355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ди Пьер » Люськин ломаный английский » Текст книги (страница 17)
Люськин ломаный английский
  • Текст добавлен: 6 июля 2017, 17:00

Текст книги "Люськин ломаный английский"


Автор книги: Ди Пьер


Жанры:

   

Прочая проза

,
   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

У Блэра задрожала губа.

В напряженной тишине они ехали на север, взяв такси до «Альбиона». За это время котенок один раз громко заорал и был тут же подарен Зайке. Он гладил его, уступив котенка Блэру только после его продолжительного нытья и просьб.

Домой они прибыли к чаю. Нянечка отнесла котенка в свой кабинет, прихватив блюдце воды, в то время как Зайка сидел там, где они с Блэром обычно проводили время между приемами пищи – в углу рядом с холлом. Отсюда прекрасно просматривался коридор, ведущий к кухням. Он сидел с видом человека, которому все здесь знакомо и привычно, словно ждал поезда, на котором ездишь каждый день в течение тридцати семи лет; сидел и размышлял о прошлом, полном непонятностей и странностей, и знал, что в любой момент сможет почувствовать себя неловко, оглянувшись назад.

В «Альбионе» был большой день. Воссоединение совпало с пятой годовщиной приватизации. К вони хлорки прибавился аромат вечеринки, привнесенный новшествами, которые смущали обитателей заведения. Все придумала нянечка. Времени на подготовку было много, поскольку каждое воскресенье в клинике был свободный день. В обычные дни все слушали радио, но воскресенье было днем Фрэнка Синатры. Эти дни были так непохожи на все остальные. Музыка Синатры разносилась из дешевых колонок по музейным просторам «Альбиона», свет, льющийся через подъемные окна, казался ярче; день словно улыбался. И настроение было другим, все чувствовали облегчение, словно старые добрые товарищи, пережившие невероятную интригу, или подростки, наконец окончившие колледж: вдруг стало уютно и спокойно там, где раньше было страшно и грустно. Музыка и вызванное ею расслабление заставляли обитателей клиники скользить по коридорам, и чувствовали они себя словно часть глобального потока. Даже нянечка расслаблялась по воскресеньям. Обычно на ней было простое шерстяное платье, кофта и деловые туфли. По воскресеньям яркие пятна макияжа сияли на ее лице, придавая ей вид картины в период реставрации.

Нянечка гордилась воскресной атмосферой. Снаружи серые стены могли казаться грустным подражанием жизни, но свободные эмоции внутри придавали заведению истинно неповторимый дух.

Зайка впитывал воскресные чувства со своего любимого места рядом с холлом. Старая добрая нянечка постаралась на славу. Сегодня везде были развешаны шарики.

И все же он немного нервничал. У него было странное чувство, что он совсем один. Он больше не принадлежал общине «Альбиона». Но он не принадлежал и внешнему сообществу. Он стоял один в темном конце холла, глядя, как Людмила и Блэр разговаривают с нянечкой, купаясь в солнечных лучах у входа. Его преследовало беспокойство, и он понял, что оно не исчезнет, пока мимо не пройдет один из старых друзей. С тех самых времен он никого не встречал. Они не думали, что он вернется, хотя знали, что сегодня будет небольшая поминальная служба по Блэру.

Подошла нянечка, ведя за руку маленького Блэра Александра.

– Надо же было додуматься до такого цвета! – рявкнула она вместо приветствия. – Ты что, издеваешься, так его нарядить!

– Что? – спросил Зайка, выныривая из размышлений.

– Уже больше года красное в школах запретили, и вот вы, красавцы, в лечебном заведении, со своими странными проблемами, наряжаете маленькую невинную душу, словно чертову пожарную машину.

– Ну, нянечка, не я ведь его одевал. Он же не мой, вы знаете. Мама одела его, чтобы они были одинаковые. Посмотрите.

– Но девушка этого не знает, она нездешняя, Зайка. Честно слово, нужно же действовать, нельзя же оставить все как есть. И в отсутствие твоего брата ты должен уделять ребенку больше внимания. Ты ведь женился на ней! Ради всего святого, хотя бы попытайся что-то сделать.

– Да, но это был вопрос эмиграции. Нет, вы послушайте, я ее люблю всем сердцем и все ее маленькие шалости тоже, но просто в создавшейся ситуации я пытался поступить как благородный человек. Я с ней не спал, ничего такого.

– Честное слово, Зайка, что нам с тобой делать? Поверить в это не могу, глядя на нее. Тебя нужно вздуть как следует, что не пользуешься такой девицей. Как следует вздуть!

– Да, нянечка, я хочу сказать…

– Это вполне гигиенично, Зайка, не надо. Это то, что рождает новую жизнь.

– На самом деле я не хотел сказать, что это негигиенично.

– Ну она ж не всегда будет иностранкой, так? Может быть, она не отсюда, но она втянется, увидишь. Ради всего святого, открой глаза – куча мужиков застрелится ради возможности быть на твоем месте.

Людмила прошла, высокая и прямая, по направлению к шепчущейся паре, свет оттенял ее щеки и играл на белых зубах. Макс шел следом, как могильщик, пытаясь закончить спор на ибли.

– Я тебе говорю, – сказал он, – мы дома купим завод по изготовлению пропеллеров – он ведь никак не меньше этого заведения – и наполним его тоже какими-нибудь инвалидами. Наверное, они тут фантастическое количество денег за это имеют.

– Ради всего святого, ты что, не можешь открыть рот, чтобы не сказать какую-нибудь глупость? – Людмила улыбнулась, видя, что нянечка наблюдает за ее приближением. – И вообще, здесь нужны врачи и много чего другого, а не только здание. И нужно правительство, которое будет за это платить. – Ты что, действительно думаешь, что кужниские гнезвары будут оплачивать такую затею?

– Ха! Врачи? Если бы у тебя в голове была хоть одна дыра для глаза, ты бы увидела, что все эти типы абсолютно здоровы. Немного повернутые, только и всего. Чуток каши и телевизор – вот и все их лечение.

Пара дошла до угла, где стояли Зайка, нянечка и маленький Блэр, качавшийся на нянечкиной руке, словно обезьяна.

Людмила повернулась, чтобы прошипеть напоследок Максу:

– И если не можешь изъясняться по-английски, тогда просто закрой пасть.

– Ха, в настоящий момент мне приходится общаться с хазарами или бенгальцами!

– Тсс!

Группа пошла по коридору. Прихрамывая, показалась Гретхен, старая знакомая Зайки. Каждые двенадцать шагов она отмечала небольшим танцевальным па; она изображала поезд, крутила колеса и пыхтела себе под нос. Перед тем как снова перейти на шаг, она бросала через плечо улыбчивый, уверенно-невинный взгляд.

Зайку она не узнала.

Группа прошла в игровую комнату, где разговор взрослых гостей парил над головами, достигая сандвичей в буфете. Обитателей заведения исключили из сборища, поскольку подавались джин, вина и теплое пиво.

Рядом с джином стоял Дональд Лэм.

Около него находился молодой человек, который постоянным морганием выдавал в себе помощника Лэма.

Лэм расцвел, когда в комнату вошли Людмила и Зайка.

– Привет, привет, – пропел он, продвигаясь к ним.

Он присел на корточки, чтобы сказать, как подрос Блэр, и улыбнуться коронной улыбкой, а затем приветливо заговорил с Людмилой. Когда наконец нянечка растворилась в толпе гостей, Максим и Людмила повели Блэра к буфету, а Лэм и Зайка принялись за джин. Под воздействием солнечного света и жужжания мух и пчел разговор зашел об утренней игре международного матча по крикету в «Лорде». Затем они перешли к более деликатным вещам, в такой день подобный разговор сам просился на язык.

– Всегда хотел спросить, – сказал Зайка, – это что, веселая выходка – заслать нас так далеко?

– Я бы так не сказал, – ответил Лэм. – Совсем бы не сказал. Я не хочу нагнетать ситуацию, но дело на самом деле намного сложнее. Очень странное это дело, приватизация. Непредсказуемое. Скажу так: мы чувствовали, что ваши интересы будут в большей безопасности, если удалить вас из зоны потенциального общения.

Зайка слегка кивнул. Как и Лэм, он принялся смотреть в свой стакан с джином.

– А то письмо от отца ты написал?

– С чего это ты взял?

– «Нагнетать ситуацию», так было в письме сказано.

– Ну, – промямлил Лэм, – на самом деле ситуация действительно гораздо сложнее. Хотя вообще-то, знаешь, сегодня у меня для тебя есть подарочек. Кое-кому нужно представиться.

– Да?

Со стороны буфета раздался голос Людмилы:

– Нет, Максим! Никакой фанты!

Беседа прервалась. «Альбион» гудел словно улей, гости прохаживались по комнате. Тепло перемещалось по игровой, а потом ушло вместе с людьми по коридору, мимо комнаты пациента, у которого якобы мозги как у медузы, то есть у него в спинномозговой жидкости есть только серое вещество. Его все называли просто «человек» и продолжали одевать, и заботиться, и разговаривать с ним, потому что все мы там будем, помоги нам Господь.

Джин тек рекой до наступления темноты и продолжал течь и дальше. Когда в воздухе «Альбиона» зазвучало танго, в зале остались только Лэм с помощником и Зайка. Лэм постоянно смотрел на часы.

Зайка встал один посреди комнаты.

Его ноги начали резать, рассекать воздух в безупречном танго, но через несколько секунд, сделав один только поворот, он споткнулся и упал.

Помощник Лэма напрягся, готовый подбежать на помощь. Но Лэм стоял и смотрел, ничего не говоря. Это удержало молодого человека от действий.

– Помочь его королевскому высочеству? – спросил парень через минуту.

– Оставь его, – сказал Лэм. – Пусть сам поднимется.

Когда съежившийся бывший паразит попытался нащупать равновесие, через окна «Альбиона» проникли звуки летящего из-под колес гравия. Колонна черных машин поехала прочь.

Лэм уже собирался помочь Зайке, когда в дверь просунулась голова Людмилы.

– Англичанин! – позвала она. – Пойдем, пора домой.

– Я ненадолго останусь, – сказал Зайка, глядя себе под ноги. – Только ненадолго, ладно, Милли? Нет, ты послушай. Я просто немного побуду здесь.

– Пойдем, англичанин. – Она сердито посмотрела на джин у него в руке. – То, что пожираешь ты, пожрет тебя.

Зайка повернулся и уставился на нее через темные очки, словно муха-альбинос.

Людмила сделала шаг в комнату. Она немного выгнулась, надув губы. Одна бровь взлетела вверх.

– Англичанин, утро пятницы – картофельная запеканка.

Ди Би Си Пьер – настоящее имя Питер Финлей, австралийский писатель, лауреат премии Букера за дебютный роман «Вернон Господи Литтл». Мировую известность получил не только его своеобразный черный юмор, но и эпатажное поведение, вполне оправдывающее прозвище «Dirty But Clean» – «Грязный, Но Чистый», от которого и происходит его литературный псевдоним.

Роман «Люськин ломаный английский» фантасмагорическая история про двух разделенных сиамских близнецов и девушку Люську, жившую в горах Кавказа и сбежавшую от тяжелой жизни в Англию.

Это история о деньгах и их заменителях: сексе и оружии, которое порой стреляет помимо человеческой воли. И о том, что жизнь – это триллер, который вдруг превращается в веселый вестерн.

Для тех, кто любит крепкие выражения и правду жизни.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю