу ли я считаться абсолютно не-

волшебником?

На это у Ниты не нашлось ответа, но ее сердце затрепетало, и она ощутила легкое

прикосновение чувства, о котором раньше не смела и думать: надежды.

Это не было надеждой на то, что ее маме удастся каким-либо образом выжить. Ниту до

сих пор мучило болезненное ощущение при воспоминании о всех тех погибших

маленьких темных существах, а также о тех из них, которым удалось избежать смерти,

спрятавшись там, где их не могла достигнуть очищающая сила искорки. Но у Ниты

появилось основание полагать, что они с ее мамой успеют узнать друг друга получше до

того, как наступит тяжелый момент расставания.

И когда он придет...

...то всегда с ней останется Сердцевина Времени, где все мечты хранятся в неизменном

состоянии.

Сможет ли она пройти это нелегкое испытание, суметь сохранить свою веру до тех пор,

пока точно не узнает, так ли это на самом деле.

– Я могла бы привыкнуть к этому, – произнесла ее мама.

Ты сможешь, подумала Нита... или, скорее, услышала. За этими словами последовало

нечто вроде виноватого облегчения, смешанного с болью – два неразделимых чувства.

Нита знала, что пройдет еще немало времени, прежде чем она привыкнет к боли. Но

облегчение пришло независимо от всего остального, и здесь, в этом месте, не было даже

возможности совпадения, вероятности того, что оно было ненастоящим или ложным.

Ничто из того, что происходит здесь, не может не быть реальным. Если она ощутила здесь

облегчение, значит, это было оправдано.

– Нет, – сказала мама Ниты, – я не думаю, что позволю кому-нибудь прогнать меня

отсюда.

– Я думаю, они и не смогут, – отозвалась Нита, непрошеные слезы набежали на глаза,

горячие даже здесь. Ей было известно, как и всем волшебникам, даже самым

начинающим, что в Сердцевине Времени всѐ, когда-либо существовавшее, что любило и

было любимо, навечно сохранялось таким, каким оно было.

Всѐ и все...

Как обычно, никаких ответов не последовало; это место само по себе было ответом на

все вопросы. За исключением, неожиданно, одного.

– Дорогая, – сказала ее мама, – не то чтобы у меня были возражения или что-нибудь

подобное. Но... можешь ли ты мне сказать, разве в раю должны быть свиньи?

– Эм, мама, это не... – тут Нита оборвала себя, она не была уверена, что знает

правильный ответ. Так что вопрос присутствия здесь Свиньи, прогуливающейся по лугу

неподалеку и любующейся, насколько им показалось, склонами гор, оставался

актуальным. Свинья выглядела, если можно так сказать, более потусторонней, чем

обычно: она сияла лишь немногим меньше, чем окружение, хотя вряд ли хоть что-нибудь

могло осветить все вокруг еще больше.

– И здесь ты, – заметила Нита, обратившись к Потусторонней Свинье.

– Одной из неприятных сторон всеприсутствия, – отозвалась Свинья, – является то, что

каждый считает своим долгом сказать эту фразу. Хорошо хоть, ты не стала спрашивать

меня о смысле жизни.

Нита скорчила рожицу.

– Я забыла.

Та хихикнула.

– Итак, ты тоже здесь и хочешь задать вопрос?

Нита улыбнулась в ответ на это.

– Мама, это Потусторонняя Свинья. А это моя мама.

– Мы уже встречались, – сказала Свинья, приветливо кивая маме Ниты.

На губах Нитиной мамы заиграла улыбка.

– Наверняка это так, – сказала она, – вот только я никак не могу припомнить, когда.

– Это случится, – ответила Свинья. Она покосилась на Ниту. – Ей еще многое придется

вспомнить. Не прямо сейчас... но довольно скоро.

Нитина мама согласно кивнула, поглядывая на Свинью со странным выражением

узнавания на лице. Та посмотрела на Ниту.

– Рано или поздно они все вспоминают меня, – сказала она. – Так же, как вспоминают об

Одинокой Силе. У всех нас есть история.

Затем они втроем прошлись немного вдоль луга.

– Мам, – сказала Нита, – я и в самом деле очень не хочу расставаться с тобой.

– Не думаю, что у нас есть особый выбор, – ответила мама Ниты. – Дорогая, наши пути

расходятся, так или иначе, – она посмотрела на дочь глазами, полными печальной

нежности. – Это происходит всегда с родителями и детьми по мере вырастания. Просто у