Текст книги "Логово Костей"

Автор книги: Дэвид Фарланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Глава тридцать четвертая
Мост во Времени

Знамения и чудеса сопутствуют тем, кто угоден Силам.

Из Детской Книги Чародеев

В это утро Эрин Коннал ехала на юг по грязным полям Белдинука, направляясь на войну в свите Короля Андерса. На стремительных лошадях, отмеченных рунами Силы, за ним следовало около шести тысяч рыцарей.

Их черные копья реяли в воздухе, так что они напоминали ощетинившийся сумеречный лес. Земля грохотала от ударов копыт. Лошади фыркали и ржали, а рыцари громкими голосами пели воинственную песню.

Странная буря прошла, и рассветное утро было светлым и ясным. Эрин чувствовала себя обманутой погодой. Буря терзала ее вчера весь день, и хотя ясная погода была хороша для верховой езды, она все же была недостаточно хороша. Грязь с утра была такая, словно дождь все еще шел, так что проку от солнца было немного. Она предпочла бы бурю. В Каррисе засели опустошители, десятки тысяч опустошителей, а они боятся молний, ибо те ослепляли монстров, как если бы они смотрели на раскаленное добела солнце.

Но рассветное небо над Белдинуком было чистым.

Войска Андерса ехали на юг по Равнине Луны, где древние высекли гигантский валун из базальта в форме луны и водрузили его на вершину вулканического конуса. Еще можно было разглядеть горы и кратеры, выполненные по образцу лунных, но очертания их уже давно стерлись. Вся равнина вокруг была почти совсем плоской и невыразительной и поросла редкой травой. В отдаленные времена на нее обрушился дождь вулканического гравия, убив всю растительность. Повсюду в долине, на сотни миль вокруг, полузасыпанные гравием, лежали огромные странные камни, высеченные в форме звезд с исходящими от них лучами. Древние тропы вели от одной звезды к другой, образуя небесную карту.

– Но куда указывает путь эта карта? – спросил один всадник из рыцарского кортежа.

– К Первой Звезде и дальше – в Другой Мир, – сказал ему Андерс с усмешкой. – Древние страстно желали вернуться туда после смерти, и потому они практиковались, прокладывая тропы среди звезд, чтобы запомнить путь.

Помедлив немного, Эрин вернулась на свое место позади рыцарского кортежа.

Ореховая Женщина придержала коня, чтобы ехать рядом. Она была невысокой и коренастой и была одета в темные лохмотья. Спящая белка свернулась на ладони ее левой руки, и она нежно поглаживала ее.

– Ты чего-то хочешь? – спросила Эрин.

– Я думала о тебе, – сказала Ореховая Женщина. – Я думала о тебе и Короле Андерсе. Ты не скрываешь своего недоверия к нему.

Эрин не стала отрицать.

– Но я много думала. Ты знаешь, белки могут всегда отличить плохой желудь от хорошего, по запаху. Ты знаешь об этом?

Эрин отрицательно покачала головой.

– Они могут, – сказала Ореховая Женщина, ее глаза сияли. – Они могут унюхать червя, и они могут унюхать гниль. Они разгрызают только хорошие орехи.

– Какое отношение это имеет к королю Андерсу?

– Неужели ты не понимаешь? – спросила Ореховая Женщина. – Белки знали бы, если бы он был гнилой внутри. Но ты видишь, как они любят его, правда? Они прыгают к нему на седло; они забираются к нему в карман. Они не стали бы вести себя так с плохим человеком.

Эрин посмотрела вперед. Белка сидела на плече Андерса даже сейчас.

Эрин внимательно вгляделась в глаза Ореховой Женщины. Они были полны обожания короля. Но Эрин увидела и еще кое-что. Взгляд женщины не фокусировался ни на чем. Казалось, она смотрит куда-то сквозь Эрин, на что-то видимое ей одной.

– Да, – сказала Эрин, – я понимаю тебя.

Ореховая Женщина улыбнулась:

– Хорошо! Хорошо! Большинство людей не понимают. Большинство никогда не сможет понять.

Эрин заставила себя улыбнуться. Селинор подозревал, что ее отец сумасшедший; а король Андерс обвинял Эрин в том, что она сама безумна. Но в этот момент Эрин чувствовала уверенность только в одном: Ореховая Женщина была безумнее их всех.

По мере того как медленно тянулся день, они продвинулись далеко на юг Великого Разлома – сквозь истерзанные земли в прекрасные поля Белдинука, где трава была высокой и зеленой даже осенью. Повсюду виднелись замки и городки, уютно устроившиеся среди долин и невысоких холмов. Белдинук был вторым по величине королевством Рофехавана с населением около двенадцати миллионов душ.

Проезжая через эти края, Эрин сжала поводья своего коня. Все же она была из всадников Флидса, а люди Белдинука были их древними врагами. Каждый раз, когда они проезжали мимо замка, она ждала, что из ворот вылетит кавалерийский отряд и начнет сражение.

Но король Андерс ехал без преград. И в самом деле, его ждали, и несколько раз за это утро герцоги и бароны выезжали из ворот своих замков, но только для того, чтобы влиться в ряды его войска.

Зов Габорна о помощи достиг каждого королевства и был услышан даже здесь, в Белдинуке, и каждый лорд, присоединяясь к войскам Андерса, смеялся и рявкал что-нибудь вроде: «Ну, Ваше Величество, как вы думаете? Мы едем спасать Каррис или любоваться тем, как опустошители пожирают наших врагов?»

И каждый раз, когда задавался этот вопрос, Король Андерс хмурил брови и спокойным тоном отца, говорящего с неразумным ребенком, спрашивал:

– Как вы можете даже подумать о том, чтобы смеяться над чужой бедой? Мы едем спасать Каррис и, делая это, спасаем самих себя.

Часто после этого он поднимал левую руку и включал лорда в число Избранных, и вновь и вновь Эрин силилась понять: в самом ли деле Андерс – Король Земли, или это локус Темного Повелителя влияет на него?

Путешествие через центр Мистаррии шло медленнее, чем хотелось бы Эрин. Города и селения были разбросаны тут и там по плодородным берегам реки Роуэн. Таких плодородных угодий Эрин никогда не видела прежде, и дороги были забиты людьми. Зима приближалась, и крестьяне гнали стада свиней, крупного рогатого скота и овец в город на убой. В самом деле, в этой части страны праздновали Слатерфест в пятнадцатый день месяца Листьев, всего через десять дней. А на празднике народ будет прославлять забой и поглощать в огромных количествах сосиски и ветчину, ребрышки ягнят и сладкое мясо вместе с репой и корнем лакрицы, поджаренными в масле до хрустящей корочки, и пироги, и пудинги, и кексы, запивая все темным белдинукским пивом, таким ядреным, что и через неделю после выпивки им пахнет пот твоих подмышек.

Все утро Эрин ехала рядом с королем Андерсом и его сыном. Андерс говорил мало. Его мысли были поглощены лежащей впереди дорогой, и часто он начинал тревожно хмурить брови и бормотать:

– Мы должны торопиться.

Селинор старался подбодрить его, и часто он запевал песню, словно старался поднять дух войска.

Когда они достигли реки Лангорн с ее широкими берегами, дорога впереди свернула не в нужном им направлении. Ехать по дороге означало бы потерять часы, и некоторые из людей Короля Андерса начали ворчать, что быстрее было бы перебраться с лошадьми вплавь. Но сделать так, означало заставить рыцарей бросить собственное и конское вооружение.

Король Андерс прекратил споры, воскликнув:

– С нами Силы Земли!

Он поднял свой меч, словно это был жезл, и указал им на небеса. Он возвысил голос и начал говорить нараспев, но поднялся сильный ветер, закружил войска, завизжал пронзительно, как умирающий орел, завертелся воронкой. Какие бы слова король Андерс ни произнес, они были унесены ветром. Затем он указал своим мечом на близлежащий холмик, и ветер ударил в него и превратил его в пыль. Грязь и камни взлетели на сотни футов в воздух, подняв султан грязи в небо. Казалось, огромная рука схватила гору и принялась растягивать ее, сдвигая с места. Из земли начали бить молнии и раскололи небо, и поля гремели под ударами ветра. Лошади в панике храпели и шарахались в стороны, и одну долгую минуту Эрин была занята только тем, что боролась с собственным конем, стараясь не дать ему умчаться прочь.

Потом грязь и камни дожем посыпались вниз, в реку Лангорн, создавая широкую дорогу.

– Теперь поспешим в Каррис! – закричал король Андерс. – Не время медлить!

Он пришпорил коня и поскакал через реку. Его армия последовала за ним. Земляная дамба – ненадежная вещь, и пока конь Эрин скакал по ней, его копыта то и дело погружались в жидкую глину и гравий. Почва поднималась над уровнем воды всего на несколько футов. Долго дамба не могла выдержать. Вода упала и текла медленно и слабо. Но скоро вода начнет снова прибывать. Когда давление усилится, река смоет дамбу и унесет ее вниз по течению. Но войска Короля Андерса успели перейти реку посуху, и его люди разразились дикими криками:

– Да здравствует Король Земли! Да здравствует Андерс!

Остаток дня Эрин ехала как во сне. Было ли это от пережитого потрясения тем, что она видела, или от недостатка сна, она не знала.

Когда войско сделало короткий привал для еды, Селинор подъехал к ней.

– Что ты думаешь теперь? – спросил он, глядя на нее остекленевшими глазами фанатика. – Что ты теперь думаешь о моем отце?

– Я не сомневаюсь, что он несет в себе какую-то великую Силу, – согласилась она. – Но каков источник этой Силы? В самом ли деле Земля дала ему свой дар – или он получил его откуда-то из другого места?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Селинор. – Уж конечно, он получил его от Земли.

– Я не видела, чтобы Земля двигалась так быстро, как ветер, – сказала ему Эрин.

– Ты никогда не поверишь, – возразил Селинор. – Не правда ли? И неважно, что ты видела собственными глазами, что ты слышала собственными ушами – ты никогда не поверишь.

Он говорил, как маленький мальчик, уверенный в том, что его отец – величайший в мире, когда этому мальчику приходится иметь дело со скептиком.

– Я верю, что ты любишь его, – сказала Эрин.

Он ушел разозленным.

В пути Эрин пыталась заснуть, надеясь, что во сне опять поговорит с совой. Но дорога была скользкой и ненадежной, и она не могла отвлечься. Как ветер и молнии, сон покинул ее, не оправдав ее надежд.

И очень скоро она осознала себя находящейся на юге Белдинука, едущей в Мистаррию. По мере того как темнота сгущалась, они проезжали через холмы и луга, а звезды над головой ярко сияли. Цикады трещали в невысокой траве среди дубов, и повсюду звучали мирные песни сверчков.

Дорога казалась нереальной. Эрин чувствовала себя так, словно она возвращалась домой с охотничьей вылазки, а не ехала встретиться лицом к лицу с концом мира.

Только пустые коттеджи и деревни вдоль большой дороги говорили, что что-то здесь неладно.

Когда подъехали к дороге, ведущей в Твинхавен, она начала размышлять о том, продолжают ли языки зеленого пламени лизать землю и если она въедет в них, то окажется ли в Другом Мире. Она взглянула на Селинора и увидела: ее муж смотрит на нее так, словно боится, что она бросится в пламя.

Она продолжала ехать по дороге. Вскоре уже можно было разглядеть отдаленные огни в горах за Каррисом. Высокие столбы освещенного огнем дыма с ревом поднимались в небо. Когда войска Короля Андерса вошли в погубленные земли, запах гнили вытеснил аромат летних полей.

Разведчики съездили вперед и вернулись со словами:

– Опустошители уже заполонили поля на западе от Карриса, а Королева Белдинука Лоуикер остановила свои войска в трех милях от их линий, сразу за стеной Баррена.

Король Андерс велел затрубить в трубы, его люди оживились. Весь день они везли свои копья устремленными в небо, создавая черный лес из их отполированных древков. Теперь же Селинор запел боевую песню, и копьеносцы выстроились в линии, по трое вдоль дороги. Они взяли копья наперевес. Они были готовы к схватке.

Очень скоро шум опустошителей, мчащихся через поля, достиг ушей Эрин сквозь глухой стук лошадиных копыт и звон кольчуг. Их шипение было похоже на отдаленный прибой, и земля дрожала под их ногами.

Эрин поднялась на холм и на юге увидела Каррис – десять тысяч факелов, мерцающих над серыми стенами замка. Факелы отражались в спокойных водах озера Доннестгри, и дым льнул к воде легким туманом.

Перед Замком Каррис земля почернела от волнующегося, ревущего моря опустошителей.

Глава тридцать пятая
Убежище Посвященных

Тот, кто поддерживает моих врагов, – мой враг.

Радж Ахтен, перед убийством Посвященных Раджа Бахреба, Лорда Старого Индопала

Габорн мчался все вниз и вниз сквозь ребристые тоннели Подземного Мира, похожие на скелет бесконечного червя, удивляясь странному видению: яркий свет сиял впереди, там, где никакого света не могло быть.

Он мог подумать, что это Всеславный заполнил светом туннель перед ним, но он не ощущал всепобеждающей мощи, вторая раньше волной текла через него.

Вместо этого, завернув за угол, он увидел только спину Йом, а сам мчался все быстрее, углубляясь в Подземный Мир. Йом двигалась медленно – по сравнению с ним, имевшим так много даров.

Он чуть не споткнулся от удивления.

Он подбежал к ней, заглянул в лицо и увидел, что оно искажено страхом.

– Как ты смогла попасть сюда так быстро? – спросил он медленно, чтоб она могла понять его.

– Я нашла короткий путь, – ответила Йом.

– Следуй за мной, – сказал Габорн.

Его жена посмотрела ему в глаза и, должно быть, увидела в них боль.

– Время пришло, не так ли? Битва в Каррис началась?

Ее речь звучала медленно, каждый слог был растянут, звук был низким – из-за разницы между ними, вызванной многочисленными дарами метаболизма, полученными Габорном.

Габорн кивнул. Отпущенные ему три дня почти закончились. В Каррисе уже должна была начаться битва, да такая, каких не видывали с тех пор, как Эрден Геборен возглавил девять королей в сражении против орд опустошителей в Визенгауэре.

Габорн чувствовал за собой свою армию Избранных воинов на дюжины и дюжины миль, и это вызвало его удивление. Его Чувство Земли позволяло ему с точностью определять их местоположение. Пересекая пещеры, он проскакал верхом около двухсот миль на юг, а оттуда пещеры прорезали землю на юг и запад, в сторону Индопала. Но сейчас тропа описала петлю обратно на север и восток, и теперь он снова был прямо под Каррисом.

Он подозревал, что это жизненно важно. Опустошители старались охранять землю под собой – или, быть может, пол Великими Печатями, которые они создали. Но почему?

Он мог только догадываться.

– Следуй за мной, – сказал он медленно.

– Куда? – спросила Йом.

И в сердце своем он задал себе вопрос, что он должен делать. Он пришел уничтожить Великую Истинную Хозяйку, но его Чувство Земли предостерегало его от этого. Он не мог одержать победу над чудовищем – пока. Даже сейчас, хотя он чувствовал себя так, словно излучал силу из всех пор, он не был ей равным противником. Да и Земля не позволит ему ослабить Великие Печати и разрушить их. Земля разрешала выполнить только одну задачу.

– Мы должны найти Аверан! Следуй за мной так быстро, как только сможешь.

На лице Йом медленно отражалось понимание сказанного.

Она кивнула.

Габорн бросился вперед.

Три дня прошло, думал он, но даже с его дарами метаболизма он чувствовал себя так, словно тридцать дней бежал сквозь эту нескончаемую ночь.

Смерть должна была вот-вот пролиться дождем на его народ. Он представил себе, как опустошители разрушают стены замка, разбрасывая чудовищные заклинания.

Он мчался сквозь туннели, меняя направление. Он был почти на самом дне. Земля стала горячей, как камни труб в очаге, а бесконечные странствия опустошителей отполировали пол, словно могильную плиту. В этих туннелях практически ничего не росло, только немного червь-травы по стенам. Несколько слепых крабов сновали по полу. Он был уже в необитаемых местах.

Через каждый десяток шагов он проносился мимо каких-то боковых туннелей и пещер. Он встретил нескольких безоружных опустошителей-рабочих. Он задержался ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы рассечь их точно через их стимулирующие треугольники, и поспешил дальше, оставив след смерти за спиной. Они даже не успели заметить его присутствие, так быстро он зарубил их.

Он подошел к туннелю, идя по следу Аверан. Он чувствовал, она где-то рядом. Миля, полмили, четверть мили, и он был у ее дверей.

Похожее на пещеру помещение перешло в коридор, с каждой стороны которого были вырыты комнатки для стражи. Когда Габорн приблизился, два огромных опустошителя выпрыгнули из них и приготовились к схватке.

Первый поднял меч над головой и зашипел в страхе. Габорн ощутил поток слов, заполнивших воздух, – возможно, криков удивления или предостережения. Опустошитель откинул голову назад и широко распахнул пасть, оскалив зубы, острые, как кинжал.

Габорн прыгнул прямо в пасть чудовища, приземлился на его темный язык и вонзил копье через мягкий участок верхнего нёба твари прямо в ее мозг. Оружие ударилось о верхушку черепа чудовища.

Габорн повернул копье, разрушая мозг опустошителя.

Пурпурная кровь и куски серого мозга хлынули сквозь рану.

Габорн выпрыгнул изо рта монстра, едва тот рухнул на землю. Вторым стражем оказалась женщина-опустошительница. Она поднялась во весь свой огромный рост, встав на задние ноги. Это была магиня, вооруженная кристаллическим жезлом. Запах слов со свистом вырвался из нее, когда она попыталась бросить заклинание. Габорн предпочел не подвергаться его воздействию.

Он нырнул между ее передними ногами и вонзил копье ей в грудь сквозь жесткий щиток в тот орган, который рыцари Рофехавана называли почкой. Пахучие слова опустошительницы превратились в чесночную вонь предсмертного крика.

Габорн бросился в пещеру.

Аверан стояла там, освещенная опалом, который сиял в ее кольце, и испуганно смотрела на него. Вокруг нее толпились измученные голодом полуобнаженные люди. Зловоние их тюрьмы ошеломляло – отвратительный запах немытых тел, мочи, экскрементов и гниющих остатков рыбы и непогребенных тел.

– Аверан, – закричал Габорн. Прежде чем она успела отреагировать на его присутствие, он бросил ей ее жезл из черного ядовитого дерева, который нес в свободной руке.

Благодаря имевшимся у нее десяти дарам метаболизма, Аверан поняла, что надо делать, прежде чем остальные сообразили, кто ворвался в их тюрьму. Она поймала жезл, двигаясь с плавной медлительностью.

Габорн закричал:

– Битва в Каррисе вот-вот начнется! Но я еще не готов встретиться с Великой Истинной Хозяйкой! Как я могу одержать победу над ней?

Казалось, Аверан прыгнула так медленно, словно поплыла по воздуху, чтоб схватить жезл, одновременно пристально глядя на Габорна. Ее голос звучал неестественно глубоко и томительно тягуче, когда она спросила:

– Что?

Габорн сделал усилие, чтоб говорить медленнее, приспособить свой голос к ее возможностям, и повторял свой вопрос.

Беспокойство появилось на лице Аверан. Она перепрыгнула через толпу распластавшихся по земле пленников, пробежала два шага и остановилась.

– Подожди! – крикнула она. Аверан с силой стащила с пальца кольцо, а затем повернулась и бросила его пленникам. Она не могла оставить их без света.

Пока она занималась этим, двое Избранных Габорна умерли на стенах Карриса – гордый рыцарь и юная девушка. С их смертью он почувствовал, словно дыра образовалась в его сердце, как если б он был плодородной почвой, а его Избранные – нежными растениями, грубо вырванными с корнем. Это причинило ему бесконечную боль.

Аверан бросилась к Габорну, промчалась мимо него:

– Сюда!

Она бежала изо всех сил, напрягая каждый мускул. Зеленый свет опала Габорна упал на ее спину и отбросил ее танцующую тень на пол туннеля.

Габорн следовал за ней, испытывая отчаяние от того, что она, казалось, двигается так медленно, даже с десятью дарами метаболизма.

Он шел легким шагом рядом с ней. Сто даров?Габорн недоумевал. Наверное, способствующие дали мне больше. Это убьет меня, понял он.

Он шел по пятам за Аверан. Она мчалась так быстро, как могла, каждое ее движение было плавным и полным грации. Слезы струились из ее глаз, слезы отчаяния, подумал Габорн, от желания и невозможности двигаться быстрее.

Теперь он шел впереди, убивая каждого встречного опустошителя, пытающегося преградить им путь.

И вдруг совсем рядом он почувствовал опасность.

– Там! – крикнула Аверан. – Вверх по коридору еще три прохода. Убежище Посвященных.

Конечно! Габорн понял. Аверан предупреждала, что Великая Истинная Хозяйка экспериментировала с передачей даров, хотя он не мог представить себе, как много она в этом преуспела. Вот почему он не мог надеяться противостоять ей лицом к лицу.

Габорн оставил Аверан позади и бегом завернул за угол.

«Прыгай!»– предупредило его Чувство Земли, и он взлетел на пятнадцать футов в воздух.

Прямо перед ним, на входе в Убежище Посвященных, стоял опустошитель, огромный черный меченосец. Его меч со свистом проносился между его ногами, а затем с пением рассекал воздух за его спиной.

Чудовище не раскрыло рта. Вместо этого оно отпрыгнуло назад со скоростью, почти равной скорости Габорна.

Щупальца на его голове и вдоль его челюстей поднялись и извивались, как змеи, когда все его чувства пришли в состояние боевой готовности.

Габорн знал, это не обычный опустошитель. Тусклые синие руны мерцали между передними лапами твари.

Когда Габорн достиг верхней точки своего прыжка, он, целясь в мягкий участок треугольника стимуляции монстра, бросил копье с такой силой, что почувствовал, как у него вывихнулся плечевой сустав.

Копье попало точно в цель, оно вонзилось в плоть монстра, проткнув его мозг, и замерло, дрожа, как стрела в дереве.

Но огромный меченосец все еще был жив. Его меч с пением закружился в воздухе еще до того, как Габорн достиг земли.

Габорн извернулся, словно кошка, когда лезвие меча свистнуло и ударило его в грудь, разорвав кольца его кольчуги. От удара он отлетел в сторону.

Он стремглав метнулся прочь, когда другой удар рассек землю у его ног. Он отшатнулся, когда опустошитель бросился в атаку.

У него не было оружия, ему нечем было сражаться. Его копье застряло в мозгу монстра.

Из туннеля появилась бегущая Аверан, и опустошитель повернул свою массивную голову, чтоб взглянуть на нее, причем все его щупальца подрагивали.

В этот самый миг Габорн нанес удар. Он прыгнул в воздух на двенадцать футов и схватил свое копье. Он не стал его вытаскивать, а, наоборот, яростно рванул в верхней точке своего прыжка, затем резко толкнул его вниз с невероятной силой, разрезая мозг монстра.

Монстр задрожал и рухнул на колени. Впереди, в проходе, еще два стража преградили путь Габорну, но ни один из них не двигался так быстро, как тот, которого Габорн только что победил. Он убил их и бросился в Убежище Посвященных.

Ни в одном из своих снов, ни в одном из ночных кошмаров Габорн никогда не представлял себе такого места. Льющийся из его опала зеленый свет не мог пронзить мрак. Тени разбежались вокруг, когда он вошел в просторное помещение, но потолок был таким высоким, что даже со всеми его дарами зрения Габорн не мог видеть свод наверху, только плавно изгибающиеся скрепы и опоры, сделанные словно из клея. Это не было похоже на балки, которые люди используют для укрепления потолка в Большом Зале. Скорее, они выглядели как паутина, пляшущая вдоль стропил, закрывающая, скрепляющая трещины. Даже сказочный Песенный Дом Сандомира не смог бы соперничать со сложностью и величественностью этого мастерского творения. Опоры, посеревшие от времени, поднимались вверх, как кружево, по всему потолку. Габорн подумал, что пауки могут сплести такую паутину, только если у них не осталось ничего, кроме надежды и мечты. Узор был столь же чуждым, сколь прекрасным.

А под этим великолепным шедевром Посвященные опустошители кружились бесконечным зловонным стадом.

Их запах потряс Габорна не меньше, чем их вид. Облако чуждых ароматов сразило его – запахов экскрементов опустошителей и гниющей падали, перекрываемых запахом даров опустошителей, хрупким, как лед, и влажным, как плесень.

Здесь были сотни Посвященных, сбитых в шарообразную массу. В зале было черно от них, но тусклый свет огненных рун горел среди них, так что мерцающий туман сиял повсюду.

Огромная паукообразная тварь размером со слона лежала на спине примерно в двухстах ярдах в стороне, скрестив лапы в воздухе. Опустошители вцепились в тварь передними лапами и зубами, разрывая на части ее тело.

В стороне бежал зловонный поток, распространяя запах сероводорода. Некоторые из опустошителей стояли на коленях на мелководье, погружая головы в воду, а затем вытягивая шеи, как птицы, когда пьют. Над их головами раскинулись два массивных каменных дерева, похожие на гигантские безлиственные дубы, их ветви были искривлены, будто в невыразимой муке.

И повсюду в воздухе кружились стаи гри, скрипя крыльями, как встревоженные летучие мыши.

Габорн не мог видеть дальние части Убежища. Также он не знал, сколько сотен Посвященных находится в нем.

Заметив Габорна, многие Посвященные поднялись и начали, пошатываясь, отходить, шипя и распространяя в воздухе запах беспокойства.

Габорн бросился вперед, подпрыгнул и вонзил копье в стимулирующий треугольник ближайшего Посвященного. Тварь зашипела и испустила отвратительный чесночный запах, затем начала слабо бить по копью, пока наконец ее лапы не расползлись. Опустошители медленно, неуверенно попытались напасть на Габорна, создавая устрашающую стену из тел, сверкающих зубов и когтей. По мере того как Габорн двигался внутрь помещения, они карабкались друг другу на спины в попытке дотянуться до него.

Габорн, высоко подпрыгнув, атаковал ближайшего опустошителя. Он вонзил свое оружие в стимулирующий треугольник, увернулся от удара и рванулся к следующему монстру. Через несколько мгновений его оружие стало скользким от пурпурной крови и серых мозгов. Запекшаяся кровь покрыла его руки до локтей, залила лицо. Он вытер ее рукавом и двинулся дальше.

На голове каждого Посвященного была руна, светящаяся мягким серебряным светом. Габорн думал, что руна отмечает отданный дар, но почему-то руны имели не такие очертания, как у людей. Поскольку опустошители использовали язык запахов, это означало, что начертанные на них руны должны быть подтверждены их мускусной вонью.

Прямо за стеной опустошителей Габорн ощутил специфическое зловоние, напоминающее запах гнилого кабачка.

Едва он почувствовал этот запах, как услышал внезапное предупреждение Земли: «Бей!»

Он прыгнул на опустошителя, пробежал по его голове и всмотрелся вдаль. Примерно в шестидесяти футах через толпу пробивался, отступая, опустошитель. На его лбу мерцала только одна серебряная руна, но дюжины синих огненных рун бежали по всей длине его ног. Это вектор, понял Габорн.

«Бей!»– снова приказала Земля.

Габорн подпрыгнул на двадцать футов, перекувырнулся в воздухе, миновав троих опустошителей, и приземлился, вонзив копье в стимулирующий треугольник монстра.

Сразу же все опустошители вокруг него зашипели, и запах тревоги наполнил пещеру.

– Габорн! – послышался полный отчаяния крик Аверан.

Он оглянулся на нее. Она стояла у самого входа в зал, держа в руках черный жезл из ядовитого дерева.

– Я не могу помочь тебе! Я не могу убивать беспомощных Посвященных! Что мне делать?

Сердцем Габорн почувствовал, что девушка в опасности.

– Знаешь ли ты, где находятся Великие Печати?

Аверан кивнула.

– Иди и уничтожь их, – сказал Габорн.

И в самом деле, Земля сейчас предупреждала его, что девушка должна уйти. Приближалась опасность, и если Аверан останется, она умрет.

Габорн снял свою брошку с зеленым опалом и перебросил ей. Теперь ему придется сражаться только при свете мерцающих на Посвященных опустошителях рун.

Не говоря ни слова, Аверан развернулась и бросилась прочь со всех ног.

Габорн удвоил темп, прорываясь сквозь опустошителей. Монстры разъяренно шипели на него, царапаясь и скрежеща зубами.

Габорн стремительно атаковал их, уворачивался от ударов, резко бил копьем, принюхиваясь к воздуху в поисках запаха векторов.

Миг – и снова его оружие наносит удар.

Теперь он понимал план Земли. Опасность всюду вокруг него нарастала. Великая Истинная Хозяйка почувствовала его присутствие и придет за ним, как сделал бы любой Властитель Рун, стремящийся защитить своих драгоценных Посвященных.

Он был рад, что отдал свой источник света, теперь ему даже лучше были видны светящиеся руны опустошителей.

Он чувствовал растущую волну опасности.

Она приближалась.Габорн швырял копье в опустошителей, проскакивал между ногами одного, вспрыгивал на спину другого и поражал вектора.

Она стояла в дверях.

Он убил уже, быть может, пятьдесят Посвященных, в том числе трех векторов. Он резко развернулся ко входу в зал.

Тьма клубилась в дверях – тень, которая затемняла саму ночь. Это не было просто воображением Габорна. Темные испарения втекали в помещение, как туман. Что бы ни приближалось, оно было не простым опустошителем.

И внезапно Габорн увидел это.

Чудовище появилось среди теней. Это был опустошитель более крупный и раздувшийся, чем любой из ужасных магов, с которыми когда-либо сталкивался Габорн. Его лапы щелкали по полу, а раздувшийся живот издавал скрипящие звуки, когда он скользил по полу. Громкое шипение сопутствовало ему, когда он продвигался вперед, воздух с силой струился из его огромного зада.

Вонь была чудовищной. Габорн ощущал пахнущие плесенью дары как прогорклый жир, или гнилой кабачок, или истлевшие волосы; воздух был так густо заполнен ими, что он задыхался.

Тьма распространялась от монстра, и по мере того как он приближался, тени сгущались у ног Габорна.

Внезапно он изумился. Очертания твари исказились, и он не мог сфокусировать зрение на ней. Его внутреннему взору казалось, что опустошитель вдруг увеличился в объеме, стал выше и маячил над ним, словно заполнил весь зал, всю вселенную.