Текст книги "Богоматерь лесов"

Автор книги: Дэвид Гутерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Кто знает? – сказал корреспондент. – Может, просто перебрала псилоцибина. От этих грибов недолго в лесу Тайгера Вудса увидеть. Или Джорджа Буша.

– Билла Клинтона.

– Монику Левински.

– Монику на Хануку.

– Левински, Стравинский.

– Сикорский.

– Всё, хватит.

– А как же Нижинский?

– Тогда Настасья Кински.

– А как насчет Стэйгла, что читает Гегеля?

– Лучше Джона Леннона, что читает Ленина.

Они смолкли и принялись за кофе. Том опустил голову и закрыл глаза. Паршивцы жили в другом мире. Они могли смеяться и болтать о пустяках. Придумывать рифмы, чтобы убить время. «Свидание с Девой Марией, – сказал один из них. – Звучит заманчиво».

Том миновал церковь и повернул к туристскому городку. Он проехал делянку, где работал осенью восемьдесят седьмого; ее так и не привели в порядок, здесь до сих пор валялись обгорелые сучья и ржавые тросы. Небо между деревьями было низким и серым, как металл. В ветвях деревьев шумел ветер. В лужах стояла темная вода. Кто-то выбросил из машины ящик «Будвайзера», и обочина дороги была усыпана битым стеклом. Вода в реке поднялась и была зеленовато-мутной от глины.

На перекрестке Том повернул на восток, на дорогу, что вела в туристский городок. В зеркало заднего вида он заметил, что водитель «хонды»-седана, мальчишка-подросток, подъехал к нему почти вплотную, и это вывело его из себя. Том хотел было опустить стекло и сказать наглецу все, что он о нем думает, но вместо этого сбавил скорость до пятнадцати миль, радуясь своей находчивости. Мальчишка свернул на дорогу, что вела к реке, и на подъеме его вынесло на обочину. Затормозив на перекрестке, Том опустил стекло, показал ему средний палец, нажал на клаксон и крикнул: «Ну что, съел, щенок?»

Уже перед будкой, где принимали плату за ночлег, на обочине дороге были припаркованы легковушки, грузовики, дома на колесах, фургоны и жилые прицепы. Происходящее напоминало окружную ярмарку или приезд цирка. Во время подобных событий вокруг всегда полно машин. Рядом с будкой грузовик Тома остановила дежурная по автомобильной стоянке, девушка в униформе. Она склонилась к нему, упираясь руками в колени; на нежное круглое лицо упали волосы, пышная грудь торчала вперед, по виду она походила на любительницу пеших походов.

– У нас все забито, – сказала она, – свободных мест нет.

– Что же мне делать?

– Припарковаться дальше у дороги.

– Что здесь происходит?

– У нас сегодня все переполнено. Это все, что мне известно. Будьте осторожны, когда поедете назад. И если придется идти пешком – тоже.

Он отъехал назад и поставил машину. Пешком он вернулся к будке и обнаружил, что девушка уже склонилась к другой машине, объясняя очередному водителю, что происходит; теперь перед автостоянкой выстроилась целая очередь машин. Том шел вдоль рядов туристских палаток, возле которых тоже стояли машины. Выезд им перекрывали другие машины, жилые прицепы и палатки. Дома на колесах напоминали корабли в гавани, вот только подобраться к ним было не так-то просто – везде в беспорядке стояли раскладные алюминиевые стулья и столики для пикников. Костры из сырого дерева стреляли искрами, а люди с умывальными принадлежностями в руках тянулись к туалетам, которые были только на территории туристского городка. Около одной из палаток был сооружен навес, под которым расположилось несколько прилавков с товарами. Вывеска гласила: «Памятные подарки для верующих от Кая». На столиках были разложены пластмассовые статуэтки, распятия, книги, аудио– и видеокассеты. Дальше, рядом с легковым фургоном «фольксваген», продавались четки, молитвенники и медальоны.

Том подошел к продавщице, которая работала на Кая. Это была женщина без подбородка с выпуклым, как у лягушки, горлом; она сидела на раскладном стуле рядом с керосиновым обогревателем, укутав ноги одеялом, и время от времени, послюнив палец, перелистывала страницы журнала.

– Что это? – спросил Том.

– Это Непорочное Сердце Марии. А вон там, слева, Святое Сердце Марии.

– Откуда вы?

– Из-под Покателло.

– Но дотуда больше пятисот миль.

– Семьсот пятьдесят, если вам угодно.

– Когда вы выехали?

– Вечером в пятницу.

– Как вы узнали, что здесь происходит?

– Как мы узнали? Очень просто. Мы все общаемся через чаты. А это статуэтка младенца Иисуса Пражского – пожалуйста, будьте осторожны.

К столику подошли две женщины.

– Я ищу видеокассету, – сказала одна, – она называется «Почему ты искушаешь меня?», там рассказывается про Коньерс. И еще мне говорили, что есть фильм про Веронику Креста.

– К сожалению, у меня их нет, – сказала женщина без подбородка. – Про Коньерс у меня есть другой фильм, просто великолепный, «Чудеса в Коньерсе», видите, вон там, по правую руку от вас и чуть ниже, а кассету про Веронику Креста я могу заказать по каталогу, вот только найду бланк заказа.

Том подошел к «фольксвагену» и принялся разглядывать четки. Невозмутимый лысый человечек демонстративно не смотрел в его сторону, держась высокомерно и отстраненно, как умеют некоторые продавцы.

– Я только что от Кая, – сообщил ему Том.

– Мы с Каем не конкуренты. Скорее старые приятели. У нас совершенно разный ассортимент товаров.

– Откуда вы?

– Из Солт-Лейк-Сити. У меня огромный выбор футболок, я просто не все распаковал. Стопроцентный хлопок, ткань плотная, а сейчас как раз продаются со скидкой.

По соседству расположилось кафе на колесах, где продавали кофе в пластиковых стаканчиках, булочки и пончики. Парнишка, который обслуживал клиентов, был из Мэрисвилла. Обычно, сказал он, он работает на конно-спортивных праздниках, но, похоже, здесь тоже можно неплохо заработать. Он был сутулым и долговязым, с пушком на подбородке.

– Умираю от усталости, – пожаловался он Тому. – Мы не спали всю ночь. А поспать можно только на полу.

– Кто это «мы»?

– Я, мой брат и моя подружка. Они поехали в Норт-Форк, чтобы привезти еще хот-догов и булочек. Мы работали всю ночь напролет, до половины восьмого. Хот-доги идут в ваших краях на ура. Вы можете дать фору любителям конного спорта.

В туалете люди причесывались, хотя зеркал здесь не было, и умывались холодной водой с собственным мылом. Входя, Том услышал, как кто-то сказал: «Я заметил, что солнце крутится. Нет, пожалуй, „крутится“ не самое лучшее слово, солнце словно забурлило, стало похоже на водоворот. В первый день мы видели только вспышки света, а на следующий увидели в небесах Иисуса, высоко, среди облаков». «Ну надо же! – откликнулся его собеседник. – С ума сойти!» – «Мы привезли фотографии». – «Я с удовольствием посмотрю твои фотографии, Эд». – «Здесь хорошо видны золотые врата. Вот Гавриил – тоже фигура в облаках. Вот очень удачная, это ангел смерти».

Том стоял у реки и курил.

Мимо на малом ходу прошел катер, им управлял Бак Хос; кроме него на борту было два пассажира. Бак помахал ему рукой, Том помахал в ответ, Бак покачал головой, Том тоже покачал головой. «Просто сумасшедший дом!» – крикнул Бак. «Это точно», – ответил Том. «Тут и самому спятить недолго», – сказал Бак. «Да уж», – сказал Том, но к этому времени катер был уже слишком далеко, чтобы продолжать беседу. Вода в реке вышла из берегов, но клиенты Бака, одетые под стать скверной погоде, не знали, что у них нет шансов на хорошую рыбалку, и собирались оплатить услуги Бака сполна, – так уж сложилось, что порой, зарабатывая деньги, местным жителям приходилось ловчить. Видно, так тому и быть. Аллилуйя. Вознесем хвалу Господу за рыбаков из Сиэтла. Том вернулся в кафе на колесах и купил стаканчик растворимого кофе. Сесть было некуда, и он прислонился к дереву, наблюдая за импровизированным богослужением, которое устроили на берегу реки паломники. Взявшись за руки, точно хиппи, они образовали кривоватый хоровод. Они прочли «Радуйся, Мария…», после чего мужчина с легким ирландским акцентом сказал: «Вознесем молитву святому Михаилу, и пусть кто-нибудь возложит на костер ветви, зеленые ветви, чтобы пошел дым». У Тома все еще болела голова, и, чтобы унять боль, он прикрыл глаза и продолжал слушать. Паломники помолились святому Михаилу, потом за здравие Папы Римского, и, когда они смолкли, вновь послышался голос с ирландским акцентом: «Мария, Матерь Божия, Пресвятая Пречистая Матерь, мы веруем в прощение всех грехов и жизнь вечную. Мы веруем, что Матерь Божия будет заступницей на небесах для всех, кто верует в Иисуса. Защити нас в час нужды. Яви нам свои чудеса. Очисти нас и даруй искупление грехов. Будь для нас светом в темном лесу. Насколько я понимаю, нам предстоит выйти в десять тридцать или в иной час, когда Пречистая Матерь воззовет к нам. Не забудьте взять с собой воду, что-нибудь перекусить, поскольку путь предстоит долгий, и туалетную бумагу – помните, в лесу туалетов нет». Услышав последние слова, паломники захихикали, а их предводитель добавил: «О таких вещах следует подумать заранее. Я усвоил это давным-давно, когда был еще маленьким мальчиком». Вновь послышались смешки. «Прогноз обещает небольшой дождь, – продолжал лидер паломников, – но нас ждет потрясающий день, во славу Непорочной Девы Марии, Матери Господа нашего, и во имя Иисуса. Аминь».

– Один вопрос, – сказал кто-то. – Далеко ли нам идти? У меня ноет спина и страшно болят ноги. Не знаю, смогу ли добраться до места. Это зависит от того, сколько нужно идти. Должен признаться, я не рассчитывал на длительный переход.

– Не волнуйтесь, друг мой, вы доберетесь туда вместе с нами. Рядом с вами будут ваши братья во Христе, они помогут вам попасть в Землю Обетованную.

– Но куда мы идем? – спросил кто-то другой. – Кто-нибудь знает дорогу?

– Мы не знаем. Но мы пойдем с именем Бога на устах, Господь, пастырь наш, поведет нас.

– Не слишком заманчивая перспектива – заблудиться в лесу.

– Тысяча человек не может заблудиться.

– Меня беспокоит, что останется здесь после нас. Леса весьма уязвимы. Тысяча человек, а нас здесь никак не меньше, способна немилосердно вытоптать все вокруг. Может быть, нам нужно идти гуськом, чтобы получилась тропинка?

– Вы хотите сказать, что пока никакой тропинки нет?

– Какие могут быть тропинки, если никто не знает, куда идти?

– Почему никто ни за что не отвечает? Мы не знаем элементарных вещей! Не знаем даже, как добраться до места!

– Если вас заботит бережное отношение к лесу, тропинка не выход. Может быть, нам, наоборот, нужно рассредоточиться. Именно в этом состоит проблема национальных парков. Следует ли прокладывать тропинки или лучше позаботиться о том, чтобы люди равномерно рассредоточивались по всей территории?

– При чем тут национальные парки? У нас тут что, форум по охране окружающей среды? Всем известно, что Церковь выступает за ответственность и общее благо, но для нас нет власти выше Бога. Нас призвал сюда именно Он, и можно сколько угодно обсуждать недостатки и преимущества тропинок, но, когда дойдет до дела, я скажу: следуйте за Господом, мы не причиним вреда лесу, Пречистая Матерь собрала нас здесь не для того, чтобы мы несли разор и хаос.

– Простите, но мне претит мысль о том, что мы не обладаем свободной волей и не в состоянии взглянуть на вещи здраво и позаботиться об окружающей среде. Лично я убежден: Матерь Божия ждет, что мы обсудим свой путь и постараемся свести ущерб к минимуму, мы же не безмозглые овцы, которых с равным успехом можно выгнать на пастбище или отвести на бойню.

– Разумеется, – сказал мужчина с ирландским акцентом, – каждый из нас постарается отнестись к лесу как можно бережнее. Не думаю, что нужно делать что-то еще, достаточно идти с любовью к этой земле и славить Господа. Что касается времени выхода, повторяю еще раз: пока Пречистая Матерь не призовет нас, сказать ничего определенного нельзя, но, по всей вероятности, это произойдет в десять тридцать.

– С чего вы взяли, что это будет в десять тридцать?

– Так сказала женщина из туристского городка, помощница провидицы, ее зовут Кэролин Грир.

– Может быть, ей известно, далеко ли нам идти?

– С ней можно поговорить и насчет тропинки. Чтобы не нанести вреда лесу.

– Тропинка, – повторил мужчина с ирландским акцентом, – для нас это слово имеет метафорический смысл. Это тропа к спасению. Эй, послушайте, – сказал он, – да-да, вы, под деревом. – Он обращался к Тому, но тот не изменил позы, лишь слегка повернул голову и неторопливо отхлебнул из стаканчика кофе. – Не хотите к нам присоединиться?

– Мне и здесь хорошо, проповедник. Но спасибо за предложение.

– Я не проповедник. И не священник. Я всего лишь верный солдат армии Христовой, и я чувствую, что вам хотелось бы встать в наши ряды. Идите же сюда, к нам в круг.

– Спасибо, солдат. Я предпочитаю подпирать дерево.

– Полагаю, оно не упадет, если вы присоединитесь к нам, друг мой.

– Спасибо, думаю, не стоит, – ответил Том.

В одиннадцать армия солдат Христовых встретилась с Энн, новоиспеченной Жанной д'Арк, и Кэролин в роли Санчо Панса. Накануне вечером, когда туристский городок заполонили возбужденные паломники, Кэролин поняла, что Энн может стать ее счастливым билетом, волной, которая вынесет на берег удачи, стоит лишь оседлать ее. «Дело принимает интересный оборот, – подумала она. – Если подойти к этому с умом, я сумею заработать на зиму в Кабо».

Энн провела все утро в фургоне Кэролин, прячась от любопытных взглядов, чихая, сморкаясь и нервно перебирая четки. Кэролин, вытянув свои крупные ноги, пыталась успокоить ее: «Этого следовало ожидать, – сказала она, беспечно поедая апельсин. – Теперь ты для них – горячая линия связи с Богом. Не сидеть же им дома».

Энн с тревогой выглянула в окно. Все утро она твердила себе, что не должна поддаваться болезни, которая по ощущениям походила на грипп. Почему она заболела в такой момент? Ее бросало то в жар, то в холод, голова кружилась, тело ломило. Из окна она увидела вывеску «Памятные подарки для верующих от Кая», а рядом большой самодельный флаг с надписью: «Орден Пресвятой Девы Марии, округ Скалистых гор». Дальше виднелся тент кафе на колесах, а между рядами прицепов тянулась очередь к туалетам. На одной из стоянок был разведен устрашающего вида костер, над которым поднимались клубы дыма, а вокруг него не меньше сотни человек, понизив голос, хором пели псалмы. Обзор закрывало несколько огромных домов на колесах, но это не помешало Энн заметить окружного шерифа. Она узнала его, поскольку он захаживал в туристский городок и раньше, не давая покоя грибникам. Он важно прошагал мимо, заложив большие пальцы за брючный ремень, надменный и величественный блюститель порядка.

– Господи, помоги мне это вынести, – прошептала она.

– Вынесешь, не волнуйся. Но тебе надо поесть. И не забудь принять судафед, да побольше. И таблетки от аллергии.

– Я не могу даже смотреть на еду, Кэролин.

– А что, если ты упадешь в обморок? Какой с тебя будет толк, если ты потеряешь сознание? С другой стороны, это неплохой ход. Прикинуться членом секты трясунов.

– Я не собираюсь никем прикидываться.

– Не сердись, я не хотела тебя обидеть.

– Кто все эти люди?

– Верующие. Это просто потрясающе.

– Странно, – промолвила Энн. – Откуда они взялись?

Кэролин надела солнечные очки и скрестила ноги.

– Ученики и последователи, – сказала она. – Фанаты, фанатики и маньяки. Неожиданно ты стала для них кумиром, Энн. Что-то вроде Мадонны, а то и покруче. Ты для них теперь почти как Дева Мария, не то что очередная смазливая девчонка, которая и петь-то толком не умеет, только вертит задницей. Ты у нас культовый лидер, вроде той дамы, что беседует с мертвыми египтянами, или того типа, который ждал комету Хейла-Боппа и организовал массовое самоубийство. Не забывай, мы на западе Америки. Западное побережье – рай для безумцев. Должна заметить, все это начинает мне нравиться. Настоящее представление в духе дадаистов. Этакий Иероним Босх, перебравший «Будвайзера».

– Католическая Церковь – не культ.

– Ладно, Церковь – это не культ. Здесь я с тобой согласна. – Кэролин сложила руки, точно собиралась молиться. – И вообще, я больше не собираюсь с тобой спорить. Сейчас тебе нужно думать о другом, Энн. Набери в грудь побольше воздуха и выдохни. Расслабь ноги и таз. Дыши свободно. Випассана [17]17
  Випассана – одна из древнейших индийских техник медитации.


[Закрыть]. Постарайся успокоиться.

– Я уже четыре дня не ходила за грибами.

– Я тоже. Но я сохраняю присутствие духа. Пусть меня обдувают ветры – чем они неистовее, тем безмятежнее мой покой. Я презираю их.

– У меня не осталось ни цента. Я издержалась подчистую.

– Я тоже. Но ведь встреча с Девой Марией стоит денег, верно? – Кэролин разделила апельсин на две части. – Съешь хотя бы половину, – сказала она.

Энн помотала головой и снова посмотрела в окно, на паломников, которые ждали ее появления. Откуда они взялись? Как они сюда добрались? Как будто кто-то щелкнул пальцами, и на тебе. Энн щелкнула пальцами и прижала ладони к щекам.

– Столько людей. Невесть откуда.

– Они не невесть откуда. Это полчища боговдохновенных католиков с мобильными телефонами и отлично налаженной связью.

– Мне не до шуток. Кто им рассказал?

– Этого я не знаю. Что за жизнь без шуток? Теперь они здесь, тут уж никуда не денешься.

– Это еще одно доказательство.

– Доказательство чего?

– Что все происходит на самом деле.

Кэролин принялась зашнуровывать кроссовки.

– На самом деле, – повторила она, качая головой. – О каких доказательствах ты говоришь? Ты одна ее видела.

– Мне не нужны доказательства. Они нужны тебе. Ты не веришь, что это было.

– Неважно, – сказала Кэролин. – Собирайся. Надень капюшон и что там еще тебе нужно. Если ты так растерялась, я могу поговорить с ними сама.

– Я и правда не в состоянии говорить.

– Почему?

– Не знаю. Я никогда не умела это делать.

– Тебя слишком долго учили женскому смирению. Ты слишком много размышляла о Матери Божией, девственности и покорности. Раз она Матерь Божия, получается, что ее дело стирать Ему нижнее белье и мыть туалет, а вся слава достается Ему одному.

– Вообще-то меня не воспитывали католичкой.

– Это только подтверждает мою мысль. Ты даже не отдаешь себе отчета в том, что с тобой происходит. Ты классическая жертва мужского самовластия, поскольку не способна видеть, что с тобой творится.

– Думаю, ты не должна разговаривать со мной в таком тоне, ведь ты почти не знаешь меня, Кэролин.

Кэролин понимала, что Энн права. Она знала про Энн немного, а держалась довольно бесцеремонно.

– Успокойся, – сказала она, – с тобой все в порядке. Просто расскажи мне о себе. У меня за плечами первоклассный Университет жизненных проблем, так что можешь считать меня дипломированным консультантом по жизненным проблемам.

– Спаси меня, Иисус, – сказала Энн.

– Не волнуйся, – успокоила ее Кэролин, – переговоры я беру на себя.

– Давай помолимся, прежде чем к ним выходить.

– Молись. Я предпочту выкурить косяк.

– Кэролин!

– Хорошо, давай выкурим вместе.

– Нет, мы не будем этого делать.

– Я пошутила.

– Помоги мне, Пресвятая Дева. Будь со мной в час нужды. Наставь меня на путь истинный. Научи меня, что говорить и что делать.

Кэролин кивнула и прикоснулась к голове Энн, точно совершая миропомазание. «Матери Марии слышу тихий шаг», – пропела она знакомую мелодию «Битлз». У нее оказался неожиданно красивый голос – настоящее, трепетное сопрано. Энн прикрыла глаза: «Мудро говорит она: да будет так».

Кэролин по-матерински обняла Энн и натянула ей на голову капюшон.

– Тебе очень идет этот капюшон, – сказала она. – В нем ты похожа на Красную Шапочку.

– Я боюсь к ним выходить.

– Все будет нормально, – сказала Кэролин. – Осталось решить только один вопрос. «Леди Мадонна, – пропела она, – дети голодны. Накормить их нечем, слишком мы бедны…»

– Не надо об этом сейчас. Выброси это из головы, прежде чем выйдешь за дверь.

– Ты думала, деньги падают с неба?

– Прекрати.

– «То, что бесплатно, для птиц и пчел, я же другую радость нашел».

Энн засмеялась.

«Дайте мне де-е-е-нег, я их хочу, – пропела Кэролин. – Я их хочу, я их хочу».

Она открыла дверь, взобралась на крышу фургона и, размахивая руками, как балаганный зазывала, несколько раз подряд крикнула в сторону толпы паломников: «Доброе утро!» – пока те не двинулись гурьбой в ее сторону, словно голуби, заметившие хлебные крошки. «Сюда, сюда, подходите поближе! – подбадривала она их. – Сейчас мы отправимся на место богоявления, но, прежде чем мы тронемся в путь, я хочу сделать несколько небольших объявлений, которые помогут нам найти общий язык».

Люди стекались к «фольксвагену» со всех сторон, и это напомнило Кэролин сцену из «Макбета», в которой Бирнамский лес пошел на Дунсинан, – сучья и ветви вечнозеленых деревьев и армия нетерпеливых паломников. Толпа становилась все плотнее, пустые клочки земли заполняли люди, и это зрелище все больше походило на площадь Святого Петра или на один из тех спектаклей, что устраивал для Гитлера Геббельс. «Слушайте, слушайте!» – произнес кто-то в электрический мегафон на батарейках. Пройдя несколько десятков рук, мегафон оказался у Кэролин, и, увидев, как слаженно действуют люди, она поняла: стоит ей только пожелать – в ее распоряжении мигом будет сотня лакеев, услужливых и подобострастных. Люди, стоявшие вплотную к фургону, жадно щелкали фотоаппаратами, кое-кто включил видеокамеры. «Теперь меня слышно лучше? – спросила Кэролин. – Хвала Господу за электрические мегафоны!»

Последние слова были встречены одобрительным гулом – похоже, никто не уловил иронии. «Возблагодарим Господа, – закричал кто-то, – за все, что помогает служению!»

– Итак, – сказала Кэролин, вживаясь в новую роль, и подняла левую руку, как делают странствующие евангелисты самого низкого пошиба, – итак, – повторила она, – послушайте, что я скажу. Меня зовут Кэролин, я ученица духовидицы, по ее просьбе я буду говорить с вами от ее имени. Сама она – юная, застенчивая девушка, до сих пор она занималась сбором грибов и жила здесь, в туристском городке, одна-одинешенька, вон там вы видите ее палатку и костер, на котором она готовила себе еду. Как и все сборщики грибов в этом городке, она с трудом сводила концы с концами. Но внезапно нашу жизнь изменило чудо, великое чудо, которое произошло в среду. Оно заставило нас прекратить работу и оставить сбор грибов. – Она сделала паузу, давая собравшимся время уяснить сказанное, но ее намек был понят довольно быстро, и по рукам пошло импровизированное блюдо для пожертвований – пластмассовое ведерко на пять галлонов. – Так вот, – продолжала Кэролин, – три дня подряд я видела это чудо своими глазами в лесу к востоку отсюда. Дорога туда не обозначена на карте, но добраться до этого леса не так уж трудно. Должна предупредить, что пока место видений остается недоступным для инвалидов в колясках, но этот вопрос мы непременно решим. Нам придется переправиться через небольшой ручей, через который перекинуто бревно, но полагаю, с этим справится любой нормальный человек. В остальном наша вылазка не представляет никаких трудностей, в общей сложности нам предстоит пройти не более двух миль.

Кэролин не знала, верный ли тон она выбрала и сумела ли завоевать доверие собравшихся.

– Две мили! – громко воскликнул кто-то. – Я живу на стоянке номер пятьдесят один. Кто хочет вместе со мной заняться прокладкой тропы?

– Я с вами! – выкрикнул другой голос. – А сейчас не мешайте Кэролин говорить!

– Всё нормально, – сказала Кэролин. С тайной радостью она отметила, что, идя по рукам, ведерко быстро наполняется. – У нас общее дело. Я рада всем, кто готов прийти на помощь. Я не претендую на роль лидера. Что касается ручья, о котором я уже говорила, там неизбежно образуется небольшой затор; важно проявить терпение и не торопить тех, кто будет переходить его перед вами. Очень прошу вас, не спешите и не волнуйтесь, что вы кого-то задерживаете. Я не хочу, чтобы кто-то угодил в ручей, увечья нам не нужны.

– Я могу построить мост! Стоянка тридцать семь!

– Комитет по оказанию первой помощи! Стоянка четырнадцать!

– Еще я прошу вас, – сказала Кэролин, – старайтесь держаться вместе. Здесь легко заблудиться. Потеряться может даже толпа народу. Дорогу на место знают только двое – я и духовидица. Сколько бы нас ни было, мы не должны разбредаться по лесу. А чтобы вы знали, в каком направлении двигаться, я буду и дальше пользоваться этой штуковиной – кстати, хотелось бы поблагодарить того, кто догадался прихватить ее с собой, она чрезвычайно удобна и позволяет мне поберечь свой голос, хвала Господу!

Снова раздался невнятный гул одобрения.

– Давайте поговорим еще немного насчет леса! – крикнул кто-то. – Как не нанести ущерба окружающей среде?

– Прекрасный вопрос, – сказала Кэролин. – Ваше беспокойство вполне понятно. В самом деле, тысяча человек, которые движутся по лесу, представляют для него серьезную угрозу, равной которой не было с сороковых годов, когда здесь производилась тотальная вырубка, поэтому будьте осторожны, не мусорите, старайтесь не вытаптывать растения, не разводите костров и соблюдайте десять заповедей.

Она заметила, что через толпу, напоминая акулу, которая прокладывает себе путь в морских волнах, пробирается шериф.

– Вот идет шериф! – возвестила Кэролин. – Дайте дорогу человеку в широкополой зеленой шляпе! Пусть расступятся воды и позволят нашему шерифу пройти! Мы, сборщики грибов, отлично знаем этого достойного человека, он регулярно наведывается к нам, оберегая наш покой. Да, перед нами шериф этого живописного округа. Не могу похвастаться, что знаю его имя, и едва ли сумею представить его так, как он того заслуживает, но я вижу, что он хочет сказать вам несколько слов, и полагаю, соблюдение правил правопорядка пойдет на пользу всеобщему благу и спокойствию, – итак, окружной шериф!

Пока Кэролин разглагольствовала, шериф вскарабкался на крышу фургона и, точно глашатай трубу, поднял собственный мегафон. Стоя рядом, она почувствовала его раздражение и поняла, что легкомысленно недооценила его проницательность. В нос ей ударил запах лосьона после бритья, смешанный с запахом крупного, здорового мужского тела. Черный кожаный ремень упруго поскрипывал. Судя по всему, шериф был силен и опасен. Следы, оставшиеся от юношеских угрей, придавали его лицу нечто порочное. Кэролин подумала, что он похож на насильника.

– Шериф Нельсон, – сказал шериф в мегафон. – В мои обязанности входит защищать жителей этого округа и следить за соблюдением законности и правопорядка. По последним подсчетам в текущий момент мы имеем более тысячи четырехсот человек, которые без предупреждения явились в туристский городок Норт-Форка, изначально рассчитанный на триста шестьдесят пять человек – с учетом требований здравоохранения, санитарии и гигиены, возможностей обеспечения безопасности гостей и надлежащего использования средств налогоплательщиков для поддержания территории туристского городка в соответствующем состоянии.

Он помолчал и, опустив мегафон, поскреб щеку.

– Слава Богу, – вставила Кэролин, – Он послал нам шерифа Нельсона, который непременно поможет нам решить множество проблем!

Шериф бросил в ее сторону красноречивый взгляд – помолчи! – и снова поднял мегафон:

– Я тоже христианин, – сурово произнес он. – Я хожу пред Иисусом и должен вам сказать, что именно Иисус мой главный босс, прежде всего я служу Ему и лишь потом – прочим начальникам, даже законы этой страны стоят для меня на втором месте. Но так или иначе, сегодня на территории туристского городка скопилось слишком много людей, легковых автомашин и иных транспортных средств, огонь разводится за пределами специально предусмотренных кострищ, а лес превратился в сточную канаву и помойку – куда ни глянь, везде валяется мусор; кроме того, меня беспокоят черные медведи, поскольку повсюду лежит незапакованная еда и ее запах может привлечь этих хищников; лесная древесина используется в качестве топлива, подходы к транспортным средствам аварийно-спасательной службы перекрыты, отстойники переполнены – короче говоря, сложилась весьма непростая ситуация. Наша пропускная способность не рассчитана на такую нагрузку, и я требую, чтобы в течение двадцати четырех часов, иными словами – к десяти пятидесяти двум завтра утром, на территории туристского городка Норт-Форка находилось не более – подчеркиваю; не более! – одного транспортного средства на стоянку и только зарегистрированные туристы; все остальные будут привлечены к судебной ответственности, а транспортные средства – отбуксированы куда следует. У меня есть список землевладельцев, которые готовы принять у себя туристов за соответствующую плату. У них достаточно свободной земли, сейчас мои помощники занимаются расклейкой листовок, где написано, как добраться в эти места; такие листовки уже вывешены у входа в туристский городок, рядом с будкой, где принимают плату. Помимо этого, я попрошу не забывать, что вы наши гости и приехали сюда на время, мы всего лишь тихая заводь, это верно, но у нас своя жизнь, и мы именем Иисуса просим вас не мешать нам, не создавать проблем и не учинять беспорядков. Нельзя сказать, что я опасаюсь этого всерьез, – вы все христиане, добродетельные люди, и я не сомневаюсь, что вы не станете нарушать законы.

Он снова прервался, чтобы почесать лицо.

– Благодарю вас, – сказала Кэролин, подвигаясь к нему поближе. – Теперь давайте помолимся за шерифа Нельсона.

Она склонила голову и без предупреждения обхватила шерифа за могучие плечи. Тот застыл и медленно стянул шляпу. Под ней обнаружились жидкие волосы – редкая, скудная поросль, прилизанная с помощью геля.

– Милосердный Господь, – промолвила Кэролин, – помоги шерифу Нельсону в его нелегком труде. Наставь шерифа Нельсона на путь истинный. Позаботься, чтобы шериф Нельсон был доволен. Помоги нам сделать все, о чем просит шериф Нельсон, и не доставлять ему хлопот. Сделай так, чтобы он понял: перед ним смиренные и покорные души, верные Тебе, Господь, и исполненные стремления выполнять Твои законы и предписания шерифа. Помоги нам обрести новое пристанище к десяти пятидесяти двум завтрашнего дня, как требует шериф Нельсон. Именем Иисуса, аминь.

Она выпустила шерифа из своих объятий и пожала ему руку. Он вновь бросил на нее взгляд, исполненный затаенной ненависти, с тяжелой грацией орангутана слез с фургона и, зажав мегафон между коленями, привел в порядок выбившуюся из брюк рубашку.

– Одну минутку, – сказала Кэролин, – потерпите, друзья мои.

Она положила мегафон, легла на крышу фургона и, свесив голову, заглянула в окно.

– Взойди, солнце ясное, – пропела она, обращаясь к Энн. – Давай, Энн, выйди к нам.

Свесившись с противоположной стороны фургона, Кэролин открыла раздвижную дверь. Заглянув внутрь, она проворчала:

– Терпеть не могу висеть вниз головой, проклятая сила притяжения делает мое лицо старым и дряблым.