Текст книги "Сожженная Сиена (ЛП)"
Автор книги: Дэвид Моррелли
Жанры:
Роман
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
«И уязвимый, но решительный, чтобы больше не пострадать».
Голос Сиенны был почти шепотом. «Вот каким я тебе кажусь?»
« Один из способов. Вы возражаете?
Она продолжала смотреть на рисунок. "Нет. Я не возражаю ».
«У вас есть самые разные выражения, но большинство из них не показывает, что происходит у вас за глазами. Сначала я подумал, что это привычка, когда вы были моделью. В конце концов, компания, которая наняла вас позировать в любом платье, которое они продавали, не могла меньше заботиться о том, чтобы вы чувствовали себя мрачно, когда сидели. Они просто хотели, чтобы ты заставил это проклятое платье хорошо выглядеть. Итак, я представляю, что вы выполнили свою работу, включили улыбку, зажгли глаза и опустили щит за этими глазами ».
«Много дней так было ».
«Но время от времени, когда я изучал тебя ... »
– Кстати, я больше не возражаю. Удивительно, что я к этому привык. Когда я была моделью, у меня были хищные взгляды. Но твои мне не грозят. Они заставляют меня чувствовать себя хорошо ».
«Обычно ты не чувствуешь себя хорошо?»
«Человек, нарисовавший этот набросок, знает ответ».
«Время от времени, когда я изучал тебя, щит за твоими глазами исчезал, и вот таким ты мне казался. Ваша печаль и уязвимость – вот что делает вас красивой. Или, может быть, все наоборот ».
«Обратное?»
«Интересно, это твоя красота делает тебя грустным и уязвимым».
В горле Сиенны пересохло. «На эскизе я смотрю вправо. В чем? »
«Все, что для тебя важно».
«Ветерок с того направления развевает мне волосы. Каким-то образом вы создали иллюзию, что все, на что я смотрю, проходит мимо меня ».
«Важные вещи проходят мимо всех нас».
10
Сиенна поспешила подняться по ступенькам на залитую солнцем террасу и постаралась не дрогнуть, когда не увидела Чейза за кованым столом, за которым они обычно встречались перед тем, как пойти на работу. «Я немного рано», – сказала она себе. Он скоро будет здесь. Но прежде чем она успела сесть, она увидела, как слуга несет большую миску с чем-то в солярий.
Озадаченная, она последовала за ней. Слуга вышел, когда вошла Сиенна. Она увидела, что Чейз всматривается в то, что теперь было видно ей в чаше. Яйца.
«Доброе утро.» Он улыбнулся.
"Доброе утро. Ты будешь здесь завтракать?
«Я мог бы вообще не позавтракать. Я слишком хочу начать ». Чейз взял яйцо, расколол его, разделил скорлупу и перелил желток из одной половины в другую, превратив белую каплю в миску.
Все еще думая, что он собирался съесть яйца на завтрак, Сиенна спросила: «Как ты собираешься их приготовить?»
"Я не. Я собираюсь рисовать ими ».
«Какие?»
Чейз снял желток с половинки скорлупы и положил его на бумажное полотенце, где аккуратно скатал, удаляя остатки белка.
«Ты нежный, – сказала Сиенна. „Я бы уже сломал желток“.
«Поверьте, много лет назад я много сломал, когда учился». Большим и указательным пальцами Чейз взял желток за край мешочка и повесил его над чистой банкой. «Хочешь помочь?»
«Я бы его сломал».
«На данный момент мы хотим. Используйте этот нож, чтобы проколоть дно желтка. Осторожно. Хороший." Чейз позволил желтку стечь из мешочка, затем осторожно выдавил остаток.
«Здесь.» Он протянул ей яйцо.
«Какие?»
«Помоги мне приготовить еще желтков».
"Но . . . »
«Вы видели, как это делается. Худшее, что может случиться, – это то, что мы должны добыть больше яиц ».
Она усмехнулась. «Вчера рисовала пальцами. Сегодня ты заставил меня поиграть с едой ». Но после того, как она разбила яйцо и отделила белок от желтка, она не была готова к тому, насколько чувственно было скатывать неповрежденный желток в бумажное полотенце и смахивать остатки белка. Мягкий мешочек казался чрезвычайно уязвимым из-за бумажного полотенца, и с ним нужно было обращаться с особой осторожностью. Когда она перенесла его на ладонь, желток оказался на удивление сухим, слегка дрожащим, тактильные ощущения усилились.
«Спасибо», – сказала она.
«Почему?»
«Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был новый приятный опыт».
«Если разделение яиц – это ваша идея хорошо провести время. . . » Теперь настала очередь Чейза хихикать.
Ей понравилось это звучание. «Как много тебе надо?»
«Восемь.» Он проколол желток, который держал в руке.
«Что тебе от них нужно?»
«Вчера вечером после ужина я вернулся сюда и измельчил пигменты, которые вы видите в других банках».
Сиенна изучала их. Белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, фиолетовый и коричневый. За исключением одного, это были обычные цвета, и все же она не думала, что когда-либо видела такие чистые и блестящие. «Этот оттенок коричневого необычен».
«Сиена жженая».
Она почувствовала шок от узнавания.
«Оттенок твоей кожи», – сказал Чейз. «Твои родители хорошо тебя назвали. Это мой любимый цвет ».
Она в изумлении перевела взгляд с кувшина на свою руку.
«Он отличается блестящим, прозрачным, огненным оттенком, который особенно подходит для такого яркого и яркого материала, как темпера», – сказал Чейз.
После добавления одного пигмента в каждый из желтков он смешивал смеси с дистиллированной водой, пока они не стали достаточно жидкими, чтобы их можно было наносить на поверхность. «А теперь мы готовы к рок-н-роллу».
11
Фанера лежала на мольберте, меловая поверхность которого была покрыта версией наброска, выбранного Чейзом.
«Итак, теперь вы раскрашиваете эскиз?» – спросила Сиенна.
«Нет, все сложнее». Он подвел ее к стулу, который поставил перед мольбертом. «Эскиз – это всего лишь план».
До этого момента она думала, что он смотрел на нее так пристально, как только мог, но теперь она поняла, что он на самом деле вообще не смотрел на нее. Сила концентрации, которую он теперь направил на нее, была жуткой. С расстояния в пять футов его взгляд, казалось, коснулся ее. Вдоль ее шеи, губ, век, лба. Она почувствовала, как невидимые пальцы ласкают ее кожу, вызывая покалывание. Она почувствовала, как что-то от него тонет под ней, согревая ее, становясь единым целым с ней.
«С тобой все впорядке?»
«Какие?» Она выпрямилась в кресле.
«Похоже, вы засыпаете. Если хочешь немного отдохнуть, попробуем позже ».
«Нет», – быстро ответила она. «Я в порядке. Продолжать идти.»
Чейзу удавалось удерживать пристальный взгляд на ней все время, пока он окунул кисть в банку с краской, большим и указательным пальцами левой руки выдавил немного краски с кисти и нанес краску на твердую поверхность. Иногда его рука автоматически поднималась на поверхность, как будто он знал, как возникает создаваемый им образ, и ему не нужно было смотреть на него, за исключением быстрых взглядов, когда он сосредоточился на ней.
Ошеломленная, ей нужно было поговорить, но не зная о чем, она сказала первое, что пришло ей в голову. «Я чувствую, как ты меня рисуешь».
«Если это доставляет вам дискомфорт. . . »
"Нет. Я совсем не против. Сколько времени займет портрет? »
«Пока это нужно. Это одно из преимуществ темпера. Я могу добавлять слой за слоем в течение нескольких недель, пока желток, наконец, не станет настолько инертным, что откажется принимать новый уровень. Но не волнуйтесь. Это не займет недель ».
Сиенна удивилась, подумав, что не возражала бы, если бы это случилось.
В окнах раздался приглушенный взрыв.
«Что они там делают?» – спросил Чейз.
"Я понятия не имею. Я никогда не видел эту часть поместья.
Чейз выглядел удивленным.
«Когда мы с Дереком поженились, он сказал мне, что меня туда не пускают. Я не знала, насколько он серьезен, пока любопытство не взяло верх, и я попытался взглянуть. Охранник остановил меня, прежде чем я был на полпути. В тот вечер обсуждение за ужином было не из приятных. Я больше никогда не пробовал ».
«Вы не знали, как он зарабатывал деньги, когда вы выходили за него замуж?»
Сиенна потерла лоб.
"Извините. Я не имею права задавать этот вопрос ".
«Нет, все в порядке». Она устало выдохнула. «Мне следовало задать больше собственных вопросов. У меня было смутное представление о том, что он сделал, но я не установил определенных связей. Что там говорят? Дьявол кроется в деталях. Как только я начал разбираться в деталях, мне захотелось оставаться наивным ».
Следующее, что Чейз стоял над ней. «Ты в порядке?»
Ее плечо покалывало от прикосновения его руки. «Это ничто. Головная боль.»
«Может, нам стоит остановиться до обеда».
«Нет, у нас был ритм».
12
«Это изысканно». Улыбка Белласара была такой яркой, какой Малоун никогда не видел, подчеркивая загар его широкого красивого лица. «Лучше, чем я осмеливался надеяться. Более творческий, чем я мог мечтать, портрет может быть. Разве не так, Алекс?
– Да, – без энтузиазма сказал Поттер.
Это было восемь дней спустя. Они были в библиотеке, где Белласар настоял на особом открытии шампанского для всех, кроме, конечно, Белласара.
«В этом есть что-то мрачное и тревожное. В то же время это яркое празднование », – сказал Белласар. «Этюд на контрастах. Парадокс красоты ».
«Это была идея, – сказал Мэлоун.
«Тогда я это понимаю». Белласар был доволен. «Видите ли, как бы вы ни относились ко мне, я действительно ценю искусство. Признаюсь, был момент, когда ваше отношение заставило меня задуматься, правильного ли я выбрал художника ».
Поттер кивнул, его глаза в очках устремились не на портрет, а на Малоуна.
«Что ты думаешь, моя дорогая?» Белласар повернулся к Сиенне, которая смущенно стояла на заднем плане. «Каково это – увековечить свою красоту? Слава красоты – печаль, что она недолговечна. Но здесь, на этой картине, это сохранено навсегда ». Белласар посмотрел на Малоуна в поисках уверенности. «Вы действительно сказали, что материалы были выбраны для необычайно долгого срока службы».
«Масло на холсте имеет тенденцию треснуть через несколько сотен лет», – сказал Мэлоун. «Но темпера по дереву. . . с шестью слоями основы под краской и глазурью. . . »
«Да?» Глаза Белласара были напряженными.
«Я не понимаю, почему через тысячу лет все будет по-другому».
«Тысяча лет. Представлять себе.» Белласар был очарован. «Непостоянная красота сделана постоянной. Беатрис Данте ».
Хотя Малоун понял ссылку, Белласар почувствовал необходимость объяснить. «Когда Данте было девять лет, он увидел девушку на несколько месяцев моложе себя. Ее красота так поразила его, что он поклонялся ей издалека до ее смерти шестнадцать лет спустя. Ее звали Беатрис, и она так вдохновила Данте задуматься об идеальной красоте, что следствием этого стала Божественная комедия . Красота Сиенны вдохновила вас аналогичным образом. И, конечно же, вдохновение станет больше, когда вы будете работать над вторым портретом ».
«Второй портрет?» Сиенна выглядела озадаченной. «Но этот получился так хорошо, зачем тебе… »
«Потому что второй подчеркнет ваше тело так же, как и ваше лицо».
«Мое тело?»
«Обнаженная».
« Обнаженная ?» Сиенна повернулась к Мэлоуну. «Вы знали об этом?»
Неохотно и неловко он сказал: «Да».
Она повернулась к Белласару. «Я не буду иметь к этому никакого отношения».
"Конечно ты будешь. Поговорим об этом наверху. Белласар схватил ее за руку, сила его руки осветляла ее темную кожу, пока он вел ее через библиотеку. У двери он оглянулся на Малоуна. «Если вам интересно узнать о Данте и Беатриче, Россетти перевел автобиографию Данте». Он собственноручно указал на дальнюю стену. «Вы найдете там издание„ Данте и его круг “ 1861 года , хотя, естественно, я предпочитаю читать оригинал на итальянском».
Затем Белласар и Сиенна ушли, оставив Малоуна с Поттером и слугой, которая налила шампанское.
Поттер перестал хмуриться на Малоуна и обратил свое внимание на портрет. Его легкий кивок мог быть одобрительным, но сарказм в его голосе был очевиден. «Работа, определяющая карьеру. Жаль, что посторонний никогда этого не увидит ». Он указал на слугу, который поставил Дом Периньон и накрыл портрет тряпкой.
«Приходящий?» – спросил Поттер Малоуна. «Тебе захочется приготовиться к обеду».
«Думаю, я останусь здесь на мгновение и найду эту книгу».
С взглядом, который ясно давал понять, что ничто из того, что сделал Малоун, никогда не будет достаточно хорошим, Поттер вышел из комнаты.
Малоун повернулся к книжным полкам, делая вид, что ищет книгу. Позади него он услышал, как слуга снял портрет с мольберта и взял его из библиотеки.
Малоун подождал десять секунд и последовал за ним. Он добрался до вестибюля как раз вовремя, чтобы увидеть слугу, несущего портрет по изогнутой лестнице. Соблюдая дистанцию, Мэлоун вздрогнул, когда слуга перешел следующий уровень и двинулся к вершине.
Ковер на лестнице заглушал шаги Мэлоуна. Слуга не слышал, как он поднимается выше. Заглянув за последние ступеньки, Малоун наблюдал, как слуга нес портрет к двери на полпути по среднему коридору.
Когда слуга постучал в дверь, Малоун спустился вниз по лестнице.
ЧЕТЫРЕ
1
Вертолет взлетел и рванул прочь, его лезвия засверкали в утреннем солнечном свете, но, насколько Малоун мог судить, человека, которого он видел прибывшим в первый день, на борту не было. Заканчивая гимнастику у бассейна, осматривая поместье, он не мог придумать, как вытащить Сиенну. Как только он закончил писать портреты и ушел – если ему позволят уйти – он должен был сказать Джебу, как спасти ее. Но теперь, когда он изучил защиту комплекса, было очевидно, что даже у самой лучшей команды эвакуации будут проблемы.
Вдобавок к его опасениям, это было первое утро, когда он не видел, чтобы она выезжала из конюшни. Это была настолько важная часть ее распорядка, что он мог представить только худшие причины, по которым она отказалась от него. Неужели Белласар решил, что одного ее портрета достаточно и что, наконец, пора избавиться от нежеланной супруги?
Пробираясь в свою комнату, чтобы принять душ и одеться, он попытался убедить себя, что Сиенна могла быть невиновна в том, что не поехала покататься. Например, она могла плохо себя чувствовать, и в этом случае она могла послать известие через слугу, пока он завтракал. Но пока он сидел один на террасе, посыльный не прибыл.
«Интересно, – спросил он слугу, принесшего ему кофе, – знаете ли вы, почему мадам не присоединяется ко мне сегодня утром? Вы слышали, заболела ли она?
«Нет, месье, я ничего не слышал».
Полчаса спустя Сиенна все еще не приехала, и Мэлоун был вынужден признать, что она не приедет. Его желудок заболел, и он решил, что его единственный выход – попросить слугу постучать к ней в дверь и попытаться выяснить, что случилось. Он почувствовал учащение своего пульса с предчувствием, что она в беде, возможно, без сознания из-за лекарства, которое ей дал Белласар. На грани, он встал, чтобы сказать слуге, чтобы тот проверил ее, и замер с облегчением, когда Сиенна вышла на террасу.
2
На ней были пыльные ботинки, выцветшие джинсы и рабочая рубашка из денима, как будто она оделась для катания, но ее задержали. Ее длинные волосы были собраны в хвост, подчеркивая классический контур подбородка и челюсти. Но ее зачесанные назад волосы подчеркивали серьезность ее глаз, которой Малоун раньше не видел. Гнев. Что-то случилось. Какая бы уязвимость ни скрывалась за ее красотой, сегодня утром определенно не было видно.
«Я рад тебя видеть», – сказал Малоун. «Когда ты не пришел к завтраку, я забеспокоился».
Не говоря ни слова, Сиенна решительно подошла к нему, ее ботинки и джинсы подчеркивали ее длинные ноги и туго затянутую поясом талию.
«Что случилось?» – спросил Малоун. "Ты выглядишь так, как будто ... "
«Я опоздал.» Ее слова были обрезаны. «Мы зря теряем время».
«Трата времени? О чем ты говоришь?»
«Давай приступим к работе.»
«Но в чем дело? Скажи мне , что -»
Сиенна повернулась и пересекла террасу, направляясь к солярию.
Малоун последовал за ней, озадаченный, отметив ее решительную походку и твердую позу. Хотя в солярии было светло, но меньше, чем на улице, и его глазам потребовалось время, чтобы приспособиться к разнице.
Он был вдвойне озадачен и внезапно встревожен, когда она в гневе расстегнула рубашку и бросила ее на пол.
– Погодите, – сказал Малоун. "Почему ... "
Она стянула бюстгальтер и швырнула его через рубашку.
«Бы вы , пожалуйста , скажите мне , что происходит?» – сказал Малоун. "Я не ... "
«Я готовлюсь к работе!» Она стянула ботинки и носки.
«Ради бога, стой! Что произошло? Скажи , почему ты -»
«Я делаю то, что хочет мой муж!» Она зверски расстегнула ремень, сняла джинсы и бросила их, пряжка застучала по полу. Белые трусики бикини пошли вслед за джинсами. В последнем вызывающем жесте она распустила пряжку, которая связала ее «конский хвост», распустив волосы, и они упали ей на плечи. Возмущенная, она стояла перед ним, с головы до ног в униформе из обгоревшей кожи сиены.
«Чего же ты ждешь?» спросила она. «Возьми свой чертов блокнот! Начать!"
Малоун обнаружил, что говорить почти невозможно. Он сделал глубокий вдох и выдохнул. «Это не то, что я хочу».
«Я должен принять провокационную позу, не так ли?»
«Нет.»
«Тогда чего, черт возьми , ты хочешь? Перестань меня сбивать с толку! Скажи мне, что мне делать! »
«Надень рубашку». Он поднял его и протянул ей.
Она впилась взглядом.
– Я серьезно, – сказал Малоун.
«Вы приняли комиссию, не так ли?»
«Очевидно.»
«И вы знали, что второй портрет должен был быть обнаженным».
«Да.»
«Вам не кажется, что было бы вежливо мне сказать ? Все время, пока ты на меня смотрел, я был польщен. Потому что это было не так, как будто ты уставился ». Она изо всех сил пыталась привести свои мысли в порядок. "Вы были . . . восхищаясь. Без хищничества. Заставляет меня чувствовать себя хорошо. Я подумал: вот наконец кто-то, кто понимает меня как личность, а не как объект. А теперь я узнал, что это была просто работа для тебя. Заставьте сучку чувствовать себя непринужденно и делайте то, за что вам платят.
– Нет, – сказал Малоун. «Это была не просто работа. Пожалуйста." Он продолжал протягивать ее рубашку.
Она схватила его. Ее суровый взгляд оставался прикованным к нему, но он никогда не отворачивался от ее глаз, никогда не позволял себе дрогнуть, чтобы невольно предположить, что он не был правдивым.
Она надела рубашку.
«Послушай меня, – сказал Малоун. „Вначале это была просто работа, да. Я тебя не знал. В первый раз мы встретились было неудобно. Похоже, мы могли не поладить. Я подумал, что это будет самая тяжелая работа, которую я когда-либо делал, и пожалел, что никогда не вмешивался “.
Она впилась взглядом.
«Но день за днем мы узнавали друг друга, – сказал Мэлоун. „Что еще более важно, нам казалось, что мы получали удовольствие от разговора друг с другом. Я с нетерпением ждал возможности встать утром, встретить вас за завтраком и каждый день идти на работу. Проект стал для меня важным. Я понял, что никогда в жизни не работал лучше – потому что у меня никогда не было лучшего предмета “.
Она посмотрела сильнее.
«И с каждым днем, по мере того как первый портрет приближался к завершению, – сказал Мэлоун, – я чувствовал себя все более напряженным, потому что знал, что скоро мне придется сделать второй портрет. Но я не хотел, чтобы первая была завершена. Разговор с вами, идентификация с вами, передача моего воображения через вас стали для меня настолько значимыми, что я не хотел, чтобы это заканчивалось. Я, конечно, знал, что этому придется закончить. Я не мог откладывать его окончание навсегда. Но я не мог приспособиться к мысли о том, каково это будет рисовать тебя в разных обстоятельствах, когда все будет напряжено, и мне придется снова и снова смотреть на тебя, узнавать твое тело так же хорошо, как я знаю твое лицо. Я могу рисовать все, что захочу. Но если это будет лучшая работа, которую я могу сделать, я не могу быть объективным. То, что я собираюсь сказать, наверное, самая странная вещь, которую вы когда-либо слышали от мужчины. Учитывая наши отношения, меньше всего я хотел видеть тебя голым. Я был бы доволен, просто изучив твое лицо, и понятия не имел, как я собираюсь справиться с проблемой, когда я уже не мог ее избежать ».
Последнее слово Малоуна улетучилось эхом. Воцарилась тишина, наконец нарушенная царапанием его туфель о плиты, когда он подошел к ее джинсам, поднял их и вернул ей. Рубашка, которую она снова застегнула, была достаточно длинной, чтобы прикрыть ее. Несмотря на это, он хотел, чтобы она чувствовала себя совершенно непринужденно.
Слеза текла из ее левого глаза. «Зачем Дереку вообще нужны эти портреты? Я ничего из этого не понимаю ».
– Я знаю только то, что он тебе сказал, – солгал Малоун. «Он хочет сохранить вашу красоту, сделать ее навсегда».
«Включая мое тело».
«Включая ваше тело».
«В следующий раз он меня застрелит и набьет чучело», – сказала она.
Ее заявление было настолько близко к правде, что Мэлоун изо всех сил старался не отреагировать.
«Если я такая красивая, почему он не смотрит на меня?» Голос Сиенны дрожал. «Все, что я делаю, неправильно, с его точки зрения. Его неодобрительное отношение ко мне. Не только неодобрение. Он высокомерный. Зачем ему портреты человека, который вызывает у него отвращение? »
Слезы текли по ее лицу, покраснели глаза, пробуждая огонь под ее загорелой кожей. Прежде чем Малоун сообразил, она прислонилась к нему, держась за него с отчаянием, заставившим его подумать о ком-то, кто изо всех сил пытается не утонуть. Ее плечи вздыбились, их мучили глубокие рыдания. Он чувствовал запах абрикосов в ее волосах и мускатного ореха на ее коже. Он почувствовал, как ее слезы капают ему на рубашку. Они промокли, обжигая его грудь. В то же время он почувствовал ее грудь под рубашкой. Они прижались к нему, заставив его ужасно вспомнить о джинсах, которые она не надела. Ее ноги были обнажены. Как и ее бедра под рубашкой. Так было -
«Этой технике учат в художественной школе?» – спросил Белласар в дверях.
3
Испуганно вздохнув, Сиенна отпрянула от Мэлоуна и повернулась к мужу.
«Какое-то художественное поощрение?» – спросил Белласар. «Но вдохновляет ли художник модель или модель поощряет художника?»
«Это не то, о чем вы думаете», – сказала Сиенна.
«Откуда ты знаешь, о чем я думаю? В конце концов, вы должны были раздеться. Если ты боишься, что я подумаю, что застал тебя на связи, не волнуйся. Я ни разу не сомневался, что ты останешься мне верным. У тебя не хватило бы смелости поступить иначе ».
Сиенна вздрогнула.
«И я еще никогда не слышал о свидании, на котором женщина сделала себя сексуально привлекательной, рыдая на всем своем любовнике». Белласар подошел и провел рукой по слезам, которые текли по ее щекам. «Ты беспорядок, моя дорогая. Ты выглядишь так же, как когда я впервые увидел тебя в Милане. Тебя тогда нельзя было фотографировать, и ты определенно не из тех, кого я хотел бы видеть портретом сейчас.
Рыдания Сиенны исходили из глубины ее души.
«У тебя течет из носа. Твой рот. . . Как, черт возьми, этот человек должен выполнять свою работу? »
Малоун не мог не заметить, что Белласар ни разу не взглянул на него.
«Иди в свою комнату и приведи себя в порядок», – сказал Белласар. «Когда вы вернетесь после обеда, я ожидаю, что вы устранили нанесенный себе ущерб и будете готовы позировать».
Губы Сиенны задрожали.
«Черт возьми, чего ты ждешь?» – спросил Белласар. « Двигайся . Хоть раз в жизни сделай что-нибудь правильно ».
Глазами, залитыми слезами, она посмотрела на Белласара, затем сменила эмоции на Малоуна. Внезапно она выбежала из комнаты.
Малоуну потребовалась вся сила воли, чтобы не остановить Белласар от унижения ее. Ярость, побудившая его принять заказ Белласара, кипела в нем вдвое сильнее. Больше всего на свете он хотел отомстить. Но не здесь, не сейчас, твердил он себе. Нападение на Белласара за то, что он только что натворил, сломав ему руки и ноги и столько других костей, сколько Мэлоун смог до того, как туда ворвались стражники, не было наказанием, которое Белласар заслужил. Сиенне это не поможет. Это не поможет ей безопасно покинуть поместье. «Держи под контролем», – убеждал себя Малоун.
Когда Сиенна исчезла за стеной окон, воцарилась тишина. Солярий, казалось, уменьшился.
«Я хочу спросить о чем-то ваше профессиональное мнение», – сказал Белласар.
«Я постараюсь ответить на все, что вы хотите знать о живописи».
«Дело не в живописи».
4
Стук пулемета стал громче. Когда Мэлоун приблизился к стрельбищу, он заметил, что усаженная кустарниками тропа, которую выбрал Белласар, обходила Монастырь. Он также отметил увеличение числа охранников и вспомнил, что Сиенна сказала ему, что ей никогда не разрешали входить в эту часть поместья.
Так зачем Белласар приводит меня сюда? – подумал Малоун. Не стесняется ли он показывать мне стрельбище, потому что знает, что я никогда не доживу до того, чтобы никому рассказывать о том, что вижу?
Пулемет остановился, потом снова завелся. По силе выстрелов Малоун определил, что это оружие калибра .50, и его удивительно высокая скорострельность заставила его сделать вывод о проблеме, о которой Белласар упомянул неделями ранее – как компенсировать тепло, которое генерирует более быстрый питающий механизм. – было решено.
Кусты уступили место открытому пространству, на котором было несколько деревянных киосков для стрельбы, которые напоминали придорожные прилавки, с той разницей, что, хотя у каждого была крыша, не было задней стены. Там, где обычно выставлялись фрукты и овощи, были зрительные трубы и зажимы для крепления оружия, прицельные механизмы которого требовали калибровки.
Между двумя станциями на треноге был установлен пулемет. Человек в сером комбинезоне вытащил затычки из ушей, наклонился, чтобы осмотреть оружие, затем потянулся за инструментом в ящике рядом с ним. Пояс с боеприпасами, его патроны толщиной и длиной с палец, подавались в оружие из большого металлического бункера справа. Растертые латунные гильзы усеяли землю, блестя на солнце.
Но Мэлоун сообщил об этих подробностях лишь от случая к случаю, слишком озабоченный тем, куда был направлен пулемет. Эта территория была просторной: несколько сотен квадратных ярдов. В нем была деревня, в которой все было разрушено взрывами и пулями. В зданиях из бетонных блоков зияли огромные зазубренные дыры. Стены рухнули, потолки рухнули. Обгоревшие рамы автомобилей и грузовиков покрывали то, что когда-то было улицами, а теперь превратилось в пустоши из обломков и воронок.
Движение привлекло внимание Мэлоуна к человеку в комбинезоне, который, услышав приближающиеся шаги, выпрямился из пулемета. Глаза Поттера за тусклыми очками ожесточились, когда он увидел Малоуна.
«Ты более разносторонний, чем я думал», – сказал Мэлоун.
«О, вы были бы удивлены, что я могу сделать». Поттер повернулся к Белласару. «Его здесь быть не должно».
«Я хочу ему кое-что показать».
«Это против твоих правил».
«А поскольку это мои правила, я могу их нарушить». Белласар указал на пулемет. «Если вы закончили настраивать его, поставьте несколько целей».
«Но ... »
«Делай, что тебе говорят. Я не плачу тебе за споры.
Мышцы щек Поттера дернулись. Бросив взгляд на Малоуна, который не оставил сомнений в том, кого он обвинял в только что полученном выговоре, он подошел к одному из стрелковых постов и щелкнул переключателем. Малоун на мгновение подумал, что глаза обманывают его. Разоренная деревня ожила. Солдаты перебегали из здания в здание. Мирные жители бросились в укрытие. Джипы неслись по усеянным обломками улицам. Справа в поле зрения показался бронетранспортер, повернувший, чтобы переправиться через деревню. За ним поспешили два больших тентованных грузовика.
Все это не было тем, чем казалось. Солдаты и штатские были похожи на манекены, одетые для разных ролей. Они двигались таким образом, чтобы предположить, что они были прикреплены к моторизованной дороге ниже уровня земли. Бронетранспортер и грузовики также двигались по моторизованным путям.
«Впечатляет», – сказал Малоун.
Белласар кивнул, как будто считал само собой разумеющимся, что обстановка была исключительной. «Мои клиенты хотят, чтобы оружие было продемонстрировано в условиях, максимально приближенных к естественным».
«Это что-то вроде твоего собственного огромного электропоезда».
Белласар выглядел озадаченным.
«Однажды я ходил в школу с ребенком, который построил электропоезда, чтобы он мог поставить петарды под мосты, в водонапорные башни и товарные вагоны и взорвать их все», – сказал Мэлоун. «Я никогда не встречал никого, кто так любил бы разрушать вещи».
«Давай посмотрим, как тебе нравится разрушать вещи».
«Что ты имеешь в виду?»
«Иди сюда и испытай огонь из этого оружия. Вы были в морской пехоте. Выскажите свое экспертное мнение о том, как выглядит ружье 50-го калибра с более быстрым механизмом подачи ".
«Боюсь, что мое мнение мало чего стоит. Прошло десять лет с тех пор, как я держал в руках оружие ».
«Оружие похоже на велосипед». Заявление было приказом. «Вы никогда не забудете».
– Дерек, – предупредил Поттер.
«Держись подальше от этого». Белласар пристально посмотрел на Малоуна.
«Отлично.» Малоун поднял руки, изображая капитуляцию. «Я не уверен, о чем вы хотите сказать, но я пойду».
Когда Малоун приблизился к пулемету, Поттер снова вставил затычки для ушей, затем сунул правую руку под нагрудник комбинезона – чтобы вытащить пистолет, если ситуация выйдет из-под контроля, предположил Малоун. Охранники сняли винтовки.
«Тебе это понадобится», – сказал Белласар, бросая ему беруши и вставляя свои.
Малоун вставил беруши на место. Заметив, насколько настороженно выглядел Поттер, он сделал преувеличенное представление, держа пулемет нацеленным на опустошенную деревню. Он посмотрел на Белласара. «Что-нибудь особенное, что ты хочешь, чтобы я разнесла на части?»
«Грузовик справа». Из-за берушей Мэлоуна голос Белласара был приглушен.
Когда Малоун прицелился и нажал на спусковой крючок, внезапная ревущая атака заставила Малоуна почувствовать, будто он пытается управлять могущественным живым существом. Он ожидал удара вверх. Он скрестил руки, чтобы компенсировать это. Но сила того, что он держал, намного превзошла его ожидания. Отдача невообразимой скорострельности резко подняла ствол в воздух. Когда Малоун толкнул его обратно, он нацелился на грузовик справа, и, если бы он не сосредоточился так сильно, чтобы контролировать оружие, он бы изумленно посмотрел на нанесенный им урон, его массивная струя пуль рассыпала спину. грузовик, достигнув передней части и разорвав весь автомобиль на части. Когда Малоун спустил спусковой крючок, его руки и рука задрожали. Он был уверен, что любой, кто не знаком с оружием 50-го калибра, повредил бы оба плеча.
