Текст книги "Священное сечение"

Автор книги: Дэвид Хьюсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Девушка протянула салфетку. Он вытер лицо и ответил на вопрос:

– Иногда я звоню ей, иногда она мне. А вам-то что за дело?

Он соврал. Тереза всегда звонила ему. Просто раньше он как-то об этом не думал.

– Вы бесплатно едите мое мороженое, синьор, и я могу задавать вам любые вопросы. – Она ткнула его в грудь пальцем с длинным ногтем. – Мужчины, не звонящие девушкам, мне неприятны.

– Я вас понял.

Зеленые глаза сузились.

– В самом деле? Нет, правда?

Перони задумался. Интересно, почему он всегда спорит с посторонними людьми в какой-то странной полушутливой манере? Да, кажется, такое поведение характерно для Рима. Вот в Тоскане такого никогда не случается. Там люди очень вежливые. А римлянин не стесняясь говорит все, что думает.

– Я слышу ваши слова, девушка, но не собираюсь поступать в соответствии с ними.

– Ладно, посмотрим.

Она взяла вазочку с его мороженым, хотя он еще не съел и половины.

– Послушайте, – протестовал Перони. – Оно же мое.

– Нет. Я дала его вам.

– Хорошо. – Он бросил настойку несколько купюр. – Сколько стоит?

Барменша швырнула деньги обратно.

– Я же сказала. Бесплатно. Просто я не верю, что вы звоните ей. Вы ведь мужчина. Зачем вам беспокоиться по пустякам?

– Мороженое мое, – повторил Перони. – Верните его мне.

Девушка махнула рукой в сторону двери:

– Идите и позвоните вашей подруге. Сейчас же. После этого получите еще порцию. Только не врать. Я не такая глупая, какой кажусь на первый взгляд.

– О Господи Иисусе… – промолвил Перони и вполголоса добавил еще пару не совсем приличных фраз, которые барменше не стоило слышать. – Что происходит?

– Наступило Рождество, – прошипела она. – А вы не заметили?

Чертовы подростки, подумал он. Они никого не уважают. Хотя, может, она подала ему неплохую идею. Он все равно собирался связаться с Терезой.

– Я и сам хотел позвонить ей, – возразил Перони, направляясь к двери и стараясь не слушать ворчание девушки.

– Да, как же, так я и поверила, – доносилось у него за спиной.

Какое-то безумие. Перони действительно никогда не звонил Терезе. Пришлось искать ее номер в записной книжке, так как он не удосужился занести его в мобильный телефон.

Тереза ответила после третьего звонка и какое-то время молчала, услышав его голос.

– Джанни? – наконец спросила она. – У тебя все нормально?

– Конечно. Я в полном порядке. Ничего, что я тебе позвонил?

Молчание на другом конце линии говорило об обратном.

– Не совсем вовремя. Я сейчас на одной странной квартире и имею дело с убитой женщиной. Ты уже встречался с этой особой, если не забыл. Так что все кусочки складываются в одну картинку.

– О Боже… – тихо проговорил он. – Послушай, Тереза. Мне надо кое-что узнать о Лейле. Что случилось сегодня утром? Почему она совершила такой необычный побег? У тебя есть какие-то предположения?

Вздохнув, она попросила подождать, пока не выйдет из помещения. Некоторое время линия молчала, и Перони слышал лишь шум ночного ветра.

– Я сказала Лейле, что тебя уволят, если она не сообщит о том, что с ней случилось в Пантеоне, – отчетливо и громко заговорила Тереза. – Извини. Я считала, такая тактика может нам помочь.

По тону ее голоса Перони понял, что Тереза абсолютно не сердится на него за вопрос.

– Мне самому нужно было до такого додуматься, – пробормотал он. – Умно, ничего не скажешь. Классический вариант, Тереза. Добрый полицейский и злой полицейский. Начальству надо выдать тебе значок, а меня сделать водителем труповозки.

Он физически чувствовал напряжение на другом конце линии.

– Не смеши меня, дурачина. Фальконе пропадет без тебя. Джанни, послушай.

– Слушаю.

– Ты не обманываешь меня? Я поступила правильно?

– Разумеется! Это могло сработать. Если у нее есть о чем рассказать нам…

В голосе Терезы звучала такая радость, что Перони захотелось вернуться в кафе и расцеловать напыщенную барменшу.

– Джанни, Лейла что-то таит от нас. И я не понимаю почему.

– Я тоже не могу понять причину. До меня не доходит.

– Если только…

Из Терезы Лупо мог бы получиться хороший полицейский. Все в квестуре безоговорочно признавали данный факт.

– Что ты хотела сказать?

– Она продолжает воровать. Что, если она украла какую-то вещь у маньяка? Возможно, он снял куртку, занимаясь своим черным делом. Лейла могла украдкой подглядывать за ним.

Хорошая мысль. Только он пока не уверен, куда она приведет их.

– Не знаю. Но если она что-то украла, почему не отдала эту вещь нам? Мы ведь знаем о ее привычках. Я лично мог бы неоднократно проверить ее карманы сегодня утром.

Тереза молчала. К его удовольствию, она размышляла.

– Я просто импровизирую, так что ты должен соответственно относиться к моим словам, – заговорила она после продолжительной паузы. – Может быть, она спрятала где-то украденную вещь. Что, если ее побег связан именно с этим обстоятельством? Она захотела найти похищенное и отдать тебе.

Такое предположение понравилось Перони, оно попало в тот отдел его мозга, где висела табличка: правильно.

– Боже, как мне хочется поцеловать тебя! – вздохнул Джанни.

В холодном ночном воздухе прозвучал счастливый короткий смешок.

– На мне хирургические рукавицы, перепачканные кровью. Я нахожусь на террасе с останками убитой женщины и умираю от холода.

– Тем не менее…

Он идиот, скучающий по детям. Они сейчас в теплой, уютной квартире. Как только погода улучшится, Перони поедет к ним в Тоскану. Надо забрать их и отвезти в маленький деревенский ресторанчик. Им очень нравятся подобные заведения. Не мешало бы также познакомить детей с Терезой Лупо. По сути, они двое подростков, которые учатся ладить с родителями, чья жизнь дала трещину. Положение, конечно, не идеальное, однако судьба порой преподносит людям намного худшие подарки.

– Извини меня. В последнее время я вел себя как ненормальный, – произнес он слегка охрипшим голосом. Не надо было есть так много фруктового мороженого.

– Если бы я хотела встречаться с «нормальным» человеком, то не выбрала бы тебя, Джанни.

– Я имел в виду…

Слова увяли. Ему не удалось толком высказаться. Приходилось лишь надеяться, что Тереза поняла суть его мысли.

– Могу я вернуться к мертвой голове? – спросила патолог. – Сейчас не время вести подобный разговор.

– Ладно.

– Кстати, спасибо за звонок.

Он услышал, как она отключила телефон, посмотрел на пустынную пьяцца Трилусса и сказал:

– Не за что.

Затем Джанни Перони вернулся в кафе, улыбнулся девушке, поблагодарил ее и сел за вновь наполненную вазочку с мороженым, не спеша обдумывая слова Терезы Лупо.

Итак, Лейла что-то украла. Где? Разумеется, в Пантеоне. Потом она спрятала эту вещь. Опять же где? Да в Пантеоне, конечно.

Он посмотрел на часы и вспомнил жалкого сторожа. Храм закрывался в семь часов. Возможно, курдянка уже побывала внутри помещения. Однако если так обстоят дела, почему она не выходит на связь? Или ей нужно ждать, пока последний посетитель покинет Пантеон? Или – новая мысль ужаснула его – она оставила вещь в таком месте, что ей понадобится провести там всю ночь, дабы вновь обрести ее.

Барменша читала журнал. Перони положил десять евро на стойку и встал.

– Послушайте, – обратился он к ней, – знаете, почему ваш приятель не звонит вам?

Зеленые глаза пристально уставились на него.

– Может быть…

– Да он просто придурок, вот и все.

Уильям Ф. Каспар сидел в желтом «фиате-пунто», который увел с подземной автостоянки у Порта-Пинчиана. Ждал, думал, наблюдал за тем, как снег падает на виа Венето, а слышал лишь радиопомехи, доносящиеся из крохотного подслушивающего устройства. Так может продолжаться целую вечность. Поймать его они все равно не сумеют. Место, где стоит машина, темное и совершенно безлюдное. Каспару удалось поменять номера «фиата» на те, что он снял с пыльной, давно забытой хозяином «ланчии». Об угоне сообщат не скоро, да и искать станут не ту машину.

Вот на какие поступки способен старина Билл. Однако в последнее время он вел себя крайне неосторожно. Искушал судьбу в интернет-кафе. Тогда все сошло с рук, и все-таки дела обстоят хреново. На него это не похоже. Ведь он Уильям Ф. Каспар. Родом из Кентукки, вырос на большой старой ферме неподалеку от Лексингтона, где разводили лошадей. Кони мчались со скоростью ветра по зеленым полям без конца и края. Тогда семьи еще были крепкими и держались на нерушимой любви. В период «сухого закона» достать там виски не являлось проблемой. Надо было только знать места.

Каспар мужал в Кентукки и там же повстречал свою первую любовь. После окончания колледжа в Алабаме (воспоминание о тех временах оживило в его голове песню из коллекции Дэна под названием «Малиновый поток») поступил в военную академию в Кентукки и начал привыкать к солдатской службе. Каспар любил уроки по истории войн, с удовольствием изучал жизнеописания и походы полководцев Адриана, Ганнибала и Цезаря. Один конгрессмен, имеющий отношение к секретным службам, первым выделил его как человека, чьи таланты можно применить и вне его основной деятельности.

Воспоминания. Блекнущие призраки, неясная грань между реальностью и иллюзией.

Теперь это потерянный мир, отдаленное созвездие туманных двухмерных образов, создаваемых воображением. Каспар не смог бы вернуться в прошлое, если бы даже захотел. Он создал свою команду из самых лучших людей и назвал ее «Вавилонские сестры». (Тотчас в голове зазвучало: «Устроим рок-н-ролл!», словно некий сигнал.) Однако его подвели, предали. Святая земля была залита кровью. Запекшаяся кровь на разрисованном полу в зиккурате. Красное пятно на филигранном изображении, к которому некогда прикасался сам Адриан. Каспар заворачивал трупы своих людей, мужчин и женщин, в обычную камуфляжную ткань с тем же рисунком. Но до того как удалось убраться оттуда, судьба подстерегла его. И последовали тринадцать напрасно потерянных лет, полностью изменивших Каспара.

Убийца.

Нет, это его не беспокоит. Билл Каспар убивал много раз в жизни. Но только в силу крайней необходимости, когда на то имелись обоснованные и веские причины. Порой убивать приходилось, чтобы выжить самому. Он уничтожал врагов в джунглях Колумбии и на улицах Манагуа. Валил людей в Афганистане и Индонезии. На Ближнем Востоке, где пробыл долго и научился говорить по-арабски, на языке курдов и даже на фарси. Знал эти языки достаточно хорошо, чтобы убедить местных жителей, которые бешено ненавидели американцев, в том, что он на их стороне. Продавал им оружие, если у них имелись деньги и нужная ему информация.

Каспар собрал и прочел все книги об Адриане, знал его жизнь и деятельность наизусть, в мельчайших деталях. Проследил путь императора от Италики до Рима. Еще задолго до того, как в его голове поселились эти новые голоса, Билл Каспар слышал порой авторитетный, хорошо поставленный голос Адриана, доносящийся до него из далекого прошлого. Император учил Билла искусству выживания. Не советовал вести битвы на многих фронтах одновременно и рекомендовал в некоторых случаях обращать врага в друга. Подчеркивал значимость лидера, которого остальные должны считать образцом для подражания. А еще утверждал, что честолюбие гораздо важнее достижений, ибо в конечном счете все превращается в прах. Ты обретаешь смерть в безымянной могиле где-то на чужбине.

Случалось, Адриан вдруг становился безрассудным и высокомерным. Высокий ум, задумавший строительство Пантеона, считал необходимым уничтожать всех, стоящих у него на пути. Каспар зверски разделался с Моникой Сойер. Его голову наполняли вопящие голоса, а он чувствовал, как его сила входит в ее тело. И все же не мог толком понять, почему священные рисунки, сделанные кровью женщины, являются лишь глупым прикрытием совершенных им преступлений. Моника не стала частью эндшпиля, творимого им на улицах Рима. Она – от этой мысли ему не уйти – не заслужила такой смерти.

Билл Каспар мог бы не допустить этого. Просто запер бы женщину в спальне, вставив кляп в болтливый рот, а сам спокойно жил бы в теплой уютной квартирке, зная, что никто ничего не заподозрит. Он мог бы попытаться объяснить ей на свой манер, что он достойный человек, выполняющий благородную миссию. Его покинули, обманули, ограбили даже здесь, в Риме.

Билл Каспар не убивал людей из прихоти. Он был вынужден делать это. Разве он не пощадил Эмили Дикон прошлой ночью? Правда, успел прицепить к ней «жучка». К счастью, от него хоть какая-то польза. А может, нежелание продолжать свою миссию является симптомом какого-то расстройства? Не исключено, что какая-то часть подсознания начала действовать сама по себе, требуя любых новых жертв, так как не хотела быть обманутой.

Адриан, самый мудрый из всех императоров, установил границы империи и в конце концов сошел с ума. А Билл Каспар не имел права даже стоять в тени такого колосса.

Но отбросим сомнения. Самое главное – закончить работу. И ему ни за что не завершить ее без участия Эмили Дикон. Возможно, именно она является ключом ко всему. А Дэн Дикон, хоть и утверждал перед смертью о своей невиновности, заправлял этим делом. Каспару практически не остается никакого выбора. Он больше не смеет слоняться возле интернет-кафе, за которыми, возможно, установлена слежка. Дочка Стили Дэна должна предоставить ему ответы на все вопросы. Так или иначе.

Наушники ожили после пяти часов. Раздался шум. Эмили находилась уже вне посольства с его электронной пеленой защиты. Каспар услышал шум мотора и как будто переключение передач.

Она в машине. Каспар тронул «фиат» с места, пока его желтый нос не высунулся на виа Венето, и стал наблюдать за большими железными воротами. Из них как раз выезжал красный «форд». За рулем сидела Эмили Дикон.

– Крошка Эм, – проговорил он.

Дети родителей не выбирают. Не ее вина, что Стили Дэн оказался негодяем. По отрывочным сведениям, полученным Каспаром при помощи подслушивающего устройства, она даже не являлась частью проводимой операции. Девушку скорее всего привезли лишь потому, что она здесь когда-то жила. Или чтобы подразнить его и сказать: «Смотри, Диконы не сдаются».

В таком случае, думал Каспар, им следовало бы тщательнее следить за своими ценными сотрудниками.

Движение на улице почти отсутствовало. Хороший агент – а он уже понял, встретившись с ней прошлой ночью, что Эмили не подпадает под данную категорию, – не должен терять бдительности, ему следовало заметить упорно преследующий его маленький желтый «фиат».

Крошка Эм поехала в сторону виа Аппиа-Антика, где свернула на разбитую проселочную дорогу. Каспар остановился у безлюдной автобусной остановки. Место просто замечательное. При других, более благоприятных, обстоятельствах Каспар с удовольствием прогулялся бы по Аппиевой дороге, размышляя о древних могилах и тех людях, которые проходили здесь много веков назад.

Каспар поправил наушники и прибавил звук. Говорили Крошка Эм и молодой итальянец, чей голос был ему знаком.

Он слушал внимательно и не переставал прикидывать варианты своих действий.

Вдруг Каспар понял, что не может более оставаться здесь. Он услышал нечто, о чем давно уже должен был догадаться.

– Стареешь и глупеешь, – прозвучал в его голове голос призрака черного сержанта. – Живо убирайся отсюда и займись делом.

Каспар сунул руку в сумку и достал цифровой плейер, украденный из рюкзака какого-то человека пару недель назад. Была записана его любимая музыка – около двухсот композиций, которые обожали хиппующие подростки в шестидесятые.

В плейере оставалось достаточно много места, стояли новые батарейки. Можно записывать в течение десяти часов. В сумке также лежал мини-разъем. Каспар подсоединил радио к плейеру и нажал на кнопку записи. Потом осторожно положил весь комплект на сухую землю за навесом автобусной остановки, где его не было видно. Да и вряд ли кто-то пройдет в такую ужасную холодную ночь по римской дороге времен Великой империи. Чтобы добраться до центра, ему потребуется минут двадцать-тридцать. Чем больше Уильям Ф. Каспар думал о путешествии, тем яснее понимал, что может потерять свой дар. Голоса в его голове становились все громче. Теперь вопрос стоял так: или он избавится от них, или они убьют его.

Ник Коста дремал на диване, когда в дверь позвонили. В комнату, приветливо улыбаясь, вошла Эмили Дикон. Свежая и розовощекая, как будто и не было никаких погонь и перестрелок.

В руке портфель, а на плече сумка с ноутбуком.

– А где же все? Джанни? Девочка?

– Она убежала, а Джанни разыскивает ее.

– О нет… – пробормотала она, по-настоящему шокированная сообщением.

– Не волнуйся, Джанни найдет Лейлу. Он не успокоится, пока не отыщет ее. Полчаса назад звонил мне. Проверяет теорию, согласно которой курдянка украла что-то у нашего друга-маньяка и спрятала эту вещь в Пантеоне. Возможно, она вернется за ней.

Эмили обдумала услышанное.

– Полагаю, преступник ценит свои принадлежности. Может, именно поэтому он и хотел найти девочку. Но могла ли она оставить что-то в Пантеоне? Разве вы не нашли бы похищенное ею?

– Вещь можно надежно спрятать. Я начинаю приходить к выводу, что сейчас ничего нельзя исключать. Кроме того, если бы ты лучше знала моего напарника, то поняла бы: с ним спорить бесполезно.

Коста взглянул на Эмили, пытаясь вспомнить, что обещал сделать для нее.

– Ты забыл, верно? – спросила она улыбаясь.

Ник пытался выудить из памяти утренний разговор с американкой, после которого произошло так много разных событий.

– Я обещал тебе проверить пару имен.

Эмили взяла сумку с ноутбуком.

– Все в порядке. Я следила за новостями. Знаю, что у тебя выдался непростой денек.

Коста сомневался в том, что Эмили имеет достаточно сведений о случившемся сегодня. Провел ее в гостиную и стал наблюдать за тем, как девушка устанавливает свое оборудование на кофейном столике перед низким диваном.

– Сделать тебе кофе? – спросил он?

– Я бы выпила чего-нибудь, – отвечала она, бросив черную куртку на спинку дивана. – У тебя ведь есть вино?

– Вино, – вздохнул Коста, думая о том, как долго он еще сможет бороться со сном. Потом прошел на кухню, открыл запотевшую бутылку совиньона и взял два бокала. Крепкий горный виноград неплохо бьет по голове. Выпив вина, он, наверное, еще некоторое время продержится, а потом окончательно вырубится.

Эмили, напротив, казалась оживленной, даже слишком, на его вкус. Она намеренно и весьма откровенно пыталась снять ту маску, в которой предстала перед ним два дня назад в Пантеоне. Чем настойчивее Липман старался выдавить ее из расследования, тем усерднее она стремилась обрести себя. Приятно видеть такое превращение, однако ее возбуждение начинало беспокоить Косту.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Эмили. – У тебя усталый вид.

– Ничего, выживу. Ты говоришь, что знаешь о случившемся сегодня?

Она пожала плечами:

– Я ознакомилась с новостями в Интернете. Липман не сообщает мне никакой информации. Слышала, что убита какая-то женщина и вам удалось установить, где произошло преступление.

Нахлынули свежие воспоминания: голова, диким образом падающая со стула на фоне кричащего с экрана Джона Уэйна.

– О да.

Голубые глаза смотрели на Ника.

– Ты уверен, что с тобой все нормально?

– На все сто. – Он не хотел посвящать Эмили в подробности. Она еще к этому не готова. – Дело, однако, оказалось довольно странным. Пока не хочу о нем распространяться.

Эмили открыла компьютер, осмотрела комнату в поисках розетки, подключила систему. Потом вернулась на диван, приглашая Косту сесть рядом.

– Странное… Интересно. Мне кажется, наш человек привержен одной линии.

– Ты начинаешь понимать его?

– Сегодня утром я сообщила тебе его имя. А теперь у меня есть чертовски забавное повествование. Предполагалось, что там будет хеппи-энд с вручением орденов героям, полная победа, то, что мы называем «закрытием дела».

Ник Коста отхлебнул вина из бокала, попытался прогнать усталость и присел на подушки рядом с Эмили.

Она нажала на клавишу, и на экране появилось изображение.

– Это фотокопии документов, которые я нашла в посольстве. Липман может не замечать меня, сколько ему угодно, однако нашелся один человек, и он помог мне проникнуть в запретные сферы.

– Фотокопии, – повторил Коста.

– Ну да. С меня бы шкуру сняли, если бы узнали об этом.

Он вздохнул, пошел на кухню и вернулся с блюдцем арахиса.

Эмили Дикон искоса взглянула на орешки.

– Вы, итальянцы, умеете обращаться с женщинами.

– Верно. И когда-нибудь я продемонстрирую тебе мое умение. Итак, ты воруешь информацию в посольстве?

Узкие брови поднялись.

– Мне казалось, ты хотел этого. Кроме того, материал секретный, Ник. Ты будешь слушать меня или нет?

Он поднял бокал.

– Говорите, агент Дикон. Я не усну, пока вы не закончите рассказ.

– Тебе все равно не удастся уснуть, – уверенно ответила Эмили. – История началась в 1990 году перед началом Войны в Заливе. Мы тогда были еще детьми. Ты помнишь эти события?

– В какой-то степени. Мой старик в то время стал депутатом парламента от коммунистической партии. Помню, как он жег американский флаг возле вашего посольства.

Эмили уставилась на него:

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Он взял меня с собой. У нас необычная семья.

– Не могу поверить, – призналась она. – Так ты помнишь войну лучше меня, потому что на два года старше. Что ж, на войне как на войне. Обе воюющие стороны, разумеется, нуждаются в разведывательных данных. Они требуются им задолго до начала военных действий. Итак, на территорию потенциального врага засылаются разведчики для проведения рекогносцировки и налаживания связей с иракской оппозицией. Создается команда, состоящая в основном из американцев. В нее могут также входить несколько иракцев, которые хорошо знают местную обстановку. Формируется группа здесь, в Риме. Не спрашивай меня, откуда мне это стало известно. Просто знаю, и все. Они, понятно, не хотят, чтобы об их деятельности было известно кому-то, кроме узкого круга посвященных.

Коста не очень хорошо разбирался в военных делах. Покойный отец любил разглагольствовать о роли армии в обществе. Он постоянно намекал на то, что война является остаточным явлением, унаследованным человечеством от совершенно другой эры развития общества. Считал, что это пережиток, который вскоре исчезнет. Марко Коста не дожил до тех времен, когда мог бы убедиться в ошибочности своих предположений.

– Хороший рассказ, – заметил Коста.

– Нет, Ник, – твердо опровергла его Эмили, – я говорю чистую правду. Человек, которого мы ищем, являлся руководителем группы по военной линии. Уильям Ф. Каспар. В каком-то смысле преступления, творимые им сейчас, обусловлены его прошлым. – Она умолкла. – Не возражаешь, если я закурю?

Вопрос удивил его.

– Ты куришь?

– Иногда. Время от времени у меня также появляются любовники. Ты шокирован? С чего бы это? Разве мы в монастыре?

– Не совсем так, – ответил он. – Только никто не должен курить здесь. Если тебе нужно выкурить сигарету, выйди на улицу.

Эмили посмотрела на дверь.

– Позже, – добавил он. – Пожалуйста.

Ник задумался о ее словах. Любой военной кампании предшествует секретная операция. Но ведь речь идет о делах, происходивших за многие годы до серии убийств.

– С тех пор прошло много времени, Эмили.

Она энергично закачала головой:

– О нет. Так могут думать лишь молодые люди. Тем же, кто участвовал в конфликте, кажется, что все случилось только вчера. Разве тебе не приходилось разговаривать со старыми солдатами? Они до конца жизни ни на минуту не забывают о войне. Эти события становятся для них самыми главными.

– Мы в Италии. Старых вояк здесь почти не осталось.

Эмили шумно втянула воздух и сверкнула глазами.

– Ладно, хорошо. Я представляю в Риме великую империалистическую державу, и мы действительно часто перебарщиваем. Но поверь мне на слово: воспоминания о войне не стираются из памяти. А уж наш подозреваемый никогда о них не забудет.

Она указала на имя в центре странного хаотичного меморандума, появившегося на экране. В нем написано: тема – вавилонские сестры. Статус: следует спросить?

Коста стал читать сообщение страница за страницей, с трудом понимая некоторые разговорные выражения.

– Снова Уильям Ф. Каспар, – сказал он, закончив чтение. – А вот у меня не нашлось времени отыскать дипломата, о котором ты упомянула. Однако я навел о нем справки и не обнаружил ничего интересного.

– Я бы удивилась, если бы ты что-нибудь нашел. Мне и самой не очень-то повезло с информацией. Только эта служебная записка, и все.

Нику хотелось полной ясности.

– Это действительно секретный материал?

– Думаю, да.

– Тогда почему оставлена улика, пусть и единственная?

– Не знаю! – Происхождение записки тоже беспокоило Эмили. – Возможно, произошла ошибка, – предположила она, не глядя Косте в глаза. – Такое случается. Файл находился под другим паролем. Кроме того, дело не только в данном меморандуме, Ник. У меня сохранились кое-какие воспоминания об убийце. Мой папа знал его. Я смутно припоминаю этого человека. Большой, шумный, веселый. Любил смеяться и делать мне подарки. Говорил очень громко. Я его побаивалась. Думаю, он был каким-то боссом. Начальственный тон присутствует и в меморандуме. Парень явно возглавлял команду, отправленную на задание. Отец состоял в его группе.

Из своего опыта Коста знал, что хуже нет, когда расследование начинает переплетаться с личной жизнью.

– Ты уверена, что твой отец был замешан в операции?

– Абсолютно. В 1991 году он надолго куда-то уезжал. Я единственный ребенок и четко помню, что он отсутствовал. Дети очень чувствительны к таким событиям. Он пропал, и квартира, которую нам выделило посольство, стала казаться мне какой-то странной. В ней царила совсем другая атмосфера. Я пыталась поговорить об этом с мамой. По ее словам, он тогда отбыл в командировку.

– Может, так оно и было.

– Не сомневаюсь. Но теперь я знаю, где он находился. И там с ним что-то произошло. Вернувшись, папа стал… другим. Изменился. Поездка наложила на него какой-то особый отпечаток. Он не был… – Эмили помедлила, подыскивая нужные слова. – Он перестал быть прежним отцом. Какая-то часть его существа, хорошая, добрая часть, пропала. В нем угасла жизнь, исчезло веселье. Он стал холодным и мрачным. Вскоре отец покинул дом и начал бракоразводный процесс. Мы с мамой остались вдвоем. Нам пришлось очень нелегко.

– Сочувствую тебе.

Эмили Дикон в смущении замахала на него руками:

– Ладно, я знаю твои мысли. Ты считаешь это заурядным развалом семьи, вину за который я хочу свалить на некие обстоятельства. Прежде всего учти, Билл Каспар убил моего отца. Никто этого не отрицает. Я не сомневаюсь в этом, после того как увидела его лицо. Он колебался некоторое время, решая, убивать меня или нет. Далее, я хочу узнать, почему он убивает. Каспар разделался с отцом по той же причине, что и с остальными. Узнав его мотив, мы раз и навсегда закроем дело.

Коста понимал, что пережила Эмили. Ее потрясли как перемена, произошедшая с отцом много лет назад, так и его недавняя смерть. Тем не менее в ее доводах прослеживался весьма рациональный подход. Эмили Дикон считает, что может все преодолеть.

– Нам нужны доказательства, Эмили.

Она вошла в программу, одновременно обрушивая на Ника поток слов:

– Мы можем получить их, не взламывая компьютерную систему посольства. Иногда информация просто присутствует в Интернете. Посмотри вот сюда и скажи мне, что ты об этом думаешь.

Коста уставился в экран. Электронная доска новостей, откуда люди из службы безопасности черпали первичную сырую информацию. Короткое сообщение под заголовком «Вавилонские сестры». Первая запись, открывающая дискуссию, сделана 30 декабря.

Эмили Дикон посмотрела на экран и спокойно заявила:

– Я случайно нашла это в Сети. Сообщение предназначено для широкой публики. Кто-то специально поместил его там. Меморандум объясняет, что такое «Вавилонские сестры». Это кодовое название операции. Я предполагаю, что Вавилон находился неподалеку от места высадки разведывательной группы. Мой папа любил песню под таким названием. Возможно, она нравилась и Каспару. У них могли быть схожие вкусы. И вот что случилось тринадцать лет спустя. Подумай о времени, Ник. Сообщение послано через три дня после убийства отца.

Ник взглянул на первое сообщение и испытал чувство гадливости. Что за скабрезный язык.

Багряный Зверь очень щедр. Чтите его память. К черту Китай. Будь проклят зиккурат. Давайте вновь соберемся вместе, ребята. Пришло время воссоединиться команде образца 1991 года. За столом одно пустое место. Ты прибудешь или нет?

– Такого дерьма в Интернете хватает, Эмили.

– Конечно. Это делается нарочно. Кто бы ни написал послание, оно предназначено только для Каспара. Они его хорошо знают. Им известно, что время от времени он садится за компьютер в какой-то точке земного шара, выходит в систему поиска и вбивает в строку поиска два слова: «Вавилонские сестры». Раньше или позже он натыкается на данное послание и отвечает на него. Вот, читай второе сообщение.

Ник нажал клавишу.

Лживый ублюдок, трусливый предатель. Билл Каспар давно ждал приглашения. Не бойся, глупец. Воссоединение произойдет. И очень скоро. Моли, чтобы ты избежал встречи со мной.

Ответ датирован сегодняшним утром. Подписано [email protected].

– Возможно, Каспар посылает сообщения самому себе, – предположил Коста. Судя по языку, кто-то убивший женщину, расчленивший ее, укрепивший голову трупа на кресле перед телевизором, чтобы комната выглядела «нормально», а затем изрисовавший кровью жертвы все стены, мог вести бесконечный внутренний диалог. – Парень явный псих.

– Но зачем ждать целый месяц, прежде чем ответить самому себе? Кроме того, мне удалось заглянуть в некоторые реестры. Сегодня утром в одиннадцать часов, как раз после отправки ответа Каспара, Липман послал пятерых парней из службы безопасности, о существовании которых я даже не догадывалась, на улицы города. Знаешь, где они дежурят? Возле интернет-кафе, полагая, что преступник может поддаться искушению и вновь заглянуть в одно из них. Понимаешь, что происходит?

Коста понимал. Интересно, сознают ли они всю тщетность своих усилий? В Риме в каждом переулке полно мест и местечек, где можно войти в Сеть. Пять человек не могут следить за всеми интернет-кафе, обменными пунктами и книжными магазинами.

– Могли Липман написать нечто подобное?

Эмили в раздумье покачала головой. Ник не мог удержаться и наблюдал за движением ее мягких светлых волос.

– Ему нет в этом нужды. Для таких целей у нас существуют специалисты. Может быть, кто-то из отдела профилирования, имеющий доступ к файлам, которые я не могу вскрыть. Синтаксис очень хорошо обдуман и целенаправлен. Возможно, Каспар является старым другом своего корреспондента, что объясняет несколько утрированный стиль. Не исключено, что кто-то просто скопировал манеру изложения с того меморандума, что я тебе показала в самом начале. Хотя лично я в этом сомневаюсь. Если бы они знали, что служебная записка все еще в Сети, то стерли бы ее.